«Заря» была прекрасной. Белый теплоход, высоко задравший нос, летящий над водой, уносил любителей меда вверх по реке. И теперь путешественников было не пятеро, а семеро. Два лесоустроителя пообещали Алевтине быть проводниками и показать места, где можно поставит пасеки, но не в розовых зарослях иван-чая, а в зарослях дикой малины, что вырастают на бывших гарях. В малинниках меда можно собрать не меньше. И еще они обещали показать старые шлюзы водной дороги на восток, что построили еще до революции. Шли по водному пути не из варяг в греки, а к океану. Удивительные у нас были предки, стремились неизвестно куда за тысячи верст. К свободе, что ли? Кто такие лесоустраители ребята толком не поняли. Жили они, изредка исчезая на несколько дней, рядом с ними в бараке, бывшем доме инвалидов и вели себя достаточно шумно. Каждый вечер пили и устраивали представления с гробами, что остались в сарае. Зажигали свечи и по очереди ложились в гробы, изображая покойников. Особенно интересен собой был Алексей, с правильными чертами лица, пивший меньше всех, тщательно брившийся, в отличие от друзей. Именно он сидел у окна с Алевтиной и явно за ней ухаживал. Его молчаливый, бородатый напарник примостился в сторонке и не с кем не разговаривал. Мишка и Вадим не отрывались от окон. Мотор ревел так громко, что обмениваться впечатлениями было трудно. Но они без конца указывали взглядом друг другу на чудеса за окном. Река была полна жизнью – чайки и крачки летели рядом с «Зарей», и, наверное, что-то кричали, но их тоже не было слышно. Черные глухари выходили на отмели в поисках камешков, одинокие серые цапли неподвижными статуями провожали их взглядом, коршуны, а может и орлы, парили в поисках тухлой рыбы, мелкие кулички срывались с берегов и летели сплоченными стайками низко над водой. Река петляла, менялись картины и, наконец, «Заря» притормозила у крутого и высокого яра с узкой полоской отмели у подножья. На реке почти все деревни так и называли - Черный яр, Белый Яр, Красный Яр. А на вид все яры одинаковые – глинистые. Теплоход, сбавив обороты, медленно подошел к берегу и выполз носом на чистый песок. Наверху стояли дома, но никакой пристани не было. Высадив пассажиров, белая «Заря» дала задний ход, развернулась, разогналась, снова подняла высоко нос и, лихо глиссируя, умчалась за поворот, на юг, и настала тишина.
- Говорят, такой технике на реках больше нигде в мире нет!
- А «Ракета» еще лучше!
- Ну, пошли в деревню, сначала к кержаку, - скомандовал Алексей, повернувшись к обрыву.
Деревни, в общем-то, не было. Дома стояли с пустыми проемами окон и дверей. Единственная длинная улица заросла молодыми березами и осинами, а кое-где и сосенками. А тут еще вдруг набежали тучи, загремела дальняя гроза, и захлопали кое-где полуоторванные ставни.
- Что-то мне страшно стало, - пискнула Лариса.
Мишка не удержался и заглянул, встав на завалинку, и, продравшись через крапиву, в одно из низких окон. В комнате было темно и сыро, пола не было и тоже, как на улице, темнели какие-то кусты и травы.
Дом кержака был виден издалека. Празднично голубели наличники, рамы выкрашены белой краской и все хозяйские постройки были в порядке. Двор замыкали высокие ворота, а сверху его перекрывали до самых стаек жерди – наверное, зимой покрывали двор соломой, и было там сухо и уютно. За стайкой в большом выгоне блеяли овцы. Но толком рассмотреть ничего ребята не успели. Откуда-то из подворотни выскочила стая собак и с громким лаем окружила незваных гостей. Среди обычных дворняжек выделялся огромный пес, настоящий волкодав. Шерсть дыбом, глаза красные, кровью налитые, оскаленные клыки белоснежные! Девчонки с визгом спрятались за парней, но Алексей всех успокоил.
- Казбек никого просто так не кусает, только по делу. На испуг берет.
И действительно, как только из ворот появился хозяин, пес успокоился и улегся на землю, как ни в чем ни бывало почесав лапой за ухом.
- Сегодня Казбек возбужденный после ночи – гонял медведя на пасеке, явно и подрался с ним – царапины зализывает, - рассказывал, как оказалось, словоохотливый хозяин.
Присели на лавочку и кержак по карте, что разложила перед ним Алевтина, ответил обстоятельно на все вопросы по зарослям иван-чая и малинникам. Жили староверы вдвоем в заброшенной деревне, дети разъехались, а они хозяйство ведут по привычке. Сегодня был он как всегда летом на острове, что против деревни. Там у него и пасека и покосы. В дом гостей он не пригласил, наверное, вера не слишком располагала к угощению.
Алексей снова повел их по улице и показал несколько домов, годных для ночлега, а сам с напарником ушел к товарищам, что давно ждали припасы.
Один домик оказался маленьким и уютным. Парни затопили печку с плитой, девочки сварили суп и только они расположились в дворике на ужин, как прибежал Казбек. Шерсть на нем улеглась, блестела после короткого недавнего дождичка, и казался он не больше обычной овчарки. Девочкам он доверял больше мальчиков и смущенно и аккуратно брал из рук куски тушенки и даже хлеба, соченного мясным соусом, и долго не уходил, свернувшись в клубок у калитки. Наверное, он был рад увидеть новых людей.
Утром вышли в поход с рассветом. Мишку удивило снаряжение лесоустроителей – топоры в кожаных чехлах на поясах, а у Алексея даже двустволка за плечами. Дорога сначала шла вдоль реки по островку когда-то огромного бора. Высокие сосны чередовались с березами и опушками. Опушки всех поразили. В короткой траве краснела переспелая, нетронутая земляника. Как ни ругалась Алевтина, ребята без конца падали на колени и ползли, набивая рот горстями ягод. Через час они свернули на дорогу вдоль глубокого притока и вскоре увидели на огромной поляне одинокий дом на берегу. Ни хозяйственных построек, ни людей видно не было.
- Останавливаться долго не будем, - сказал Алексей, - дело у меня к тунеядцам.
- Каким тунеядцам?!
- Самым настоящим, сосланным на поселение.
- Что же они здесь делают, - удивился Михаил.
- Ничего не делают, они же тунеядцы, - усмехнулся Алексей
- А я слышала в Ленинграде недавно судили поэта за тунеядство. Этот поэт нигде не работал и писал стихи против советской власти. Может он здесь срок отбывает? – воодушевилась Лариса.
- Не торопись, увидишь этих поэтов, все мошкой и комарами покусанные. Председатель просил меня передать им бутылку диметилфтолата.
Алексей открыл обшитую рваными тряпками дверь и вошел в темные сени. За нм пошли все другие. Но лучше бы они этого не делали. Из открывшейся двери в комнату вырвалось облако дыма, и запахов грязного белья. За столом у окна два мужика в трусах и майках играли в карты. Вдоль стены темнели двухъярусные нары из неструганных досок. Вдруг на верхней полке зашевелились лохмотья, и показалась голова женщины со спутанными длинными волосами. Женщина засмеялась, широко раскрывая рот, в котором половины зубов не было, а остальные были черными, - вот радость какая! Сколько гостей. Проходите, места всем хватит, скоро и обедом вас угостим.
Девчата вытаращили глаза от ужаса и, бормоча слова благодарности, выскочили из избы на воздух. За ними вышли поспешно и парни. Алексей остался, а когда вышел и он, все бросились к дороге и не останавливались на привал целый час, обсуждая «поэтов».
Дорога становилась все незаметнее, а через час вышли они к заброшенной узкоколейке. Рельсов не было, но черные, пропитанные смолой, шпалы хорошо сохранились, и многие были перевернуты.
- Ну, кто след медведя не видел, подходите, - подозвал Алексей. Действительно на влажной земле виднелся четкий отпечаток медвежьей лапы.
- Передняя лапа. Небольшой медведь, чуть ли не пестун.
- А на людей он не нападает? – робко спросила Лариса.
- Нет. Если учует, заранее уходит.
- Это медведь шпалы переворачивал?
- Конечно, под шпалами много чего можно найти – и муравьи, и жуки, и червяки. Скоро до малинников дойдем, вот там еда для медведя!
Алексей с Петром вынули топоры, и только теперь началась у них работа. Опытным взглядом определяли они старые просеки (ребята ничего такого не видели), удаляли молодые березки точными ударами и шли спокойно и размеренно, не обращая внимания на тучи комаров, мошки и паутов. Алевтина, девчонки и парни шли, опустив сетки, и задыхались от жары, истекая потом. Наконец они выбрались на малинник и сразу подняли сетки. Малины было столько много, что можно было есть не по ягодке, а полными горстями. Попадались и кусты желтой малины, и можно было сравнить – какая слаще, по очереди набирать в ладонь то желтую, то «малиновую» ягоду. Алевтина, наверное, думала, что пора закладывать ботанические площадки, а Алексей посмеивался, - идите сюда, я вам лучше покажу, как стороны горизонта по квартальному столбу находить. Парни подошли ближе.
- Видите цифры? Надо найти самую маленькую и …, - закончить он не успел. Завизжали девчонки и Алевтина, а из кустов малины поднялся на задние лапы медведь. Зверь шевелил ноздрями и принюхивался и вдруг заревел. Мелькнула у Мишки мысль о ноже в рюкзаке и пропала. Стоял он, не шевелясь, а Алексей вдруг быстро снял с плеча двустволку, прицелился и выстрелил. Медведь упал ничком, перевернулся через голову и снова встал на задние лапы и заревел. Алексей выстрелил снова. Медведь упал и больше не шевелился. Девчонки продолжали визжать
- Зря медведя убил. Бес попутал. Что это на меня нашло, - огорчился Алексей, - нужно было стоять спокойно, он убежал бы, как всегда. Как же он нас не услышал, то ли спал, то ли малины объелся?
Действительно из пасти медведя текла слюна с остатками ягод. Алевтина огромными глазами смотрела на Алексея, как на сказочного героя.
- Что с медведем делать будем, - очнулся Вадим.
- Возьмем мяса, сколько сможем унести, завтра пир будет, а на сегодня довольно приключений, возвращаемся - ответил напарник Алексея, доставая нож из ножен, - а вам на память отрубим по лапе, жаль, что их четыре, а не пять.
- Доказательства, что мы были близки к природе, - натянуто пошутил Вадим, повернувшись к Мишке.
Мишка не ответил, он смотрел на восток, туда, где за таежной чащей скрывались старые шлюзы, уходил к Енисею древний водный путь.
Фото из интернета