Варикон. Глава 8

Глава 7

http://www.proza.ru/2017/05/26/1979

Глава 8. Разгром

Независимо от того, произошел ли человек от обезьяны, какого-то другого существа – скорее всего, это сущий бред – или развился в процессе эволюции, и достиг того что он достиг, либо был создан некой всевышней верховной силой, либо...
Да много можно перечислять возможных вариантов, но все же он, является, или, по крайней мере, считает себя в глобальном масштабе, венцом природы. Как ни горько это признавать, часто терновым. Варикон же был, хоть и косвенно, создан человеком и его средой обитания, при этом, как единому организму, ему не были свойственны присущие homo чувства и эмоции, и понятие природы ограничивалось для него лишь постижением и использованием физических законов.

Персей же Штапелюга также не считал себя венцом творения, но был цельной и, кроме того, целеустремленной личностью. Не обладая особыми талантами и способностями, он был честен, настойчив и неутомим в достижении поставленной цели. А сейчас она была одна, и вполне конкретная – разрушить стену и прийти на помощь заключенным внутри стакана людям. Сержант, побывавший на той стороне, показал, что за стену можно пробраться. Это, во-первых. А во-вторых, если можно попасть в стакан, то должно найтись и средство его разрушения и восстановления жизненных коммуникаций.

В распоряжении маршала были практически все возможные средства борьбы со стихией: бронетранспортеры, противопожарные и водолазные костюмы, передвижные и очень мощные источники энергии, лазерные установки и нейтронные генераторы, не говоря уже о всевозможных средствах связи. Имея такое обеспечение и неограниченную поддержку, можно было действовать, и Штапелюга начал планировать предстоящую операцию.

Прежде всего, в силу своего характера, он просто не мог не пойти сам вперед, так и решил – оставить за себя заместителя, а самому ринуться в пекло.
Загерметизированные танки и БТР могли легко преодолеть водную преграду и проникнуть в стакан, об этом позаботились технические службы. Защитные, отражающее тепло и сигналы, серебристые костюмы были надежны, и уже не раз успешно испытаны в деле. Чрезвычайный маршал понял, что вся эта фантасмагория является управляемой, и не стихийной (только в проявлении), а высокоорганизованной. Так вот, предстояло найти этот дьявольский центр и уничтожить его.

Главными, как думал Персей, были две трудности – первая, это связь, поскольку сигналы из стакана не проникали наружу, но это Штапелюга решил путем использования фельдъегерской связи на танкетке по известному подземному, вернее, подводному, ходу.

Несколько танкеток должны курсировать между подвижным штабом и центром, передавая необходимую информацию о состоянии дел в стакане, подвезти припасы; в критическом случае можно было вызвать подкрепление. Аналогичным образом предполагалось эвакуировать местных жителей.

Вторая же проблема заключалась в том, что через захваченную территорию протекала насквозь только одна река, это создавало большие трудности для боевого развертывания и захвата плацдарма. Так крепко думал Штапелюга, собравшийся лично пересечь рубеж на первом же подготовленном к акции БТРе. В отсутствии смелости и отваги его не мог упрекнуть никто.

Собрав штаб и изложив директиву, Персей Штапелюга запустил процесс. Тысячи людей были приведены в действие, пружина начала раскручиваться. С далеких аэродромов взлетали груженые необходимым снаряжением тяжелые самолеты, чрезвычайные войска вышли на исходные позиции, и теперь маршал в ожидании сидел у костра, слушал разговоры бойцов и наслаждался прекрасным летним вечером, отчетливо представляя, что завтрашний день для многих из них, а, кто знает, и для него самого, может стать последним. И хотелось ему сделать так, чтобы скорей этот маразм кончился, и люди снова обрели спокойную жизнь, восстановили жилища и занялись своими делами. Но денег на восстановление опять дадут самую малость, и снова придется выкручиваться, исходя из имеющихся ресурсов, строить, чтобы успеть до холодов. Ну, ничего, мы русские, прорвемся.

И кручинился чрезвычайный маршал, и вспоминал он свою мать Антонину Евсеевну, и еще других женщин, с которыми был близок или далек, и дальние марш-броски на лыжах, и глубоководные погружения. Но затем отключился ото всего, и неотрывно смотрел на огонь, и никто не смел его потревожить.
Зажигались звезды, и наступал вечер. Бойцы трудились, не покладая рук, всю ночь, зона бедствия была окружена по всему периметру. Русло реки – углублено, оборудованы спуски и уложены на дно металлические плиты. Подошла и сконцентрировалась около места штурма техника, и посерьезневшие бойцы были готовы к делу.

Наутро, после завтрака, чрезвычайный маршал построил бойцов, и обратился к ним. Недолго говорил он, о том, что идут они в полную неизвестность, лишь требовал быть предельно осторожными, беречь себя и оказывать помощь попавшим в беду жителям, в общем, действовать по обстановке и, главное, постоянно поддерживать связь. В общем, это были дежурные фразы, но голос маршала был проникновенен и все моли быть уверены, что встретят неизвестную опасность во всеоружии. И все же, для них оставалась загадкой – а что же там, за стеной?
...

Зато находящийся внутри зоны Терловский мэр прекрасно представлял обстановку – полный облом. Сумерки сгущались над городом. Улицы были пусты. Те, кто не выехал на выходные за город, на дачи или к родственникам – страда все же, попрятались по домам и подвалам, учреждения и магазины были закрыты. Мэр вместе с верной Луизой мчался на автомобиле по заснеженному и замерзшему городу. Связь не работала. Он решил заехать в больницу и на вокзал. В больнице работало дежурное освещение, собрался персонал и обсуждал обстановку. Больных было не более десятка.

Увидев мэра, выходящего из машины, медперсонал выбежал ему навстречу – может, он знает что? У нашего народа такой обычай – все почему-то уверены, что начальство всегда что-то знает и скрывает. При этом относятся к любому начальству более чем негативно, но с определенным пиететом, – а вдруг оно окажется полезным? Но мэр мог сказать только то, что знал сам – связи с областью нет, электричество не работает и около вокзала, перед мостом – непроницаемая стена. Он дал указание затопить в котельной, и перевести больных в отапливаемое помещение.

Здание, в котором располагалась больница, было построено еще в доисторические времена, при царизме, плотные стены красного кирпича надежно защищали от непогоды, летом здесь всегда было прохладно, а зимой довольно-таки тепло, так что мэр был спокоен за это заведение.

Еще одна критическая точка – местный вокзал. Слава богу, что застрял всего один поезд, а то, ни приведи господь, что творилось бы. Как ни хотелось мэру скорей добраться до своего угла, он поехал и туда. Но вокзальное начальство обо всем распорядилось – застрявших в пути пассажиров разместили в привокзальной гостинице, под надежной крышей. И наказали, чтобы всех кормили три раза в день, за счет бюджета.

В глубине души мэр надеялся, что скоро все придет в норму, но в самой потаенной ее части поселился настойчивый червячок, и не давал покоя – это только начало.

Начальник станции встретил его радостно:

– Заходи, Петрович (мэра звали Иван Петрович, но по сложившемуся в этом городке обыкновению местное начальство звало друг друга по отчеству, отнюдь не панибратски, с одной стороны, уважительно, а с другой – по приятельски, что, впрочем, и было на самом деле) и Вы, Луиза. Сейчас чего-нибудь сварганим.
Действительно, сварганили, и даже больше, посидели часок весьма прилично. Потом приехали милицейский и пожарный начальники и присоединились к компании. На все лады перебирали ситуацию, но никто ничего подобного припомнить не мог. Поговорив с ними, мэр понял, что ситуация под контролем – то есть, никто не разбежался и все на месте. Порешили все же завтра собраться здесь же, на вокзале – самом укрепленном здании. Работали автономная дизельная электростанция с достаточным на первое время запасом топлива, и водокачка.

По логике развития событий и повествования, здесь непременно следовало бы написать о том, как, заботясь о благополучии своих сограждан, он объезжал дома, беседовал с людьми и успокаивал их, устроил круглосуточное дежурство всех служб, организовал подвоз продовольствия со складов, отопление и так далее, что он мог предвидеть развитие ситуации, обеспечить безопасность. Это он и сделал, практически на автомате, не задумываясь. Просто знал, умел и делал.

Мэр был, как мы уже могли заметить, обыкновенным человеком, со своими слабостями и с Луизой, и та непогода, которая обрушилась на город, представлялась ему, наверное, как и каждому из нас, скорее временным явлением, не более. Переживем, и все вернется в обычную колею.

Но мэр – он должен быть на месте, в прямом доступе. Иначе, глядишь, и выборы подоспеют. К его чести, Петрович был далек от подобных мыслей, делал, как считал нужным, и часто оказывался прав. Оперативные дежурные по всем городским службам, правда, без связи, были на месте, запасливые и рачительные хозяева укрылись в теплых домах; разве что в новостройках – так в Терлово называли несколько новомодных панельных домов улучшенной планировки – народ мог слегка померзнуть, отогреваясь только газом без воды и света (в таком доме он и сам жил), зная же своих жителей, мэр, впрочем, был уверен, что они не пропадут, в крайнем случае, укроются у родственников. Еще можно было бы привести примеры местного самопожертвования и героизма, но это уже другая история.

Петрович с Луизой (которую-то на самом деле, звали попросту Ларисой, но так было звучнее и ей самой нравилось, а окружающие со временем привыкли), сели в председательский «Москвич» и поехали на окраину города, где у нее был свой маленький домик. Все хотел побывать, но как-то не складывалось. А вот теперь сбывается, пусть и не в лучшей ситуации. Он был свободен, скрываться было уже незачем, и минут через десять темной дороги, освещаемой только фарами «Москвича» – ни одной встречной машины – они уже были возле крыльца небольшого, но ухоженного домика, уже припорошенного снежком...

Дома Луиза засмущалась, и он был приятно удивлен сим фактом:

– Ванюша, ужинать будешь? – наедине она позволяли себе такое вольное обращение – борщика, со свининкой, из деревни давеча привезли – борова зарезали. Еще до того. Сейчас подогрею.

И побежала на кухню. Иван кивнул, а затем, сидя в кресле перед неработающим телевизором, с улыбкой наблюдал, как суетится его ненаглядная, в первый раз принимая его, своего мужчину. Тихо горели свечки, и было слышно, как шумит газ, вырываясь из баллона. Потом мэр задремал, и очнулся, кода Луиза что-то сказала, ответил машинально – «Да, конечно, лучше в кухне» – и потом с наслаждением ел вкусный наваристый борщ со сметаной, приняв перед этим сто граммов прозрачной и холодной водочки, и жутко хотел спать, хотя был уверен, что вот этого-то делать ему не удастся. И был прав.

Через полчаса его с Луизой поглотила мягкая перина, и все мысли убежали прочь, до утра, которое могло и не наступить. Луиза была тепла и податлива, и мэр подумал, что им пора узаконить, наконец, свои отношения и пожениться, когда все это закончится. Но этого Луизе не сказал, а только с достоинством и большим успехом исполнил свои мужские обязанности. Холодный ветер стучал в окно, дождь со снегом молотил по крыше, но им было все равно. У них была защита…

А варикон, своими невидимыми нитями опутывающий захваченную зону, наткнулся на еще один очаг сопротивления – новый энергетический щит, от которого отражались посылаемые импульсы и, как болезненные уколы, воздействовали на, казалось бы, его совершенный бездушный организм. Некоторое время Варикону удавалось гасить обратные импульсы за счет ранее накопленной энергии. Это отвлекало его от укрепления стены и поиска новых источников. Удачный бросок языка, слизнувшего электростанцию и все, что было на пути, также вызвал атмосферные вихри и грозовые разряды, впервые пробившие брешь в стене. Правда, ее удалось быстро восстановить, но на это была потрачена почти вся резервная энергия. Неутомимый мозг Варикона просчитывал триллионы вариантов действия, и пришел к выводу, что только после восстановления термодинамического равновесия в стакане он сможет существовать и развиваться. Но для этого требовалось повысить температуру в окраинных зонах и локализовать потоки заряженных частиц. Запасы энергии таяли, и тогда Варикон направил свое мощное излучение на город.

Одинокие и ослабленные люди гибли, без энергетической подпитки своих близких. Высыхали буквально на глазах – но чьих? Однако там, где обнаруживалось мощное сообщество, Варикон получал сильнейший отпор, и уксоны скукоживались и растворялись в пространстве.

Слабый солнечный свет, пробившись сквозь мембрану, пробуждал в людях надежду и готовность к борьбе.

Наверное, стоило бы описать, как прибывший спозаранку на Вокзал мэр выслушал горестные доклады ночных дежурных, как были собраны попавшие в беду люди и им оказана первая помощь, да много ли чего. Это есть жизнь и борьба. К тому времени температура в городе – а он как раз и находился у границы зоны – опустилась до минус двенадцати. Дороги замело, с трудом, но заводились автомобили, и работали все котельные.

Странно было видеть, как повсеместно из всех труб – это в июле-то, валит дым, на площадях горят костры, и греется уставший, но не сдавшийся народ. По-прежнему не было связи с внешним миром, и местная власть думала тяжкую думу – как продержаться. Странно, но и здесь Варикон был бессилен – энергетика людей экранировала их от его воздействия, а к ветру и холоду привыкли. Даже транзитные пассажиры успокоились, переодевшись в теплую одежду из местного НЗ.

И еще – велико было изумление, когда выбравшиеся на разведку мэр и милицейское начальство увидели, как прямо из реки, не более чем в километре от железнодорожного моста, выезжают БТРы и танки чрезвычайного маршала. И четко действовали чрезвычайные же солдаты и офицеры, и эвакуировали раненых и пострадавших подводным путем.

Оправдались опасения мэра – пощадив старые постройки, пронесшийся вихрь чуть не снес стоящие на пригорке новые элитные дома, выбив стекла, сорвав крыши и двери, и оставил жильцов без квартир – и его самого, хотя он-то знал, куда вернется, если вернется, конечно, вечером. Возникло несколько пожаров, но вреда существенного они не нанесли.

Чрезвычайный маршал провел совещание, долго слушал рассказы очевидцев, ознакомил руководство с планом действий. Но его пришлось корректировать – кто-то сказал, что видел, как молния пробила стену, и та на мгновение раскрылась. Информация эта оказалась весьма ценной. К тому участку подтянули технику с энергетическими установками, лазерными пушками, и тут началось...

Варикон почувствовал реальную опасность, и направил самый мощный поток энергии на уничтожение объекта, когда, казалось, стена начала поддаваться. Свернувшись в спираль, она поглотила отчаянных смельчаков. На месте трагедии раздался сильный взрыв, но створки сомкнуться не успели, и в образовавшуюся прореху ворвался теплый поток воздуха. Изумленные участники, наблюдающие за происходящим, были брошены на землю, не обошлось без серьезных травм, но начало было положено – найден способ борьбы с неведомой опасностью, и посланы гонцы за новым подкреплением. К вечеру должны были подоспеть управляемые по проводам установки, поскольку электроника вблизи стены отказывала, а радиосигналы на всех доступных частотах не могли пробиться сквозь хаос эфира.

Персей Штапелюга еще более уверился в том, что необходимо искать источник опасности. Найти эпицентр. Метеорологи составили карту ветров, и, оставив зама на связи, во главе колонны техники Штапелюга отправился вперед, по заледеневшему шоссе, в район Жестяков. Повсюду были видны следы смерча – поваленные деревья и линии электропередач, снесенные легкие и ветхие постройки. Возле злополучного моста колонну как бы затянуло влево, и стало притягивать. Внезапно почти все участники рейда почувствовали неприятное покалывание и слабость, но путь продолжали. Маршал приказал включить защитные излучающие отражатели. Приборы автоматически настроились в резонанс с поражающей волной, и она, отразившись и многократно усилившись, вернула смертельные импульсы источнику.

На какое-то время варикон, чтобы отразить внезапный удар, отключил защиту стены. Но и этого было достаточно. Та, еще не обретя автономность, не выдержала лазерного удара, и просела в нескольких местах. Восстановить ее полностью варикону не удалось, и он стал скручивать ее, освобождая пространство, и перед изумленными взорами наблюдавших за происходящим снаружи стены жителей, предстала запорошенная и кое-де уже заледеневшая земля. Жаркое солнце в считанные минуты растопило ее, оставив на пожухлой траве, на деревьях и постройках быстро высыхающие капли влаги...

Оторвавшийся язык в том месте, где раньше были Жестяки, потерял свою полимерную структуру, раздался взрыв концентрированного метана, и то, что еще оставалось от деревни, мгновенно вспыхнуло, а потом было унесено бурным водяным потоком.
Непрерывно действовали излучатели бригады чрезвычайного маршала. Были перекрыты все мыслимые частоты. Расшатался и распался на элементы ствол репья, и рухнули стены. Чудовищный вихрь пронесся над Терловским районом, довершая разрушение. Но это было последним бедствием. И эпицентр перестал существовать. Никакие самые чувствительные приборы не смогли бы теперь определить его местонахождение….

Как и не смог сделать этого и Василий, глухой тропой пробираясь через болото вглубь леса навстречу со своей любимой – теперь он уже не стеснялся так думать.

Продолжение следует