Этой осенью птицы черными кляксами замрут на голых ветках высоких деревьев. Сидят неподвижно. Издалека незаметно как двигаются их шеи, вращаются глаза.
Небритый мужчина в растянутых серых трениках перебегает дорогу на красный, держа в руках буханку хлеба в целлофановом пакете. Сжимает её так крепко, что могло бы послышаться, как в шуме магистрали хрустит свежая корочка. Не текут слюни, но сводит скулы.
Как в детстве бы натереть чесноком поджаристый тост, а сверху плюхнуть кабачковой икры самодельной: засовываешь ложку в банку, а там масло сверху, перемешиваешь и думаешь, как так незаметно целую ложку вытащить и сразу в рот, а то размазывай это все по хлебу, а хочется поскорее попробовать, а мякоть потом.
А водители КамАЗов пока едут за рулём огромных туш, копаются в новостях социальных сетей, не поднимая головы. Стать бы повыше, как дядя Степа, и людей поменьше вокруг, чтобы не задеть – ногу вытянул, и КамАЗ носом своим приплюснутым, как у мопса, споткнулся бы, кубарём полетел и в кювет. Нет, нет – водитель живой, только в социальные сети больше ни ногой, ни рукой, ни глазом, а хлеб дома режут, на стол ставят, чесноком трут, и зима уже не такая страшная, и КамАЗы не гоняют, и птицы улетели.
11:15 27/9/16
Россия, СПб