Жовжан всегда была нелюдимой. Про таких людей говорят, что их в детстве «не до любили». Жовжан действительно не знала женской ласки. Рано лишившись матери, она почти и не помнила ее. В новой семье отца девочка оказалась лишним ребенком. Мачеха всячески «приучала» ее к труду, и все тяготы домашнего сельского хозяйства легли на плечи падчерицы. Однако сложно было назвать эти плечи «хрупкими». Еще с раннего детства девочка чувствовала недюжинную силу в своих руках. С годами тело девочки, обременённое физическим трудом, становилось сильным. Девичий стан был широк, крепкие мозолистые руки напоминали мужские.
Жовжан не умела общаться с людьми, никто и никогда не слышал ее девичьего смеха, никто не учил ее, как должна ходить девушка, как должна одеваться. Несмотря на упорный труд, ее попрекали каждым куском хлеба, и отчий дом стал для нее местом постылым и ненавистным.
Родственники матери жили далеко от ее родового села, однако когда Жовжан, прожив безвыездно в доме отца четверть века, решила переехать к ним, те с радостью приняли племянницу. Все знали об ее незавидной судьбе и по-своему жалели. Но это были бедные люди, они сами с трудом зарабатывали свой кусок хлеба, и не могли ей ничем помочь.
В советские времена семья матери каждый год выезжала на «шабашку» в Казахстан. Люди создавали бригады, брали на себя обязательства по строительству объектов, и целый год жили на заработанные деньги. В очередной раз семья решила взять с собой и Жовжан в качестве повара. Она была мастерицей на все руки, и хотя к готовке яств не была обучена, простую деревенскую пищу готовить умела не плохо.
Родственникам Жовжан на этот раз повезло, заключили договор о строительстве большой фермы, четверо мужчин с утра до ночи трудились на объекте, женщины готовили, стирали, а при необходимости брали в руки и лопаты.
Для местных жителей Жовжан никогда и ничем не запомнилась бы, если бы не один случай. Как-то в праздничный день местные аборигены напились и решили разобраться с приезжими строителями. Кто-то когда-то кому-то что-то сказал, все об этом забыли, да и случай был совсем пустяшный, однако сложно понять логику пьяной толпы. А она была такова, что приезжих необходимо проучить. В этот праздник родственники Жовжан устроили себе выходной, и решили отоспаться после многодневных трудов, а сама девушка пошла в магазин за продуктами. Пьяные люди вторглись во двор неожиданно, вышедшего на шум младшего брата вырубили сразу. На него посыпался град ударов, и нападавшие сельчане ворвались в дом. Там завязалась потасовка. Шум на улице позволил мужчинам приготовиться к защите. Вернувшись домой, Жовжан увидела лежащего во дворе избитого двоюродного брата и услышала шум драки в доме. А в это время на подмогу своим бежали другие сельчане. Так бывает, когда толпа бросает клич, что «наших бьют». Одного Жовжан вырубила с первого удара. Она и сама не поняла, как это получилось. Рука сложилась в кулак и сила, утроенная холодной яростью, обрушилась на челюсть вбегающего. Второй тоже не понял, что случилось, его потом в бессознательном состоянии оттащили домой земляки. Третий был изумлен, что двоих его товарищей за пару секунд уложила на землю женщина. Однако и он сам постиг их участи, на его голову словно кувалда обрушилась. Жовжан вытащила здоровенный кол из забора и вошла в дом. Будто богатырь из былинной сказки с дубиной она разметала по дому агрессоров, и высвободила братьев, избитых и зажатых в угол. Кто-то бежал через дверь, кто-то через окно, кто-то еле ковылял, проклиная взбесившуюся фурию.
Наутро протрезвев, сельчане решил замять ссору, все-таки самим было неприятно, что кучу мужиков уложила и разметала одна женщина. Противоборствующие стороны пошли на мировую, однако местные благоразумно обходили дом, где кашеварила Жовжан.
Советский Союз рухнул, семья потеряла возможность зарабатывать на «шабашке», Жовжан снова впряглась в лямку, и начала тащить домашнее хозяйство, однако здесь с ней были ее братья и сестры, и такой труд не ломал ей хребет, а наоборот, крепил ее сильное тело. Правда, сватов никто не засылал, и женихов на горизонте не предвиделось. Затем наступили смутные времена, и хотя все ждали войны, пришла она совсем неожиданно. Так бывает практически всегда, люди осознают ее неизбежность, но когда она приходит, то для всех война становится неожиданностью. Наверное, потому, что люди надеются ее переждать и пересидеть, однако она умеет входить в каждый дом, и никто от ее беззакония и жестокости не застрахован.
Жовжан находилась на сельском базаре, когда в толпе зазвучало зловещее слово «зачистка». Солдаты оцепили рынок, и вооруженные люди пошли по рядам, хватая всех подозрительных на их взгляд мужчин. А среди таковых были даже те, кому только исполнилось пятнадцать лет.
Жовжан стояла в стороне от людей, возле высокой кирпичной стены. Стена служила серьезной преградой, и потому не была оцеплена. Женщина увидела, что в ее сторону бежит мальчишка, а за ним гонятся два человека в военной форме. В глазах мальчика был неподдельный ужас, он был не местный, скорее всего беженец из города. Как правило, у них не оставалось никаких документов, вырвавшись из-под ужасных обстрелов и бомбардировок, беженцы попадали под «зачистки». А не местная прописка уже была серьезным преступлением.
Мальчик укрылся за широкой спиной Жовжан, он инстинктивно почувствовал, что здесь он может надеяться на защиту. Старший лейтенант подумал, что настиг свою жертву, и слова угрюмой женщины оставить мальчишку в покое воспринял, как не имеющее значение просьбу, а не угрозу. Неудачная попытка забрать мальчика переросла в жестокую драку, хорошо физически подготовленный офицер сумел полминуты противостоять Жовжан, но затем рухнул, сокрушенный тяжелым ударом. Его напарник, солдат-контрактник был ошеломлен таким исходом, грозный командир лежал у его ног, поверженный женщиной. Ему самому же хватило одного удара, чтобы потерять сознание. В толпе увидели короткую схватку, и военные устремились в сторону Жовжан, однако она быстро перебросила подростка через стену, и обезьяной взмыла ему вослед. Они быстро заскочили в село и затерялись в его закоулках. Мальчик даже не успел сказать слова благодарности, они разбежались в разные стороны. Жовжан добралась до дому, и хотя многие на рынке знали кто она, никто ее не выдал. Этот случай так и остался для нее без последствий, хотя она сильно повредила руку в схватке, и потеряла возможность посещать рынок. Впрочем, Жовжан всегда была домоседкой, и это ей было совсем не в тягость. Да и военные ее не сильно искали, все-таки она проучила слишком самоуверенного и надменного «старлея».