Это эссе написано в память о светлом человеке.
О любимом и любящем муже и заботливом отце.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Я всегда думала о смерти как о чем-то чужом. О чем-то совершенно естественном и не ужасающем. Так, наверно, рассуждает каждый здравомыслящий человек, если дело касается тебя самого, но вот когда смерть касается кого-то из близких тебе людей – рушится мир.
Но греет и убаюкивает мое сердце лишь одно: каждый человек живет до тех пор, пока живет память о нем. Родные люди живут в нас вечно. Так что, сколько бы мы не возвращались к воспоминаниям, они всегда будут рядом.
Папа умер почти 7 лет назад, а писать это эссе я начала только сегодня. Видимо, осознание произошедшего на все сто процентов так и не случилось тогда. А пришло именно сегодня. Именно сейчас. Я почувствовала насколько сильно мне его не хватает, только спустя несколько лет после его смерти.
Нет, это совсем не значит, что я надела розовые очки и делала вид, будто ничего не произошло. Нехватку его присутствия в нашей жизни я чувствовала всегда, но вот острую нехватку, когда даже зубы сводит от одной только мысли что его нет, стала ощущать несколькими годами позже. Опять же это, скорее всего, в силу возраста. Ведь когда его не стало, мне было всего семнадцать. Совсем юная, совсем еще дурная девчонка. Сейчас же мне хочется сделать хоть что-нибудь, чтобы память о нем оставила как можно больший след в наших душах.
Это эссе – воспоминание, в которое можно окунаться с головой снова и снова. Возможно, у вас останется некая горечь внутри после прочтения. Но это самое правильное послевкусие, ведь я пишу все же о грустном.
«Я хотел бы остаться с тобой, просто
остаться с тобой, но высокая в небе звезда зовет меня в путь…»
В. Цой
I
Моего отца всегда окружало много людей, наверно, как и всех нас – семья, друзья, коллеги – у каждого был он свой. Каждый видел в нем что-то свое, но никто не знал его таким, каким знали его мы с мамой. Для нас он был самым честным, самым теплым человеком на земле. Родным и близким, на которого можно было бы положиться. Сейчас же все легло на наши плечи.
Я помню его. Я хорошо и отчетливо помню его, но иногда боюсь, что эти воспоминания потеряются. Просто в один из дней я проснусь, а внутри будет пустота. И я хватаю эти обрывки жизни, черты лица и оттенки запаха, пытаюсь уместить их в своей голове и никогда-никогда не выпускать. Ведь самое ценное, что есть в нашей жизни – это родители.
В последнее время я часто ловлю себя на том, что возвращаюсь мысленно в те времена, когда мы еще были все вместе. Воспоминания из детства, когда папа мне казался большим и сильным, и я чувствовала себя под надежной защитой. И когда уже в подростковом возрасте, почему-то стала меньше замечать родителей. Не знаю почему, наверно воспринимала их существование как данность. Вот они у меня есть и так будет всегда. Да, так и есть. Именно так и думала, пока в наш дом не ворвалась беда. Мгновенно и бесповоротно.
Вся наша жизнь разделилась надвое. Теперь дни однообразны и монохромны. Зашло то солнце, которое согревало нас обеих своей заботой, которое дарило нам радость улыбок и встреч. Мы потеряли часть себя.
Мне часто снятся сны, в которых я совсем ребенком врываюсь в дом, мчусь в объятия к отцу и прижимаюсь так сильно, насколько хватает моих маленьких ручонок. Так, чтобы уловить его запах, чтобы прочувствовать его каждой клеткой кожи. А он смеется в ответ.
Я поднимаю голову, чтобы увидеть родное лицо, но тут меня будто ударяет током осознание того, что его больше нет. Становится ужасно обидно и горько, что это все сон. Только сон. И его уже не вернуть. Никогда.
II
Отец был очень спокойным и мирным человеком. Я даже не припомню, чтобы когда-то родители ругались, или чтобы он ругался с кем-либо.
Мне очень нравится быть на него похожей. С каждым годом все больше и больше – черты лица, характер, вкусы и предпочтения… я папина дочка. Мама с папой дали мне все, что могли и воспитывали так, как могли, и я считаю, что это лучшее, что могло случиться со мной. И я, конечно же, безумно люблю их обоих.
Как бы парадоксально это не звучало со стороны, но я никогда не скажу, что у меня нет отца. Он есть и он замечательный. И пускай он сейчас не с нами, а под боком у Господа, он все равно продолжает быть моим папочкой до конца моих дней. Он теперь мой Ангел-Хранитель.
Вот на протяжении уже семи лет ниточка, что связывает нас не разорвалась. Я чувствую эту связь. И ничего странного и страшного здесь нет. Он дает мне большие силы, и направляет на верный путь или указывает на некие спорные моменты в моей, теперь уже, взрослой самостоятельной жизни.
Первый раз это случилось сразу после похорон. Наверно, в первую или вторую ночь, сейчас уже точно и не скажешь. Я проснулась под утро в холодном поту от того, что меня душили слезы. Я просто не могла дышать. Мама была рядом и тоже была очень взволнована, увидев меня в таком состоянии.
Дело в том, что мне приснился отец. Он поведал мне о том месте, куда он попал. Я не знаю, что это было. Рай или ад, или что-то еще, или просто плод моего больного воображения, но он сказал, что будет ждать маму здесь.
Яркие, горячие лучи солнца, в которых купались цветы, зелень и травы. Дикая, не ведомой красоты природа, которую навряд ли когда-либо в жизни увидит человек. Среди всей этой прелести стоят маленькие домики, словно игрушки, ходят люди. Счастливые, красивые и молодые. Здесь нет стариков, здесь нет больных и калек. Здесь все дышит миром! Миром и свежестью!
Отец был молод и свеж, в любимой коричневой рубашке. Казалось, ему лет сорок пять, не больше. Не видно ни легкой проседи, ни морщин, ни какой-либо усталости. Я была очень рада видеть его таким.
III
Бывало, когда отец приходил во сне, мы с ним долго разговаривали. Он мне что-то рассказывал, или просто молчал, но был рядом со мной. Будто бы никуда и не уходил. Я всегда делилась этими необычными впечатлениями с мамой, а она обижалась. Просила его прийти и плакала. Очень хотела вновь увидеть родное любимое лицо. Я все понимала и молчала. Но внутри меня выворачивало наизнанку. Становится очень горько, когда ни чем не можешь помочь. И мне было ее очень жаль. Жаль, что я ничего не могу для нее сделать.
Я долго ходила с этим грузом наперевес. Душа не знала покоя долгое время, но в одну ночь я снова встретилась с отцом.
Я как сейчас помню этот момент, будто бы все происходило наяву. Папа, как обычно, лежал на диване и смотрел какую-то программу по телевизору. Звука я не слышала. Поздний вечер, в комнате полумрак. В доме только мы, везде выключен свет и тут я вспоминаю о маме, когда она просто молила о том, чтобы хоть разок еще увидеть его, своего мужа.
Я вошла в зал, села на край дивана, как в детстве я обычно делала, и решила заговорить. Он взял меня за руку, будто знал, что для меня это очень важно. Я почувствовала, как его тепло легкими импульсами перебирается в мою ладонь. Почувствовала, что он вновь рядом со мной.
«Почему ты не приходишь к маме?» - спросила я так серьезно, будто это был самый важный вопрос в моей жизни. На что я получила тоже очень четкий и спокойный ответ: «Я не приду, пока она не перестанет плакать». И он посмотрел мне в глаза, будто это само собой разумеющееся, будто никакого другого ответа в принципе не существует. Я отчетливо помню его взгляд серо-голубых глаз и легкую улыбку, полную нежности. В тот момент я чувствовала себя маленькой принцессой, которой он не мог налюбоваться.
Я не могу сказать на сто процентов, что связь с мертвыми есть; что они действительно скучают и являются во снах, чтобы проведать нас, увидеть и пообщаться, потому что в реальной жизни это уже не представляется возможным. Но я уверена, что что-то существует, что мы, люди, не можем объяснить и понять, а только можем почувствовать и увидеть. И это то, что нас пугает. Такое некое «Необъяснимо, но факт».
Но, благодаря этому неизвестному, у меня есть контакт с отцом, чему я бесконечно рада. Воспоминания душат, вгоняют в депрессию, но все же дарят нам тепло. И дают возможность возвращаться в далекие, но ценные моменты жизни.
IV
Теперь я знаю, каких сил стоит держаться и не отчаиваться. Прятать слезы где-то внутри себя и не давать слабости побороть. А самое главное – продолжать верить, что боль утихнет, и время все-таки вылечит. Но это все ложь. Ложь во успокоение, во благо, но это не перестает быть ложью.
В том, что время не лечит, я убедилась на собственном горьком опыте, и еще больше наблюдая за мамой. Конечно, довольно-таки странно звучит… но.
К огромному сожалению, я стала по-настоящему любить мать и оберегать ее, ценить каждый день, проведенный с ней, только после смерти отца. Истина проста: мы не начинаем ценить, пока не потеряем навсегда. Я потеряла отца, и теперь не хочу потерять еще и мать. Я боюсь. Это единственная моя слабость. Я стараюсь делать все возможное, чтобы продлить ее жизнь, хотя бы еще на один день, чтобы хотя бы еще один день она улыбалась.
Естественно, наступит момент, когда она предстанет на Суд Божий, но я желаю, чтобы этот момент наступил как можно позже. Да, мы не в силах перевернуть вселенную, но зато мы в силах отсрочить переворот в своей жизни, в своем сердце. Когда его просто рвут на части, пытаясь вытащить и забрать самое святое, самое дорогое, что в нем есть. Сразу внутри что-то резко меняется, что именно – не передашь словами, и состояние, и обстановка, как при переезде в другой город или в другой дом. Все это уже будто не твое.
Поддержка, которую мы с мамой ощутили после смерти отца, очень удивила нас, но растворилась также скоротечно, как и появилась. Сотни добрых слов от родных, искренне переживающих за нас людей, вскоре ушли. Теперь каждый воспринимает отсутствие в нашей жизни папы, как данность. Это привело нас к смирению и к мысли, что нужно как-то строить свое существование дальше, и в этом случае главные акценты на слова «существование» и «как-то».
Наверно, сейчас наступил момент сказать спасибо всем тем людям, кто переживал вместе с нами эту трагедию. Всем тем, кто поддерживал и вселял в нас силы идти дальше, не смотря ни на что. Спасибо за все!
V
Сегодня мне снова приснился отец. Я была рада, но одновременно очень удивлена, ведь не видела его давно. Предпоследний раз он являлся хмурым и взволнованным. Он просил нас, а точнее просто убеждал в том, чтобы навестить старшую сестру мамы. На тот момент я не придала этому никакого значения, пока в этот же день не узнала об ужасной трагедии в их доме. И в очередной раз я убедилась, что папа приходит не просто так, а предупреждает о чем-то или пытается нам что-то сказать. Но в этот раз, в сегодняшнюю ночь, меня поразило видение тем, что произошла невероятная история. Он лежал на земле, будто был мертв. И вся одежда пропитана кровью. Я смотрела на все это и не могла понять, что же происходит. Сон был настолько реален, что я чувствовала каждой клеткой кожи холодный ветер и запах свежей крови, от которого сводило желудок. Через несколько мгновений он открыл глаза и громко закричал «Я живой!», широко улыбался, и кажется, плакал от счастья. Мои глаза затянула прозрачная пелена слез. Сразу же подбежала к нему, обняла и поцеловала в губы. Я запомнила эту удивительную нежность и тепло родных губ, как много-много лет назад, когда целовал меня в детстве. А он не переставал твердить: «Я живой! Живой!»…
Иной раз мне казалось, что его смерть – это ошибка. Что он может в любой момент очнуться и оказаться в гробу. И тогда мы точно уже ни чем не сможем ему помочь. Первый, наверно, год после похорон мне казалось, что зря его изуродовали. И что он, скорее всего, был жив, но очень ослаблен и врачи решили провести вскрытие. Да, это неимоверная глупость! И вообще, странно, что меня посещали такие мысли… но они не просто меня посещали, а просто жили в моей голове. Я ужасно боялась этого, что его просто-напросто добили. Патологический страх, который нагонял на меня панику. Сейчас, конечно же, я понимаю, что это просто плод моего воображения. Последствия шока и переживаний. Я просто не могла поверить в то, что этого человека больше никогда не будет рядом с нами. Никогда!
VI
И вот ты продолжаешь свое бытие, а внутри гложет тебя это горе и гложет. Сидит черной кошкой и с каждым мгновением все сильнее впивает острые коготки в твою слабую, измученную душу. И вот ты хочешь себя отвлечь, забываешься, и уже думаешь о чем-то «надо ему показать» или «он знает, нужно спросить обязательно, когда придет» и тут тебя мгновенно будто поражает молнией, когда ловишь себя на мысли, что ждать не нужно. Просто некого ждать. Он уже никогда не придет. Никогда не зайдет в этот дом, морозный и снежный после бурана или уставший и жаркий, после душного летнего дня… Ни сегодня, ни завтра, никогда больше он не вернется с работы, не разбудит тебя ранним утром, не заварит чай… и сотни тысяч еще всех «не», которые уже никогда не наступят. А ты мечтаешь о них, придумываешь себе всякие небылицы, еще красочнее и сочней. Потом возвращаешься опять к тому моменту, когда были вместе, смакуешь его в памяти, опять разбираешь на какие-то мельчайшие детали… И вот тут захлестывает, накрывает волна тошноты и горечи, да так, что даже и жить не хочется.
Мы обречены помнить этот день всю жизнь, но с тех пор быть как слепоглухонемые.
VII
Судьба отмерила родителям прожить вместе почти тридцать лет. А это целая жизнь! Целая жизнь, пропитанная запахом его волос, прикосновением губ, голосом, теплом и просто им самим. Жизнь, которая была полна счастьем, надеждой и радостью оборвалась вмиг.
День смерти моего отца был самым ужасным днем, и эта новость стала страшнейшим ударом для всех нас. Острая боль прожгла насквозь все внутри, своей неожиданностью, невозможностью помочь и что-то изменить. Будто гром среди ясного неба раздался приговор Скорой.
Ничто не предвещало беды, только во мне легкой тенью пронеслось некое переживание. Правда, на это никто внимания не обратил, а может и зря. И от этого новость о смерти казалась еще более неправдоподобной. В тот миг я посчитала, что все это вымысел. Все что угодно, но только не констатация смерти. Нам всем казалось, что вот еще секунда, и он откроет глаза. Как в старом добром фильме со счастливым концом. Прошла секунда, еще секунда… еще и еще…мы с замиранием сердца смотрели на неподвижные потухшие глаза, но тщетно. Чуда так и не произошло. И когда уже его холодная омертвелая рука так безразлично свесилась из-под простыни, я поняла, что это конец. Жизнь уже не будет прежней.
Нам, людям, свойственно строить огромное количество планов и много мечтать, даже не зная проснемся ли завтра. Наступит новое утро для нас или нет. В этом великая глупость всего человеческого. Потому что когда настает тот самый горестный час, ты просто идешь ко дну.
VIII
Во мне никогда не было озлобленности на судьбу из-за случившегося, но были обида и отвращение. В первую очередь отвращение к самой себе. Чувство никому не нужности абсолютно необъяснимое. И весь мир стал для меня чужим, не таким как прежде. Словно отражение в зеркале – ты понимаешь, что ты это ты. Ты осознаешь, что никого другого там быть не может, но все равно чувствуешь, что что-то не так. А что именно сказать невозможно.
Иногда мне казалось, что я совершу суицид. Настолько душе было болезненно и безумно дико. В то время я часто задумывалась о самоубийстве еще потому, что мама постоянно о нем твердила. Во мне сразу же рождалось двоякое чувство – огромная жалость и любовь к ней, страх, что потеряю ее и одновременно желание умереть самой.
Внутри я корила себя, ненавидела за то, что Господь отобрал у нас отца. Видимо, это я что-то делала не так в свои семнадцать, раз Он распорядился именно таким образом. Значит, мы с мамой заслужили.
Заниженная самооценка и приступы ненависти к себе позволили еще больше замкнуться. Уйти в себя. Маме на тот момент было совершенно безразлично, что происходит вокруг. Разорвались важные, жизненно важные нити, и мы ничего не могли с этим поделать. Каждый пытался пережить утерю по-своему.
В школе стали считать меня сумасшедшей, ведь никто не знал, что произошло. Да и не пытался узнать. Так ведь всегда бывает у подростков – не важна причина, главное найти новый повод для разговоров и насмешек. И теперь я просто делаю вид, что не знаю своих одноклассников, когда встречаю их на улице. В принципе, так же как и они меня. Мне, почему-то, это дарит облегчение.
И у каждого представителя моей школы был свой диагноз касательно меня, но ни один не был верным. Потому, что диагноз был лишь один – смерть.
Я не обижаюсь и не злюсь на них. Мы разные, как планеты разных Галактик, но не дай Бог им пережить то, что мне.
IX
Смерть – это не приговор. Даже пускай это смерть самого близкого тебе человека. Просто это нужно пережить. Впитать в себя, словно губка, все эмоции, крики, слезы… и выдохнуть. Отпустить. И начать жить с чистого листа.
Порой нам кажется, что это сделать невозможно, ведь как можно вычеркнуть из своей жизни целую историю? Целого человека? Никто и не говорит об этом. Просто должно наступить смирение и покой в душе. И тогда жить станет на много легче. Просто нужно искать новые краски, чтобы хоть немного разбавить серость будней.
Конечно, нельзя заново открыть все прелести окружающего мира, лишившись чего-то важного. В наших сердцах навсегда останутся пустоты и рваные раны, но с каждой такой потерей начинаешь сильнее ценить жизнь.
А ведь еще каких-то семь лет назад все было иначе. Было жаркое лето, и мы смеялись, радовались новому дню. Непринужденно о чем-то болтали, грызли яблоки под палящим солнцем. Кто бы мог подумать, что эти моменты счастья были последними…
Я помню детские волшебные вечера, на кухне мы всей дружной семьей пили чай, ужинали или играли в карты. На душе было солнечно. Я любила эти вечера, когда мы «валяли дурака» и время пролетало незаметно. Время, когда мы были все вместе, как единое целое. Как единый сосуд под названием «семья».
Теперь же мы с мамой просто оживляем себя воспоминаниями, чтобы хоть как-то продолжать существовать. Мы ищем в них спасения, только есть ли оно?...
X
И до недавних пор каждое утро было для нас мучительно. Пусто. Через силу просыпаясь под сигнал будильника, который обрушивается на тебя словно тысяча волн, мы тут же пытались суетиться и не поддаваться эмоциям. И каждый новый день как испытание!
А что должно происходить с людьми, которые каждодневно испытывают все большую боль и отчаяние? Когда чувства беспомощности и безысходности нарастает и течет по венам, будто колкое электричество? Они просто каждый день привыкают к такому насилию и учатся существовать в мире, где отсутствуют наслаждения и маленькие радости семейной жизни, которые раньше были неотъемлемой их частью. И такое насильственное течение жизни формирует их дальнейшее поведение и характер.
Наблюдая за мамой, я стала замечать, что более-менее она стала возвращаться к жизни только сейчас, спустя почти семь лет. Думаю, это только первый год, когда она смогла вздохнуть спокойно и вступить в новый виток свой жизни. В новую жизнь без папы. Да, это очень тяжело, но тяжело не значит невозможно.
Но, даже сейчас если спросить её или меня о том, думаем ли мы об отце – каждый день.
XI
Часто в нашей жизни возникают споры о родителях. А вернее об отчимах и отцах. Бытует мнение, что отчима нужно воспринимать так же, как родного отца, ведь он является мужем твоей матери и занимает его место. Я категорически против этого. И мое мнение совершенно противоположное.
Конечно, рассуждать на эту тему можно часами, но я скажу только одно: это предательство чистой воды. Воспринимать отчима как отца, это значит предать память об отце, предать свою любовь к нему.
Отчим – это сожитель, посторонний мужчина. Кто бы он ни был и как бы тепло не относился к тебе это другой человек. И ни в коем случае не стоит ставить его на место отца. Этот человек не достоин слова «папа».
Папа – это родная кровь. Родной отец тот, который дал тебе жизнь. Человек, который подарил лучшие моменты детства, юношества… счастливые воспоминания. Папа – человек, который вкладывает в тебя душу. Он живет твоими достижениями, открытиями. Он проживает твою жизнь вместе с тобой и если его в какой-то момент не стало, это совершенно не значит, что нужно заменять его другим «чужим дядькой».
Никто и никогда не заменит нам родителей. Так было и так будет всегда. И глупы те люди, которые считают иначе.
«Смерть не в силах людей разлучить навек
И захлопнуть за ними дверцу.
Разве может уйти дорогой человек,
Если он остается в сердце?!»
Э. Асадов