Небо голубое-голубое, ни облачка. Зажмуришься, откроешь глаза, а оно все такое же чистое, яркое, а цвет-то какой удивительный! Вот бы такая краска была у меня, я бы это небо каждый день рисовала.
Мы втроем лежим на траве за домом. Рядом кусты акаций, их желтые цветы уже превратились в светло-зеленые стручки и мы периодически их срываем, очищаем от горошин и делаем свистульки. Маринка свои складывает на плоском камешке, я в кармашек кофты, а Вовка свистит сразу. Свистит, свистит, пока свистулька-стручок не распадется на две половинки, потом он их выбрасывает и делает новую. Наконец и Вовке надоедает свистеть и он переворачивается на спину, засунув под голову руки. Мы все смотрим на небо.
-А почему оно такое голубое?- задумчиво спрашивает Вовка.
-Потому что ни облаков, ни тучек нет. Что, сам не видишь?- говорит Маринка.
-Да нет, я не про это. Почему оно такого цвета? Ни белое, ни желтое, а голубое?
-Желтое!- смеется Маринка,- с чего это оно будет желтое?
-Ну солнце-то желтое, а сейчас день, вот небо тоже было бы желтым,- так же задумчиво говорит Вовка.
-А почему белое?- интересуюсь я.
- Потому что воздух прозрачный, как будто белый,- поясняет Вовка.
Мы молча начинаем вглядываться в небо. А ведь и правда, почему голубое?
Вдруг в небе появился голубь. Он был белый. Ярко-белый голубь на ярко-голубом небе!
-Смотрите!- закричала Маринка,- голубь мира! Белый голубь мира!
Мы вскочили и стали следить, куда он полетит. Голубь взлетел высоко и кружился в небе. А потом стал спускаться. Мы побежали во двор посмотреть, куда он летит.
Во дворе дома стояли наши кладовки. На каждой был номер квартиры хозяина. В них взрослые хранили всякий хлам, банки, картошку, дети ставили велосипеды, санки, лыжи, а еще в дверном проеме у всех висели качели. Кладовка с номером шесть принадлежала семье Баранчуков, в ней, закрывшись, постоянно о чем-то шептались известные хулиганы нашей улицы - три брата Баранчуки. Сейчас она была распахнута, над ее дверью открыто маленькое окошко. Возле двери стоял старший из братьев, которого все звали Вован, он свистел, глядя в небо и держал в руке белого голубя.
Второй белый голубь сделал круг и стремительно полетел к нему.
Мы замерли в восторге. Голубь спустился и сел ему на руку рядом, а Вован крепко сжав их в руках, занес в кладовку и усадил в клетку.
-Это твои?- в восторге выдохнул Вовка.
- А чьи же еще!- хмыкнул Баранчук.
-А зачем ты свистел?- спросила я.
-Чтобы приманить его к голубке, а то он заблудится,- заважничал Вован.
-А где ты их взял?- удивился Вовка.
-Где взял - там нет, -отрезал Вован.
-А может быть там еще один голубочек остался, ты скажи где, мы сходим и узнаем- осмелела я.
- Не суйте свой нос куда вас не просят. Эти голуби ко мне сами прилетели вон в то окошко, ясно?- и он показал на маленькое оконце над дверью.
- А теперь пошли вон, мелюзга,- и он сердито повыталкивал нас из кладовки и закрыл дверь.
Мы, потрясенные, сели на лавочку у дома. Голуби! Белые! Пушистые! Такие, каких рисуют на плакатах с надписью «Голубь мира». И вот они теперь живут в нашем дворе, но мы не можем их даже видеть…
-Слушайте!- осенило вдруг меня,- раз ему в окошко прилетели, то и к нам могут прилететь. У нас же над каждой дверью окошки есть.
-Точно!- подхватили Вовка с Маринкой.
И мы побежали по своим кладовкам. Я закрылась на крючок изнутри, приставила к двери деревянную лестницу и полезла наверх. Над дверью была полка для папиных инструментов, я нашла в ней толстую отвертку и, просунув ее между стенкой и фанеркой, прикрывающей окошко, стала ее отдирать. После долгого и кропотливого труда вылезли два ржавых гвоздя, фанерка отвалилась и стал виден маленький квадратик голубого неба. Потом я отодвинула в сторону ящик с инструментами, сбегала домой, принесла и накрошила хлеба, поставила старую консервную банку с водой. Все. Теперь буду ждать голубей.
У Вовки и у Маринки в кладовках окошечки были наглухо заколочены и заставлены разным хламом, как они не старались, открыть их не смогли и тогда мы решили, что все прилетевшие голуби будут наши общие.
Мы сидели на лавочке напротив кладовок и ждали их прилета. Потом я достала из кармана все заготовленные свистульки и мы стали свистеть: пусть быстрее летят, услышав наш зов. Но голуби нас не слышали, наверное были еще далеко. Долго ждать надоело и мы стали играть в «Холодно-горячо».
Постепенно азарт игры нас захватил так, что незаметно пришло время ужина, а после него мы хотели сбегать за "Детский парк" нарвать саранок, поэтому решили ждать голубей завтра с утра.
После ужина я вышла во двор, где меня ждали Маринка с Вовкой.
-Вот она!-показал на меня пальцем Вован Баранчук. И в ту же минуту ко мне широким шагом подошла его мать.
-Ты бессовестная воровка. Как ты посмела украсть у нас голубей?
Я онемела. Из глаз брызнули слезы, я с ужасом смотрела на нее и ничего не понимала…
-Зачем ты открыла окошко в своей кладовке? Наши голуби в него залетели. Чего ты застыла?- сердито выговаривала она.
-Я… Я не хотела… Я думала к нам тоже прилетят, как и к вам… Я не воровка… - через рыдания еле выдавила я.
Во двор вышел мой отец. Он молча взял меня за руку и увел в дом. Потом ушел в кладовку, вынес оттуда голубей, подбросил их к небу и заколотил окошко. Голуби сделав круг над ним, улетели.
Когда отец вернулся, я еще плакала.
-Папа, но я же не воровка! Он же нам сказал, что они к нему сами прилетели… Мы тоже хотели таких голубей мира…- говорила сквозь рыдания.
-Я знаю, что ты не воровала голубей. Не плачь, я тебе верю.
Я, почувствовав облегчение от того, что отец мне верит, вытерла слезы.
-Ну вот и хорошо,- он погладил меня по голове и ушел в свою комнату.
Назавтра я встретилась во дворе с Вовкой и Маринкой.
-Представляешь, к Баранчукам милиционер приходил!- округлила глаза Маринка,- голуби-то у них были ворованные. Хозяин нашелся и забрал их. Вот дела!
Вот и хорошо, подумала я, пусть они живут у мирных людей. Они же голуби мира.