Умер Устьян Иваныч. Вчера сходил в баню, забирался даже на верхний полОк, парился, хлестался от души можжевелевым веником, в предбаннике кружку холодного "Жигулёвского" грохнул, видимо, перегрузил сердчишко. Пришел домой, успел достать из холодильника курицу, положить её на сковородку. Лёг отдохнуть, и умер. Во сне.
Душераздирающих криков по этому случаю не было. Всё же ему не семнадцать лет, а под девяносто. И не в аварии погиб, не в трагедии какой, - скончался дома, в спокойной семейной обстановке, в удобной мягкой кровати.
Дай, Бог, такую смертыньку другим!
Жена, дети, внуки, конечно, всхлипывали, тёрли глаза, вытирали платками швыркающие носы. Получалось всё очень обыденно: может быть, устал человек от жизни, от напряжения, от суеты сует и захотел уйти на покой, чтоб себя не мучать и не мучать своим долгожительством родных.
Бабушка не искала платных обряжальщиц, - решила сама снарядить его в дальний путь. Выпроводила детей и внуков из спальни и стала одевать мужа. Ноги-руки не опрутели и поддавались легко всяким движениям.
Задумалась, какую рубашку одеть, - у него их до дуры, - всё внучка наприсылала. Выбрала его любимую: с большими серыми, белыми, вишнёвыми клеточками. Костюма не нашлось, но было несколько разрозненных брюк и пиджаков, - составила приличный комплект.
Бабушка вспомнила, как дедушка, шутя, наказывал: "Не похорони меня живьём. Для этого возьми стакан,запомни: только не граненый, а из тонкого стекла, в который как раз чекушка входит. Не перепутай! И поставь стакан мне на морду, то есть на рот, - если будут пышкИ, значит, я ещё здесь, а, коль не будет пышкОв, уже - там, на небесах."
- Ой! Так сегодня я, сухорукая, мыла тот стакан и уронила на пол. Разбился вдребезги, - только про себя и прошептала бабушка.
Погоревали, погоревали родные, но не умирать же всем сразу - с голода, поесть всё равно хочется. Обратили внимание на курицу.
- А успел ли дедушка посолить её? - поинтересовалась бабушка.
Старшая дочь, не подумавши ни о чём, сказала:
- Сейчас спрошу! - и убежала в спальню, где лежал её отец.
Мать даже не успела ойкнуть по поводу такого странного стремления дочери.
Из спальни дочь приползла на коленках:
- Мааамочкааа! Так папа-то сидит и улыбается!
Мать от такой новости сползла со стула. Смерть мужа она восприняла стойко, естественно, а это возвращение сюда было для неё непонятным, противоестественным.
Пришли в спальню, а дедушка пуговички на пиджаке расстегнул и спросил:
- Чево не ждали? Что-то и не поплакали, и не порыдали! И причитаний никаких не было. Вот вам в следующий раз и помирай по-настоящему! А жена моя забыла про стакан из тонкого стекла, в который чекушка как раз входит, - затем и могла бы меня похоронить живым-здоровым, не выполнила последнюю волю покойного.
- Ну, Устьян, ты всех с ума сведёшь. Мало того, что ты молодость мою загубил, так и на смертном одрЕ измываешься! Изверг! Ты, хоть курицу-то, изверг, посолил?
- Посолил, поперчил и чесночком обсыпал, жарьте и открывайте шампанское, будем праздновать моё возвращение, хотя я никуда и не собирался от вас всех уходить. Всё это вам померещилось!