Пятница
2 октября 2015 года
Санкт-Петербург, Россия
— Итак, что мы знаем о деле в общем? — поинтересовался Владимир Поляков, усаживаясь в удобный диван в неплохом кафе, в которое Варвара всегда ходит, ко-гда хочет о чем-то подумать.
Здесь спокойная атмосфера, нет запаха табачного дыма, который уже въелся во всю мебель. Это приличное место, и при всем при этом здесь не такие уж и большие цены.
— Ну, кто-то словно выкашивает все семейство Красновых, — начал Волков не-уверенно.
— При этом жертвы умирают не от обезглавливания или повешения, а от ожо-гов и множественных гематом, а еще от большого количества воды в легких, — произнес Петр Рыков и Поляков сразу на него покосился, мол, что ты несешь?! И Петр решил разъяснить: — Я разговаривал с судмедэкспертом по этому делу. Он нашел сам и даже показал мне все ожоги и гематомы, сказал мне, что нашел чудовищное количество воды в легких.
— Что еще сказал судмедэксперт? — заинтересованно спросила Варвара.
— Что головы отсекали специальным топором для палачей. Сейчас так легко их не достать… Он даже определил по частицам металла, найденным на месте от-сечения, к какому веку этот топор относится.
— И к какому? — поинтересовался Поляков.
— К XIX, — догадалась Стрельцова.
— Как вы догадались? — недоумевал Рыков.
— Да, что-то в этом деле слишком часто фигурирует именно этот век. А угадайте-ка, кем являлся Ровнев до того момента, пока его самого не казнили?
— Палачом? — предположил Волков.
— Именно так! Теперь-то я лично точно уверена, что убийца — потомок Ровнева.
— Но мы же проверили всех двух потомков! Они ничего об этом не знают! — в недоумении произнес Рыков.
— Я тоже ничего не понимаю.
— А что на счет подвески и картин? Выяснили что-нибудь? — спросил Поля-ков.
— Ничего нового, — произнесла Варвара, — картины все это время были у Красновых, а подвеска все это время принадлежала семейству Туровых.
— То есть этому Кириллу Турову? — спросил Рыков.
— Скорее всего, нет. На его лице было видно, что он ничего об этом не знает.
— Тогда, кому? — недоумевал Петр Рыков.
— Я не знаю, пока, — честно ответила Варвара.
— Так, ну ладно, а теперь будет строить предположения, — громко произнес Владимир и немного испугался, когда к их столику подошла молодая, полная, в белом свитере и джинсах, с темными волосами, официантка.
— Заказывать что-нибудь будете? — спросила она, улыбаясь в сторону Влади-мира Полякова.
— Э-э-э-э, будем, — быстро выкрикнул Волков и с опаской окинул всех глаза-ми.
— Что? — спросила она и приготовилась записывать.
— Нам всем просто кофе, черный, пожалуйста, — перебил Юрия Волкова По-ляков.
Официантка немного посмотрела на них двоих и ушла.
— Потом будешь животы набивать! — по-начальницки сказал Поляков и про-должил, — Итак, Варвара, вы и дальше будете нам помогать?
— Да, — уверенно ответила Стрельцова.
— Я так понимаю, предположения строить мы не будем…
— Ну, почему же? — не поняла Варвара. — У нас немало информации. Нам необходимо ее обговорить.
— И что это за информация? — скептически произнес Юрий Волков. Он при-бывал в ярости из-за того, что ему не дали поесть от души.
— Например, нужно еще раз съездить в архив и составить генеалогическое древо Ровневых-Туровых. Вполне вероятно, что мы с Димкой что-то упустили. Я поговорила с одним искусствоведом, он рассказал мне, что на этих трех картинах изображены Анатолий, Агрипина и Виктория Красновы. Значит, вполне вероятно, что Жан де Вие и Красновы были знакомы. Он посоветовал мне съездить в Париж к родственникам де Вие и забрать у них дневник Жана. Там может быть что-то важное.
— Тьфу! Да, почему вы вообще так уверены, что у этих чертовых убийств и XIX века есть связь?! — возмутился Волков.
— Потому что, мой дорогой, она действительно есть, – сдержанно ответил Ры-ков. — Топор палача середины XIX века, пропавшие картины и подвеска этой же эпохи, все это связано.
— Так, Волков, не хочешь помогать, так и скажи. Встань и иди. Начальству я ничего не скажу! — не вытерпел Поляков.
— А знаете что, — немного помолчав, ответил Юрий Волков, — я и уйду. Стра-дайте фигней без меня!
Он встал и быстро ушел, чуть не сбив с ног официантку, которая несла им всем кофе.
— Ты думаешь, это что-то даст? — недоверчиво спросил Владимир Поляков.
— А вдруг, — ответила она.
— Так, ладно. Рыков, ты с нами?
— Да.
— Значит, поезжай в архив и составь генеалогическое древо Ровневых-Туровых.
— Начни с Ильи Ровнева, — подсказала Варвара Петру Рыкову.
— Хорошо, — послушно ответил Рыков и что бы ни терять времени встал и пошел к выходу.
— А я сейчас же поеду в аэропорт. Точнее, сначала к себе домой, а потом в аэропорт.
— И насколько ты улетаешь?
— Назад я приеду завтра утром.
— Как ты так быстро поедешь туда? — недоумевал Поляков. — Нужна же виза и куча документов. Это так быстро не делается.
— Я знаю, — хитро ответила Варвара. — У меня полно полезных знакомых… Есть и во французском посольстве… Тем более, что я уже летала в Уэльс недавно, виза еще не истекла…
Она встала и быстро ушла. У него так и не получилось в очередной раз попы-таться поговорить с ней о ее семье.
* * *
Шарль де Голль встретил ее проливным дождем. Изредка были слышны рас-каты грома. Все пассажиры, летевшие вместе с ней в одном самолете, благодарили Бога за то, что гроза началась тогда, когда они уже прилетели.
Уже когда она вышла из аэропорта она сквозь стену дождя и тумана увидела пустую машину такси. Она подбежала к ней и наклонилась к окну возле сиденья водителя.
— Bonjour, monsieur , — произнесла она, уже насквозь промокнув.
— Bonjour Mademoiselle , — приветливо произнес таксист-француз с улыбкой.
Она безумно любила Францию. Любила ее улицы, любила ее язык, любила ее запах, любила ее жителей. Услышав такой прекрасный французский без тени ак-цента, она словно вышла из многолетней тюрьмы. Французский язык она изучала с шести лет из-за ее матери — фанатки Франции. Поэтому сейчас, в тридцать лет она с легкостью говорит на французском.
— Tu es libre ?
— Oui. Et que pensez vous avez besoin ?
— Rue de la Paix. Restez pr;s de la boutique de bijoux "Cartier" .
— Eh bien, asseyez-vous .
Варвара села на заднее сидение машины такси, а таксист выбежал и засунул в багажник небольшой чемодан. Таксист, полностью промокнув, сел за руль маши-ны и они поехали. Она смотрела в окна, по которым текли капли дождя. Опустев-шие улицы были не такими красивыми, а скорее тоскливыми. Она достала из кармана своих синих брюк телефон. Времени было не много. Она успевала пого-ворить с потомками де Вие и сегодня же вернуться в Питер, вот только вообще не хотелось возвращаться. Она надеялась на прогулку по вечернему Парижу, такому волшебному, как в детстве. Тогда ей было всего семь лет. Они с матерью гуляли по улицам Парижа, заходили в пекарни, ходили по набережной д’Орсе, смотрели на Эйфелеву башню. Все было таким волшебным, она эту прогулку так и не забыла. И не забыла те чувства, которые чувствовала тогда, когда была рядом с матерью. Сейчас-то ее мать живет в Риме и занимается своим бизнесом. Она, наверное, и забыла, что у нее есть дочь в России. О превращении Анжелики Роговой в Варвару Стрельцову ее мать знает и даже поддерживает. Имя Анжелика было дано дочери ее отцом, а матери всегда нравилось имя Варвара.
Уже когда она вышла из такси и расплатилась с водителем, она решила позво-нить по номеру телефона, который дал ей тот искусствовед. Почти сразу надоед-ливые гудки сменил приятный женский голос, говорящий на русском языке без всякого акцента.
— Я вас слушаю, — послышалось в трубке, и Варвара подумала, что она ошиб-лась номером.
— Мне нужна Лоретта де Вуон, — осторожно и разочарованно произнесла Вар-вара. Неужели тот дед написал ей неправильный номер!
— Я Лоретта, — ответил голос, — а вы кто?
— Меня зовут Варвара, мне необходимо с вами поговорить, — приободрив-шись, произнесла Варвара.
— А где вы сейчас находитесь?
— Я на Рю де ла Пе. Возле входа в магазин «Картье». Мне ваш номер дал…
— Ладно. Я через минут десять подъеду к вам. Ждите.
— Хорошо.
Потом в телефоне послышались короткие гудки. Варвара положила телефон в карман брюк и, взяв чемодан, стала изучать витрины магазинов. Рю де ла Пе сла-вится своими магазинами, а в особенности ювелирными. Она ходила, осматривала дорогие украшения, а дождь все сильнее и сильнее лил. И через пятнадцать минут у Варвары зазвонил телефон. Номер был Лоретты и Стрельцова незамедлительно подняла трубку.
— Варвара, к сожалению, я не смогу с вами сейчас встретиться, — с досадой произнесла Лоретта. — Но я освобожусь где-то через часа два. Вы будете свободны в это время?
— Конечно!
— Вот и хорошо, — приободрилась мадам де Вуон, — через два часа встречаем-ся возле входа в «Картье».
— Хорошо, — огорченно произнесла Варвара и, положив телефон в карман, пошла к дороге, взяла такси и поехала в гостиницу. Номер она забронировала, еще находясь в Питере (на всякий случай).
В номере было уютно и просторно. А главное — там не было дождя. Окна можно было закрыть красивыми фиолетовыми шторами. Мокрую одежду она сняла, приняла горячий душ и одела новую, сухую одежду. А потом она, снова снарядившись зонтиком, вышла на улицу. В ее распоряжении оставалось еще сорок минут. И их она потратила на еду. Она поела в весьма неплохом ресторане, опять взяла такси и поехала на Рю де ла Пе — к магазину «Картье». На месте ее уже ждала высокая женщина в белом жакете, голубой блузке и белой юбке-карандаше. Она стояла с прозрачным зонтиком и терпеливо ждала, пока Варвара заплатит таксисту. Совсем сухой прийти на встречу Стрельцовой все же не удалось. Она подбежала к женщине и деловито пожала ей руку.
— Спасибо вам огромное за то, что уделили мне время, — начала с благодарно-стей Стрельцова.
— Не стоит благодарностей, — сухо произнесла Лоретта. — О чем именно вы хотите со мной поговорить?
— Вы знаете что-нибудь о своем предке портретисте Жане де Вие? — неуверенно начала Варвара.
— Конечно, знаю! Жан де Вие был моим прапрадедом. А чем вас там заинтере-совал Жан?
— Видите ли, я помогаю расследовать серию странных убийств. На месте пер-вого убийства мы нашли три портрета, написанные самим Жаном. Я стала узна-вать, почему лишь эти три картины находятся в Питере? И я поехала в частный закрытый клуб искусствоведов, там мне посоветовали приехать сюда, к вам, и по-говорить с вами на предмет дневника портретиста, — по порядку изложила все Варвара Стрельцова.
— Значит, вам нужен дневник Жана, — переспросила мадам де Вуон.
— Да.
— Ну, тогда мы сейчас поедем ко мне домой, там у меня уже многие годы и хранится этот дневник, — впервые за все это время улыбнулась Лоретта.
Она молча пошла к серому новому «Порше», села на заднее сидение, а Варвара села рядом с ней. Они быстро поехала.
— А почему вы не отдали дневник в престижный клуб искусствоведом и экс-пертов по живописи? — спросила Варвара и закрыла глаза, говоря себе, мол, какая ты дура! Зачем ты это спрашиваешь?! Радуйся, что она даст его тебе!
Лоретта вздохнула.
— Они предложили мне большие деньги, — начала Лоретта и Стрельцова по-няла, что рассказ будет долгим. — Ну, точнее, это они их считали большими. Но я отказывалась, ведь это не просто какие-то записки девочки-подростка, это был дневник хорошего портретиста! Жаль, что он так и не стал знаменит. Хотя, он знаменит, но в очень узких кругах. Мне был очень дорог этот дневник, и я наотрез отказывалась его продавать или отдавать. А однажды прямо в мой офис заявился какой-то русский и начал мне угрожать. Говорил, что если я не отдам ему дневник, он меня и всю мою семью убьет. Но охранник выдворил его быстрее, чем он успел договорить. Потом он чуть не сжег мой дом, и тогда его арестовала полиция. Так ему и надо. Уж не знаю, где он сейчас, но с тех пор они от меня отстали, — Лоретта усмехнулась.
— А почему вы мне так сразу отдаете этот дневник? — поинтересовалась Вар-вара.
Лоретта вновь усмехнулась.
— Варвара, вы думаете, я не разбираюсь в людях? Но вам сразу видно, что вы не такая, как они. Тем более, вы же сказали, что вам этот дневник поможет найти серийного убийцу.
Дальше они ехали не разговаривая. Когда приехали, были возле огромных кирпичных ворот. Когда машина остановилась возле крыльца большого, белого трехэтажного дома, они вышли из нее и быстро пошли в дом. Дождь все еще шел, и заканчиваться в его планы не входило. Все комнаты были круглыми. На всех бе-лоснежных стенах висели портреты каких-то людей.
— Это и есть многочисленные работы Жана де Вие, — гордо произнесла Лоретта и указала рукой на один из портретов. — Его особенностью было то, что он писал портреты прохожих не за деньги. Они и не знали, что он пишет их портреты. Он видел человека и писал его портрет по памяти.
— А как же Красновы? — не выдержала Стрельцова.
— Это единичный случай. Он долго отказывался писать под заказ. Короче, вы сами прочитаете об этом в дневнике.
Лоретта пошла в сторону закругленной лестницы, ведущей на второй этаж. Варвара посмотрела на потолок, он был в форме купола.
На втором этаже было очень светло. Это был закругленный коридор, с одной стороны были двери, а с другой стороны были окна во весь человеческий рост. На стенах также висели картины, написанные предком Лоретты. Они вошли в одну из комнат, это оказался кабинет Лоретты де Вуон. Она подошла к стеллажу с книгами. Стеллаж был наверняка, очень дорогим, и подтвердила это гравировка на стеклянной дверце: «Лоретте и ее семье с любовью!» С самой высокой полки мадам де Вуон достала потрепанную маленькую книжечку, обтянутую коричневым кожзамом.
— Вот он, — произнесла Лоретта и смела с дневника пыль.
— Лоретта, скажите, пожалуйста, а почему стали известными только три кар-тины? — поинтересовалась Варвара.
Лоретта глубоко вздохнула. Она уже явно устала разговаривать со Стрельцо-вой, но уйти, так ничего и, не узнав, Варвара тоже не могла.
— А вы поговорите с Жераром Кроу.
— А кто это?
— Это один человек, который изучает все, что связано с Жаном. Он всю жизнь копает про него информацию. Даже не знаю, зачем ему это? Брал на изучение дневник, делал графологическую экспертизу, чтобы понять его характер и психо-логическое состояние. А еще он большой эксперт по живописи. Надо признаться, он всегда платил за причиненные неудобства.
Лоретта посмотрела на часы в телефоне.
— Скорее всего, он в своей антикварной лавке, — проговорила Лоретта, — этот магазинчик находится на бульваре Сен-Жермен. Вы там сразу его увидите. В са-мом начале улицы. Там будет вывеска: «Антикварная лавка Кроу».
— Хорошо. Спасибо вам, Лоретта, — улыбаясь, говорила Варвара Стрельцова. Затем она положила дневник художника в свою сумку. — Вы мне очень помогли.
— Не за что, — так же заулыбалась мадам де Вуон. — Мне было очень приятно с вами говорить.
Варвара повернулась и пошла к выходу. Лоретта пошла за ней. Она предупре-дила водителя, и он повез Варвару по адресу магазина Жерара Кроу.
Приехали они за тридцать минут. Водитель остановился прямо возле дверей магазинчика. Варвара вышла из машины и бегом вошла внутрь. В магазинчике стоял запах старости. Помещение было небольшим и мрачным. За прилавком стоял низкий пожилой мужчина с большими очками и выцветшими зелеными глазами, в серой вязаной кофте. Когда она вошла в помещение, он начал всматри-ваться в нее. А потом, набравшись смелости, он спросил ее по-французски:
— О, мадемуазель, что вас привело сюда? — спросил он с превеликим удивле-нием.
— Поиски серийного убийцы, — тихо усмехнулась она, а потом гораздо громче сказала: — Я хочу поговорить с вами о портретах Жана де Вие. Я хочу знать, поче-му миру известны только три картины?
Антиквар посмотрел на нее и задумался. Она задала ему вопрос на его люби-мую тему.
— Не сочтите меня сумасшедшим, — попросил он совершенно серьезно и начал свой рассказ, — думаю, для вас не секрет, что на этих трех портретах изоб-ражено все семейство Красновых. Он — придворный ювелир императорской се-мьи, она — горничная в этом же императорском дворе, и их ребенок — маленькая девочка по имени Виктория.
— Я это знаю.
— Пройдемте за мной, — сказал Жерар и повел ее в маленькую комнатку. Там стоял небольшой стол, на котором красовались множественные следы от чашек, стул, почти сломанный, настольная лампа и горы пустых коробок. Над столом ви-сели репродукции этих трех картин.
— Посмотрите внимательно, — прошептал он и сунул ей в руку лупу, — я там кое-что нашел.
— Где? — недоумевала Стрельцова.
— На картинах. Смотрите, на картине, там, где Анатолий — ярко выраженное число «48».
— Где? — не понимала Варвара, нервно рассматривая репродукции.
— Вот! — прошипел он, указывая на стрелку часов. Та действительно показы-вала на сорок восемь минут.
— Месье Кроу, при всем уважении, художник просто хотел показать время на часах, — осторожно произнесла Варвара.
— Я тоже так сначала подумал. Вы всмотритесь в эти часы. На них нет никако-го циферблата или стрелок, есть только минутная стрелка и число «48». И это не какая-то там ошибка! Жан де Вие славился своей ювелирной работой с деталями! — немного разозлено говорил Жерар. — А на второй картине он зашифровал чис-ло «52». Он подрисовал Агрипине Красновой пятьдесят две веснушки на обеих щеках. На самом же деле у нее не было ни единой веснушки. Это не может быть случайностью. А на третьей картине девочка Виктория пальцами показывает чис-ло «2».
Варвара осмотрела все картины. Слова антиквара показались ей убедительны-ми, но все казалось уж слишком не настоящим.
— Допустим, Жан де Вие хотел что-то зашифровать в этих трех портретах. Но зачем ему это? А главное — что он зашифровал? — скептически спросила Стрель-цова.
— Я не знаю, что он зашифровал. Но многие художники в своих творениях что-то зашифровывали. Даже Леонардо да Винчи... он много шифровал, чтобы его идеи раскрывались по мере того, как человечество до них дозреет.
И тут Варвара вспомнила, что она знает об этом. Изобретатель писал левой ру-кой и невероятно мелкими буковками, да еще и справа налево. Но и этого мало — он все буквы переворачивал в зеркальном изображении. Он говорил загадками, сыпал метафорическими пророчествами, обожал составлять ребусы. Леонардо не подписывал своих произведений, но на них есть опознавательные знаки. Напри-мер, если вглядываться в картины, можно обнаружить символическую взлетаю-щую птицу. Таких знаков, видимо, немало, поэтому те или иные его детища вдруг обнаруживаются через века. Как было с мадонной Бенуа, которую долгое время в качестве домашней иконы возили с собой странствующие актеры.
Варвара против своей воли уже начинала верить месье Кроу. Ее слова про Леонардо да Винчи ее окончательно убедили.
— Ладно. Хорошо. И у вас нет предположения, что это могут быть за числа? — тихо спросила Варвара.
— Нет у меня никаких предположений! — явно обидевшись, ответил Жерар.
Варвара поняв, что антиквар все равно ее не простит, даже не стала и пытаться просить у него прощения. Она была абсолютно выжата. Ей уже не хотелось ни гу-лять по улицам Парижа, ни думать о расследовании. Хотелось только есть и спать. Но мысли сами лезли в голову. Причем мысли из разных сторон ее жизни. Она понимала, что уже через два дня переедет сюда жить. Будет работать в галерее Поля де Мона. И никто ее больше не потревожит. И никто никогда не узнает, что она когда-то была Анжеликой Роговой.
Она на такси приехала в гостиницу, вошла в номер, приняла душ и в банном халате легла в кровать. Она изо всех сил пыталась уснуть, но мысли решительно не давали ей этого сделать. Еще ей нужно поговорить с Зубовым! Завтра она приедет в Питер и поговорит с ним обо всем. И только глубокой ночью она уснула крепким сном.