По мотивам картины русского художника Перова Василия Григорьевича
«Чаепитие в Мытищах, близ Москвы»
(для Вернисаж Конкурс 37)
- Хватит, не пойду я больше никуда. Не хочу унижаться, - решительно сказал Анатолий. От грохота упавших костылей Надежда вздрогнула. Опираясь на стену, муж обреченно опустился на стул.
- Они будто меня не слышат… Я за Родину… За них… И ни разу не сказал, что не по своей воле. Если бы надо было, и сам бы пошел. Я этих гадов голыми руками душить готов. Сколько пацанов осталось там…
Налив рюмку, Анатолий поднял ее, подумал и поставил перед собой. Надежда молча сидела рядом. Повернувшись к ней, он увидел ее мокрые глаза.
- Надюша, ну ладно тебе… Ну все… Черт с ними, со всеми. Пенсия, конечно, не ахти какая, да ладно. Я ложки деревянные вырезать буду, - попытался пошутить Анатолий.
- Ложки это хорошо, - вздыхая, ответила Надежда. – Много ложек на кухне это хорошо…
- Слушай, чего мы сидим дома? На улице лето, погода – закачаешься! Пошли гулять. Кавалер одноногий, конечно, не самый лучший выбор, но другого предложить не могу.
- А мне такой нравится. В переходах ушлые «инвалиды» как-то хитро прячут свои ноги, а у меня настоящий, не фальшивый. Чего же стесняться, - в тон мужу попыталась пошутить Надежда.
- Вот, наконец-то оценила! – улыбаясь, ответил он. – Видала, как я по ступенькам уже наловчился прыгать? Как кузнечик. Когда маленьким был, ездили к бабушке. Бухнешься в высокую траву, а их там видимо-невидимо. И прыгают так! А я чем хуже?
- Я никому не расскажу, чем лучше… Есть кое-что главнее…
- Ну все! Какой-то сегодня день комплиментов. Видишь, как у меня щеки горят… Совсем смутила меня.
- Давай, скромник, иди одевайся. Это-то сам, надеюсь, сможешь?
- Это мы запросто!
*****
Захлопнув дверь квартиры, Надежда с жалостью посмотрела на Анатолия. Опираясь на перила, он медленно прыгал со ступеньки на ступеньку.
- Осилим, - стиснув зубы, сказал твердо он. – Михалыч с крайнего подъезда третий год выбраться с пятого этажа не может. Был тут у него в гостях, рассказывает, как на днях приходили к нему из соцслужбы. Радостные такие. «Нам вот тут средства выделили, так мы для вас в первую очередь на выходе пандус сделали. Теперь можете гулять ходить». Так обрадовали, что до сих пор отойти не может. Вот теперь думает, как с пятого этажа до этого счастья доползти. А у нас полный порядок! На одной хоть на край света!
*****
Наслаждаясь летний свежим воздухом, Надежда и Анатолий сидели на лавочке. Густой каштан зонтиком закрывал их от полуденного солнца.
- Может, снова рисовать начнешь? Отвлечешься, придешь в себя. Ты не сомневайся, я семижильная. У нас все в роду такие, ты главное верь мне. Найду еще одну работу, выкарабкаемся...
Запрокинув голову, Надежда прищурилась от заблудившегося в густой листве лучика солнца. Ради него она была готова на все. Только в этом и был для нее смысл жизни, ее счастье.
- А чего? Руки на месте, - крепко обняв Надежду, бодро произнес он. – С кистью справятся. Ты знаешь, единственное, о чем мечтал на блокпосту, так это сходить в музей. Представляешь, все мечтают выжить, а мне в Третьяковку хочется… Слушай, давай пойдем прямо сейчас?
Обрадованная такому настроению мужа, Надежда улыбнулась.
- Куда едем, - деловито спросил водитель такси.
- Лаврушинский переулок.
*****
- Нас когда еще в художественной школе сюда приводили, и тогда, и сейчас, сердце знаешь, как колотится. Даже кажется, что запах красок чувствую. Все смотрят на сюжет, лица, а мне представляется, как художник смешивает на палитре краски, ищет один, единственный оттенок. Сделает мазок, сморщится и снова ищет. А от палитры такой аромат...
Все было такое знакомое! Ему всегда нравились картины старых русских мастеров. В них была жизнь. Пусть незнакомая, пусть давно ушедшая в историю, но жизнь. С настоящими людьми. Одни "Охотники на привале" Перова чего стоят!
- Пойдем истории забавные послушаем.
- Послушаем? Истории? Ты о чем. Мы же в музее...
- Да что ты, он так рассказывает!
Войдя в зал с картинами Перова, Анатолий, отдышавшись, кивнул головой на стену:
- Вот. Смотри, как они его слушают. Во заливает!
- А, ты о них. Не знала, что ты по губам умеешь читать... Ты знаешь, а я у тебя серая личность. Кроме этой картины я про этого автора ничего и не знаю. Дети какие у него. Несчастные...
- Надо же! А вот и мой!
- Кто твой? - удивленно спросила Надежда.
- Ну прям про мою сегодняшнюю жизнь! У такого я сегодня был.
На картине небольшого размера толстый поп пил чай. У стола чего-то выпрашивающий инвалид с орденом на старой шинели.
- У какого?
- Да в Пенсионном фонде. Ну надо же! Больше, чем полтораста лет прошло, а все по-прежнему. Я у такого два часа в "предбаннике" просидел. С такой вот, как солдата старого отгоняет, на входе в кабинет. Вхожу, а он водички минеральной себе в стаканчик наливает. Целебной, для здорового цвета лица. И просто так: "Я ведь тебе уже сказал: закон не позволяет. Вот примет Дума поправки к закону, тогда и поговорим. Ничего специально для тебя я придумывать не собираюсь. А сейчас всего хорошего..." И эта, секретарь: "Молодой человек! Что вам не понятно? Николаю Васильевичу надо работать. Все, ваше время вышло".
- Чего, такой же жирный?
- Нет, мой регулярно фитнесом себя балует. Тренажеры, правильное питание. Мой подтянут, ухожен, ручки нежные...
Надежда на минуту растерялась. Злые глаза Анатолия "сверлили" жирного попа на картине.
- Ты расстроился?
- Не дождутся! Плевать на них на всех. Прорвемся.
*****
Зима была на исходе. Окошко на втором этаже открылось, маленький бумажный комок, покружив в воздухе, подражая снежинкам, мягко спустился к ногам Анатолия. Развернув записку замерзшими руками, он прочел: "Пляши, кузнечик! У тебя девочка!".