Белая рубашка

 

     Григорий Поволокин с детства не любил белые рубашки. Хотя по правде говоря, в детстве у него их и не было. Носил какие придется: в клеточку, в горошек, в полосочку, красные, зеленые, чаще всего коричневые или вовсе неопределенного цвета. Правда, когда принимали в пионеры, мать купила ему новенькую рубашку белого цвета в мелкую полосочку. В пионеры его приняли и в тот же день она потеряла свой цвет и стала далеко не белой, за что ему крепко попало. Он понимал, что за дело, но все  равно, почему он и сам не знал, не взлюбил эту рубашку и все.

     Сегодня у Григория Васильевича был особенный день. Он готовился к этому событию давно. И казалось, что все продумал и учел, а вот про рубашку как-то забыл
     И собираясь утром, лихорадочно прогоняя весь сюжет предстоящего дня, прокручивая мысленно все еще раз, он вдруг с ужасом увидел, что его благоверная супруга приготовила ему белую рубашку.

     Скрежетнув зубами, он вышел в кухню к жене и зло спросил:

      - Что, другую рубашку погладить не могла? Она же белая!
 На что, супруга Наталья, стоя у плиты, ответила ему довольно тривиально:
      - Другие грязные, я их утром замочила, походишь один день и в белой, ничего не случится…
    Спорить было без толку. Не пойдешь ведь в самом деле без рубашки. Одевшись и наскоро перекусив, он поцеловал Наталью в щечку и выбежал из дома.
    Стояло весеннее, ясное утро. Была середина мая. Та самая золотая пора, когда листья на деревьях только распустились. Новая травка уже подросла, и все это великолепие было ослепительно салатно-зеленым и нежным. Воздух был свеж и от обилия цветущих одуванчиков, черемухи и сирени, кружил голову и звал к новым поступкам, обещая что-то сладостно-приятное. Хотелось петь. Жизнь была прекрасна…

    ЧП «Поволокин» - Григорий Васильевич создал пять лет тому назад. За это время оно окрепло, выросло и стало известно не только в своем районе, но и за пределами его.
 
     В прошлом году, по осени, как считал Григорий, ему несказанно повезло. В одной из расформированных воинских частей он дешево приобрел списанную, плавающую танкетку. Она была в плачевном состоянии. Двигатель не работал, ходовая часть требовала ремонта, корпус подтекал. Однако, будучи танкистом в «срочную», он несказанно обрадовался этому приобретению. Все свободное время он проводил в мастерских. Вместе со слесарем и механиком, они крутили гайки, точили, варили. И вот в начале мая, танкетка своим ходом, вышла из мастерских.

     Григорий Васильевич лично дал «круг почета». Машина работала мягко, легко слушалась руля. Оставалось опробовать ее на плаву. И вот тут-то, ближе к вечеру, к нему в ЧП заглянул давнишний друг, а ныне один из руководителей района – Иван Савельевич Подкорытов. По такому случаю, друзья немного «спрыснули». Обменялись новостями, вспомнили юношеское прошлое, студенческие годы. За разговором, как-то незаметно, Григорий Васильевич похвастал:

      - Знаешь, какое приобретение я сделал? Угадай с трех раз!
Он прикрыл от удовольствия глаза. Век не угадаешь!
      - Трактор что – ли новый? Или машину?
      - Ну…у, машину не машину, трактор не трактор, а техника, я скажу тебе:
- Класс! Пошли, покажу!
В мастерской они долго ходили вокруг танкетки

    Иван Савельевич с сомнением цокал языком, качал головой:
      - Не верю, что она поплывет. Железяка и есть железяка. Потонет, как пить дать, потонет. Григорий Васильевич загорелся:
      - Спорим, поплывет! Вот увидишь, еще как поплывет!
    Хлопнули по рукам. Зашли в контору, хватили еще по сто грамм за пари.
      - Давай после 9-го Мая, скажем, числа 20 – 21 испытаем ее на воде.
      - Добро!

    Они еще посидели с часок и слегка, потяжелевшие, разъехались по домам.

    Незаметно пролетели две недели. 20 мая, в пятницу, к вечеру, у Поволокина зазвонил телефон.

      - Приветствую тебя, Григорий Васильевич! Подкорытов беспокоит. Как дела? Про спор наш не забыл? Тут такое дело. Мужики наши на «зеленку» в субботу собрались, а я им про твою технику и похвалился. Заинтересовались все, хотят посмотреть, как ты на ней плавать будешь. Не слабо, завтра показать?
 
    Григорий Васильевич ждал этого звонка. Но все как – то не верилось в серьезность пари. Мало ли что, под «мухой» не ляпнешь. Поэтому немного оробел.

      - Да я, в принципе, не против. Завтра, так завтра. Только уточниться надо, где и во сколько?

    Где – то внутри, второе я, говорило ему, что рано еще. Проверить бы на малой воде, а уж потом… река была еще достаточно большой. Но Иван Савельевич настойчиво продолжил:
      - Если ты не против, то завтра за железнодорожным мостом, часиков в 10 утра. И учти «сам» будет, так, что все должно быть «окей».

    Григорий Васильевич мысленно прикинул место ниже моста. Там река была особенно глубокой, правда течение небольшое. Но ведь еще весна…

      - Ну, так как, - тянул свое Иван Савельевич. Не подведешь? А то я некрасиво выглядеть буду.
      - Красавец нашелся, - зло подумал Григорий, - порисоваться видишь ли ему надо. Был бы один, другое дело, так нет, он с собой еще всю ораву тащит во главе с «самим».

      - За нами литр коньяка и закусь, - продолжал Подкорытов.

      - Лады, в 10 так в 10. Ждите, буду.

    После разговора остался какой – то неприятный осадок. Будто кто – то «кинул» его, по крупному. Постепенно приходя в себя, Григорий успокаивался.

      - Поплывет, родимая, - подумал он про танкетку, - непременно поплывет, куда она денется?

    Сходил в гараж, нашел механика. Переговорили. Съездили на место будущего действа. С нашей стороны берег был пологим. Левый берег был крутоват.
 
    Но если сплывать ниже, берег переходил в отмель, которая была еще притоплена. Далее по реке, в полкилометра находился остров, заросший талом и топольником. Река и впрямь была еще в берегах, мутная, какая – то серая, неприветливая.

      - Эх! Авось пронесет, - подумал он. Плыть решили вместе с механиком Петром. Тот хоть и молодой еще, но бесшабашный, отчаянный.

      - Завтра пол восьмого, в гараже, - решил Григорий. Бог не выдаст, свинья не съест. Дал слово, держать надо.
 
    Бодро шагая, Григорий Васильевич подходил к гаражу. В курилке, около гаража, на лавочке его поджидал Петр.

      - Видуха дурацкая, как на праздник какой вырядился, фраер, в белой рубашке, - заводил себя Григорий, - еще бы галстук напялил. Вот и Петр, как кот мартовский на солнышке лыбится.
Поздоровались за руку. Перекинулись несколькими ничего не значащими фразами, покурили.

      - Ну, давай, выгоняй, - скомандовал Поволокин, - да масло проверь.


    К месту действия прибыли в девять. Опаздывать не с руки, начальство как – никак будет. Вода за ночь немного спала. У реки было прохладно, свежо.

    Делегация прибыла в начале одиннадцатого. Одетые в спортивные костюмы, они смотрелись пестро и весело, словно туристы.

    Осмотрели агрегат, похлопали по броне, расстелили одеяло, расположились.

    «Самому» поставили раздвижной стульчик. Иван Савельевич дал отмашку –
      - Можно начинать.

    Немного мандражируя, Григорий с Петром сели в танкетку. Завели. Поехали. Спустились с берега. Танкетка как – то осела. Казалось, еще немного и утонет. На малых оборотах пошли.
      - Плывет, плывет, родимая, - ликовал Григорий.
      - Все в порядке, шеф, - радовался, как ребенок Петр, - полный вперед!

    Метрах в тридцати их начало заметно сносить, но шли бодро, легкая волна набегала на передний козырек танкетки. Руки у Григорий немного дрожали от волнения, сердце – ликовало!

      - Врагу не сдается наш гордый Варяг, пощады никто не желает, - затянул Петро. Второй куплет пели вместе. На середине реки мотор несколько раз чихнул, потом взревел как – то неестественно, натруженно, словно взвыл от боли или страха и заглох.

      - Твою мать, приехали, - выругался Григорий. Вот тебе и Варяг. По – моему теперь мы уплывем, как варяги в греки. Петро, глянь, что там?
Петро мышкой проскочил в моторный отсек. Некоторое время было тихо.
      - Василич! Тут течь небольшая где – то. По щиколотку воды уже. Что делать будем?

      - Потонем поди вместе с Варягом, - голос у Петра слегка дрожал.

      - А ну, иди сюда, хотя нет, подожди, - Григорий перебрался к Петру. Воды было действительно прилично. Танкетку течением разворачивало в обратную сторону и сносило по течению, прямиком к острову.

      - Не боись, Петро, если что, к острову прибьет.

     А в это время, на берегу делегация осваивала первую бутылку марочного коньяка. «Сам» глядел из - под руки, говорил:

      - Молодец, Васильевич, хорошую технику приобрел. Самое главное, нужную. Вот, Александр Иванович, ты у нас главный Чсник, мотай на ус. Если, что не дай, Бог, случится, спасать кого или вывозить, имей в виду, надежное дело, одно слово – военно-промышленный комплекс.

      - Ну, как говорится, - за содружество армии, флота и пролетария. Будем!

     Все поддержали хозяина.

     Только Иван Савельевич заприметил, что здесь что – то не так. Договор был переплыть реку туда и назад.

      - Видали, какие кренделя выписывают? – поддержал шефа Александр Иванович, -  ну, молодцы!

      - Передай Григорию Васильевичу, от меня лично благодарность, - продолжил, вставая «сам».

      - Ты тут останься, Иван Савельевич, встречать их по-отечески, коньячком угости и прочее, а мы в затон поедем, там, наверное, шашлычки уже готовы.

    И все вслед за шефом потянулись к машинам. Хлопнули дверцами и уехали, оставив на берегу Иван Савельевича с водителем и накрытым дастарханом.

    Танкетку сносило, кружа к острову.
      - Лишь бы не пронесло, - подумал Григорий, лишь бы не пронесло! Петро, вычерпывая воду кепкой, ворчал сам с собою.
      - Во, блин, поплавали…
    Танкетку прибило к острову, с нашего берега. Видно мелководье помогло. Еще метров пять тащило по гальке, наконец, встали. Больше не подтапливало. Часа два возились с мотором по очереди. Промокли и вымазались с ног до головы. Петро нашел резиновое ведро, сделанное из камеры, вычерпывать воду стало легче. Обнаружил, где течет, заткнул ветошью. Пробовали заводить, наконец, когда сил уже не было, мотор схватил, по-молодому заржал и выровнялся. Расскатистое «ура» раздалось по пустынной реке. Иван Савельевич, задремавший на берегу, вздрогнул:

      - Слава, Богу! Ожила!
    Назад добрались быстро, без приключений. Поднявшись, на сухое место, встали. Заглушили мотор. Вылазили тяжело. Иван Савельевич пританцовывая у танкетки, с бутылкой коньяка и куском колбасы, заискивающе повизгивал:

      - Васильевич! Дорогой, ты мой! Доплыли таки сердешные! Выпейте коньячка-то, согрейтесь

    Григорий спрыгнул на землю, стянул с себя мокрую рубаху, неопределенного грязного цвета, в разводах мазута и с силой грохнул ею об землю:

      - Говорил же бабе -  не надо белой рубахи! Ну  не люблю я белые…

    Петро, сидя на броне, снимал ботинки и выливал из них воду.