Все права зарезервированы. Любое воспроизведение текста или части его возможны с письменного разрешения автора. Юридическое сопровождение осуществляет ООО «ЮК «Усков и партнеры».
All rights reserved. Any reproduction of the text or parts of it are possible on the written permission of the author.
© Даниэль Агрон, 2017.
© Daniel Agron, 2017.
тел. +7 967 172 55 58
+7 921 939 96 19
agron6000@gmail.com
dar6000@yandex.ru
Даниэль Агрон
ДВОРИК
комедия-застолье
НЕМНОГО ОТ АВТОРА
Друзья, когда этот текст одни начали принимать как комедию, другие – как мелодраму, а третьи – и вовсе как почти трагедию, я в очередной раз убедился: всё в ваших руках.
Счастья и удачи нам!
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Соломон – старший брат Сёмы, 82 года, строгий и реалистичный
Сёма – младший брат Соломона, 80 лет, романтичный и хаотичный;
оба мозгами в действительности, но душою в далёком патриархальном местечковом детстве, плюс одесская молодость, зрелые и пожилые годы; говорят практически на идиш русскими словами; чувства юмора в нашем понимании нет
Фаня – единственная дочь Соломона; гранд-дама и гром-баба, бальзаковский возраст, 120х120х120; держала магазин и была в литературном объединении в Одессе, теперь израильская русская поэтесса – иными словами, несколько безработная
Марик – старший сын Фани, 27 лет, больше интроверт
Гарик – младший сын Фани, 20 лет, больше экстраверт
Августина – девушка 30 с небольшим лет, учительница музыки из Свердловской области
Рафик – бывший торговец сельскохозяйственной продукцией и интеллигент из Азербайджана, тоже еврей
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ:
маленький израильский приморский городок под Хайфой, русский двор в русском районе
ПОГОДА:
всегда почти лето, лето, очень лето или очень сильно лето
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Появляется Августина
Августина: - Простите, можно? Простите?.. Здравствуйте! Есть кто-нибудь?..
Появляется Соломон
Соломон: - Ой, здравствуйте, моя хорошая! Вы до Фани пришли?
Августина: - Ой... здравствуйте! Знаете, я не знаю, к кому я пришла. Но у меня вопрос насчёт уборки подъезда… если я вас не беспокою…
Соломон: - Что такое, моя дорогая? Вы как нас можете беспокоить? Я всё время Фане говорю: смотри, какая у нас новая соседка интересная, красивая такая! Сразу видно – культурная девушка.
Сёма (из-за сцены): - Соломон, это кто там?
Соломон: - Это Сёма, мой брат…
Сёма (постепенно появляясь): - Это та скотина, которая нам на балкон суп вылила?
Августина: - Я?!! А… какой суп? Я ничего не выливала!..
Соломон: - Она не выливала суп, она вырвала к нам на балкон! И это была не она, это был соседкин сын сверху! Зачем ты орёшь? Где не надо, она всегда орёт! Посмотри сперва, кто пришёл, потом ори, как ненормальная! Если ты ненормальная, зачем это все должны знать?
Августина: - Может, я пойду? Простите, если помешала…
Сёма: - Нет, это не эта скотина… А ты сама ненормальная! Ты мне зачем не сказала, что культурная девушка придёт? Я бы хоть оделась, как человек!..
Соломон: - Что ты оденешься, как человек, ты разве будешь человек от этого?.. Познакомьтесь, дорогая, это мой брат Сёма.
Августина: - … Очень приятно! Августина!
Соломон: - Он знает…
Сёма: - Я знаю…
Августина: - Да?.. Откуда?..
Сёма: - Моя хорошая, я Вам так скажу: я привык, что я всех знаю. Мы когда в Мозыре жили, я всех знал. Когда в Пинске жили, я всех знал. Я когда работал на картонажной фабрике, всех знал, и когда завскладом работал, я всех знал, и меня все знали…
Соломон (Августине): - … Я вот так уже двадцать лет живу… Что я могу сделать, моя хорошая… Моя брат всегда такой был, ненормальный. А сейчас она стал на голову совсем плохой.
Сёма: - … А это разве страна? Здесь никто никого не знает. Одни на русском говорят, другие на украинском, третьи непонятно вообще на каком… И никто никого не знает, и я никого не знаю…
Соломон: - Я своего брата уже двадцать лет смотрю. Ему уже восемьдесят лет, мне восемьдесят два, так я его еще должен смотреть! Кто бы меня смотрел…
Сёма (подходит к Августине с другой стороны и доверительно говорит): - Я когда при Хрущеве жил, я был человек. А сейчас я кто?
Августина начинает затрудняться с ответом.
Соломон: - Он уже про свою жизнь ничего не понимает, только я, и Фаня немножко. Вы же мою дочку Фаню знаете? Она стихи пишет, очень культурная.
Сёма: - Она такая, самая боевая в этом дворе…
Августина: - Знаете, я до сих пор просто не смогла познакомиться… Я хотела узнать, насчёт уборки…
Сёма: - … Мою Цилю в Одессе все знали!!!..
Соломон: - Насчёт уборки Вы меня спрашивайте, моя хорошая. Сёма ничего не знает, у него мозги в другом месте. А Фаня ничего не знает насчёт уборки, за это, что она интеллигентная…
Дикий вопль. Отбиваясь от двух израильских полицейских, вваливается…
Фаня: - А-а-а-а!!! Пустите, твари!!! Где ваша культура, проститутки?! Полицейский режим, да?!! Вот это ваша сионистская мечта, да, гады?!
Полицейские отпускают Фаню и поправляют форму. Один из них говорит, естественно, на иврите: - Я тебя предупреждаю, будут проблемы. Больше так не делай! (Уходят)
Фаня (в спину полицейским): - Слушаюсь, товарищ начальник! Идите в жопу!!!..
Соломон: - Фанечка, что такое?!.. Ой, Боже мой, что случилось?
Сёма: - Фанечка, что такое? Ты опять подралась?
Фаня: - Папа, отстань! Сёма, заткнись! (Августине, машинально) – Здравствуйте, дорогая! (вдруг, поняв, что есть кто-то посторонний) – А-а-а-а-а-а!!!!!! Ужас!.. Почему вы не сказали, что у нас гости будут! Я бы в эту долбаную полицию завтра пошла!
Августина (вся в шоке): - Ой, ради Бога… извините... я, правда, пойду!..
Фаня: - Что?! Что такое?!! Деточка, как Вы можете? Эти адские старички Вас напугали? Конечно! Я извиняюсь, солнце моё… знала бы, что придёт такая интеллигентная девушка, никогда бы не стала тратить полдня на марокканцев в форме. Посидите, солнце моё, я буквально три минутки, приму человеческий вид. Потерпите этих двух свидетелей революции немножко, и мы с Вами выпьем…
Августина (робко): - А…
Фаня: - … чаю. Кофе! Достаньте огурцы, малосольные. Там ещё салатики есть… Я пошла! И не добивайте нормальную девушку, оставьте мне тоже что-нибудь! (уходит)
Соломон: - Вы нас извините, моя хорошая. Фаня сегодня немножко нервничает. Она же опять ходила в милицию, заявление давала. Насчёт гаража.
Августина: - В милицию? Насчёт гаража?..
Сёма: - Соломон, подожди! Дай, я объясню. Вы меня извините, мой брат совсем старый, он не понимает, как объяснить. Фаня – да, ходила в милицию. Только не насчёт гаража. У ней не гараж украли.
Августина: - Какой ужас!.. Украли! А что украли?
Сёма: - У ней украли половину гаража.
Августина: - Половину? Гаража?..
Соломон: - Моя хорошая, дайте, я объясню. Сёма не знает, как объяснять. За это все думают, что он ненормальный. Он, правда, на голову немного больной, но он хороший. А насчёт гаража он не знает, как объяснять… Так я же ей говорил: … Сёма, замолчи!.. Я ей говорил: Фаня, он не для тебя, с него счастья не будет. И с этого гаража тоже. Так они, когда разводились, я сказал: … Сёма, если ты не замолчишь, я тебя отдам в престарелый дом, я от тебя уже больной стал! Я ей сказал: отдай этот гараж, оно тебе надо? И что, она меня послушала? Она когда этого мужа брала, меня не послушала, и когда этот гараж брала, меня не послушала. А теперь у Марика нога поломанная, он на спорт больше не ходит, а эту половину гаража украли. Так зачем это всё было надо? Кто-то мне может сказать? Сёма, заткнись уже, в конце концов!
Сёма (который не вмешивался всё это время, а только изучал Августину): - Соломон, может, я ненормальный, только эта девочка ничего не поняла, что ты объяснял. Ты так говорил, что я тоже теперь ничего не понимаю. Так кто теперь ненормальный?
Августина: - Нет-нет, всё в порядке! Я всё поняла, правда! Спасибо, что рассказали, это было очень интересно… Я только хотела сказать…
Гарик (появляется, ругаясь с кем-то по мобильному): - Что, что ты мне хотела сказать?! Что ты сучка конченая?.. Сказать она мне хотела!..
Соломон: - Гарик, тише! У нас же гости!
Гарик (Соломону): - Так что, мне теперь не жить, да?!.. (продолжая в мобильный) Так я тебе вот что скажу: да, ты его захапала. Только он тебя всё равно бросит, а если не бросит, так будет гулять. И через пять лет он будет красивый, а ты будешь толстая и в халате! И волосы у тебя будут выпадать. А он будет гулять с мальчиками! Сучка!!!.. (отключая мобильный и поворачиваясь к Соломону) – Да, дедуля, чего ты хотел?
Соломон: - С кем ты так ругался? Опять с этой девочкой с того дома?
Гарик: - Это не девочка, а чудовище! Она чудовище, сучка, идиотка, уродина! Она монстр и адская проститутка! И сучка! Она мне изгадила день и ночь, она мне сломала всю жизнь, она мне всё изгадила!!!
Соломон: - Гарик, что такое ты говоришь! Ты столько сказал, что даже Сёма мне столько не сделал за всю жизнь! И не надо ругаться, у нас в гости культурная девушка пришла. Познакомься!
Гарик: - С кем? С Гусей?
Соломон: - Гарик!!! Какая Гуся?
Гарик: - Вот эта, красивая и нездешняя.
Августина: - Это про меня?!..
Соломон: - Гарик, почему Гуся?!! Что такое, девушка подумает, что в тебе нет никакой культуры.
Гарик: - Культуры у меня навалом, пусть другие ещё поучатся. Понаехали тут, одни из Николаева, другие из Америки дурацкой, третьи вообще из арабских стран… И эта ещё гидра приехала сюда, проститутка! Они здесь даже Тимати не знают!
Августина: - А… а можно два вопроса?
Гарик: - Валяйте, дорогая! От лица израильской интеллигенции отвечаю…
Августина: - Спасибо… а что такое Тимати?..
Гарик: - Есть один, тоже по музыке… Он Вас недостоин, Вы заканчивали консерваторию. Я его не люблю… выпендривается так, как будто переимел всю Хайфу…
Соломон: - Гарик, по-моему, ты некультурно разговариваешь.
Сёма: - Он очень культурно разговаривает! Это всегда на меня орёшь, как будто тебя собака кусала!
Гарик: - Вот! Эксперт ЮНЕСКО из-под Одессы подтверждает, что у меня до хрена культуры! Следующий вопрос?..
Августина (краснея): - … Почему Вы меня назвали Гуся?
Гарик: - Во-первых, все местные Вас так зовут. … А Вы что, не знали?
Августина (в ужасе): - Правда?!..
Гарик: - Во-вторых, так удобнее. В-третьих, если Вас это смущает, я Вас поназываю на «Вы» и по отчеству. Только недолго, а то напрягает. Всё равно же подружимся…
Августина: - Вы так уверены?.. То есть, мне очень приятно, что Вы так уверены…
Гарик: - А куда мы денемся? Должны же мы объединиться и противостоять окружающему нас океану бескультурья, в котором моя мамка тонет ежедневно за несчастное пособие… Итак – Августина… Августина?..
Августина: - Харлампиевна.
Гарик: - Какая прелесть! Августина Харлампиевна… (протягивает церемонно пальчики, как для поцелуя монаршей длани). Гарри Эдуардович, очень приятно… Скажите, Августина Харлампиевна, Вам здесь нормально? Наш дом престарелых Вас ещё не заманал?
Августина: - Зама… что?
Гарик: - Замахал, задолбал… Синонимический ряд большой…
Августина: - Что Вы! Вы не представляете, как мне интересно!
Гарик: - А, если Вам интересно, значит, Вам уже рассказывали про половину гаража?
Августина: - Как Вы догадались?
Гарик: - Это мистика! Между мной и моими двумя бешеными одуванчиками есть метафизическая связь… Вау, как приятно! По глазам вижу, что Вы это слово слышали!.. Соломончик, Гуся знает, что такое «метафизика»!
Сёма: - Так а что? Я тоже знаю! Я тоже имел образование!
Все уставляются на Сёму.
Соломон: - Если ты его имел, так куда ты его подевал?
Гарик: - Сёмочка, по-моему, ты там учил не метафизику, а метарусский язык, на котором ты разговариваешь.
Сёма: - Неправда, мы учили физику. У нас был такой золотой учитель физики, что от него все боялись – Борис Самуилович Задрот!
Соломон: - Сёма, у тебя совесть есть?!! Что ты говоришь? Его звали Борис Самуилович Заброд!
Сёма: - Нет, Гарик говорит, что этого учителя фамилия была Задрот.
Соломон: - Сёма, Гарик откуда может знать? Это же до войны еще было, его тогда не было… (до него доходит) … Гарик, как тебе не стыдно?! (Августине) … Я извиняюсь, моя хорошая, у нас Гарик иногда хулиганит. Так он вообще золотой мальчик, Вы не подумайте!..
Августина (зачарованно): - Я уже ничего не думаю…
Соломон: - Нет, он правда золотой… Сёма, я последние двадцать лет тебя прошу: помоги мне один раз стол накрыть!
Августина: - Да, я знаю…
Гарик: - Гуся знает, что я золотой. В смысле, Харлампиевна.
Августина: - Я только так и не поняла…
Гарик: - Что такое половина гаража?..
Августина: - Честно говоря, да.
Гарик: - Конечно. Ещё бы! Вы можете найти хоть одного нормального человека, который поймёт, что такое половина гаража?
Августина: - Нет… А что это такое?
Гарик: - На самом деле это не гараж, это парадокс любви, понимаете?
Августина: - Пока еще нет…
Гарик: - И правильно, Вы же замуж столько раз, сколько мамка, не выходили. Сколько раз Вы замуж выходили?..
Августина (ошарашенная): - Один раз. Правда, не очень удачно…
Гарик: - Тю, какая ерунда! Так у Вас еще всё впереди! Мамка пять раз выходила, и все неудачно. Ну, в случае со мной, хотя бы, результат всё оправдывает. Тем более, что я от любимого мужа, понимаете? А вот Марику не повезло, он этим гаражом ногу поломал и он от нелюбимого мужа. Понимаете?
Августина: - Почти…
Гарик: - Если мой папка свалил по мирному, то с Мариковским она очень скандально расставалась. Они даже гараж поделить не могли. В конце концов, разобрали и оставили себе по половине. А потом какой-т о поц мамке напел, что в Израиле дорогой металл, и, если она увезет туда – в смысле, сюда – эту половину гаража, она там будет с этого иметь бабла…
Августина: - Бабла?..
Гарик: - В смысле, дорого продаст. И, когда мы сюда ехали, мамка за государственный счёт заявила, что это её мебель и привезла сюда эту половину гаража. Когда мы грузились там, я на пианино играл, мне руки беречь надо было. А Марик был спортсмен, и он грузил эту половину гаража, а она на него упала, на ногу, и теперь он, бедный, не бегает, а сидит дома и бухает, как поц. Или с кентами бухает, как поц. А все кенты – поцы. Представляете?!
Августина: - … Какой ужас!.. Я сочувствую…
Гарик: - Знаете, Гусечка… (наклоняется к ней, доверительно) между нами, будет гораздо лучше, если Вы ему будете сочувствовать лично. Он, вообще, нормальный, с ним вполне можно говорить, если он трезвый…
Цепляясь за стенки, вваливается Марик
Гарик: - … Ой, блин… ну, не такой, как сейчас… короче. Марик, скотобаза, где ты так днём навтыкался, что за херня… (оглянувшись на Августину) в смысле, хрень!
Марик: - А… м-э… мы…
Гарик: - Да, это новые местоимения, я понял. Иди уже, отдыхай!
Соломон: - Ой, Марик, Боже мой, что ты опять такой пьяный! Разве можно вино пить, когда на улице такая жара!
Марик (всматривается в Августину; до него что-то доходит): - Ой, мля… ка-… какой кошмар!!!..
Августина: - Со мной что-то не так?!..
Гарик: - Нет, это, в смысле, он себя неловко чувствует.
Сёма: - Он, как выпьет, на каком языке разговаривает, на ихнем местном? Он, после того, как сюда приехал, и пьяный, так я его совсем не понимаю!
Марик (приходя к каким-то выводам): - У… ёп-тыть!..
Августина: - Я что-то не то делаю?..
Гарик: - Нет, это он говорит, типа: ну, почему я, как вижу правильную девушку, не могу с ней нормально познакомиться, потому что в этот момент бухой, как поц… и вообще, пьяная скотина.
Марик (поворачиваясь к Гарику и явно негодуя): - Э.. ы-ы..
Гарик: - Марик, да ладно уже! В конце концов! Я бухал, что ли?! Ты где-то шляешься, а я тут с девушками знакомлюсь вместо тебя. Оно мне надо? Иди, проспись уже. Она всё равно наша соседка. Ты же когда-нибудь будешь трезвый, так познакомишься.
Марик (чуть подумав, соглашается): - А-га!.. (направляется к себе в комнату)
Соломон: - Марик, я тебя умоляю, в эту сторону не падай! Ты прошлый раз три тарелки разбил! (Августине) Когда он уже чем-то будет заниматься, чтобы ему скучно не было! Может, Вы для него найдётё что-нибудь… Какой-нибудь кружок, музыку, я знаю…
Августина (оторопев): - Даже не знаю… А он… Марик любит классическую музыку?
Сёма: - Зачем классическую музыку? Что, ему больше делать нечего?
Соломон: - Сёма, ты что понимаешь?!! (указывая на пытающегося войти в свою комнату Марика): - Он, конечно, любит классическую музыку! А что, разве не видно? Он же культурный мальчик у нас!..
Гарик: - А, да?.. (задумчиво) А я думал, просто спортсмен. Надо мне уделять своему брату больше внимания. Я его совершенно не знаю!..
Сёма: - Я за музыку очень даже много понимаю! У тебя жена хоть один раз была руководитель хора? А у меня была!
Гарик встаёт, чтобы помочь Марику войти к себе в комнату
Соломон: - Так что, ты за это был музыкант? Ты не в музыке понимал, а как своей жене сделать три зарплаты вместо одной!
Сёма: - Неправда! Я тоже работал в культуре. (поворачиваясь к Августине) Я был бухгалтер в этом хоре! (поворачиваясь к Соломону) А ты там даже не пел! (поворачиваясь к Августине) Он в заводоуправлении работал, а я в культуре! У меня четвёртая жена была руководитель хора. Она везде ездила, а я, как культурный человек, дома сидел! Мне же не надо было ездить, я был бухгалтер. Я всю жизнь был бухгалтер. Вам интересно?..
Августина: - Ой… да, мне, чем дальше, тем интереснее…
Сёма: - Я скажу, это было тогда золотое время. Даже несмотря, что у меня жена тогда была Колбаса.
Гарик (вернувшись и наблюдая за произведённым эффектом): - Самое интересное, что это правда!
Августина (пытаясь сохранить самообладание): - Вы имеете в виду, что…
Сёма: - Я имею в виду, что она была ЗАСРАКУ…
Августина: - Что?!..
Сёма: - … заслуженный работник культуры Украины, Галина Ивановна Колбаса. Так что я мог сделать?.. За это она была музыкант, руководитель хора, и она ездила по районам и давала концерты, а я сидел дома, оно мне надо было!..
Августина: - И как это: иметь жену - творческого человека?
Сёма: - Это было хорошо, да…(мечтательно) У нас даже была домработница Фрося…
Соломон: - И не стыдно вспоминать? Кобель… При живой жене…
Сёма: - Соломон, перестань! У нас были человеческие отношения…
Соломон: - Ну, конечно! А я что говорю. Конечно. человеческие, очень даже…
Сёма: - И потом, Галина Ивановна была культурный человек. Она же сама была в разъездах всё время… Только потом до меня пришёл наш сосед, Аврумчик. Он был очень хороший человек. Мы с ним очень дружили. Так он до меня пришёл и сказал: «Сёма, у меня такое несчастье, я даже не знаю, как Вам сказать!». Я говорю: «Ой, Божечки мои, что случилось?! Что я могу Вам помочь?». А она говорит: «Отдайте мне Галину Ивановну. Она меня любит и я её тоже люблю, так получилось, что я могу сделать!». Мне, конечно, было жалко… но я ему сказал… Я сказал: «Аврумчик! Вы же знаете, как я Вас уважаю. Вы золотой человек. Конечно, берите! Если она Вас любит, так она же всё равно до Вас пойдёт, что можно сделать… Только имейте в виду, что она музыкант, и она будет ездить по районам с концертами, а Вы будете сидеть дома и будете в хоре бухгалтер». А он говорит: «Сёма, лучше я буду в хоре бухгалтер и сидеть дома, чем уже десять лет неженатый». Так я её и отдал.
Августина: - Это такая жертва!.. И Вы ради чужого счастья остались один?!..
Сёма: - Зачем? Я не остался один! Пока Аврумчик забирал Галину Ивановну, из тюрьмы второй раз вышла Циля, так я снова на ней женился. (Пауза) Фрося тоже до них пошла. Так что, я думаю, Аврумчику там было хорошо…
Августина изо всех сил цепляется за остатки реальности.
Сёма: - (поняв, что необходимы пояснения): - Это был третий раз, что я на ней женился. Один раз была Вера… ой, какая была золотая женщина!… – так я её очень мало видел, она была повар на корабле и всё время плавала; потом первый раз Циля, до того, как она первый раз сидела, потом снова Циля после того, как она первый раз сидела, потом Галина Ивановна, а потом второй раз Циля, после того, как она второй раз сидела, только это получается уже третий раз Циля…
Соломон: - Сёма, научись когда-нибудь нормально объяснять! Девушка подумает, что твоя Циля была бандитка.
Гарик: - И это будет неверно! Потому что бандиты отдыхают…
Сёма: - Дайте мне сказать!.. Она у меня была завсклад. Так иногда приходилось немного посидеть, что можно сделать? И она, как её арестовывали, сразу мне говорила: Сёма, разводись, чтобы тебя не трогали. А потом она выходила, и можно было снова жениться. Вот только второй раз она сильно застряла, как раз начальника милиции поменяли. И пока я её ждал, получилась Галина Ивановна…
Положение спасает появившаяся Фаня, переодетая, цветущая и подкрашенная.
Фаня: - Дети мои, я снова с вами! (Оценив ситуацию) Папа, я просила: дайте мне пообщаться с интеллигентной девушкой. И что вы сделали? Посмотрите, как она сейчас выглядит!.. Как будто ей дали повестку в военкомат!
Сёма: - В Израиле тоже есть военкомат?
Гарик: - Сёма, тебе больше скажу: здесь даже армия есть!
Фаня: - Гарик, чем ерунду болтать, ты бы лучше охранял Гусечку от наших динозавров! Вас сильно доставали? Что ей рассказывали? Что Вам рассказывали, дорогая?
Гарик: - Мама, пора уже привыкнуть, что в этом доме для знакомства рассказывают за половину гаража. Ты разве не в этом доме живёшь?
Фаня: - А не надо смеяться, мой хороший! Мама переживает! И вообще, это столкновение с Системой! С идиотской системой идиотского государства! У мамы драма, чтобы ты знал!!
Августина: - Вы считаете, оно идиотское?
Фаня: - А какое? А какое, дорогая моя?! Давайте закусим слегка, я Вам всё объясню!
Августина: - Фаня, спасибо Вам… я, правда, только на минутку.
Фаня: - И что такое? Разве я предлагаю до ночи здесь торчать?
Сёма: - Она даже если не предлагает, всё равно будете до ночи торчать.
Августина: - Но как-то неловко… я заходила на минуту… и с пустыми руками, как-то…
Фаня: - Я не поняла?.. У нас что, в доме ничего нету? У нас всё есть! Если в стране нет духовной пищи, так это не значит, что нечего жрать!
Августина: - Ой, конечно! Но как-то неудобно…
Фаня: - Солнце моё, мы же соседи! Если мы не будем общаться, то что это за жизнь? Что неудобно? Им удобно ходить в шортах, и всё наружу, а интеллигенции будет неудобно общаться?!..
Августина (задумчиво): - Знаете, я согласна! Если честно, здесь общения действительно не хватает…
Фаня: - Так за что я и говорю! Гарик, рыбонька, достань маме водоньки с морозилки! Нет, мамонька, ту не надо, та начатая, это ж некультурно… Да, вот эту… Ты ж моя радость! Всегда знает, что маме надо!
Августина: - Я, правда, не ожидала…
Фаня: - А я ожидала? А кто ожидал? Вы ожидали, что оно так повернётся? Что здесь будет еврейская страна, где кроме нас, евреев нет? Они друг друга называют румынами, эфиопами и марокканцами! А евреев называют русскими!
Августина: - Знаете, у меня тоже так сложилось, что я не совсем еврейка. Ой, я же водку не пью! Я думала, чай, правда…
Фаня: - Так у нас ещё коньяк остался, только не рекомендую, он тут очень плохой. Мне в Одессе с завода привозили, каждый месяц канистру… прелесть!.. а здесь что… Лучше водку. (Наливает) За нас, за знакомство интеллигенции! (Поскольку Августина колеблется, нажимает) За интеллигенцию!!!.. О-па! На здоровье! Закусываем, закусываем!.. Солнце моё, я Вам так скажу. Лучше быть частично еврейка хороший человек, чем полностью еврейская скотина, как мой второй муж. Да, у него было всё еврейское. И что я с этого видела? Вот, только Марик и есть…
Августина (приходя в себя после спиртного и зажёвывая): - Знаете, я так думаю… вот у Вас Марик есть. Разве мало? У меня, вот, и этого нет…
Фаня: - Детонька, так что Вы огорчаетесь? У Вас всё впереди, Фаня знает, слушайте Фаню!.. У Вас это который брак? У меня Марик со второго раза только пошёл, так всё равно он был скотина! Его папа, я имею в виду.
Августина: - Так всё драматично?..
Фаня: - Что такое драма по сравнению с моей жизнью?! Так оно бывает, кроме Ахматовой и Цветаевой, чтобы поэт страдала, мучилась, ходила замуж пять раз и в итоге оказалась на чужбине с восточными жлобами, которые ходят сиськами наружу и им Иосиф Бродский до задницы?..
Августина: - Фаня, вот скажите, ведь не всё же так грустно? Ну, не знаю… Вы же интересуетесь Бродским, я тоже!
Фаня: - Солнце, я поняла, что вы – родная душа, буквально сразу, как Вас во дворе увидела! Я себе сказала: это она! Тонкая (Августина смущается) возвышенная, страдающая (Августина проникается, и даже грустит) Понимаете, какое дело… (наливает дальше)
Августина: - Какое?
Фаня: - Я ж с Одессы, я людей вижу! Кроме того, я не просто какая-то с Одессы – у меня, вон, были такие соседки, что оторви и выбрось. Я ПОЭТЕССА с Одессы! Я ВСЁ вижу!..
Августина: - Я понимаю!
Фаня: - У меня мама с тётей – культурнейшие женщины, хоть и идиотки иногда!
Августина: - Я вижу…
Фаня: - Мой сын Гарик – филолог! Я не знаю, зачем ему это надо… Гарик, перестань кривляться, не будь придурок, мама серьезно разговаривает!
Августина: - Я поняла, что филолог…
Фаня: - Мой старший сын, Марик – спортсмен.
Августина: - Да… я только что видела…
Фаня: - Очень скромный и спокойный мальчик!
Августина: - Да… я как раз видела…
Фаня: - Солнышко, я вот, как культурный человек, никак не могу понять, даже неудобно… Вас по отчеству как звать, Вы говорили?
Августина: - Харлампиевна…
Фаня: - Красиво! А это в честь какого персонажа?
Августина: - Это в честь папы. Он грек, понимаете… был…
Фаня: - … а… ну, то есть да, я поняла! А я Вашу фамилию даже не знаю.
Августина: - Я боюсь, с фамилией будут некоторые проблемы…
Фаня: - То есть? Что такое? Какие могут быть проблемы с фамилией? Нет, у меня их тоже было три-четыре… А если она еврейская, так кого этим сейчас напугаешь?
Августина: - Ой, это даже хуже, чем еврейская фамилия в советское время!
Соломон: - А что, так бывает?
Августина: - Там хоть советское время кончилось, а с моей фамилией уже не денешься никуда. Понимаете, она ассоциируется с вечным явлением… Хотя, напрямую его и не означает!
Фаня: - И это?..
Августина: - Разврадт…
Фаня: - Да… явление и правда, вечное. А фамилия как? … Солнышко, да Вы только не волнуйтесь! Что такое, на Вас лица нет!
Августина: - Разврадт…
Фаня: - Вы так переживаете? Так Вы не волнуйтесь, это ж всегда было. Вон, у меня родственница, когда написала себя в паспорте украинкой, устроилась на работу в санаторий ЦК партии. Так она там только через это дело и работала… сучка. Таки, Ваша фамилия…
Августина (окончательно разнервничавшись): - Разврадт!.. Правда, Разврадт!!!
Фаня (до которой, в конце концов, доходит): - Боже, какой ужас!.. Бедняжка…
Гарик: - Ни хрена себе!…
Августина: - Там, между прочим, в конце ДТ!.. Сперва он скрывал… Потом он говорил мне, что это немецкая фамилия, и что там это повсеместно, и что это не совсем так, как в русском языке… Хотя… это, конечно, ситуацию не меняет… Я была молода, я об этом не думала. Понимаете, я ценила его, как личность! Я ему… верила! И вот – так я стала Августина Харлампиевна Разврадт!!! … (хлюпает носом)
Фаня: - Какая подлость!.. Гарик, не хрюкай и веди себя прилично!
Соломон: - За что вы такое интересное говорите?
Гарик (слегка пародируя): - Соломончик, за что мы такое интересное можем говорить? За фамилии, за соседей и за фамилии соседей.
Соломон (радостно): - Я вам скажу, они очень разные бывают! Вот, у нас была соседка. Она, пока замуж не пошла, была Роза Моисеевна Фукс. Потом она пошла замуж и стала Роза Моисеевна Цукербаум. А потом она с ним развелась и снова стала Фукс. А потом пошла замуж за Йосика, что они с мамой жили на Энгельса, и стала Гринбаум. А потом, когда Йосика не стало – нет, он живой, он сперва после войны в Израиль уехал, а потом в Америку уехал, и мама уехала, а Роза сказала, что я не поеду, зачем оно мне надо, и она снова стала снова просто Фукс…
Фаня (Августине, в ступоре и в слезах глядящей на Соломона и пытающейся что-нибудь понять): - Солнышко, не отвлекайтесь, это в порядке, я с этим живу уже много лет…Так как у Вас дальше с ним получилось?
Августина: - Он мне тогда всё объяснил… он сказал, что это не то, что я думаю… и я ПОВЕРИЛА!..
Фаня: - Гарик, перестань прикалываться, я тебя убью! Гуся тебе говорила, там ДТ в конце! Где в конце ДТ, там всё культурно, а не так, как ты думаешь!!!
Соломон: - Что культурно? По-моему, вы меня не слушаете. Это культурно?
Фаня: - Папа, у тебя ещё две тысячи соседей было. Пока мы не всё не услышим, ты ж нас всё равно не отпустишь. А у Гусечки драма!
Соломон: - Как хотите… А что за драма? Её выгнали с работы?
Фаня: - Папа, оставь! Как можно выгнать с того, что в этой стране и так нет? Там гораздо больше, я чувствую! Гусечка, итак, что дальше, умоляю! Я Вам так сочувствую, если что…
Августина: - А потом он начал… Понимаете, я ничего не замечала, ничего не хотела замечать! Как-то, знаете, ведь так хочется верить…
Фаня: - Другие бабы?..
Августина: - Ну. в общем… да… (разражается рыданиями)
Фаня: - Я знала! Я ЗНАЛА это! Я всегда говорила, что почти все мужики суки!!!
Августина (приостанавливает рыдания): - Но, Фанечка… они же не могут вот так - быть этим… как Вы сказали…
Фаня: - Ха!!! Это ещё почему? Ещё как могут! У меня из пяти раз целых три раза смогли!
Августина (убежденно): - Они не могут быть … суками… (сама себе удивляется, такое слово произнеся)
Фаня: - Но почему?! Гусечка, зачем Вы такая идеалистка! Смотрите на жизнь трезвее!
Августина: - Ну, я пытаюсь, я же ещё не очень много выпила… И потом, они же МУЖЧИНЫ!
Фаня: - Ой, я вас умоляю!!! И что?!
Августина (заканчивая рыдать): - Они могут быть только кобелями, по определению...
Фаня: - Ой, правда! (Хохочет) – Гусечка, Вы прелесть! Какое счастье – встретить родственную душу, интеллигентного человека! По пятьдесят, рыбонька!
Августина: - Ну… как-то не знаю!
Гарик: - Это возвращает цвет лица! (показывая Августине на зеркало; Августина ужасается)
Фаня: - Ай, ты, моя рыбонька! Всегда знает, что сказать, чтобы женщина выпила!
Августина: - А.. знаете, что… Давайте, правда выпьем! Мы же познакомились, правда? Это так чудесно, да?
Гарик: - Да! Ура!!! Только запаситесь силами на это знакомство. И имейте в виду: женский алкоголизм не лечится!..
Фаня: - Гарик, иди к чёрту! Гусечка, не слушайте его. Он хороший у меня, только в кого такой несдержанный, я не знаю… Так у Вас папа грек?! Боже, какая романтичная история! А как же Вы в Свердловске родились?
Августина: - Под Свердловском. А когда, кстати, его переименовали в Екатеринбург, я была ещё совсем маленькая!
Фаня: - Солнышко моё, так это видно, что Вы тогда были маленькая, Вы не волнуйтесь! Вам и Ваших-то лет не дашь! Я же понимаю… Скажите, а как Ваш грек… в смысле папа… попал под Екатеринбург? Как такое может быть? Он ошибся так же, как и мы с Вами? Поменял культуру на деревню?
Августина: - Нет, у него были другие побуждения, правда, тоже романтические. Их семья приехала в Советский Союз строить коммунизм, ещё до войны. Знаете, это так странно… их семья была аристократической и такой известной в Греции, они были очень богаты. То есть, это правда, была очень известная фамилия – Медиакакис!
Фаня: - Гарик, если ты сейчас же не заткнешься, я тебя УБЬЮ!!!
Августина: - … А потом они заболели этой идеей коммунизма, и папу привезли ещё маленьким в Советский Союз, и мой папа, Харлампий Страпонович Медиакакис, трудился просто на стройке, советским главным инженером…
Фаня (внимает, сочувствуя и кивая; подпирает подбородок одной рукой. Второй рукой щипает стонущего от позывов смеха Гарика. Отвернувшись, яростным шёпотом): - Гарик, какая ж ты СКОТИНА!!!
Августина: - … А его папа и мой дедушка, Страпон Харлампиевич Медиакакис…
Гарик поднимается, шатаясь, и с визгом, махая руками, убегает со сцены
Августина (растерянно): - Я что-то не то сказала?..
Фаня: - Не берите в голову, деточка. Гарик очень хороший у меня, только немножко несдержанный. И (со вздохом)… для своего возраста он слишком много знает…
Августина: - Медиакакисы теперь владеют газетами и телевизионным каналом в Греции. И если бы я не потеряла все папины документы, то я могла бы уехать туда… а так – я должна сидеть… в этом непонятном городке…
Фаня: … В этой бескультурной стране!!! … Августиночка!.. Я Вам скажу. Я скажу Вам… я устала. Я устала здесь, где ходят в чем попало, говорят, что попало, где всё жарко по сравнению даже с Одессой, а дышать можно или под кондиционером, или задницей. Зачем я здесь сижу? Где Одесса, а где пятьдесят тысяч населения… Дорогая, поймите меня…
Августина: - … Я Вас понимаю! Я Вас ТАК понимаю!!!..
Фаня: - Мне хочется видеть каждый день хоть одного нового человека на улице! И чтобы все старые были культурные. А здесь даже Саре с Цилей обсудить некого. А мне нечего. Я их спрашиваю: вы хоть знаете, кто такой Пушкин?.. Лермонтов?.. Розенбаум? Моя хорошая, они не знают Розенбаума!!! Им говоришь: Лариса Долина – они смотрят, как бараны. Что я после этого хочу? Что они после этого хотят?! Они не знают Ирочку Аллегрову!
Августина : - … Они не знают Римского-Корсакова! А между тем… его именем названа моя консерватория!
Марик (появляясь в несколько протрезвевшем виде): - … У нас была соседка… Сара Самуиловна Римская-Корсакова…
Фаня: - Марик!!! … Боже мой!.. Августиночка, простите, ради Бога! Марик сегодня немного устал…
Августина : - Ой, что Вы… я понимаю!.. Я и сама немного устала…
Марик (заметив Августину и слегка опешив): - Ой… а откуда у нас такая красивая пьяная девушка?
Августина (поражённая): - Я? Красивая?!..
Фаня (поражённая): - Гуся? Пьяная?!.. Марик, на себя посмотри!!!
Марик: - Мама, во-первых, я не с тобой разговариваю. Если бы я с тобой общался, я бы спросил, на хрена ты её напоила...
Фаня: - Я?!.. Напоила?..
Августина пытается встроиться в беседу, но не очень успешно.
Марик: - А с-скажите, к-красивая и пьяная… Как Вас зовут?.. После общения с мамой Вы ещё это помните?
Сёма: - Её Гуся зовут…
Соломон: - Сёма, нельзя так говорить! Она для него пока Августина!
Тихо входит и становится у стены Гарик.
Марик: - … А… Августина!.. С-слушайте… (вдруг серьёзнеет) … простите меня, а?.. Я так буду рад пообщаться, когда… ну, это… отдохну…
Соломон: - Да, мой хороший, тебе надо отдыхать!.. Гусечка, радость моя, Вы на Марика не смотрите, он вообще, хороший…
Гарик молча наслаждается происходящим.
Сёма: - Он столько бегал, что у него теперь двадцать грамот есть!
Гарика пробивает; он начинает тихо сползать по стенке.
Соломон: - Сёма, глупости не говори, пойдём, я тебе давление померяю.
Сёма: - Я что, не могу себе давление измерить?
Соломон: - Ты измеришь… только не давление, а сколько твоя Циля у государства наворовала! Пойдём уже, мне ещё на вас на всех обед готовить надо!..
Уходят
Фаня: - Да, моя дорогая, я же Вам говорила: у Марика много спортивных достижений! А сейчас… он себя ищет… в этой стране, где так не ценится спорт!
Марик: - И мамина поэзия… Ладно, простите меня… мне надо пойти пробле… ой, какой я дебил… прогуляться. Если я Вам… прекрасная Августина… не стал неприятен, то увидимся. А если стал… ну, не здоровайтесь со мной завтра. Или послезавтра… Всё равно здесь нам друг от друга деваться некуда. (Уходит)
Фаня: - Августиночка… мне так неудобно…
Августина (в смятении глядя вслед вышедшему Марику): - Нет… это, наверное, мне неудобно…
Фаня: - Ну, почему он должен каждый раз быть такой, когда с кем-то знакомится?
Августина (в полном смятении, на слезе): - Ну, почему я должна быть такая… когда я с кем-то знакомлюсь?
Фаня: - Какая, солнышко? Что Вы тут пили?
Августина : - Не знаю… не такая, какая-то. Я ничего не знаю…
Фаня: - Радость моя, да что с Вами?! Это Вы-то не такая? Да Вы самая такая!!! Гусечка! Я должна Вам сделать открытие… ну, то есть, признание.. ой… ф-фу-у… короче, кое с чем Вас познакомить. Я сейчас приду!.. Сейчас, вот… за интеллигенцию! (наливает себе и Августине)
Гарик: - Солнце моё, а мы за этих уже пили!
Фаня: - … Бляха… да что такое!.. А!!! придумала! За ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТЬ!!! (выпивает)
Августина : - Фаня, может, я пойду, а?.. Правда.. я как-то…
Фаня: - Рыбонька моя, да кто же Вас держит? Конечно пойдёте… вот я Вас познакомлю с кое-чем… и пойдете… а если что, так можете у нас остаться… куда же я Вас на ночь пущу? Тем более, что Вы живете на два этажа выше… Короче, ну его на хрен, я запуталась… Мамонька, зачем жить так сложно? Сейчас Фаня придёт и мы со всем… со всеми разберёмся! Гарик, золото, возьми немного в сторону, мама сейчас пройдёт… О-па! Я прошла! Сейчас вернусь! (удаляется)
Гарик: - О-о-о!… Фаня Соломоновна сегодня в ударе! Гуся Харлампиевна, приходите почаще! Вы на мою Фаньку хорошо действуете.
Августина : - Какая-то не такая…
Гарик: - Кто?
Августина : - Я…
Гарик: - Вы-то? Да бросьте! Откуда такие мысли? Вы что, местных баб не видели?
Августина : - Гарик… я… (устало) А, ладно… (выпивает)
Гарик: - Гусечка, что за упадок?! За что там Фаня выпить хотела? Вот за то, чего так много на израильских базарах и в политических партиях! За интеллигентность! (выпивает)
Августина : - Интересно… какие вы разные… Ой, простите, я что-то не то…
Гарик: - Ой! То! Очень даже то! Кто разные? Мы с Фанькой? Умоляю, скажите, что да! Умоляю!!!
Августина : - Нет, вы с Мариком.
Гарик: - Ну… а я так надеялся… А с какого перепуга мы с Мариком будем одинаковые? Это банально. Папы-то разные? Да и Фаня с этими папами была разная, это точно.
Августина (задумавшись и, как бы, даже несколько протрезвев): - Гарик… вот скажите… а Вы мне можете рассказать про него?
Гарик: - Про Марика?.. Гуся!!! Йес!!! Всё! Я всё понял! Он обязательно протрезвеет, и тогда Вы его возьмите!
Августина (не понимая, но почему-то краснея): - Взять?.. Вы о чём?
Гарик: - Блин… Гуся, если Вы задаёте такие вопросы, так мне всё понятно! Я маленький, но мне и то понятно!
Августина : - Что понятно, Гарик?..
Гарик: - Что вы оба умные, но ни хрена не имеете! Гуся, послушайте меня. Он, на самом деле, золото, понимаете? Я толстокожий, у нас с мамкой и с моим папкой это семейное. А Марик – он такая чувствительная хрень… которая, знаете, ветер подует – он уже весь в переживаниях.
Августина : - Правда? Я как-то это почувствовала.
Гарик: - Ну вот! И Вы такая! Берите, Гуся! Я Вам плохое не посоветую. А бухать он перестанет. Он не алконавт. Он просто от тоски. Депрессия, третье-десятое…
Августина : - Правда?.. Я чувствовала это…
Гарик: - Всё, Гуся! Мы договорились? Берёте Марика? Он будет классный, не будет бухать, вы с ним будете ездить в Хайфу на ваши классические заморочки, Бетховен-Шметховен! А потом вы с ним переедете в Хайфу, потому что здесь не фиг делать, а я буду сперва приезжать к вам в гости, а потом мы снимем хату побольше. Вместе дешевле будет платить. Я вам мешать не буду! Марик будет классный, трезвый, Вы будете нас таскать на Спивакова и на другие разные понты. Я даже кентов приводить не буду! Честно! Ур-р-р-р-а-а-а!!! Мы переезжаем в Хайфу! Класс! Прощай, жопа Кирьят-Поцкин! Культура, блин!!!
Августина : - Гарик!.. Вы что, имеете в виду…
Гарик: - Гуся, вам не надо расписываться. Поживите просто так! Я ему вкручу мозги, если что! Но я и так знаю, что всё будет классно! Он будет Вас очень любить. Моя гарантия! Падла буду!
Августина (в шоке и смущении): - Гарик… Знаете… в общем, поздно. Я пошла… Я насчёт уборки подъезда зайду завтра, ладно?
Гарик (встаёт у неё на пути и берёт за руки): - Гуся… Харлампиевна… я понимаю, что надо подумать, там, то-сё… но, пожалуйста, не надо думать! Как только начинают думать, так ничего не получается! Ну, попробуйте! Я так хочу, чтобы он не был один. И вы классная! Почему Вы должны быть одна?
Августина : - А… Гарик… Вы что? Разве я давала повод? Что Вы…
Гарик: - Гуся, да что такое?! Блин, ну почему Вы оба такие? Ну, чего вы ждёте? Думаете, лучше будет? Вы даже не знаете, как вам просто! Парень-то с девушкой! Если бы он искал парня, а Вы девушку, знаете, как трудно было бы?
Августина : - Гарик…
Гарик (грустнея и пытаясь убедить последними аргументами): - Гуся… он замечательный! Он добрый! Знаете… Когда мы переехали только, у нас была маленькая квартира, и мы с ним спали в одной комнате! Гуся… Он даже не храпит! Вы много видели парней, которым уже скоро тридцатник, и они не храпят? Он даже пьяный не храпит! (В угасающей надежде) И он не будет бухать… правда…
Фаня (появляется): - Радости мои, я вернулась! Что у вас нового? Какие… это… надои молока? С каждого кокосового ореха?
Гарик: - Какие там надои… Когда люди не хотят быть счастливыми… Ладно! Маманька, ты отдыхать будешь? По-моему, ты перетрудилась по части человечества, чтоб они были, как люди.
Фаня: - О, безнадежный труд!!!..
Гарик: - Ой… совсем плохо. Мамка, в Одессе ты говорила стихами только после второй бутылки. Что этот климат с людями делает! Дай, я тебя провожу до места успокоения души поэта. Давай, давай!
Августина : - Фаня, Вам нехорошо?
Фаня: - Брильянт мой! Как поэту может быть хорошо, когда.. когда…
Гарик: - Когда поэт перебухал…
Фаня: - Гарик!.. Иди к чёрту!.. Гуся! Разрешите откля.. откланяться… а я пошла!
Гарик: - Да, солнце одесской поэзии, пойдём уже!
Фаня: - Гарик… зачем ты издеваешься?.. Фаня страдает!..
Гарик: - Я издеваюсь?! Я пьяных таскаю только тех, кого очень уважаю! Пойдём уже, ну!!!.. Гуся Харлампиевна, пока! Вы мамку простите, ладно? Она очень переволновалась, что встретила того, кто говорит по-русски, а не на иврите и не на одесском! До завтра! Вы же придёте? Приходите! И Фанька будет готова к новым подвигам. Пока! (уводит Фаню)
Августина остаётся одна, совершенно растерянная. Ночь, чужая квартира. Она не знает, как уйти, кто закроет дверь… и вдруг замечает, что поодаль стоит Соломлн.
Соломон: - Гусечка, пока Вы до дома не пошли, я что хотел сказать… Вам не надо швейная машинка? Я здесь, рядом, недавно нашёл. Так у меня же одна есть, а Фаня всё равно шить не знает. Вы же культурная девушка, Вы же знаете шить. Так я Вам сейчас могу отдать. Или завтра заберёте? Вам Марик до дома донесёт, он хороший... Гарик тоже очень хороший, только Марик скорее донесёт.
Августина (потерявшая счёт времени, пространству и логическим связям): - Знаете, спасибо… давайте завтра.
Соломон: - Ладно. Тогда завтра приходите. Вообще, всегда приходите, моя хорошая. У нас все немного сумасшедшие, мы же с Одессы, мы немножко покричать любим. Так за это у нас плохих людей нету. Только Сёма ненормальный. Но он тоже хороший. Приходите, мы ждём Вас.
Августина (вдруг почувствовав что-то неясное, но очень тёплое и давно ожидаемое) : - Да… Спасибо! Да, я приду. До завтра! Спокойной ночи!
Соломон: - Так это уже до сегодня… Спокойной ночи, моя хорошая!
Августина уходит.
Соломон смотрит ей вслед, поворачивается, медленно идёт к столу, заставленному остатками ужина, с трудом садится и смотрит в ночь.
Появляется Сёма.
Сёма: - А куда все пошли? Только начали разговаривать, так сразу все исчезли.
Соломон молчит, в раздумьях… или не знаем, в чём.
Сёма: - Что это такое? Как хочешь за жизнь сказать, тебе говорят, что ты ненормальная. Как один раз хочешь что-то нормальное спросить, так они молчат. Так можно жить?..
Уходит.
Затемнение.
ИНТЕРМЕДИЯ 1
Появляется иная сцена и иное место. Это ночное море и пустынный пляж… в общем, всё классически. А с другой стороны, объяснимо: это ведь пляж маленького городка под Хайфой, ночь – какому ещё пляжу быть?
АВТОРСКИЙ ГОЛОС: - Давайте немного отвлечёмся и подумаем… о том, как интересна жизнь и как необычны люди. Мы думаем, что знаем их, привыкаем к ним, и это самая большая ошибка. Мы людей никогда до конца не знаем. А, значит, в них всегда есть, что открывать. Прекрасно, не правда ли?.. А вот и тот, ради которого я тянул время, пока он появится и болтал тут вам помаленьку.
Появляется Гарик. Он медленно входит на пляж, отстранён и задумчив. Видно, что место для него привычное.
АВТОРСКИЙ ГОЛОС: - Не ожидали, правда? Если честно, я тоже. Никак не мог представить себе, что этот весельчак и задира может приходить в такое пустынное место один. Скорее, мы подумали бы это про его старшего брата, правда? Но – видите, нет. Марик, старший, спит… ну не могу сказать, что сном младенца или праведника – сами знаем, что он не такой… и кто ему снится, мы узнаем не скоро.
А Гарик – вот он, здесь. Один, грустный… нет, скорее, не грустный – задумчивый. Гарик! Гарик?.. Ты ведь не грустишь, надеюсь?
Гарик отворачивается и смотрит в ночное небо.
Нет… не грустит. Хотя, даже если и грустит, люди об этом всё равно не узнают. Зачем им? Да и до того ли? Кому интересно, для чего этот живчик и хохотушка приходит по ночам в прекрасное и пустынное место? Рассказать о том, что никто не знает? А, может, никто и не хочет знать? Разве что это небо и море? Почему ночью? Наверное, потому что утром небу и морю будет уже не до этого. Придет куча отдыхающих, местных, будет много криков детей, воплей чаек и мамаш. Будут местные мачо, заезжие красавицы, продавцы мороженого, работающие на износ кафе… Так что морю и небу будет не до нас. А сейчас никто не мешает, и они с нами, правда, Гарик?
Гарик поворачивается и утвердительно качает головой, задумчиво чертя на песке.
И вот что интересно… Когда мы оказываемся одни в ночи, чего мы ищем? Или кого? Разве море пошлёт тебе родную душу?
Гарик перестаёт чертить на песке, откидывается на скамейку и качает головой уже отрицательно. Со стороны может показаться, что он это своим мыслям, но я-то понимаю, что это диалог со мной. А, может, не только со мной?..
… Да, пожалуй, море не пошлёт родную душу. Море, скорее, их забирает. Впрочем, что мы о грустном… Есть же небо ещё! Вот оно и правда может послать нам и судьбу, и родного человека. Да, Гарик?.. Молчит… Значит, надеется. И мы надеемся. Пошли нам, небо, живущим у моря и далеко от него, родные души.
Гарик встает и вглядывается вдаль некоторое время. Затем поворачивается и уходит.
… Счастья тебе, Гарик!
Гарик оглядывается, как бы в поисках говорящего.
… Счастья, мой хороший!
Гарик поворачивается и исчезает.
ЗАТЕМНЕНИЕ
.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Тот же двор и та же квартира. Утро. Сёма сидит в кресле и вяжет.
Появляется Соломон.
Соломон: - Сёма! Я ничего от тебя не хочу. Я только хочу знать, когда закончатся твои кошкес!
Сёма: - Что они тебе не нравятся?! Они тебе мешают? Я кого из них звал, чтобы они здесь жили?
Соломон: - Если ты ещё их домой позовёшь, чтобы они здесь жили, я им скажу лучше так, что не они здесь будут жить, а ты до них пойдёшь жить.
Сёма: - Что ты им скажешь? «Дорогие кошкес, я прошу вас, заберите Сёму к себе на улицу, что он мне больше не нужный»? Так я знаю, что я тебе не нужный!
Соломон: - Ты всё знаешь, только что ты на голову больной, ты не знаешь… Ты не хочешь знать, что твои кошкес на меня прыгнули, когда я ковёр сверху со двора хотел взять? Я думал, я получу инфаркт сердца!
Сёма: - Они на тебя не прыгнули, они на тебя упали! А что ты хочешь? Посередине дня, когда все кошки спят, он вытаскивает из-под них ковёр! За что ты думал? Если бы ты спал, и из-под тебя бы вытащили всё, так ты бы тоже на них прыгнул!
Соломон: - Зачем тебе столько кошкес? Это что, Одесса?
Сёма: - Соломон, я что, от них спрашиваю, сколько их придёт? Я просто выхожу покормить одну, а остальные сами приходят. Что можно сделать?
Соломон: - А зачем тебе её кормить? Что она, с голоду сдохнет? Она и без тебя проживёт! Здесь не только кошки, вообще, кто не работает, все хорошо живут, никто с голоду не помирает!
Сёма: - Соломон, ты, конечно, от меня два года старше, только много вещей не понимаешь. Мне зачем надо другие кошкес? Они мне кто? Я их не знаю! Мне надо только, чтобы эта кошечка, которую я кормлю, была здоровенькая. Она же не такая, как другие. Эти с улицы, мне они не интересные. А эта домашняя, она же из хорошей семьи. А потом они отсюда съехали, а кошечку здесь бросили. Она что, виноватая? Она разве знала, что они будут такие суки?
Соломон: - Не ругайся, во-первых…
Сёма: - Я бы не ругался, я бы их убил. Поехали сами, а кошечку бросили!
Соломон: - И не надо плакать!.. Тебе больше не за что плакать? Она, хотя бы живая и здоровая. Что тебе ещё надо?
Сёма: - Мне ничего не надо… я только хочу, чтобы она была здоровая, чтобы Марик и Гарик женились, и чтобы я женился… и от тебя уйти, чтобы ты мне голову не морочил.
Соломон: - Тебе надо снова жениться? Может, уже делом займёшься за восемьдесят лет вместо без конца жениться?
Пауза
Сёма: - Я знаешь, зачем хочу от тебя уйти? За это, что ты вредный. Ты вообще меня не уважаешь, за это я хочу от тебя уйти. Хоть на кладбище, хоть в престарелый дом.
Соломон: - Сёма, зачем ты…
Сёма: - Моя Циля всегда говорила, что ты хороший, только очень вредный. А от меня все довольные. И соседка наша Августина довольная, и Фаня довольная, и Гарик довольный. И моя кошечка от меня довольная. Я женился пять раз – все жёны были довольные. Только ты всё время недовольный!
Соломон: - Что ты женился пять раз, так это три раза была одна и та же Циля…
Сёма: - Так она три раза была довольная!
Соломон: - Значит, твоя кошка от тебя тоже довольная?
Сёма: - А что она может быть недовольная? Раньше, когда я её взял, она была такая худая, что всех боялась. Она даже в туалет ходить боялась! Сейчас она такая красивая, что её все боятся, она всех кусает и какает два раза в день! Так что она может быть недовольная?.. Она, конечно, неместная кошечка, нееврейская. Но она очень хорошая.
Соломон: - Как кошечка может быть еврейская-нееврейская, что ты говоришь?
Сёма: - Я точно знаю, за это говорю!
Соломон: - Откуда ты знаешь, что она нееврейская, ты, сумасшедший?
Сёма: - Так они же ее оттуда привезли…
Соломон: - Так тебя же тоже оттуда привезли! Теперь ты тоже нееврейский?...
Сёма: - Так меня же с Одессы привезли, это другое дело… А её с Ленинграда! Мара Ефимовна говорила, что у этой кошечки мама с Финляндии.
Соломон: - Так и что?..
Сёма (терпеливо-торжествующе): - Так если в ней мама финка, значит она нееврейская кошечка! Еврейская же, если по матери!..
Соломон в шоке смотрит на Сёму
Появляется Гарик
Сёма: - Я тебе скажу, что у тебя к людям уважения нет! А у меня мой первый секретарь был Хрущёв… Ой, какой был человек! Как он меня уважал! Он, когда мы жили в Киеве, ездил по нашей улице на работу…
Соломон горестно кивает и вздыхает, выразительно глядя на Сёму.
Сёма: - … Так он меня два раза спрашивал: Сёма, как Ваши дела? А я ему говорю: ой, хорошо, дай Вам Б-г здоровья! Только наши соседи такие сволочи, я даже не знаю… А он говорит: Сёма, что я могу Вам помочь? Если надо, так они поедут отсюда очень далеко! А я ему говорю: ой, что Вы, я так не могу! Сволочи тоже люди, что можно сделать…
Гарик: - А Брежнев?
Сёма: - Он тоже был ничего…
Гарик: - Так и ты его тоже знал?
Сёма: - Ну, так, не очень знал, он же в Москве был…
Соломон: - Ещё скажи, ты и Андропова знала, и Горбачёва…
Сёма: - А Андропова я не знал. Он же в Москве был и мало работал. После Брежнева пришёл, полтора года пожил, как человек, и умер. Бедный… А эта соседка сверху, скотина, со своим сыном, прости Господи, до сих пор живая! Это справедливо?..
Соломон хватается за голову и выходит.
Сёма: - … А Горбачёва я не знал. Он мне зачем? Он даже если ко мне придёт, я ему скажу, что – я тебя не знаю, зачем ты мне нужен?
Гарик: - Я передам, чтобы он тебя не беспокоил…
Сёма: - Пока его не было, я жил, как человек. Я был молодой, здоровый. у меня всё время была жена. У меня была своя квартира на Профсоюзной. А теперь я должен жить здесь, что жарко, как две Одессы и каждый день этот Соломон…
Появляется, естественно, Соломон и слышит последние слова.
Соломон: - Если бы не я каждый день, что бы ты делал?
Звонок в дверь. Гарик идет открывать и с радостными возгласами втаскивает Августину.
Сёма: - Я знаю… (поворачивается посмотреть, кто вошел и, таким образом, говорит вошедшей Августине) … Если бы не из-за тебя, я бы ушёл спокойно в престарелый дом и жил, как человек… Здравствуй, моя хорошая!
Августина (испуганно): - Простите, что из-за меня?..
Гарик (Августине): - Гуся, Сёма не буйный, не волнуйтесь. Это он не Вам… Они с Соломоном наезжают друг на друга. Это укрепляет их тонус.
Соломон: - Моя хорошая, тебе чай, кофе?
Августина : - Спасибо, Соломон!..
Соломон: - Гусечка, я уже старый человек. Я не понимаю: «спасибо» - это чай или кофе?
Августина : - Пожалуйста, не беспокойтесь, ничего не надо! Я к Фанечке. Она дома?
Соломон: - Значит, чай… Кофе отдельно просят всегда.
Августина : - Правда, не надо!
Соломон: - Так у меня же новое варенье! Я не знаю, как оно называется, но оно не с магазина, я его сам делал!
Августина : - Я с удовольствием, только нам же с Фаней уходить!
Гарик: - Рыбка моя, Фанька пока собирается. Так что на два чайника тебя хватит!
Соломон: - Он правильно говорит. Я пошёл чай делать.
Августина : - Ну, спасибо!..
Появляется Фаня
Фаня: - Солнце моё, приветик! Я тебя уже жду! Пошли, что ли?
Гарик (озадаченный): - Я что, не угадал? Или это не моя мать?! Она никогда так быстро не собирается! (в притворном ужасе) Её подменили!!! Из неё сейчас вылезет пришелец (изображает чудовище из соответствующих фильмов)
Сёма: - Ужас… живёшь столько лет и никакого уважения…
Фаня (Гарику): - Что за наезды, не поняла? Иди, учи стишок, тебя завтра в пионеры принимают!.. (Сёме) Кактус мой любимый, кто же тебя здесь не уважает? Я ни одного своего начальника так не уважала, как тебя! (Августине) Это мой любимый дядя, Гусечка, чтобы ты знала! Я его просто обожаю! Он мне столько в жизни дал! (целует Сёму)
Августина: - Правда? Ну, вот видите, Сёма! Когда людям в жизни что-то даёшь, они всегда это ценят!
Гарик: - Конечно! Сёма научил маму ругаться матом! А этому никто не мог больше научить, ни школа, ни родители. Такое время было... Как люди жили, не представляю!
Соломон: - Ещё он Фаню научил, что два мужа – это мало, и три тоже мало…Как и жён у него была коллекция…
Фаня: - Папа! Что такое! Пока я себя искала, у тебя уже есть два внука. А я у тебя всегда была одна!
Соломон: - Что ты себя ищешь, когда ты уже здесь? Голову свою только найди – и всё будет хорошо!
Сёма: - Соломон, я тебе так скажу: лучше много женщин, чем, как у одного моего родственника – совсем ничего. Хотя бы есть, с чего выбирать!
Соломон: - Гуся, ты не слушай их! Это тебе не надо, так как у них! Ты умная, спокойная, не сумасшедшая…
Августина (с грустью): - Удивительно… Мне всегда говорили по-другому.
Сёма: - Я думаю, что так, как у тебя, ей тоже не надо. Что хорошего – один всё время. Когда правильно живёшь, и всё время один – так это, значит, неправильно!
Соломон: - Когда я один жил? У меня всегда было двое детей.
Августина: - Двое? Соломон, Вы мне ничего не говорили про двоих. Фаня же у Вас одна!
Соломон: - Я тебе, моя хорошая, открою один большой секрет. У меня ещё раньше Фани был один ребёнок… и до сих пор есть.
Фаня: - Папа?! Я не поняла!..
Гарик: - Соломон?!!..
Августина : - Так интересно! Простите, если это как-то Ваши чувства задевает…
Соломон: - Золото моё, ты только это варенье не задевай, а то оно тебя испачкает… А мои чувства уже никто не задевает, кому это надо…
Фаня (в шоке): - Папа, я охреневаю!!!.. Ты когда успел? Почему я не знала?!
Гарик (в шоке): - Историческое событие?!..
Августина : - Жаль, что я Вашего второго ребёнка никогда не видела…
Соломон: - Зачем жаль? Ты его каждый день видишь! (показывает на Сёму)
Фаня: - Фу, Господи!..
Общая реакция
Фаня (Августине): - Я же тебе обещала, у нас тебе скучно не будет!
Сёма: - Зачем все смеются? Я что-то не слышал? Опять кто-то рассказывает анекдот, что я не слышу?
Соломон: Сёма, анекдот не надо, когда я за свою жизнь с тобой рассказываю!
Фаня: - Так. Я пошла за вещами, и мы через пять минут выметаемся, да, Гусечка? А то это не кончится никогда. Гарик, я оставляю тебя с Гусей. Чтобы у ней мозги сохранились, это на твою ответственность. У нас серьёзные дела сегодня!
Гарик: - Ты собираешься с Гусей пошляться по всем магазинам и попялиться на всё, что не можешь купить?
Фаня: - Гарик!.. Очень жаль, что варенье только что сделанное, а не остатки! Было бы не жалко вылить тебе на голову!
Гарик: - М-м… Я облит вареньем!.. Мама, не поощряй в ребёнке эротические фантазии! Ты должна меня, наоборот, охранять от слишком раннего развития.
Фаня: - Придурок! (нежно целует Гарика) Весь в Сёму!
Соломон: - В Сёму он будет, когда ему будет восемьдесят лет! А пока он весь в тебя!
Гарик: - Интересно как! Мамка в Сёму, я тоже в Сёму. А кто у нас в тебя, Соломончик?
Фаня: - Августина! Ладно, солнцы мои, я пошла, соберусь окончательно. Иначе из этого дома невозможно выйти!
Гарик (с облегчением): - Ф-фу! Слава Б-гу! Она снова пошла собираться. Это таки моя мать!!!
Фаня комкает салфетку и прицеливается в Гарика. Гарик с визгом прячется за Соломона
Гарик: - Фаня, ты неправа! Ты ещё молода и должна уважать старость!
Фаня: - О, я с тобой ещё рассчитаюсь! Моя месть будет не кровавой, но сладкой! Литр варенья на башке я тебе точно обещаю! (уходит)
Сёма: - Соломон, вместо того, чтобы играться с Гариком, посмотри, что Гуся уже выпила чай! Налей ей ещё, ты не видишь, что я занят вязанием?
Соломон: - Что ты мне новое сказал? Ты последние 20 лет занят вязанием, когда надо по дому помогать… Гусечка, тебе понравилось варенье? Положить ещё?
Августина: - Ой, оно просто чудесное! А из чего оно?
Соломон: - Я знаю… Гарик мне всё время эти фрукты называет, так я такие даже не знаю. Я, когда молодой был, у нас таких не было.
Гарик: - Я же тебе говорил…
Соломон: - Гарик, не забивай мне голову, я же всё равно не запомню! Мне всё равно, как оно называется, главное, чтобы вкусно было! Гусечка, ты меня извини, я пойду, отдохну немножко. Что-то сегодня душно как-то… (уходит)
Августина: - И правда, удивительно вкусно! (кричит Саре вслед) Спасибо, Сарочка!.. Правда, не понимаю, из чего, но так вкусно! Знаете. ведь и с людьми так: неважно, как называется, лишь бы человек был интересный.
Гарик: - Гусечка, ты у нас точно философ! (вкрадчиво) А такие женщины подходят только Марику. И им только Марик подходит…
Августина (вспыхивая): - Гарик! Ну, я же просила!..
Входит Фаня
Фаня: - Пошли?.. Гуся, что вы там с Гариком секретничаете?
Гарик: - Гуся мною восхищается!
Фаня: - Ну да, такого в мире больше нигде нет! Гусенька, пойдём, а то на поэтический вечер не успеем!
Гарик: - Мамка! Будете после поэзии идти в супер - возьмите туалетной бумаги! А то придется вытираться клавиатурой! А это дорого и больно!
Фаня: - Для тебя – хоть с портретом премьер-министра, солнце моё!
Уходят
Сёма: - Сейчас всё дорогое… Я когда услышал, сколько стоит туалетная бумага, так мне плохо стало! Такие деньги выбрасывают!!! Газета в туалете – вот что всегда раньше было.
Гарик: - Газета – это негигиенично! И потом, там типографская краска, это вредно для здоровья. И для полноценной семейной жизни.
Сёма: - Сейчас всё вредно. А когда был Советский Союз, тогда газеты не были вредные. Тогда вообще в них писали нормальные вещи, а не всякие гадости. И вытираться такой газетой было можно. А сейчас там пишут такие гадости, что невозможно читать! И вытираться нельзя, ты говоришь, там вредная краска… Так почему, когда был Брежнев, краска не была вредная?
Гарик: - Сёмочка, я тебе больше расскажу! Когда был Хрущев, была такая краска, что даже было полезно для здоровья…
Сёма: - Что такое? Я про это не знал…
Гарик: - Ну, да!
Сёма: - А ты меня не обманываешь?
Гарик: - Я? Обманываю?! Сёма, как ты можешь? И вообще, мы это проходили по истории КПСС! Так что, если про полезную газету для вытирания при Хрущёве – это неправда, то, значит, (пафосно) нам лгали все эти десятилетия!!!
Сёма: - Гарик, подожди… Какой сейчас год, что ты проходил историю КПСС?
Гарик: - Год здесь значения не имеет, уважаемый Семён! Это вечные ценности! И когда они напечатаны в газете, она становится полезной для вытирания! Через задницу тоже можно много чего получить, чтобы ты понял!.. Вся политика в мире делается через задницу! Вся экономика! Посмотри вокруг!..
Сёма: - Гарик… Объясни мне… Здесь же Израиль. Откуда ты здесь учишь историю КПСС?
Гарик (торжественно и серьезно): - Сёмочка! Я на тебя удивляюсь! Ты же грамотный человек. Разве ты не знаешь, что в каждом израильском университете изучается история КПСС?
Сёма: - А, да?!.. (после паузы, блюдя реноме)… конечно, знаю!
Гарик: - Ну, конечно! Я в тебе не сомневался. Разве ты не видишь: несмотря на то, что ТАМ Советский Союз распался, здесь, на нашей новой исторической родине - вся социалистическая жесть!
Сёма: - (подумав): - Это которую на крышу ложат?
Гарик (торжествующе): - Именно!
Сёма: - А, я понял… (глубоко задумывается)
Из своей комнаты выходит Марик.
Гарик: - Привет! Ну, всё – поскольку есть на кого оставить Сёму…. или на кого оставить Марика, я пошёл! Удачи, ребята!
Уходит
Сёма: - Ужас… он сегодня столько наговорил, что я половину не запомню.
Марик: - Не расстраивайся. Наговорит ещё. Это у него не проблема. Как вчера было? Я что-то не всё тоже помню.
Сёма: - Я не помню за то, что я уже старый. А ты, наверное, не помнишь за то, что ты вчера пил много вина. Разве можно, когда такая жара? Циля одтин раз много вина на жаре выпила, так у ней чуть не был удар! Надо осторожно пить! Ладно, мой хороший… Я пойду, погуляю до клуба пенсионеров. (Вынимает накрытую тарелку из холодильника) Тут тебе кушать есть.
Марик: - Осторожно пить… Осторожно жить…
Сёма смотрит на него пару мгновений и уходит
Марик садится за стол и в задумчивости ест, вернее, отковыривает потихоньку куски с тарелки.
Звонок в дверь. Марик недоуменно смотрит назад, на дверь. Пожав плечами, идёт открывать. Впускает гостя. Это Рафик. Пауза.
Рафик: - Здравствуйте, сосед! Я Вас не очень беспокоил?
Марик: - Да нет… всё в порядке. А чем могу помочь?
Рафик: - Нет, спасибо, мне не надо помогать! Я хотел приходить. знакомиться… сказать, что я ваш новый сосед. Меня Рафик зовут. Если, может быть, вам надо когда-то помогать…
Марик: - Вы наш новый сосед… (не зная, что делать с этим фактом) Э-э… Давно приехали?
Рафик: - В Израиль – один год назад. Этот город – один месяц назад. Этот дом – только что приехал. Вот, знакомиться пришёл. (Начинает смущаться). Извините, наверно, беспокоил… Я пойду, да… Обращайтесь, если надо.
Марик (начинает понимать, что просто попрощаться как-то некрасиво): - Нет, что Вы! Как Вы могли побеспокоить… Я, наоборот, очень рад… и мы все очень рады… ну, то есть, они все придут и будут рады… наверное. Вы заходите, подождите… здесь. Ой, блин… что Вы здесь, собственно, будете сидеть…
Рафик: - Я…
Марик: - Рафик… Рафик, да? Да, знаете, я могу предложить зайти… ко мне. Пожалуйста. Буду рад пообщаться. А Вы откуда? Нет, мне, в принципе всё равно, просто спросил, не подумайте…
Рафик: - Нет, это, наверное, неудобно… Я просто так пришёл, ничего не приносил… Неудобно, да… С Кавказ. Азербайджан.
Марик (окончательно поняв, что ему быть гостеприимным хозяином): - А, да? Это прекрасно, да! Нет, всё удобно. Давайте ко мне. Просто я, правда, не знаю, когда они все придут. Да, кстати, извините, я не представился. Марк… просто Марик.
Рафик: - Такой имя красивый! Очень приятно!
Марик: - Спасибо! Я только это… У меня немного неубрано. То есть, совсем неубрано. Я сейчас уберу, хорошо? Заходите, заходите…
Рафик: - А, убран-шмубран, это неважно, да, я такой вещь не смотрю. Главное – чтобы был культурное общение.
Марик: - Ой… что-то с культурой… не знаю, честное слово… У нас тут есть одна культурная, только лучше бы она была просто нормальный человек…
Рафик: - Марик, дорогой, я Вам хочу сказать, что культура – это когда человек нормальный. Остальной вещь – это литература, музыка… только человек может быть очень плохой… Так тоже бывает, да… Я так считаю.
Марик (смотрит, прозревая нового человека): - Да, я согласен… Знаете, (слегка смущаясь) это правильно, что Вы зашли!.
Рафик: - Я как раз это говорю, да! Можно я сейчас приду, а то я с собой ничего не взял, можно сказать, пустой руками…
Марик: - Нет-нет, что Вы, не надо! (опять смущаясь) … у меня всё есть. Так… только перекусить чего-нибудь… а, да, вот же! (кидается к столу и берёт всё оттуда). Я почти ничего и не трогал. Заходите, пожалуйста!
По очереди пропускают друг друга в комнату Марика и, наконец, заходят.
Входят Фаня и Августина
Фаня: - И как тебе нравится? Это что, стихи? У ней глаза есть, с такими глупостями на сцену выходить? Господи, хоть бы сначала русскому языку научилась!.. Халда!!!
Августина : - Ну да, конечно… стихи, ну… не совсем удачные, скажем так… Фанечка, но кое-что там от чистого сердца, мне показалось.
Фаня: - Для меня всегда была загадка, как может быть от чистого сердца там, где сердца нет!
Августина : - Как? Мне показалось, что она непростой человек, конечно. Но стихи такие искренние, вроде.
Фаня: - Радость моя, а тебе не казалось, что нельзя писать искреннее чего-нибудь, если она сама лживая такая? И как можно писать хорошие стихи, если человек дерьмо?
Августина : - Я так думала когда-то. Но, когда почитала биографии классиков, поняла, что не всё так просто… Оказывается можно. Хотя, это классики!
Фаня: - Рыбонька, у меня насчёт этого своя теория. Понимаешь, (раскладывает покупки) они сперва написали хорошие стихи или прозу, стали классики, и только потом показали, что как люди они говно. Так кто им уже что скажет? А эта придурочная везде сперва показывает, что она как человек говно, а потом ещё пытается всунуть людям свои говёные стихи.
Августина : - Ой, а что она такого сделала-то? За что Вы её так?
Фаня: - Ничего не сделала. Совсем ничего! Сперва выгнала мужа, который ей заработал квартиру, отсудила у него эту квартиру – ну, так она же, вроде, по паспорту женщина, а в этом государстве всё бабам отдают… Потом из этой квартиры сдала мамашу свою в дом престарелых. Теперь она свободная, гуляет с местными мужиками и пишет стихи, как она любит Израиль. В советское время писала бы, как она родную партию любит… Иврита не знает, на русском уже никогда не научится. Участвует в общественной жизни. Падла конченая!
Августина : - Да, грустно как-то. Интересно, почему такие всегда впереди?
Фаня: - Гусечка, так они же ни на кого не оглядываются! А что им не быть впереди? Такая сука прёт вперёд и оставляет за собой одни руины. А что ей? Что, такая стала бы возиться с моим шалманом?
Августина (улыбаясь): - Ну, Вам, конечно, непросто, я понимаю…
Фаня: - Солнце моё, только не подумай, что я на себя всё стягиваю. Я прекрасно понимаю, что со мной тоже непросто… Я знаю, что я тоже не подарок.
Августина : - Фаня…
Фаня: - Знаешь, я, может, до Лермонтова не дотягиваю, только я не сволочь! И это главное!
Августина : - Фаня, Вы замечательная!
Фаня: - Вот за это и … Ой, Боже мой, так я ещё ничего не приготовила и не открыла?! Кошмар!!!
Августина (лукаво): - А Вы уверены, что … По-моему, мы там уже…
Фаня (лукаво): - Так, а что там было? Разве что-то было?
Августина (в притворном изумлении): - Ну, если это ничего!..
Фаня: - Так, а что это вообще?!! Одноразовый стаканчик вина…
Августина (улыбаясь): - Ну, допустим, четыре…
Фаня: - Я не считала… И загрызать этими их поэтическими бубликами? Я голодная, как ужас, что! (активно накрывает на стол)
Августина : - Помочь?
Фаня: - Рыбонька, разве что морально…
Входит Сёма
Сёма: - Здравствуйте, кого не видел… Я помню, кого я видел?.. (после некоторой подготовки): - … Фаня… скажи мне, моя хорошая, зачем ты хотела покупать туалетную бумагу с портретом министра? Это же, во-первых, наверное, дорого, во-вторых, нехорошо… он же тоже человек… (после паузы) человеком же вытираться нельзя, это некрасиво!
Фаня (ошарашено): - Кто человек? Министр?!..
Сёма: - Министр, что ты с его портретом хотела туалетную бумагу… Гарику купить… (после паузы) За такую бумагу, что на ней будет министр, здесь не посадят?
Фаня: - Какую туалетную бумагу, с каким министром? Со здешним? Я слишком ценю свою задницу!.. (придя в себя) Сёма, что с тобой? Кто кого посадит?
Сёма: - … Нет, здесь не посадят… А при Сталине бы посадили. Гарик говорит, что при Хрущёве, когда туалетной бумаги не было, а газета была, это было больше полезно для здоровья. Только если это советские газеты, не современные!
Августина (хохочет) : - Что-о ?!. (машет руками) Ой, простите…
Сёма: - Ему когда в университете дают лекции по истории КПСС, так он всё это там учит.
Августина изумлённо смотрит на Цилю, уходит в сторону и сгибается от смеха, стараясь быть неслышной
Фаня: - Солнце моё!.. В Хайфе история КПСС? Ты опять был долго на улице и перегрелся? Я только пришла домой, я тебя в очередной раз до больницы везти не собираюсь… (открывая холодильник) У меня сейчас другие творческие планы!
Сёма: - Когда тебя просят что-то объяснить, никогда не дождёшься. Я пошёл, тоже отдохну. Если Соломону душно, так ты же не думаешь, что я себя лучше чувствую?.. (уходит)
Фаня: - Знаешь, я что думаю иногда?
Августина : - Что?
Фаня: - Как я в этой среде осталась нормальная? Мама с тётей сумасшедшие, два сына не пойми, кто, и цены такие, что дешевле нашу поэтессу с клуба пять раз продать, чем один раз по путёвке куда-нибудь съездить! Хотя, я не понимаю, кому нужна эта шалава, кто её купит… Рыбонька, а что мы не ужинаем?
Августина : - А правда, что мы не ужинаем?
Фаня: - А, я поняла! Мы не ужинаем за то, что у нас нет горячего.
Августина : - Но мы же его сейчас поставим?
Фаня: - Я скажу больше: мы его уже ставим! Какие мы, всё-таки, умницы, что мы его с утра приготовили!
Августина : - Да, это и правда, гениально: только наступает творческий вечер после поэтического вечера…
Фаня: - … а закусь уже на столе!
Августина : - … если горячее – это закусь, то что же тогда холодное?..
Фаня: - Это закуска! (вдруг, изменившись в лице, кричит) А-а-а!!! Кошмар!!!..
Августина : - ЧТО?!!
Фаня: - УЖАС!!!
Августина : - Что случилось?!...
Фаня: - Бухло забыли купить!!! (в растерянности поворачивается к Августине) Я старею, да?.. (бьёт себя по губам) Ой, Боже мой, что я сказала!..
Августина : - Фанечка, во-первых, мы с Вами договорились только молодеть! Во-вторых, что за проблема? Я схожу в магазин…
Фаня: - Сходим вместе! Я наслушалась Сёму и должна прошвырнуться. И потом, я ещё не определилася, что пить будем.
Августина : - Да, это серьёзный вопрос…
Фаня: - Золото моё, правда серьёзный! Ты же не забывай, что Ближний Восток и жара!
Августина : - Суровый климат!..
Фаня: - Но мы же выдержим этот климат и выпить в нём?!!
Августина : - Мы всё выдержим!!!
Смеются и выходят
Из комнаты Марика выходят Рафик и сам Марик, оба в некотором подпитии.
Марик (продолжая начатое и размахивая бумагой): - Да … понимаешь, Рафик? Для меня это очень много значит! Для кого-то это херня…
Рафик: - Ай, Марик, для культурный человек это не может быть херня…
Марик: - Вот и я говорю! Спорт не может быть хернёй! Я чего-то добился! Даже эти грёбаные власти это признавали, и не раз!!! Вот, смотри!
Рафик: - Смотрю…
Марик: - Нет, сюда смотри! Вот… (показывает бумагу) «награждается… такой-то я… это, в смысле, я… вот! - первое место в соревнованиях по лёгкой атлетике… военный комиссар Приодесского района подполковник Небздящих». Понимаешь?!.. Это что, не результат?
Рафик: - Результат!
Марик: - Это что, не я?..
Рафик: - Это ты!
Марик: - Тогда давай там покурим, в магазин сходим и придём!
Рафик: - Давай придём!
Удаляются
Появляется Соломон. Оглядывает пространство. Идёт в конец комнаты к кухонному столу.
Входят Фаня с Августиной
Фаня: - Папочка мой, что такое, ты не отдыхаешь?
Августина : - Здравствуйте, Соломон!
Соломон: - Здравствуй, моя хорошая! Я уже не помню, видел я тебя сегодня или нет… Фаня, я когда в этой жизни отдыхал?
Фаня: - Это правда, моя драгоценная! Вот кто у нас труженик и заслуживает все награды и развлечения!
Соломон: - Мне много не надо… Награду пускай лучше деньгами дадут. А развлечения – ты сейчас водку будешь пить, так я поразвлекаюсь!.. Я думаю, это будет очень весело!
Августина : - Ой… мне как-то неловко стало… Вы, наверное, заняты? Фаня…
Фаня: - Радость моя, сразу видно, что ты не знаешь папу и не была у нас в Одессе!
Августина : - Что это значит?
Фаня: - Это значит, что здесь по сравнению с нашим домом в Одессе – полная тишина! А гостей так мало, что почти что иудейский монастырь! Прости, Господи, не знаю, что сказала…
Августина : - Ну если мы действительно не мешаем…
Фаня: - Папа! Гуся опять скромничает! У ней снова полезла двойная культура!
Соломон: - Нет, моя хорошая, это правда. Я очень люблю, когда до нас приходят. Наоборот, когда никого нету, так это ужас, как скучно! Я гостей люблю. У нас всю жизнь много гостей было. И у родителей моих всегда много гостей было… Даже, когда голодные годы были, мы все друг к другу в гости ходили. За это жили, как люди. каждый день кто-то до кого-то приходил. А сейчас что? Пить есть, кушать есть, а все по домам сидят и телевизор смотрят. Телевизор – это разве человек?
Августина : - Да, правда! Согласна! Одиночество – это сами люди виноваты в нём. И телевизор, и компьютер – это не замена общению! Мы же в них убегаем!
Соломон: - Ну, так раньше бегать было некуда. Все друг до друга бегали. А разница, я скажу, такая, что если до соседей идёшь или до друзей, так они помогут. А телевизор тебе не поможет, моя хорошая. Ты за него ещё и деньги платишь каждый месяц такие, что с ума сойти можно!.. И за что я должен платить? Чтобы каждый день слышать, кто что украл и где что сгорело?!
Августина : - Это удивительно! Соломон, Вы – потрясающий человек! (обнимает Соломона)
Фаня : - И вот на этом месте я должна сказать что-то очень важное!
Августина : - Что, Фанечка?
Фаня: - За это и выпьем!
Августина : - Фанечка, мы же хотели чуть позже!..
Фаня: - Да, но жизнь внесла свои коррективы! Когда мы это хотели, чтобы попозже, Соломончик ещё не произнес свою историческую речь! А теперь она её произнес, и пора вмазать, что такое!..
Августина : - Ну, Фанечка…
Фаня: - Ну, Гусечка!..
Августина: - Ну…
Фаня: - За Соломона!
Августина (обезоруженная, улыбаясь): - Ну, ладно!
Фаня: - Прекрасно, детонька! Я всегда была уверенная, что ты друга в беде не оставишь… в горящую избу войдёшь… (напевая, достаёт и открывает бутылку, а также разливает по рюмкам содержимое)
Августина : - Боже, что это?!
Фаня (в задумчивости разглядывая налитую рюмку): - …Я тоже долго думала: что это?.. Но потом поняла: это ВОДКА!!! Честное слово!
Августина : - Интересно…
Фаня: - Да, интересно… (вдруг, переключившись на Августину) Что интересно?
Августина : - Так много в жизни изменилось… Я как-то привыкла быть одна… а теперь я всё время не одна, и всё время с друзьями… и, вроде, вы – одна семья, а получается столько разных и интересных людей. И водка в середине дня…
Фаня: - До сих пор была я согласная, но, извиняюсь, какая же это середина дня? Солнце моё, в Израиле уже пять… или шесть?.. а значит, вечер, и скоро наступит беспросветная тропическая ночь… и мы должны будем быть к ней готовы в полном всеоружии!
Соломон: - Если ты уже до ночи будешь готовая, так что ты дальше будешь делать?
Фаня: - Папонька, мы, как всегда, говорим в разных значениях. Я имею в виду, что я буду дерзкая и бодрая, и готова к беседам и подвигам!
Соломон: - Я твои подвиги хорошо помню.
Фаня: - Папа!..
Соломон: - Что «папа»? Прошлый раз, когда этот мужчина приходил к тебе знакомиться и ты была такая бодрая, что зуб ему выбила? Это был хороший подвиг!
Августина : - Кошмар!.. Что же он такого сделал?
Фаня: - Гуся, это не то, что ты думаешь!..
Августина : - Он позволил себе лишнее?..
Фаня: - Ну… скажем так, что да… Гуся, я же просто так мухи не обижу!
Августина : - Фаня, я Вами горжусь! Правда!
Фаня: - Ой, слава Богу! Ну, за это и выпьем!
Августина : - Нет!..
Фаня: - Что такое?!
Августина : - Первый раз надо было за Соломона!
Фаня: - Так у нас есть уже два тоста сразу?! Ура!!! Прямо, как на Кавказе – только начинается стол, а у них уже полный комплект тостов, чтобы не просто нахрюкаться, а культурно! Папочка, за тебя!
Августина : - За Вас!
выпивают и закусывают
Соломон: - Я бы попросил за меня кефир пить или хотя бы пиво, так это будет с утра… Спасибо, чтобы вы мне были здоровенькие! (идёт вглубь помещения)
Августина: - Фаня, я знаете, что хотела спросить? Чем закончилась та история с полицией? Если неприятно, конечно, можно не рассказывать…
Фаня: - Как «можно не рассказывать»?! Я наоборот, не понимаю, как это можно не рассказывать! (жуёт) Это долг всякого гражданского общества – рассказать за эту половину гаража!
Августина : - Ой… это так серьезно, наверное, я понимаю…
Фаня: - А то несерьёзно! Гуся, понимаешь, хрен с ним, с железом. Но с этой половиной гаража украли не только железо! С ней украли веру в будущее! Причём, железо крали криминальные элементы, а веру в будущее – ихние израильские менты!
Августина : - Фаня, но не может же так подействовать кража железяки! Или она была дорога, как память?
Фаня: - Память о чём? О человеке, который был придурок жизни и урод счастья? Да при чём здесь он?! Это я, наоборот, доказала ему, что не дам себя обобрать! И кто меня, в результате, обобрал? Кто не понял и не защитил? Это, типа, государство?
Тихо входит и становится у стены Гарик
Гарик (устало): - Фаня, будь точной… Если ты прёшь железяку в другую страну и там её тырят, это не значит, что страна идиотская. Это просто была идиотская идея…
Августина : - Здравствуйте, Гарик!
Фаня: - Солнце моё… другой день я бы с тобой поспорила…
Гарик: - Поспорила… В какой ещё стране тебя бы слушали полиция и все остальные насчёт железяки, которую ты сама не можешь объяснить? У тебя всё время другие виноваты…
Фаня: - А что случилось, мамця? Ты не поехал в Хайфу? Что у тебя там обломалось?
Гарик: - Да нет, скорее, я обломался. Что-то хочется, скорее, Аляски, чем Хайфы… (садится за стол)
Августина (вглядываясь в Гарика ): - А не холодно на Аляске?..
Гарик (неожиданно внимательно смотрит на Августину): - Иногда на юге холоднее…
Фаня: - Какие загадочные вещи вы говорите!.. Гарик, зайка мой, иди сюда, мама хочет за тебя выпить! (наливает Гарику)
Августина : - Нет!
Фаня: - Что такое?!
Августина : - У нас на очереди ещё за то, что я Вами горжусь… ну, в общем, за Вас!
Фаня: - Ай, ладно! Умоляю! Я уступаю! Выпить за собственного ребёнка гораздо интереснее! Папа! Там Гарику будет чем закусить посерьёзнее, чем нам? Он у нас не девушка, ему за фигурой так следить не надо.
Соломон (поворачивается и идёт к столу): - А что, Гарик пришёл? Гарик, а что ты не говоришь, что ты пришёл? Я даже не слышал.
Гарик (задумчиво): - Я тоже…
Соломон: - Так я пошла, положу тебе горячее. Ты руки не забыл помыть?
Августина : - Соломон, Гарик уже взрослый мальчик!..
Соломон: - Так что взрослый? У нас была соседка, Бася Хаймовна Зильберштейн, и у ней взрослая дочка не помыла руки один раз после работы. И что, у ней не было глистов, что она взрослая? Она их целый год потом выводила!
Фаня: - ПАПА!!! Мы же обедаем!
Соломон: - Так я за это хочу, чтобы он у меня ел с чистыми руками, что вы обедаете! (удаляется)
Августина : - Давайте выпьем! За Фаню!
Фаня: - За Гарика!...
Гарик: - Да… за Гарикину Фаню… и за Фаниного Гарика… (выпивает; Августина тоже)
Фаня: - Ура!!! (выпивает, закусывает; неожиданно посерьезнев, смотрит на Гарика) Солнце моё, что такое? Ты никогда первый не выпиваешь, что случилось?
Гарик: - Нет-нет, всё в порядке! (улыбается и закусывает; поворачивается к Фане и улыбается демонстративно широко) Видишь? Твоё солнце в полном порядке, прямо, как средний израильтянин!
Августина (улыбается) : - Любите Вы их, Гарик!..
Гарик: - Да, знаете, люблю. Они вполне нормальные… Кто их не понимает, его проблема… Ещё больше люблю, когда ко мне обращаются на «Вы», Гуся! О! Я понял, как сделать, чтобы меня Гуся начала называть по-человечески, на «ты»! Гуся, торжественно заявляю: если ко мне не начнётся нормальное обращение на «ты», буду обращаться только на «Вы» и по отчеству, без имени – как бабульки в посёлке! (изображает деревенскую старушку) «Харлампиевна! Вы в сельпе керосин брали? А чегой-то так? Бегите скорее, не то без керосина останетесь, с чем зимой-то сидеть-то будете?»…
Августина смеется и легонько шлёпает Гарика по рукаву
Фаня: - Гарик! Не будь зараза! Гуся девушка деликатная, ей нужно время!..
Августина (прекратив смеяться) : - Да нет, Фаня, Гарик прав… Что я, в самом деле… И – знаете, мне что-то слишком много времени надо на всё. Может, я поэтому и как-то так… болтаюсь.
Фаня: - Ша, всё будет путём!
Августина : - Спасибо ТЕБЕ, Гарик!
Фаня: - О! Я же говорила: всё будет путём! А теперь – трагедия!
Гарик: - Что, очередная?
Августина : - Нет, про половину гаража. Я же должна узнать, наконец, эту историю!
Гарик: - Удачи! (встаёт и очень похоже изображает Сёму) Я тогда пошёл до Соломона. Мне надо спросить, где я оставил свою совесть… Она говорит, что я её где-то забыл! (выходит)
Августина в лёгком изумлении смотрит на Гарика
Фаня: - Итак, совершено преступление, понимаешь? И полиция не принимает заявление последние шесть лет, что мы приехали. Ты понимаешь? (наливает всем) Потому что они такие тупые, что не понимают, что такое полгаража. Сами они ненормальные. Разве это нормальные люди, которые такую простую вещь и не могут понять! В них же нет никакой культуры! Гарик, я тебе налила!
Гарик: - Ладно!
Фаня: - Когда я пыталась им объяснить, что такое половина гаража, которая моё имущество, и что они чурки – они, думаешь, что сделали? Они вызвали психиатрическую скорую! Нормально?!! Знаешь, я в этот момент так поняла, что чувствовал академик Сахаров… Ведь он тоже не мог достучаться до этих придурков! Он объяснял, он говорил им: как можно?!! И что, они его слушали? Они ему точно так же сказали, что поместят его в психушку! И поместили! Или что они с ним там делали… За это боролись поколения, чтобы из-за собственности, которая неотъемлемое право, человека могли так травить скорой помощью здесь, в этой, якобы, демократии? Да пошли они в жопу! Тьфу!!! (выпивает, жуёт) …Дело не в половине гаража… я знаю, что никогда не верну их…
Августина : - Кого – их? (выпивает, жуёт)
Фаня: - Эти обе половины… как и многое в жизни… Я пыталась отстоять свои демократические права в этой якобы демократии! Я верила, понимаешь? ВЕРИЛА!!!
Появляется Сёма, держа в руках что-то, наполовину связанное, нитки и спицы
Сёма: - Что кричишь, что ты верила? Кому сейчас можно верить?
Фаня: - Сёма, что за такие появления и что за цинизм? Кому ты снова что вяжешь, скорбь еврейского народа?
Сёма: - Я тебя спрашиваю, куда ты столько пьёшь или кому стихи читаешь? Фаня, я старый человек, дай мне жить и вязать спокойно! (садится в кресло недалеко от стола)
Августина : - Фаня, а Вам не приходило в голову объяснить этим психиатрам, что такое вообще гараж? Здесь, насколько я видела, гаражей нет… Может, тогда они бы поняли, что такое его половина?
Фаня: - Гуся! Ты гений!!! Я об этом подумаю!
Августина : - Да ладно, Фанечка! Наверное, у меня есть какая-то логика… только в жизни она мне пока большой пользы не принесла.
От Соломона к столу идёт Гарик
Соломон: - Гарик, раз к столу идёшь, так отнеси мясо! Что у них там осталось? Сами выпивают, а закуска, как моя жизнь!..
Гарик обнимает Соломона и уходит с закусками к столу
Августина : - А!!! Так интересно всё… у меня началась какая-то новая жизнь!.. Эта драма с гаражом… Сёмины истории… это безумно увлекательно! У меня ощущение, что сказки гораздо скучнее, чем то, что я слышу!
Гарик: - Все сказки в мире пишутся по нашему семейству. Особенно по Сёминой жизни.
Августина : - И «Тридцать три богатыря»?..
Гарик: - Если речь о Сёме, то «Семь красавиц» будет ближе к истине. Только помноженные на сто…
Фаня: - Гарик, фу, что такое!!!
Гарик (недоумённо): - Что «что такое»?.. Сёма была горячий парнишка, и это классно! Я его люблю! Надо не сидеть, как Марик, а жить полной жизнью, вот что такое!
Августина : - Давайте выпьем, у нас есть тост! ОЙ!!!
Гарик: - Ой, и правда!
Фаня: - В чём дело, я что-то пропустила, как всегда?
Гарик: - Историческое событие! Гуся впервые предложила выпить!
Фаня: - Боже, за это надо… Вперёд! (Соломону) Папа! Иди к нам, сколько ты там будешь? За тебя, за Сёму, за Гарика, за Гусю! Она сегодня впервые предложила выпить!
Соломон идёт к столу
Гарик: - За Новую Августину!
Августина : - Гарик, не издевайтесь… не издевайся!
Гарик (наклоняется к Августине): - Я правда этого хочу! Очень! Пусть у нас всё будет у всех по-новому!
Августина : - Пусть случится чудо, да?
Гарик: - ДА!
Августина : - Прямо сейчас?!..
Гарик: - Прямо сейчас! Зачем просто квасить? Давай представим себе, какое чудо мы хотим! Закроем глаза и…
Августина : - Я готова!
Гарик: - Раз… два…
Августина : - Три!!!..
Вваливаются вполне уже пьяные Рафик и Марик. Немая сцена
КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Фаня: - Господи! (Гарику, тише) Ты ЭТО чудо заказывал?
Рафик: - Э-э… здравствуйте! Извините, мы думал, что никого нет…
Марик: - Что за… (вдруг видит Августину, зачарованно глядящую на него) … попадалово… (принимает отстраненно-ироничный вид, насколько это возможно) Здравствуйте! Мы вас не беспокоим, надеюсь?
Гарик (про себя): - Однако… новые лица!
Соломон: - Марик, как ты нас можешь беспокоить?! (Рафику) Здравствуйте, очень приятно! Вы наш новый сосед? Я знаю! Садитесь, покушайте с нами!
Рафик: - Ай, спасибо! Мы с Марик, так, уже покушал… немножко…
Фаня (про себя): - С Мариком покушал? Там, по-моему, только накушаться можно… (вдруг, поняв, что перед ней незнакомый человек необычной наружности) Скажите, пожалуйста… Марик Вас не представил, как-то… а Вы, вообще, кто? Я, вот, Фаня, например!..
Марик: - А это – Рафик, например… Я, вообще-то, как раз собирался представить!
Рафик: - Очень, очень приятно, правда!
Сёма: - Соломон, так это как? Я что, с ума сошёл? Мы же не в Баку!.. Сейчас же Израиль… а в Баку мы в 73-м году ездили…
Соломон: - (Сёме) Ты, таки да, сошёл с ума, только это неважно! Важно, что ты бескультурный! (Рафику) Очень приятно! Так, а как Вы сюда приехали, как Вы в Израиле? К кому-то приехали в гости?
Рафик: - Нет, зачем в гости? Я в Израиль не приехал, я переехал.
Сёма: - Это как Вы переехали?
Соломон: - Сёма, замолчи уже, хватит нас всех позорить! Да, а как это Вы переехали?
Рафик: - Ну, как сказать… Я подумал, что это мой страна, и переехал, да…
Сёма: - Я извиняюсь, а кто у Вас еврей, что Вы сюда переехали?
Рафик: - У меня еврей – это я…
Немая сцена. Поперхнувшаяся Фаня упорно пытается соблюсти этикет; Августина помогает её прийти в себя
Марик: - Блин… господа хорошие, да какая вам разница, откуда человек и чего он сюда переехал? Давайте подумаем, что это хороший человек… да и что мы тут стоим, как дураки?
Соломон: - А правда, что вы стоите?!.. Марик, я не сказал «как дураки»! (Рафику) Садитесь, пожалуйста!
Марик: - Я не сказал, что ты сказал! Я… по факту! (понимая, что упустил поворот действия) Я не имел в виду нам сидеть здесь!..
Соломон: - Я не знаю, какие факты, я знаю, что вы не кушаете! Марик, почему ты мне не сказал, что у тебя гость? Дома закуски есть, я ещё тут приготовила! (хлопочет, накрывая два новых места; Августина кидается ей помогать) Садитесь, покушайте!
Рафик: - Это… я боюсь, что… неудобно, да!..
Марик (морально убитый): - Да ладно, Рафик, ты что! Нет ничего удобнее, чем так познакомиться и забу.. простите, поужинать в такой ситуации…
Фаня: - Н-да… Э-э… Как-то… (сконфуженно хохочет) Так Вы что, присоединитесь к нам… надеюсь?
Марик (шёпотом): - Рафик, скажи «нет»! «Нет»!
Рафик (не расслышав): - Что?.. Э-э… хорошо… да! (вдруг поняв, что он на что-то согласился) Спасибо! (стесняясь, садится)
Марик: - Чёрт… (также садится)
Фаня: - Так… Ну, раз у нас гость… я должна привести себя немного в порядок! Всё-таки, в доме (иронично) мужчина!.. (уходит)
Гарик: - Ни хрена себе… А мы кто?..
Августина: - Можно представиться? Августина.
Рафик: - Ай, я совсем забыл представляться! Меня Рафик зовут.
Августина: - Очень приятно! А скажите, Рафик, откуда Вы приехали?
Марик: - Блин… не верю, что Вас это тоже интересует!.. И Вы туда же!
Августина: - Нет, что Вы! Мне просто интересно, правда!
Вдруг оба понимают, что разговаривают друг с другом. Смущение; делают вид, что разговора, как бы, и не было
Рафик: - Я приехал из Куба, Азербайджан.
Сёма: - Как это Куба? И, при чем здесь Азербайджан? Вы после Кубы в Азербайджан поехали?
Рафик: - Нет, КубА – это Азербайджан.
Сёма: - И что, Фидель Кастро – это тоже Азербайджан?
Гарик: - Сёмочка, ну, конечно!!! Я же тебе всегда говорил!
Рафик: - Нет, можно я буду объяснять? Это не такой Куба, где Кастро, это КубА. Это такой район в Азербайджан.
Августина : - Как интересно! Столько лет жила, никогда не знала, что в Азербайджане есть такие места! Расскажете про эти места?
Гарик (шёпотом): - Гуся, зачем?!..
Рафик: - Да, конечно, я могу рассказать! Там такой природа, такой лес, такой гор!.. Это такой красота! Пах-пах! У нас там даже есть свой синагог, между прочим, исторический!
Соломон: - Это очень интересно, мой хороший, только Вы мне одну вещь скажите: а откуда там евреи взялись?
Гарик: - Соломон, я на тебя удивляюсь! А где им ещё жить, кроме, как в горах Азербайджана?! Никакой логики! Сам же говорил, что в Израиле жить невозможно.
Соломон: - Гарик, я тебе сейчас этой ложкой дам!
Гарик: - Что с тобой? Этой я уже ел! Возьми чистую!
Рафик: - Нет, я сейчас скажу! Куба – такой район, что евреи там правда очень много! У нас там есть свой культур, свой синагог, община!..
Сёма: - Ужас какой! И как вы с этим Фиделем Кастро живёте? Я, когда была Советская власть, всегда думал, что он нормальный человек. А потом я про него такие вещи прочитала, что он очень нехороший! У него было две жены официальные и несколько секретных!.. и они там все очень бедные, им жить не на что!
Гарик: - И правда… Меньше пяти официальных жён – это же просто неприлично…
Рафик: - Ай, дорогой, дайте, один вещь скажу…
Соломон: - Нет, мой хороший, дайте, я одну вещь скажу... Сёма, заткнись!!!
Циля (Рафику, показывая на Сару): - Чтобы Вы поняли, я вот так живу! Как у вас, на Кубе, прямо. Одно слово сказать нельзя! Вы же за это оттуда уехали? Я только не могу понять, почему Вы в Америку не поехали? Там у вас рядом, и там есть жизнь, разве она здесь есть? Йосик с мамой у нас как раз в Америку уехали, так они писали, что там очень хорошо…
Марик: - Рафик, я тебя предупреждал!.. Сём, слушай, давай, я тебе потом объясню, а?
Сёма: - Ты всё время так говоришь, только потом забываешь!
Появляется Фаня
Фаня: - Итак, драгоценные мои, давайте знакомиться!
Сёма: - Что такое? Ты столько пила, что забыла, как нас зовут?
Фаня: - Сёма, иди в жопу, дай пообщаться культурно!.. Итак, если я правильно поняла, Рафик, да?..
Рафик: - Да. Я Рафик.
Фаня: - А я – Фаня!
Рафик: - А по отчеству?..
Фаня: - Фу-у, неужели я выгляжу такой старой, что меня требуется звать по отчеству?
Рафик (искренне): - Ай, нет, что Вы говорите! У Вас такой красивый имя, что его один хватит! И Вы очень молодой, правда!
Марик: - О, Господи! Начинается!..
Рафик: - Я извиняюсь, я только со старшими не знакомился, и с молодой человек…
Фаня: - А! Это запросто! Мои придворные Сёма и Соломон! Один, по совместительству, мой дядя, другой мой папа, так вышло...
Гарик: - Мальчики, поздоровайтесь с дядей!
Фаня: - В ухо дам!.. Другие Вам уже представлены?
Гарик: - Нет, не все! Гениев, как всегда, никто не замечает, и они скромно стоят в сторонке. Марик, представишь меня своему другу?..
Пауза
Марик (с некоторой досадой): - О-кей… Рафик, это Гарик… мой брат
Фаня: - А это моя подруга Гусечка. Она прелестнейший, интеллигентнейший, интеллектуальнейший человечек, и очень добрая душа. Такие дела! За это предлагаю и выпить!
Рафик: - Я, честно говоря, уже немного Мариком пил, да… может это много будет…
Фаня: - Что такое, мужчина, я не поняла! То, что Вы пили с Мариком, было давно (уловив непонимание в глазах Рафика) … ну, очень давно, я Вам говорю!.. во-вторых, с двумя интеллигентными девушками много не бывает… и потом, не могу понять, как это Вы умудрились с Мариком выпить НЕМНОГО, это же нонсенс!.. Короче, я начинаю путаться! У Вас налито?
Гарик (из-за спины Рафика, с бутылкой): - У обоих!
Рафик: - А-а…
Фаня: - Да!!!
Рафик: - За знакомство, очень приятно!
выпивает. За ним все остальные, кроме Соломона и Сёмы
Фаня (всё более хмелеющая): - Ура!!! …А теперь расскажите, пожалуйста, кавалер, что Вас привело с солнечного Кавказа в это самое… вот это всё? Что случилось?
Марик: - Интересно, у кого-нибудь возникнет ещё хоть один нормальный вопрос, кроме Сёмы с Фиделем Кастро? Господи… (наливает себе ещё, предлагая сперва соседям)
Рафик: - Да. конечно, я готов рассказать...
Фаня: - Итак, Вас привело сюда, как Вы говорите, еврейское происхождение?
Рафик: - Да… еврейский происхождений…
Гарик: - Вот! Я же говорил, что антисемиты правы. ОНИ везде! ОНИ способны замаскироваться под кого угодно!
Фаня: - Гарик! Я не дам тебе перевести серьёзную беседу хрен знает во что! А чем Вы существовали там… в стране исхода, … Рафик?
Рафик: - Извините… что?
Августина : - Фаня, наверное, имеет в виду, что вы там… ТАМ… делали до приезда сюда.
Фаня: - Ну… можно и так сказать…
Рафик: - А…
Марик: - Я скажу! Он там, как бы это сказать поточнее… он там ЖИЛ! Вот!
Гарик: - Ну, и немножко масонствовал, правда, Рафик?
Рафик: - Что делал?..
Фаня: - Ша!!! Хватит! Дайте поговорить с человеком!!! Ужас!
Гарик: - А что, и дадим! Гусечка, а можно тебя на секунду? Пойдём, подышим воздухом свободы…
Марик вскидывается, и изумлённо смотрит на Августину и Гарика
Августина : - Да, конечно… (несколько недоумевая, встаёт из-за стола)
Фаня: - Только ненадолго, а то ты любишь человека… заболтать!..
Гарик (пародируя Фаню): - Что ты, дорогая, я только учусь! (смачно целует её в макушку. Фаня кидает в Гарика куском солёного огурца. Он ловит этот кусок и жуёт) Спасибо, солнце моё! Гусечка! Пошли, а то будет сюжет из античной трагедии: мать, убивающая сына куриной ногой!
Августина : - Извините… я сейчас…
Выходят
Марик: - Ну, Рафик, давай, может…
Фаня: - Марик, раз гость пришёл, может, дашь мне побеседовать? Ё-моё… Что такое?..
Марик: - Да… как только ё-моё, так сразу твоё…
Фаня: - Рафик!.. Что я хотела? Так чем Вы занимались? Вы же кавказец, вы были в бизнесе, да?.. На что Вам этот Израиль? А-а!!! Вас выжили конкуренты? Вы в бизнес-эмиграции?. А-а?..
Марик (заметно пьянее, чем раньше): - Ещё немного, и у человека случится вторая эмиграция…
Фаня (не обращая внимания): - Итак, какой был у Вас бизнес?
Рафик (стесняясь): - Такой, да… Торговля… немножко…
Фаня : - Итак, комплект советских персонажей укомплектовы… ва… есся… Гениально! Воссоздадим Советский Союз, который они просрали! Я снова буду в Одессе и буду иметь через это культуру и квартиру. Гуся будет парить мозги детям за Чайковского, а Вы будете продавать нам цветы и мандарины…
Рафик: - Я цветы не продавал…
Марик: - Он цветы – НЕ ПРОДАВАЛ!
Фаня : - … мы будем смотреть Брежнева по телевизору «Рубин»!..
Рафик: - И мандарин тоже не продавал…
Фаня : - (пародирует Брежнева) «… дорогой Сёма! Разрешите поздравить Вас со ссаписсидиссисилетием… и вручить высокую награду!..» (смачно чмокает Сёму; вдруг, переключившись)… Так что же Вы продавали, дорогой? Вы же с Кавказа! Не могли же Вы вообще ничего не продавать!.. ну, хоть госсобственность какую…
Рафик: - Я гранат продавал, огурец-помидор продавал… в Россию продавал, там когда нет.
Фаня (с глубоким разочарованием): И всё? Значит, Вы – рыночный торговец…
Рафик: - Я не торговец. Я учитель.
Фаня : - Ой!..Ни хрена себе!.. Ой, то есть, ОДНАКО!.. Чему Вы учили? Основам помидорного бизнеса?
Рафик: - Нет, Вы меня неправильно понял… Я преподавал литературу. Достоевский, Толстой-Малстой… Только жить тоже надо, да…
Фаня (в шоке) : - Так… я всё поняла. Меня, на самом деле, зовут Майя Плисецкая и я сейчас же иду преподавать балет…
Марик: - Что за… сказал бы… За что обижать нормального человека? Не понял!.. Или напомнить широкой общественности, чем занималась большая поэтесса до того, как уйти в большую израильскую поэзию?
Фаня : - А, да, Рафик! Мы же коллеги! Я же тоже отметилась в торговле! И даже имела магазин! Так что (Марику, обиженно) могу тоже напомнить, на что все жили, когда было нечего жрать… любезный!..
Рафик: - Ай, Фаня-ханум, пожалуйста, не надо обижаться, да! Марик ничего плохой не хотел сказать!
Сёма: - Мой хороший… Я только одну вещь хотел спросить: так откуда, всё ж-таки на Кубе азербайджанцы? Это же от Баку просто ужас, как далеко, это же другая половина света!..
Сара: - Зато мне до дурдома совсем уже близко! (встаёт и собирается уходить)
Фаня : - Рафик! Сара! Несмотря на мра-а-ачную атмосферу, которую Марик тут пытается сделать, мы будем веселиться! … А! Придумала! Рафик, Вы же мужчина? Да?
Рафик (обалдевши): - Э-э… да… конечно!
Фаня : - Боже, наконец в этом доме и в этой деревне есть, кому пригласить даму на танец! (идёт к музыкальному центру в глубине комнаты) Итак, музыка! Рафик, знаете, что? Вы не приглашайте меня! Я Вас приглашу! Белый танец! (берёт грациозно Рафика за руку и выводит на центр комнаты, занимая позу барокко)
Начинает звучать задорная танцевальная израильская музыка. Входят Гарик и Августина и останавливаются, как вкопанные
Фаня : - Господи, Гарик! Что ты туда поставил?! Опять что-то местное! И как под него танцевать?!
Гарик (очнувшись): - Весело! И танцевально!
Хватает Августину, невзирая на её писк и визг, и тащит её к Рафику и Фане. Зовёт Соломона, который смеётся, машет рукой и уходит. Общее веселье и танец
Затемнение
КАРТИНА ВТОРАЯ
В комнате Соломон и Гарик
Соломон: - Пока не покушаешь, из дома не уходи!
Гарик: - Соломончик, я буду толстый! Меня не будут любить!
Входит Сёма
Соломон: - Толстый не будешь, у нас таких нет, и твой папа тоже толстый не был, хотя ел за троих. Лучше бы он работал хотя бы за одного… А если ты будешь умный, так тебя всегда будут любить.
Гарик: - Кто?
Соломон: - За других не знаю, а я буду. Давай, я пошёл!
Уходит
Сёма: - Про кого она говорит? Кто не был толстый? Фаня?
Гарик: - Соломон говорит, что у нас в роду толстых нет, и мне можно жрать, сколько влезет.
Сёма: - Как это толстых нет? А Фаня что?
Гарик: - Сёма! Ну что такое?! Если сказали: в роду толстых нет, значит, нет. Человек может быть просто… широкой души. И потом я ещё жить хочу – чтобы я стал Фане говорить, что…
Входит Фаня, улавливает, что речь шла о ней, настораживается
Гарик: - …что Фаня самая лучшая!!! (не давая Фане опомниться, кидается к ней и целует; Фаня оттаивает)
Фаня: - Вот, ради кого я готовая на всё!..
Гарик: - На всё? Айфон?.. У Гарика скоро день рождения….
Фаня: - Нет уж! Не надо! Телефон должен в первую очередь звонить, а такой мама тебе уже дарила. Кстати! Полгода назад! Это когда уже у тебя снова день рождения? Что значит «скоро»?!
Гарик: - Фаня! Ты же поэт! Ты же знаешь, что полгода – это всего лишь миг! Который пролетит – не заметишь… А Айфон – это вечность…
Фаня: - В жопу такую вечность, которая столько стоит! Настоящая вечность должна быть бесплатная! Я пошла, зайду на почту, мне там письмо! Гусечка если раньше придёт, пусть подождёт меня!
Чмокает Гарика и уходит
Гарик: - Ну вот… Вечно она всё в деньги переводит! А ещё творческий человек… Неужели она не понимает, что Айфон…
Появляется Марик
Гарик: - Ой, приветик! А ты спал или игнорил наши мудрые беседы?
Марик (хмуро): - Если честно, спасал свою жизнь и психическое здоровье… Не всякий ваши беседы может выдержать.
Гарик: - В чём дело, Марик? Дурдом, как дурдом, не больше обычного.
Марик: - Наверное, моя сопротивляемость необычно низкая в эти дни…
Гарик: - Странно, отчего бы это… Низкий фронт атмосферного давления, напряжённость на ливанской границе, или бухаем уже третий день подряд?..
Марик: - Господин хороший… не желаете ли пройти в ад, к чертям собачьим?
Сёма: - Дети, не ругайтесь! Что это такое? (встаёт и собирает вязание)
Гарик: - Солнце моё, ты далеко?
Сёма: - Пойду до Мары Ефимовны. Надо за одно дело поговорить.
Марик: - Не обсуждайте с ней создать ещё одну партию или сионистский заговор… Это уже из моды выходит.
Сёма: - Мой хороший, у меня с ней есть поинтереснее дела! У ней завтра у правнука день рождения.
Марик: - Ой-вей! Надеюсь, без тебя они не начнут. Только смотри, не перебирай там…
Гарик: - Ну, друг мой, больше тебя она вряд ли сможет. И как ты, мало кто сможет…
Марик: - Гарик! Заткнись, а? Я тебе не мешаю!
Сёма: - Марик…
Гарик: - Мне – нет. Ты себе мешаешь. Лично меня затрахало, что как только можно что-то поменять, так ты бухой. Ты старше меня, налаживай свою жизнь уже! С Гусей познакомился. Несмотря на то, что ты был на рогах, она тебя оценила!
Марик: - Блин… ты что, больной? Что ты несёшь?
Гарик: - Я за тебя переживаю!
Марик: - Слушай… а может, ты будешь уже переживать, в конце концов, за себя и за свою мамочку-близнеца? Задрали! Вам что, больше делать нечего?
Гарик: - Конечно, нечего! Только смотреть, как ты спиваешься! Классная жизнь в двух состояниях – или бухой, или с похмелья!
Сёма: - Гарик!!! …
Марик: - Слушай! Я, между прочим, всегда работал! И я не виноват, что охранником здесь заработаешь не больше, чем то же пособие с подработками по-чёрному! Я вам не нравлюсь? Скажите уже конкретно, чтобы я уехал! Найдите себе кого-нибудь получше! Или живите сами своей психической мишпухой! Ещё непонятно, кто кому больше мешает жить!
Сёма: - Марик, что ты такое говоришь? Я тебя куда пущу?
Гарик: - Знаешь, что…
Марик: - Знаю! Я иногда работаю и бухаю. Ты иногда учишься и таскаешься по гей-тусовкам. Мама Фаня не работает, бухает и таскается по здешним поселковым поэтическим тусовкам. У нас классная трахнутая семья. Всё прекрасны!
Сёма: - Эгей-тусовка – это что?.. Я не понял…
Гарик: - Это главный факультет университета в Хайфе! Не слушай его, он врёт…
Сёма: - Зачем врёт? Марик всегда очень честный мальчик!
Гарик (трясясь от обиды): - Да… Особенно, когда надо меня сдать…
Марик: - Да ладно… До сих пор, по-моему, только ты меня сдавал своей маме.
Сёма: - Куда сдать, кого сдать?.. Здесь что, камера хранения? Я уже ничего не понимаю… Что вы ругаетесь?!
Марик: - Гарик… Оставь меня в покое… Пожалуйста. Даже, если ты взял на себя роль спасителя… хотя, не понимаю, что ты вдруг решил, что можешь командовать. Если ты научился быть пророком от своей Фани, это не лучший вариант, знаешь…
Гарик (вдруг устало): - Да… конечно… Хрена я, собственно, лезу…
Марик: - Вот именно.
Гарик: - Ладно. Как скажешь, роковой ты наш… Только имей в виду: я затыкаюсь, и ты заткнись трепаться. В частности, насчёт моей ориентации. Иначе в этой семье братоубийство станет реальностью.
Сёма: - Если вы не перестанете, у меня будет инфаркт сердца! Я до Мары Ефимовны не пойду!..
Марик: - Ну… инфаркт у нас и так каждый день в лице мамы Фани… А к Маре Ефимовне пойти надо. Мы не допустим, чтобы ты это пропустил.
Гарик: - Ладно… Мы перестали. Я дико извиняюсь, что мне в этом мире до кого-то есть дело. Пойду, промою голову от всей этой хрени. И всё остальное. А потом поеду на главный факультет Хайфского университета. Я же, кроме, как на тусовки, больше ни на что не гожусь…
Марик: - Я этого не говорил.
Сёма: - Гарик, зачем голову мыть? Ты вчера голову мыл. Нельзя каждый день это делать!
Гарик поворачивается и уходит
Сёма: - Я ему уже сколько раз говорил… У нас была соседка, Ита Менделевна Бохер. Она так хотела быть красивая, что мыла голову каждый день, и через это стала совсем лысая. За это она всю жизнь так и не пошла замуж.
Марик (глядя в сторону ушедшего Гарика): - Надеюсь, он выйдет замуж раньше, чем облысеет.
Сёма: - Марик, ты такой злой здесь стал… Зачем ты каждый раз начинаешь?
Марик: - Я? Я-то как раз ничего не начинаю. К сожалению… Надо бы уже пора что-нибудь начать, что ли…
Сёма: - Ты мне главное скажи: ты сегодня кушал нормально? Я знаю: сколько человек голодный, столько он нервничает.
Марик: - Сёма… не знаю, честно. Не понимаю.
Сёма: - Марик, ты слишком много думаешь. Садись, я тебе положу покушать.
Марик: - Сёма…
Сёма: - Что Сёма? Ты хочешь, чтобы я до Мары Ефимовны пошёл? Так садись, поешь, чтобы я был спокойный! (накладывает еду) Только Соломону не говори, чтобы он не орал. Он же думает, только он знает, как готовить, как покормить… Я тебя всегда кормил. Садись, я уже несу! (подходит к столу и ставит поднос)
Марик смотрит на него и вдруг крепко обнимает
Сёма (гладит Марика по голове): - Ты мой хороший… всё у тебя будет хорошо, это я тебе говорю! Ладно, я пошёл… (одевается и выходит)
Марик ковыряет вилкой в тарелке. Задумывается тяжело, потом, очнувшись, берёт тарелку с вилкой и уходит к себе в комнату
Появляется Соломон. Кладёт пакеты с покупками.
Входит Гарик, вытирая голову. Настороженно глядит вокруг, вдруг видит Соломона и останавливается, удивлённый.
Соломон: - Гарик, ты кушал?
Гарик: - Да, спасибо… А ты не у Рафика?
Соломон: - Я же не к нему ходил, я в магазин ходил. Что случилось, что ты такой злой? Что у тебя глаза красные?
Гарик: - Я? Нормальный, почему ты решил?
Соломон: - Если ты говоришь, что ты нормальный, так уже что-то случилось… В этом доме нормальные есть?
Гарик: - Солнце моё…
Соломон: - С кем ты поругался? С Мариком?
Гарик: - Да с чего ты взял? Блин… Нужен мне он, твой Марик!..
Соломон: - Значит, с Мариком… (вздыхает и садится) Гарик, я тебе так скажу… (пауза) Он мне, конечно, нужен. Вы мне все нужные. Я всех люблю. Только это не мой Марик. Это твой Марик.
Гарик: - Ещё чего! Какого хрена?
Соломон: - Хрена или селёдки, я не знаю… только вы друг другу должны быть больше всех нужные.
Гарик: - Как вы с Сёмой? Я его тоже так должен смотреть? И вытаскивать из пивнушек, где он потеряется, когда ему будет восемьдесят?
Соломон: - Гарик, я не знаю, что вы поругались, кто кого обидел. Я даже тебе скажу, что мне это неинтересно. Только одну вещь ты должен знать. У него друзей нет, а ты его друг можешь быть. У тебя их много, только они тебе не помогут. Это не настоящие…
Гарик: - Что ты решил так? Откуда ты их знаешь, ты их видел?
Соломон: - Так за это и знаю, что я их не видел. Если бы были настоящие, ты бы их приводил домой. Я бы их знал. А что это за друзья такие, если ты их не хочешь домой привести?
Гарик смотрит озадаченно, так как всё это в голову ему не приходило.
Гарик: - То есть, ты хочешь сказать…
Соломон: - Мой хороший, я хочу сказать, что настоящие друзья – это, которые ходят в дом к тебе. А настоящие родственники – это такие, которые тебе друзья. И соседи должны быть такие. Остальные тебе могут такое сделать, что всю жизнь будешь жалеть. Или просто не помогут, когда надо… Ты хороший, ты такой, что всем хочешь помогать всегда. Так ты думаешь, что все такие?
Гарик: - Нет, ну, конечно, не все…
Соломон: - Гарик, кто хороший, того ты хочешь в дом позвать. А кого ты не хочешь в дом позвать – так это сегодня есть, завтра нет.
Гарик (несколько сбитый с толку): - Не знаю, захочешь ли ты видеть моих друзей …
Соломон: - А что они дикие звери, что ли? Может, они не хотят прийти – так я что, кусаюсь? У нас никто не кусается. У нас даже Фаня не кусается. Я старый, несовременный – ну, так это понятно, мне же не двадцать лет. Только если ты от своих друзей боишься, что они твоего дедушку увидят, так что это за друзья? А я что могу про них хорошее сказать, если я ни один раз их не видел? Фаня два раза уже замуж так выходила, что я его до этого ни разу не видел. Что с этого хорошее вышло? Ничего!
Гарик (пытаясь разобраться логически с потоком услышанного): - Остальные три раза тоже ничего не вышло.
Соломон: - Так это уже она сама была дурная, что можно сделать…
Гарик: - При чём здесь Марик? При том, что он тоже дурной, а я с ним должен дружить?
Соломон: - Он не дурной, он умный. Это вы не видите. У вас всегда времени нет.
Гарик: - Ты меня запутал. Смотри: Марик взрослый. Он СТАРШЕ меня!!! Я таки ПЫТАЮСЬ ему помочь. хоть он и старше!
Соломон: - Что ты с ним ругаешься, так это ты ему не помогаешь. Ругаться не надо. Понимать надо. У него такое положение, что можно сделать. Он молодой, он выберется. Это я уже старый…
Гарик: - Я его понимаю. Даже пытаюсь за хорошую девушку отдать!..
Соломон: - Ты всё время хочешь, чтобы он сразу другой стал. А что за неделю ты его видишь? Пять раз по пять минут? Вы вместе куда-нибудь разве ходите? Вы хоть один раз вместе с друзьями собирались?
Гарик: - Слушай…
Соломон: - Я тебе расскажу одну вещь. Ты совсем маленький был, ты не помнишь, как она померла…
Гарик (ошарашенный): - Кто, вещь?!..
Соломон: - Роза Моисеевна Фукс. Я Гусе за неё рассказывал, Фаня её помнит. Она была наша соседка. Так эта Роза Моисеевна после войны, когда можно было одно время ехать в Израиль, она не поехала. Её муж, Йосик, с мамой поехал, а она не поехала. После этого она была одна, так получилось. А потом, мы в этот двор когда переехали, она уже была в возрасте. Но очень была интересный человек, такая… Мы с ней дружили.
Гарик: - И что дальше?
Соломон: - И мы с ней долго дружили, она нас много что научила… А потом она стала такая старая, что уже мало что понимала, и одна была, они же с Йосиком детей родить не успели… Так что, мы разве её бросили? Мы каждый день до ней ходили и она до нас ходила. И ещё мы с ней по очереди в кино ходили, весь двор… а кто с ней ещё пойдёт, что она старая и ненормальная?..
Гарик: - О-кей, Соломончик, я…
Соломон: - Мой хороший, если ты думаешь, что это было легко, так ты ошибаешься… Тогда жизнь вообще трудная была. Ты только родился, Фанин муж, твой папа, вообще не помогал – она же его любила, так он на голову сел нам… Она всегда, кого любила, все ей на голову садились, и нам тоже…
Гарик: - Солнце моё, а Марик при чём здесь?
Соломон: - А при том, что мы разве Розу Моисеевну бросили? Мы могли с ней в кино не пойти?... Она, как кино смотрела, так ей хоть лучше было. А она жила одна, и уже дом не могла нормально убирать, и Сёмина Циля ей убирала… И она всё время боялась, что у ней моль одежду съест, и ложила в шкаф нафталин… у ней, я так думаю, с войны ещё этого нафталина полдома было…
Гарик: - А…
Соломон: - И ещё у неё была кошечка, такая же старая, как сама Роза Моисеевна. Я не знаю, зачем, только эта кошечка всё время ходила к ней в шкаф делать пишекс. Ты можешь представить, какой от одежды у ней запах был?
Гарик: - Секретное оружие?..
Соломон: - Хуже! А что было делать? Вот так её в кино водили и с ней сидели, и этот запах терпели. И, когда она в больнице была, мы все к ней ходили, весь двор, и я всё время ходил, и даже Сёма… И когда она померла, так кто её хоронил? Мы ей были, как семья. Хоть это было и нафталин, и кошкины пишекс.
Гарик: - Ну, понятно, только при чём здесь…
Соломон: - При том, что это твой родной брат! Она нам кто была? Никто. Так мы были ей, как семья. А он тебе родной, и своей матери родной, а вы с ним, как чужие. Ты кто, чтобы его ругать? Всю жизнь его только ругают, а тебя хвалят.
Гарик: - Неправда!..
Соломон: - Если неправда, зачем он вино пьёт, вместо того, чтобы с вами разговаривать?..
Гарик: - Слушай, я стараюсь…
Соломон: - Если не получается, значит, не так стараешься, мой хороший. Кто еще может для него быть брат? Я старик, Сёма чокнутый старик… А его мать всё время собой занятая…
Гарик: - Хорошо…
Соломон: - Ну… хорошо, если хорошо… Я пошёл, приготовлюсь, Рафик скоро придёт, и Гусечка до Фани… (уходит)
Гарик некоторое время сидит молча. Потом встаёт и тоже уходит.
Звонок. Соломон выходит и открывает дверь. Входит Августина
Соломон: - Моя хорошая, как ты вовремя пришла!
Августина (улыбаясь) : - Кто-то созрел изучать сольфеджио?
Соломон: - Я не знаю, что это за слово такое… я такое длинное даже сказать не могу. Просто все сошли с ума…
Августина (по-прежнему улыбаясь): - Я даже могу сказать, почему я сошла с ума. Фаня говорит, что это потому, что я сюда приехала. Вернее, сперва сошла с ума, а потом приехала. Хотя я так не считаю, если честно. Я эту страну люблю, она замечательная, люди просто сами не понимают…
Соломон: - Я не про тебя, ты у меня умница…
Августина: - Буду к Вам ходить, чтобы хоть раз в день это слышать!..
Соломон: - Гуся, у меня с Мариком и с Гариком беда.
Августина : - Боже мой, что случилось?
Соломон: - Они поссорились, моя хорошая. Очень поссорились…
Августина : - Я всегда думала, что Гарик Марика очень любит…
Соломон: - Так это же не значит, что надо лезть со своими правилами, когда не просят!
Августина : - А… поняла.
Соломон: - Гусечка, я так переживаю, ты себе не можешь представить! Марик такой чувствительный человек…
Августина (несколько напрягшись): - Да… Гарик мне тоже говорил…
Соломон: - Так что он тебе это говорит, если он потом Марику так настроение портит?!!.. Гуся, Гарик, конечно, очень добрый и хороший, только он иногда как его мамаша… лезет, когда не просят… Я иногда думаю, что он Марика совсем не понимает. Его мама тоже собака хорошая!.. Если бы не я, Марик был бы, как брошенный.
Августина: - Не понимаю… Фаня всегда говорит, что любит их обоих…
Соломон: - Говорит она за обоих, а любит только одного! Собака такая!..
Августина: - Соломон… не знаю, что сказать…
Соломон: - А что здесь можно сказать?!.. Если она с папой Марика не могла нормально разойтись, так ребёнок здесь при чём? Гусечка, ты извини, что я тебе это рассказываю, только кому я ещё расскажу? Ты же мне не чужая, радость моя… Как за них я переживаю, если бы ты знала!
Августина: - Я тоже… То есть, я понимаю…
Соломон: - Я уже старый, Сёма старый и сумасшедший. Фанька тоже не девочка… ещё двадцать лет пройдёт, как две недели – и что она им поможет? Если они друг друга держать не будут, кому они нужные? С мужем можно разойтись, с женой можно разойтись – с братом же не разойдёшься… зачем они это не понимают? Как можно было так поругаться?
Августина: - Сарочка… не расстраивайтесь, прошу Вас!.. А из-за чего они поругались, можно узнать?
Соломон: - Моя хорошая… я тебе так скажу… Это не важно. Если друг друга понимают, то даже миллион потеряют – не поругаются. Сёмину Цилю когда хотели посадить, до них пришла милиция. А Сёма никого не спросил, и им все деньги в доме из секретного места отдал, как идиот. Он, вообще, и есть идиот, хоть и мой брат… Ничего давать не надо было, Циля ещё раньше в прокуратуру деньги дала. За это её не посадили тогда. А Сёма думал, что он умнее всех, и последние деньги отдал, что она собирала, чтобы им было на что жить, когда её склад закрыли. Знаешь, как им трудно было? Они до нас ходили кушать несколько месяцев, а то бы голодные остались… Я тебе ещё не надоел со своими рассказами?
Августина (задумчиво, держа Соломона за руку): - Нет, конечно, нет… Я очень внимательно слушаю.
Соломон: - Это знаешь, зачем я рассказал?.. Циля так любила моего ненормального брата, что за эти деньги ему одного слова не сказала! Я же это своими глазами видел! Сёма был просто как ненормальный, просто мясо своё кушал! Всё время кричал: ой-вей, какой я дурак! Можно подумать, большая новость… А она его обняла и сказала: майн либ… это же просто деньги… чтобы ты мне был здоровенький!
Августина: - Майн… что?
Соломон: - Это «моя любовь» значит. Вот так она его любила! А эти двое – не как братья, а как два дурака, как собаки, прямо!.. На пустом месте поругались… Я Гарика очень люблю, только этот раз он виноват, я тебе точно говорю!
Августина: - Соломон, я тогда не понимаю… (решившись) Гарик, наоборот, мне говорит, что… (наклоняется к Соломону и что-то шепчет)
Соломон (отклоняется и недоумённо смотрит на Августину): - Ну, так и что он тебе неправильно говорит? Ты молодая, красивая, одна пока что… Марик тоже. Бери, я тебе точно говорю! Вы оба будет довольные!
Августина (в шоке, заливается краской): - Соломон… я же не поэтому сказала!..
Соломон: - А жалко, что не поэтому. Что ты ж.дёшь?.. Он очень хороший! Я тебе плохое не посоветую! Я насчёт этого всегда правду говорю, чтобы ты знала! Если бы он был плохой, я бы не посоветовал, несмотря, что он мой внук!
Августина: - Соломон… но так же нельзя… как-то… (выпаливает) … Я на четыре года старше!.. (окончательно смешивается)
Звонок в дверь
Соломон (поднимается, смотрит на Августину; с тяжёлым вздохом): - Гусечка, ты умная, конечно, и учительница… только кто тебя за жизнь научит, моя хорошая?..
Идёт открывать. Входит Рафик
Рафик: - Здравствуйте, Соломон, дорогой, здравствуйте, Августина-ханум! Я вам не мешал?
Соломон: - Рафик, как ты нам можешь помешать? Ты же знаешь, как мы всегда тебе рады!
Рафик: - Ай, Соломон, что такой? Зачем нет настроений? Что случился?
Соломон: - Что ты, мой хороший! Всё в порядке, это у меня просто глаза устали…
Августина смотрит на Соломона с некоторым недоумением
Августина : - Я отойду, подожду Фаню, хорошо?
Соломон: - Гуся, разве ты не хочешь научиться готовить плов? Я не понял!.. Я старый, и то хочу научиться. У Рафика так хорошо получается!
Рафик: - Ай, Соломон, разве здесь получается? Мясо не такой, рис не такой… А!..
Соломон: - Рафик, ты только, как Фаня не начинай, ладно, что ей всё тут плохо? Её послушать, так там всё было хорошо, а тут плохо.
Рафик: - Знаете, я думаю, что у Фаня-ханум просто плохой настроений… Поэтому она видит, что вокруг всё плохо. А когда у человека хороший настроений, он видит, что вокруг всё хорошо…
Августина вдруг понимает весь смысл сказанного и в немалом удивлении смотрит на Рафика
Августина : - Рафик, то есть, Вы хотите сказать, что всё зависит от душевного состояния? Что у Фанечки душевное состояние должно измениться, и тогда всё наладится?
Рафик: - Да,.. душевный состояний… да, меняться… немножко…
Августина глядит на Рафика со всё возрастающим уважением. Одновременно в её глазах начинает прыгать чертёнок
Рафик (задумчиво): - Я очень хочу, чтобы он она любил этот жизнь и этот страна… чтобы у ней был хороший душевный состояний…
Августина (внимательно вглядываясь в Рафика): - У Фани?
Рафик (смутившись и даже испугавшись): - А… это неважно…
Августина (лукаво) : - Разве?..
Рафик: - Да… Августина-ханум, неважно, да…
Августина (с притворной покорностью) : - Как скажете, Рафик…
Рафик: - Августина-ханум, можно тебе просить один вещь?..
Входит Марик. Увидев Августину, останавливается, потом делает вежливо-равнодушный вид
Рафик: - Не говори ему, ладно, что я сказал?
Августина (как само собой разумеющееся): - Конечно, Рафик! Конечно!
Марик улыбается, подходит и здоровается, обнимаясь с Рафиком. Августина исподтишка наблюдает за этим, помогая Соломону
Рафик: - Привет, брат!
Марик: - Приветик-приветик! Что предлагаете, сэр? Погулять интеллигентно или обойдёмся только пивом?
Августина (решившись): - Марк… Марик, можно Вас на минутку? Хотела кое-что спросить…
Соломон (сразу начинает хлопотать, по-деловому, отвлекая Рафика): - Мой хороший, так что там дальше? Что ты теперь говорил. как готовить?
Рафик: - Я сейчас всё сделаю, да…
Соломон: - Нет, мой хороший. ты мне покажи, чтобы я посмотрел! (уводит Рафика к плите)
Марик (прокашлявшись): - Да… я слушаю.
Августина отходит несколько вперед и Марик с ней
Августина : - Марик… у меня вопрос… Вы могли бы сегодня ближе к ночи подойти на пляж? К десяти?..
Марик (машинально): - Ночью? Я и днём-то туда не очень… (вдруг понимает сказанное Августиной) На пляж?.. (впадает в ступор и на Августину старается не глядеть)
Августина (понимает, что понята так, как она сама и не думала): - А… ну, знаете, у человека есть очень большая необходимость с Вами поговорить…
Марик: - Да… я понимаю…
Августина : - В общем… надеюсь, Вы на меня не рассердитесь.
Марик: - Я?.. С чего это… Нет, конечно…
Августина (робко): - Точно?..
Марик (в полном раздрае): - Да, конечно!..
Августина (вдруг, решившись): - Хорошо, Марик. В общем, смотрите… Вы обещали!
Марик поворачивается и смотрит на неё
Августина (заторопившись): - Ну, хорошо! Я пошла… тут… готовить. Отворачивается и уходит к плите. Марик смотрит ей вслед и в задумчивости уходит к себе
Входит Сёма
Сёма: - Здравствуйте, кого не видела! Ой, Боже мой! Что это тут пахнет?! Какая красота! Соломон,, это что с тобой случилось, когда ты начала так готовить?
Соломон: - Это со мной случился Рафик! Он показывает, как надо плов готовить. А что, тебе не нравится, как я готовлю?
Августина: - Да, мне бы так научиться!
Сёма: - Гусечка, я тебе так скажу. Если ты что пока не умеешь готовить, так для кого тебе готовить? Тебе надо хороший парень, чтобы было, кого кормить. А вместо этого ты всё время скромная! Ты такая скромная, за это, что ты воспитанная.
Августина (ошеломленная натиском): - Сёма… я как-то не собиралась…
Сёма (наклоняясь к Августине) : - А очень жалко, моя хорошая, что ты не собиралась! когда ты уже соберёшься? Если будешь такая скромная, так можно вообще одна остаться. Посмотри, кто сейчас замуж выходит. Такие суки, что сказать невозможно! За это, что они такие наглые, они берут себе такие мальчики. И за это у хороших мальчиков жены всегда такие суки! Я работал на картонажной фабрике … имени 22 съезда… нет, Красного Октября… там такие девки были, что они больше полгода не работали, сразу замуж выскакивали. Только вчера я её на склад не пускал, а сегодня она уже беременная!..
Августина машет руками и, задыхаясь от хохота, выскакивает во двор.
Соломон: - Мой брат совсем плохой… и так уже последние двадцать лет…
ЗАТЕМНЕНИЕ
ИНТЕРМЕДИЯ 3
Ночной пляж. Входит Марик. Оглядывается, но никого не видит. Чувствуя себя явно неловко, подходит к ограде, смотрит на скамейку; не садится. Напряжённо ждёт.
За спиной у него появляется Гарик. Он бледен и, против обычного, нерешителен. Делает шаг к Марику. Тот, почувствовав, оборачивается
Марик: - Что за чёрт?..
Гарик: - Марик, я…
Марик: - Слушай… вы что, издеваетесь?
Гарик: - Дай…
Марик: - Что за херня? Нашли, кого разыгрывать?
Гарик: - Марик, дай скажу…
Марик: - Что ты мне скажешь?! Ты меня вытащил сюда, чтобы учить жизни?! Ещё и таким идиотским способом? Да кто ты есть, чтобы… Смотри, ещё и эта помогла! У тебя теперь новый союзник, да?
Гарик: - Марик, почему ты не хочешь выслушать…
Марик: - Что выслушать, ЧТО?!! Что я живу по-глупому, а вы с этой мамашей по-умному? Дурить другим голову вы умеете. Девушку, как я понимаю, захомутали полностью.
Гарик: - Нет!
Марик: - Что – нет?! Ты с ума сошёл вообще? Вытаскиваешь меня ночью на пляж для нравоучений, а она тебе помогает? Что за кайф – сделать из меня идиота? Тебе кажется, вы мало меня унижали?!
Гарик: - Марик… пожалуйста… (садится на скамейку и плачет)
Марик: - Что… (теряется) Слушай… ладно… что ты….
Гарик (плача, и размазывая слёзы): - Извини меня!.. Я не хотел… никогда не хотел тебе что-то такое говорить…
Марик (в полной растерянности): - Да ладно…
Гарик: - … я не учу тебя жить… я бы в жизни не подумал! Просто я… ну… ты же брат… я за тебя переживал… но я дурак, это твоя жизнь… я понимаю, правда, понимаю!.. Не ссорься со мной, пожалуйста!..
Марик: - Гарик…
Гарик: - Не оставляй меня! Пожалуйста!!! (разражается рыданиями)
Марик: - Я – тебя?.. Что, я тебе… нужен?.. ( понимает, что сказал что-то несуразное; медленно садится на скамейку)
Гарик (затихая и заикаясь): - Да, правда, очень… очень нужен. Извини меня… я маленький ещё пока, я много не понимаю. И я пока… не умею нормально сказать. Я поэтому как-то тебе резко всё сказал. Извини…
Марик: - Да, всё в порядке…
Гарик: - Понимаешь… я просто смотрю, что с нашими русскими здесь иногда бывает… я испугался, понимаешь… каждый день, когда из универа еду, смотрю рядом с автовокзалом на этих… грязных, которые валяются… я думаю, что у них же тоже когда-то были семьи, они тоже сюда ехали, чего-то хотели… испугался, что ты тоже…. Ой, извини, я не хотел тебя сравнивать!..
Марик: - Нет… нет, всё в порядке. Извини. Я, наверное, тебя не понял… Что-то… погоди, хорошо? Дай, пойму… (после паузы) Скажи… а зачем через Августину-то?..
Гарик (шмыгая носом и вытирая глаза): - А я боялся, что если я скажу, ты не придёшь… и говорить не станешь вообще. Ты… просто нервный последнее время…
Марик (горько): - Да… последние годы.
Гарик: - …и я не знал, вообще, как я подойду и скажу…
Марик (помолчав) : - Да…
Гарик: - А там…
Марик: - Да, там не получится… Ну, хорошо. Всё хорошо.
Гарик: - Ты бы занервничал…
Марик: - Ну… да… может быть.
Гарик: - Марик… я не хотел тебя обидеть. Я… знаешь, я просто больше не могу…
Марик: - Я тоже… наверное… а что ты?..
Гарик: - Ну… я всё время думаю, почему жизнь такая… не вообще, а у меня и у нас жизнь такая…
Марик: - Какая?..
Гарик: - Однобокая. Косая… Я вдруг понял, когда… когда мы поругались…. что ты меня не слышишь…
Марик: - Да, наверное…
Гарик: - … и я тебя тоже не слышу. А это так неправильно, не знаю… Я вдруг подумал…. а кого мне слышать? Я дурак, да? Если я что-то не то говорю, ты сразу скажи, не нервничай только…
Марик: - Знаешь, я, наверное, со своими нервами перебарщиваю. Что-то я не понял, что у тебя могут быть другие соображения… по моей части…
Гарик: - Марик… у меня чуть крыша не съехала. Я вдруг понял, что мы совсем неправильно живём – ну, я по отношению к тебе. У меня один старший брат. У меня больше старших мужчин нет. Я же отца не помню, да… что-то, мне кажется, что особо помнить нечего было. Он же ни разу, после того, как ушёл, не приехал меня повидать. Представляешь?
Марик: - Скорее, я свидетель.
Гарик: - И с тобой тоже…
Марик: - Бог с тобой… я и не претендовал. Моего отца выгнали… а после этого было как-то даже противно. Думать о каких-то отцах…
Гарик: - Мне всего этого очень не хватало.
Марик: - Я вот думаю… а чего же не хватало мне?
Гарик: - Чего, Марик?
Марик: - А ничего не хватало. Или всего не хватало. Не знаю, как сказать. Ты филолог, тебе виднее.
Гарик: - Да какой филолог… я просто не знаю, чем заниматься, наверное. А это, как-то… сразу всё, что ли.
Марик: - Что же мне делать? Я что, всё пропустил?
Гарик: - В смысле? Ты что?!.. Ты молодой и красивый! И умный!
Марик (слегка ошарашенный): - Подожди… ладно тебе!
Гарик: - Да, Марик, да! И у тебя всё впереди, ты что!
Марик: - Слушай… знаешь, я, наверное, сам виноват, что ты меня как-то не знаешь…. то есть, извини, не очень знаешь.
Гарик: - Марик, я хочу узнать, правда, хочу! Я всегда думал, что знаю, ты же всё время перед глазами, а потом понял, что не понимаю очень много!.. как-то – так много не понимаю!..
Марик: - Блин… так неожиданно… (после паузы) Можно попросить?
Гарик (сияя): - Да, всё, что хочешь!
Марик: - Не хвали меня, пожалуйста. Хорошо? … То есть… ну, не так сразу и не так много, ладно? Я не привык, я… сразу думаю, что это неправда. Слушай… тебе не кажется, что всё правда в тупике… в тумане каком-то? Я, знаешь, психованный бываю или…
Гарик: - … понимаю…
Марик: - … ну, выпить легче, короче. А то такое ощущение, что рвёт на части. Я почему-то перестал общаться… а, в общем, у меня и не осталось, с кем. Вот, Рафик появился – и снова с вами со всеми, а я сбоку…
Гарик: - Дико, да?..
Марик: - Что именно?
Гарик: - Что люди, которые должны быть самые близкие, всё время перед глазами, а общаться не с кем. Я виноват…
Марик: - Гарик, почему? Да брось ты, что за бред? Ты чем виноват? Это я, наверное, должен был подумать…. ты же младше. Только мне иногда нечем думать. Такое ощущение…
Гарик: - Ну, я же тоже…. я твой брат, понимаешь, а я как-то увлекаюсь всем вокруг меня, где-то далеко. А ещё меня постоянно занимают мамка Фанька, Сара, Циля…. все, все занимают. И я какой-то раскиданный повсюду, а иногда вдруг понимаю…. не знаю…
Марик: - Что опереться не на кого?
Гарик (подумав): - Да… Ну, Сара… но ей самой надо помогать уже. Да, так… Ой, видишь, как ты знаешь всё.
Марик: - Да… что особенного знать-то? Сам не такой, что ли?
Гарик: - Я иногда думаю… Что у нас не так?
Марик: - Знаешь, что? Давай не будем больше говорить, что не так. Блин… да до меня только дошло. Человек младше меня на семь лет пытается что-то решить, устроить, исправить, а я… Чёрт…. какой я лох. Что я жду?
Гарик: - Марик, я …
Марик: - Погоди, погоди… (закрывает лицо руками) О-о-о… как всё запущено… (отнимает руки от лица и резко поворачивается к Гарику) Гарик… ты только пойми. Я что-то так застрял во всём этом мусоре… я понял, что это было. Я просто жевал сопли, и тупо жалел себя.
Гарик: - Марик…
Марик: - Стой, стой! То есть, ты, несмотря, что мы пересрались, и я тебя оскорбил насчёт этих гей-клубов, ты, несмотря на это, вытаскиваешь меня сюда и пытаешься всё наладить, а я… Как последний лох, что-то выпендриваюсь и что-то из себя строю. Я же мужик… е-моё…
Гарик: - Да всё понятно, я же не обижаюсь…
Марик: - Да, ты не обижаешься. Это только я тебя обижаю. У всех старшие братья защищают младших, а я обижаю, и сам без конца в каких-то идиотских обидках… Фу-у…
Гарик: - Марик….
Марик: - Гарик, прости меня… брат…
Гарик: - Ничего, правда, ничего…
Марик: - Прости… я просто за столько лет, что жил с этой матерью, как чужой и без каких-нибудь отцов… я, по-моему, стал, как тупой и глухой. У меня душа как будто… в консервной банке спит, понимаешь…
Гарик: - Давай вынем её оттуда!.. Ой, что такое я говорю…
Марик: - Всё правильно. Только я должен. Я. Я её выну. Спасибо… Братишка… Извини. Я застыл, как будто ничего не чувствовал. Когда-то, вроде, были девушки какие-то…. а что такое близкий или родной человек, даже не понимаю, хотя вот… ты же за меня переживаешь. Я, как отморозок. Я даже человека приласкать не умею.
Гарик сворачивается на скамейке в клубок и кладёт голову на колени Марику
Гарик: - Вот… попробуй! (смотрит снизу на Марика и улыбается)
Марик осторожно проводит рукой по волосам Гарика
Марик: - Надо же… странно… мой брат, а я первый раз…
Гарик: - Спасибо! (утыкается лицом в Марика и обнимает его)
Марик медлит секунду и вдруг прижимает Гарика к себе
Марик: - Брат…
Гарик: - Да… я знаю. Всё хорошо. Я всегда хотел, чтобы так было.
Марик: - Спасибо. Ты меня вытащил.
Гарик (отрывается от Марика и смотрит ему в лицо): - Правда?
Марик: - Правда (стесняется, но улыбку сдержать уже не в силах)
Гарик (приподнимается и садится на скамейке): - Знаешь, что мне было важнее всего… а я бесился, что не знаю?
Марик: - Что?
Гарик: - О чём ты думаешь. Ой… знаешь, я всё время был, как дурак, как маньяк… Думал: как же так? Всех понимаю, знаю… вообще, знаешь, как я устал!.. Кроме Сары все остальные, как детский сад. Я так устал, я младше их всех, а я с детства их тяну, включая собственную мать.
Марик: - О, да…
Гарик: - Нет… Маричек, я знаю, что она с тобой очень неправа. Нельзя одного ребёнка любить больше, другого меньше… я всё время так на неё злился, просто пристукнуть хотелось иногда… и получилось, что мы были как будто друг против друга, и, главное, я даже не понимал, о чём ты думаешь, что тебе интересно…
Марик: - Знаешь, я скажу.
Гарик: - Ой, правда?!..
Марик: - Конечно. … что-то даже не понимаю, за что мне такой подарок. Мне есть, кому сказать.
Встаёт со скамейки, Гарик за ним
Марик: - … Я столько ждал и мечтал, и думал, что даже не представлял, кому это может быть интересно. Надо же!.. Даже в голову не приходило, что это свой же брат… Знаешь, я всё время думал: а я вообще живу или нет? И понял, что жизнь не в том, что я делаю каждый день…
Гарик: - Да… а в чём?
Марик: - Жизнь в том, чтобы выйти за пределы вот этого самого себя и выйти в мир…. и кому получится, сказать: проснитесь, живите! Я никому не навязываю ничего, но люди, проснитесь же уже! Что вы делаете? Что вы родились, для чего что-то там оканчиваете, женитесь, кого-то рожаете? А кого вы рожаете, если сами не знаете, кто вы и зачем родились? Понимаешь? Родиться мало, так же? Живешь – это когда каждый день понимаешь, зачем этот день, а не просто на работу ходить и есть-размножаться, потому что все так делают. Нельзя, понимаешь, так. Получается, человек родился во сне, прожил во сне, состарился и умер во сне… и за всю жизнь так и не проснулся!
Гарик (потрясённо): - Да… понимаю… Понял.
Марик: - И вот, я просто уже больше не могу иногда. Просто не могу. Я не могу, братишка, мне хочется весь мир…
Гарик: - Марик…
Марик: - Что, брат?
Гарик: - Можно я с тобой? Теперь всегда с тобой? ПОЖАЛУЙСТА!!! Хорошо?
Марик секунду смотрит на Гарика и обнимает его.
ЗАТЕМНЕНИЕ
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Соломон, Рафик, Августина, Сёма за столом
Входит Фаня, задумчивая, против обыкновения
Фаня: - Всем привет, кого не видела!.. Ой, а чем это пахнет так вкусно?
Соломон: - Фанечка, как хорошо, что ты пришла! Где ты была так долго?
Фаня: - Да так… задержалась… Гусечка, извини, солнце… потом расскажу, что было.
Августина : - Фанечка, да конечно! Я даже и не скучала. В такой компании, да ещё и мастер-класс по кулинарии!
Соломон: - Кого-то увидела? Фанечка, садись, тут Рафик нам такой плов приготовил – с ума можно сойти!
Фаня: - Спасибо, с ума сойти – это я скоро… Что?! ПЛОВ?!! Боже, кто это додумался?
Циля: - Фанечка, тебе же сказали, что Рафик!
Рафик: - Да, Фаня-ханум… можно положить?
Фаня: - Так… жизнь явно налаживается… пока есть пожрать, во всяком случае! Поухаживайте за дамой, Рафик! Так… о, Господи, да это же… Это же потрясающе!!! Да это же ФАНТАСТИКА! .. Рафик?.. (кокетливо) Поделитесь секретом, а-а?..
Циля: - Так какой секрет? Рафик Соломона научил, теперь он будет готовить.
Фаня: - Циля! Ну, что такое! Убила всю романтику! Как всегда… Вот, снова мама будет готовить и повод для Рафика приходить к нам исчезнет!
Рафик (в диком смущении): - Э… зачем?
Фаня: - То есть?!.. Зачем приходить? А научить бедную девушку готовить плов?
Соломон: - Так я же уже умею!..
Фаня (активно жуя): - Ужас! Вы оба точно убийцы всякой романтики! Бедные кроткие овечки-убийцы. Романтики, я имею в виду… И меня тоже.
Рафик: - Хорошо, Фаня-ханум. Когда скажете: приходи, я приду. Я другой вещь тоже могу показать, как готовить.
Фаня: - Шашлык, например, да, Рафик?
Рафик (несколько даже пугается): - Ай, нет, да, Фаня-ханум! Шашлык – это не женский еда… в смысле, женщин не должен готовить шашлык!
Фаня: - То есть? Это что, дискриминация женщин?.. Рафик, я думала, что Вы, хоть и кавказец, но демократ!..
Рафик: - Да… я демократ. Я имел в виду, что шашлык должен готовить мужчина… для женщин.
Фаня (приятно изумлённая): - О-о! Рафик, да Вы у нас галантный! Ой, не могу! Убил!
Рафик (вдруг улыбается): - Нет, у меня не был такой цель, убивать… Просто у меня был такой цель, чтобы красивый женщина сидел на природе и мужчина готовил для нему шашлык. За это говорят, что шашлык – это мужской еда…
Фаня: - Чтобы мужчина готовил для женщины шашлык, а она сидела на природе… Рафик, да Вы… даже не знаю.. Вы не просто романтик! Вы поэт… своего рода!
Рафик: - Нет, Фаня-ханум, я не поэт. Это Вы поэт, Вы стихи писал… Я никогда не писал.
Августина : - Рафик поэт жизни! И кулинарии, да?..
Фаня: - Так… За что?.. (наливает) А, за Вас, Рафик! За Ваши таланты! (выпивает)
Все чокаются, выпивают
Рафик: - Спасибо!.. Ладно, Фаня-ханум, Августина-ханум, вы меня извините, да… мне пора. Я должен один место идти.
Фаня (дурачась): - Ну, вот!.. Снова оставляют двух девушек одних! И что мы будем делать? Какой-то Вы несовременный… Накормили, напоили - и уходите. Ну, ладно… до свидания, наш кулинарный рыцарь! Будем одни… Грустная доля русских ткачих из-под Хайфы…
Рафик: - А, нет, да, правда… Извините. Я обещал.
Фаня: - Серьёзно – спасибо, Рафик!
Августина : - Жду дальнейших встреч и мастер-классов! Я Ваша ученица!
Рафик (засмущавшись): - Да… хорошо, спасибо… до свидания! (кланяется и уходит)
Пауза. Фаня лукаво смотрит на Августину
Фаня: - Ну, Гусечка, по-моему, ты разбила очередное сердце. На этот раз кавказское!
Августина (в изумлении): - Я?! Фанечка, да что Вы…
Фаня: - Да ладно! (наливает рюмки) Что я, не вижу? Он же сам не свой! Я женщина опытная. Ха!
Августина : - Фаня… я не сомневаюсь, что Вы опытны и проницательны. (улыбается) Только голову он теряет не из-за меня.
Фаня (не понимая): - Да?!.. А из-за кого это? (осеняет) А! Из-за этой?! Он же с ней вчера во дворе разговаривал! Ну… из того подъезда? Кошмар! Когда она успела бедного Рафика охмурить? Слушай, какая проститутка!..
Августина: - Фаня!.. Фанечка... Он теряет голову из-за Вас!
Немая сцена. Фаня делает жесты, призывая всех в свидетели чего-то там, и разражается хохотом
Фаня: - Ой!!! Ой, не могу!!! Гуся… вот рассмешила!..
Августина (улыбаясь): - Ну… это серьезно.
Фаня (приходя в себя): - Гусечка… я бы что-то сказала, если бы это не было так… (снова смеётся) Ой, Боже мой! Он – ко мне? Рассмешила… (приходит в себя и снова ест) … солнце моё, ты иногда такая наивная…
Августина (улыбаясь по-прежнему): - Ну, как скажете…
Фаня: - Ой… (серьёзнеет) Да… Кто-то сказал: всё это было бы смешно, коли бы не было так грустно!.. Кошмар… Гуся, знаешь, зачем я так задержалась?
Августина : - Нет. Но интересно.
Фаня: - Я смотрела на собаку. Я на неё час смотрела. Вот села издалека, и смотрела.
Августина : - Ну, наверное, только поэт или художник способен час изучать собаку… А, ещё зоолог…
Фаня: - Да, но дело было не в собаке. Дело было в женщине.
Августина : - Э… то есть?..
Фаня: - Гуся, я присела в кафе, где мы всегда сидим. Устала, ужас как. Вдруг вижу – собака, а с ней играет старая женщина, то есть, не старая, а, скорее, пожилая такая. Знаешь, не такая чокнутая, как Сёма – этот громкий, а та была такая, тихая… вся в себе.
Августина : - О… как интересно… То есть… Да, я понимаю…
Фаня: - Это было час, то есть, я когда поняла, что прошёл час, что я на неё смотрю… я охренела. Но… я не могла оторваться. Как дура, смотрела, понимаешь.
Августина (всё грустнее): - Да. Понимаю…
Фаня: - И я смотрела, а сама, так, думаю: Господи, да у этой бедной же просто НИКОГО больше нет! Ни-ко-го! И она с этой собакой всё играет, и играет, всё говорит, и говорит…
Августина : - Да, знаю. То есть, поняла…
Фаня: - И я представила…. понимаешь, я подумала…
Августина : - Нет. Вас это не касается.
Фаня: - Гуся…
Августина (неожиданно жёстко): - Нет… У Вас всё будет хорошо, Фанечка. Поверьте.
Фаня: - Гуся, да что ты решила вдруг… Что поменяется, если…
Августина : - Фанечка… Всё поменяется. Всё… вот… только захотеть надо… ну, опять я что-то банальное говорю, я не это хотела. Мысль в том, что всё и ПРАВДА в наших руках – такое впечатление. А иногда такое впечатление, что мы ничего не хотим с этим делать, и ничего видеть не хотим. Так, как-то…
Фаня (наливает): - Гуся, ты революционерка?
Августина (устало и сконфуженно): - Ну да, конечно… ещё та. Сама же первая ни хрена не делаю! Ой, извините, я что-то за языком следить перестала…
Фаня: - Детка моя любимая, это что - не следить за языком? Объясни в этом доме хоть кому-нибудь, как это вообще следят за языком… когда будет настроение, ладно? Слушай, я же тебе обещала, наконец, почитать то, что пишу?
Августина: - О!.. Да! Неужели сегодня?!..
Фаня: - Ну… предположим, я созрела.
Августина: - Как здорово!!!
Фаня: - Вот… поговорим маленько о том, о сём… Слушай, всё время хотела спросить: кто дома так на тебя повлиял, что ты такая у нас культурная? Папа или мама?
Августина : - Думаю, папа… Мама всё время была на совещаниях и во всяких других поездках и командировках, понимаете? Я её мало видела…
Фаня: - Понимаю… я свою тоже мало видела. Она ушла очень рано, а Соломончик ничего лучше не придумал, как остаться один. Но он как папа на меня не повлиял. В смысле культуры. А поэзия пришла сама. Но человек он хороший. Выпьем! За родителей… во всём ихнем разнообразии!
чокаются, выпивают. Появляется Сёма, оглядывает происходящее поверх очков, понимающе кивает и садится в своё кресло с вязанием
Фаня: - Что я тебе могу сказать?.. Пишется, совершаешь открытия – а они тебе жмотятся денег на книгу дать. И что там за уроды, в этих министерствах?
Августина : - Фаня… мы что, собираемся это изменить? Разве не люди так устроены? Ну, попадают люди туда, и становятся такими.
Фаня: - Нет, рыбка моя, это они сперва становятся такими, а потом попадают туда! Я так думаю… Слушай, если честно, мне до задницы, что они там делают! Пусть сколько хотят, воруют, чтоб только харя не треснула! У меня к ним только одна претензия: что ж вы, собаки, с культурой сделали?! А?!! Где культура? Что такое? Кто сейчас читает? Они ни читать, ни писать не умеют сейчас! Школа не справляется! Не то, что умные какие слова - «****ь» пишут через «Т»!!!!!!! Да меня бы в школе моя Наталья Михайловна за такие дела просто убила!!! Она всегда говорила: Фаня, если уже ты говоришь «шо такое», так что я могу сделать… Но ты же знаешь, что писать надо «ЧТО такое»! За это я интеллигентная! За это я поэтесса, в конце концов! У нас были учителя. Они в меня влаживали! Как они в меня влаживали!
Августина : - … в смысле – вкладывали?... Ой, простите, я не хотела…
Фаня: - Деточка, что такое! Какая разница? Мы же культурные люди; мы что, сейчас будем разбираться в диалектах? Какие мелочи… (лезет наливать по новой)
Августина : - Фанечка, Вы уверены, что надо?..
Фаня: - Гусечка… в чём можно быть уверенным в этой жизни?
Августина : - В том, что я опять напьюсь, наверное…
Фаня: - У Гарика была любимая учительница, так она его просто обожала! Она преподавала историю и была его классная руководительница. Это была золотая женщина, Жозефина Хусейновна Шмуклер!
Августина : - Жозефина… КТО?!.. Хусейновна?.. Ой, я уже напилась?..
Сёма (отвлекаясь от вязания): - Она не виноватая… У ней папа был арабский студент… (подумав, добавляет) …имени Дружбы народов…
Фаня: - Это была золотая женщина. Золотая!!! Она всегда говорила мне: Фаня, Вы – высококультурная женщина! Что Вы здесь делаете? Что я здесь делаю? Нам надо решать нашу жизнь!
Августина : - И что, вы решили?
Фаня: - Решили… Она решила правильно. А я как дура! Она поехала в Канаду. Нет, она не сразу поехала в Канаду… Она сначала, как все, приехала в Израиль. Но она потом уехала в Канаду. Как умная женщина. А я осталась. Как дура. Теперь она Канаде. А я в жопе…
Августина : - Фанечка, но здесь же тоже есть положительные стороны…
Фаня: - Положительные стороны в жопе?.. Это интересно… Гусечка, ты не представляешь, какая это трагедия: художник на Ближнем Востоке! Это несовместимо!!! Зачем я переехала на Ближний Восток, когда внутри меня, в битве между хозяйкой магазина и поэтом, победил поэт?! Зачем?!! Здесь на Ближнем Востоке, хорошо только хозяйкам магазина, типа этой Зойки-хайки, ещё хорошо арабам и политическим обозревателям… только если они местные, не русские... Больше здесь никто не живёт. Страдающая душа!..
Августина: - Да, я согласна!..
Фаня: - … Это я уже читаю. Из пережитого!
НОМЕР ОДИН
Номер один моей жизни
Страдающая душа!..
Скажи мне, загадка Вселенной,
Я для тебя хороша?..
Августина: - …Как красиво! А дальше?
Фаня: - Дальше нет. Это миниатюра. Я своим новым друзьям и поклонникам всегда сперва читаю миниатюры. Я продолжаю, дорогая. Дальше:
НОМЕР ДВА
Я тонкая и нежная пушинка.
Живу я в бескультурнейшем аду.
Сгибаясь под ветрами, как тростинка,
Наперекор судьбе – бреду, бреду…
Августина (завороженно): - …Фаня… как это у Вас получается?.. Фанечка, Вы настоящая поэтесса!
Фаня: - Дорогая, расскажи это всяким бездарям, которые гнобили талант там, и в упор не принимают здесь. Нет, они конечно дали мне от государства денег на первую книжку. Мне хватило как раз на триста экземпляров… все воры и мошенники, ВСЕ!!! Потом я пошла к ним в это ихнее министерство и сказала… Я сказала: что такое? Мне надо продолжать творчество! Они говорят: а мы даём только на первую книжку. А дальше – делай, что хочешь!.. Они сказали, что у них только по Хайфскому округу стоит на учёте девять тысяч триста восемнадцать русских поэтов, в этой микроскопической стране!
Августина: Какой ужас! Это просто свинство!
Фаня: - Ну, да… это ихнее такое кошерное свинство! Не дать поэту развиваться! Это евреи? Это сволочи!
Августина : - Это грустно… А дальше?
Фаня: - А что дальше? Я им сказала, что я в гробу их видала! Была бы я Бродский – я бы поехала до Венеции. А я даже эмигрировать не могу, потому что этот восточный базар считается европейская демократия! Бляха…
Августина : - Я имела в виду, есть номер три? Ну, номер один и два я послушала. Это шедевры!
Фаня: - А то! Конечно, есть! Я пишу всегда дальше. Они не дождутся! Моё доброе сердце и доверчивость… ты не одна такая, если что…
НОМЕР ТРИ
Моё сердце и доверчивость
Всё чего-то ждали, ждали…
Через жалкие три месяца
Уже в загсе мы стояли.
Ах, зачем мы в эту очередь
Стали глупо и поспешно?
«Ты одна, а он другой» -
Жизнь сказала в ухо нежно.
И пошли мы на две стороны,
Ты в ХТЗ, а я в еврейскую.
Ты пошёл жить, как свинья,
А я – в пустыню иудейскую.
Августина молчит, но собирается что-то сказать
Фаня: - Ну? Как? Необычно, правда?
Августина : - Э… да! Я бы сказала!.. О, да!.. Я в шоке, я бы сказала! А что, это что-то личное… что подвигло написать, да?
Фаня: - Гусечка, ясно дело! Ты ж понимаешь, что без личного ничего не пойдёт!
Августина : - Да… Вы много перенесли в жизни, я думаю!
Фаня: - Ха! Ещё бы! Ну, ладно… колюсь! Каждое стихотворение из прочитанных посвящено каждому очередному мужу. Вот такая драма, понимаешь?
Августина (поражена): - О, мне всё понятно, более, чем! Фаня, я под таким впечатлением! Только, что такое ХТЗ?
Фаня: - Ну, как бы, с одной стороны, это Харьковский тракторный завод, который ни в чём не виноват, а с другой стороны – это район… на районе этого завода, куда этот хмырь утащил меня жить. Меня! Из Одессы! На район, который называется Ха-Тэ-Зэ! Ты представляешь, какой ужас! Нормально – так назвать район?
Августина : - Не знаю… так прозаично. Назвали бы какими-нибудь «Берёзками», хотя бы…
Фаня: - Так там берёзок не было, там на улицах были только пьяные трудящиеся! Правда, они от ветра тоже качались… А здесь, где я живу, конечно не ХТЗ… Но, в лучшем случае Луганская область. Только с ракетами и с бедуинами.
Августина : - Всё будет хорошо, Фанечка!..
Фаня: - Хуже, чем жизнь в районе ХТЗ, уже не будет! Хотя… Здесь, в Израиле, большие перспективы… (угрожающе) … здесь всё впереди!.. В общем, мой четвёртый муж и повод для стихотворения. Коротко!.. Коротко… зато всё - всё в четырёх строчках!
НОМЕР ЧЕТЫРЕ
Четыре года мы женаты,
Я делаю по дому всё.
И что за это я имею?..
ЛибИдо сонное твоё…
Всё…
Августина (потрясенная): - С ума сойти!.. как откровенно!. И… и как точно!.. Фанечка, как Вы точно отражаете суть… и чувства женщины!..
Фаня (скромно): - Я стараюсь… моё солнце. Я стараюсь. А что такое? Я же не просто эти годы прожила! Я должна была написать что-то такое, чтобы любая женщина на планете прочитала, и поняла бы, и сказала: это про меня!!!
Августина: - Фанечка, Вам это удалось! Вы талантище просто! Это так близко!.. Хоть я и не жила… э-э… на районе ХТЗ.
Фаня: - О-о, ну вот в этом тебе точно повезло, моя красавица! Хотя… чем был лучше твой городок? Извини, конечно…
Августина : - Да Вы правы… ничем, наверное. Вам так повезло… Одесса!.. Фанечка, Вы жили, наверное, в одном из лучших городов Земли!
Фаня: - Что такое? Как это – в одном из лучших?.. В лучшем!!!
Августина : - Ну, и вот, мой тост теперь… за вас, за таких людей, которые приехали из такого города!
Фаня: - Значит, за Одессу?! За Одессу! Ура!!!
Августина : - Ура!..
чокаются и выпивают; обнимаются
Сёма: - Раньше, когда у нас за Одессу пили, так было самое меньшее десять человек за столом. И куда я приехал?.. Только два пьют, и то женщины. И один молодой пьёт всё время отдельно… как наш сапожник в Мозыре.
Фаня: - Сёма, солнце… Печально ты глядишь на наше поколенье… Иди, хоть перекуси с нами!
Сёма: - Спасибо, я же не пью, сколько ты, так что мне столько кушать? Я уже обедал. (вполголоса): - Ой-вей, какая она пьяная… Хоть бы она опять не подралась!
Августина : - Фаня… простите…
Фаня: - Да, моя рыбка!
Августина : - Вот, мы закончили номером четыре… А Вы говорили, что был пятый… ну отец Гарика. Ой, я, что-то, наверное, лишнее сказала…
Фаня: - Нет, зачем? Что такое? Это ж неумолимая логика жизни! Если был четвёртый, так был и пятый! То есть… б-р-р-р… не то говорю. Ну, Гарик же откуда-то взялся. Да ещё откуда! О-о!..
Августина : - Ой… да?
Фаня: - Да! Ой, да!... Это была такая любовь! Та-а-акая!!!..
Августина : - И… и что?..
Фаня: - Ну… что всегда! Когда приходит настоящая любовь, ты, как последняя дура… отдаёшь её сама! Сама отдала! Какая же я дура!!!
Сёма (Августине): - Ты слушай внимательно! Она следующий раз про себя такое только через год скажет…
Фаня: - Сёма, да закройся уже, что такое? Сколько можно глумиться?!.. Да, значит, так… Как дура!!! (Сёме) Да! Издевайся, растаптывай меня, что я была такая идиотка и наивная! (Августине) Понимаешь? Я сама, САМА его отдала. Этой своей сучаре, которая была в тот момент лучшая подруга, и которую я пригрела не то, что на грудях, а вообще, где только можно!!!
Августина : - Какой кошмар! Предательство – это так низко, всё-таки!
Фаня: - Я же верила, ну, прям, как ты своему козлу с развраДтной фамилией! Бедная деточка! Бедная Я! Слушай… она, когда с нами познакомилась, была такая… (изображает) Ути-пути-сюси-пуси… мы такие бедненькие, скромненькие-несчастненькие. И некрасивенькие, и одна-одинёшенька… и никто-то нас не любит, и никого у нас нету! И поэзией-то мы интересуемся, и стишки пишем, и ва-а-ще ути-пути-пути-пути!..
Августина : - Да!.. Подлость и лицемерие скрываются!.. …
Фаня: - Так и я ж за то!!! Гуся… я её где только не подогрела и не пригрела! Я её вывела в люди! Я, я её со всеми познакомила, включая собственного пятого – я думала, что последнего – мужа! А ведь я его любила, и он меня тоже, всецело, блин! Ой, если бы ты знала, какой он был наивный!.. А она – я не сразу поняла её источник! Она произошла от помеси змеи с носорогом! Вот она была кто!
Сёма (оторвавшись от вязания и внимательно наблюдая за Фаней): - Он был наивный? Что ты ей не расскажешь, какой он у тебя был кобель?
Фаня: - Вот! Вот, видишь, в какой атмосфере мне приходится жить?! Издевайся надо мной, смейся, растаптывай то, что осталось!.. Гуся, я её везде брала и поддерживала. Я её возила с её дрянскими, говёными стишками, на областные и республиканские поэтические семинары, эту шалаву! Я никуда её от себя не отпускала, жила с ней всегда в одном номере… заботилась, как мать, несмотря, на то, что она пукала во сне…
Августина : - … это подвиг, Фаня!
Фаня: - И, когда мы с ней что-то там отмечали, потом она была такая пьяная, что обрыгала половину номера! Так я её всё равно жалела!
Августина : - Фаня… у меня нет слов!..
Фаня: - … и, пока я её жалела, она смотрела уже не на поэзию, курва! Она положила глаз на него, и он – такой наивный, такой простой…
Августина, вся на слезе, заламывает руки
Фаня: - Боже, как я не замечала! Я даже не поняла, как он оказался с ней на съёмной квартире, не заметила!.. Я думаю… я прямо вижу, как она до сих торжествует, как она наслаждается: «О, Эдик! О, иди ко мне! Я жду тебя, твоя сюси-муси! Я жду тебя… твоя пукающая одалиска! Твоя блюющая Эсмеральда!..». Будь ты проклята, сволочь!!!
Августина : - Сучара!!!
Обе откидываются без сил на стулья; Фаня обмахивается стихами
Августина : - Не верю, что я сказала это… но первый раз в жизни прибила бы! А?! Какая подлость…
Фаня: - Да, такова моя жизнь…
Августина: - Фанечка, а… «Живу я в бескультурнейшем аду» – это насчёт второго мужа, да? Это… папа Марика?
Фаня: - Да! Живу я в бескультурнейшем аду… наперекор судьбе бреду, бреду… Это то самое, дорогая…
Августина (с подрагивающими губами): - Половина гаража?..
Фаня: - Половина гаража!!!..
Обнимаются; рыдают безутешно. Сёма отвлекается на секунду, смотрит на пьяных дам, пожимает плечами в варианте: «Ну, что поделаешь…» и продолжает вязать.
Входят Марик и Гарик. Застывают в изумлении. Сцена усугубляется тем, что Марик абсолютно трезв.
Сёма: - Ну, так и что вы стали? Пока будете стоять, здесь всё скушают. Не смотрите, это у них перерыв.
Фаня с Августиной принимают застольные позы и отстранённый вид. До Августины, тем временем, доходит неоднозначность ситуации
Августина: - Простите…
Гарик: - Да.. ничего, пожалуйста, продолжайте, мы вам не помешаем…
Марик явно не понимает, как реагировать на ситуацию
Фаня (принимая, насколько возможно, нормальный вид): - Как погулял?
Гарик: - Да… спасибо… Мы прекрасно погуляли.
Фаня: - Да? А с кем гулял? (поворачивается и видит обоих братьев. Застывает в недоумении)
Фаня (явно не зная, как оценить): - А-а… вы вместе куда-то ходили?
Марик нехотя пытается что-то ответить, но Гарик опережает его
Гарик: - По-моему, для братьев это естественно! (глядит на Фаню несколько вызывающе; умудряется при этом подмигнуть Августине. Та начинает улыбаться)
Фаня (автоматически): - Да… а я что, что-нибудь сказала?
Сёма: - Так я не понял, вы кушать будете?
Марик: - Ну, вообще…
Гарик: - Конечно, будем! Мы что, фраера? А что там есть у нас?
Марик: - О кей… неважно, что там есть. Раз я старший брат, мы идём сперва мыть ручки! (берёт Гарика за руку)
Гарик (кривляясь): - А-а-а, какая прелесть! Мыть ручки!!!
Марик (улыбаясь): - Так, считаю до трёх…
Гарик: - Я маленькая девочка, я в школу не хожу…
Марик: - Раз… (уводит Гарика)
Гарик (уходя): - … я Ленина не видела, но я его люблю!!!...
Пауза
Фаня: - Да, я, наверное, перебрала… Как мне это оценить?
Августина: - Что? Да это же прекрасно! (деланно) Фанечка, а что Вас так удивляет?
Фаня: - Не знаю… они как-то никогда… Ладно… чего-то… сама разберусь, Гусечка, что я тебя буду грузить этими делами. Это семейное, это рутина…
Да! Значит, слушай, солнце! Ты – тот человек, который ценит, я вижу! Ты – надежда как читатель! Ты сможешь понять! Я делаю новую вещь!
Появляются Марик и Гарик. Гарик озирает поле действия и дёргает за рукав Марика.
Августина : - Да-а-а-а?!..
Фаня: - Это таки да – вещь! Миниатюры – это эгоисти… эго… стически, понимаешь? Потому что это всё о себе, и о себе. Я, конечно, много написала, но поняла: я должна переходить к крупным формам!
Сёма (как бы про себя): - Таки ты сама не мелкая!
Фаня (уставляя перст на Сёму): - Вот так я живу, в этой атмосфере! И, невзирая на всякие… клевету завис…сников… я работаю над поэмой!
Марик хватается за голову.
Августина: - Какое чудо! И когда же мы её услышим?
Фаня: - Ты… и мир услышите её скоро! Я решила, что напишу ба-альшое эпи-сское полотно… о любви, о жизни, обо всём, вообще, понимаешь, дорогая?
Августина (впечатляясь): - Понимаю…
Фаня: - Ну, то есть, не очень много по размеру… но та-а-ак много по смыслу!.. На украинском языке!!!
Августина (потрясённая): - Да-а-а?!..
Гарик подносит ладонь ко рту в изумлении
Фаня: - Да!!! Ибо пора! Воздать должное всем сторонам культуры! И кроме того – я ж там выросла! Я впитала!
Сёма: - Что ты там впитала? Ты же по-украински два слова не знаешь говорить!
Фаня: - Прекрати свои происки, коварный старик! Да, может, я не доросла до высот языка! Зато на украинской мове я говорю сердцем! В смысле, это… размовляю!.. Это потря… (икнув) …трясёт мир, а ты горько пожалеешь, что гнобил и глумился, Лю.. Люцифер из Одессы ! На этом разрешите раскла… не, откланя.. ссься. Я - удаляюсь!!!..
Августина: - А… так мне подождать, Фанечка?
Фаня, выбравшись из-за стола, делает пассы руками и, в конце концов, резко уставляет перст в сторону своей комнаты. Затем делает шаги на выход.
Оба брата тихо садятся за стол.
Гарик: - Гуся… Мне кажется, что продолжение на сегодня сценарием не предусмотрено.
Фаня, которой удалось услышать пару слов и уловить интонации, возвращается, шатаясь, и хватается за Гарика, приподнимая его из-за стола и заглядывая ему в лицо
Фаня: - Глумишься, да?!..
Гарик (глядя Фане в глаза, со всей силой искренности; подчёркнуто по-украински): - Та шоб я сдох!
Марик роняет голову на руки; плечи его подрагивают от хохота
Фаня: - Нет! Вот это нам не надо!.. Ладно… я знаю, что вы… эта… не цените!.. Но я так скажу… творчество не убьёте!..
Уходит, исчезая. Кричит издалека:
- Творчество непобедимо!!!
Раздаётся грохот.
Гарик: - Ой, извините. Я забыл о родительских обязанностях… (убегает за Фаней)
Сёма (в сердцах кладёт вязание на колени и говорит Марику): - Марик, я сколько тебе говорил: передвинь это зеркало, которое на углу стоит! Она или сама об него убьётся, или разобьёт, а когда зеркало разбивается, это очень примета плохая!
Марик: - Сёма, ты же еврейский человек, тебе в приметы верить не полагается… Ладно, пусть только эта куча там разгребётся, пойду, переставлю зеркало. Если есть ещё, что переставлять.
Августина (несколько спьяну, старается держаться, но не может не задать вопрос, который её заинтересовал): - Марик, простите… а о каких родительских обязанностях Гарик говорил? Я не ослышалась?
Марик (после небольшой паузы): - Нет, не ослышались… Думаю, что… обязанность родителей в том, что когда бухие, они должны быть укладываемы детями, в которых столько понавлаживали. За всю жизнь. Думаю, что так…
Августина пытается переварить услышанное.
Августина (робко): - Ой, Вы что… такой злой?..
Марик: - Да ну… что Вы… Я самое доброе в мире существо!
Сёма: - Гуся, скажи мне, что это такое? Он когда такие вещи говорит, я не понимаю, это он ненормальный или я ненормальный!
Августина: - Ой, что Вы, Сёмочка, он у вас замечательный! (вдруг тушуется, поняв, что перешла какую-то границу)
Сёма: - Я что не знаю? Я знаю, что он замечательный, только он иногда сумасшедшие вещи говорит… Я пойду, посмотрю, что там делается, а то что-то очень тихо… Или всё в порядке, или что?.. Один день за всю жизнь я не спокойная!.. (встаёт и уходит)
Марик и Августина остаются вдвоём. Пауза. Августина чувствует себя нетрезво и явно неловко. Марик: - Знаете… я хотел сказать… спасибо Вам!
Августина: - За что? А… да ладно, что Вы… Гарик сказал…
Марик: - Да, я знаю… Но всё равно, Вам спасибо!.. Я как-то по-другому себя чувствую.
Августина: - Ой, как хорошо! Я так рада!
Марик: - Может, я даже и не знал, что можно так себя чувствовать.
Августина: - Даже не знаю, что сказать… Неловко, как-то… что я такого сделала?
Марик: - Главное. Вы всё сделали. Странно, да?
Августина: - Что?
Марик: - Живут близкие, вроде люди. Как чужие… И надо, чтобы кто-то пришёл, чтобы сделать их близкими.
Августина: - Марик… Вы преувеличиваете…
Марик: - Спасибо!
Августина: - Ой, я так рада…
Появляется Гарик
Гарик: - Ф- фу!... Всё, поэзия успокоилась, и я с ней тоже! (падает в кресло) Б-р-р-р!.. Слушайте, а что делать будем? Гуся, ты живая? Нет, ну, биологически вижу, что живая, а так, вообще?.. Надо что-то придумать! Не знаю, после того, как мамку потягаешь, такой адреналин появляется!
Марик не выдерживает и хохочет уже открыто; ощущение, сбрасывая очень большое напряжение за какие-то долгие дни. Гарик тоже смеётся, искренне и заразительно. Августину тоже пробирает, но она спохватывается и конфузится
Августина: - Фу, Гарик, да ну тебя!.. Ну, что это такое? Не стыдно?
Гарик: - Интересно… (задумывается) Погоди… (подходит к Августине и садится на корточки; поворачивается и радостно говорит) Нет, не стыдно!!!
Марик (с улыбкой): - Это же мамин сын, как ему может быть стыдно? Они такого не испытывают.
Гарик (толкает Марика в коленку): - Да, конечно! Издевайся, глумись!.. (встаёт) А я пойду дальше нести свой груз… нет… своего груза страданий! (хватает с Цилиного кресла накидку и заворачивается в неё, становясь в позу скорбной статуи) Вот… пожалуй, так!
Августина (смеётся и машет рукой): - Ну… люди!.. у вас совесть есть?
Марик: - Это интересно и мне самому иногда…
Гарик: - Ну, ладно, будем откровенны: её нет! В том смысле, в котором понимают скучные люди. НО! Я слышал, что совесть можно нагулять!
Марик: - Предложения?..
Гарик: - Пойдёмте ШЛЯТЬСЯ!!!
Августина: - Я тогда домой…
Гарик: - Да ну, так неинтересно!.. Шляются коллективно, дорогая!
Августина: - А… ладно! Пошли!
Встают, собираются, и, валяя дурака, выходят.
КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ
Утро. Гарик сидит за столом, явно перед выходом куда-то, высматривает что-то в ноутбуке и пьёт чай.
Появляется Фаня. Озирается, берётся за голову и садится за стол, не глядя на Гарика.
Гарик: - Кофе, чай, кефир? Пиво, проблеваться?
Фаня: - Да ну тебя… Это жестоко.
Гарик: - Как знаешь, солнце моё похмельное. И это… как говорят… буйное во хмелю.
Фаня: - Ой, какой кошмар… А что, вчера что-то … это? Да?..
Гарик: - Да ничего особенного, дочь моя. Пара окон, пара стёкол… Расхреначенный полицейский участок…
Фаня: - Да иди ты на фиг!.. Я серьёзно!
Гарик: - А! А то я думал, мы так, утречком поболтать…. Да ничего особенного. Вы с Гусей рыдали друг на друге, и ты анонсировала, что пишешь поэму на украинском языке. А так, ничего… А, ещё ты в последний раз не разбила зеркало. Ты ему обещала, что в следующий раз -- обязательно!
Фаня: - Опять это зеркало! Как оно неудобно стоит. Бляха, вот почему коленка болит!
Гарик: - Ну, что тебе сказать, мать… Нас в школе учили, что зеркала рассчитаны на идущих мимо них, но не в них, туда, вовнутрь… понимаешь.
Фаня: - Гарик, иди в жопу!
Гарик: - Они через это бьются, понимаешь, мать… А поэтесса твоего масштаба тоже бьётся. Только коленкой и больно.
Фаня пытается хлопнуть Гарика, но он уворачивается.
Гарик: - Я думаю, ты просто в него посмотрела и испугалась… То есть, ты там увидела поэтическую глубину, да? Километра полтора вглубь, да?
Фаня: - Иди…
Гарик: - Фаня, пошто ты пишешь на украинском языке? Что с тобой? Али тебе русская мова надоела?
Фаня: - Гарик…
Гарик: - Мам, я тебе не то, что кефира, я тебе пива принесу прямо сейчас, если ты мне скажешь! Ну… в смысле, русский язык себя уже исчерпал для твоих гениальных идей, да?
Фаня: - Блин, на хрена я сказала… Гарик, я что, не имею права?.. И потом, если ты уже сказал, так иди за пивом…. пусть в доме будет… Ты мужик, или что?...
Гарик: - Мама, ты же не знаешь украинский язык!
Фаня: - Главное не знать, а чувствовать! Для поэта главное – чувство! Иди уже за пивом!
Гарик встаёт и достаёт из заначки в буфете банку пива. Чмокает Фаню и ставит перед ней.
Гарик: - Вот, хотел хлопнуть после универа сегодня, но… Ради матери… Слушай, ты всегда говорила, что там сплошной украинский и тебя заставляют на нём говорить!
Фаня: - Но так теперь же меня заставляют на нём не говорить! А я так не могу! Ни один свободный человек так не может, тем более, поэт! Я тебе скажу: этот иврит я бы в годы Советской власти ещё как учила! Нельзя, типа? Ах, так? А я буду!!! А тут, вдруг переезжаешь, а они тебе: вот только иврит, и больше ничего! Ну, как в такой атмосфере жить и работать? (отхлёбывает пиво) Пастернак бы смог так, если бы сидел в израильской глуши, и его бы заставляли не говорить по-русски? А?! А тем более, по-украински? А вот если мне нужна украиньска мова для вдохновения? Тогда что?
Гарик: - Это вечное неудобство поэта. Там быть гонимая еврейка – хозяйка магазина, а здесь она же – любительница украинского языка, которую под Хайфой никто не понимает…
Фаня (меланхолично): - В рыло дам! …
Гарик: - Непедагогично... И невыгодно. Я буду по ночам кричать после этого (изображает корчи и крики) и ты не сможешь спать. Если ляжешь трезвая, конечно….
Фаня (с неизбывной грустью): - Сын мой… зачем ты иногда такая собака?.. Принеси матери рыбки до пива, чтоб она не ссохлась, як пальма в пустыне… тебе что, жалко?..
Гарик: - Да чтоб я сдох!.. Ради матери!.. Что такое?
Гарик приносит из холодильника сушеную рыбу, по дороге бросая взгляд в окно. Фаня берёт рыбу, меланхолично рассматривая.
Фаня: - Ну, так и что это? Вот, это что за зверь такой, а? Ну… вот как же так – живешь вроде в стране, а всё, как не страна. Вроде, еда – а как и не еда… в супермаркете ихнем и колбаса не колбаса, и всё не того вкуса и вида, а если брать похожее на тот вкус и вид, так надо идти в русский магазин до Зойки, а от её вида и как рот она откроет, хабалка, так не то, что покупать – жить невозможно! Так ведь всё равно похожее, а не то… Скажите мне, зачем должна быть такая минералка, которая не минералка ни фига? Вот, я, например, хочу купить «Боржоми». Ты знаешь, что лучше к водяре, чем настоящее «Боржоми»? Правильно, не знаешь. Я даже тебе больше скажу, почему не знаешь. Потому что НЕТУ! Раньше там открываешь, а она прямо в нос шибает! А как пахнет! А что это? Вроде вода, но просто газировка.
Гарик: - Один только я знаю, что с этим делать.
Фаня: - И что с этим можно сделать?
Гарик: - Тебе таки надо замуж!..
Фаня: - Гарик!!! Иди уже…
Гарик: - Куда? Ну, КУДА?! В жопу – негигиенично. К чёрту – после нашей семейки даже скучно…
Фаня: - Гарик, ты больной? Что ты несёшь? Хватит над матерью смеяться! Что такое?
Гарик: - Мама… Фаня…я понимаю, что пять мужей, и так далее… Но, понимаешь, какое дело…
Фаня: - Какое, катастрофа моя?!..
Гарик: - Катастрофа – это сидеть без мужика! А я – твоё счастье! Итак, пять мужей – оно, конечно… Но скажи мне, Фаня…
Фаня: - Ну?!!
Гарик: - Ты ведь звезда?
Фаня (ошарашенная, в некотором конфузе): - Э… ну, ты преувеличиваешь, наверное…
Гарик: - Ну-ну, не скромничаем, не принижаем себя, ну!..
Фаня: - Ну… по сути своей, !
Гарик: - Да! Йес!!! Итак, звезда! А мужей пять…
Фаня: - И что?!..
Гарик: - А в Израиле все звёзды шестиконечные!..
Фаня: - Гарик!!!..
Гарик: - Одного не хватает, о, мать!..
Фаня: - Оставь меня со своими больными идеями! Ещё одного развода мне не хватало!
Гарик: - Во-первых, зачем в шестой раз тоже разводиться? Сколько можно одно и то же? Ты же творческий человек, давай уже разнообразие!
Фаня: - Меня там они все выкинули! Здесь потеряли половину гаража! А я потеряла смысл жизни!
Гарик: - А может он вот, сейчас войдёт, твой смысл жизни?..
Звонок в дверь. Фаня ошарашено оглядывается на дверь. Гарик идёт открывать. Входит Рафик
Гарик (возвращаясь): - Ну, вот!.. как вариант… (громко) Очень даже приличный вариант!!!
Фаня (свирепым шёпотом): - Гарик!
Гарик (наклоняясь к Фаниному уху): - Причём, заметь, это открылась дверь – и вошёл человек. Значит, это ТОТ человек! Я ничего не подстраивал, правильно, да?
Фаня: - Гарик, я когда-нибудь тебя пристукну!.. просто так, случайно…
Гарик: - Рафик, приветик! Я рад тебя видеть, только времени нет, мне надо уходить. Я пошёл, да?.. (наклоняется к Фане) Фанечка, бери его, не будь дура. Кавказцы хозяйственные и очень темпераментные! (умудряется наклониться с другой стороны к отмахивающейся от него яростно Фане, и добавляет ей на ухо) И этот гулять точно не будет! Падла буду!
Уворачивается от последнего удара Фани, хлопает по плечу Рафика и убегает.
Фаня и Рафик впервые остаются одни
Рафик: - Здравствуйте, Фаня-ханум! Как Ваш дела?
Фаня (в замешательстве): - Да, знаете, Рафик, как-то так… Могло быть и лучше.
Рафик: - Что случился?
Фаня: - Да ничего особенного, кроме жизни, знаете… Ой, Рафик, если можно, я пойду приведу себя в порядок, переоденусь… Ужас! Пришёл мужчина, а я вся в домашнем!..
Рафик: - Жизнь прекрасный, Фаня-ханум! Вы тоже прекрасный! Вам даже не надо привести себя в порядок, Вы в полном порядке!
Фаня: - Рафик, Вы мне льстите! (про себя) Ой… кошмар… он что, за мной ухаживает?.. (громко) Буквально пять минут, я сейчас! А… Вы к Марику, да? Он же ушёл куда-то.
Рафик: - Да, я к Марик немножко… и так, да, вообще немножко…
Фаня: - Так. Ничего не поняла, но ладно. Рафик, минуточку… (допивает пиво из банки, но, поняв, что делает это перед мужчиной, конфузится) Э… так, знаете, жарко, да? Ужас! (не зная, куда деть банку, пристраивает её, наконец, в районе кухонного стола) Я сейчас! (упархивает)
Рафик: - Я… это… нормально, я буду подождать, да, Фаня-ханум!
Смотрит ей вслед мечтательно.
Появляется
Сёма: - Рафик, мой хороший. здравствуй! А что ты здесь один сидишь? Что такое? Тебя все бросили?
Рафик: - Ай, здравствуйте, Циля-ханум! Я очень рад! Нет, мене никто не бросал. Я просто к вам приходил, а Фаня-ханум сказал, чтобы я ему подождал, сейчас будет приходить, да. Себе в порядок приведет и придёт.
Сёма: - А давно она ушла?
Рафик: - Две минут назад.
Сёма: - Так значит, тебя все бросили. Она, если пошла себя в порядок приводить, так когда еще придёт! А где все?
Рафик: - Марик я пока не видел, он на телефон не отвечал… Я ему подожду.
Сёма: - Так это он работу пошёл искать, скоро придёт. Он если тебе обещал, обязательно придёт. Он такой хороший у меня…
Рафик: - Да, я знаю… Я ему звонил, он пока не ответил.
Сёма: - Он перезвонит тебе. У него такой телефон, что в нём написано, кто ему звонил. Ты себе такое можешь представить?
Рафик: - Да, у мене тоже такой телефон.
Сёма: - Что ты говоришь?!
Рафик: - Да… сейчас каждый есть такой телефон.
Сёма: - Как это сейчас такие делают?.. Рафик, знаешь, когда человек старый становится? Когда он не понимает, как новые вещи работают. Вот смотрю на этот телефон, а как так может быть, не понимаю… значит, старый стал!
Рафик: - Ай, Сёма… тогда все люди старый … Кто думает, как что работает? Всем плевать, да!
Сёма: - Я скажу, Рафик, что когда была Советская власть, всё было понятно. Даже на войне всё было понятно. А сейчас войны нет, а ничего не понятно.
Рафик: - Что?!.. Какой война? Ты воевал?..
Сёма: - Так, а что было делать, если война была? Немцы, мой хороший, они не спрашивали… Я был молодой, но за это, что я был ворошиловский стрелок, меня взяли на фронт. Я их двадцать шесть уложил!.. У меня медали есть и грамоты, я тебе один раз покажу. Марик, я тебе скажу, в меня пошёл, что он спортсмен и грамоты имеет!
Рафик в восхищении и замешательстве разводит руками
Сёма: - А Соломона не взяли. Он очень хотел. Только его не взяли. Он на военном заводе работал. И он с мамой и папой остался. Они у нас уже пожилые были. Хотя, он очень хотел пойти, особенно через год, как война началась.
Рафик: - Зачем через год?
Сёма: - Так у него же Симу убили. У него была девочка Сима, они наши соседи были. Я её никогда так особенно не любил. Она была такая… примерная. Они в одном классе учились, а я на два года младше. Потом он пошёл на этот военный завод, а она, как выучилась на медсестру, её на фронт забрали. Они же пожениться хотели, только не получилось из-за этой войны. Они не успели.
Рафик: - … я даже не знаю, что сказать…
Сёма: - А что здесь можно сказать? Уже ничего нельзя… За это он очень долго один был. Никак Симу не мог забыть. Ему уже все говорили: Соломон, ты что вообще думаешь? Сколько одному можно быть? Так она, в конце концов, женился на нашей соседке, через два двора она жила от нас.
Рафик: - А где она сейчас? Зачем Соломон один?
Сёма: - Она же с ним мало прожила. Года полтора, не больше. А потом сильно заболела и умерла. А он сказал, что больше не женится, потому что всё равно Симу любит. А Фанька росла, когда её уже не было. И моей Цили не было. Мы её с Соломоном, два мужика, вырастили. Она за это такая боевая. Марика и Гарика ни учителя, ни даже хулиганы не трогали, пока они в школе учились. Боялись, что Фанька придёт!
Рафик (под сильным впечатлением): - Она свой мама не видел больше? Какой вы оба прекрасный человек!
Сёма: - Да, только мамы ей, конечно, не хватало… Она была, я тебе скажу, бандитка. Меня всегда и Соломона в школу звали, что, посмотрите, что ваша Фаня снова натворила! Она по садам бегала, с пацанами яблоки воровала… ужас, что делала! Так у неё же и друзья все мальчики были. Со всеми дралась. На меня похожая, если честно.
Рафик: - Вы тоже прекрасный человек, Сёма!
Сёма: - Ты это Соломону расскажи, хорошо? А то, его послушать, так третья мировая война из-за меня будет… Да что он понимает! Он всегда домашний был. А я в клуб на танцы ходил, в хоре пел. Я так пел... Ой, как я пел!
Громко и не очень музыкально поёт на идиш. Появляется встревоженная Фаня и смотрит на происходящее потрясённо.
Фаня: - Солнце моё, ты решил, что Рафику скучно? И ты теперь делаешь, чтобы ему стало страшно? Что такое?
Сёма: - Я не поняла!.. Я что, петь не имею права?
Рафик: - Сёма красиво пел, правда.
Фаня: - О, да!.. Я слышала! Какой Вы, всё-ж таки вежливый, Рафик… Я потому и прибежала, что за Вас испугалась.
Сёма: - Рафик, не слушай её, мой хороший. Она завидует своему дяде. Она же петь совсем не умеет… Я пойду, погуляю. Такая погода хорошая! Фаня, что ты дома сидишь, иди на воздух! Рафика тоже с собой возьми!
Уходит. Фаня смотрит ему вслед
Рафик (не очень зная, что сказать): - Такой, да…
Фаня (поворачивается от неожиданности): - А, да… Рафик… о чём мы говорили?
Рафик: - Разный…
Фаня: - Что разный?
Рафик: - Разный темы, да…
Фаня: - Ой! Главная тема, что Вы в дом пришли, а я Вам даже чай не дала! Господи, я совсем уже! (уходит и возвращается с чаем) Знаете, вот, вроде семья, как семья, а столько проблем каждый делает…
Рафик: - Фаня-ханум… я думаю, что надо Богу говорить «Спасибо!», что у Вас такой семья есть!
Фаня: - Вы так думаете? Нет, конечно, я всех их очень ценю… каждый по-своему сумасшедший…
Рафик: - У вас в семья просто каждый, такой, да… своеобразный!
Фаня (приятно поражённая): - Ничего себе, какие Вы слова употребляете!.. Ой, простите, я не хотела сказать…
Рафик: - Нет, всё нормальный, Фаня-ханум. Я хочу сказать, что у Вас прекрасный папа, дядя, и очень прекрасный два сын… Тебе очень повезло с ним, Фаня-ханум.
Фаня (внимательно): - С кем – с ним?
Рафик: - С обоим, Фаня-ханум. Они у тебе два очень замечательный…
Фаня (в некотором расстройстве): - Ну, Гарик-то да… А вот с Мариком…
Рафик: - Фаня-ханум… дай один слово сказать. Марик – это золотой человек!
Фаня (по инерции пытается возразить, но вдруг осекается): - Э… ну, да…
Рафик: - Он у тебе бегал, он спортсмен. У нему очень хороший характер.
Фаня: - Ну, это я бы…
Рафик: - Фаня-ханум, дай сказать пожалуйста! Он не просто хороший человек. Он очень хороший человек! Прекрасный!
Фаня: - Рафик… ну, можно подумать, я возражаю. Что Вы! Это же мой сын! Я его воспитывала вот этими руками… поднимала… Что такое?
Рафик: - А какой Гарик у тебе умный, да, Фаня-ханум! С ним так приятно говорить! Я хоть с высшим образований, такой слов даже не знаю, как он знает.
Фаня: - Я умоляю!.. Мне кажется иногда, лучше не знать, то, что он знает!..
Рафик: - Ай, Фаня-ханум, что ты говоришь! Он правда умный! Академически… Я простой. Я говорю «баран», «ишак» - он говорит «зоофилия». Пах!.. Такой, да!
Фаня (обречённо): - Я же говорила: лучше не знать… Рафик, но Вы-то не прибедняйтесь, насчёт образования-то! Тоже мне, кавказский скромник! Слушайте, я вот что хотела спросить… А как Вы один здесь оказались? Ну… кавказцы, всё-таки, преданы семьям, как-то, типа, без семьи никуда. Что же, Вы их там бросили и приехали один?
Рафик : - Я только один вещь могу сказать. Я никому не бросал. Я очень хотел, чтобы всё был хорошо…
Фаня: - Рафик, что Вы так переживаете, да что такое… Да перестань, Рафик! Тебе сейчас плохо станет, если так будешь переживать!
Рафик: - Это правда трудно объяснять. Я мужчина, я должен быть там. Но я как мужчина больше не могу быть там. Я не знаю, как это объяснять…
Фаня: - Рафик, так у нас же у всех так. Если нашу жизнь кому-то объяснять, так он рехнётся! (уловив чувства Рафика, переходит на более мягкий тон) Рафик… да ладно, ну, что ты волнуешься… Я пойму всё.
Рафик: - Я разводился. Оставлял семью.
Фаня: - О, Господи! Как я понимаю… Это всегда так шокирует… в первый раз вообще…
Рафик: - Да… шокирует…
Фаня: - Но следующие разы нормально, Рафик… (кладет ладонь на его руку)
Рафик: - Фаня… я не хотел следующий раз. Я даже один раз не хотел. Ай, извини, не хотел тебе обидеть…
Фаня: - Да ладно!.. Не все же обязаны, по пять-то раз. Даже и по два-три не все обязаны… Вообще, развод – это плохо. Странно, что я это только сейчас говорю…
Рафик: - Фаня… это уже не был семья. Понимаешь, я не мог там быть неравный положений. Я сирота…
Фаня: - Да ладно! Ой, Рафик…
Рафик: - Меня дядя и тётя воспитывал. У них был шесть своих детей. Я, так что, был седьмой…
Фаня (закуривая): - Да, я понимаю. Как не понять…
Рафик: - А у нему, у моя жена, был папа-мама, она им всегда слушался. Его мама был такой, что из наш дом не вылезал. Я просто такой, да… стал чувствовать, что она с этим мама всё время говорит, как будто замуж не выходил… А туда, этот семья, я приходил, потому что думал, что это теперь моя жена, мой семья, я могу сделать настоящий семья. Сделать будущее для свои дети, воспитывать. Я хотел давать им литература, русский язык. Культура…
Фаня (задумчиво, без иронии): - Талстой-Малстой?..
Рафик: - Достоевский тоже… Чехов… Я своим детям говорил: смотри, я не хочу, чтобы ты был тупой крестьян… Я не хочу, чтобы ты продавал огурец-помидор. Я, кто продаёт помидор, тоже уважаю… Только в этой жизни надо дальше ходить, понимаешь?..
Фаня (оторопело смотрит на Рафика): - Да… понимаю.
Рафик: - Нам, наверное, поэтому Бог дети не дал. Он знает, что просто так дети родить не надо… Там деревня, понимаешь. Я мой семья хотел перевозить Баку, потом Израиль. Я хотел, чтобы я читал книжка, чтобы дети читал книжка, чтобы мы ходил в хороший кино, концерт… А этим людям ничего не надо.
Фаня: - Боже мой… Рафик, я не знаю, что сказать… Я как-то… с другой стороны тебя узнаю.
Рафик: - Да, я понимаю, да, Фаня… Мне очень стыдно, правда. Я там ничего не смог сделать. Я такой человек, что всех уважаю. Поэтому я её мама уважал, её родня уважал, а они к нам в дом приходил и всё по-своему делал. Потом получился так, что я в доме как будто не хозяин. Я так не мог… Я увидел, что это не мой дом, не мой жена. Я очень ошибался. Я знаю, что я виноват. Я хотел, чтобы для меня её родня был, как мой родня. Я очень хотел настоящий семья…
Фаня: - Знаешь… а это по-мужски, я бы сказала…
Рафик: - Я себе в этим ситуации наоборот, не чувствую, как мужчина… Разве так делают, тем более, на Кавказе? Сам уехал, дети там остался…
Фаня: - Рафик… когда-нибудь они поймут тебя.
Рафик: - Я так не думаю…
Фаня: - Так если не поймут, что это за дети?.. На фиг они такие нужны?!..
Входит Марик, слыша последнюю реплику Фани
Марик: - Здравствуйте! Правда, Рафик, зачем дети вообще нужны…
Рафик: - Привет, Марик! Я тебе тут ждал…
встаёт; здороваются, обнимаясь
Фаня: - А, ты… Вы Марика ждали? А… хорошо… Кстати, я не за всех детей говорила, если что…
Марик: - Ясное дело… Есть те, которые нужны и те, которые не нужны.
Фаня закуривает
Марик: - Рафик, я что, перепутал опять? Ты меня давно ждёшь?
Рафик: - Я, наверное, раньше приходил. Это нормально. Мне хорошо был, правда…
Фаня смотрит на Рафика; услышанное она оценила по-своему
Марик: - Ну, классно. В общем, я готов. Пошли?
Рафик: - Да, идём. (Оборачиваясь к Фане) До свидания… спасибо, Фаня…
Фаня: - Спасибо, Рафик!..
Рафик и Марик уходят. Фаня смотрит им вслед. Докуривает, тушит сигарету и уходит.
КАРТИНА ПЯТАЯ
Соломон, Гарик и Рафик беседуют. Появляется Сёма.
Сёма: - Здравствуйте, кого не видел! Соломон, ты что, до сих пор не пошёл до клуба? Так там же все билеты кончатся! Опять, как прошлый раз, никуда не поедем!
Соломон: - Я бы пошёл, только ты сам оттуда идёшь.
Сёма: - (садится; задумчиво): - Таки что, я мог забрать эти билеты?
Соломон: - Таки что, у тебя не такие же руки и ноги? Я же не говорю: мозги. Чтобы забрать билеты, мозги не надо!..
Появляется Августина, кланяясь. На неё никто не обращает внимания
Гарик (Рафику, улыбаясь лучезарно): - Слушай, впитывай! Я с этим живу! Если вдруг в округе начнут исчезать кошки, так это я пошёл их убивать по ночам! Хоть какая-то компенсация…
Сёма (выйдя из задумчивости): - Зачем я здесь живу, чтобы всё это слышать?.. Если бы я тогда не полез через девятый этаж, я бы до сих пор жил там, в Тель-Авиве…
Августина (опешив): - Что?..
Гарик: - Ой, это не просто история! Это история Большой Любви! Приветик. если что!
Рафик: - Да, здравствуй, Гуся-ханум!..
Августина : - Так, всё-таки, романтика?
Соломон: - Очень большая романтика! Сперва он поехал до этого престарелого дома. Рядом же он не хотел, он в Тель-Авив хотел…
Сёма: - А что такое? Если престарелый дом, то хотя бы в нормальном городе. Нет, этот Тель-Авив, конечно, не Одесса, но хотя бы что-то…Там были культурные и понимающие люди. Там все говорили на идиш… А здесь только Соломон, и всё время гавкает…
Соломон: - Остался бы там, если я всё время гавкаю. Это надо было столько за три месяца там сделать, чтобы тебя обратно отправили!
Сёма: - Что я там сделал? Это они завидовали, что я могу снова жениться, а они там все могут только болеть!
Гарик: - Ну, в общем, короче, за три месяца родственники оттуда забрали несколько старичков, и администрация начала просить забрать Сёму, пока у них не забрали всех остальных.
Сёма: - Так, а что я такого сделал?
Соломон: - Ничего! Просто вёл себя так, как дома!
Гарик: - А потом они с одной бабулькой запали друг на друга, и у нашего Сёмы случился очередной роман…
Августина : - Гарик, но это же в любом возрасте естественно!
Сёма: - Вот, я тоже им говорю, что это лучше, чем просто так сидеть… А они сказали, что я её в могилу загоняю… Они откуда знали?! Нам с ним было хорошо! Мы жили на одном этаже! Даже ходить никуда не надо было!
Соломон: - Очень было хорошо, если она слегла из-за этого!
Сёма: - Она слегла не из-за этого, а за то, что родня с ней ругалась. (Августине) Они меня не хотели, собаки такие, так они ей скандалы устраивали всё время!
Гарик: - … ну, и вот: когда бабулька слегла, родня коварно решила забрать её в больничку, и разрушить высокие отношения. А Сёма перед отъездом решил проведать девушку после отбоя…
Сёма: - Я же за неё волновался… а к ней не пускали!
Гарик: - И решил проведать её всё равно! И полез к ней через балконы! Представляешь, Гуся?!
Августина: - То есть… Сёма, то, что Вы говорили? Девятый этаж?!..
Сёма: - А что можно было сделать?
Соломон: - Конечно, ничего! Когда тебе столько лет, и нечего делать, ты лезешь в центре Тель-Авива с балкона на балкон через девятый этаж!.. Мало, что полез, ещё и между балконами застрял!
Сёма: - Так, а что я мог?!.. Её должны были на следующий день забрать!
Гарик: - Это было феерично! Сёму снимали с девятого этажа половина пожарных и спасателей Тель-Авива! Все газеты про это писали! Я храню!
Соломон: - Потом нас позвали и сказали: заберите его, пожалуйста, а то нам надо будет закрывать заведение… Мы сказали, что да, конечно, а они сказали, что они дают нам компенсацию, чтобы мы не отказались обратно…
Гарик: - И мы смогли доложить все деньги, что были, и купить вот эту квартиру…
Соломон: - … и новую мебель!
Сёма: - (расстроенный): - Опять они из меня дурака сделали!.. Никакого уважения!..
Соломон (про себя): - Больше, чем есть, разве можно сделать?..
Гарик: - Сарчик, ты неправа! Где твоя благодарность? Человек сделал нам деньги на квартиру! Да, убойным способом… Так обычным способом в Израиле деньги на квартиру сделать вообще нельзя!
Соломон: - Я что-то сказал?
Сёма: - Августине, беспомощно): - Я не виноватый… Я только хотел, чтобы я в жизни был устроенный, и жил с хорошей женщиной… И чтобы они без меня были свободные…
Августина (подходит к Сёме): - Сёма… Знаете, кто бы что ни говорил… Вы… я Вами восхищаюсь!
Сёма (обнимает Августину): - Спасибо, моя хорошая! Жалко, что у нас с Цилей детей не было, а то мы бы точно тебя родили!.. Ладно, пойду пить это лекарство, они же не отстанут, пока я не выпью!..
Выходит.
Гарик смотрит некоторое время изумлённо, потом встаёт и направляется к двери
Гарик: - Так, дети мои… Эта логика меня добила. Праматерь удаляется, пока она не съехала рассудком, и вообще, у меня тоже бывают дела… (останавливается перед выходом и страшным шёпотом говорит Августине) Может, ты будешь с Мариком хотя бы втроём гулять? А то вдруг эти два мужика найдут друг друга и ты потеряешь свой шанс?..
прежде, чем Августина успевает отреагировать, показывает ей язык и исчезает за дверью
Августина (улыбаясь, после паузы): - Иногда я думаю: если бы у меня был брат, я бы тоже хотела его иногда пристукнуть?
Соломон: - Так это же в каждой семье так… Я их всех люблю, только иногда убить каждого хочется, как доводят… Но это я так, в шутку. Я сам за них кого хочешь… Ты же знаешь, как это… Я думаю, а как я со своей Симой бы как дальше жил, если бы она на войне не пропала… Мы же не были влюблённые, как два дурака. Мы же просто в одном классе учились, Очень долго друзья были, вместе уроки делали. А потом уже получилось, что я её люблю, и она меня любит. Так это знаешь, сколько лет сперва было…
Августина: - А у меня так быстро… Наверное, я всё-таки дура…
Соломон: - Гусечка, ты молодая. Ты хоть такую глупость, как я не делала. У меня же Симочка сразу на войну ушла… я даже не понял, как её быстро убили. Она очень хорошая у меня была, только какой с неё был солдат… девочка-медсестра - я думаю, она ничего не поняла, их снарядом накрыло. Я так переживал, что ничего не хотел, только за ней на фронт пойти. Только меня не взяли, сказали: работай на заводе, ты здесь нужен. Сёму уже забрали, он же стрелял хорошо, у него уже тогда грамоты были, как у Марика сейчас. А потом, когда война кончилась, я так один и остался. Вот это, правда, дурак…
Августина: - Соломончик, спасибо, что Вы мне рассказали… а вот… хотела спросить… а Фаня…
Соломон: - Я даже не знаю, что тебе сказать… что я на ней женился, это я был неправ. А с другой стороны, если бы не женился, так и Фани бы не было.
Августина: - Это… Ваша жена, да?
Соломон: - Жена, да не та. Только ты не подумай, она была очень хороший человек. Это мне голову заморочили, а я, получается, ей голову заморочил… (после паузы) Я же после войны была, как слепой, никого не видел! Сколько ко мне после войны женщины приходили, варенье носили, в кино звали. Я же ни на кого не смотрел… А потом, уже в шестьдесят третьем… нет, уже год, как Хрущёва не было… в шестьдесят пятом, меня уговорили нашу соседку в жёны взять. Ты же знаешь, как у нас: сколько ты один будешь сидеть…
Августина: - Знаю, проходила… Это Фанина мама?
Соломон: - Да… Он была очень хороший человек, ничего сказать не могу. Только я получился сволочь, что я её не любил, а в жёны взял. Она же ни в чём не виновата… И её очень скоро не стало., а я всё думаю: а если бы она не за меня вышла, может, счастливая жила бы…
Августина: - Не надо себя осуждать. Пожалуйста. Мы ведь не знаем, как было бы…
Соломон: - Я себя не осуждаю. Меня Бог давно осудил, что я вот так один. Фаня есть, Марик с Гариком есть, а я Сёму смотрю… Больше мне нечего делать!.. Знаешь, моя хорошая, у нас в Одессе было такое место – Горсад… и сейчас есть. Тогда, после войны, девушки туда ходили, так замуж вышли. И мой друг Володя себе там жену нашёл. Я скажу, что мне надо было не по Симе убиваться, а тоже туда ходить, на танцы… если бы ума хватило. Симочка мне даже приснилась, до того, что мы сюда поехали… сказала: мой дорогой, зачем ты один всё это время сидел? Я разве тебя просила такую вещь с собой делать?.. А что теперь? Я стал старый, Сёма – ненормальный. Если правда, так он всегда такой был… А что, за это время, что прошло, он лучше станет? Мой брат пока дойдет до туалета, приключения находит. Куда я его девать могу?
Августина: - Он замечательный! И Вы тоже!
Соломон: - Как я, не знаю, а он хороший. Только идиот... Наша же семья вся такая. Ты хоть одного нормального видишь? У других бы две бабки живые остались, а тут два деда. Я вместо мамы или бабушки за всеми смотрю, готовлю… И Фанька, и дети вроде хорошие, но совсем же чокнутые, просто зоопарк какой-то.
Августина: - Да… поэтому я здесь.
Соломон: - Я тебе честно скажу: я очень устал… Только я прошу, чтобы меня Бог сейчас не забрал. У них у всех только сейчас начинает что-то получаться. Я должна увидеть, как они все счастливые будут хоть немножко. А насчёт Сёмы... Гусечка, я очень боюсь его одного оставить. Он память теряет. Это у меня память, как у молодого мальчика. Только свою жизнь вспомнить нечего… Но я на Бога не обижаюсь, нельзя обижаться. Он меня смотри, до каких лет додержал. Я только молюсь, чтобы я увидел, как они счастливые будут… Пусть меня Бог простит, только я иногда думаю: если не я, что с Сёмой будет? Если он будет всем мешать, или, не дай Бог, сляжет, не сможет двигаться… так я думаю: пусть хоть на один день раньше меня уйдёт или вместе, чтобы он не остался один, как идиот… Я же его всегда досмотрю… Или пускай уже женится на какой-нибудь бабке... Он жениться-разводиться любит, Фаня в него пошла… Тебе сделать чай, моя хорошая?
Августина молча подходит, садится рядом с Соломоном и обнимает его.
ЗАТЕМНЕНИЕ
ИНТЕРМЕДИЯ 4. ПИКНИК
Марик и Гарик на пляже
Марик: - А Гуся скоро придёт?
Гарик: - Вот уже сейчас… ЙЕС!!! Есть!!!
Марик (не очень понимая, но смутившись): - Что есть? Что с тобой?
Гарик: - Ты, наконец, спросил насчёт неё сам!!! ЙЕС!!!
Марик (краснея): - Гарик, придурок…
Гарик (вскакивая и подпрыгивая): - Я таки, наконец, могу быть спокойная!!!..
Марик (невероятно смущаясь и улыбаясь одновременно): - Гарик… блин… да заткнись ты!!!
кидается на Гарика и начинает его мутузить и щекотать. Гарик хохочет с диким визгом
Появляется Августина
Гарик: - А-а-а!!! Гевалт!!! Ведём себя прилично! (садится и пытается привести себя в порядок)
Марик: - Привет…
Августина : - Мальчики, вы уверены, что я вам не помешала? Два джентльмена разговаривали о проблемах мировой экономики, а я тут…
Марик (очень точно пародируя Соломона): - Экономика-шмекономика – это неважно… Сёма, ты мне скажи, ты принял лекарство, что тебе доктор Зицерман говорил пить?
Гарик (очень точно пародируя Сёму): - Что ты от меня хочешь? Мне от него только хуже бывает!
Августина (подносит ладонь ко рту, изумлённо смотрит на Марика и разражается хохотом): - Марик… ребята… умоляю!..
Марик: - Гуся, ты такое видела? Моя брат совсем плохой!..
Гарик: - Что такое?! Если мне от эти таблетки плохо, так при чём здесь я… У Маниной сестры,что за Мусиного сына пошла, была тётя, Броня Исааковна Рейсфедер, и у ней был второй муж, Пётр Абрамович Циркуль, так от этих таблеток она говорит, ей тоже было плохо.
Марик: - А кто тогда была его первая жена, что я её ещё на Энгельса всё время видела? Это была эта… учительница пения, Ривка Йоселевна Штраус…
Гарик: - Она не была Штраус, она была Мендельсон. У ней ещё был третий муж, Иоганн Себастьян Кац…
слегка пришедшая в себя Августина снова близка к полуобмороку от хохота
Гарик: - … он играл на пианино в ресторане. Они жили от нас с Цилей один этаж выше. А снизу жил Хайм, сапожник, что он каждый месяц от своей Фиры уходил. Так что можно сделать? Она, как он выпил, ему каждый раз делала скандал. А что, мужчина не может выпить?.. Тем более, если она у него такая Фира?
Августина : - Боже… ребята… какие перлы!..
Марик (задумчиво): - Мою соседку звали Перла... Перла Эфроимовна Тухес.
Августина (взрывается хохотом снова и машет руками): - Что?!! Нет!!! Пожалейте!!!..
Марик: - Что ей не нравится?..
Гарик: - Она говорит, что не может быть такая фамилия.
Марик: - Зачем?
Гарик: - Она говорит, что тухес – это не фамилия.
Марик: - А что?!
Гарик (подумав): - Это существительное.
Марик: - Так у ней фамилия была существительное, что можно сделать?
Гарик (подумав): - Ещё она говорит, что фамилия не может быть «задница».
Марик: - Сёма, оставь меня в покое!!! Что можно сделать, если у ней была такая жизнь?! Она же не виноватая, что первый муж её бросил, а второй был Тухес. Что лучше – муж Тухес или без мужа вообще?
Гарик: - Это правда, лучше Тухес, чем без мужа… Гуся, слушай внимательно! Я уже старый, если не я, кто тебе ещё это скажет…
Августина (отдышавшись, подходит и обнимает за плечи обоих братьев) : - Ой… Боже мой… ребята… вы гении!
Гарик: - Скажи это в ихний местный собес, пусть нам добавят пенсию!..
Августина : - Обязательно, Сёмочка! А у меня… новость!!!..
Марик: - В нашем посёлке открывают филармонию? Имени Дениса Мацуева?
Гарик: - Я пойду туда бухгалтер! Меня возьмут, я работал в хоре бухгалтер!
Августина: - Нет!.. Если бы и открыли, даже это не было бы так интересно!
Марик: - Ой.. а что тогда?..
Гарик: - Мне уже бояться?.. Не смей отсюда уезжать! Только с нами!
Августина : - Снова не угадали… Ну, ладно! Рафик… признался мне в своих чувствах!
Марик застывает
Гарик (в изумлении): - Что-о?! Какого…
Августина (сообразив, что её неправильно поняли): - Ой, вечно я не то говорю! Он признался мне, но в чувствах не ко мне…
Марик: - А…
Гарик: - О, да! И это - правильно!!!
Августина : - Он признался мне в чувствах к Фане!
Гарик: - Ура!! (скачет от избытка чувств)
Августина (шутливо прищуривается): - Ты что, и это спланировал, хитрый змей?
Марик: - Э… что вокруг меня происходит? А мне он почему не сказал? (улыбаясь) Вот козлище!..
Гарик: - Я не понял! Что ты удивляешься? Кто-то же должен узнавать в последний момент. От мира сего я, не от мира сего – ты. Кстати, Гуся, ты мне кое-что должна!
Августина : - Что я тебе должна, кроме уроков игры на гитаре? Пообещала, как дура… Ой, ужас… как я стала разговаривать!..
Марик: - Такова судьба Фаниной подруги…
Гарик: - Ты должна мне… стих!!!
Августина (оторопев, краснеет): - Гарик… я стихи не читаю, я…
Гарик (вкрадчиво): - Но свои-то можно почитать? Чужие я и сам, как-нибудь, по учёбе… А Фаня со своими хоть мёртвого достанет!
Августина: - Гарик, откуда…
Гарик: - От верблюда! Который оставляет блокнот на столе! Ах, пьянки, пьянки…
Августина (в ужасе): - Гарик… ты чудовище! (пытается хлопнуть Гарика по спине)
Марик (улыбаясь): - Чудовище – это у него наследственное…
Гарик: - Гуся, я же не виноват, что у меня боковое зрение… которое увидело пару строчек, а потом… ай, больно!.. а потом не могло оторваться, и… Гусечка- Гусечка- Гусечка- Гусечка! А-а-а-а-а!!! Умоляю!!!.. (падает на песок) Если не почитаешь стишок, сейчас рыдать буду! А-а…
Марик: - Будешь плакать – мама виски не даст!!!
Августина: - Ну, ладно… Холодно… (пытается встать)
Марик (снимает курточку и накидывает Августине на плечи; вдруг очень серьёзно): - Почитай…те… Пожалуйста! (ощущение, что сам от себя не очень этого ожидал)
Августина (в сильном волнении): - Ну… зачем?.. Это же самодеятельно, я же для себя…
Гарик (умоляюще): - Гусечка, солнышко! И для нас!…
Августина (почти в беспамятстве; но вдруг успокаивается): - Ладно… Ну, это же так… Просто…
Гарик (с тихой радостью): - Да!..
Августина (помолчав): - «Я с детства мечтала любить…»
Гарик (в упоении, тихо): - Да!.. Вот оно!..
Августина (поглядев на Гарика с несчастным видом, сосредотачивается и читает): -
Я с детства мечтала любить.
Но, честно сказать, не умела.
И день, восхитительно белый,
Не знал, как мне с этим прожить…
Я долго кого-то ждала,
Хоть, правду сказать, не умела.
И, сколько б я песен ни пела,
К себе никого не влекла.
Всю жизнь я пыталась любить,
Но что это – точно не знала.
Кого-то встречала, теряла –
И снова рвалась эта нить.
Когда я увижу его,
Я, может, узнать не сумею.
Уже не надеясь, не смея,
Не чая узнать ничего.
И реки, и горы – любовь.
И небо, которое с нами.
И я закрываю руками
Портрет – я не знаю, кого.
Молчание. Августина мнёт пальцы
Августина: - Ладно.. Я…
Гарик (изменившимся голосом): - Гуся… Спасибо!..
Августина: - Не надо… зачем, я же просто…
Марик (прокашлявшись, хрипло, стараясь на Августину не смотреть): - Спасибо… правда! Это… в общем, спасибо!
Гарик: - Вот! Я понял! Раз у нас вечер чудес, и Гуся прочитала такие стихи… да, понял, хватит… и меня не грохнула за то, что я пялился в её блокнот… то давайте загадаем чудеса. Значит, чтобы наша жизнь получилась вся прекрасная! Марик?..
Марик: - Что Марик?
Августина: - Ну… загадывайте. Ваш уважаемый брат это имеет в виду, да?
Гарик: - Да! Я, уважаемый, имею это в виду!
Марик (после паузы): - Ну, загадал…
Гарик: - И?..
Марик: - Что – и?..
Августина: - Гарик, ну..
Гарик: - Нет-нет-нет! Это ночь чудес, так? Мы говорим друг другу всё, что загадали! Я, вот, готов, мне не проблема!
Марик (сердито): - Не проблема ему… Это подстава, брат!
Августина: - Я могу отойти или закрыть уши.
Гарик: - О-па! И на фига тогда это всё? Гениальная поэтесса останется без самого интересного, как дура?
Марик: - Ты не забывай, что тебя зовут Гарик, а не Фаня, хорошо?
Августина: - Марик, ну… Ладно, давайте о чём-нибудь другом.
Гарик: - Опять эту молодёжь надо учить, что к чему! Вы что, не понимаете? Чудеса – значит, чудеса! Если скажете – сбудется. Оставите внутри – не сбудется!
Марик: - Блин… Да, ничего особенного. Я попросил... если так можно сказать, насчёт наших одуванчиков. За Сёму и Соломона.
Августина (ожидавшая чего угодно, только не этого): - О…
Гарик (улыбаясь): - Чтобы они не подавились, закусывая друг другом?
Марик: - Дурак… короче, если можно до ста двадцати, то оба… Чтобы оба. Ну, вот так.
Августина (задумчиво): - Марик, какой Вы… молодец.
Гарик: - Да, он у меня такой! Плохого не держим, производим только лучшее!
Марик: - Ну, дурной!.. Хватит уже…
Августина: - Ну, не знаю. Другой попросил бы что угодно. А Вы…
Гарик: - Да, Августина, а Вы?..
Августина (растерянно): - Что – я?
Гарик: - Что – что? Что загадали, дорогая!
Августина: - Вы знаете, Гарри Эдуардович, предыдущий оратор был так выразителен, что…
Марик: - Гуся.. ой, извините… в общем – это не просто брат, это клещ. Скажите ему что-нибудь, он же не отцепится (ласково ворошит волосы Гарика)
Гарик: - Ужас, Марик! Ты учишь девочку врать старшим! Гуся! Не что-нибудь, а только искренне! Что загадала? Итак?.. Ита-а-ак?..
Августина (улыбаясь): - Ну… счастья, здоровья, долгих лет жизни…
Гарик (изображает крайнее расстройство и досаду): - Марик, она издевается над детьми! Это некошерно!
Августина: - Ну… ладно. Я пожелала, чтобы все нашли своё счастье! Вот!
Гарик: - Как… и всё?
Августина: - М-да… только счастья – это, конечно, мелко. На сцене – Гарик!!!
Гарик (прокашлявшись и изображая солидного господина-чиновника): - Ну, было бы неверно думать, что мы не ожидали такого поворота событий… Гуся, я скажу. Но… (шепчет ей на ухо)
Марик: - Ни фига се!.. Заява!..
Гарик: - Молчи, когда взрослые разговаривают!... Короче, Гуся, я проговариваю желание, но конфиденциально и тебе лично! Короче, я пожелал, чтобы уже в этом – В ЭТОМ! – году Фаня… (шепчет что-то интенсивно Августине на ухо, показывая куда-то вдаль) … а ты… (снова шепчет Августине на ухо, энергично показывая со спины на Марика). Хватит уже, сколько можно! Так что, всё конкрет…
не успевает договорить, потому что теперь уже его мутузить начинает Августина. Поднимается визг и писк. Марик смотрит на это сперва ошалело, но потом качает головой и улыбается.
ЗАТЕМНЕНИЕ
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Появляется Сёма
Сёма: - Я не понял… Что такое? Есть кто-нибудь?
Появляется Соломон
Соломон: - Раз ты есть, значит, я тоже есть. Тебя можно одного оставить?
Сёма: - Что тебе не нравится?
Соломон: - Что ты опять забыл закрыть дверь, и в дом опять забежали твои кошкес… Так я их полчаса гонял. У меня здоровье есть?
Появляется Фаня
Фаня: - Если вы меня спросите, у кого нет здоровья, так вот она – я! Так можно жить? Так можно только в сумасшедший дом!
Сёма: - Зачем в сумасшедший дом? Чтобы ты мне была здоровенькая!
Фаня: - Чтобы я была здоровенькая, мне надо, чтобы сумасшедшего дома не было дома…
Соломон: - Ты уже говоришь, как стихи?..
Фаня: - Блин… да что такое.. правда. заговариваюсь… В общем, я пошла отдохнуть. Я не просто устала. Я таки ОЧЕНЬ устала!
Сёма: - Ты много работала сегодня?
Соломон: - Сёма, не говори глупости! Хватит уже, ты издеваешься, что ли?.. Фанечка, что такое? Ты снова ходила в это министерство?
Фаня: - Если я в таком состоянии, так куда я ещё ходила? Что за идиоты там, а?! Это сионизм, на хрен? Это дворняга!
Сёма (тщательно вникавший в монолог): - Тебе снова не дали деньги?
Соломон: - Что тебе надо? У ней нету настроения!
Фаня: - И ещё денег и жизни… Оставьте меня, все! Главный недостаток в жизни здесь, знаете, какой?..
Соломон и Сёма вместе: - Какой?
Фаня: - Недостаток ВСЕГО!!! Если хочешь культуры – так нет Дерибасовской. Нет Филармонии, нет Оперного театра… Если хочешь, как человек, поторговаться – так нету Привоза. Если хочешь поговорить за жизнь, как человек – так нет Молдаванки, ничего нет! И что говорить за ту жизнь, когда жизни нет?!!
Входит Рафик с большим красивым пакетом
Рафик (видно волнуясь): - Э… можно? Здравствуйте!.. Добрый день!
Фаня: - Если добрый, Рафик… Таки здравствуйте!
Сёма: - Ой, Рафик, хорошо, ты пришёл! Я тебя что хотел спросить…
Соломон: - Здравствуй, мой хороший! Как твои дела?.. Сёма, пошли, нам надо в клуб пенсионеров на концерт!
Сёма: - А я что, туда хотел?
Соломон: - Раз я говорю, значит, хочешь!..
Обе собираются и выходят
Фаня: - М-да… (тушит сигарету) Как ты, Рафик? Как с местными справляешься? Жизнь не ломают? Как остальной интеллигенции?
Рафик: - Остальной интеллигенция – это ты, Фаня-ханум?
Фаня: - Нет… я про Сёму, конечно. И ещё про израильских ментов, с которыми иду завтра ругаться… Ладно, что я тебе настроение порчу. Чай, кофе?
Рафик (весь в своём): - Да, пожалуйста… Чай, кофе…
Фаня (вглядываясь в Рафика): - Солнце, что с тобой? Что такое? Может-таки коньяк?..
Рафик (слегка отвлекаясь): - А? Коньяк? Зачем коньяк?
Фаня: - Ну… должно быть хоть что-то начатое закончено. Я тут по дороге из ихнего помойного министерства так расстроилась, что встретила Ирку из поликлиники. Так она была сегодня выходная, и мы зашли в этот бар на этой их местной улице Ленина, и отметили… немного… так что… (идёт к буфету и возвращается с начатой бутылкой коньяка) … ну, а раз там был коньяк, Ирка водку не пьёт… Рафик, да что с тобой?!..
Рафик (приходит в себя; очень волнуется): - Фаня-ханум… Фаня… Пожалуйста… Можно ты… садись, да, пожалуйста…
Фаня (пугается и садится): - Господи! Рафик, что случилось?.. Что-то там, у тебя, на Кавказе?
Рафик: - Да, на Кавказе… случился… Я получил бумага от них… (достаёт, разворачивает, протягивает Фане) вот… здесь…
За спиной у них появляется и, увидев обоих, незаметно проходит Гарик
Фаня (протягивая руку за бумагой): - Ужас… тебя что, туда вызывают, что ли?
Рафик (в прострации): - Нет… они мне наоборот, больше не хотят.
Фаня (вчитывается в бумагу): - Да… да… понимаю… Ни хрена не понимаю! ЧТО ЭТО?! На каком это языке?..
Рафик: - Ай, извини, я тебе только давал оригинал… Вот, еще перевод (лихорадочно достаёт и протягивает Фане) Фаня, я свободный!!!..
Фаня (пытаясь вчитаться в бумагу): - В смысле?
Рафик: - Это РАЗВОД!!!
Фаня: - … так в этой жизни всё развод, они тут нас все разводят… ЧТО?!.. ТЫ развёлся?!!
Рафик (трепетно): - Да, Фаня!!! Они мне отпустил! Я им много деньги отдал, но теперь свободный!
Фаня: - Рафик!!! Солнце моё!!! Так это же… ура! Это же надо отметить! (разливает коньяк по рюмкам) Давай!!! Вот, шоколад здесь! Давай уже, как люди…
Рафик (сомнамбулически): - Да… Давай, как люди… Фаня, я тебе принёс один вещь…
Фаня (останавливается): - Не поняла?
Рафик (встаёт и приносит на стол пакет): - Вот, этот…
Фаня: - Рафик… осторожно, тут же налито… так… (помогает установить пакет на столе) Это что, не поняла? Остатки твоей прошлой жизни оттуда прислали?
Рафик (дико волнуясь): - Это не прошлый жизнь… Это, можно сказать, будущий…
Фаня (заинтригованная): - Да-а?.. Как интересно!.. Ну. раскрывай!..
Рафик: - Нет, Фаня-ханум, ты раскрывай, пожалуйста!..
Фаня (окончательно заинтригованная): - Вау! Какая честь! (раскрывает пакет и взору всех предстаёт огромный, необыкновенной красоты букет. Фаня потрясена) А… что это?..
Рафик: - Это… (выпаливает) Я тебя люблю, Фаня!!!.. (замолкает: его бьёт нервная дрожь)
Фаня: - А?!!.. (меняется в лице, не зная, как реагировать)
Рафик: - Фаня… ты самый талантливый, самый красивый, самый необыкновенный женщина в мире… Я… я когда тебе увидел, просто с ума сходил…
Фаня (в трансе): - Да… а теперь я…
Рафик: - Фаня… у тебя самый лучший в мире стихи!...
Фаня (всё в том же трансе): - Ну, допустим, не самые… Цветаева, Ахмадулина… (неожиданно кричит, глядя на букет) А-а-а-а!!! Что это?!!.. Что это такое… что происходит?.. (озирается по сторонам)
Рафик: - Фаня… я… ты правда самый прекрасный!.. Я хотел сказать, что – ты один… я один… давай будем… два!.. Вот!..
вынимает коробочку и протягивает Фане. Та, оторопело взглянув на Рафика, берёт коробочку, открывает, и, увидев, разумеется, кольцо, кричит и падает в обморок – а чего ещё можно было ожидать… Вбегает Гарик.
Рафик: - Гарик… слушай… что такой? Я ничего плохой не делал…
Гарик: - Рафик, всё ты сделал прекрасно! Умничка! (чмокает Рафика в щёку)
Фаня (полубессознательно): - Гарик… что это?..
Рафик: - Фаня, я…
Гарик: - Подожди… Мама Фаня? Ты в порядке, всё хорошо… (обмахивает Фаню газетой и помогает ей сесть удобнее)
Фаня: - Что со мной?..
Рафик: - Гарик… Фаня…
Гарик: - Рафик, всё нормально… Фанечка? Фанечка-а?..
Фаня (полубессознательно): - Да?.. Что со мной?
Гарик: - Всё в порядке, моя хорошая. Ты просто выходишь замуж.
Фаня (томно-вяло-жалобно): - Гарик… сколько можно издеваться над матерью… (вдруг, очнувшись) А?!! Что такое?!!
Рафик: - Ай, Фаня-ханум, я не хотел..
Гарик: - То есть, как не хотел?! Рафик, если решил, то всё, понимаешь? Нормальный мужик свои слова назад не берёт! Мужик сказал – мужик сделал! Понял, да?!
Фаня: - Гарик… что за бред?.. Рафик… иди в жопу… Ой, ужас!!! Простите… я перепутала… Рафик… что за бред?.. Гарик – иди в жопу!..
Рафик (с несчастным видом): - Я не думал, что она… что ты… что Фаня-ханум будет так реагировать…
Гарик: - Ой… послушай старого человека, который эту мать с детских лет знает! всё НОРМАЛЬНО!!!
Фаня: - Что нормально?.. Ты совсем больной… или что? (принимает обычную устойчивую позу)
Рафик: - Фаня-ханум, ты падал обморок… Тебе был плохо…
Гарик: - Нет, это ей было хорошо. Мы же всегда неадекватные, когда нам хорошо, да? Да, Фанечка?.. А если нам предлагают руку и счастье, можем и в обморок, да, солнышко? ТЫ же согласна? Да?.. (напирая) Да-а?..
Фаня (в полном недоумении взирая на Гарика): - Ну, допустим… То есть, что?.. Что – я согласна?..
Гарик: - Ф-ф-у-у-у-у!!!.. Слава те, Господи! Всё, Рафик… Если хочешь – чай, кофе, если хочешь, домой, отдохнуть – а я сбегаю в раввинат, узнаю, что там для регистрации брака…
Рафик: - Я сам могу ходить…
Фаня (после короткой паузы): - ЧТО-О-О?!!..
Гарик: - Фаня, перестань делать проблемы, дай заниматься делом. Тебе сделали предложение, ты согласилась, что такое? Люди каждый день так делают, иначе у загсов не было бы работы.
Рафик: - А… Этот…
Фаня: - Какое, на хрен, предложение?
Гарик: - Деточка, тут на столе красивые и, между прочим, ОЧЕНЬ дорогие цветы. С такими цветами делают предложение выйти замуж. ТЫ согласилась выйти замуж за Рафика. Только что.
Рафик: - Правда?!.. А…
Гарик: - Всё! Я пошёл в раввинат узнать насчёт регистрации, занимайтесь делом, ведите себя, как люди. Всё!!!
Рафик: - Этот… Хорошо… Спасибо!
Фаня (оторопело глядевшая до сего момента, вскакивает с грохотом, опрокидывая рюмки): - Что?!! А?!! НЕТ!!! Идите к чёрту!!!
Заходят Соломон и Сёма. Останавливаются, как вкопанные
Гарик: - К чёрту – не к чёрту, это мы разберёмся. Ты это СДЕЛАЕШЬ! Шестой и ПОСЛЕДНИЙ раз, мамусик!!! И не мохай, я тебя из этого шестого раза уже НИКУДА не отпущу!!! Мальчик уже взрослый!
Рафик: - А… что мне делать?
Фаня (в шоке; переводит взгляд с Рафика на Гарика и вдруг кричит): - Снимать штаны и бегать!!! Идите к чёрту!!! ОБА!!! К ЧЁРТУ!!!
Бросается прочь (к себе в комнату), смахивая по дороге стул
Соломон: - Гарик, что такое? (показывая на Рафика) Моя ненормальная дочь его обидела? Один раз я ей голову оторву!..
Рафик: - Э… нет, Соломон, он мне не обижал!.. (удручённо) по-моему, я его обидел!
Сёма: - Соломон!!! Ты посмотри, какие цветы! Ой, боже мой!!! Что за праздник сегодня?
Гарик: - Твоя племянница выходит замуж! Я бегу по делам! Все в сад!!! Ура!!!
Сёма: - Ой, Божечки мой!.. Гарик, что случилось? Откуда цветы?..
Гарик: - Фане дали за стихи Сталинскую премию! Всё! Я побежал!!! Рафик! Не забудь: мужик сказал – мужик сделал!!! Назад дороги нет, горец!!!
Рафик (начинает смущённо улыбаться): - Я же ничего не сказал… Я сам приходил, да…
Соломон: - Гарик, если надо, так беги… Только мне скажи: ты кушал?
Гарик: - На свадьбе обожрусь! Всё, пока, молодожён! (обнимает Рафика) Сара, Циля! После Гуси вы следующие на очереди! Пока!!
убегает
Рафик: - Я пойду, да?
Сёма: - Куда ты пойдёшь, Рафик? Ты разве не только пришёл?
Соломон: - Он вечером придёт, успокойся…
Рафик (невероятно ободрившийся; смотрит лукаво): - Откуда знаешь, ай, Соломон?..
Соломон смотрит на Рафика, с улыбкой, даже немного помолодевший. Затем подходит к нему, целует и обнимает.
Отпускает Рафика. Смотрят друг на друга пару секунд. Рафик поворачивается и выходит.
Заходит Августина
Сёма: - Зайду в синагогу, попрошу, чтобы она этот раз не была дура. Добрый день, моя хорошая! Ладно, я пошла. До свидания!
Уходит
Августина: - Однако! Я бы сказала, это моя самая короткая встреча с Цилей! Сарочка, я вся ваша, целиком! Слушаю внимательно-внимательно!
Соломон: - Я так понимаю, у нас скоро свадьба.
Августина (машинально краснея): - Сарочка, ну что Вы… Мы же договорились, я же просила… Что, ФАНЯ?!!
Соломон: - Таки да!
Августина: - Боже мой! Какая радость! А где Фанечка сама?
Соломон: - Заперлась и сидит. На всех наорала. Значит, всё хорошо.
Августина: - Ой! (сияет) Как здорово… Да не то слово! Надо срочно с ней поговорить!..
Соломон: - Так я думаю, только ты и сможешь с ней сейчас поговорить. С другими она разговаривать не станет.
Августина: - А… неужели?.. По-моему, Вы меня переоцениваете.
Соломон: - Нет, моя хорошая, просто мы все друг друга знаем с самого начала, а с тобой она дружит. Я в последнее время думаю, что было бы, если бы ты не появилась.
Августина: - Ой… а что было бы?
Соломон (после паузы): - Ничего… (ещё пауза) Ничего бы не было…
Августина: - Соломончик, ну, что Вы такое говорите?!.. Да ну…
Соломон: - А что я говорю? Всегда надо, чтобы новый человек приходил когда-нибудь.
Августина: - Приму всё за комплимент. Пойду к Фане... Ой, а она здесь!
Появляется Фаня. Она необычна. Впечатление таково, как если бы она пережила многолетний кризис и ей открылись многие доселе неизвестные истины, порой мучительные. Фаня умеренно выпивши.
Соломон: - Привет, моя хорошая! Разберитесь тут, я пошёл, по делам пройдусь.
Выходит.
Фаня садится за стол. Августина рядом
Фаня (после паузы): - Тебя хоть чаем угостили?..
Августина (после паузы): - Да… как-то и не успели… ну, я и не просила.
Фаня (после паузы): - Чушкотня!..
Августина: - Что?..
Фаня: - Никакого гостеприимства. Пиндосы!
Августина: - Фанечка, да ладно тебе…
Фаня (еле сдерживаясь): - Погоди, солнце моё… я тебе сейчас чай сделаю…
Выдерживает паузу, после чего хватает Августину и рыдает у нее на груди. Сестринские объятия и всхлипывания самой Августины
Августина: - Фанечка…
Фаня: - Что, ЧТО мне делать?!..
Августина: - Фаня… родная моя… ты заслуживаешь счастья…
Фаня: - Да, но почему так неожиданно?!!.. И он… Гуся, он другой…
Августина: - Он замечательный!..
Фаня: - Но он другой!!!.. Он кавказец!.. Я не против, но…
Августина: - Он европейский кавказец… ты не будешь сидеть дома, Фанечка…
Фаня: - Я его так мало знаю!.. Пять, ПЯТЬ РАЗ уже… Гуся… Я БОЮСЬ!!!.. Я боюсь опять…
Августина: - Фанечка…
Фаня (несколько затихая): - Я… я устала… Я ничего не знаю… Что мне делать? Я так бояться устала… и вот так, одна, тоже устала… как дура. Я всё поняла, что он ко мне чувствует. Так что делать?.. Я дура, да?.. Я так боюсь, что всё опять не получится… а сил уже нет…
Августина: - Фанечка… солнышко.. послушай меня. Знаешь, я тоже думала… я же тоже что-то вижу. Он не случайно, он очень вдумчивый… серьёзный!
Фаня: - Гуся… я не дура, я всё понимаю. Но… он-то серьёзно, а я?.. Я всё время проклинаю этих пять идиотов. Но мне всё время кажется, что они… понимаешь, они, какие есть, а я идиотка! я не знаю… я не приспособлена. Я ничего не понимаю… Я НЕ МОГУ!!! Я не умею быть счастливой…
Августина: - Фанечка, это он… он сможет сделать тебя счастливой. Да, он другой. Но он тот человек, который тебе нужен!
Фаня: - А я-то что? Я?!!.. Я всё время имела что-то против моих мужей. А кто из них что со мной хорошего имел? Я… я не умею никого сделать счастливым! Я не издаюсь! Я пять раз развелась! Я неудачница!!
хватает Августину и рыдает у неё на плече вторично
Августина: - Фаня, солнышко… послушай меня. Он не мальчик, он не влюблённый мальчик. Да, он с Кавказа, он плохо говорит по-русски… но он так всё понимает… и он настолько мудрый человек, он добрый, он настоящий джентльмен… что… я верю, что вы предназначены друг другу.
Фаня: - Особенно внешне… я ж в два раза больше него…
Августина: - … в полтора, допустим… Ой, что я сказала…
Фаня: - Ну вот, видишь, и ты говоришь!.. (готова разреветься в очередной раз)
Августина: - Фанечка, во первых, это не имеет значения… а во вторых, такая разница иногда очень даже… (шепчет Фане на ухо)
Фаня (несколько обескураженная, чуть отстраняется): - Господи, да что такое?! Что, вы с Гариком сговорились, что ли?
Августина: - Ну…
Фаня: - Да какое это имеет значение? Я же не девочка, что такое?.. Хотя, оно, конечно… Но…
Августина (вздохнув и переходя на неожиданно твёрдый тон): - Без «но», Фанечка! Хватит! ВСЁ! БУДЕТ! ХОРОШО!!!
Фаня (обалдев): - Гуся… что такое? Я тебя такой даже не знаю…
Августина: - Потому что ты знаешь меня как подругу… друга, и как музыканта. Но ты же не знаешь меня как учительницу!.. (добавляя для убедительности) У меня девять лет педагогического стажа, между прочим!
Фаня: - Так…
Августина: - Всё, никаких «так»! Хватит! Фанечка, ты должна…
Фаня (пытаясь взбунтоваться): - Да кому я что должна!..
Августина: - Сама! Себе!!! Я знаю… Ой, ужас… я же никогда так не говорила… и не только себе. Марику! Пора узаконить их дружбу!..
Фаня: - Гуся… да что ты так волнуешься… выпила, вроде, я, а вроде бухая ты…
Августина (в запале): - Гарику, наконец! Фанечка… Ему нужен… типа, отец… ой, ужас, я же никогда так не говорила!.. (смешавшись, замолкает)
Входит Марик. Удивлённо смотрит на дам в чувствах, потом понимает, что дела более, чем серьёзны. Тихо проходит к себе в комнату, незамеченный двумя дамами.
Фаня (устало всхлипывает): - Ну, так, а я что?.. Пусть Гарик сам и идёт к нему в дети… он такой наглый, что к Папе Римскому в дети напросится… И его возьмут. Это меня никуда не берут!..
Августина: - Фаня… Фанечка… ты его любишь? В смысле, Рафика?..
Фаня смотрит на Августину безумным, молящим и жалким взглядом. Входит Гарик и смотрит сзади на дам.
Августина: - Фаня… солнышко… ты готова его полюбить?
Фаня смотрит то на Августину, то в зал пару секунд квадратными глазами и не находит ничего лучшего, как вскочить и с рыданиями же броситься опрометью к себе в комнату.
Гарик: - Ну, всё в порядке. Она готова.
Августина (испугавшись, обернувшись и смешавшись): - Гарик, ну что такое? Это что за цинизм?
Гарик: - В роли цинизма у нас Сёма. А я в этой семье воплощённая практичность. Пока ты вытирала сопли новобрачной, я уже сбегал в раввинат и всё узнал, и всё сделал. Мы оба были заняты полезным делом.
Августина: - Ну, конечно… ужас, какой ты, всё-таки… Гарик, ну, это же твоя мама!.. (вдруг доходит смысл сказанного) КАКОЙ раввинат?!
Гарик: - Как – какой? Наш, городской. Мне же надо было заказать бракосочетание, назначить дату… предварительно, хотя бы.
Августина: - А… как ты мог это сделать без Фани и без Рафика? Да и при чём здесь ты?
Гарик: - Гуся, я умоляю! В нашей деревне все друг друга знают. Должны же быть какие-то преимущества у деревенской жизни! Это ты никого не знаешь, кроме классиков. Ты дружишь с ними и с нами ещё… А я со всеми. Вот!
Августина: - Господи, какого ты мнения обо мне… Слушай, ПОЧЕМУ ты решил, что она согласилась?!
Гарик: - Она отказывает сразу. Много раз видел. Раз сразу не отказала, значит, всё равно согласится. А время дорого.
Августина: - Гарик!..
Гарик: - Гуся, ша! Я её должен выдать!
Августина: - Гарик, ты не понимаешь?! Ей надо подумать! Это так ответственно!
Гарик: - Да ладно! Ответственно! Гуся, так говорят, когда не хотят ни хрена делать с собственной жизнью. ОТВЕТСТВЕННО! У вас, у женщин, удивительное свойство создавать проблемы другим, а самим себе – так вообще! Вот, не было проблемы – появляетесь вы, женщины и, оказывается, их СТОЛЬКО, этих проблем!!!
Августина: - Гарик!..
Гарик: - Хренарик! Гуся, ты не понимаешь? Мне НАДОЕЛО видеть, как она валяется в этом Кирьят-Поцкине, мучается, бухает, как грузчик и в башке у неё только глупости!
Августина: - Она старше тебя! Тебе всё кажется просто! А у неё такой опыт!..
Гарик: - Опыт!.. Старше!.. Для мозгов старше – ничего не значит. Если бы миром управляли из детского сада, то мир был бы прекрасный. Потому что дети умные и прекрасные! А этим миром управляют придурки-старшие. И что, ты видишь что-нибудь нормальное?! Более идиотского мира я не видел! Человек с возрастом дико глупеет, и только Сара – исключение! Так что, пока я молодой и не поглупел, слушайтесь меня!
Августина: - Гарик, это ЕЁ жизнь, в конце концов! Ну, как тебе объяснить?!.. Гарик… ну, нельзя так! Что ты лезешь?
Гарик: - Детка моя, это Я тебе объясню! Я моей матери друг! А друзья – это те, кто не просто смотрит, как кому-то плохо, а лезут! И исправляют! Может, человеку хочется, чтобы кто-то наконец полез к нему и исправил, потому что он сам тупит, а может, просто боится! И друзья лезут и исправляют! А если нет, то, что это за друзья?!
На громкую дискуссию выходит Марик. С интересом смотрит на происходящее.
Гарик: - Я что, должен смотреть, как она стареет одна? ХРЕНА!!! Она выходит замуж! Точка!!!
Августина (с досадой): - Гарик, какой ты демагог! Ну, почему я не умею так всё вывернуть наизнанку и всегда поставить по-своему!..
Гарик (сбросив тон, иронично вглядываясь в Августину): - Да-а ну-у-у-у?.. Это кто у нас не умеет?..
Августина (после паузы, чуть улыбаясь): - Да… ладно тебе. Я просто иногда стараюсь, как лучше…
Гарик: - Конечно, золотко!.. И я тоже… иногда…
Августина: - Гарик… и всё равно, она женщина. Не жми на неё. Пожалуйста!
Гарик: - Никто её не жмёт, кроме жизни. Гуся… Она классная? Да! ОН классный? Да! Всё!!!
Августина: - А…
Гарик: - А жизнь всё расставит по своим местам! То есть, уже расставила. В моём лице. Я дату предварительно забил в раввинате, если что.
Разворачивается и важно шествует прочь. Получается, что навстречу Марику, который подхватывает его подмышки и несёт за стул обратно. Гарик брыкается и хохочет.
Гарик: - А-а-а-а!!! Щекотно!!! А-а-а!!!
Марик (усаживая Гарика за стол) : - Так, дети… А теперь рассказываем любимой классной руководительнице, за что базар?
Августина: - Этот гений назначил собственной матери дату бракосочетания!
Марик застывает, пытаясь переварить информацию. Гарик собирается уйти
Гарик: - Ну, да… где-то так. (Встаёт; пародируя Цилю) А теперь, я должна пойти… А то я двум молодым людям мешаю поговорить. Это некультурно! Так я же культурная!
Августина: - ГАРИК!!!
Гарик (по-прежнему пародируя Цилю): - Уже восемьдесят год, как Гарик… Когда я уже от вас внуков увижу…
Августина хватает со стола карандаш и кидает в Гарика. Тот со смехом убегает. Августина вдруг понимает, что позволила себе лишнее при Марике, смущается и уходит в себя. Марик глядит на неё с интересом исподтишка
ЗАТЕМНЕНИЕ
ИНТЕРМЕДИЯ ПОСЛЕДНЯЯ
Почти ночь. Последний раз в этом тексте пляж.
Фаня сидит у воды.
Появляется Рафик.
Рафик (после паузы): - Фаня-ханум, здравствуй!..
Фаня (после паузы): - Рафик… ты же в последнее время убрал эту приставку.
Рафик: - Какой приставку?
Фаня: - Ну… Фаня, мол, ханум… и так далее… Ну, я знаю, что это, типа, уважительное что-то… но... это так официально….
Рафик (садится рядом): - Фаня…
Фаня: - Неужели всё так плохо? (плачет)
Рафик: - Фаня… я не знаю, что тебе сказать…
Фаня: - Вот!.. Теперь уже и ты не знаешь, что сказать! Я идиотка, потерявшая в жизни любовь, поэзию, перспективу… Давно уже делаю вид, что живу.
Рафик: - Фаня, я же хотел, чтобы ты…
Фаня: - Рафик, ты… ты замечательный, понимаешь… вот только я… Не знаю даже, я готова к таким вещам или что.
Рафик: - Фаня, можно один вещь скажу…
Фаня (в некотором полузабытьи): - Да, конечно, ты скажешь… Все могут сказать, никто никого не остановит, это же демократия…
Рафик (опешивший): - … какой демократия, Фаня-ханум… просто Фаня?..
Фаня: - … просто Фаня… уже скоро полтинник… ну, около сорока пяти, допустим, и просто Фаня, да, конечно!.. Ничего, кроме просто Фани!..
Рафик: - Ты не просто Фаня, ай, Фаня…
Фаня: - Я такая дура, Рафик! Знаешь, я, когда ты мне всё это сказал, с этими цветами ещё… я, как чокнутая, из дома убежала. А потом не могла вернуться. Ходила, как… я не понимала. что это где я. Пока до меня не дошло, что я вообще тут ни хрена не понимаю, где я и что я. Вроде всё есть. Но как будто ненастоящее. И я не понимаю, куда подевалось всё настоящее. … Да, я понимаю, что там тоже сейчас не так, как было. Там нет моей жизни. А здесь нет реальности. Что делать? А сейчас… у меня всё перевёрнутое. После того, что случилось… Что же делать-то, А?!.. (снова плачет)
Рафик: - Фаня… я должен извиняться. Я поступал в этот раз эгоистически.
Фаня (прекращая плакать и оборачиваясь к Рафику): - Какого хрена?... Ты что, Рафик?
Рафик: - Я не должен был… Понимаешь, я так тебе полюбил, что я немножко забыл, какой у тебе был трудный жизнь… что тебе обманывали разный мужчины… Я даже не думал, что тебе трудно после такой жизнь… немножко. Просто взял и приходил с цветами такой вещь неожиданно сказать. Я тебе сделал травма… так, да, получился… эгоистически…
Фаня смотрит на Рафика широко раскрытыми глазами, потом вдруг кидается к нему, обнимает и крепко целует. Оба падают.
ЗАТЕМНЕНИЕ
МАЛЕНЬКАЯ ПОЛУИНТЕРМЕДИЯ
АВТОР: - Пока им там смешно и радостно -- я тут о своём, о немного грустном. Это я к чему… Мы же понимаем, что всё всегда идёт к концу, правда? И пьеса эта идёт к концу, и любая жизнь тоже… Вы можете сказать: любой конец – это только начало. Да, правда. Только это начало уже другой пьесы, другой жизни, других книг.
Но… знаете, что я скажу? Самое интересное, что и пьеса может закончиться, и человек может уйти. Но они всё равно останутся. И чем больше любви и верности было в пьесе или в жизни человека, тем больше останется от них. А если повезет, и жизнь человека вся была любовью и верностью, и пьеса получилась такая, то и останутся они навсегда, кто бы куда ни уходил.
...Спасибо вам, дорогие мои. Больше не буду болтать, и отвлекать вас. И пусть актёры доиграют до конца. И пусть вам всё понравится. Хочу только, чтобы одно вы запомнили. Я очень люблю вас. А автор меня зовут или как – неважно. Лишь бы вы мне все были здоровы и счастливы. Амен.
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Входит Августина.
Августина: - Простите… Алло?.. Есть кто-нибудь?
Из своей комнаты выходит Марик.
Августина: - Здравствуй, Марик!
Марик: - Здравствуй, Гу… Августина!
Августина: - Я тут… Фаня сказала…
Марик: - Да, конечно, садись, пожалуйста. Я… а её нету, да?
Августина: - Ну… получается, что так…
Марик: - Я это… Чай, кофе?
Августина: - Да, конечно. Сейчас сделаю. Минуточку, хорошо? (идёт к плите)
Марик: - Я имел в виду… О кей… по-моему, неважно.
Августина: - Марик…
Марик: - Августина… Я тут хотел спросить… А… ты же гитару преподаёшь?
Ну… я думал… почему-то показалось, что Вы можете… хотите… короче, можно, да?
Августина (тихо): - Можно… что?
Марик (тоже тише): - Ну… уроки. Гитары. У тебя…
Входит Соломон.
Августина: - Да… я подумаю…
Марик: - Нет, неважно. Извини. Я пойду. Спасибо!
Августина: - За что?
Марик: - Э… чай, кофе. Извини, что не сам налил… Ладно, хорошо. До встречи! (нервно улыбается) Не пейте много с Фаней. Фу… совсем неудачно сказал… Извините. До свидания!
Уходит. Августина ждёт секунду, садится за стол и хватается за голову.
Входят Сёма и Соломон.
Соломон: - Гусечка, я не понял!.. Что ты здесь одна сидишь? Что тебя все бросили?
Августина: - Ничего… нет… я разговаривала с Мариком, и… Нет, всё хорошо.
Соломон (внимательно): - Он же тебя не обидел?
Августина: - Нет, что Вы говорите такое… как он может обидеть? Я прекрасно справляюсь сама.
Сёма: - Я тебе напоминаю, что ты хотел готовить.
Соломон: - Спасибо! Я тебе напоминаю, что здесь я всем всё напоминаю!
Входит Фаня, за ней Рафик
Рафик: - Добрый день! Здравствуйте!!
Фаня (подходит к Августине и обнимает её): - Приветик, моё солнышко! Как вы тут с мамой, не скучаете? Я в шоке, если что… Так волнуюсь!
Августина: - Что случилось, Фанечка?
Рафик: - Такой, да… немножко… Фаня будет нам поэма читать.
Соломон вздыхает и собирается готовить.
Фаня: - Папа, что такое?.. Ты? Против? Я состоялась как поэт, если что!..
Соломон: - Я что-то сказал? (идёт к плите)
Фаня: - Вот так они, родители! Вот так, вот! Как накормить – всегда пожалуйста, а как понять и оценить… Короче, я завершаю главный труд своей жизни!
Идёт к буфету, достаёт оттуда коньяк и уходит
Сёма: - Что такое? Я так хочу, чтобы она была устроенная. Чтобы не болталась просто так… Как моя Циля жила! Она всё время была занятая, делала гешефт.
Августина: - То есть?..
Гарик: - Сейчас это называется бизнес. А в те годы это было ай-ай-ай! (с уважением) Два раза сидела, представляешь?! (для убедительности показывает на пальцах) В колонии была авторитет!
Августина: - Да… Сейчас бы, наверное, работала депутатом. Или в политике. Престижно, и сажают не так часто.
Сёма: - Нет, это был не её характер. В политику она бы не пошла. Она, конечно, много воровала, но она была честная!
Гарик: - Что за работа такая – депутат? В чём, кроме как жить за наш счёт, она состоит?
Сёма: - Она состоит, что я когда был один, у нас на улице покрали все трубы… это было в девяносто первом или девяносто втором году, я знаю… Так не было горячей воды вообще. И даже обыкновенной воды тоже часто не было. И Цили не было, и Соломон в больнице тогда был, а так обычно он же у нас всегда по всем начальникам ходит… (понизив голос) Он меня никогда ни до какого начальника не пускал…
Соломон (кричит из дальнего конца помещения): - Так за это мы вообще все живые и здоровые, что я тебя ни до какого начальника не пускал! Ты как что-то скажешь, потом только спасаться можно!
Сёма: - Неправда! (понизив голос) Как он всё слышит, я же тихо разговариваю?
Соломон: - Очень даже правда! И если я тебя слышать не буду, завтра у нас будет землетрясение! Нас всех посадят! Ты расскажи, что дальше было!
Сёма: - Что он такой злой? Я честно, до сих пор не понимаю, что я такое сказал… В общем, покрали трубы, горячей воды нет и ничего нет. Я пошёл до первого секретаря, как он там теперь называется, командир, генерал?..
Гарик: - Губернатор…
Сёма: - Ой-вей!… Что за слова такие! Раньше был первый секретарь, так все хоть понимали, куда идут. А кицер…
Гарик: - Это в переводе «короче»…
Сёма: - Гарик, не перебивай! Что, они не знают, что ли?.. А кицер, я до него пошёл. Он меня, конечно, принял – я же ветеран войны - и я говорю: мой дорогой, Вы не можете мне помочь? У меня целая улица не может мыться! Он мне говорит: хорошо, я посмотрю, что я могу сделать. А я ему говорю: чтобы ты мне был здоровенький, я тебя, конечно, торопить не могу, у тебя такая работа, что ты… как это… гроссмейстер…
Гарик: - Губернатор…
Сёма: - Ой-вей, какие слова придумали, ужас!… Раньше был просто первый секретарь, так хоть жизнь была… Я ему сказал, что, смотри, мой хороший, я на тебя очень надеюсь, а то с кем ещё можно разговаривать – посмотри, кто здесь работает, прямо, как бандиты какие-то! Когда был обком партии, хоть на людей были похожие… один только ты культурный человек здесь… Так если ты культурный, ты же понимаешь, какой это ужас, когда в унитазе нельзя сливать какес…
Гарик: - Сёма!!!
Сёма: - А что такое, это неправда? И я ему сказала: спасибо, что ты такой вежливый! Столько работаешь – а я в газете читал, что у тебя зарплата не так много … и еще такая нервная работа. Я сказал: я тебе так сочувствую… Такой большой кабинет, допоздна сидишь - и что ты на этой работе имеешь, кроме уважения…
Августина : - И это помогло? Ваш визит?
Сёма: - Нет… он после этого разозлился. Позвал секретаря, и меня вывели. Он сказал, что я над ним издеваюсь. А что я такое сказал? Я хотела ему делать комплимент… Но воду через две недели сделали, ничего не могу сказать... А ты говоришь, что они не работают!
С грохотом распахивается дверь и вваливается Фаня, весьма выпивши. В руке её листы бумаги. Глаза пылают.
Фаня: - Всё!!! Всё кончено!!!..
Гарик: - Опять?!
Августина: - Фанечка, что случилось?!
Фаня: - Кончилось! Всё кончилось!!!
Гарик: - И коньяк тоже?..
Августина: - Гарик!..
Фаня: - Иди в жопу!!! Поэма написана!
Августина (кричит в восторге): - А-а-а!!! Какая радость!!! Фанечка, ты гений!!!
Гарик: - Вся в меня! Итак, мать?.. Услышим ли мы, о, мать? Или спать пойдёшь?
Фаня: - На хер спать!!! Сперва слушать! Потом спать! Я завершаю карьеру… эта… на данном этапе – и завершение будет блестящее!
Августина: - Ой!..
Фаня: - Слушают все! ПОЭМА! ТА САМАЯ!!!
Гарик: - О!..
Фаня: - На украинском языке!
Гарик: - Ой…
Соломон: - За что мне это..
Фаня: - Так что… эта… ПОЭМА!!! «ГАЛАТЕЯ»!!!.. Читаю!
Жив-був один хлопчина
Був він греком.
Він був не комерсант -
Він був художник
І в житті тільки творчості хотів.
Входит Марик, как обычно, не замеченный. Смотрит на происходящее в полном недоумении. Потом строит гримасу и остаётся смотреть со стороны
Фаня: - Але не розумів його ніхто,
І він створив дівчину з каменюки,
щоб була вона музою його.
І ось настав той день,
коли з'явилася вона йому
у всій красі чудесної.
Та підлая була краса, але він не знав
Він просто знав, сподівався і вірив,
що муза народилася його,
яка і підтримає, і зрозуміє ...
Як часто ми буваємо легковірні!
О, яки дурненькі творчі люди!
Гарик (в шоке): - Ой, ё-моё…
Фаня: - Назвав її він гордо - Галатея
Він жив лише тільки заради неї!
Поїв, кормив і мови навчив.
Минали дні… він ждав, що відповість
Вона взаємністю, любов'ю і підтримкою!
Ага, зараз!
Дівиця їла-пила-гарнішала,
Але й не думала його позрозуміти.
Тим більше, підбадьорити, підтримати.
Наглела тільки день вона від дня!
Ось день прийшов
І дивиться вона через забор на хлопців,
А ті їй все моргають і моргають ...
І в домі вічно срач, немає обіду -
Вона ж, така курва не готує.
Не кажучи вже про те, що не прибирає.
А він, бідолаха, тільки то й знає,
скульптуру за скульптурою творить,
І нічого не бачить.
Ось нещастя!
І день прийшов, і глянув наш художник
На те, що кожен день вокруг твориться.
На срач, на бруд, на дівки ****ство.
На те, що навіть воду не подасть.
І думає: за що ж мені таке?
Хто поруч - муза або кінчена тварюка?
І, якось раз, з тією сукою посравшись,
Він вийшов на двір. Ніч, везде мовчання.
І чує він якийсь дивний шум.
Ніяк не зрозумів він: що такое?
Що там дзюрчить, коли річки немаэ?
І тут доходить разом до бідолахи: Ах!!!
То Галатея, як корова, ссит!
Відкрилася йому: життя - фальшивка!
Немає в ній ни музі, ни любові!
І кинув наш художник всі скульптури,
І по дороге в далечінь пішов.
Коли я бачу, як живе художник,
Я розумію враз, яке це мука –
нерозуміння від всіх вокруг.
І кажу собі: навіщо така мука?
Забирайте взад поганое життя!
Раз світ моєї творчості не хоче,
Піду на шлях, як нищая збірачка
Нехай Всесвіт по нам горює вічно!
Поет - ось це трагедія навік!
Падает навзничь, а точнее, на руки Рафика, который с трудом, но выдерживает. На секунду создаётся впечатление, что Фаня без сознания. Однако, через секунду она поворачивается, смотрит замутнено-томным взглядом сперва на публику, потом на Рафика.
Рафик: - Фаня, ты гений! Я тебе люблю!!!
Фаня сливается с Рафиком в объятии. Марика передергивает; он мотает головой, как бы пытаясь сбросить наваждение, поворачивается и уходит.
ЗАТЕМНЕНИЕ
Там же, утро. В задумчивости сидит Марик. Рафик явно закончил что-то говорить
Входит Августина. Слышит последние слова и уставляется на Марика в недоумении
Рафик: - Ай, здравствуй, Августина-ханум! Хорошо, Марик… я пойду к Фаня. Она мне ждёт. Давай, удачи! (Уходит)
Марик (в замешательстве и некотором расстройстве): - Привет!.. Э… Чаю, чего-нибудь?
Августина: - Да ладно, Марик.. Не беспокойся. А Фанечка дома?
Марик: - Ну… ты же слышала. В очередь. Придётся подождать. У нас теперь паломничество к Ахматовой двадцать первого века. И всё на украинском…
Августина (садится): - Марик… ты расстроен?
Марик (несколько резко): - Нет… с чего вдруг? Так… просто терять друзей обидно. Короче, забудь.
Августина: - Марик, ты его не потеряешь.
Марик: - Ой… ты пока ещё много не понимаешь, наверное. Тут дело такое, понимаешь… У нас есть непризнанный миром гений. Нам полтинник, но нам по прежнему все должны. Мы ни хрена не работаем, бухаем, всю жизнь перекладываем семью, дом. воспитание сына на двух стариков и… Да, блин, что я тут… Противно.
Августина: - Марик, я понимаю, что она с тобой…
Марик: - Со мной? Оставь, я последние лет двадцать уже ни на что не претендую. Есть любимые дети, есть никакие. Хотя, с Гариком – это она у него любимый ребёнок… Зачем рожали и что с этим делать, сами не понимаем. Главное – ходить в литературное объединение.
Августина (тихо): - Ну… Выражается, как может…
Марик: - Боже… тебе это нравится?! Этот ужас…
Августина: - Марик… Понимаешь, ей же от этого хорошо. Ну, и прекрасно. Ну, что я буду…
Марик: - Да, конечно. Последние двадцать с лишним лет, что я помню, ей должно быть хорошо. Под это всё можно забрать… и до того я в это верю… В том числе, и наше детство, и моих теперешних друзей.
Августина: - Марик, я же никуда…
Марик: - Да. Прости. Ты же её друг. На что я, собственно, претендую…
Августина: - Марик… Ну, ладно тебе!..
Марик: - Мне полностью ладно и прекрасно. Ты права. Я пойду к себе. Ты не против?
Встаёт, уходит. Августина сидит, лицом в ладонях. Входит Соломон.
Соломон: - Моя хорошая? Что случилось?
Августина (отнимая руки от лица и шмыгая): - Ничего… всё нормально.
Соломон: - Что нормально, я не поняла? Никого нет, ты одна тут сидишь и плачешь! Это нормально?
Появляется Сёма. Смотрит на беседующих и усаживается в кресло. Августина не замечает его.
Соломон: - Что такое?!
Августина: - Ничего… Он думает, что… А я, наоборот. Может, я дура… но такое чувство… Я так за Фанечку рада, но теперь она как-то не со мной, я понимаю, конечно… Вот, Марик думает, что я с ней… и он мне безразличен, а всё так наоборот. Я… я… (разражается рыданиями)
Соломон: - Так… Ты думаешь, ты без друзей осталась? Моя хорошая, у тебя здесь весь дом – все друзья. Если я что-то в жизни понимаю, ты здесь сидишь и ревешь, потому что у тебя нет мужчины… А там Марик сидит за стенкой и пьет, потому что у него нет женщины… Так что такое? Что ты здесь сидишь? Что ты здесь возьмешь? Я старый человек, самое большое, я тебе скажу - что всё будет хорошо, даже если уже ничего не будет хорошо…
Августина: - Так что делать?..
Соломон: - Перейти в другую комнату, что делать?!.. Здесь сидит женщина, там сидит мужчина. Тот сидит с вином, эта сидит со старым дедом… Что вы оба сидите? От того, что вы сидите, ничего не будет! Я тоже сорок лет сидел, так кому я теперь нужный? Иди уже!.. Бери его! Даже хорошая вещь нельзя, чтобы валялась просто так. Разве можно, чтобы хороший человек валялся просто так?...
Августина : - Соломон… Вы серьезно?.. Я… как-то об этом не думала…
Соломон: - Так за это ты одна, что об этом не думала! Послушай меня, моя хорошая, что я тебе скажу… (наклоняется) нам всем Фани хватало. И Марику тоже хватало. Фани вообще очень много, я тебе скажу. Она хорошая, её только очень много бывает. Так ему Фани хватало… ему только мамы не хватало. За это у него и с девушками не идет. Он у меня очень скромный. Он очень хороший, только очень скромный. … Гусечка, он сам к тебе не подойдет, даже если он за тебя умирает.
Августина (пораженная) : - А он… что… он… правда?!!..
Соломон: - Гусечка, ты что, не видишь, как он изменился, что ты здесь появилась? Так иди и бери!..
Сёма (пробуждается): - … У нас была соседка, учительница… Кассандра Самуиловна Похес… Ой, какая была золотая женщина!.
Соломон: - Давай, моя хорошая!.. Иди. На меня не смотри. Или наоборот, лучше на меня посмотри, чтобы ты не была одна … а то ты будешь, как я, старая и больная, и у тебя будет вот такой брат Сёма!.. (подталкивает Августину к двери в комнату Марика)
Августина (в трансе): - А что я с ним буду делать?.. Я не знаю, что делать вот так, с мужчинами…
Соломон: - А ты сразу с ним ничего такого не сделаешь, моя хорошая! Ты не Фаня, и он тоже скромный. Гусечка, Марик очень культурный, его учила Кассандра Самуиловна Похес! Так она мне говорила: «Соломон, в кого он у вас такой культурный?! Которая за него замуж пойдет, всю жизнь будет счастливая». Иди !!!..
Августина (окончательно зомбированная натиском): - А делать-то с ним что?..
Соломон: - Ой-вей, зачем я должен всем всё объяснять? Ты не знаешь, как эти вещи начинают? Я когда с Симочкой начинал, тзвал её в кино. Так позови его в кино. Всё, давай! С Богом!!! (вталкивает Августину в комнату Марика)
КОМНАТА МАРИКА
Вваливается полубессознательная Августина. Марик пару секунд не может понять, в чем дело, потом вскакивает с грохотом, опрокидывая стул. Затем понимает, что он без майки, в шортах, да и вообще непрезентабелен, в комнате бардачище, а на экране монитора открытый порносайт. Две секунды немой сцены. Августина не очень в себе…
Марик (кидаясь к компьютеру и закрывая его собой): - Ты… Ты меня извини?.. Я тут немного уберу…
Августина: - Ничего… я всё равно ничего не понимаю…
Марик: - А… Ты уверена, что ты ко мне?..
Августина: - Да… Соломон так считает…
Марик: - Кто?.. Что он считает?..
Августина: - Он считает, что я… я приглашаю тебя в кино…
Марик (пораженный): - Что?!.. Вы… ты.. меня в кино?..
Августина: - А ты… ты хочешь за меня замуж…или я за тебя.
Марик: - Что?!..
Августина: - Так Соломон считает… (начинает отпадать без чувств)
Марик: - Тебе плохо? (подхватывает её на руки)
Августина (приоткрывая глаза): - … Марик… мне хорошо… я люблю тебя…
Марик: - Что?!!..
Августина: - … Так Соломон считает… (падает без чувств окончательно)
Марик: - Какой Соломон?.. Наш?.. Ты?.. Меня?.. (с Августиной на руках опускается на стул)
ЗАТЕМНЕНИЕ.
СНОВА ДОМА
Вечер. Соломон и Сёма пьют чай.
Соломон: - Я говорю, что это было на второй год, что мы сюда приехали… Циля, ты меня слушаешь?
Сёма: - Я тебя всегда слушаю… Так они насчёт свадьбы договорились?
Соломон: - Кто с кем?
Сёма: - Все! И те, и другие.
Соломон: - Фаня с Рафиком договорились, слава Богу!
Сёма: - А Марик с Гусей когда?
Соломон: - Сёма, дай им время!
Сёма: - Что они делают проблему? Это же просто: вы хотите – не хотите!
Входит Гарик
Гарик: - Здравствуйте, дети!
Соломон: - (улыбаясь): - Ты сумасшедший, но я тебя люблю… что можно делать? Кушать будешь?
Циля: - Что ты спрашиваешь? Просто положи и всё!
Соломон: - Я без тебя не знал!
Гарик: - Мальчики, всё в порядке. Всё на своих местах. Соломончик кормит, Сёма вдохновляет.
Сёма: - Гарик…
Гарик: - Я тебе так скажу, моя хорошая…У нас была соседка, Хая Мойшевна Брандспойт…
Сёма: - Соломон, что он такое говорит? Я такую не знал!..
Соломон: - Что ты вообще знал?..
Сёма: - Гарик, они где жили?
Соломон: - Сёма, отстань от ребёнка, дай ему поесть! Слушай, Гарик, а где эта Хая жила? Что за фамилия такая? Это какая-то нееврейская фамилия.
Гарик: - Конечно! У ней муж был не еврей, а пожарник. А жили они, как и все пожарники, на углу Ленина и Профсоюзной.
Соломон: - Гарик, не издевайся над дедом!!
Гарик: - Я издеваюсь? Что с тобой? Она потом вышла замуж за другого пожарника и стала Хая Мойшевна Огнетушитель..
Входит Фаня
Фаня: - Господи, как появишься – всё тот же дурдом. Прямо, как будто замуж не выходила!..
Соломон: - Так ты ещё не выходила!
Гарик: - Мамуля, ты опять перепутала секс с государственной регистрацией?..
Фаня: - Отвали, поэтесса в грусти!.. Весь населённый пункт облазили, а моего размера нет! Кольца, я имею в виду. Они, наверное, тут выдают замуж только маленьких девочек за здоровых мужиков. Придётся переться в Хайфу.
Входят Марик и Августина
Гарик: - О, вовремя! Где были, дети, что искали? Вам тоже ничего не налезает?
Фаня: - Вот, пожалуйста! Ничего святого! Воспитала змея!
Августина: - Гарри Эдуардович, не беспокойтесь! У нас всё прекрасно налезло!
Гарик и Фаня хохочут. Августина краснеет и машет на Гарика сумкой
Августина: - Гарик, да ну тебя к чёрту!.. Я имела в виду…
Гарик начинает сползать со стула. Фаня вытирает слёзы. Сара улыбается
Марик (улыбаясь, прижимает Августину к себе): - Я тебя предупреждал, что здесь надо подбирать выражения. Или уже лепить, что попало… Гарик, мы были в супере, покупали бананокосилку для будущей усадьбы.
Сёма: - Марик, вы будете чай или кофе?..
Гарик (продолжая): - … так Соломон вам нальёт!..
Сёма: - Гарик, иди к чёрту! У меня вязание! Если я что неправильно сделаю, всё распускать придётся!
Фаня: - Сёма, скажи мне только одно. Я уже ничего больше не хочу… Для кого ты ВСЁ ЭТО вяжешь?! Открой тайну! Я выясняла, голодающим детям Швейцарии свитеров больше не надо. Они говорят, у них всё есть.
Сёма: - Какая Швейцария?.. У тебя что, температура?.. Я же Марику говорил. Он мне прочитал из этого…
Марик: - Из интернета…
Сёма: - Да, из этого… про детский дом. В России есть, я забываю, где это точно. Так я вяжу для детей оттуда, там же холодно, им же надо… Здесь кому я буду вязать, здесь жарко… без плиты можно яйца варить.
Августина: - Сёмочка!.. Я Вас обожаю! И Вы отсюда посылаете свитерки в детский дом в Россию?
Сёма: - Так не только же свитерки. Я варежки тоже делаю, и шарфики. А посылать – Марик посылает. Я на ихней почте тут ничего не понимаю. Они же ни на каком языке не разговаривают…
Гарик: - Ну, да, только жестами… Сёма – ты гений! Хоть и не пишешь на украинском языке…
Августина: - Марик, можно тебя?..
Марик подходит. Августина обнимает его и Сёму. На глазах у неё слёзы.
Августина (обращаясь ко всем): - Господи, какое счастье!.. Как я рада, что вы у меня есть, сокровище моё!..
Гарик (подползая к троице и обнимая Сёму за колени): - Сейчас… Придёт последний компонент сокровища… Вот теперь всё в комплекте!..
Входит Рафик. Все, кроме Фани и старушек, дружно кричат, приветствуя его
Рафик: - Здравствуйте! Что такой хороший случился?
Марик: - Хороший человек пришёл. Разве мало?
Фаня (мрачно): - Гарик, объясни мне одну вещь. Откуда ты всегда знаешь, что кто-то в дом зайдёт?
Гарик: - Эх… хотел бы наврать, но сколько можно… Просто надо внимательно смотреть во-от в то окошко. Двор-то видно.
Фаня: - Господи! Вот я дура!..
Гарик: - Та ни… Просто гений. Тебе таких вещей нэ трэба.. .
Рафик: - Фаня, что такой? У тебе нет настроений?
Фаня: - Погоди… Сейчас будет... (грустно улыбнувшись) Тиран кавказский… (подходит к Марику, нервничая) Марик… можно тебя?..
Марик (настороженно): - Да… сейчас… (отходит в сторону вместе с Фаней) Что случилось?
Фаня: - Тут дело такое… Я не то, чтобы под давлением, но Рафик сказал, что мы не поженимся…
Марик (изумлённый): - В чём дело?.. В общем, меня не касается, конечно…
Фаня: - Погоди… Секунду.. В общем, не то, что мы не поженимся, но… он сказал, что мы не поженимся, пока я не выясню с тобой… пока… Марик… в общем, я и без него понимаю… Я была занята своими делами, может, была не готовая… а время прошло, и… в общем, если я была идиотка, прости меня. Прости мать. Ты же мужчина… если что… Женщина может, имеет право быть идиотка!.. (прослезившись и шмыгая носом)
Марик (всё больше изумляясь и не зная, что сказать): - Даже не знаю… Да, понимаю… Ну… если хочешь, давай попробуем…
Фаня (тихо): - Спасибо… если что… (отходит)
Гарик: - Так, подружки, что вы там секретничаете? Идите сюда, тут у Гуси идея есть! Пока мы все, сфотографируемся! У Гуси гениальный фотик, который сфоткает нас сам!
Соломон: - Гарик, ты с ума сошёл! Я же не одетый, как человек!
Августина: - Соломончик, Вы самый красивый человек! Давайте!
Рафик: - Фаня, если ты с Мариком закончил, давай, да! Один фото сделаем! Ты самый красивый! Гуся-ханум, ты тоже!
Фаня: - Между прочим, мои два бойца спецназа тоже! (обнимает Соломона и Сёму) Мои старорежимные тоталитарные динозаврики! Обожаю!!! (чмокает обеих)
Марик: - Ну, что?.. Вперёд?
Гарик: - Да! Вперёд!!!
Вспышка. Все застывают в позе фотографии. Всё уходит в полумрак.
Автор: - Ну, вот… Пока всё, мои хорошие. Вы скажете, что пьеса без финала. Но ведь финал бывает только у пьес. А мы вам не пьесу показывали. Так… немного жизни. Да, и напоследок, рецепт счастья. Любите себя и любите жизнь. Тогда она будет везде хороша… Она, конечно, когда-нибудь закончится, и все мы уйдём к звёздам, к вечности. Но… давайте дорожить друг другом и теми днями и годами, которые нам дали. А мы все любим вас. До свидания, мои хорошие! До нашего нового свидания!!!..
ОКОНЧАНИЕ. ЗАНАВЕС
© Даниэль Агрон, 2008 – 2012
(12007456)