«Гуляя по парку тюльпанов
вы даже не заметите, как ваши
проблемы отойдут на второй,
и даже на третий план…»
Из книги отзывов.
По субботам, если дома не сидится и не жаль 50 евро, уезжаю пораньше в Дюссельдорф. На вокзале, выбрав маршрут, отправляюсь в однодневное автобусное путешествие. Всегда найдётся лишний билетик, как в Москве в Большой театр. Но не только мне в это апрельское утро не сидится дома. Желающих поехать на Всемирный праздник цветов в Голландию, хоть отбавляй. Туда сегодня отправляются целых шестнадцать автобусов! Около экскурсоводов, держащих высоко в руках таблички с магическим словом «Койкенхоф», толпится народ. Сверяют списки, перекликаются и… счастливчики ныряют в автобусы; двери закрываются, и вот уж машут на прощанье ручками. От всеобщей суеты, ажиотажа, мне ещё больше хочется на выставку, просто до зарезу туда надо. От волнения в безнадёжных ожиданиях и от утренней прохлады даже слегка знобит. Но… кажется везёт: один турист не явился к посадке.
По-о-оехали… Место прекрасное: переднее, на втором этаже с большим обзором. Попутчики — почти все до единого шпэтаусзидлеры — поздние переселенцы из Сибири, Казахстана с немецкими корнями. Удивляюсь: обычно ездила с флюхтлингами — евреями-беженцами. Эрудированными и любознательными. Потомки этнических немцев в выходные дни экскурсиям предпочитали родню, даже если она проживает в другом конце Германии. Ехали больше похвалиться новыми тачками с крутыми наворотами и большим числом лошадей. Если нет мощного мотора-плиты и цилиндров меньше шести, лучше не позориться, а сидеть дома. Но времена меняются: все мы присматриваемся к местным немцам, учимся у них считать и путешествовать.
Слева от меня две женщины сидят рядом, знакомятся, одна спрашивает:
— Вы по какому статусу попали в Германию; флюхтлинги или аусзидлеры?
— Аусзидлеры.
— Ну тогда о чём же мы с вами можем разговаривать? — огорчается интеллектуалка с блестящей рыжиной в чёрных волосах и с вечерним макияжем с утра пораньше.
Худенькая, светловолосая со стрижечкой вспыхивает:
— Я вас встречала на антике, вы там вещи свои старинные расхваливаете: «Зэр! Зэр!»(очень). Оно же по-немецки не звучит. А дальше: т-п-р-у; не едет… Хромает немецкий у вас, флюхтлингов…
— А у ваших хромает интеллект!
Обе надули губы, едут молча.
Да, сейчас женщин-аусзидлеров порой не отличишь от местных — одеваются в светлые серо-бежевые тона, стригутся под них, стройненькие, промытенькие, работящие, говорят почти без акцента. Выдают происхождение их супруги-мужчины: полноватые, чубы вниз и набок, неуверенные и молчаливо-скромные, пока не выпьют.
***
Автобус, свернув с автобана, сразу оказывается в зелёных лугах с разномастными коровами цветов какао, топлёного молока, чёрного кофе и пятнистыми — чёрным по белому. Приветливая, эрудированная и юморная Светочка, наш экскурсовод, шутит:
— Если коровы вам покажутся красивее женщин, значит это уже Голландия.
Смеются и женщины, и мужчины, она продолжает в микрофон:
— Но сегодня будем говорить не о коровах, а о тюльпанах; мы едем на Праздник цветов в парке «Койкенхоф». Сами голландцы с гордостью называют его местом, куда надо приезжать даже тем, кто видел на этом свете много чудес и успел пресытиться — этот парк очарует даже таких! А всё началось с тюльпанов, завезённых из Персии. Там он — символ несчастной и страстной любви, из истории, как две капли похожей на Ромео и Джульетту. Сын персидского царя Фархад разбился о скалу, и в том месте, где кровь попала на землю, выросли яркие цветы — тюльпаны.
В Европу они попали в 1554 году, а через 16 лет в Голландии началось безумное увлечение тюльпанами целого народа, получившее название тюльпаномании или тюльпанной лихорадки. За редкие экземпляры этого цветка платили шестью быками, ста мешками зерна или пятнадцатью свиньями. Один покупатель отдал за редкую луковицу свою пивную стоимостью в 30 тысяч флоринов. Многие разорялись и проклинали этот цветок несчастий. Короли, императоры и знатные люди их коллекционировали. Вскоре луковицы превратились в объект финансовых спекуляций и в ХVII веке был издан закон о запрещении биржевых игр на тюльпанах. Тюльпановый кризис вошёл в историю наравне с великой депрессией в США.
Мужчины-шпэтаусзидлеры — этнические немцы из России, сидящие впереди и позади меня, успели чуток принять на грудь пивкА и соответственно — зацепились языками. Им уже не до тюльпанов… Экскурс в историю для меня продолжается с помехами:
— Но эти годы принесли не одни лишь несчастья для Голландии. Они положили начало их цветочной индустрии. Сегодня две трети территории страны заняты под тюльпанами. Голландцы — поставщики номер один на мировом рынке цветов, ежегодно экспортируют на два миллиарда евро только луковиц тюльпанов. Посмотрите, пожалуйста, направо…
Поворачиваем головы и видим цветное полосатое поле цвета радуги, только ярче! У края дороги совсем рядом бежит, чётко очерченная, огненно-красная полоса с зелёно-белой каймой. Даже дух захватывает, глядя на такое чудо! Местное радио в автобусе ещё больше возбуждает любопытство: «Сегодня в наш маленький городок съезжаются тысячи автобусов из всех уголков мира: от любознательной Японии до сдержанной Норвегии». Все указатели ведут на Койкенхоф, как все дороги вели в Рим. Но мы, кажется, застряли. Светочка объявляет:
— Ребята, человек шесть, спуститесь, пожалуйста. Надо убрать с дороги легковую машину. Не бойтесь; мы такое проделываем в Париже каждую субботу.
Желающих размяться вышло больше, чем достаточно. Что и говорить; любят наши мужчины подобные мероприятия. Очень любят! Япошечку аккуратно взяли в руки, переставили куда надо и продвигаемся вперёд. Вот и достигли цели. Выходим из автобуса и медленным шагом вместе с толпой стремимся преодолеть последнее припятствие: ворота знаменитого Парка цветов. Сразу же за ними — умиротворённое зрелище: водоём с фонтаном, окружённый тюльпанами. Вокруг сидят и молодые, и пожилые. Удивительно: но везде спокойно и просторно, несмотря на огромное количество разномастной публики.
Тороплюсь сделать, как можно больше снимков в самом красивом парке Старого света - гордости королевской семьи! В который ежегодно в течение весенних месяцев приезжает более двадцатити миллионов человек. Поэтому мне хочется запечатлеть и лица даже больше, чем тюльпаны. В сказочном парке, раскинувшемся на 32-х гектарах, — море восхититетельных весенних цветов, переливающихся всеми мыслимыми и немыслимыми красками. Здесь и вековые деревья, и живописные пруды; водопады и фонтаны... Красоту тюльпанов, нарциссов, гиацинтов дополняет буйство цветущих вишен и яблонь. В воздухе — пьянящие ароматы. Всё посажено так, что в весенний сезон цветовая гамма здесь меняется трижды.
Бросается в глаза, что посетители этого парка разные по цвету кожи, фасонам одежды, социальному статусу, возрасту и вероисповеданию. Слышу, как они разговаривают на своих родных языках. Нюхают цветы, едят бутерброды, как и я, фотографируют, отдыхают на лавочках и просто на траве. Одна девушка заснула на надувном матраце под деревом.
В парке тихо; неземная красота завораживает, люди говорят вполголоса. Детей на аллеях можно встретить буквально всех возрастов: от выглядывающих из колясок, до восторженно щёлкающих фотоаппаратами. Делаю удачный снимок на ходу: молодые супруги-японцы с пятью девочками в шляпках, кажется, четверо из них близнецы. Впрочем, они все для нас, как близнецы. Давно заметила: узкоглазенькие японочки от мала до велика, просто обожают носить шляпки с полями; им они очень к лицу!
Пожилые, почти прозрачные, незагорелые бабушки из скандинавских стран /попробуй их так назови…/ проворно управляются с видеокамерами и фотоаппаратами. Мусульманки в чёрных одеяниях с большим количеством детей смотрят недружелюбно, если их украдкой или случайно сфотографируешь. Женщины из Индии с родинками на лбу, в ярких сари из струящихся полупрозрачных шелков, облегающих талию, приветливо улыбаются…
Говорят, что иные посетители, ошеломленные царящей красотой, дают здесь клятву бросить пить, курить. А романтики делают предложения своим возлюбленным, потому что сказать «Нет!» среди такой красоты просто невозможно. Две девушки из нашего автобуса, зная об этом, прикалываются — нарядились в белые платья с фатой в надежде повстречать женихов. Возможно, им и повезёт; случай в нашей жизни — всё! По крайней мере, очень много приятных юношей, желающих с ними сфотографироваться. Жаль, что времени маловато, полтора часа пролетают, как пятнадцать минут. Спешу к выходу, чтобы не пропустить главное — цветочный кортеж на соседней улице.
Там уже — толпы ожидающих. Случайно оказалась рядом с трибуной для особо приглашённых. Мест свободных много, думаю: присяду ненадолго, пока шествие не началось. Моему примеру следуют несколько немцев; любят попугайничать, но увы! Тут же подходит нарядная молодая дежурная и, спросив у них пригласительные билеты, любезно указывает на выход. Всем — за исключением меня… Не отвожу глаз от этой рыжеволосой, конопатенькой голландки с неестественно красивыми натуральными зубами, на солнце сверкающими, как диаманты. Её белозубая улыбка просто завораживает! Хочется спросить: «Девушка, вас приняли на эту работу из-за очаровательной улыбки?» Или: «Какое количество продуктов с кальцием употребляете в день?» Наверное, я ей тоже чем-то пришлась по душе, потому что в конце праздника она скажет: «А у вас билета не было», — и мы друг дружке улыбнёмся.
На трибуне угощают соками, водой, шампанским. Подносят бутерброды из чёрного хлеба с белой полоской рыбы, красная рыба — в белом хлебе. Изумляюсь: «Наверняка, вкусно! И со вкусом оформлено! Не только в парке цветовая раскладка, но и в бутербродах». На ум приходит крылатое выражение Виктора Гюго: «Красивое — также полезно, как и полезное. Пожалуй ещё больше!»
***
Сижу в третьем ряду и радуюсь, что с таким прекрасным обзором получатся удачные снимки. Ниже меня пожилой поляк стоя читает свою газету, на его безымянном пальце красуется дорогой перстень с лейбом «Армани». Судя по всему, он хочет попасть на трибуну. Как вдруг полная, высокая женщина из толпы, увидев свободные места, вырывается вперёд, сметая всех на своём пути. В том числе и поляка.
— Вы видели, — обращается он ко мне по-английски, — я стоял здесь раньше неё. Это советские люди! Нахальные оккупанты! Какими они были, такими и остались!
Голландка-дежурная спросив билет, которого, конечно же, нет у толстухи, просит её сойти с трибуны. Но бедный поляк! Лучше бы он не связывался с нашими. В толпе их — довольно много:
— Это мы — оккупанты? — спрашивают его по-русски.
Он отвечает возмущённо, тоже по-русски, но с акцентом, наверняка, учил в школе:
— Да!Да! Вы убили наших офицеров в Катыни!
— Русские их убивали?! Грузины — Сталин и Берия! — не менее возмущённо отвечает рядом стоящая женщина.
Взбудораженная толпа наперебой кричит:
— Вы же так любите Саакашвили! Ваш Качинский с эстонцем тут же прилетели пожимать его кровавую руку после расстрела невинных людей в Цхинвали.
— А забыли, как в двадцатые годы вы убили более 20-ти тысяч русских солдат?
— Да если бы не советские воины, ты бы здесь не стоял, дед. Сгорел бы синим пламенем в Освенциме…
Но поляк не сдаётся. Выкрикивает:
— Катынь! Катынь!
— Освенцим! — отвечают ему хором.
Интеллигентный пожилой мужчина добивает поляка цитатой из «Старухи Изергиль»:
«За то вас Бог языком наказал — змеиным, шипящим».
Я конечно же, не на стороне зачинщика скандала; кто проезжал на машине через Польшу, тот знает их недружелюбие, а иногда и открытую враждебность к русским. И это «благодарность» за освобождение их от фашизма, за нашу любовь к Анне Герман, Збигневу Цыбульскому и ко многим другим польским талантливым знаменитостям??? Сверху подмигиваю своим так, чтобы в моей солидарности не сомневались. Спор заканчивается весёлым укором:
— Дедушка! Поучите историю. И причём здесь я, девяносто пятого года рождения? Да и, вообще, я немка…
Поголовный смех. Мне видно с высоты — полсвета понимают по русски. Из бывших советских республик, стран социалистического лагеря Западной Европы, ранее обучавшиеся у нас афганцы, монголы, африканцы, кубинцы, нынешние гастарбайтеры из Китая, Кореи… всех не перечесть. Однажды, на канарском острове Ланцароте, ехала по пустыне верхом на верблюде. Поводырь каравана, испанец, неожиданно заговорил по-русски; с удовольствием вспомнил, как ловил рыбу с нашими моряками у берегов Анголы.
Оркестр ударил в барабаны, затрубил в трубы… Начался знаменитый Парад цветов, но поляк его, как-будто, и не замечает. Он «продолжает читать». Его бледные, в коричневых старческих пятнах руки с дорогим перстнем дрожат вместе с газетой. И мне становится его просто по человечески жаль. Поволжские немцы, участвующие в дискуссии, о нём тут же забыли. Тянутся увидеть, поднимая руки кверху, — сфотографировать цветочный кортеж из диковинных ковровых композиций на различные сюжеты. Они, как-будто сотканы из ярко-красных, золотых, бледно-розовых, лимонных, винно-лиловых, пронзительно-синих и бело-зелёных тюльпанов. В том числе и надпись розами, сиренью, нарциссами: «Из России с любовью!»
PS. 24 апреля 2010 года. Это было во время президентства Д.Медведева.
На фото: Акварель автора.Тюльпаны.50Х60 см.