И тут я увидел, что мои картины,(а их у меня много накопилось),сидят в зрительном зале. Точнее, не так что бы они сидят, но они как зрители,расположились на сидениях партера. Какой это театр? Хороший, современный театр. Всё новенькое. И вот, картины мои, это зрители. Они смотрят на сцену. На сцене я. Бегаю, суечусь. А картинам не ясно. Это уже спектакль, или вот этот режиссёр только готовит представление?Но это не представление, это не театр . Точнее не так. Это не спектакль. Точнее это театр, но я не актёр и не режиссёр. Это картины в театре. А я нет. Я, как бы, в своей реальной жизни. Бегаю, суечусь. Зазываю случайных прохожих посмотреть мои картины. - Мадам, месье, повторяю я то громко, то шёпотом, - заходите посмотреть картины. А мои картины смотрят на меня и недоумевают. - Когда же начнётся спектакль, - думают они, - или это такой вот перформанс? А, ну тогда круто. Почти Антонен Арто с его театром жестокости. Интересно. Новаторская тема. Это же надо, наш драгоценный автор, нам же себя и показывает. А то мы его как будто не знаем. Ха-ха! И, одна из картин, уже начинает свистеть. – Давай ещё что-нибудь покажи. Продолжай развлекать нас. Нам уже скучно! А я бегаю по сцене. Вот вахтёрша, вот билетёрша, вот пожарник, вот осветитель. Директор театра даже пришёл.- А где же зрители? – спрашивают они. – Смотрите, отвечаю я, - это зрители! Доблестные работники театра cмотрят на мои картины со сцены и говорят, - Эй, парень, там нет зрителей.– Как нет? - удивляюсь я, - там целый партер! - Там нет людей, отвечают мне, - ты их придумал. Зал пустой. Я спускаюсь со сцены, прохожу мимо своих картин и открываю двери в фойе. В фойе какой-то человек ждёт другого человека. – Привет, говорю я ему, - хочешь посмотреть мои картины? Он быстро и легко соглашается. – Только не долго, просит он, - я жду другого человека. – Хорошо, хорошо, отвечаю я ему, - и мы заходим в полумрак зрительного зала. Пустая сцена. Стулья чем-то заставлены. – А где картины, - задаёт он вопрос. – Они в зрительном зале. – А почему? - не унимается он. - Действительно, почему, – спрашиваю я себя, - мои картины в зале? Это что, такой перформанс, такая форма альтернативного искусства, или, можно сказать , что это, ни много ни мало, эволюция театра, мощное новаторское действие. Куда там! Это же круче чем театр жестокости Антонена Арто. Мои картины стоят в зрительном зале - О, да! Я велик. Я могуч. Я супер авангардный художник. Хо-хо! Хо-хо! Вдруг в моё «хо-хо» вонзился голос человека. – А ты поставь на сцену пару картин. – Да, пожалуйста! – небрежно ответил я и впал в замешательство, - какую, какую, какую? О, Господи! Какую картину показать. А-а-а! Не знаю. Вот Синяя. Хорошая? Да. Хорошая. Так синюю и вот эту Быструю. Окей! Вот эти две! Я вытаскиваю эти картины на сцену. – Браво! – кричат мне мои картины, - какой внезапный ход! Какой сюжет! Теперь и мы видим картины! У человека зазвонил телефон, и он вышел из зала. В партере освободилось пару кресел. Я сел на свободное место. Синяя картина и Абстракция. Вот они на сцене. Но ничего не происходит. Хотя, нет! Как же. Я теперь в зрительном зале сижу. Смотрю на свои картины. Стоп. Я же их сделал. Чего мне сидеть и рассматривать то, что я сам и сделал? Но, вот всё же, это, тем не менее, очень радикально! Это круче чем театр жестокости Антонена Арто! Только зачем мне это? Здесь, в этом зале. Зачем мне одиноко смотреть свои картины? Человек вернулся со своим компаньоном. Женщина. Я взял ещё одну картину. Поставил на сцену. В партере освободилось ещё одно место. В открытую дверь заглянул курьер. – Можно войти – спросил он. Тогда ещё одну картину я поставил на сцену. В зал вошла билетёрша. – Картины, - услышал я её голос. – Да,- ответил я. – Но это же театр, а не галерея!– возмутилась она.– О,Господи, сказал я где-то в глубине души, ведь это так круто. Картины в театре. Это же гипертекст! Это новое, это новаторское! Это успех! Хо-хо! Хо-хо! - Картины не должны быть на сцене, картины должны быть на стене, - уверенно заявила билетёрша. Моё «хо-хо», превратилось в «ох-ох». - На стене? – что то внутри сжалось и замолчало. Стена это так скучно… Билетёрша тем временем не унималась. - Картинам место на стене! Будьте добры, перенесите их в фойе. Им не место в зрительном зале, да и на сцене им не место. Это театр. Здесь зрители смотрят спектакль. Вот вы, художник, зачем принесли картины в зрительный зал? - Зачем, - переспросил я, - да как это зачем? Я хотел показать картины, сделать праздник. Я хотел, если честно, продать эти картины. И вот тогда билетёрша выдвинула аргумент.– Зрительный зал, это не место где продают картины! - Да, я понимаю, - ответил я, но в галереях мне скучно. – Это не повод держать картины в зрительном зале, - продолжила свою тему она, – Я знаю, зачем он принёс картины в зрительный зал. Это заговорил человек. Он поднялся со своего места. – Он принёс картины для того что бы я написал пьесу про картины. В этой пьесе актёры будут изображать ваши картины. Часть актёров расположится в зрительном зале. Это будет покруче чем театр жестокости Антонена Арто. Я вижу костюмы и мизансцены. Ваши картины, это театр, это актёры и зрители… - Вы драматург, - осекла его билетёрша. – Да, я драматург , - ответил человек. А это режиссёр, указал он на женщину рядом. – Хорошо, ответила билетёрша, но картинам не место в зрительном зале. Выносите их в фойе. Я позову рабочих сцены. Вам помогут. Мои картины покидали зрительный зал и сцену, и, именно это действие рождало пьесу, драму, спектакль. Да. Это было круче чем театр жестокости Антонена Арто. Круче…Фойе встретило мои картины ровным дневным светом. Вдоль стены они приобрели своё подлинное предназначение. Теперь им надо было разойтись по домам. Перед вечерним спектаклем двери театра открылись для зрителей. – О, смотри какая картина!-А мне вот эта нравится. Интересно, дорогие они? А кто художник? Кто художник -спросили они у первой попавшейся билетёрши. – Да вот он, в очереди за пальто стоит. – Вы уходите? - спросили меня. – Да, я ухожу,- ответил я,- а почему вы меня об этом спрашиваете? - Нам нравятся ваши картины. – Мне тоже нравятся мои картины, - ответил я. – И что вы их не продаёте? - Продаю. Просто продаю. Я их делаю и продаю. Но я их делаю не для продажи. – Как же можно продать то, что не делаешь для продажи – удивились зрители. Прозвенел первый звонок. Я забормотал где-то в глубине своих сомнений. Продавать то, что не предназначено для продажи, беспредметные предметы, бесценные ценности. Да, именно это. Бесценные ценности. Это то, что есть в картине. Но картина, это предмет. Сколько стоит предмет картина? Я ответил уверенно но не сразу, - хорошо, хорошо, я продаю. Сами картины я, конечно, продаю. – Но дело в том, что мы сейчас идём на спектакль, - ответили зрители. – А-а-а, протянул я,- тогда идите на спектакль. Я оделся и вышел из театра, когда прозвенел второй звонок.
20.10 2016 год.
Москва.