В воинской части, где служил Рабинович, командиром был подполковник Иванов. По должности Рабинович должен был несколько раз в день входить в его кабинет с докладом. Поправив ремень и проверив все пуговицы и крючки на воротнике, Рабинович стучал в дверь кабинета и громко спрашивал: "Разрешите войти, товарищ... ", - волновался и на слове 'подполковник' сбивался.
В тот день командир слушал доклад Рабиновича рассеянно, вдруг прервал его и спросил:
- Почему ты так стучишь?
- Где?
- В дверь.
- Когда?
- Когда входишь?
- Как, товарищ подполковник?
- Ну, типа пятая симфония Бетховена.
- Извините товарищ под... здесь Рабинович опять запнулся.
- Я вижу у тебя проблемы со словом 'подполковник'. Ничего страшного. Говори полковник.
- Есть, товарищ полковник, - обрадовался Рабинович.
Через месяц командиру воинской части 2107 подполковнику Иванову присвоили очередное воинское звание - полковник.
На другой день Рабинович постучался, ставшим уже условным стуком, в кабинет полковника и громко крикнул:
- Разрешите войти, товарищ генерал!
- Что это значит? – спросил полковник.
- Я..., – начал было Рабинович, но полковник прервал его:
- Головка от х*я.
Потом посмотрел Рабиновичу в глаза и спросил:
- У тебя какое образование?
- Высшее.
- Что кончал?
- Пединститут, истфак.
- Почему не вступаешь в партию?
- Не могу, - сказал Рабинович. – Не согласен с политикой партии и правительства в отношении государства Израиль.
- Один удар в морду заменяет три часа политзанятий, - сказал полковник. - Знаешь почему я тебя держу на такой чистой должности? Вы, евреи, приносите счастье. Иди. Да, и по поводу 'генерала' – можешь, но только между нами и не так громко.