Х Х Х
Посвящается кежмарям, всем ангарцам Кежемского района,
с добротой и любовью отнесшихся к гостье, чьи корни, как
оказалось, женской своей половиной уходят в историю Ке -
жемского таежного края.
Я стою на длинной пустой улице. Оказалась на ней, пройдя несколько метров по дощатому тротуару. Зеленоватое здание районного аэропорта осталось позади. В самолете, прилетевшем из Красноярска, было всего два пассажира:я и средних лет мужчина. Мужчина быстро исчез. Видно, хорошо ориентировался в местных лабиринтах. Мне оставалось только вертеть головой, пытаясь вычислить, в каком же направлении двигаться. Улица Гагарина, центральная улица Кежмы, райцентра, затерянного в таежной глуши, тянулась, как мне казалась, в бесконечность в обе стороны от аэропорта. Дядя не встретил меня, хотя и обещал. Да оно и понятно. Было утро первого января. Все нормальные люди отсыпались после встречи Нового года. А мне так уж повезло с билетами. Самым ближайшим рейсом, на которые можно было купить билет (даже со связями) было именно утро первого января.
Новый год пришлось встречать с тетей Аней, ее мужем, болонкой Радой и ангорским котом Миносом. Миносом котофея окрестили за больно уж надменный вид. Надменный и коварный одновременно. Встреча прошла культурно.Симпатичные меньшие братья и сестры пить шампанское наотрез отказались. Мы, последовав их телепатическим советам, выпили малую толику, душевно пообщались и разошлись по своим спальным местам.
Утром тетя Аня проводила меня в аэропорт Красноярска. И, вот, я стою среди заснеженной сказки - эимнего сибирского села с деревянными домами, кое-где поднимающимися дымками. А сверху на все это сказочное великолепие льет дождь. Не верите, что новый год на Ангаре мог начаться с дождя? Синоптики подтвердят. Понаблюдав за погодными реалиями на ангарской земле, я поняла: дождик приехал вместе со мной из Харькова. Слякоть, сырость, гололед - это признаки нашей, украинской погоды.
И побрела я со своим чемоданчиком наугад, считай, куда глаза глядят. Взгляд перепрыгивал с маленькой затюканной избушки на добротные важные постройки, выстроенные, казалось бы, на века. Теперь, когда я знаю, как легко горит все: кежемские теремки и палаты, мостик через озорную речку Кежемку, баньки на берегу приходит понимание того, как жизнь и время обманывают наши ожидания.
Пустынность улиц, плач неба разве не должны были подсказать сердцу, что и сказке под названием Кежма предопределен такой же конец, как и всему иному в нашем мире? Нет, ничего подобного! Сердце не болело, не выскакивало из груди. Наоборот, подогревало кровь, прокачивая ее через мозг, питая его досыта, чтобы он впитывал и впитывал новые впечатления, купался в неведомых дотоле ощущениях: ведь это была та самая Кежма, тридесятое царство твоего детства.
Кежма, Селенгино, Мозговая, Паново - эти ангарские села были как бы неким Китеж-градом, который не виден, но колокольный звон слышен из года в год. Бабушка моя, Васса Михайловна Захряпина, была родом из деревни Мозговая, переименованной позже в Верхнюю Кежму. Ее дочь, а моя мать Анастасия Григорьевна Сизых (по отцу),
лет до шестнадцати жила в Селенгино, куда бабушка вышла замуж. Уж наслушались мы с братом баек об ангарском житье-бытье, словечек нахватались от ангарок своих. До сих пор нет-нет, да и вырвется словцо, чудное не лишь для украинского разнотравья, и для русских, проживающих в других регионах. Правду сказать, в детстве мне было смешно, что ли, когда бабушка в городской бане, куда мы поначалу ездили мыться из поселка, говорила:"Пошоркай-ка мне спину". Но так, как бабушка растила нас с самого раннего детсва, мы понимали ее просьбы, а на смешную брань старались не обращать внимания.
- Ой, лешак привел! - ворчала бабушка, выйдя из комнаты, где сидел нежеланный гость.
Подойдя к мостику через узкую речка (что это не Ангара я поняла, так как улицу Гагарина от большой реки отделял лишь ряд домов, и в просветах и переулочках можно было наблюдать скованную льдом и заметенную снегом Ангару, я обрадовалась, так как из рассказов сестры, приезжавшей в Харьков учиться, знала, что от мостика через Кежемку переулок, в котором жил мой родной дядя, брат мамы и сын бабушки Вассы, недалеко.
Вот и широкие ворота. Лает соседская собака. Скрипит во дворе дверь. Наконец из калитки выходят оба моих старших родственника:дядя Миша и тетя Нина. Брат Валентин живет отдельно с семьей, Галина гостюет у жениха. Дядя Миша, высокий, худощавый, неловко склоняется и целует племянницу в обе щеки. Я - дома. Здравствуй, Кежма!