Половина пути

От автора:
Ярослав Сынингара, степень моей благодарности Вам огромна, но, как всегда, «не дотягивает» до степени Вашего участия и помощи.






Что-то пошло не так.
 Джафар понял это на двадцатой секунде переноса, когда мерно вибрирующий звук преобразователя резко стих и превратился в чуть слышный гул. Силовое поле, сжимающее тело, исчезло, словно тесная одежда, вдруг рассыпавшаяся в прах. Бледно-зелёные огоньки счётчика расстояния остановили свой стремительный  бег и вяло заколебались у цифры 350 трлн. км.
Чуть больше половины пути.
Джафар нащупал крышку корпуса преобразователя и щёлкнул пластиковой застёжкой. Аккумуляторные пластины были на месте. Одна выглядела совсем пустой. Безжизненная свинцово-серая поверхность обжигала холодом. Вообще-то, так и должно было быть. Джафар выковырнул её из гнезда и сунул в карман рюкзака. Вторая пластина ещё мерцала, совсем слабо, чуть заметно. Джафар осторожно потрогал её, надеясь ощутить хоть какое-то тепло и вибрацию. Ничего. Почти мёртвая. Странно… так не должно было быть.
 Вопросы вихрем закружились в голове. Ошибка в расчетах? Непредсказуемые уплотнения пространства? Какие-то другие, неизвестные науке помехи? Двух аккумуляторов должно было хватить на полный перенос. Значит, не хватило… И что теперь? Джафар почувствовал, как где-то внутри зашевелился липкий, отвратительный страх.
Он задрал свитер и, резко крутанув ремень, передвинул запасной источник питания со спины на бок. Острые края пластины больно упёрлись в ребро, но Джафар не обратил на это внимания. Густо-фиолетовое сияние разлилось вокруг, отгоняя кромешную тьму и сумрачные мысли. Тёплая пластина слегка вибрировала, словно дышала, словно хотела утешить: я здесь, я готова, я не подведу. Джафар вставил её в корпус преобразователя и защёлкнул крышку. Почти полная темнота снова неприятно щекотнула нервы. На табло вспыхнуло: «к переносу готов». Джафар глубоко вздохнул и, тихо прошептав «Господи, будь со мной!», дотронулся до пусковой кнопки.
- Эй! Что за фигня, блин! Свет включите! – смутно-знакомый нетрезвый голос резко разорвал тишину.
Джафар отдёрнул руку от преобразователя и почувствовал, как холодный пот рванулся наружу из всех пор тела, словно войско, ринувшееся в атаку. И следом за ним, как огонь тяжёлой артиллерии, на Джафара обрушилась мучительная ясность. Он прикрыл глаза и, слабея от ужаса, опустился на невидимый пол.

                ***

- Твоя кандидатура утверждена единогласно! – дядя Георг ввалился на кухню и сгрёб Джафара в медвежьи объятия, - Что молчишь? Онемел от счастья?
Вообще-то, Джафар онемел от нехватки воздуха: руки у дяди Георга – как две лопаты экскаватора.
- Это надо отметить! – дядя Георг выпустил Джафара и, хитро подмигнув, вытащил из-за пазухи бутылку с ярко-красной жидкостью, - Настоящий. Безо всяких «улучшенных компонентов».
- Томатный? – Джафар, расплываясь в улыбке, отвинтил крышку и разлил содержимое в два высоких бокала, - Откуда?
- Это секрет, - дядя Георг, шумно выдохнув, уселся за стол, - Раньше про нас говорили: «у каждого голландского фермера есть секретная грядка с ананасами».
Он снова весело подмигнул и отодвинул свой бокал:
- Это всё – тебе. Вряд ли ещё когда-нибудь придётся полакомиться.
- Тогда это будет первое, что я закажу себе однажды в небесном кафе, - Джафар с наслаждением сделал несколько глотков.
Лицо Дяди Георга вдруг стало серьёзным.
- Ты не передумал?
- Не дождётесь! – шутливо буркнул Джафар, - Расскажи, как всё прошло. Были ещё претенденты?
- Были ещё два парня из бывшего Восточного блока. Славные ребята! И знаешь, что сыграло решающую роль? Ты ни за что не угадаешь, – твоё знание арабского!
Джафар оторвался от бокала и удивлённо покачал головой.
- Общеизвестно, что эти люди, если и готовы что-то слушать, то только на своём языке. И ты – это, возможно, единственный шанс  достучаться до их душ, - заключил дядя Георг.
- Ты думаешь, там будут арабы?
- Уверен, - дядя Георг немного помолчал, а потом, словно спохватившись, заявил: - Решено, что отправлять тебя будем пространственным каналом с кратковременным выходом в четвёртое измерение.
- Пространственным каналом?- изумился Джафар, - Но это же колоссальные затраты энергии! Такое доступно только приближённым из «высшего круга».
- Ну, мы тоже не лыком шиты. К тому же, и приближённые бывают разные. Две тысячи лет назад приближённые римских императоров становились тайными учениками Христа…
- И многие поплатились за это жизнью, - Джафар пристально посмотрел дяде Георгу в глаза, - Не слишком ли дорогая «грядка с ананасами»?
- Каждый волен решать, что для него дороже, и ради чего стоит рисковать, - не сразу ответил дядя Георг, - И если твоё сердце болит о погибающих душах, и ты готов отправиться в неизвестность ради спасения хотя бы одной, то ты хорошо поймёшь тех, кто ради той же цели готов поставить на кон своё высокое положение.
- Вообще-то, с божьей помощью я рассчитываю на более богатый «урожай», чем всего одна душа, - улыбнулся Джафар.
- И это правильно! Но даже всего одна душа стоит всех этих затрат и риска, - дядя Георг поднялся из-за стола и подошёл к окну, - Да и чем мы рискуем? Нашей земной жизнью? Она и так скоро кончится, - он осторожно выглянул на улицу через щель между занавесками, - Конечно, мы рассматривали и вариант твоей доставки в систему эпсилон Лебедя более заурядным способом: ежегодным транспортным кораблём. Тут возможны два пути. Первый – это попасть в число конвойных. А это означает устроиться на службу в Космическую Охрану и проявить себя с хорошей стороны, ведь кому попало конвоировать эти корабли не поручают. Особенно после того, как три месяца назад какие-то лихие ребята сумели проникнуть в число охранников и захватили корабль вместе с командой и грузом через несколько минут после старта.
- Я слышал об этом. Какова их судьба?
- Неизвестно. Связь с кораблём прервана. Во всяком случае, так сообщают официальные источники. Они, естественно, умолчали об угоне, и повсеместно была распространена версия о техническом сбое. Но шила в мешке не утаишь. Как бы там ни было, теперь попасть в Охрану почти невозможно даже с регистрацией.
- Ещё невозможнее зарекомендовать там себя с хорошей стороны, - заметил Джафар, - На это уйдёт уйма времени и килотонны вранья – и это при том, что всё может рухнуть в любой момент.
- Это точно. Хотя… мы ведём работу в этом направлении, - дядя Георг хитро прищурился, - И кто знает? Может быть, через пару лет ты получишь подкрепление. Если Господь не придёт к тому времени.
Джафар улыбнулся и отсалютовал дяде Георгу бокалом.
- А другой путь?
- А другой путь… - дядя Георг тяжело вздохнул и нахмурился, - Это попасть в число «изгоев».
Джафар едва справился с угрюмой усмешкой. Он хорошо знал, людей какого сорта ссылают на Планету Изгоев, шестую планету в системе звезды эпсилон из созвездия Лебедя: конченых бунтовщиков, иногда целые посёлки, оказавшие вооруженное сопротивление новой власти. Нет, Джафар не боялся их, но всякий раз трепетал при мысли о том, сможет ли он, молодой парень, почти не нюхавший жизни, найти путь к этим ожесточённым сердцам. «Только если Господь будет со мной» - на этой ноте все сомнения быстро превращались в радужные надежды, а мрачные мысли разбегались, как крысы от яркого света.
- Ты знаешь историю брата Пауля? – спросил дядя Георг и, не дожидаясь ответа,  продолжил: - Он служил в наземной системе конвоирования «изгоев». Единственный раз за несколько лет его службы при загрузке этих людей в корабль произошла какая-то техническая неувязка, и он сумел поменяться местами с одним из них. 
Дядя Георг замолчал и, обхватив себя огромными ручищами, задумчиво уставился в пол.
- И что было дальше? – тихо спросил Джафар.
- За несколько секунд до старта пришла команда отменить рейс и отправить весь этап в полярные лагеря. Больше мы ничего о брате Пауле не слышали.
- Но ведь он достиг своей цели, не так ли? – немного помолчав, заключил Джафар.
- Да… конечно. Но Планета Изгоев до сих пор не дождалась божьего вестника, - дядя Георг снова прильнул к щели  между занавесками.
- Когда намечен перенос? – Джафар повертел в руках бокал с остатками сока.
- Сейчас ведутся расчеты: в какое время и с какого места лучше всего осуществлять преобразование пространства. Открытие канала даже для одного человека не может пройти незамеченным, поэтому было бы хорошо сделать это где-то в безлюдной местности. Но выехать из города без регистрации да ещё с преобразователем пространства в кармане… - дядя Георг грустно покачал головой, - …Я думаю, нам придётся стартовать из какой-нибудь захудалой гостиницы, где можно спрятаться от уличной системы слежения, и где вряд ли кто-то сможет быстро понять, что происходит и «правильно» отреагировать, - он на секунду обернулся, и Джафар заметил тревогу в его глазах, - Обо всех подробностях нам скоро сообщат. Думаю, у тебя есть ещё несколько дней, чтобы собраться, - и он снова принялся напряжённо разглядывать улицу.
- Что-то не так? – осторожно спросил Джафар.
Дядя Георг вернулся к столу и молча плюхнулся на табурет. Джафар выжидающе смотрел на него.
- Я не хотел тебе говорить. Но, пожалуй, придётся. Похоже, что Комитет Общественного Благополучия заинтересовался моей скромной персоной. Если они вышли на меня, то очень скоро выйдут и на тебя, поэтому… просто будь осторожен в эти дни. Надеюсь, у нас всё получится.

                ***

До старта оставалось около двух часов. Автомобиль дяди Георга мчался по автостраде высоко над ночным городом. Джафар задумчиво наблюдал за мелькающими внизу разноцветными огнями и ещё раз неторопливо прокручивал в голове последний разговор с братом Филиппом.

Они сидят за небольшим пластиковым столиком под открытым небом, огороженные с трёх сторон высоким бетонным забором, а с четвёртой – белоснежной стеной огромного особняка, принадлежащего брату Филиппу (и по его словам, даже слишком скромного для бывшего космонавта) и последние восемь лет служащего убежищем для нескольких десятков скрывающихся от новой регистрации братьев.
«Первые доли секунды из-за сопротивления земной атмосферы канал будет узким. Потом силовые поля изогнутся, образуя нечто вроде капсулы, наполненной воздухом, захваченным с Земли при старте. Примерно пятая часть её внутренней поверхности настроена на создание лёгкого гравитационного эффекта, так что ощущения невесомости не появится».
«Будет примерно, как на Луне?» - многозначительно улыбается Джафар и показывает пальцем на висящий в небе лунный серп.
«Ну… не совсем, – брат Филипп морщит огромный сократовский лоб, а в его глазах загораются огоньки оживления. На Луне он бывал не раз, и Джафар знает об этом. – Гравитация в канале будет только в полтора раза меньше земной. И советую не расслабляться: гравитация на Планете Изгоев в полтора раза больше».
«За сорок секунд не очень-то расслабишься», – резонно замечает дядя Георг.
«Да, теперь о времени, - брат Филипп снова становится сдержанно-серьёзным, и осторожно кладёт на стол устройство размером с небольшую бумажную книгу в полупрозрачном, на вид пластиковом, корпусе и три мерцающие фиолетовым светом пластины, - Перенос займёт сорок секунд. Вход в четырёхмерное пространство ты осуществишь в два этапа, примерно по двадцать секунд каждый. В связи с этим в преобразователь  вставляются два аккумулятора… - брат Филипп упирается пальцем в стол и придвигает две пластины, словно шахматные фигуры на доске, вплотную к корпусу прибора, -  …И в середине переноса будет короткое возвращение в привычное трёхмерное состояние, но ты этого, возможно, даже не заметишь. Суммарное количество энергии в аккумуляторах - ровно столько, сколько понадобится для переноса биологического объекта твоей массы на заданное расстояние, - он делает паузу и вопросительно смотрит на дядю Георга. Тот медленно берёт третью пластину и, взвесив её на ладони, опускает поверх первых двух.
«А это – запасной источник питания. Если вдруг что-то пойдёт не так…»
«Я не собираюсь назад, даже если всё пойдёт не так», - Джафар сдвигает пластину обратно на стол.
«Я знаю! Да и не хватит одной пластины на обратный перенос. Но я настоял, чтобы у тебя был запас. Мало ли что? Да и там, на месте может на что-то сгодиться. Мы ведь не каждый день отправляем миссионеров в такую даль!»
Джафар смотрит на дядю Георга, так постаревшего за последние пятнадцать лет, и думает о том, как он дорог ему - этот единственный на всей Земле родной человек, и скольким Джафар ему обязан. Задумчивое молчание племянника дядя Георг принимает то ли за скромность, то ли за недальновидность - и решает поднажать:
«Ты же почти инженер. Соорудишь там что-нибудь: печатный станок, например, или электростанцию простенькую… - дядя Георг явно увлекается и становится похож на торговца, навязывающего покупателю ненужный товар. Джафару от этого становится весело. Увидев его улыбку, дядя Георг возмущённо взмахивает руками: - Нет, кроме шуток, столько энергии на дороге не валяется!»
«Кроме шуток, спасибо», - Джафар берёт пластину и снова кладёт её рядом с преобразователем, а дядя Георг поворачивается к брату Филиппу, деликатно не вмешивающемуся в их разговор, и спокойно, будто и не спорил только что, как задиристый пацан, спрашивает:
«К чему быть готовым на месте? Есть какая-нибудь информация?»
«Транспортный корабль отправляется на планету ежегодно. При этом тоже используется преобразование пространства, иначе перелёт длился бы слишком долго… - взгляд брата Филиппа сосредоточенно замирает, - …Примерно девяносто четыре года, - выдаёт он скалькулированный в голове за несколько мгновений результат, - Кстати, энергия преобразования, требующаяся для твоего сорокасекундного переноса, приблизительно равна энергии для шестимесячного переноса корабля массой несколько десятков тысяч тонн. Но мы не можем рисковать и делать твой перенос более длительным и, соответственно, менее энергоёмким. Мы будем изменять пространство несанкционированно, и, естественно, без согласования с Центром полётов. Конечно, при моделировании твоего канала, мы учитывали информацию о всех движущихся в данный момент в той части неба кораблях, но… всё может быть. А если произойдёт пересечение двух каналов, то катастрофа неизбежна.
 Итак, каждый год корабль привозит на планету несколько сотен новых рабочих, провизию, медикаменты, необходимые предметы быта и тому подобное. Распределяются эти блага в соответствии с выработкой каждого: сдал свой калифорний – получил средства для дальнейшего существования. Добытое сырьё периодически выносится на орбиту транспортными челноками и раз в год перегружается в корабль. У нас в Космической службе болтали, что когда были открыты эти богатейшие залежи, встал вопрос о налаживании роботизированной разработки месторождений. Но, похоже, у «высшего круга» была проблема с добровольцами. Никто не захотел подставляться под радиацию даже для кратковременных монтажных работ. Выход, как это часто бывает, предложила история (нет ничего нового под солнцем!), и туда была брошена первая тысяча заключённых. Все они погибли, не добыв и тонны драгоценного сырья. Тогда молодой вождь решил несколько «смягчить» тактику – и следующую партию снабдил новейшей антирадиационной защитой и отправил туда… вместе с жёнами и детьми, - брат Филипп мрачно усмехается, - И дело пошло.
Атмосфера на планете содержит достаточно кислорода, но азот почти отсутствует, поэтому земледелие там невозможно… - брат Филипп лукаво косится на дядю Георга и, словно заранее пресекая все попытки возражений, многозначительно добавляет: - …Даже на привозной почве. Вода, правда, ограниченно, но имеется; климат равномерно-жаркий, ночью чуть прохладнее; рельеф гористый. Какое социальное устройство ты там встретишь? – неизвестно, но, скорее всего, это будут самые элементарные объединения по национальному и языковому признаку. Точного учёта количества населения, видимо, никто не ведёт. Соединения калифорния представляют собой небольшие кристаллообразные осколки и залегают почти на поверхности, в долине, находящейся  по земной ориентации на зюйд-зюйд-вест, если направление «лицом к эпсилон Лебедя» в момент твоего прибытия принять за северное. Система обмена калифорния на пищу и все остальные блага цивилизации полностью роботизирована – этакий закрытый автоматический гипермаркет, принимающий в качестве оплаты куски горной породы. Жильё… смотри», - брат Филипп касается пальцами монитора, лежащего на столе, и  придвигает его к Джафару.
«Что это? Дома? Шалаши?» - Джафар удивлённо всматривается в странную картинку: мелкие, бессистемно разбросанные прямоугольники среди скалистых уступов.
«Возможно, навесы перед входами в пещеры. А эта линия вокруг – антирадиационный экран, окружающий поселение. Снимок сделан с единственного военного спутника, связанного с роботизированной системой охраны на поверхности планеты с одной стороны и кораблями, курсирующими в планетной системе звезды Глизе созвездия Водолея - с другой. Радиосигнал, посланный напрямую с Планеты Изгоев, достигнет Земли только через семьдесят три года, поэтому новости о происходящем на планете приходится в буквальном смысле «привозить» на кораблях, прямо как в древние века. В любом случае, о всяком тамошнем событии на Земле станет известно, как минимум, лишь через несколько месяцев. Ну, вот, пожалуй, и всё, - брат Филипп поднимается и протягивает Джафару руку: - Удачи тебе, парень».
«Спасибо вам, - с чувством произносит Джафар, мельком подумав, что это, возможно, его последнее рукопожатие на родной планете, - И передайте мою благодарность  братьям».
«Нам всем недолго осталось, - лицо брата Филиппа будто загорается изнутри тихим светом, - Расскажешь потом, как у тебя там всё прошло. Когда-нибудь… при встрече, - и он кивает на звёздное небо.
«При встрече?.. - недоумённо переспрашивает Джафар, но через мгновение догадывается, - Обещаю».
 
Дядя Георг затормозил у ярко освещённого крыльца и, выглянув в окно, многозначительно объявил:
- Отель «Звёздный оазис», - повернувшись к Джафару, он весело добавил: - Одно из последних в этом мире заведений, где для бронирования комнаты не требуется новой регистрации. Идём! Наш номер на третьем этаже: очень небольшая цена, и о-о-очень большое окно на юго-восток.
Они вошли в узкий вестибюль и двинулись вдоль галереи безобразных скульптур, изображающих то ли фантастических монстров, то ли искорёженные человеческие тела. Девушка за высокой стойкой тряхнула фиолетовыми кудрями и, не поворачивая головы, равнодушно бросила:
- Желаете номер?
- Да, у нас забронировано. Дэвид Холл.
Девушка пощёлкала невидимыми кнопками и выставила на стойку небольшой серебристый сканер. На его поверхности светилось изображение ладони с по-мультяшному нелепыми, прямыми и толстыми пальцами.
- Подтвердите регистрацию - и можете проходить. Третий этаж, номер 34.
- Но… - на мгновение замешкался дядя Георг и, тут же расплывшись в вежливой улыбке, бодро закончил: - Отлично! Мы только заберём наш багаж, - и он поспешно зашагал к дверям, увлекая Джафара за собой.
Опустившись на сиденье автомобиля, он с тяжёлым вздохом произнёс:
- Давай отъедем, а то вдруг эта кукла вздумает помочь нам с багажом.
Припарковавшись на другой стороне улицы, он заглушил мотор и, снова тяжело  вздохнув, взглянул на Джафара.
- Этого я не ожидал. Видимо, за последние несколько дней порядки здесь изменились, - дядя Георг с досадой долбанул кулаком по рулю, - А признайся, что соблазн велик: прими новую регистрацию – и все проблемы решены. Только прикладывай руку к сканеру – и получай желаемое. Хочешь – номер люкс… - играя желваками на лице, заводился он, - Хочешь…
- Не хочу, – мягко перебил его Джафар, - Что будем делать, дядя Георг?
На минуту в салоне повисло молчание.
- Канал должен быть открыт только в диапазоне указанных координат в системе «широта-долгота». Это как раз номер 34 минус приблизительно один метр в каждом углу комнаты для выравнивания радиуса захвата.
- А высота?.. – уточнил Джафар.
-  Не имеет значения.
- То есть… а если на чердаке, с крыши? – Джафар заёрзал на сиденье, пытаясь рассмотреть крышу отеля из-за долговязой фигуры дяди Георга.
Тот тоже прильнул к боковому стеклу, но через несколько секунд  разочарованно махнул рукой:
- Там оранжерея. Свет горит. Люди ходят. Наверное, и охрана есть, - дядя Георг устало откинулся на сиденье, - Придётся всё отложить, заново пересчитать параметры, ну… и подождать какое-то время.
- А подвал? – не унимался Джафар.
- Там ночное кафе и стриптиз-клуб.
Джафар со стоном закатил глаза, но через мгновение уже тряс дядю Георга за плечо:
- А туда пускают без регистрации?
- Понятия не имею, - брезгливо отмахнулся тот.
- Дай мне план отеля.
- Джафар… – неуверенно откликнулся дядя Георг, открывая планшетник, - …Может, всё-таки отложим?..
- Смотри, - пальцы Джафара быстро пробежали по экрану, - Здание стоит на склоне холма. Полуподвальное помещение является таковым только со стороны входа, а с противоположной выходит на склон, образуя открытую на юго-восток террасу. Наши координаты попадают на участок в углу, самом дальнем от сцены…
- Ну, да… - кисло усмехнулся дядя Георг, - Сцена бы нам для наших целей не подошла.
- Я ведь могу сесть спиной, - поморщился Джафар, - Давай попробуем через кафе. Ну, а если увидим, что не получается, - включим «задний ход».
               
Джафар взъерошил волосы и попытался придать лицу максимально глупое выражение. Зеркала поблизости не было, оценить результаты своих стараний ему не удалось, и лишь один факт вселял слабую надежду: его бабушка была актрисой. Должно же что-то передаться по наследству! Дядя Георг придирчиво осмотрел сканер на автоматической двери. Изображения руки на нём не было. Он коснулся сканера пластиковой картой  – и дверь с чуть слышным звуком отъехала в сторону, открыв проход в вестибюль.
- Сработало! – ликующим шёпотом произнёс он.
Сунув руки в карманы, Джафар расхлябанной походкой двинулся мимо сонного охранника в сторону широкой арки с надписью «Cafe», из задымленного зева которой доносилась негромкая ритмичная музыка. Дядя Георг уверенно шагал рядом. Остановившись на пороге, он окинул полутёмный зал быстрым взглядом и повернулся к Джафару.
- Угловой столик у задней стены. Он свободен. И за соседними тоже никого нет. Так что… повезло?
Джафар чуть заметно улыбнулся. Дядя Георг обнял его за плечи.
- Ну, сынок, я надеюсь теперь свидеться с тобой не в этом мире.
- Так оно и будет, - снова улыбнулся Джафар, - Спасибо тебе за всё…
- Эй, голубки! – охранник, глумливо усмехнувшись, сделал им ручкой, - Заходите в зал. Там поворкуете.
- Тьфу! – тихо выругался дядя Георг, - Услышишь же такое на старости лет!
В эту минуту в дверях появились новые посетители: четверо мужчин в безупречно сидящих костюмах молча вошли и плотной стеной встали перед слегка испуганным охранником. Дядя Георг нахмурился.
- Я побуду здесь, - шепнул он и взглянул на часы, - У тебя осталось четыре минуты, и потом полутораминутный временной коридор для старта. Не оглядывайся. С Богом!
Он легко оттеснил Джафара в дымную темноту зала и, сделав несколько шагов по направлению к выходу, широко улыбнулся двинувшимся в его сторону посетителям:
- Пришли развлечься, ребята?
- Не стоит ломать комедию, - сухо отрезал один и перегородил своей мощной, похожей на шкаф фигурой, проход в зал.
Остальные встали вокруг, почти вплотную.
- Георг Дайчи? – хищно прищурился другой, видимо, старший, - Всё проповедуете? И как, успешно?
- В этот раз - нет, - коротко бросил Георг и снова взглянул на часы.
- Рыбка не заинтересовалась баснями про древнего еврейского пророка и сорвалась в объятия знойных девочек? Какая жалость! – старший взял Георга за локоть и, моментально стерев с лица усмешку, официальным тоном заявил: - Комитет Общественного Благополучия. Полковник Рональд Смит. Вы проследуете с нами, - и, повернувшись к «шкафу», приказал: - Останешься здесь. Мы вернёмся через минуту за тем парнем. Он должен дать свидетельские показания.

Джафар нырнул в густые облака табачного дыма, пронизанные лучами цветных огней, и медленно двинулся к столику, едва видневшемуся в дальнем углу зала. Ритмичная музыка мягко обволакивала и будоражила одновременно. Краем глаза Джафар заметил что-то золотисто-зелёное, извивающееся на сцене. Но не это завладело его вниманием.
 Посреди зала, облокотившись о барную стойку, кольцом охватывающую уходящие  под самый потолок сверкающие стеллажи с бутылками, стоял лохматый парень в безумно-яркой клетчатой рубахе, выпущенной поверх бесформенных, мешковатых штанов. Полуприкрыв глаза, он вяло посасывал что-то из жестяной банки и лёгкими движениями пальцев отбивал ритм музыки о блестящую поверхность стойки. По другую сторону мускулистый, наголо бритый бармен ловко выставлял на большой поднос бутылки и бокалы. Когда он отвернулся в очередной раз, парень, не меняя положения тела, протянул руку к подносу и, стянув с него самую большую бутыль, сунул её в огромный карман штанов. Тут же отделившись от стойки, он, как ни в чём не бывало, двинулся к выходу. 
Джафар внутренне усмехнулся и, опустившись за столик, посмотрел вслед яркой фигуре, неторопливо удаляющейся в сизое марево. В этот момент зазевавшийся бармен издал удивлённый возглас и принялся обшаривать взглядом окрестности опустевшего подноса. Лохматый парень плавно изменил траекторию движения и, замысловато обогнув несколько столиков, уселся на стул рядом с Джафаром. Он сполз на сиденье так, что над спинкой осталась торчать только его густая шевелюра, вытянул руку с банкой на стол и, прикрыв глаза, затих. По всему было видно, что это надолго.
Джафар взглянул на часы. До старта оставалось три минуты. Обведя глазами воображаемую линию захвата преобразователя, он понял, что его неожиданный сосед уселся точно в центр стартовой окружности.
«Будто нарочно!» - с досадой подумал Джафар, хотя понимал, что это не может стать серьёзной помехой: открывающийся канал довольно узок, и даже размеров столика, стоящего между ними, будет достаточно, чтобы изолироваться в момент старта. Главное, чтобы не возникло никакого тактильного контакта. Джафар осторожно заглянул под стол на вытянутые ноги соседа, находящиеся в нежелательной близости от его собственных, и передвинулся на другую сторону. Парень вздрогнул, открыл глаза и уставился на Джафара мутным взглядом. Потом, не отрывая руки от банки, слабо пошевелил пальцами, что, видимо, должно было означать приветственный взмах рукой, и невнятно пробормотал:
- Салют!..
«Давай, дружище, поспи ещё немного», - мысленно скомандовал ему Джафар и снова посмотрел сначала на часы: полторы минуты, потом – на бармена, очень надеясь, что тот не догадается о том, каким образом его бутылка обрела ноги: шумные разборки были бы сейчас совсем ни к чему.
Однако, бармен оказался слишком дотошным, а, может, бутылка того стоила, но через несколько мгновений со стороны бара донеслось:
- Где этот тип? Сдаётся мне, он забыл заплатить.
В прозвучавшем голосе легко угадывалось крепкое обещание неприятностей. Лохматый парень слегка скривился, словно от зубной боли, и ещё ниже сполз на стуле.
В этот момент в просвете входной арки появился мужской силуэт. Джафар подумал было, что это – дядя Георг, но быстро понял, что ошибся. Посетитель шагнул внутрь, прочь из полосы света, и принялся сосредоточенно оглядывать помещение. Его бело-голубой галстук, словно холодный факел, ослепительно сиял в полутьме зала под ультрафиолетовыми лампами. Через мгновение к вошедшему присоединились ещё двое. Они явно кого-то искали.
Джафар напрягся.
Следующие два события произошли одновременно: бармен, наконец, заметил лохматого парня, а люди у входа… Джафара. Не спуская с него пристальных взглядов, они обменялись короткими фразами и, не торопясь, двинулись по залу. Холодея, Джафар смотрел на приближающиеся фигуры. Он хорошо знал эту особую манеру держаться подчёркнуто прямо, появляться только группами, изысканно одеваться, будто намекая на некую причастность к кругам, недоступным простым смертным. Сомнений не возникало – это были люди из Комитета.
Мысли заметались в голове Джафара быстрее молнии. Что им нужно? Успел ли дядя Георг уйти? Если его, Джафара схватят с заряженным преобразователем, что он будет говорить? А в том, что он непременно станет говорить, Джафар почти не сомневался: в Комитете умели выбивать нужные показания. Скольких братьев он потянет за собой в адовы муки допросов, пыток и психотропной обработки с целью вырвать у них отречение от самого дорогого?
Любой иной исход показался Джафару лучше этого. Он оглянулся. Террасу окружала густая живая изгородь высотой в два человеческих роста: ни одного просвета, значит, в ту сторону не прорваться. Остаётся сцена: она должна быть связана с каким-нибудь помещением, откуда можно выбраться наружу. Он взглянул на часы: тридцать секунд до начала стартовых полутора минут. Между ним и людьми из Комитета оставалось не больше двадцати метров. А всего лишь в двух шагах слева, угрожающе сжав кулаки, уже стоял разгневанный бармен.
- Ага, значит вас двое? На пару работаете? – он шагнул вперёд и, ухватившись за спинку, попытался развернуть к себе стул, на котором всё так же неподвижно сидел лохматый парень. Вытянутые ноги парня зацепились за ножку стола, а тело, словно мешок, стало заваливаться на бок. Парень судорожно дёрнулся и ухватился пальцами за край стола.
         Джафар вскочил и с шумом двинул стол вместе со стулом и висящем на нём парнем на бармена. Стол и бармен оказались довольно устойчивыми, а вот стул, и, тем более, парень – нет. Джафар уже не видел, а только слышал, как сзади громыхнуло, и звон падающей посуды смешался с невнятными ругательствами. Бармен успел отскочить и вопреки логике и здравому смыслу кинулся назад к стойке бара. Искал ли он безопасности для себя или для своей батареи бутылок – навсегда осталось тайной. Джафар рванулся к сцене по узкому проходу между  столиками, чуть не сбив с ног какого-то едва на них держащегося, худого, как жердь, верзилу. Краем глаза он заметил, как люди из Комитета, резко изменив направление, ринулись за ним через зал, натыкаясь на тесно сидящих зрителей. Послышался истошный женский визг, несколько человек вскочили с мест.
На мгновение оглянувшись, Джафар понял, что зона захвата преобразователя, оставшаяся позади, именно сейчас сделалась абсолютно свободной и доступной. В тот же момент разгневанный верзила с нечленораздельным рыком набросился на него. В его руке блеснул нож. Джафар резко присел, верзила потерял равновесие и, неловко растопырив  конечности, рухнул в проход. Извернувшись, Джафар подхватил его за шиворот и ремень брюк и легко оторвал от пола. Что-то очень знакомое было в этом ощущении тяжести в руках. Он тут же и вспомнил: тюки намокшей соломы! Когда последний раз июльский ураган обрушился на фермерское хозяйство дяди Георга и разметал старый деревянный амбар вместе со всем содержимым по близлежащему повороту скоростной автотрассы, Джафару пришлось вручную под проливным дождём и градом скидывать тюки с дороги в кювет, потому что вся техника дяди Георга стояла, до половины колес увязнув в размокшей глине. Они сумели очистить трассу как раз к тому моменту, когда ураган пошёл на убыль, и первые машины стали вылетать из-за поворота…
 Осознание недостойности пришедшего в голову сравнения успело лишь едва-едва уколоть Джафара где-то внутри. Преследователи были совсем близко - и всплеск адреналина притупил мысли и жёстко продиктовал телу программу действий. Инстинктивно напружинившись, Джафар размахнулся и швырнул верзилу в сторону приближающихся парней из Комитета.
Люди за ближайшими столиками, с криком шарахнувшись от летящего тела, натолкнулись на уже набравших порядочную скорость преследователей - и несколько мгновений все окружающие были заняты только самими собой. В пёстрой мешанине из опрокинутых стульев, полуодетых девиц и пьяных мужских лиц Джафару вдруг снова бросился в глаза яркий бело-голубой галстук. Его хозяин, потеряв весь лоск и холодную невозмутимость, безуспешно пытался выбраться из под бестолково шевелящегося завала. Невольно содрогнувшись от его горячего и невероятно злобного взгляда, Джафар бросился назад к столику, под которым ещё барахтался лохматый парень. Едва не врезавшись в стену, он судорожно перевёл дух, взглянул на часы и нажал на пусковую кнопку.
Силовое поле обволокло тело, натянувшись от ремня с преобразователем к голове и ступням, подобно тонкой, упругой оболочке.
 Последнее, что Джафар видел на Земле, было перекошенное яростью лицо человека в призванном быть элегантным, но теперь криво распахнутом пиджаке, его сдвинутый на бок бело-голубой галстук и  встрёпанные резким порывом ветра волосы.
Последнее, что он слышал, была чья-то дурацкая фраза, громко и тягуче требующая у него отчёта в наличии уважения к окружающим. Но звучала она странно близко… слишком близко…
 
                ***

- Ты, что ли, свет вырубил? – незваный попутчик шумно запыхтел и, неловко толкнув Джафара в спину, пополз в темноту, - Блин, похоже, и звук тоже…
Теперь Джафар уже не сомневался в том, кого «захватил» с собой с Земли. Он снова нащупал пусковую кнопку: нажать, как только это чучело отползёт хотя бы на пару метров. Пусть остаётся здесь… выключатель искать.
Он живо представил, как парень беспомощной пьяной букашкой медленно движется в узком канале, пока силовые поля не ослабнут и остатки воздуха не рассеются в открытом космосе. Он даже не поймёт, что умирает… пока не умрёт. Вот тогда-то для него и наступит настоящее понимание.
Джафар ужаснулся циничности собственных мыслей и тут же с отчаяньем понял, что не нажмёт кнопку. Он медленно повернулся вслед уползающему в кромешную тьму парню и, пересиливая гадкое предчувствие подкатывающей паники, взмолился: «Господи! Господи! Не дай мне потерять голову и пойти на поводу у собственного страха! У Тебя не бывает случайностей – и, значит, у меня – тоже. Будь со мной! Вразуми меня! – и закончил привычным: - Да исполнится Твоя воля!»
Знакомое умиротворение укрыло сердце, словно покрывало, защищающее хрупкий цветок от бушующего урагана. Джафар глубоко вздохнул.
Теперь было бы хорошо спокойно осмыслить произошедшее, хотя, с таким соседством это будет вряд ли возможно. Из темноты снова послышался возмущённый крик:
- Э-ге-гей! Свет включите!
Джафар скрипнул зубами и тихо произнёс:
- Не ори.
- Почему? – в голосе звучало неподдельное удивление.
- Бармен услышит.
- Да пошёл он! – тут же принеслось в ответ, - Све-е-ет!!
- Здесь нет света.
- Чего?.. – парень, видимо, уже поднялся на ноги: голос звучал немного сверху, - …А куда ты его дел?
- Дома оставил.
- Да?.. – было слышно, как он шагает назад, - Это ты тут столы двигал? Банка моя укатилась куда-то. А, правда, где этот… лысый?
Джафар подумал было соврать что-нибудь устрашающее, но не смог.
- Далеко, - хмуро признался он.
- Это хорошо… - подойдя, парень тут же растянулся рядом и через мгновение мирно захрапел.
Что ж, одна проблема временно решена.
Итак, то, как этот тип оказался здесь, было понятно: видимо, в момент старта парень каким-то образом оказался ближе, чем это было допустимо, в спешке Джафар этого не заметил, и они оба были захвачены каналом, как единый биологический объект. Естественно, масса увеличилась почти вдвое и, следовательно, энергии потребовалось в два раза больше. Почему перенос прекратился до того, как второй аккумулятор полностью иссяк, Джафар объяснить не мог, но догадывался, что дело в настройках преобразователя: что-то вроде подстраховочного остатка энергии на случай непредвиденной остановки. Теперь они находятся внутри капсулы, образованной силовыми полями. На какое время им хватит воздуха – неизвестно. Сколько времени силовые поля будут поддерживаться оставшимся зарядом второй пластины – тоже неизвестно. Если начать использовать заряд третьей – тогда капсула продержится очень долго: этакая камера пожизненного заключения, только без воздуха, воды и пищи. Джафар поёжился и снова открыл крышку преобразователя. С виду ничего не изменилось: вторая пластина всё так же, еле заметно мерцала, третья густо лучилась фиолетовым. Но что толку? Полного заряда третьей пластины всё равно не хватит на перенос двух человек. Преодолеть вдвоём ещё четверть пути и окончательно застрять в нескольких триллионах километров от цели – глупо. А надеяться, что именно в это время именно в этой точке Вселенной окажется какой-нибудь корабль и подберёт их – смешно.
Джафар стащил с плеч рюкзак и открыл маленький карманный планшетник. Привычный зелёный свет разлился вокруг, напомнив о доме и уютных вечерах за чашечкой чая.
Вероятностные задачи - это довольно просто. Джафар быстро составил нужное выражение и внёс числовые значения: расстояние от Земли до места остановки, средние размеры космического корабля, среднестатистическое количество кораблей, движущихся за пределами Солнечной системы, и промежуток времени, в течение которого они с парнем, предположительно, будут ещё живы. То есть, если принять, что все корабли вдруг ринутся в нужную часть неба, то вероятность того, что один из них окажется здесь прежде, чем в капсуле кончится воздух, равна - Джафар нажал «Enter» - один к десяти в двадцатой степени. Да, цифры – штука жестокая, напрочь лишённая сочувствия.
Есть, конечно, ещё один выход: перенастроить преобразователь и переместиться на какую-нибудь более близкую планету. Но Джафар сомневался, справится ли он. Над расчетом канала работали программисты высочайшего класса, а он к таковым не относится. И даже если у него имеется всё программное обеспечение, на это уйдёт уйма времени: и, причём, не часов, а суток. Но, в любом случае, нужно попробовать проработать этот вариант.
Джафар вывел на экран казавшийся бесконечным перечень космических объектов, находящихся в пределах заданного радиуса. Теперь пропустить через фильтры. Программа предложила несколько десятков. Джафар выбрал «пригодные для жизни человека» и с замирающим сердцем снова нажал «Enter». Многотысячный список исчез с экрана, не оставив ни одной обнадёживающей строчки. Джафар перевёл дыхание и, сделав «шаг назад», выбрал «имеющие стационарные исследовательские или военные станции». Enter. Чистый экран.
Джафар захлопнул планшетник. Непроглядная темнота почти осязаемо обвивалась вокруг, будто пытаясь заползти в сердце. И почему-то сильно хотелось пить. Он снова открыл крышку и отставил планшетник в сторону. Хотя сейчас от этого чуда техники не больше проку, чем от лучины из далёкого прошлого, всё-таки, со светом веселее.
Мягкое сияние осветило спящего парня. Ярко-красные клетки на рубашке казались сейчас коричневыми. Тёмные волосы, беспорядочно торчащие в стороны то ли по причине пренебрежения внешностью, то ли от излишней экстравагантности, сухощавое лицо, высокий лоб. По возрасту – ровесник Джафара, по сложению – гораздо худосочнее.
Джафар вздохнул, снова вернувшись мыслями к возможности дальнейшего переноса. Но, будь парень хоть вдвое легче него, энергии всё равно не хватит. А это значит…
«Господи, я не понимаю, почему так должна закончиться моя жизнь. Зачем Ты хранил меня все эти годы, к чему готовил? К тому, чтобы вот так оборвать всё на половине пути? Где в этом смысл? – хищная стая сомнений была готова вот-вот наброситься на Джафара. Усилием воли запретив себе продолжать дальше думать в таком духе, он горячо закончил: - Но, что бы Ты ни приготовил, помоги мне принять то, что Ты посылаешь».
Откуда-то из глубины сердца ободряющей музыкой взметнулось: «Любящим Бога, призванным по Его изволению, всё содействует ко благу», и тут же вспомнилась непоколебимая вера в эти слова дяди Георга.
«Порой Бог дарует нам восхитительные подарки, но порой нам достаётся лишь боль и пепел. Неужели из-за этого мы должны потерять веру? Неужели мы доброе будем принимать от Бога, а злое – не будем? И разве Бог - наш слуга, чтобы требовать у него отчёта и спрашивать: «Ты что сделал?» Он – царь. И до тех пор, пока человек не станет относиться к Богу, как к царю, он никогда не узнает, что такое царское благоволение. Он всю жизнь будет искать смысл, но всякий раз проходить мимо открытой двери, за которой мог бы обрести самого себя… - дядя Георг задумчиво вздыхает, - Было время, когда я отчаянно бросал в лицо Богу бесконечные «за что» и «почему». Я изнемог от этой борьбы, но Бог остался Богом - и ответа я не получил, – дядя Георг тихо усмехается, - Зато, как Иов,  понял, наконец, кто такой Бог».
Джафар снова взглянул на спящего парня. Когда-то в школе, в одном из пунктов теста на социальную совместимость стоял вопрос: «с кем из твоих знакомых ты бы согласился надолго застрять в лифте?» Джафар вспомнил, что хотел бы назвать библейского Даниила, и мечтал поспрашивать, как тому жилось среди чужого народа. Но такие вещи в школьных тестах писать было нельзя. И вот теперь он действительно застрял. И, видимо, не просто надолго, а навсегда. И далеко не в приятной компании. Вот только вопреки привычному ходу вещей, в этот раз «навсегда» будет недолгим.
Парень пошевелился и, открыв глаза, медленно обвёл взглядом тёмное пространство вокруг. Увидев Джафара, он на мгновение замер, а потом разочарованно пробормотал:
- Опять ты…
Джафар промолчал. Парень, озираясь, поднялся на ноги.
- Где мы? Что-то не похоже на «Звёздный оазис»…
- Похоже. Даже больше, чем ты думаешь, - бросил Джафар, чувствуя, что вот-вот снова начнёт сползать в вязкое болото отчаяния. Что сказать? Как объяснить этому чудику, в какую беду они вляпались? И по чьей вине? На последний вопрос Джафар ещё не успел ответить даже самому себе.
- Тебя как зовут? – скрепившись, он поднял голову.
- Ринго, - рассеянно ответил парень и сделал несколько осторожных шагов по кругу, будто к чему-то прислушиваясь.
- А меня Джафар.
- Что они туда насыпали?.. Ты не видел эту чёртову банку? – он несколько раз взмахнул руками и сделал ещё с десяток шагов, - Вообще-то круто! Хотя, на наркоту не похоже. Скорее, допинг какой-то… - сосредоточенно бормотал он, - Ноги такие лёгкие! Супер! – и он, высоко подпрыгнув, вдруг с гиканьем устремился по кругу.
Теперь Джафар понял, что того так поразило. Дождавшись, пока схлынет это бурное веселье, он произнёс:
- Это не банка. Это – гравитация.
- Чего? – парень беззаботным кузнечиком прыгал в зелёном облачке света.
- В этом месте, - терпеливо пояснил Джафар, - Гравитация в полтора раза меньше земной. Поэтому ты ощущаешь себя таким лёгким.
- Ага… - слегка озадачился парень, - А в каком это мы месте?
- Мы в космосе. В капсуле из силовых полей. За триста пятьдесят триллионов километров от Земли.
Парень перестал прыгать и тупо уставился на Джафара. Видимо, содержимое той банки пока полноправно хозяйничало в его голове. Мысли двигались тяжело, невзирая на пониженную гравитацию.
- Да ла-а-адно! Не гони! – наконец, выдал он и, скрестив ноги, уселся напротив.
Джафару вовсе не хотелось что-то кому-то доказывать. «Значит, ещё не время», - сказал бы он в другой ситуации, но сейчас этого самого времени было слишком мало, и он заставил себя продолжить:
- Послушай, Ринго, в «Звёздном оазисе» произошло открытие пространственного канала, по которому я должен был попасть на… другую планету. В момент старта ты оказался слишком близко от меня, поэтому был захвачен преобразователем…
- Ага, - гыгыкнул Ринго, - Это я тебя за ногу схватил, хотел дёрнуть, если ты опять бежать кинешься. Кого ты ловил-то? Я не понял.
Джафара обожгло.
- Это меня ловили, - едва сдерживаясь, процедил он, - И если бы ты не лез…
Ринго молчал несколько мгновений.
- Блин, прокол… - растерянно проговорил он, но тут же встрепенулся и искренне возрадовался: - Так ведь не поймали же! Или всё-таки… - он опять настороженно заозирался, - Слушай, правда, где мы?

                ***

Жажда усиливалась. «Наверное, от безнадёжности», - мрачно заключил Джафар и, подтянув рюкзак поближе, вытащил маленькую пластиковую флягу. Вода с Земли. Зачем он её взял – пожалуй, просто на память. Внутри фляги сладко булькнуло. Интересно, что кончится быстрее: воздух или вода? Лучше бы воздух – меньше мучиться. Джафар открутил крышку.
- Джа!..
Рука Джафара замерла на полпути. «Ну, да. Чуть не забыл: нас же двое, - с досадой подумал он, - Так что вода может кончиться очень быстро, - что-то внутри Джафара вновь зло заклокотало. - Да с какой стати я должен заботиться о нём?»
Он приложил флягу к губам и… не смог сделать глоток. Его позвали. Нет, не Ринго. Кто-то Другой. В голове неожиданно и совсем неуместно всплыло: «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец».
 Джафар опустил флягу и прислушался, не ушами, а сердцем, как учили его мама и дядя Георг. Но больше он ничего не услышал, только раздражение вдруг растворилось, уступив место горячему стыду: «Хорош миссионер! Неужели моя любовь к ближнему так дёшево стоит, что её может затмить простая жажда?» 
- Ринго, ты пить хочешь?
- Не… Отлить хочу. Где в этом заведении мужская комната, а? – Ринго, развеселившись от собственной шутки, захихикал и неуверенно потопал куда-то в сторону.
- Отойди, на сколько сможешь, - попросил Джафар, с облегчением прильнув к фляге и почти забыв на несколько мгновений про Ринго.
Тот бормотал где-то в нескольких метрах, потом с минуту чертыхался, потом грубо захохотал.
- Блин, Джа, я всего себя обрызгал! – Ринго ржал, не в силах остановиться, захлёбываясь и всхлипывая, - Эта твоя гравитация – крутая штука. Она не только ноги делает лёгкими, но и…
- Мозги, - буркнул Джафар, оценивающе встряхивая флягу: ещё один раз хорошо напиться – не больше.
- Нет, Джа, ты послушай: я детство вспомнил. Мы с пацанами в школе одну уборщицу доводили. Чудная такая была, больная что ли… Ты прикинь, в платье ходила - во-о-от в таком, - он подошёл вплотную и, наклонившись, резанул Джафара ребром ладони по щиколоткам. Джафар дёрнулся от неожиданности, а Ринго, разразившись новым приступом хохота, завалился рядом. Джафар брезгливо отодвинулся.
- Мы в туалете с пацанами на спор… - Ринго, раскинув руки, продолжал предаваться воспоминаниям, - Ну, это… кто выше стену забрызгает. Ха! Тоже иногда аварии случались, и даже без гравитации.
Джафар почувствовал, как огненный ком поднимается по внутренностям и бьёт в голову стыдом и новой волной злости. Едва совладав с голосом, он тихо произнёс:
- Ну… а что она?
- Кто?
- Эта уборщица.
- Да ничего. Скучная была какая-то. Мне приятель из другой школы рассказывал, как их одна такая шваброй гоняла. Вот потеха! А наша не гоняла. Только смотрела как-то странно, будто жалела… больная, короче. Ну, а потом убирала, конечно, а мы…
- Лучше заткнись, - перебил его Джафар, чувствуя, что ещё мгновение – и он выпихнет этого урода в открытый космос  через все силовые преграды.
Ринго кинул на него удивлённый и слегка насмешливый взгляд, но выражение лица Джафара заставило его благоразумно замолчать.
Джафар порывисто поднялся и сделал несколько размашистых шагов в темноту, будто мог куда-то уйти и от Ринго, и от себя самого.
- Я не могу! – зажмурившись, прошептал он, - Я не должен ненавидеть его!
И откуда-то из глубины лет эхом донёсся до него почти забытый голос: «Ты не должен ненавидеть их…»
               
                ***

- Джафар! Иди кушать!
Мама выставляет на стол суп из биологически-улучшенных овощей и соевого мяса – всё, что удалось приобрести на её трудовой абонемент. На маме тёмно-зелёное платье и светлый передник, туго затянутый на талии. Джафар любит этот наряд, в нём мама похожа на тонкое деревце, которое он видел на картинке в старой книжке. Бабушка говорит, что раньше деревья росли повсюду. Десятилетний Джафар ей верит и, изредка попадая за город, всё ищет глазами это древнее чудо – дерево.
- Как дела, дочка? – бабушка, придерживая бессильно висящую левую руку, подходит  к столу.
- Хорошо, - мама устало кладёт голову на сцепленные тонкие пальцы, - Как всегда.
- Как твои ученики? Опять безобразничают? – бабушка так хмурит седые брови, будто собирается немедленно достать ремень и призвать негодников к ответу.
Мама слабо улыбается.
- У них появилось новое развлечение. Они пытаются вывести меня из себя:  специально пакостят в туалете и наблюдают, как я отреагирую. Не все, конечно. Многие просто не умеют делать свои дела аккуратно. Жалко, что никто не научит их. Бедные их жёны!
Бабушка в сердцах хлопает по столу ладонью и заявляет:
- У них не будет жён!
- Почему? – слегка опешив, спрашивает мама.
- Да потому, дорогая! Это же ясно, как божий день! Женщины у них будут, а жён – нет! При нынешней политике «высшего круга» то, что называется «семьёй» уже совсем скоро станет пережитком прошлого и уделом «непросвещённых личностей». Я прожила жизнь и, поверь мне, могу сравнивать и делать выводы.
Джафар чувствует, как полыхают его уши и никак не может вытолкнуть из головы мерзкую картину: растерянная мама со шваброй, а вокруг – ржущие, как кони, подростки тычут в неё пальцами. Он резко отодвигает тарелку и, задыхаясь от гнева, выдавливает:
- Я не буду есть!
- Почему?- мамины брови удивлённо ползут вверх.
- Я не буду есть! Я лучше умру с голоду, но ты не должна там больше работать! – слёзы прорываются наружу, и Джафар уже кричит, захлёбываясь рыданиями.
В красивых маминых глазах вспыхивают стальные искорки, а тонкая рука твёрдо опускается на плечо Джафара.
- Ты будешь есть, сын. И не смей устраивать истерику.
Металл в глазах, металл в голосе. Его мама не настолько хрупка, как кажется на первый взгляд. И Джафар уже понимает, что суп он непременно съест, будь тот хоть трижды разбавлен его слезами.
До конца дня он не выходит из своей комнатушки и строит стратегические планы проникновения в мамину школу и осуществления актов справедливого возмездия, а потом… в комнату тихонько входит бабушка. Взглянув на внука поверх очков, она совершенно будничным голосом спрашивает:
- Ну, как дела? Ты разрабатываешь новую модель гильотины или просто думаешь, где достать бластер?
            Она невозмутимо устраивается за письменным столом, берёт лист бумаги и, водрузив очки на место, заявляет:
- Надо всё законспектировать, чтобы не забыть. Ты мне будешь диктовать, а я – записывать. Так, с чего начнёшь?
- Бомбу подложу в туалет, - надувшись, бурчит Джафар.
- Так… бомбу, - сосредоточенно пишет бабушка, - Дальше?
Джафар чувствует, как начинает, подобно проколотому мячу, стремительно сдуваться. Но не сдаваться. Пытаясь сохранить сердитый вид, он выдавливает:
- Потом пущу по стенке высоковольтный кабель, и если они начнут…
- Не части, не части… - одёргивает его бабушка, - Ка-а-а-бель, - записав, она снова сдвигает очки на кончик носа и деловито уточняет: - Там же бомба уже взорвалась. Теперь развалины одни. Куда будем кабель крепить?
Джафар, не выдержав, падает лицом в подушку и давится прорывающимся смехом. Бабушка с мягкой улыбкой откладывает лист в сторону и, не обращая внимания на внука, начинает напевать самым настоящим мужским басом какую-то старомодную арию на итальянском. Она так драматично взмахивает рукой и так натурально морщит лоб, изображая безысходную скорбь, что Джафар, едва отрываясь от подушки, снова разражается неудержимым хохотом. О том, что она - бывшая актриса, бабушка не любит говорить. Когда-то в молодости она чуть не потеряла руку после автомобильной аварии и с тех пор рассталась со сценой.
- Тебе жалко, что ты не можешь больше играть в театре? – однажды спрашивает Джафар.
- Моя иссохшая рука, - загадочным голосом шепчет бабушка, - Это самый прекрасный подарок, который я получила от Бога.
И вот, когда ария допета, а отмякший Джафар становится способен услышать что-либо, кроме собственной обиды и гнева, бабушка вновь опускается на стул и неожиданно серьёзным тоном говорит:
- Понимаешь… эти ребята… они не знают ничего другого. Их сердца – во тьме, и они глубоко несчастны, хотя, пока не понимают этого. Ты не должен ненавидеть их. Может быть, однажды именно ты сможешь помочь им увидеть Свет…
И только поздно вечером мама заходит к Джафару и, присев на край кровати, тихо произносит:
- Сын, я буду там работать. И не потому, что иначе нам нечего будет есть.
- А почему? – хмурится Джафар.
- Потому что этого хочет от меня Господь.
- Откуда ты знаешь?
- Я знаю.

                ***

- Джа… - Ринго вяло пошевелился.
- Отвали, - откликнулся Джафар из темноты.
- А та девчонка, ну… последняя, в золотисто-зелёном, была ничего, а?
- Я не видел, - нехотя ответил Джафар, понимая, что от беседы ему так просто не отвязаться.
- Да ладно! – недоверчиво хмыкнул Ринго, - Почему это ты не видел?
- Не смотрел.
- Ну, это ты зря-а-а, Джа… - оживился Ринго и, привстав на локте, приготовился пуститься в обсуждение темы.
- Вставай, надо пройтись, - перебил его Джафар, - Определим размеры капсулы. Ты направо, я налево.
Он не знал точно, зачем ему это нужно, вернее, точно знал, что ему это совершенно не нужно, но дальше оставаться в бездействии было просто невыносимо. Поднявшись, он отстегнул ремень с преобразователем и бросил его на пол.
- Смотри, не заблудись, – мрачно пошутил он через плечо, - Если дойдёшь до силовой преграды - сразу назад.
Ринго, недовольно бурча, поплёлся в сторону, а Джафар двинулся в противоположном направлении, мысленно считая шаги.
Он осторожно ступал по слегка пружинящей поверхности. Ощущение лёгкости в иное время могло бы позабавить его, но наслаждение необычными эффектами – это не для тех, чья ближайшая задача – достойно умереть. И, однако, Джафар не мог не замирать при каждом шаге, сознавая, что идёт по пустоте, и чувствуя, как невидимые упругие преграды пронизывают капсулу, радиально расходясь от преобразователя. Он продавливал их грудью и через мгновение ощущал, как поле снова смыкается за его лопатками. «Пожалуй, даже приятно», - подумал Джафар.
Истошный вопль Ринго ворвался в его мысли одновременно с яркой вспышкой и оглушительным треском, похожим на звук ломающегося дерева. Джафар кинулся назад. Ринго с выпученными глазами вылетел из темноты, прикрывая рукой ухо.
- Что случилось? – испуганно закричал Джафар, схватив его за плечи.
Но из уст Ринго вырывался только нескончаемый поток междометий. В конце концов, тяжело дыша, он опустился на пол и, похлопав себя по виску, пробормотал:
- Ухо оглохло, похоже.
- Что случилось? – строго повторил Джафар.
Ринго виновато посмотрел на него снизу вверх.
- Я подумал… если вокруг – открытый космос, то можно просунуть руку сквозь эти… поля и пощупать, как там, снаружи.
- И что, пощупал? – Джафар сжал кулаки, - Я же предупреждал!
Ринго тихо застонал и затряс рукой. Тут же позабыв гнев, Джафар присел рядом.
- Что с ней? Дай посмотрю.
- Да ладно… - Ринго попытался спрятать руку за спину.
- Дай сюда! – Джафар взял его за рукав.
Ринго вздохнул и протянул руку. Джафар придвинул планшетник поближе и замер от неожиданности: кожи на руке Ринго почти не было - один сплошной шрам: ни волос, ни ногтей.
Стараясь не показать смущение, Джафар осторожно тронул каждый палец.
- Это старые шрамы? – тихо спросил он, почувствовав, как сердце защемило от жалости и сострадания, а от злобы не осталось и следа.
- Угу, - Ринго убрал руку, - Ладно… Всё нормально, – отмахнулся он, явно желая сменить тему, - Знаешь, сначала было даже прикольно, щекотно немного. А потом будто вязко стало, и рука не лезла уже… - в голосе Ринго появились новые интонации: он говорил, словно исследователь о необычном эксперименте - горячо и увлечённо.
- А ты? – заинтересовался Джафар.
- Ну, я поднажал. Упёрся и ткнул кулаком посильнее, а оно ка-а-а-к треснет – и прямо в ухо! – и Ринго принялся хлопать себя то по одному уху, то по другому, и так трясти головой, будто пытался  что-то из неё вытрясти.
- Дурак ты! – устало вздохнул Джафар.
- Чего? – не расслышал Ринго.
Джафар только махнул рукой и отвернулся.

                ***

За мамой пришли летним вечером в воскресенье. Трое мужчин с рафинированными лицами и ничего не выражающими глазами предъявили удостоверения Комитета Общественного Благополучия, уверенно перешагнули порог, и маленькая квартирка, где жили Джафар с мамой и бабушкой, будто ещё сильнее сжалась,  наполнившись чем-то чуждым и зловещим. Всё произошло очень быстро, почти без слов и, тем более, без бурных попыток выяснить «а в чём, собственно, дело?» До Джафара, которому мама приказала не высовывать носа из комнаты, доносились только обрывки непонятных фраз: «вы обвиняетесь...», «попытки навязывания ученикам лживых идей, противоречащих курсу «высшего круга»…» Когда Джафар понял, что происходит, и рванулся к матери, она уже стояла в дверях, заслонённая крупной мужской фигурой. Он взглянул на бабушку и оцепенел от ужаса: та сидела в кресле с совершенно безумным выражением лица, тряся перед собой скрюченными пальцами, а по подбородку её текли слюни. Один из мужчин тихо проронил:
- А что с ребёнком?
- Не твоё дело. Он же остаётся под опёкой взрослого, - его коллега криво усмехнулся и кивнул в сторону бабушки, - Поехали быстрее, по дороге позвонишь, куда следует…
Как только дверь захлопнулась, бабушка резко поднялась из кресла и взглянула на Джафара глазами, полными едва сдерживаемой боли и тревоги.
- Ну вот, внучек, теперь у нас очень мало времени. Быстро собирайся, бери самое необходимое.
Джафар стоял, словно столб, прижавшись спиной к стене и уставившись в бабушкино лицо. И только когда она принялась деловито пихать в большую сумку одежду и продукты, он, наконец, снова обрёл  дар речи:
- Т-ты что, притворялась? – едва сумел выдавить он и бессильно сполз на пол.
- А ты думаешь, надо было удивить их редким в моём возрасте здравомыслием, а потом отправиться вслед за мамой? – бабушка на мгновение оторвалась от сумки, - Они скоро вернутся. Собирайся. Мы уезжаем.
От того, что было потом, в памяти Джафара остались только какие-то смутные и болезненные клочки, сотканные из бесконечной череды тёмных улиц, света фар, бабушкиного голоса и жуткой головной боли. Очнулся он только через трое суток, почти за восемьсот километров от дома, в фермерской времянке дяди Георга. Светило солнце, а в окне виднелись настоящие зелёные деревья.
Бабушка слегла сразу, как только доставила Джафара к своему внучатому племяннику и убедилась, что он в безопасности. Через несколько недель её не стало. И только спустя годы дядя Георг рассказал Джафару, как бабушка рисковала в тот вечер. Если бы она не притворилась помешанной, приехавшие за мамой, наверняка, стали бы задавать вопросы, и, в конце концов, нежданные гости взяли бы под арест всех хозяев, невзирая на возраст. Но и прикидываться безумной было не менее опасно. Если бы люди из Комитета более тщательно выполняли свою работу, они бы не ушли сразу, а дождались представителей смежных служб, которые отправили бы бабушку на ближайший пункт эвтаназии, а Джафара - в спецприют для социально неадаптированных. 
- Но Господь судил иначе, - торжественно закончил дядя Георг и обнял Джафара за плечи большой, натруженной рукой. 

                ***

- Пить хочу… - пробормотал Ринго и, пыхтя, потащил что-то из кармана.
Джафар с тоской подумал об остатках воды во фляге, но не успел даже двинуться, как Ринго довольно заявил:
 - Во! Я за неё так и не заплатил. Да и не собирался.
Джафар разглядел в его руке знакомую бутыль.
- Что там? – спросил он.
 - Минералка, - Ринго присосался к горлышку.
«Да он богач!» - горько усмехнулся Джафар, а вслух сказал:
- Если не заплатил – значит украл.
- Ну и что? – недоумённо произнёс Ринго и протянул бутылку Джафару.
- А воровать – грех. – Джафар отвернулся.
- Чего?.. Чего ты сказал?
- Чего слышал, - передразнил Джафар, - Грех – это такой поступок, за который Бог отправит тебя в ад, - он вдруг почувствовал себя средневековым монахом, пугающим неграмотных крестьян.
- Куда отправит? – не унимался Ринго. Похоже, тема сильно его заинтересовала. Он снова придвинулся вплотную и попытался заглянуть Джафару в лицо.
- В ад! И там ты будешь вечно гореть!
 Джафара уже почти тошнило, то ли от несвежего дыхания Ринго, то ли от самого себя. «Господи! Разве о том я говорю? Разве об этом я хотел бы рассказать каждому? Ну разве я могу рассказать ему о Твоей любви, о Твоём величии, о Твоей мудрости, о Твоей жертве, о Вечности, о том, как жаждет Тебя каждое человеческое сердце, о том, как жаждет Тебя моё сердце, как Ты мне дорог, Господи! Что мне делать? Что мне делать с этим ублюдком?!» - Джафар тихо застонал и, обхватив голову руками, неподвижно скорчился на полу.
Ринго молчал. В полной тишине слышалось только лёгкое гудение преобразователя. Джафар невольно прислушался. Шальная, невероятная мысль на мгновение овладела им: Ринго больше здесь нет, его засосало обратно на Землю или куда-нибудь ещё. И теперь…
- Джа...
Джафар едва не подпрыгнул. Размечтался!
- …А я ведь уже горел один раз.
Джафар обернулся и вопросительно глянул на Ринго.
- В детстве, по дури. Мы с пацанами на утиль-площадку химкомбината залезли. Кто-то закурил – ну, и вспыхнуло всё. Я маленький был. Помню только, как бежал и орал. А потом боль. Много дней. Из нас шестерых только меня откачали… - он прерывисто вздохнул, - Джа… скажи, это вот так в аду будет?
- Хуже. Там бежать некуда, - буркнул Джафар и хотел было снова отвернуться. Но внутри как-то беспокойно заныло, и он по привычке замер и прислушался. К счастью, Ринго тоже замолчал.
«…И к одним будьте милостивы… а других страхом спасайте, исторгая из огня…»
Джафар напряжённо застыл, боясь пошевелиться. Конечно, он знал этот Голос, самый драгоценный в мире, звучавший из глубины сердца.
«Неужели, Господи? Неужели это возможно? Неужели Ты этого хочешь от меня?»
               
                ***

- Поначалу мне нравилось учиться, – задумчиво рассказывал Ринго, заложив руки за голову, - Особенно языки.
- И много ты их выучил? – сухо бросил Джафар.
- Одиннадцать только успел. Последние четыре, правда, всего лишь на разговорно-бытовом уровне, до трёх тысяч слов…
- А первые семь?.. – оторопело проговорил Джафар.
- На литературном, ну, и основы технического, само собой… - равнодушно пояснил Ринго.
Джафар почувствовал, как помимо воли его челюсть отвисает от удивления.
- …У нас в ОУ-140 было классно. Пока не ввели эту новую систему регистрации. Хорошие учителя сразу куда-то подевались…
- А ты учился в ОУ-140? – торопливо перебил его Джафар, - Всегда?
- Ну, да…
Джафару вдруг стало так легко, что он чуть не рассмеялся. Мама никогда не работала в ОУ-140. То была другая женщина. Хотя… что это он развеселился? Та тоже, вероятно, была чьей-то матерью.
- …Я тогда сказал: да пошли вы все вместе с вашей регистрацией! – продолжал Ринго, - И бросил школу.
- Ты что, не принял чип? – изумление Джафара росло с каждой минутой.
- Не-а.
- А на что ты жил?!
- Да так… Гравитация помогала, - Ринго тихо усмехнулся, - Что упало, - то пропало.
Джафар попытался разглядеть его лицо, хотя теперь было и так понятно, что тот окончательно протрезвел.
- Всё равно жизнь – дрянь. Безнадёга. С чипом или без, – какая разница? – продолжал Ринго, - Я бы давно закончил с ней, но… не знаю… что-то не даёт, - он вновь грустно усмехнулся, - Трусоват, наверное.
- Ла куаддамтумух хайатака, ла кунт аетабир уа(1), - медленно произнёс Джафар и замер в ожидании, едва дыша.
- Энт, энт таериф аллюхэт ал арабиа?(2) – не совсем умело проговорил Ринго и подался вперёд, словно боясь не расслышать ответ.
- Я родился там. И жил почти десять лет, - ответил Джафар, с трудом справляясь с охватившим его волнением.
- Поэтому у тебя имя такое чудное?
- Мой отец был миссионером на ближнем востоке. Он назвал меня в честь своего близкого друга, одного из первых арабов, обратившихся к Богу в той местности, где мы жили… – Джафар почувствовал, как воспоминания в его сердце оживают и растут, становясь объёмнее и горячее с каждой секундой.

«Ты знаешь, кто самый мудрый человек в Хор-Факкане? – Джафар аль-Аббас склоняется над кроватью маленького Джафара и улыбается ослепительно-белоснежной улыбкой.
«Не знаю» - сонно потягиваясь, отвечает Джафар.
«Это – я! - Джафар аль-Аббас грациозно прикладывает руку к сердцу, а потом   шутливо выпячивает грудь, - А знаешь ли ты, кто самый счастливый человек в Хор-Факкане?»
Вместо ответа маленький Джафар только широко зевает.
«Ты прав! – весело восклицает Джафар аль-Аббас, - Это - тоже я! – и ещё ниже склонившись над кроватью, шепчет маленькому Джафару на ухо: - А знаешь ли ты, кто самый богатый человек в Хор-Факкане?..»
Вот этот вопрос маленького Джафара уже серьёзно озадачивает. Он знает, что Джафар аль-Аббас - второй сын очень богатого араба. Услышав, что отпрыск «связался с неверными», отец лишил его имени, состояния и с позором изгнал из дома. Теперь тот уже несколько лет работает где-то в порту и едва сводит концы с концами.
«Что, тоже – ты?» - проснувшись от удивления, спрашивает маленький Джафар.
«Конечно, мой дорогой! Это – тоже я!» - и Джафар аль-Аббас протягивает ему огромный оранжевый апельсин.

 - …Он любил повторять: «Я сделал со своей жизнью самое лучшее, что вообще может сделать человек».
- Что он имел в виду? – странно-тусклым голосом спросил Ринго.
- То, что он посвятил свою жизнь Христу, – коротко пояснил Джафар, - Позже его зарезали бывшие единоверцы. Мой отец в тот день тоже был с ним, но его тела так и не нашли.
Ринго молчал какое-то время.
- Джа… - он с натугой вздохнул, и тут только Джафар заметил, что и сам дышит шумно и тяжело, - Скажи… Мы не выберемся отсюда?
Мысль о начинающейся нехватке воздуха, едва обретя форму, моментально затмила всё остальное, и животный страх внутри Джафара снова ожил и поднял голову. «Господи, помоги мне».  Он заставил себя взглянуть на Ринго.
- Видимо… нет.
 Ринго сидел, будто закаменев, и Джафар даже усомнился, услышал ли он его?
- А меня назвали в честь одного крутого парня из позапрошлого века, - неожиданно выдал он. Его голос звучал нервно и колюче, - Он посвятил свою жизнь вот этому: - Ринго ловко откинулся назад и отстучал пальцами, подошвами и языком невероятную ритмическую руладу. И тут же, вцепившись в лохматые волосы, повалился на пол и тоскливо простонал: - Неужели в моей говёной жизни был хоть какой-то смысл, Джа?!
Джафар смотрел на этого несчастного человека, и думал о божьем провидении. Чем он сам лучше таких, как Ринго, не имеющих надежды? Разве не живут в его сердце зачатки тех же пороков? И если бы не особая божья милость, по которой он с раннего детства был наставлен в истине, где бы он был сейчас?
В этот момент Джафар вдруг понял, что должен сделать. Где-то в недосягаемой глубине души он уже давно нашёл решение, но только сейчас до конца осознал это. «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец». Да, Господи.

«Мы должны быть готовы умереть в любой момент, - мама становится серьёзной и немного торжественной, - Это как экзамен. Нельзя оставлять подготовку на последний момент, тем более, если не знаешь определённого тебе срока. Пока твои отношения с Господом в порядке, ты готов к этому экзамену, когда бы он ни нагрянул».

- Ты сколько весишь? – Джафар придвинул планшетник.
Ринго поднял на него страдающий взгляд.
- Зачем тебе?
- Сколько? – настойчиво повторил Джафар.
- Семьдесят шесть.
Джафар тронул несколько кнопок.
«До Земли всё равно не хватает», - разочарованно подумал он и, снова отодвинув планшетник в сторону, повернулся к Ринго: - А насчёт смысла… Уже то, что ты ищешь ответ на этот вопрос, доказывает, что смысл существует.
- И в чём же доказательство? – Ринго, будто застеснявшись своей слабости,  опять говорил резко и холодно.
- Будь ты случайным скоплением белковых соединений, тебя бы не волновал поиск смысла существования. Но ты кем-то создан – и поэтому этот вопрос так глубоко укоренён в твоём сознании.
- Я бы много отдал за то, чтобы ты оказался прав, - немного помолчав, устало усмехнулся Ринго, - Хотя, если меня кто-то и создал, не думаю, что он остался доволен тем, что у него получилось.
Джафар невольно улыбнулся:
- Тот, кто тебя создал, знал, что делает.
- Неужели? Тогда, возможно, у него плохой вкус…

                ***

- …И тогда Бог послал своего Сына на Землю к людям, - Джафар сделал паузу и украдкой взглянул на Ринго. Тот слушал, не шевелясь, - Божий Сын родился в хлеву, был презрён, унижен…
- Погоди, Джа… - Ринго вдруг схватил его за руку и сжал так, что Джафар скривился от боли.
- Ты чего?
- Я уже слышал это. Давно… Погоди… Погоди… - он зажмурился и, запустив пальцы в лохматые волосы, вдруг запел тихим, чистым тенорком:
               
                Божий Сын в хлеву родился,
                Был презрён, унижен.
                Бог святой с Небес спустился,
                Чтобы к нам быть ближе.
               
                М-м-м-м-м-м-м-м
                Льётся свет повсюду.
                Ты открой глаза и уши,
                Чтоб увидеть чудо.

                Здесь во тьме и смертной тени
                Яркий свет сияет…


- Дальше не помню…
Джафар изумлённо слушал, не в силах поверить собственным ушам. Эту песню сочинила мама. Он помнил, как они с Гретой красиво пели её на два голоса. Давным-давно, когда  сестра ещё была с ними.
Ринго замолчал и сидел теперь, закрыв лицо руками и тихо всхлипывая.
- Откуда ты знаешь эту песню? – медленно выговорил Джафар.
- Мне пела одна девочка. Когда я лежал с ожогами и кричал от боли после перевязок. Она приходила, гладила меня по руке и пела… тонкая такая, постарше меня, волосы светлые, и пижама такая смешная, больничная. Я, наверное, не умер только потому, что ждал её всё время. А потом она больше не пришла. Я спросил: где она? Мне сказали: нету.
Нету. Джафар прикрыл глаза, и в голове тут же всплыло веснушчатое лицо Греты, широко распахнутые глаза, обрамлённые светлыми пушистыми ресницами, русые косы, ещё не поредевшие от безжалостных химиотерапий, и необыкновенных размеров жук, невесть каким ветром занесённый на их окно в центре ближневосточного мегаполиса. Маленький Джафар опасливо держится на почтительном расстоянии от неведомого чудища, а сестра, счастливо улыбаясь, бесстрашно подставляет жуку ладонь…
- Бог послал тебе ангела, - с трудом проглотив ком в горле, произнёс Джафар, - Потому что твоя жизнь драгоценна для Него.
- Моя жизнь? – Ринго оторвал руки от лица, - Джа, ты просто не знаешь, какое я дерьмо!..

                ***

- …Бог призывает тебя сыграть свою роль в Его истории, и эта роль несравненно более прекрасна и значительна, чем та, которую ты сам для себя выбрал.
Джафар замолчал и взял в руки ремень с преобразователем.
- Джа… если это, и вправду, так, - Ринго заговорил с сильным придыханием, на лбу у него блестела испарина, - Я должен рассказать ей об этом… обязательно.
- Кому «ей»? – удивился Джафар.
- Джессике. Она крепко на игле. Если бы она узнала - это бы всё изменило. И Марку… и Арчи… - он с отчаянной мольбой посмотрел на Джафара.
Джафар опустил глаза.
 - Мы уже не попадём на Землю. Слишком далеко, -  он снова взглянул на Ринго, - Прости…
Тот вдруг пошатнулся и прикрыл глаза. Джафар схватил попавшийся под руку планшетник и замахал им перед его лицом.
- Ринго!!
Тот дёрнулся и с силой втянул воздух. Джафар обнял его за плечи и, слегка тряхнув, посадил прямо перед собой.
- Слушай внимательно, - он поймал лихорадочный взгляд Ринго, - Сейчас ты полетишь на эпсилон Лебедя.
- Каким лебедем?.. – испуганно отшатнулся тот, вновь заколотив себя по оглохшему уху.
- Вообще-то не лебедем, а пространственным каналом, - Джафар обхватил не успевшего опомниться Ринго вокруг пояса и быстро защёлкнул ремень, - Объясняю: аккумулятора хватит с лихвой для твоего переноса на… пару триллионов километров. Мечтал в детстве стать космонавтом? – он с тёплой улыбкой взглянул на Ринго, - Мечты сбываются.   Бери рюкзак: там антирадиационная защита. Оденешь сразу, как только прилетишь на место, - он впихнул руки слабо упирающегося Ринго в просветы широких лямок и сунул ему планшетник, - Держи крепче.
 - Какого переноса?.. Джа, а ты?
- А я что-нибудь придумаю, - бодро соврал Джафар, - Там, в системе звезды эпсилон есть Планета Изгоев. Слышал про такую?
- Джа… а как же ты? Я без тебя не полечу, - Ринго судорожно попытался отстегнуть ремень, но застёжка не поддалась.
- Там, на этой планете тоже есть люди, которые, как и твои друзья, нуждаются в вести о Спасителе. Ты расскажешь им, - торопливо говорил Джафар, стиснув плечи Ринго, - Ты вспомнишь всё, что услышал от меня, а об остальном прочитаешь в Книге. Она в рюкзаке, старая, бумажная, а ещё есть на электронных носителях, если сумеешь соорудить подзарядку… короче, разберёшься.
- Джа… слушай, я ведь не совсем дурак… Ты погибнешь здесь! – слёзы вдруг брызнули из глаз Ринго.
- Со мной всё будет хорошо. Вот увидишь!
- Увижу?.. Когда?
- Совсем скоро. Успеешь только состариться… да и то вряд ли, - Джафар почти силком поднял Ринго на ноги и, растянув рукав свитера, быстро обернул им пальцы: никакого тактильного контакта, - Господь пусть будет с тобой!
Он нащупал преобразователь и, резко надавив пусковую кнопку, отпрыгнул в сторону. Раздался низкий вибрирующий гул, пространство дёрнулось. Силовое поле покатилось упругой волной, прижав Джафара к невидимой стенке.
- Джа… - послышалось откуда-то издалека - и всё стихло.
Дышать стало труднее. В ушах звенело, лёгкие со свистом втягивали остатки воздуха. При малейшем движении ноги будто проваливались в густую кашу: поле стремительно исчезало. Джафар расстегнул воротник рубашки. С трудом оглядевшись, он заметил, что вокруг прибавилось света. Может, это звёздное небо виднеется через истончённые стенки капсулы?.. Или это эффект, вызванный острой гипоксией?.. В голове мутилось. Обрывки мыслей расплывались и тоже, словно истончались и рассыпались на отдельные, лишённые связи фразы.
«Вот и хорошо… Уже скоро…» - Джафар опустился на колени и, из последних сил пытаясь удержать ускользающее сознание, зашептал:
- Ты так судил, Господи… И я согласен… Благодарю Тебя за то, что я смог это сделать… Теперь он в Твоих руках… и я, Господи…

                ***

- Воры! Предатели! Мерзкое отродье! – брызгая слюной, выплёвывал экс-капитан транспортного корабля USX-246, пока два дюжих парня, держащие его за локти, невозмутимо шагали к центру кабины управления. Остановившись в нескольких метрах от полукруглого смотрового стекла, опоясанного широкой панелью приборов, они, как по команде, опустили руки.
- Это уже вторая попытка проникнуть в энергетический отсек, - едва сдерживая возмущение, доложил один из них, - И третье прерывание переноса по его вине!
- Спасибо, Сэм, – не отрываясь от внимательного изучения показаний приборов ответил сухощавый лысоватый человек средних лет, сидящий перед пультом управления в капитанском кресле, - Сегодня мы преодолели половину пути до эпсилон Лебедя. Такой знаменательный день, капитан, а вы вынуждаете нас останавливать перенос, поднимать авралом всю команду и заниматься вылавливанием вашей персоны в недозволенных для посещения местах. Мы предлагали вам покинуть корабль ещё в пределах Солнечной Системы (как благоразумно и сделали остальные члены вашего экипажа), добраться до любого межпланетного парома, благо их в Солнечной Системе – хоть пруд пруди. Но вы отказались. Что ж, я вас хорошо понимаю: предстать пред лицо вождя после того, как ваш корабль угнан шайкой злоумышленников! – человек в кресле легко усмехнулся, - Такого я не пожелаю даже злейшему врагу. Уж лучше отправиться на Планету Изгоев. А что касается воровства… Я считаю захват USX-246 необходимой мерой, предпринятой пленниками для побега из плена. Через три месяца мы прибудем на место и…
- И Всемирные Военные Силы взорвут эту планету вместе с вами и всеми остальными ублюдками! – искажённый яростью голос экс-капитана срывался на фальцет.
Человек в кресле медленно развернулся и смерил собеседника усталым взглядом.
- Не взорвут. Она слишком нужна вождю. Вы же понимаете, что развеять в открытом космосе такие запасы калифорния было бы очень недальновидно, - он на несколько мгновений вновь сосредоточенно склонился над приборами, - Я надеялся, что вы, капитан, всё же сумеете оценить ту свободу, которую я предоставил вам здесь, на корабле, и не будете делать глупостей. Наверное, я должен был поместить вас в один отсек с «изгоями», не забыв сообщить им, кем вы являетесь… - человек в кресле сделал многозначительную паузу и развернулся к собеседнику, хмуро наблюдая, как едва заметная бледность разливается по его лицу, -  Не сомневаюсь, что вы поступили бы со мной именно так.
- Вам было бы самое место среди этих отбросов, - вскинув подбородок, процедил экс-капитан, - Вы попрали наше великое дело! При новом мировом порядке вы могли бы стать одним из первых десяти приближённых! Наш вождь возлагал на вас такие надежды!
- А мой Вождь… - его собеседник сделал ударение на слово «мой», - Сказал мне, что я безнадёжен и за мои грехи достоин только вечной смерти.
- Вы… - экс-капитан едва не задохнулся от неожиданности, - Вы опустились до поклонения еврейскому плотнику?! – он посмотрел на человека в кресле с такой невыразимой смесью ужаса, растерянности и возмущения на лице, что тот не смог сдержать лёгкой улыбки:
- И ни на мгновение не жалею об этом.
Экс-капитан попытался презрительно скривить губы, но глубокое изумление так и осталось в его глазах.
- И на что вы надеетесь? Если мне не изменяет память, - с трудом справившись с нахлынувшими эмоциями, он снова вызывающе вздёрнул подбородок, - И если верить всем этим древним бредням, то вы перешли точку невозврата. Ведь ваш… еврей обещал уничтожить всякого, принимающего чип новой регистрации – знак преданности нашему вождю, - он торжествующе усмехнулся, подчеркнув слово «нашему», и впился взглядом в собеседника, - Что вы собираетесь с этим делать, если не секрет? Отрубите руку вместе с чипом?
- Поверьте, капитан, - человек за пультом затвердел лицом, и лёгкая тень, словно воспоминание о пережитом страдании, омрачила его черты, - Чтобы избавиться от чипа, я был готов отрубить себе не только руку. Но, видимо, моя рука для чего-то ещё нужна моему Вождю, - мягко усмехнувшись, он сделал ударение на слове «моему», - Поэтому операция не превратилась в ампутацию.
- Что вы имеете в виду? – недоверчиво прищурился экс-капитан, - Любая попытка даже малейшего хирургического вмешательства в месте вживления чипа мгновенно становится известна Центру. Оттуда чипу поступает команда активировать систему ликвидации - и носитель карается долгой и мучительной смертью.
- Не рассказывайте мне, как устроен чип, капитан, - проговорил человек в кресле с плохо скрываемой болью в голосе, - Я участвовал в его разработке, - он нахмурился и на несколько мгновений замолчал, - А способ, который был мною использован, чтобы избавиться от него, весьма простой и весьма не новый: лазерный луч. У вас здесь прекрасная лазерная пушка, капитан, идеально подходящая для таких целей: узкий пучок высокой мощности. Я сделал это через несколько минут после захвата USX-246. Хотел бы раньше, но не мог – без моего чипа мы бы не проникли на корабль. Признаюсь, получилось не так красиво, как в косметическом салоне, ведь мне пришлось здорово торопиться: хотелось, знаете ли, успеть до того, как меня вычислит и уничтожит поисковая служба.
Он расстегнул молнию на правом запястье антирадиационного комбинезона и, освободив руку, протянул её вперёд. Большая тёмно-багровая ямина от не до конца затянувшейся раны виднелась с тыльной стороны кисти. Он повернул руку ладонью вверх: такой же след был и там. Глаза экс-капитана медленно полезли на лоб.
- Так просто?..
- Просто и не просто, капитан, - человек у пульта снова спрятал руку в комбинезон, - Дело ведь не в чипе, это – всего лишь электронное устройство. Дело в том, кому мы сознательно отдаём себя - свою жизнь и свою преданность. И пока нам есть что отдавать – у нас есть выбор… Сэм!
- Да, сэр.
- Уведите капитана. И не забудьте сменить код системы охраны его каюты и энергетического блока.
Когда дверь кабины закрылась за могучими спинами охранников, человек в кресле развернулся к пульту и быстро нажал несколько кнопок.
- Да, сэр, - раздался густой бас из селектора.
- Александр, зайди ко мне, сейчас, если можешь.
Через полминуты в кабину вбежал невысокий круглолицый парень. В его тёмных глазах плясали смешливые искорки. Следом за ним неторопливо двигалась его точная копия, только лет на тридцать старше и с густой сединой в чёрных, как смоль, волосах.
- У! Опять вперёд батьки! – беззлобно пробасил отец, отстраняя сына в сторону.
Парень широко заулыбался и, едва не подпрыгивая от нетерпения, шагнул назад.
-  Ну, как там наша «находка»? Очнулся? – с нескрываемым интересом спросил человек в кресле.
- Нет ещё, - весело выпалил парень, выглянув из-за отцовской спины, - Доктор Йорк поместил его в барокамеру: полчаса в режиме «медицинский сон».
- Надо было тебя поместить, - буркнул отец и отвесил сыну лёгкий подзатыльник, - На полгода в режиме «чтоб не лез, куда не надо». Сунешься ещё раз в открытый космос без разрешения, - задраю люк и код доступа забуду. Будешь снаружи на верёвочке болтаться, пока на место не прилетим.   
Суровое лицо человека в кресле засветилось с трудом сдерживаемой улыбкой.
- Да где ж мне его было взять, разрешение? Вы же все капитана ловили! - воскликнул парень с деланым возмущением, - А я, вообще-то, спал. А потом гляжу – там человек… в свитере, шевелится ещё. Я глазам не поверил. Думал – всё ещё сплю. За руку себя щипал. Во-о-о-т такой синяк остался, - он выпучил глаза и очертил в воздухе круг размером с небольшую сковородку.
- Что скажешь, Александр? – человек в кресле, стараясь сохранить остатки серьёзности, перевёл взгляд на отца.
- А что тут говорить? Чей-то отпрыск из «высшего круга» захотел развлечься и устроил себе экстремальное путешествие, - при этих словах Александр угрожающе покосился на сына, вновь выглянувшего из-за его спины и уже открывшего было рот для очередного комментария, - Оставить бы его за бортом, расхлёбывать последствия, так ведь нет! - вылез мой обормот!
- Не вылез, а технически грамотно вышел! – поправил сын.
- Лучше б ты умом вышел! Четвёртый раз капитану в шахматы проигрываешь, а туда же – в открытый космос!
- Ну, не люблю я шахматы! – почти взмолился парень и тут же ловко увернулся от очередного подзатыльника - А это же живой человек!
- Человек! Хлебнём мы с ним теперь горя, похлеще, чем с капитаном! – с досадой махнул рукой Александр.
- А давайте его с капитаном поместим! – воскликнул парень, держась на безопасном расстоянии от тяжёлой отцовской руки, - Пусть в шахматы играют.
Человек у пульта прикрыл лицо ладонью и, сотрясаясь от беззвучного смеха, выдавил:
            - Слушай, Алекс, а вдруг нас ещё к награде представят за спасение этого горе-путешественника?
Все трое громко расхохотались.
- Да уж, наградят – так наградят, - просмеявшись, пробасил Александр, - Только попадись. Хорошо ещё, если церемония будет короткой, а то ведь у молодого вождя фантазия бурная, и говорят, что он любит растягивать подобные удовольствия.
- Надо постараться не попасться, - с усмешкой ответил человек в кресле, - Хотя бы до тех пор, пока мы не остановим поставки калифорния. А уж потом… будь, что будет!
- А что, если этот парень, и вправду, - важная птица? – сын, будто пропустив мимо ушей последнюю фразу, родил новую идею: - Давайте выменяем его на кого-нибудь из наших!
- Ишь, стратег великий! – хмыкнул Александр, - Выменяем! Как по мне, так лучше бы он оказался последним проходимцем, чем связываться с ещё одной занозой вроде капитана.
- Проходимцы не путешествуют с помощью пространственных каналов, – человек у пульта снова нахмурился, - Да и зачем гадать? Вы ещё не проверили его регистрацию?
- Я проверил, - бортовой врач Йорк Спенс стоял в проёме открывшейся двери с выражением лёгкой озадаченности на лице, - Регистрация отсутствует.
Человек в кресле тихо присвистнул и окинул присутствующих многозначительным взглядом.
- Проходимец он или нет, - нарушил повисшую тишину доктор Спенс, - Не знаю. Но то, что везунчик – это факт!
- Везение тут ни при чём, - возразил человек в кресле, - Не будем пытаться втиснуть Бога в рамки человеческих законов статистики - Он им не подчиняется. Вы только подумайте: мы сделали вынужденную остановку после нескольких недель непрерывного движения и за триллионы километров от Земли едва не столкнулись с живым человеком в открытом космосе. О какой случайности может идти речь? Кто бы ни был этот парень, наша встреча – это божий промысел. И думаю, - он легко поднялся из кресла и шагнул к дверям, - Пора идти знакомиться.
 
                2016-2017
               




(1)Не ты подарил себе жизнь – не тебе её и забирать.
(2)Ты что, знаешь арабский?