Мне было очень плохо, так плохо, как никогда. Боль разрывала меня изнутри, заполняла все тело. Я лежала, сжавшись в комочек, плакать уже не было сил, я просто тихо поскуливала.
Несколько часов назад позвонил мой бывший муж и сказал, что он сделал выбор. Та женщина ему нужнее и он подал на развод, а так как детей у нас нет, развели быстро, и что документы привезет его адвокат и что я теперь свободна.
Свободна! Только от кого или чего? Мне уже скоро тридцать, нет ни детей, ни семьи и…, и слезы с новой силой полились из глаз. Канун Пасхи. Страстная Пятница. Страстная пятница является самым скорбным днем всех христиан так как, именно в этот день был распят Спаситель рода человеческого. И для меня это тоже был черный день.
Надо было вставать, что-то делать, поприбирать или испечь что, но не было сил. Да и кому теперь это нужно, мне так точно уже ничего не надо. И на этих невеселых мыслях я заснула.
Пробуждение было тяжелым. Болела голова, отекли глаза, лицо распухло.
– Красота неземная, – буркнула я, увидев себя в зеркале, и пошла пить кофе.
Залезла в кресло с ногами, поворочалась, уютненько устроилась, и прислушалась к себе. Внутри пусто, ну абсолютно пусто. Вчерашняя боль не ушла, а где-то затаилась.
– Ладно, сиди пока, – подумала я, – Потом что-нибудь придумаю как избавиться от тебя.
Но знала твердо, что избавиться от этой боли не смогу уже никогда.
«Никогда не говори никогда…» Откуда-то сверху на меня упала очень спокойная мысль и от неожиданности даже посмотрела на потолок. Но там никого не было. Однако, так и до сумасшествия недалеко. Надо что-то делать. Надо что-то делать.
Мысли текли лениво-лениво. Надо…, а делать то что?
«Весьма особым знамением есть ежегодное, происходящее именно в великую субботу, поистине чудесное возгорание благодатного огня в пещере Гроба Господня в Иерусалиме» – в экстазе вещал журналист в телевизоре, и тут меня озарило: хочу в церковь на службу!
Мысли в голове перестали лениво ползать и быстренько выстроились четкими рядами. Так, генеральная уборка квартиры, пирог, покрасить яйца, праздничный обед и на службу. И тело, помимо моей воли, выскочило из кресла и понеслось выполнять, то, что я себе наметила.
Опомнилась только когда пришла в церковь. Поздним вечером я пришла в украшенный, но еще полутемный храм. Совсем недавно черные пелены напоминали о скорбных днях Страстной недели. Плащаница пока лежит на своем месте, и перед ней в ознаменование новой жизни, купленной кровью Спасителя, батюшка тихо читает Книгу Деяний Апостольских, повествующая о первых шагах Церкви Христовой.
Мою душу охватило чарующее предвкушение пасхальной ночи. Спускаются сумерки. Церковь наполняется людьми. В эту ночь сюда тянет даже тех, кто относится к вере и церковной жизни с надменным высокомерием. Люди наполняются каким-то особым торжественным настроением, ждут для себя откровения, которое разъяснило бы им смысл жизни, наполненной страданий и явной несправедливости.
Около половины двенадцатого ночи начинается пение канона Великой субботы. Звучат последние великопостные мотивы, еще более оттеняющие грядущую вослед пасхальную радость.
Я стою под куполом, и на меня спускается благодать Божия, от чего по телу побежали мурашки. Душа наполняется светлой радостью. Впереди стоят подсвечники, свечи горят спокойным пламенем, и вдруг меня кольнуло в самое сердце. Я увидела маленькую свечку, горевшую слабеньким огоньком, пламя постепенно затухало, но свечечка старалась и не давала пламени угаснуть. Кто поставил свечку, я не видела, и это было очень странно, потому что я стою рядом и вижу всех, кто подходил.
Я начала молиться и просить огонь не гаснуть, но неизвестно откуда появилась старая страшная старуха и воровато оглядываясь двумя пальцами затушила свечу. Внутри все оборвалось, на глаза навернулись слезы. Я готова была убить эту гадину, но она исчезла так быстро, как и появилась. От свечки пошел дымок. Все. Конец.
Я подняла глаза к куполу и просила Господа в такой день не забирать чью-то невинную душу и слезы текли у меня по лицу. Когда я через несколько минут поглядела на свечку, то она опять горела! Да! Господь услышал меня! Это была ни с чем не сравнимая радость.
Служба продолжалась и празднично облаченные священнослужители безмолвно перенесли Плащаницу из храма в алтарь. Здесь, на святом престоле, она будет покоиться до Вознесения, в память сорокадневного пребывания на земле Воскресшего Господа.
В храме воцаряется священная тишина, несколько минут отделяют нас от благословенной полуночи. Из-за закрытых Царских врат сначала тихо, потом все громче и громче начинает звучать «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». «Воскресение Твое, Христос Спаситель, воспевают ангелы на небесах. Удостой и нас на земле чистым сердцем прославлять Тебя». По коже идет мороз и такая благодать, что словами это передать невозможно.
Врата медленно отверзаются, и выходят священники, которых уже ждут причетники в красных стихарях, сжимающие в руках древки тяжелых хоругвей. Несут большой запрестольный крест, Евангелие, иконы. Под пасхальный перезвон колоколов торжественный крестный ход вступает в ночь, рассекая ее, как небо Млечный путь, мириадами колеблющихся в руках верующих огоньков.
Вновь и вновь повторяется «Ангелы поют на небесах» о Воскресении Спасителя, ведь они первыми узнали об этом. А мы еще шествуют во тьме. Наш крестный ход символизирует собою жен-мироносиц, шедших ко Гробу Спасителя в предутренней мгле и извещенных о Его Воскресении перед входом в гробовую пещеру.
В память этого и наша пасхальная Заутреня начинается на улице, пред затворенными дверьми храма, а возглавляющий службу священник знаменует собой ангела, отвалившего камень от дверей Гроба.
Почему я никогда не была ни на одной службе? Почему так редко хожу в церковь? Я исправлю, я обязательно исправлюсь, думаю, возвращаясь домой.
На меня пролилось столько благодати и радости, что я уже забыла о черной пятнице, о своей боли и своих слезах! Во мне крепла уверенность, что ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО! Домой я вернулась под утро, и сразу легла спать.
Разбудил телефонный звонок. Звонила соседка Катерина, ее положили с маленькой дочкой в больницу, и она просила принести яблок и молока.
Пообещав придти через час, я быстренько сбегала на рынок, купила необходимого и даже больше, и поехала в детскую больницу. В коридорах было очень тихо, многие больные отпросились в честь праздника домой. Я сидела у Катюши в палате, нянчила ее месячную дочку, но пришел доктор и попросил меня выйти, он хотел осмотреть ребенка.
Я тихонько пошла по коридору. Во всех палатах были стеклянные двери, и в одной палате лежал крошечный маленький сверток. Я подошла ближе, но ноги отказались меня держать, чтобы не упасть, я ухватилась за стену.
Ребенок повернул ко мне голову и посмотрел такими глазами! В них я сразу прочитала боль от того, что он никому не нужен, что его бросила мама, и он теперь как бездомная собачонка, у которой нет будущего!
Это была та свечечка их церкви! И она еле-еле тлела!
– Девочка ты моя! – прошептала я, и после этих слов из глазок малышки выкатились две скупые слезинки. Силы оставили меня и я сползла на пол. В это время их соседней палаты вышла нянечка, подошла ко мне и спросила, плохо ли мне. Я завертела головой и сказала, что все в порядке.
– Кто эта крошка, – я кивнула головой на малыша.
– Отказник. Мать отказалась сразу после рождения. Ей только месяц, а она все понимает. Никогда не плачет громко, не просит, что бы к ней подошли, просто лежит и смотрит на всех, – тихо сказала нянечка.
– Я могу увидеть заведующего, – спросила я.
– Да, Дмитрий Владимирович сегодня дежурит. Он всегда дежурит на праздники, дает своим врачам побыть дома с семьями, у него-то семьи нет, – сказала нянечка.
Я тихонько поскребла в дверь.
– Разрешите?
– Да, конечно.
У него были уставшие глаза и такая же грустная улыбка.
– Отдайте мне эту девочку, – попросила я жалобно.
Доктор немного удивился.
– Вы хотите ее усыновить?
¬
– Да, очень хочу
– Вы замужем, есть стабильный доход, свое жилье? – сухо осведомился он.
– Вчера муж со мной развелся. Есть квартира. Есть работа, – тихо прошептала я.
Он отвернулся к окну, и в кабинете стало тихо, так тихо, что я слышала удары своего сердца. Когда я уже хотела уйти, он повернулся ко мне, и я поразилась перемене в его лице. Он принял для себя какое-то решение и черты его смягчились, глаза улыбались, он даже посветлел лицом. «
– Собирайте документы, я только за.
– Спасибо! Можно я к ней пойду и посижу с ней немного?
– Не можно, а нужно. И еще вот вам литература, почитайте, вы ведь молодая мама и это ваш первый ребенок, надо подучиться!
Не веря своим ушам, я взяла несколько книг и побежала в палату к свой малышке, и о чудо, она как будто ждала меня. Увидела, заулыбалась. Я взяла в руки этот крошечный комочек и прижала к себе…
С понедельника я занялась документами. Все получалось как нельзя быстро, без проволочек. Каждый день я ездила к своей доченьке в больницу, каждый день я разговаривала с Дмитрием, и сердце наполнялось радостью. В один из дней в фирму нагрянули проверяющие и, закрутившись с делами, я не успела съездить в больницу. Придя домой, собралась уж было позвонить Диме, как вдруг раздался телефонный звонок. Звонил Дима и сказал: «Она умирает». У меня подкосились ноги.
– Почему? Не может быть!
– Вас не было сегодня, она перестала кушать, отвернулась к стенке, закрыла глаза и никак не реагирует на окружающих.
–Да у меня проверяющие целый день были, и не было время даже вам позвонить.
– Тогда приезжайте, может еще успеете.
– Уже еду.
Через десять минут я была в больнице. Влетев в палату, я схватила свою кроху на руки, прижала к себе, стала целовать и плача пыталась ей объяснить, почему не смогла сегодня рано прийти. На меня смотрели огромные серые глаза, и в них плескалась надежда. Именно та надежда, которая умирает последней. На руках с малышом я зашла к Дмитрию Владимировичу.
– Можно я заберу ее сегодня, сейчас? Я не могу ее оставить ни секунды одну. Пожалуйста!
Молчание. Взгляд как рентген.
– Да. Забирайте. Я сам решу все вопросы.
Сегодня месяц, как мы живем вместе, мы не на миг не расстаемся, мы всегда рядом. Я и моя дочурка. Это ни с чем не сравнимое состояние души и тела! И сегодня я устрою нам маленький праздник.
Вечером раздался звонок в дверь. Открываю, стоит Дима с букетом и пакетом.
– Разрешите? – стесняясь, спрашивает он
– Конечно! Мы очень-очень рады вас видеть!
Мы проходим на кухню, я ставлю чайник. Дима очень взволнован. Он откашливается и тихо говорит:
– Выходи за меня замуж.
– Зачем? – по-идиотски спрашиваю я.
– Чтобы вместе растить нашу доченьку Светланку.
– А откуда он знает, что я назвала ее Светланкой? – про себя думаю я
И в это же время киваю головой в знак согласия.