Земус ЧИАНТИ:
АТОЛЛ ВАДУДА
Приземление в темноту
Вокруг нависла мгла, и лишь по плеску волн угадывалось моё нахождение на окраине океана. Без каких-либо «кажется» в повреждённом колене заявляла о себе ноющая травма — настолько болезнетворно обернулось незадачливое ночное пикирование с парашютом. (Никогда не думал, что в нынешнем возрасте придётся осилить и этот экстремальный вид спорта). Впрочем, всё произошло внезапно, и, можно сказать, критическими обстоятельствами я оказался немилосердно вышвырнутым за борт воздушного судна и, увы, не совсем удачно приземлился в потёмках.
Парашют находился тут же, распластанный вдоль гладкой поверхности берега, о существовании которого опять-таки подсказала десятилетиями отточенная интуиция.
Ноющая боль в колене всё сильнее давала знать о себе. Потирая ушибленное место, я неустанно повторял мантру, обращённую к Создателю. «О, Господи! Прости мои прегрешения! Помилуй и спаси!» — нервозно и машинально шептали мои губы, тогда как память параллельно возвращала меня в водоворот прошедших нескольких дней, в течение которых вся моя жизнь оказалась перевёрнутой вверх дном.
Пошарив в темноте, я на ощупь обнаружил брезентовый рюкзак, чьё содержимое оставалось для меня загадкой до тех пор, пока не извлёк из кармана зажигалку и не посветил ею: внутренность вещевого мешка, прихваченного впопыхах перед тем, как спрыгнуть с борта самолёта, сплошь была завалена пластиковыми флаконами с перекисью водорода. И только на дне я нащупал огромный моток бечёвки. «В хозяйстве сгодится!» — почему-то в голову пришла такая оптимистическая мысль.
Я вынул одну из бутылочек и её содержимым обработал все кровоточащие участки, ушибленные при не слишком удачном приземлении. Из заткнутых за пояс длинных ножен я извлёк внезапно доставшееся мне в качестве трофея острое мексиканское мачете, отрезал им от парашюта полоску материи и старательно обмотал начавшую опухать ногу, правильно фиксируя повязку.
По крайней мере, теперь я хоть немного подготовился встретить грядущий день в любом его сюрпризе, так как появилась надежда на относительную полноценность в случае, если вдруг завтра предстоит долгая ходьба.
Приправленный заметной дозой природной осмотрительности, богатый жизненный опыт подсказывал, что сейчас не стоит даром искушать фортуну через неуместные шумы или суетность, привлекая к себе стороннее внимание, кстати, могущее иметь весьма роковые последствия.
Всё равно произошло то, чего я не смог избежать, и отныне оказался внутри некоего событийного поля, и вырваться за его пределы удастся только после определённых усилий.
Наверное, в таких случаях самое подходящее состояние — это чувство отчаяния. Но мне было лень. Сил паниковать тоже совершенно никаких не было. Тем более что наизусть помнил поговорку «Слезами горю не помочь». Мысли в моей черепной коробке напряжённо пульсировали: «Итак, надо дождаться наступления рассвета, чтобы осмотреться и при дневном свете спроектировать дальнейший алгоритм действий».
Спасаясь от ночного холода, я кое-как обернулся парусиной и под грузом пережитых за день потрясений незаметно уснул, сжимая в одной ладони рукоять мачете, а во второй руке держа пластиковый сосуд с пероксидом водорода.
Ужасающее пробуждение
Не знаю, сколько часов проспал я, будучи убаюканным шелестом тёплых океанических волн. Думаю, не больше двух-трёх часов. Наверное, многим хотя бы раз в жизни доводилось просыпаться от того, что кто-то настойчиво всматривается в уснувшего или дремлющего человека. Примерное ощущение я испытал прежде, чем разомкнулись мои веки. Этот миг пробуждения переполнил меня чувством ужаса: едва ли не касаясь моего лица, почти впритык с ним находилась отвратительная морда рептилии. То была огромных размеров змея — самый настоящий живой удав примерно семи- или восьмиметровой длины. До сих пор удивляюсь тому, что, во-первых, меня не проглотили во время сна, и, во-вторых, что я сам не умер от разрыва сердца, поскольку сызмальства испытывал омерзение ко всяким скользким и ползучим тварям.
От полнейшей неожиданности я заорал, забыв, в какой из рук у меня находится мачете, и потому наобум брызнул содержимым пузырька с перекисью прямо в глаза нежданного посетителя.
По-видимому, по привычке предполагавший, что имеет дело с трупом утопленника, выброшенного на берег, обескураженный и напуганный не меньше моего, удав громко взвыл от неожиданной боли, вызванной жжением от действия жидкости, и быстрыми толчками своего мощного мускулистого туловища отполз в сторону. В мгновение мне показалось, что послышалось даже сквернословие на русском языке, исторгнутое из пасти стремительно сбегавшей твари. Но мало ли что и кому может послышаться в стрессовой ситуации!
Я выскочил из-под кокона парусины и, напрочь забыв о травмированном колене, с мачете наизготовку ринулся на змею. Только так, ответно припугнув противника, я смог бы восполнить свой внезапный страх, чтобы впредь продолжать с уважением думать о самом себе.
Удав стремительно отдалился от берега и через считанные секунды скрылся в зелёных тенистых зарослях кокосовых пальм вперемешку с пёстрыми тропическими кустарниками сцевол и деревьями пизоний.
Я быстро сообразил, что там уже не моя территория и что необходимо действовать с осмотрительностью, ибо только что увиденный мною ползучий гад мог оказаться не единственным обитателем этого странного острова, который вряд ли мог считать необитаемым, потому что на нём уже кто-то обитал. Как минимум тот удав, которому я промыл глаза перекисью.
Остров — не остров!
Теперь можно было и осмотреться по сторонам. С одной стороны песчаного берега виднелась безбрежная водная гладь. В противоположной стороне, в метрах десяти от песчаной отмели берега, начинались заросли, в гуще которых исчез удав. Именно пальмы мешали дальнейшему обзору. Но сейчас было не до изучения ландшафта, потому что меня равномерно терзали сразу две мысли: пропущенная молитва плюс чувство жажды и голода.
В самом деле, в сентябре в Южном полушарии выдаётся самая настоящая весна. Под воздействием прогретого воздуха я сбросил с себя джинсовую куртку, подвесив её на одном из сучьев поваленного вблизи тропического дерева. В нагрудном кармане у меня находился загранпаспорт, по совету умных людей предусмотрительно обёрнутый полиэтиленом, и поэтому меня не заботила перспектива внезапного тропического ливня.
К сожалению, в зоне видимой досягаемости не было пресной воды для совершения омовения, и потому я проковылял к берегу, чтобы воспользоваться морской водой за неимением альтернативы.
После молитвы, наспех сделанной на постеленном парашюте, я опять же ухватился за мачете, опасаясь возвращения удава. Но, как говорится, его след простыл.
К счастью, прямо передо мной на песке виднелись огромные кокосы, внутри которых обычно водятся и вкусные напитки, и сочная питательная мякоть. (По крайней мере, так повествует знаменитая реклама шоколада 'Bounty'!).
Взмахом мачете я снёс верхушку скорлупы плода и, насколько позволяла природная жадность, вдоволь напился и наелся мякоти.
Далее надо было понять нынешнее местонахождение. Сомнений в том, что рядом плещутся воды Тихого океана, у меня не было. На ум внезапно пришла известная поговорка: «Даже к гадалке не ходи!» Хотя здесь не было не только гадалок, но и людей вообще.
На случай, если вдруг кто-то набросится, используя фактор внезапности, я от кисти до предплечья обернул правую руку куском очередного отреза от парашюта. В левой же руке, слегка приподнятой в локте, я держал мачете и вступил в гущу тропических зарослей. Правда, ничего зловещего или тревожащего там не чувствовалось. Изредка кое-где вдалеке слышались птичьи трели.
Я планировал засветло успеть сделать максимальную разведку и потому свой маршрут наметил в центральном направлении, чтобы продвинуться вглубь побережья или острова, а иначе трудно будет сообразить, в какой именно географической точке нахожусь.
Таким образом, то и дело досконально озираясь во все стороны, я брёл сквозь дремучие заросли. Прошло минут десять или, быть может, ещё меньше, как вдруг сквозь расщелины кустарников мой взор выхватил нечто вроде сине-бирюзового свечения. Ещё пара-тройка десятков шагов — и я очутился на обочине прекрасной лагуны. Поистине, я созерцал райское место, где можно наслаждаться в режиме нон-стоп. Разумеется, если находиться в приятной компании.
«Атолл!» — вслух воскликнул я. Об этих коралловых образованиях в южной акватории Тихого океана приходилось встречать информацию в приключенческой и научно-популярной литературе. Однако ничто из прочитанного не отражало истинного великолепия представшей передо мной панорамы. Зрелище действительно завораживало. «Наверное, где-то поблизости расположен архипелаг Самоа с его многочисленными песчаными островками и рифами, либо я нахожусь где-то под экватором, в районе Папуа-Новой Гвинеи!» — от этого осознания я будто протрезвел, и секундами ранее испытанные восторженные чувства мгновенно сменились приливом досады. Неужели воля Провидения забросила меня настолько далеко? Подумать только, я нахожусь на необитаемом атолле, заброшенном в гуще океана, где, собственно, и развернуться-то негде! И в этой глухомани ещё не хватало опасного соседства со спрятавшейся в зарослях гигантской хищной змеёй.
Обустройство на берегу лагуны
Теперь мой мозг лихорадочно соображал, как и где лучше всего обустроить ночлег. Помышлять об обычном навесе или шалаше в тени кокосовых деревьев было бы верхом беспечности, и я вернулся на берег океана, где продолжали покоиться брошенный мною парашют и рюкзак с запасами перекиси водорода, неожиданно спасшей мне жизнь.
Но, увы, перекись водорода — не вода. Как и несколькими часами ранее, в ход пошло мачете. Кокосовый сок здорово утолил чувство жажды. Но мне дико хотелось выпить в больших количествах именно чистой пресной воды.
Линия горизонта была усеяна тучами, и при их виде из школьного курса по географии вдруг вспомнилась информация о том, что на экваторе и в южных широтах случаются муссоны и пассаты. Я предположил, что рано или поздно надо ожидать осадков в виде дождей или ливней. Ёмкостей никаких с собой не было, и я перетащил парашют ближе к зарослям, бечевой прикрепив его края к верхней части кустарников. В таком положении парашют по форме чем-то напоминал резиновый бассейн.
После всей этой процедуры я ухватился за лямки рюкзака и направился в сторону лагуны, намереваясь обустроить свой ночлег именно в той части атолла, понимая на уровне инстинкта самосохранения, что в случае шторма там будет намного безопасней.
Первым делом я присмотрел более или менее удачное местечко вроде пирса и взмахами своего мексиканского орудия начал рубить ветви для жилища.
Более или менее крепкий ветер — первый враг любых гнусов-кровопийц. По крайней мере, порывистые воздушные колебания порой являются спасением для спящего человека. К счастью, здесь не водилось комаров, которые, по-видимому, не смогли прижиться из-за регулярных атмосферных фронтов.
Из наиболее толстых и длинных ветвей я выстрогал колья и заострёнными окончаниями наружу окружил ими наспех воздвигнутое примитивное жилище.
Отныне окрепла надежда, что в момент ночной релаксации никто впотьмах не сможет безболезненно подползти к этому забаррикадированному прибежищу и слопать его спящего обитателя.
«Перекур!» — подумал я, забыв о том, что, во-первых, под рукой нет ни сигар, ни папирос, а во-вторых, являюсь человеком без вредных привычек, так как свыше двадцати лет назад бросил курить и дымить.
«Джентльменское» соглашение
Выбрав место позеленей, напрягая слух и зрение, не разжимая рукоять мачете, я растянулся на земной поверхности, чтобы малость расслабить спину. Буквально через пару минут я вскочил от шелеста листвы. Из зарослей показался удав. Внимание моё привлёк котелок сравнительно небольшого размера, чью ручку огромная змея удерживала пастью.
Я упоминал о своих ощущениях при виде подобных существ и потому напряжённо наблюдал за дальнейшими телодвижениями удава, так как был уверен, что смогу задорого разменять жизнь и искромсать это чудовище, покуда оно успеет перемолотить мои кости.
Однако удав совершенно не выказывал враждебности. Разжав челюсти, он выпустил ручку котелка и отполз на заметное расстояние, чтобы я мог изучить содержимое посудины. Каково же было моё удивление, когда, приблизившись, я разглядел котелок, коим оказалась почти миниатюрная стальная немецкая каска времён Второй мировой войны. Было ясно: на мою голову она точно не налезет. А то, что я счёл ручкой, оказалось ремешком шлема.
Более всего потрясло содержимое защитного головного убора, оказавшегося доверху наполненным крупными драгоценными камнями: алмазами, рубинами, турмалинами и жадеитами. Некоторые из них были с куриное яйцо. При отсутствии геологических или ювелирных навыков, моим рассудком всё же распознавалась ценность представшей взору коллекции, поражавшей воображение даже такого дилетанта, каковым являюсь я.
«Удав! Откуда у тебя столько добра?» — мой мозг пребывал в возбуждённом лихорадочном состоянии.
Мгновенно и неожиданно я услышал ответ на свой же вопрос:
— Нашёл подвешенным к дереву. Видимо, забыл кто-то из тех, кто обитали тут до меня.
И только сейчас я сообразил, что не подумал свою мысль, а воскликнул её вслух. Однако шокирующим было второе осознание: удав оказался говорящим. И он не просто говорил — он ещё и соображал, о чём можно было сделать вывод по вразумительности его высказывания.
Я развернулся в сторону, куда отполз удав. Сомнений быть не могло: рептилия реально разговаривала со мной. Удивляться было некогда, и я спросил:
— Чему обязан столь щедрым подношением?
— Всё очень просто, о мистер Человек! Ты спас моё зрение. После той жидкости с моих глаз сошла пелена, и я теперь намного лучше и чётче стал видеть. Уверен, что и охотиться стану куда удачливей...
— Ну да! Спросонья твою морду я обрызгал веществом, которое нередко используется в медицинской практике. Неужели моя услуга равна стоимости драгоценных каменьев?
— Для хороших людей ничего не жаль. Да и какой мне от алмазов прок?
— Но не для того же ты приволок их сюда, чтобы подчеркнуть их бесполезность?
— Есть ещё кое-что, Человек! Я хочу предложить мир и сотрудничество.
— Как скажешь, удав! Только, чур, каждый из нас ночует в своём уголке.
— Хорошо. Если только скажешь, мы с тобой можем и поделить территорию атолла поровну, — охотно согласилась змея.
— Только давай не сейчас! — поспешил я с возражениями. — Меня мучает голод, и потому не соображаю как следует.
Удав кивнул с угождающим видом и начал уползать в гущу кустарника.
Носком обуви я опрокинул каску-котелок, высыпав на землю все драгоценности.
— Погоди! — окликнул я своего внезапного собеседника. — Посуду забери! Пригодится, думаю.
Удачным пинком подбросив кверху, я отправил в сторону удава стальной шлем воинов Третьего рейха. Совершая кувырки в воздухе, каска внезапно водрузилась на голову рептилии. Да так, что ремешок прихватил нижнюю часть змеиной пасти. (Отныне вряд ли шлем сам по себе свалится с черепа без чьей-либо посторонней помощи).
В жизни ничего подобного у меня не получилось бы, будь окружён свидетелями или же под прицелом объектива снимающей видеокамеры. Но случилось то, что случилось...
Видели ли вы когда-нибудь удава в каске с фашистской символикой? Если нет, то очень многое потеряли. Зрелище оказалось по-настоящему смешным. Удав уполз и с той поры больше никогда не расставался с немецкой каской, оправдывая её ношение головной болью, вызываемой солнечными лучами. Вот и выходит, что моя нога невольно сподвигла рептилию на ношение фашистской атрибутики. Не спорю — грешен!
(Продолжение следует)...