Ботяновские из Рудни Прилепской – история белорусского боярско-земянского рода с середины XVIII-го века до середины XX-го.
Наше восприятие населения времен Великого княжества Литовского часто базируется на дихотомии "холопы-шляхта", которое нельзя назвать правильным. Данное восприятие пришло из России, где дворяне составляли чуть более 5% от населения. Но в Речи Посполитой ситуация была иная: шляхта составляла около 10% населения [1].
Кроме нее было еще несколько промежуточных классов населения. К ним следует отнести земян, путных и панцирных бояр, служек и прочих. Положение у них было привилегированное, в некоторых магнатских владениях эти люди по своему фактическому, а иногда и правовому положению приравнивались к дробной шляхте [2].
Огромное количество представителей промежуточных классов, их полупривилегированное положение во времена Речи Посполитой, их претензии в некоторых случаях на шляхетское звание, их настойчивые попытки войти во дворянское сословие во времена Российской империи – всё это говорит о том, как для исторической науки актуально определение смыслового содержания терминов «бояры» и «земяне», обязанностей и границ этих категорий населения.
Именно с определений этих терминов мы и начнем.
Путные бояре, путные слуги, категория крестьян-слуг в ВКЛ в ХV-ХVIII вв. Были в государственных, частных и церковных владениях. В ХV – 1-й половине ХVI в. повинности путных бояр в основном заключались в несении военной и курьерской службы, исполнении толок во время жнива и т.д. В это время государство раздавало путных бояр частным лицам, а стан путных бояр покупался тяглыми людьми («бояре выкупные»). Устав на волоки 1557 отмечает путных бояр только как военнообязанных, которые должны были выставлять на войну 1 всадника с 2 волок. В мирное время путные бояре платили только чинш, из их состава формировались служки. Со 2-й половины ХVI в. путные бояре исполняли в основном курьерскую службу и платили чинш. [3].
Панцирные бояре, категория служилых людей 16—18 вв. в Витебском, Полоцком и др. воеводствах Великого княжества Литовского (затем Речи Посполитой). Панцирные бояре происходят из «панцирных слуг», которые в 16 — начале 18 вв. несли службу на коне в тяжёлом («панцирном») вооружении. В отличие от слуг, которые освобождались от др. повинностей только в военное время, Панцирные бояре совсем не несли повинностей тяглых крестьян. В 17— 18 вв. их стали привлекать к службе в мирное время (в качестве полицейских, курьеров и т. д.). В социальном отношении в 16 в. Панцирные бояре занимали промежуточную ступень между тяглыми крестьянами и шляхтой. Они владели землёй с крестьянами, но их гражданская дееспособность была ограничена. В 17—18 вв. Панцирные бояре составляли привилегированную группу крестьян-слуг. В конце 18 в., после присоединения Восточной Белоруссии к Российской империи, Панцирные бояре стали близки по своему положению к украинским казакам и русским однодворцам [4].
Земяне – мелкопоместные землевладельцы, которые владели землей при условии несения воинской службы в ополчении. Перепись войска Великого Княжества Литовского 1528 г. указывает на формирование отдельных боярских и земянских отрядов. Позднее эти две категории объединяются и фигурируют как "бояре либо земяне". Постепенно зажиточная часть земян сливалась со шляхтой, а беднейшая – сохранив свое название находилась в вассальной зависимости от магнатов. Земяне должны были платить чинш (денежный или натуральный налог) и конный налог. В случае войны они должны были являться в войска с конем и оружием. При этом выступали они в отряде магната, а не под поветовой хоругвью. В отличие от шляхты, земяне не могли участвовать в сеймиках. В начале XVIII в. земяне как особая категория перестала существовать, войдя либо в состав шляхты, либо крестьян, владевших землей не правах уплаты чинша [5].
О земянах и боярах написано достаточно много. Представления о них у историков разнятся. Некоторые историки дореволюционной поры (Ф. И. Забелло, М. В. Довнар-Запольский) склонны считать земян шляхтой [6, 7]. При этом Довнар-Запольский не относит к крестьянам и бояр [8]. В начале XX века, говоря о панцирных боярах, Довнар-Запольский называет их разновидностью шляхты, а о путных боярах пишет, что их потомки «по настоящее время считают себя шляхтою»[9]. После революции 1917-го года в одной из своих статей Я. Лёсик, по сути, пересказывает на белорусском языке слова Довнара-Запольского относительно бояр путных и панцирных [10].
Несколько романтического представления о боярах придерживался писатель Генрик Сенкевич, который в одном из мест романа «Потоп» сравнил путных бояр с застянковой шляхтой [11]. Многие историки советской поры (Д. Л. Похилевич, Г. Г. Копытина и др.) не считали земян шляхтой, а бояр относили к крестьянскому сословию [12]. Что касается историков постсоветского времени, то мнения их разнятся: например, А. Б. Довнар ставит земян выше бояр, а бояр называет крестьянами-слугами [13]; В. С. Макаревич склонен больше ориентироваться на мнение историков дореволюционной поры. Так, отдельно как категории дробной шляхты в XIX веке Макаревич выделяет выбранцев, панцирных и путных бояр, служек, хотя и уточняет, что в годы существования ВКЛ и Речи Посполитой эти категории населения в состав шляхетского сословия не входили, а по своему правовому положению находились между шляхтой и крестьянством [14]. Земян Макаревич называет полупривилегированной категорией населения, некоторые представители которой в первые десятилетия XIX века были записаны в шляхту [15]. Следует добавить, что на сайте ЗБШ в статье «Разбор шляхты» панцирные бояре и земяне названы нижними слоями шляхетского сословия [16]. Автор данного сайта, историк Веревкин-Шелюто неоднократно высказывал свое мнение относительно панцирных бояр, которых он относит к шляхетскому сословию. Земяне в свое время сами нередко называли себя шляхтой и претендовали на дворянские привилегии. Но в отличие от полноправной шляхты земяне не имели гербов и не участвовали в сеймах.
В данной статье речь будет вестись о боярах и земянах Ботяновских, живших на территории Минского повета.
Первый известный представитель рода – боярин Аухим Ботяновский (Auchim Bocianowski, bojarzyn). Из инвентаря церковного имения Прилепы за 1748 год мы узнаем, что он проживал в деревне Оношки, откуда переехал в деревню Рудню, где жил «на слободе», то есть был временно свободен от всяких повинностей. Кроме боярина Аухима в Оношках на тяглой земле проживали Федор и Ярмак Ботяновские (Ярмак записан как wolny). В соседней деревне Колодези также проживал «Грицко Ботяновский» [17].
Григория Ботяновского и членов его семейства мы можем встретить в Ревизской Сказке 1795 года, из которой мы также узнаем, что в селении Малые Колодези вместе с семьей проживал некий Александр Степанов, сын Батян, 30 лет, кузнец. Вероятность родства между собой всех этих носителей фамилии Ботяновский весьма высокая [18].
Кроме инвентаря за 1748 год не менее интересным документом времен Речи Посполитой для Ботяновских является Либертация за 1769 год:
“Лібертацыя, выдадзеная 7 жніўня 1769 года Феліцыянам Піліпам Валадковічам, мітрапалітам кіеўскім, Нікадзіму Бацяноўскаму, зямяніну царкоўнага ўладання Прылепы, аб вызваленні апошняга разам з сям’ёй ад чыншу і ўсялякіх павіннасцей, а таксама аб дазволе весці гандаль у Прылепах пянькой, прывезенай з-за межаў воласці” [19].
Трудно сказать, за какие услуги Ботяновские получили привилегии, однако данный документ интересен прежде всего тем, что в нем упомянуто сословие (звание) Никодима Ботяновского – земянин.
В 1795 году произошел 3-й раздел Речи Посполитой, белорусские земли отошли к Российской империи. Та же участь настигла и имение Прилепы. Согласно ревизской сказке в 1795 году часть этого имения принадлежала митрополиту и архиепископу Тадеушу Ростоцкому[20].
На момент ревизии 1795 года в селении Рудня было 15 дворов, в пяти из которых жили семьи с фамилией Ботяновский [21]. На основании данного документа можно выделить три ветви рода Ботяновских, представители которого проживали в Рудне:
Первая: от Самуила, сына Аухима;
Вторая: от Стефана (вероятно, также сына Аухима);
Третья: от Никодима, сына Базыля (Базыль, вероятно, являлся братом Аухима).
Интересен следующий факт: в ревизской сказке 1795 года Самойла в одном месте документа был записан Батяном, а в другом – Батяновским (при этом сын Самойлы, Александр, был записан как и положено: Батяновским). Трудно сказать, по какой причине российский писарь укоротил фамилию. Как бы то ни было, лица, интересующие нас, в метриках XVIII века и в инвентаре 1748 года были записаны не Батянами, а Ботяновскими (Bocianowski).
Из ревизской сказки 1795 года становится ясно, что Ботяновские были людьми относительно зажиточными, ибо держали батраков. Так, в документе записано, что: «у Александра Батяновского живет в работниках Леон Павлов сын Новицкий», «у Самойлы Батяновского живет в работниках Матвей Казимира сын Караневский». Никодим тоже держал батрака. В ревизской сказке записано: «Аухим Ильин сын Новицкий. Живет в работниках в селе у Никодима Батяновского».
В ревизской сказке 1795 года Ботяновские были записаны как «подданные здешней страны», «оседлые», «хлебопашцы», то есть были отнесены к крестьянам [22]. Но эти «крестьяне» были со шляхетским самосознанием: Ботяновские помнили о том полупривилегированном положении, которое было у них, бояр и земян, во времена Речи Посполитой (эта память выразилась в дальнейшем при попытке получить дворянство, но речь об этом пойдет позже).
Трудно сказать, по какой причине Ботяновские в 1795 году попали в крестьянские ревизские сказки. Может быть, у них не оказалось нужных документов на руках, или же эти документы (Либертация, например) не соответствовали представлениям российских чиновников о дворянстве. Возможно также, что после 3-го, окончательного раздела Речи Посполитой ревизские сказки заполнялись наспех, кроме того после восстания Костюшко российские власти были предубежденно настроены против местного населения. Не исключено, что в крестьянские ревизские сказки бояре-земяне Ботяновские были записаны самими собственниками, которым нужно было повышать доходность имения…
На переломе XVIII и XIX столетий церковное имение Прилепы, а точнее ее часть, на территории которой жили Ботяновские, отошло в казну, и жители уже не церковного, а казенного имения автоматически стали казенными крестьянами [23].
В ревизской сказке за 1816 год среди фамилий казенных крестьян мы встречаем и Ботяновских, но их положение заметно отличается от положения остальных жителей: так, напротив имени Александра и его сыновей, Романа, Степана и Томаша, стоит запись: «доказывают дворянство»; напротив имени Ивана Ботяновского и его сыновей, Игната, Томаша, Романа, написано: «доказывают дворянство»; наконец, напротив имени Василия Никодимова Ботяновского и его сына, новорожденного Александра, стоит та же запись: «доказывают дворянство». Таким образом, представители всех трех линий Ботяновских делали попытку доказать свое шляхетство. Нельзя пройти и мимо того факта, что в общее число крестьян Ботяновские не входят. Они хотя и записаны в РС, но при подсчете лиц мужского пола не учтены [24].
Помня о своем полушляхетском происхождении, Ботяновские начали в 1816 году искать необходимые документы. Их попытка доказать дворянство длилась около 7 лет: с 1816-го по 1823 годы.
Сохранился Дворянский Список 1822 года, где представлено несколько семей Ботяновских, живущих в Рудне Прилепской, и где Ботяновские записаны как чиншевая шляхта[25].
Но, к сожалению, в этом списке нет ссылок на какие-либо документы, подтверждающие шляхетство, по этой или по другой какой причине попытка «прилепских» Ботяновских получить российское дворянство не увенчалась успехом: Указом Казенной палаты в 1823 году Ботяновские были причислены к государственным крестьянам [26]. В дальнейших ревизских сказках (1833, 1850, 1858-х годов) они таковыми и числились. [27, 28, 29].
Что касается метрик, то в метрических книгах Прилепской униатской церкви, начиная с середины XVIII века и заканчивая первой четвертью XIX столетия, сословие Ботяновских не было указано ни разу [30] (речь о сфальсифицированных метрических записях за XVIII век будет вестись отдельно). Начиная с 1841 года в метрических книгах Ботяновских стали записывать как государственных (казённых) крестьян [31].
Итак, Ботяновские, не сумев получить дворянство, были причислены к государственным крестьянам. Это означало, что Ботяновские, оставаясь людьми свободными, обязаны были платить подати в казну, а также подлежали рекрутскому набору, то есть были обязаны служить в царской армии [32].
В XIX веке среди Ботяновских, отслуживших в царской армии, встречаются два унтер-офицера. Это Франц Иванов Боцяновский (1827 – 1897), который служил в Гренадерском полку младшим полковым писарем [33]; в документах был также записан как унтер-офицер [34] и отставной фельдфебель [35]; жил в деревнях Рудня, Багуты, затем – в урочище Курганы [36]. И это Алексей Игнатьев Боцяновский (1849 – ?), капральный унтер-офицер, родом из деревни Рудня [37].
Унтер-офицеры Ботяновские встречаются и в годы Первой мировой войны (1914-1918):
Боцяновский Яков Игнатьевич. Ранен/контужен. Место рождения: Минская губ., Минский уезд, Острошицкая вол., н.п. Городецкая. Место службы: 119-й пехотный Коломенский полк. Ст. унтер-офицер. Данные из лазарета.
Ботяновский Сергей Петрович. Болен. Место рождения: Минская губ.,Минский уезд, Острошицкая вол., д. Рудня. Ст. унтер-офицер. Данные из лазарета.
Встречается также и фельдшер:
Ботяновский Григорий Осипович. Болен. Место рождения: Минская губ., Минский уезд, Острошицко-Городецкая вол., н.п. Рудни. Место службы: 25-й Сибирский стрелковый полк. Фельдшер. Данные из лазарета[38].
Несколько выше было сказано о фальсификации документов.
Вот некоторые записи из метрических книг Прилепской церкви о родившихся с 1776 по 1822 годы (перевод с польского):
«Года 1768 месяца апреля 31 дня окрестил сына по имени Базыль родителей законных уродзонных ясных панов Никодема Ботяновского и Ксении из Окуличей Ботяновских. Кум вельможный ясный пан Матей Подерня ротмистр Виленский с кумой Анной Ивановской подчашанкой Лидской. Ребенок из деревни Рудни. Мартин Костюкевич, парох церкви прилепской.
Года 1769 месяца января 25 дня окрестил сына именем Яна от отца Стефана Ботяновского с Марианной из Рачкевичей. Кум вельможный ясный пан Иосиф Ходзько, судья Ошмянский с ясной панной Марианной старостиной Велятыцкой. Ребенок из деревни Рудня. Ксендз Мартин Костюкевич, парох церкви прилепской» [39].
По мнению некоторых специалистов данные записи, скорее всего, являются подделкой. Впрочем, в этом нет ничего необычного: многие шляхетские семьи, а также лица, чье происхождение было спорным, нередко подделывали документы и на это были свои причины: будучи людьми привилегированными, но утратив документы, они вынужденно шли на фальсификацию; но они не просто лгали, лгали они, имея правоту, лгали, чтобы доказать правду, и это не противоречие, а один из парадоксов нашей белорусской истории.
Во второй половине XIX столетия среди Ботяновских встречаются не только государственные крестьяне. Так, в метрических книгах Смолевической Николаевской церкви мне повстречался Борисовский мещанин деревни Шпаковщина Исидор Илиев Боцяновский, который впоследствии встречается как Борисовский мещанин застенка Дубовики [40, 41]. И Шпаковщина, и Дубовики находились (и находятся) сравнительно недалеко от селения Рудни, но я так и не смог выяснить, имел ли какое-нибудь отношение борисовский мещанин к «минским» Ботяновским.
Хотелось бы перейти к вопросу вероисповедания Ботяновских. В XVIII веке Ботяновские были прихожанами Прилепской униатской церкви, то есть были униатами (греко-католиками). Метрические книги церкви велись на польском языке. Будучи прихожанами грекокатолической церкви, Ботяновские носили, в основном, имена, характерные для католической традиции, такие как: Томаш, Кароль, Эльжбетта, Тереза… В 1839 году уния была уничтожена, и прихожане Прилепской униатской церкви, в том числе и Ботяновские, стали православными. Ведение метрических книг Прилепской церкви с 1839 года перешло с польского на русский язык. Среди имен, которые начали давать Ботяновским, стали появляться такие «русские» имена как Дорофей, Игнатий, Антоний, Модест…Но не следует считать, что «польские» имена совсем исчезли. Часто в документах на одной и той же странице соседствуют такие имена как: Франц и Тимофей, Эльжбетта и Евдокия, Тереза и Марфа… Иногда в метриках и ревизских сказках один и тот же человек в разные годы назван разными именами, а точнее разными формами одного и того же имени. Так, в начале XIX века встречается Томаш Ботяновский. Но к середине XIX века в документах он уже записан как Фома.Такие метаморфозы с именами происходили часто. Базыль становился Василием, Ян – Иваном, Матей – Матвеем, Даниэль – Даниилом и так далее. Шла русификация белорусско-польских имен. Перед тем как поведать историю рода Ботяновских, необходимо упомянуть места их расселения.
Из инвентаря митрополитского имения Прилепы за 1748 год, а также из метрических книг Прилепской униатской церкви, известно, что в XVIII столетии Ботяновские обитали в таких деревнях как: Рудня, Усяжа, Аношки, Колодези Малые, Колодези Великие, Ляды, Смолевичи (деревня), Раубичи, Глодовка, Цна, Мончаки, Правый Лог.Большая часть этих селений принадлежала униатской митрополии, в частности, входила в состав церковного имения Прилепы [42, 43].
Из ревизских сказок и метрик нам становится известно, что в следующем, XIX веке многие Ботяновские остались проживать в тех же самых деревнях, но некоторые представители рода начали активное переселение в близлежащие деревни, сёла и застенки. Так, в XIX веке Ботяновские уже жили в следующих местах: Казенная Рудня (Рудня Прилепская), Казенная Усяжа, Аношки, Тадулино (Колодези), Ляды, Смолевичи (деревня), Раубичи, Глодовка, Цна, Мончаки, Правый Лог, Усяжка, Багуты, Задомля, Сутоки, Ковалевщина, Шпаковщина, Верхняя Березовица, Емельяново, Домошаны, Владиново, Трубичино; к этим деревням следует также добавить село Прилепы, урочище Курганы, а также застенки Батуринки, Рудомейка, Рутовино и Дубовики.
В начале XX-го века кроме вышеупомянутых селений Ботяновские встречаются также в деревнях: Загорье, Залужье, Погорельцы, Избицкое Уборки…[44].
Те Ботяновские, потомком которых является автор данной статьи, в середине XVIII-го столетия проживали на территории деревни Рудни (Рудни Прилепской).
Само название “Рудня” происходит от слова “руда”; вероятно, когда-то на территории селения добывали руду. Деревень с названием Рудня существует несколько десятков; причем Рудни есть не только в Беларуси, но и в России, и на Украине [45].
Население Рудни Прилепской постоянно росло; так, в Рудне в 1795 году было 15 дворов, в 1816 году – 18, в 1833 – 21, в 1850 – 28, в 1897 – 52, а в 1917-м году в деревне Рудне уже насчитывалось 57 дворов [46,47]. Жители Рудни, как было сказано выше, были прихожанами Прилепской православной церкви. В деревне Рудня находилась сельско-приходская школа, открытая в 1865 году [48]. На начало XX столетия Рудня Прилепская находилась на территории Минского уезда и относилась к Острошицко-Городецкой волости, к имению Гатово (записано на Казенное имя) [49]. Рудня существует и в наши дни. Сегодня “адрес” Рудни Прилепской таков: деревня Рудня, Прилепский сельсовет, Смолевический район [50].
В XVIII веке Ботяновские породнились с представителями следующих фамилий:
Шляхтичи: Заблоцкий, Скуратович, Горецкий;
Хлебопашцы: Козловские, Карповичи, Касперовичи, Мурашкевичи (Мурашко), Свенцицкие, Соболевские, Яскевичи, Дедовичи, Батуры, Лихтаровичи, Нехайчики, Кищенко, Кузяки, Кишки, Онуфревичи, Обмётки, Россы;
Сословие неизвестно (возможно, шляхта или мещане): Берские, Михалевичи, Окуличи, Радзеевские, Рачкевичи.
В следующий временной период (XIX – начало XX века) Ботяновские породнились с представителями следующих фамилий:
Шляхтичи: Волохович, Данейко;
Дворянки: Загорская, Рыдлевская;
Мещанки: Яблонская, Яцкевич (Яскевич), Лашкевич, Фрейман;
Крестьянство: Боцяновские, Костеневичи, Нехайчики, Герасимовичи, Супрановичи, Кишки, Мурашки, Белевичи, Купрейчики, Яскевичи, Единовичи, Высоцкие, Вертинские, Ракицкие, Свенцицкие, Новицкие, Круковские, Козловские, Масловские, Павловские, Стабровские, Крупские, Качаны, Михалевичи, Артишевские, Петрашевские, Позняки, Бруханские, Баяцевичи, Мархели, Букатичи, Россы, Шереметы, Обмётки, Подберёзки, Шимановичи, Адамовичи, Стельмахи, Дедовичи.
В XX-м – начале XXI веках Ботяновские породнились с представителями следующих фамилий: Костеневичи, Нехайчики, Журомские, Макрицкие, Грудинские, Дедковы, Сташевские…[51].
Разумеется, все эти списки не претендуют на окончательную полноту.
О браках со шляхтой, дворянками, мещанками, хотелось бы рассказать подробней.
Из ревизской сказки 1795 года становится известно о некой Марьянне, дочери Боцяновского, чей муж, Стефан Францев Заблоцкий, чиншевый шляхтич, служил в имении Белоручи у помещика Фомы Оборскаго; на момент ревизии Марьянне было примерно 30 лет, а Стефану – 38 [52].
В книге “Гербовник белорусской шляхты” (том 3) мы встречаем некую Теклю Боцяновскую, жену шляхтича Яна Волоховича (род. 1777), который арендовал землю в околице Емельяново Борисовского повета (1833-1837) и который делал вывод шляхетства в 1834 году [53]. Нет прямых доказательств о родстве Марьянны и Теклы Боцяновских с прилепскими Ботяновскими, но следует заметить: и имение Белоручи, и околица Емельяново находились сравнительно недалеко от селения Рудни, где жили интересующие нас Ботяновские.
В «Гербовнике белорусской шляхты» (буква «Д») упомянута Марьянна Ботяновская, жена шляхтича Леона Данейки (р. 1814), который в разные годы проживал в застенках Студенка, Града, Дубовики Борисовского повета и делал вывод шляхетства в 1843 году, герб «Сас» [54].Хотелось бы добавить, что дед Леона, Мацей Дайнеко в конце XVIII века жил на территории имения Смолевичи, принадлежавшего князям Радзивиллам (1781), где проживали ранее упоминаемые стрелец Михал Ботян (Ботяновский) с сыновьями и его брат Ясь Ботян (Ботяновский). Таким образом, Марьянна Ботяновская могла являться потомком именно этой ветви рода, а не «прилепской».
Интересны следующие метрические записи:
9 января 1785 года года в Прилепской униатской церкви брали шлюб Петр Горецкий из Королёвого Стана и Теодора Ботяновская из Рудни;
29 октября 1794 года в Прилепской униатской церкви брали шлюб младзён Мануэль Скуратович из Домашан и Катерина Ботяновская из Рудни [55].
Шляхта Горецкие встречаются в Минском и Игуменском поветах, фигурируют они и в метриках Прилепской церкви. В книге «Гербовник белорусской шляхты» (буква «Г») среди прочих представителей рода Горецких упомянут некий Петр; вероятно, именно он и взял в жены Теодору Ботяновскую в 1785 году.
Скуратовичи – это довольно разветвленный шляхетский род, встречающийся на территории Минского повета; некоторые его представители проживали в селениях Курганы, Слобода Озерицкая, а также в околицах Скураты, Емельяново. Проживали они и в околице Домашаны.
Кроме шлюбов со шляхтой встречаются и два случая женитьбы на дворянках: Франца Иванова Боцяновского на дворянке Екатерине Иосифове Рыдлевской из застенка Рутовино (шлюб в 1865 году в Прилепской церкви) и Иосифа Федорова Боцяновского на дворянке Михалине Николаевне Загорской из застенка Боровляны (шлюб в 1869 году в Прилепской церкви) [56, 57].
Что касается женитьбы на мещанках, то, не вдаваясь в подробности, необходимо отметить, что из четырех невест лишь одна была родом из города, остальные же были жительницами деревень и застенков, хотя и были записаны как мещанки. Скорее всего, этими «мещанками» являлись потомки шляхты, ибо существовала практика перевода неутвержденной во дворянстве шляхты в податное сословие, в частности, в мещане [58].
Надо добавить, что среди поручителей на свадьбах у Ботяновских иногда встречались дворяне. Так, 22 августа 1866 года на бракосочетании Франца Иосифова Боцяновского, казенного крестьянина из деревни Рутовины, и Ангелы Францове Яблонской, мещанки из деревни Задомля, среди поручителей по жениху встречается Иван Матвеев Бобровский, дворянин из деревни Королёв Стан [59]. А 22 мая 1906 года на бракосочетании Стефана Иванова Ботяновского из деревни Верхняя Березовица и Феофиллы Андреевы Яцкевич, мещанки из деревни Осово, одним из поручителей по невесте являлся дворянин Верхней Березовицы Константин Осипов Валицкий [60].
Неизвестно, были ли Ботяновские ответвлением шляхетского рода Ботяновских герба «Любич», представители которого проживали в Ошмянском повете [61]. Неизвестно также, есть ли родственная связь между Ботяновскими из Минского павета с Ботяновскими, которые проживали на территории современных Гродненских, Витебских и Брестских областей.
Что касается грамотности «прилепских» Ботяновских времен XVIII – XIX столетий, то это сложный вопрос, ибо существует слишком мало источников, исходя из которых можно было бы судить о грамотности Ботяновских. Следует сказать, что грамотность в XVIII веке не всегда встречалась даже среди шляхты. Что касается Ботяновских, то об их грамотности можно судить лишь по нескольким документам, в которых есть упоминание об образовании.
Так, в Дворянском Списке 1822 года стоит подпись Никодима Ботяновского (на польском языке), что, скорее всего, говорит в пользу его, Никодима, грамотности [62]; в Именном списке рекрут за 1848 год среди прочей информации о Франце Иванове Боцяновском (возраст: 21 год) встречается фраза: «читать и писать, мастерство – не знает» [61]; в “Деле по обвинению крестьян Боцяновских, Матвея Павлова Романкевича и Петра Игнатьева Дроздовского в незаконной вырубке леса под пашню (1911-1912)» из протоколов допроса обвиняемых крестьян Василия Леонова Боцяновского, 36 лет, и Ивана Леонова Боцяновского, 33 лет (оба из деревни Рудня Смолевической волости, Борисовского уезда) становится известно, что оба они грамотны [64]. Из уголовного дела «по обвинению М. Ботяновского, крестьянина д. Рудня Острошицко-Городецкой волости, в покушении на отравление брата (1895)», из протоколов допросов нам известны данные, касающиеся грамотности Ботяновских [65]. Итак, грамотными были: Павел Иванов Боцяновский, 30 лет; Юстин Федоров Боцяновский, 26 лет; малограмотный: Матвей Иванов Ботяновский, 35 лет.
Неграмотными были: Степан Иванов Боцяновский, 18 лет; Антон Фомин Боцяновский, 53 года; Герасим Дмитриев Боцяновский, 40 лет; Иван Романов Боцяновский, 60 лет; Андрей Григорьев Боцяновский, 28 лет; Анна Федорова Боцяновская, 25 лет; Настуля Иванова Боцяновская, 70 лет. Подпись свою поставил: Яков Семенов Ботяновский, 29 лет.
Таким образом, из 15 Ботяновских 8 было неграмотных и 7 грамотных, то есть примерно поровну.
Если говорить о первой половине XX века, то хотелось бы выделить двоих представителей рода: Семена Игнатьевича Боцяновского (1877-?), который, будучи церковным старостой в Прилепской церкве, был репрессирован в 1930-е годы [66]. А также Дорофея Киприановича Ботяновского, который в 1943-44 годах был командиром партизанского отряда "Боец" в Вилейской области [67]. На этой информации мы, наверное, и завершим нашу статью.
Выводы
Некоторые историки советской поры были склонны делить население времен Речи Посполитой на панов и крестьян, противопоставляя народ панам и записывая большинство сельских жителей в холопы, забывая, однако, что во времена Речи Посполитой существовали и промежуточные слои (бояре, земяне, выбранцы, служки, стрельцы), представители которых имели относительно привилегированное положение. Судьбы у них разные. С приходом России большинство их попало в крестьянские ревизские сказки и затем числилось крестьянами; некоторые отыскивали дворянство и в редких случаях им удавалось его получить. Бояре, земяне, выбранцы, служки, стрельцы – всё это не только представители промежуточного сословия, но и особый культурный и исторический пласт, исчезнувший вместе с самой Речи Посполитой. Аналоги боярам, земянам и прочим представителям промежуточного слоя при желании можно найти и в дореволюционной России (например, казаки, однодворцы), но особый колорит, быт и дух времен ВКЛ они передать не в состоянии. Представителями промежуточного сословия (бояре-земяне) и являлись Ботяновские, жившие на территории Минского повета и имевшие корни в Рудне Прилепской. На примере рода Ботяновских мы можем проследить судьбу бояр и земян в XVIII – XIX веках, судьбу старинного сословия, существовавшего на белорусской земле еще с XVI века.
Ботяновский Афанасий Леонидович, июнь 2017, январь 2020
Список использованной литературы:
1. Віталь Макарэвіч. «Антыразбор» шляхты. Падробкі дваранскіх дакументаў і нелегальныя набілітацыі ў Беларусі ў ХІХ ст.
2. Там же.
3. Энциклопедия ВКЛ (перевод с белорусского).
4. Большая Советская Энциклопедия. Автор статьи: С. М. Каштанов.
5. Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Т. 3. Мн., 1996. с. 461. Ўладзіслаў Вяроўкін-Шэлюта.
6. Т. Забела. Панская гаспадарка на Беларусi i быт падданага сялянства ў другой пал. XVIII ст. § 3.
7.М. В. Довнар-Запольский. История Беларуси.
8. Там же.
9. М. В. Довнар-Запольский. (Россия. Полное географическое описание нашего отечества /под ред. В.П. Семёнова. Т. 9. Верхнее Поднепровье и Белоруссия. СПб., 1905.)
10. Я. Лёсік. Культурны стан Беларусі к моманту Лютаўскае рэвалюцыі.
11. Генрик Сенкевич «Потоп», Москва «Художественная литература», 1984, т.3, с.91.
12. Д. Л. ПОХИЛЕВИЧ. КРЕСТЬЯНЕ БЕЛОРУССИИ И ЛИТВЫ В XVI-XVIII ВВ.
13. А. Б. Довнар «Крестьяне-слуги Беларуси второй половины 16 – середины 18 веков» Минск “Беларуская навука”, 2007.
14. В.С.Макарэвіч «Трансфармацыя сацыяльнай структуры дваранства Беларусі ў канцы 18-19 ст.»
15. Там же.
16. Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Т. 6. Кн. 1. Мн., 2001. С. 83-85. Ўладзіслаў Вяроўкін-Шэлюта.
17. РГИА.Инвентарь церковного имения Прилепы за 1748 год.
18. НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 12. Ревизские сказки крестьян и шляхты Минского и Вилейского уездов 1795 года, с. 191 об. – 193, 239 об. – 240.
19. НИАБ, фонд 1727, опись 1, дело 29. Актовая книга Минского гродского суда. Либертация, выданная 7 августа 1769 года Фелицианом Филиппом Володковичем, митрополитом киевским, Никодиму Ботяновскому, земянину церковного имения Прилепы, об освобождении последнего вместе с семьей от чинша и всяких повинностей, а также о разрешении вести торговлю в Прилепах пенькой, привезенной из-за границы волости.
20. НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 12. Ревизские сказки крестьян и шляхты Минского и Вилейского уездов 1795 года, с. 269 – 274.
21. Там же.
22. Там же.
23. “Памяць. Смалявіцкі раён. Жодзіна” Мінск Белта 2000”.
24. НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 99. Ревизские сказки 1816 года, Минской губернии и уезда, государственные крестьяне, с. 700 – 702.
25. Дворянский список 1822 года. НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 105, л.1039-1040.
26. НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 269. Ревизские сказки 1833 года, Минской губернии и уезда, государственные крестьяне, с. 18 – 21.
27. Там же.
28. НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 610. Ревизские сказки 1850 года Минской губернии и уезда, государственные крестьяне, с.14 – 21.
29. НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 274. Ревизские сказки 1858 года Минской губернии и Уезда, государственные крестьяне, с. 73 – 90.
30. НИАБ, фонд 136, опись 13, дело 1320. МК (метрические книги) Прилепской униатской церкви о родившихся с 1776 по 1822 годы.
31. НИАБ, фонд 136, опись 13, дело 362. МК о родившихся, бракосочетавшихся и умерших Прилепской униатской церкви Минского уезда за 1835 –1841 г.г.
32. Энциклопедия "Отечество".
33. НИАБ, фонд 136, опись 21, дело 17, МК Прилепской православной церкви, 1864-1867, с. 313 об. – 314
34. НИАБ, фонд 136, опись 21, дело 70. МК Прилепской православной церкви.
35. НИАБ, фонд 136, опись 34, дело 423. МК Косинской Успенской церкви.
36. Там же.
37. НИАБ, фонд 136, опись 21, дело 70. МК Прилепской церкви, с. 346 об. – 347.
38. http://gwar.mil.ru/heroes/
39. НИАБ, фонд 136, опись 13, дело 1320. МК Прилепской униатской церкви о родившихся с 1776 по 1822 годы.
40. НИАБ, фонд 136, опись 34, дело 177. МК Смолевической Николаевской церкви, Борисовский уезд, 1885-1892.
41. НИАБ, фонд 136, опись 34, дело 179, МК Смолевической церкви, 1894-1897.
42. Инвентарь церковного имения Прилепы за 1748 год.
43. НИАБ, фонд 136, опись 13, дело 1320. МК Прилепской униатской церкви о родившихся с 1776 по 1822 годы.
44. Метрические книги Прилепской церкви за 19-й - начало 20-го столетий.
45. https://ru.wikipedia.org/wiki/Рудня
46. НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 12. Ревизские сказки крестьян и шляхты Минского и Вилейского уездов 1795 года, с. 269 – 274.
НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 99. Ревизские сказки 1816 года, Минской губернии и уезда, государственные крестьяне, с. 700 – 702.
НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 269. Ревизские сказки 1833 года, Минской губернии и уезда, государственные крестьяне, с. 18 – 21.
НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 610. Ревизские сказки 1850 года Минской губернии и уезда, государственные крестьяне, с.14 – 21.
НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 274. Ревизские сказки 1858 года Минской губернии и Уезда, государственные крестьяне, с. 73 – 90.
47. Памяць. Смалявіцкі раён. Жодзіна” Мінск Белта 2000”. С. 662-663.
48. Памятная книжка Минской епархии на 1886 год. Минск. Типо-Лит. И. Тасьмана
49. Список населенных мест Минской губернии 1909 год. С. 173
50. https://ru.wikipedia.org/wiki/Рудня
51. Метрические книги Прилепской церкви, 18-начало 20-го столетий.
52. НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 11. Ревизская сказка крестьян и шляхты Минского и Вилейского уездов за 1795 год, С. 514-515.
53. Матвейчык, Дз. Валаховічы гербу “Пелеш” / Дз. Матвейчык // Гербоўнік беларускай шляхты. Т. 3.В / Дз. Ч. Матвейчык [і інш.]. – Мінск: Беларусь, 2014. – С. 83.
54. «Гербовник белорусской шляхты», т.5. Д., с.158 (Минск: Беларусь, 2018)
55. РГИА, фонд 823, опись 2, дело 65, метрические книги Прилепской униатской церкви св. Георгия, 1750-1798 годы (язык оригинала – польский).
56. НИАБ, фонд 136, опись 21, дело 17, Метрическая книга Прилепская церковь, 1864-1867, С. 313 об. – 314.
57. НИАБ, фонд 136, опись 14, дело 255, Книга брачных обысков православного прихода Георгиевской церкви 1855-1870 Минского уезда, с. 265.
58. http://ru.wikipedia.org/wiki/Разборы_шляхты
59. НИАБ, фонд 136, опись 21, дело 17. Метрические книги Прилепской православной церкви 1864-1867, С. 320 об. – 321.
60. НИАБ, фонд 136, опись 34, дело 187. Метрические книги Смолевической Николаевской церкви Борисовского уезда.
61. «Гербовник белорусской шляхты», т. 2. Б., с.221 (Минск: НАРБ, 2007, автор С. Рыбчонок и др.)
62. НИАБ, фонд 333, опись 9, дело 105, л.1039-1040, Дворянский Список, 1822 год.
63. НИАБ, фонд 307, опись 2, дело 267, С. 54, Именной список рекрут, 1848 год.
64. НИАБ, фонд 183, опись 2, дело 22516. «Дело по обвинению крестьян Ботяновских, Матвея Павлова Романкевича и Петра Игнатьева Дроздовского в незаконной вырубке леса под пашню на принадлежащих им участках земли (1911-1912)».
65. НИАБ, фонд 183, опись 2, дело 9364. «Дело по обвинению М. Ботяновского, крестьянина д. Рудня Острошицко-Городецкой волости, в покушении на отравление брата (1895)».
66. Белорусский "Мемориал".
67. https://partizany.by