О свободе небывалой...

    

1. Встреча.

        Она стояла погруженная в свои мысли,  прислонясь плечом к стойке троллейбусной остановки. Она держала под мышкой стопку книг, взятых в библиотеке, и не замечала, что книги из стопки разошлись и вот-вот упадут. Взгляд рассеяно блуждал, в голове была пустота. Не возникало
желания проанализировать и обьяснить предмет или событие прошлого или совсем недавнего прошлого, почти настоящего, столь близко оно прилегает к точке настоящего на шкале времени. Ведь настоящее становится  прошлым, когда только возникает намерение подумать о нем.
 
        Ей нравилось обращаться к прошедшим событиям своей жизни, посмеяться с близкой подругой над своим неожиданным поступком, и возникшей необычной ситуацией. По причине импульсивности ее характера  необычные истории  случались в её жизни не редко. Она любила жизнь, наслаждалась мгновениями счастья и редко задумывалась о последствиях своих поступков.  И не слишком убивалась, если сделала что-то не так.

        Это не значит, что она, вообще, не выстраивала свою жизнь, не старалась предвидеть свое будущее и не делала ничего, чтоб достичь своих целей. Просто, частенько, сиюминутное удовольствие было столь сильно ею востребовано, что она не могла противостоять взрывающему ее мозг и тело искушению. Этот взрыв начисто уничтожал все преграды, которые собиралось выстроить ее сознание, чтобы воспротивиться накату волны чувств. Она не относилась к тому типу людей,  которые прежде чем совершить поступок долго размышляют о последствиях, и снижают, таким образом, градус удовольствия, иногда, даже до нуля. Отнюдь. Она не склонна гасить движущий импульс к удовольствию холодным душем оценки целесообразности действия. Для нее обычен не тормозящий действие вопрос самой себе – «а что потом ?»,  но активизирующее решение – «к черту все ! будь что будет !.»

        В тот момент О. выпала на какое-то время из реальности настоящего и не перенеслась в прошлое или будующее, была вне времени и вне пространства.

        Она вдруг почувствовала, что какой-то тип проник в ее поле жизни. Он вернул ее из небытия тем, что уставился на нее. Не останавливая движение к ней через дорогу, которую он почти перешел, он споткнулся, и, чтоб удержаться на ногах, сделал пару шагов вперед. Не отрывая глаз от ее лица, продолжая пялиться на нее, он не смог или не захотел остановиться и нелепо, по-клоунски ткнулся лицом в ее грудь. Ее книги рухнули на тротуар. Он еще мгновение не отрываясь смотрел на нее изумленным выпученным взором, а потом, уже собрав рассыпанные по тротуару книги, все повторял и повторял извинения. Она сначала вскипела, разозлившись на неловкого "болвана", но почти сразу, взглянув на него внимательно, сменила гнев на милость и засмеялась.  Он ей понравился. Через мгновенье оба хохотали над тем, что произошло. Она крепко хлопнула его по плечу, отплатив ему за то, что он теленком боднул ее в грудь.

        Он был очень интересный мужчина, именно такого типа, какой ей особенно нравился. И он не казался опасным, напротив, в нем были тонны мягкого, обволакивающего обаяния. На самом деле, почти не было таких мужчин, которые бы ей вообще не нравились. Она бескорыстно любила всех мужчин но не забывала воспользоваться возможностями, открывающимися в результате знакомства. Благодаря своему педагогическому образованию она обладала некоторыми знаниями по психологии личности. Но в гораздо большей степени ее опыт и интуиция помогали привязать к себе мужчину. Недостатком этого ее умения была кратковременность и его действия, и возникающего состояния привязанности. Дело в том, что ей это удавалось только тогда, когда получалось сразу пробиться к его эмоциям. Чаще всего, здравый смысл мужчины, вскоре нейтрализовал плавящее действие ее обаяния на его чувства.

        В этом мужчине она почувствовала скрытую мягкость характера и почти женскую чувственность, хоть, при поверхностном взгляде, бросалась  в глаза его мужественность, мачизм.  Породистость была несомненной. На самом деле, в нем были две породы - он был полукровка, замес русской и южной кровей. В его внешности южная кровь была слегка приглушена, портрет рисованный не углем, даже не карандашом,  а цветными мелками. Не брюнет, а шатен, не синяя густая щетина небритости, а светлая, карие глаза, а не черные, но в определенные моменты и ситуации его светло карие глаза горели южным огнем.

        Он был ученым. Те удовольствия, которые были ему доступны, сводились почти исключительно к удовольствиям от научной работы. Из-за фокусированности на работе и, в известной степени, из-за отсутствия лишних денег, у него  и не было иных занятий и развлечений. Теперь, когда он получал неплохую зарплату, это прпятствие ушло. Работа продолжала оставаться главной радостью, но ему теперь казалось, к сожалению, что его жизнь может уйти скоро, или очень скоро.

        Примерно два года назад у здорового и жизнерадостного человека, коим он был, обнаружилась злокачественная опухоль. Опухоль хирургически удалили, прогноз был благоприятный, но через полтора года опухоль появилась в другом участке тела. Эту опухоль тоже удалили и прогноз опять был благоприятный. Но теперь он сомневался в том, что все для него обойдется. Он замер в ожидании возврата болезни. Давно забытый детский страх смерти поселился в его голове. Он очень боялся, что у него уже нет времени ни на что.

     - А что я видел в жизни, кроме работы ? – задавал он себе риторический вопрос.
        Он любил женщин, но они оставались вне его жизни. Помимо двух жен у него случались, отношения с другими женщинами, но длительного, серьезного увлечения не было. Молодость была на излете а у него, как ему теперь казалось, никогда не было такого увлечения, похожего на болезнь, от которого кровь вскипала бы, хотелось совершать безумные поступки, ощущать непреодолимое  притяжение к любимой, а разлука не уменьшала бы, а консервировала ощущение нескончаемого счастья. Может быть, что такие или похожие чувства ему приходилось испытывать и прежде, но так давно, что он об этом забыл. Теперь ему казалось, что именно такие отношения ему и нужны сейчас. Страх смерти сделал его романтическим идиотом.

        Он любил жену и был верен своей любви. Теперь же, из-за своей неожиданной болезни и страха умереть он сорвался с цепи.

     - "Нам ли брошенным в пространстве, обреченным умереть, о прекрасном постоянстве и о верности жалеть" - думал теперь он вслед за великим русским поэтом двадцатого века.

       Неожиданная встреча была для него своевременной и более чем просто приятной. Почти мгновенно возникло ощущение такого непреодолимого обоюдного физического притяжения, что расстаться было совершенно невозможно. Ему казалось, что был и вспыхнувший и углубляющийся с каждым словом взаимный человеческий интерес. Но сексуальная составляющая отношений была ведущей. Обоим приходилось удерживаться, чтоб не рухнуть в объятия.

        Сдерживание себя могло бы быть не спасением, а ловушкой. От целомудренного насилия над собой притяжение только нарастало бы. И ее и его поведение были, по большому счету, лишены игры, лукавства и притворства. Все было абсолютно естественно. Неудивительно, поэтому, что они оказались в постели в объятиях друг друга ровно через такой промежуток времени, который понадобился, чтоб доехать до пустующей квартиры его приятеля на такси.

         Близость была столь желанна, а ощущения столь зашкаливающе яркими, мощными, что не прошло и часа, как счастливые, переполненные чувствами обожания и благодарности любовники в состоянии медового блаженства болтали почти как старинные знакомые. Они пили чай с сухариками и вареньями из грецких орехов и лепестков роз, соревновались в остроумии и веселились. Ее тело было переполнено нежностью, которую, она считала, нужно сдерживать. Нельзя давать нежности пролиться на любимого в полной мере, чтобы не пересластить. Нескрываемая нежность может нарушить хрупкую, еще только формирующуюся гармонию взаимных чувств. Переживания и ощущения любовников были если не абсолютно одинаковыми, то очень схожими. Или им так казалось. И вся эта невероятная трансформация случилась с ними буквально за те пару часов, которые промелькнули с момента их встречи.

2. Свидание.

        Прошло несколько дней прежде чем они увиделись вновь. На этот раз они отправились к ее подруге П.  Подруга на время свидания покинула квартиру. Нетерпеливое ожидание того момента, когда они останутся наедине, владело обоими. Жар страсти полыхал в глазах любовников, неотрывавших друг от друга взгляда. Едва войдя в квартиру они стали раздеваться. Стадия предварительных ласк была короткой, поскольку оба находились и так очень близко к точке кипения. Он успел с удивлением заметить, что над постелью висел чрезвычайно искусно выполненный маслом портрет, почти точная копия "Кружевницы" Тропинина. Кружевница та же и, как и оригинальная, наклонив голову смотрит на зрителя, но вместо хорошенькой женской головки у нее голова собаки. Собака перекусывает нитку, а глаза, собачьи глаза, увлажнены слезой, в них абсолютная преданность, покорность, страдание и любовь.

         На этот раз в постели не было ни малейшего даже намека на смущение или несогласованные действия. Миссионерская позиция позволила им утолить первый любовный голод. Затем были смены позиций. В какой то момент О., переполненная и пьяная радостью,  вдруг встала и пошла по комнатам, как сомнамбула. Казалось О. не знает сама, куда ее несут ноги.  Она не оборачивалась, но знала, что он последует за ней. Он и последовал за ней. Он продолжал чувствовать непреодолимое притяжение, почти физическую связь с ней. Ее узкое, длинное тело, типа «селедочка», мелькнуло в высоких зеркалах дорогого трельяжа по очереди, начиная с дальнего. Отражение двигалось в направлении обратном ее движению.  Отразившись в последнем зеркале, тело на миг замерло и качнулось в сторону гостинной. Но вдруг, передумав, она уверенно направилась в ванную комнату. Через мгновенье и его мускулистая обнаженная фигура, неприличная, в  силу специфичности его любовного состояния, отразилась в зеркалах и проследовала туда же.

        Когда он, выдержав паузу, вошел в ванную комнату, она уже подставила всю себя напористым струям воды. Вода была ее стихией, которая уже овладела телом. Она ударяла в шелковистую кожу, радостно струилась извиваясь на продолговатых изгибах восхитительно красивого тела. Он на мгновенье замер, залюбовавшись, шагнул через край ванной,  очень близко к ней, внутрь струй. Это был сказочный пир для его глаз и безмерный восторг для жаждущих любви тел. Он стал с наслаждением целовать ее мокрые волосы, глаза, лицо, плечи, шею. Она откинула волосы назад и положила свои длинные руки ему на плечи. Он плотно обхватил ее за талию, сильно прижал к себе ее гибкое мокрое тело, и вошел в нее. Она обхватила его талию одной а потом обеими ногами, а он сжал ее бедра руками и стал медленно приподнимать и опускать ее, задыхаясь от восторга. Через какое-то время она опустила ноги и он вышел из нее.  Она, повернулась к нему спиной и наклонилась, и они слились в превосходящем предыдущий безмерном восторге от близости, образовав фигуру, подобную кентавру.

       Это свидание принесло ему незабываемое восхищение от сладостной и яростной близости, глубокое потрясение от открытия забытой им всепоглощающей страсти.

3. Второе свидание.

        Прошло три дня, прежде чем они встретились.
   
      - Предыдущее свидание было в такой степени незабываемым, что не стоит ожидать лучшего - думал каждый из них, направляясь к садику с фонтаном напротив Большого театра, месту встречи. Когда же он открыл свои широкие объятия, а она, узенькая, в них полностью вошла, а он крепко прижал ее к себе лишь на несколько секунд, а потом, ослабив обьятия, долго не отпускал, удерживая в внутри своего поля нежности и любви, а она эти проявления почувствовала очень остро, то каждый про себя понял, что он ошибался. Каждый чувствовал притягивающую силу другого и вспыхнувшее с прежней силой желание близости именно с этим человеком.

        Однако, на это раз все было не так, как хотелось бы. Им некуда было пойти, чтоб остаться наедине. Казалось, что облако наплыло на радость встречи. Но печаль и уныние прорастали и облако росло, синело, темнело и грозило закрыть свет радости.

        Когда стало понятно, что им негде уединиться, она спросила
 
      – А почему бы нам не пойти к тебе домой ? Ты ведь, кажется,  москвич и живешь не в общежитии.

       Он решил, что лучше сказать правду сейчас, и ответил после паузы

     – Ко мне нельзя, потому что я женат.
 
       О. была в шоке, не знала, что сказать и молчала.
 
      - Почему я решила, что он холост – подумала она. - Наверное потому, что он не похож на бабника. И так свободно и искренне себя вел себя со мной. Он женат. И молчал.

        С меня довольно женатых. Разводить с женой - очень непростая, долгая и не обязательно успешная история. И противно это.  Сама себе становишься противной - пронеслось в голове у О.

        У нее были достаточно драматичные отношения с женатыми мужчинами. Она ясно поняла, что мужчина тебе не принадлежит, если он женат. Он свободен от обязательств по отношению к тебе.

        Можно, конечно, испортить его отношения в браке, если он не делает выбор в твою пользу. Например оставить два-три волоса на супружеской подушке. А еще лучше, если стирает рубашки жена, намотать волос под пуговицу рубашки, на нитку, которой она пришита. Или оставить след от губной помады на полотенце в ванной комнате и наволочке подушки. Да мало ли еще способов дать ясный сигнал. Все это очень хорошо действует, жене все становится понятно. Жена обретает власть над мужем. Она может промолчать, поняв истинную цену его чувств, и отомстить ему тем же способом, каким он унизил ее.

        С ней это было однажды после главной битвы. Было уже не на стадии борьбы за чужого мужа - эту битву она проиграла. Кандидат в мужья жениться отказался. Вернулся к жене. Но встречаться с ней продолжал, козел, при наличии жены.

        Тогда была уже другая задача. Вывести жену из равновесия, чтобы она отказалась от него. Задача - развести. То есть, никому чтоб не достался, ни себе, ни жене. Это тоже долго не работало, жена знала о существовании другой женщины, но терпела. И О. смирилась и продолжала с ним встречаться. У него стадия «ласковый теленок двух маток сосет» длилась неделями.

       Градус удовольствия от общения с ним упал почти до нуля.
Он повел ее на выставку работ московских художников на Кузнецком мосту. Он любил и понимал живопись, она согласилась.  Он был доволен.  Было много отличных работ и он наслаждался. Ему хотелось поделиться с ней своим восторгом от почти каждой картины. Но она ходила отдельно. Он был ей неприятен. Ей хотелось, чтоб посетители, мужчины, смотрели на нее, а она, двигаясь по пространству залов, безразлично ловила бы иногда их взгляды, оторвавшись от своих воспоминаний, в которые она полностью погрузилась.

4. Дерзкая О.

           О. была дерзкая. Не в том смысле, что дерзила, то есть, возражала в невежливой форме - хамила, грубила, забывалась. Верзила, а она была не маленького роста, не дерзила, а дерзала.  То есть, осмеливалась, смела, пыталась, решалась, рисковала. Дерзала. Хотя, она могла бы и дерзить, язык у нее был острый.

         Иными словами, она обладала харизмой, позволяющей не бояться вызовов жизни и быть готовой к решительному их преодолению. Причем, даже из проигрышной ситуации она выходила так, чтоб хоть что-то обернуть к своей пользе.

Но такой она была не всегда. Это свойство вырабатывалось годами. Она вышла замуж в 19 лет. Мужу было 20, оба были студентами. Она собиралась стать учителем, а он – физиком. Бурная и сумбурная студенческая жизнь, рождение ребенка, трехмесячные военные сборы мужа, во время сборов случайная измена с отцем мужа, еще не старым, интересным и внешне привлекательным человеком. Она была слишком красива и соблазнительна, но по сути, еще ребенок, не умела управлять своими эмоциями, и не сумела противостоять соблазнению. Затем был развод, отьезд с маленькой дочкой в большой город. Она с дочерью жила у подруги детства, машинистки Союза писателей города. Последовали  приятные и лестные знакомства среди писателей. Этот период жизни закончился быстрее, чем хотелось бы, и, как –то, неожиданно для нее самой. Решение было внезапным. Она просто поехала с дочерью к другой подруге в Москву пожить летом, и там осталась. В памяти сохранилось приятное ощущение причастности к писательской среде и их жизни.

        Ее внешность была обманчива. Снаружи не было заметно ни дерзости, ни дерзновенности, ни твердости характера, ни целеустремленности. Очевидным было лишь то, что она красива. При росте в метр сеьдесят восемь (без каблуков) у нее были соответствующие росту длинные ноги, но голова чуть меньше, нежели в классических пропорциях. Не идеально прямые ноги были зеркально симметричными дугами окружностей очень большого радиуса. То есть, не настолько кривые, чтобы сильно портить впечатление, в особенности у тех, кто уже успел попасть под ее обаяние.  Зато шея была неправдободно длинная, как у женщин на полотнах Амадео Модильяни. Её лицо мгновенно приковывало внимание броской восточной красотой, но, не вульгарного, а утонченного типа. Хорош был тонкий нос с горбинкой и вырезом ноздрей, сравнимый по изяществу линий с фигурой скрипичного ключа. Гладко зачесанные назад черные волосы и старомодный прямой пробор, венчающийся розеткой волос, дополняли образ, удивляли и запоминались. Абсолютно безупречными были изгибы в меру полных губ. Рот был ошеломляюще красив. В тот момент, когда она подносила костяными палочками и клала в рот ролик суши, невозможно было глаз оторвать от действа.

        От того, может быть, что шея длинная, её голова при ходьбе покачивалась, мешая внимательно рассмотреть лицо. Это действовало гипнотически. Зачарованный «кролик» любого пола, уже пораженный ее красотой и необыкновенностью (необыкновенная - одно из ее любимых словечек для описания самой себя) безуспешно старался вобрать в себя все детали её образа и замирал. Он уже был готов к тому, чтобы оказаться проглоченным исключительно красивым удавом. Впрочем, покачивания головы походили как на подготовительные к броску движения удава, так и на танец кобры.

        Она быстро думала и принимала решения, нередко ошибочные, но говорила она неспеша, певучим голосом. Скорость речи дополнительно замедлялась благодаря приятному, мягкому растягиванию некоторых гласных. В их медовом звучании слышалось обещание неги, и слушатель застывал в наслаждении и ожидании. Музыка голоса делала второстепенной смысловую составляющую. Поэтому, в особенности легко жертвами становились люди с хорошим музыкальным слухом. Мелодичность голоса делала для них ненужным содержание сказанного. Она будто подготавливала человека к тому, чтоб он соглашался с ней. В этом, как и в покачивании головы при ходьбе, было что-то от поведения змеи – усыпит бдительность сладостью (шипения) звуков речи, а потом внезапный выпад и удушение или смертельный укус. Чаще других она тянула звуки «а» «о» и «у». - Мы встртимся с тобой когдааа ?, «хооочешь завтра, я могууу»; в обоих случаях с легким кокетством. Зато в слове «уууууужас» «у» завывало так, как зимняя вьюга за заледеневшим окном избушки глухой ночью, или одинокий волк на освещенной полной луной опушке зимнего леса. Мурашки покрывали тело потрясенного слушателя с хорошим музыкальным слухом.

        Красивая, неглупая, молодая женщина, с характером не может не быть успешной. Она и стала успешной, но не все пришло сразу. В Москве она имела уже достойные позицию и зарплату на хорошей работе, но проблема жилища не была решена. Невозможно жить впятером – со своим ребенком, близкой подругой, ее мужем (когда он не в геологической экспедиции) и их ребенком в малогабаритглй двухкомнатной квартире подруги, да еще и в пятиэтажке. Не только очень тесно, но и жилье не комфортное. Правда дети- одногодки учатся в начальной школе, еще маленькие, но, все равно, долго так жить нельзя. Нельзя и бесконечно злоупотреблять гостеприимством своей институтской подруги.
Вскоре она побывала недолго замужем во второй раз. Ее муж был хорошим, добрым и творческим человеком.  И к её дочке он хорошо относился. На какое-то время стало легче и с проблемой жилья. И что же ? Ещё совсем недавно казалось, что жизнь навсегда изменилась к лучшему. Теперь же, все возвращалось на круги своя. И второй брак обрушился. Хуже всего было то, что опять квартирный вопрос вышел на первый план.
 
        А так хорошо со вторым мужем все начиналось. Он полон сил, красив и талантлив. Он музыкант с консерваторским образованием, играет на альте в одном из известных симфонических оркестров, и зарубежные гастроли не редкость, и зарплата неплохая. Пока что не солист, альт редко бывает солирующим, но это не за горами, потому что он виртуозно владеет инструментом, талантлив и отменно трудолюбив. И комната у него очень большая, в роскошной, трехкомнатной квартире, потолки - четыре с половиной метра, и почти в самом центре города. Две другие комнаты занимают близкие люди, сестры его матери.  И человек он исключительно чуткий и добрый.

        Увидев и услышав её он мгновенно и, казалось, бесповоротно влюбился. Вскоре он предложил выйти за него замуж и она согласилась. На свадьбе его друзья из оркестра играли втроем Баха на фортепиано, флейте и скрипке. В загородном ресторане, на открытой веранде немногочисленные нарядные гости пили розовое французское шампанское. Светило солнце, было тепло, только – только раскрылись почки. Нежный ветерок забегал на веранду, гулял там недолго, и исчезал внезапно. Кружила голову приносимая им гамма сменяющих друг друга весенних запахов брожения земли, прошлогодней травы и листьев, дымка от костра садоводов и случайных запахов непонятного происхождения. Вкусно пахло едой из кухни. Жених был элегантен в своем концертном фрачном костюме, исключительно внимателен к невесте и гостям, и вызывал восхищение, скрытое у одних дам и нескрываемое - у остальных. Все было классно.

        Так, из писательской среды она попала в московскую музыкальную, и ей новая среда тоже нравилась. И она многим нравилась в этой среде. У нее был природный талант тонко чувствующего человека. Ее красота обращала на себя внимание и привлекала мужчин, и, от того, ее природный талант еще лучше раскрывался.
 
        Музыкант, который скоропалительно стал мужем, был хорош и в постели, о чем она узнала вскоре после их знакомства. Его длинные пальцы были сильными и чуткими. Он уверенно взаимодействовал с каждой скрытой (но не от него) «кнопочкой» ее тела. Примерно так действует музыкант с кнопочками духового музыкального инструмента, клавишами клавишного или струнами струнного. Он действовал нежно, или твердо но настойчиво. Он знал с какой именно силой нужно прикоснуться, надавить, погладить, поцеловать ту или иную кнопочку, то есть, ямочку или бугорок и как заставить их все зазвучать в оркестре. Его ласки сводили ее с ума. Ей хотелось поворачивать к нему разными участками тела, подставляя их его рукам и пальцам. Она приходила в неописуемый восторг. Ей казалось, что еще немного и она с бешеной скоростью завертится веретеном в постели и взлетит, вращаясь над простынной белизной.  В его обьятиях она  начинала звучать как скрипка, или флейта, или виолончель. Ей было беспредельно хорошо с ним. Он был лучшим из всех мужчин, которые у нее были. Казалось, что лучше быть не может. Она не вспоминала ни первого мужа, ни немногих мужчин между первым и вторым браком, которые ненадолго оказывались с ней в постели. Однако, прошло время и суперэкстатический восторг от близости с мужем стал случаться уже не каждый раз. Нет, было еще совсем неплохо, даже хорошо, но не так ошеломляюще, сногсшибательно, как было вначале.

        Она не сразу поняла, что произошло. Она чувствовала, что для него исключительно важна была новизна ощущений, которые она ему прежде давала, а теперь не может, и непредсказуемость происходяшего.  Его восторг порождало то или иное её действие, которое он будто очень ждал, страстно желал, но скрывал. При том, неведомым ему образом, ничего для этого не делая, он сам и инициировал это её действие. Она мгновенно угадывала именно то, что он ждет. Торжествовала гармония любви. Так было совсем недавно. Теперь же их близость становилась все обыденнее. Что–то, или кто-то, стоял теперь между влюбленными прежде людьми. Она стала присматриваться, наблюдать за ним и за окружающими его людьми, ревновать. Однажды она с ужасом узнала и поняла, что их отношкния с мужем были для него путешествием в новый для него мир, путешествием, которое, увы, закончилось. Прежние отношения были невозможны. Она была его первой и единственной женщиной. Оказалось, что до нее для женщин не было места в его жизни. Она была единственным исключением. Он любил мужчин и вернулся в их мир. Ничего не оставалось, как переехать обратно в пятиэтажку, к подруге.

        Вскоре, пережив все что произошло с музыкантом, она снова стала подумывать о постоянном спутнике жизни. Да, она не могла долго обходиться без секса. Но у нее не было проблемы найти кого-нибудь, чтоб переспать, если она этого нестерпимо захочет. В ее «обойме» было несколько мужчин, с которыми, в свое время, серьезных отношений не планировалось или не получилось, и они мирно расстались. Не один так другой с удовольствием нашел бы время, чтобы с ней встретиться, если она этого сильно захочет.

        Вообще-то, она была экстравертом и легко знакомилась без посторонней помощи, если мужчина ей нравился. Жизнь научила её не пренебрегать случайными знакомствами. Ведь каждый человек может оказаться полезен. Если не для приятного проведения времени, то для решения бытовых проблем. А в те годы, когда все было в дефиците, это тем более важно. В наборе её полезных людей были заведующий овощным магазином, мясник, совсем юный продавец фруктов из Узбекистана на Черемушинском рынке, настройщик пианино из консерватории, продавец из комиссионного магазина одежды, продавец книг в букинистическом магазине и так далее. По большей части это были мужчины, а не женщины, причем некоторым, например, юноше из Узбекистана, посчастливилось побывать с ней в постели.

        Нельзя сказать, чтобы все её знакомства были «в десятку». Иногда она очень ошибалась в людях. Угостит новый знакомый, красавчик студент из профессорской семьи, чашкой кофе, а при следующей встрече пригласит ее на премьеру балета в Большой театр. Перед спектаклем, само собой, они идут в дорогой ресторан обедать. Там все по высшему классу. С французским шампанским перед едой, икрой, изысканными закусками. А основное блюдо, скажем, запеченный карп, именно тот, которого она выбрала в бассейне с рыбами, и оффициант подносит рыбу в сачке, чтоб она подтвердил свой выбор. Или экзотическое мясное блюдо из кабана, медвежатины и оленины. Когда же обед почти закончен, и оффициант отправился за дорогим коллекционным сотерном, грушевым сорбе с водкой, и яблочным тартом, то галантный кавалер выходит на минутку на улицу позвонить из телефона- автомата и исчезает, не заплатив.  Швейцар ресторана видел, как он садился в иномарку, припаркованную недалеко от входа.

        Другое знакомство ее напугало не на шутку. В тот апрельский необычно теплый день у нее был выходной.  О. и ее подружка, портниха- надомница П., обе, находились в прекрасном расположении духа. Любовь в самом широком смысле слова заполняла обеих. Они шли в кино. Настроение было по детски беззаботное, праздничное.  Хотелось с кем -нибудь поделиться радостью жизни, хоть желание и было неосознанным. С ними поравнялся офицер флота. Замедлив шаг он повернулся и, осмотрев их спокойно- доброжелательным, оценивающим взглядом, заговорил.
        Он служил в спец. подразделении морской пехоты. Их называют, кажется, морскими котиками.
     - Он очень крутой. Брутальный. Необыкновенно повезло, что удалось познакомиться с таким - думала О. уже вскоре. - Моряк лучше чем сухопутный офицер. Он гораздо круче любого сухопутного – и, после паузы, с легкой улыбкой, - хоть в самом слове "сухопутный" есть что- то волнующее» - думала она.
     - И такая красивая форма. И сам, ну, ооочень хорош. И от его низкого голоса я невольно начинаю вибрировать, как струна контрабаса.
 
       От моряка исходило чувство опасности.
 
     - С ним надо быть осторожней, не надо торопиться – уговаривала себя она. Она чувствовала, что он даже опаснее, чем хочет казаться.
     - Он просто не может скрыть свою брутальность, даже если б захотел, потому что не показное это свойство, а истинное, ему присущее - с удовольствием продолжала накручивать себя О. в бессознательно избранном направлении.
 
     - Но он таааааак на меня смотрит. Я его хочу !  Сегодня, сейчас, плевать на  все. Даже если это будет только сегодня, и больше никогда не увижу его - пусть !

        Они вместе вошли в кассы кинотеатра и морской котик любезно купил три билета. Фильм был двухсерийный. Через 15 минут после начала фильма О. приняла решение и шепнула П., что они с моряком уходят и идут к ней. П. выкатила глаза.  Даже для ее непредсказуемой и лишенной комплексов подруги это было чересчур.

     - Они с моряком двадцать минут знакомы, тремя десятками слов не обмолвились. Но спорить не стала. О. приблизилась нежным ртом к котику чуть ниже и чуть сзади уха. Он почувствовал ее легкое, взволнованное дыхание. Она артикулировано прошептала  тоном, не допускающим возражений только одно слово – «уууходим», Он встал и последовал за ней. Перед тем как совсем выйти из зала, она остановилась, повернулась к нему лицем, шажок и закинула руку ему на шею, и поцеловала нежно, с нарастающей силой и страстностью.
 
        Так они стали любовниками. Но счастье было не только ослепительным, как разряд молнии, но и таким же коротким. Одна только встреча. Он исчез. Не появлялся и не звонил. Она успела узнать у него, что живет он в Ленинграде, разведен, детей нет, и в Москве жить ему негде.

        Когда он не пришел ночевать и не появился на следующий день, то П., в доме которой он, как бы, остановился, полюбопытствовала, что у него в сумке. Ничего особенного там не было. Офицерский планшет, кортик от парадной формы, мужской несессер, свитер, типа водолазка, две пары носков и белья. Такое было впечатление, что его приезд в Москву был внезапным, не запланированным. Не появился он и через неделю, совсем исчез. И не позвонил.

        Но то, что О. вскоре узнала о моряке повергло ее в ужас. Когда она уже перестала ждать его появления, раздался телефонный звонок. О. подумала, что это он, моряк, но мужской голос был ей незнаком. Человек представился следователем Московского уголовного розыска. Он спросил - знаете ли вы – и назвал по имени и фамилии моряка. Когда она ему сказала, что у них остались вещи моряка, следователь вежливо попросил разрешения прийти, чтобы осмотреть вещи и задать еще несколько вопросов.

        Оказалось, что морской офицер был «в розыске». С тех пор как исчез, он находится в изоляторе временного содержания. Его обвиняют в убийстве собственной жены, всего-то ! Подруги похолодели, когда узнали и поняли, что их жизни могла угрожать очень серьезная опасность. Сумку с его вещами следователь забрал.

        Прошло не так мало времени после случая с моряком, но на новые знакомства не было ни времени, ни желания. И вот, опять это  случилось, и опять само собой. Ужасно то, что опять она поддалась чувствам. А он – опять, не тот, который ей нужен.
 
5.Продолжение второго свидания

        Одиноких мужчин на выставке было мало. Те что были на нее не смотрели, хоть и внешность и одежда ее выделяли. И ей они не подходили по возрасту или внешнему виду. Он же посматривал на нее, но, ему казалось, что его внимание ей сейчас не нужно.

    - Она ходит по залу хаотично, с непредсказуемым изменением направления движения. Это вообще ее манера двигаться, - подумал он.
    - Похожим образом, она, потрясающе красивая, с длинными карамазыми, распущенными волосами, обнаженная мелькала на квартире подруги. В зеркалах трельяжа поочередно на миг и, вслед, в узкой полосе солнца, сканирующего из за неполностью задернутых гардин. Так летит сухой осенний лист при порывистом, меняющем направление ветре. Если же принять во внимание покачивания головы и извивания узкого тела, то она - танцующая под звуки дудочки кобра.

        В темно малинового цвета облегающем фигуру платье было что-то классически театральное. Она была очень эффектна и притягательна. Он снова ощутил прилив желания. Одновременно, он пожалел, что в зале нет людей, которые могли бы оценить ее красоту по достоинству. Он почувствовал, что О. хочет внимания мужчин.

      - Сегодня свидания наедине не будет и он, поэтому, безразличен ко мне- думала она когда они покинули выставку и шли по Неглинной к бульварному кольцу.

      - Нет, он безразличен ко мне и, поэтому, не побеспокоился устроить нам свидание наедине, а это намного хуже. Она злилась на него за это. И, конечно, за то, что он женат, и молчал об этом. Поэтому к нему и нельзя. Она была права только отчасти. Он не был безразличен к ней, а сексуальный компонент  был (он надеялся, что пока что) определяющим в их отношениях. Они еще слишком мало знали друг о друге чтобы возникло другое отношение. Сейчас же он просто хотел поскорее сводить ее куда нибудь, покормить, проводить потом домой и пойти в библиотеку прочитать очень интересную статью, заголовок которой он видел в свежем номере журнала. Они прошли мимо  ресторана "Узбекистан", в котором вкусная национальная еда.

     - Это надолго- решил он и не повел ее туда. На Трубной площади, в начале Самотеки, он увидел вывеску кафе, куда они и пошли. Спустились по узкой лестнице в подвал. Большая комната без окон с черными стенами и потолком, как фотокомната, была сильно прокурена. Свободных столиков не было и их подсадили к двум интеллигентного вида людям среднего возраста. Соседи по столику были так увлечены беседой, что не обратили на пришедших никакого внимания. Говорили об истории создания "Слово о полку Игореве", которое возникло точно, год в год, восемьсот лет назад. Судя по всему, они глубоко профессионально знали тему.

        Она вспомнила об общении с литераторами Ленинграда, от которых она что-то слышала про «Слово о полку Игореве». Она слушала разговор соседей заинтересованно, не обращая внимания на своего спутника, ожидая подходящего момента, чтобы вступить в их беседу. О., в очередной раз сегодня, хотела привлечь внимание незнакомых мужчин, на этот раз вербально, иначе, чем в выставочном зале, и она попыталась встрять в беседу, но не получилось. После ее замечания филологи прервали разговор на мгновенье, посмотрев на нее удивленно- отстраненно и, не удосужив ответом, продолжили научный разговор.  Ее стала наполнять злость, и к филологам, и к спутнику, и к мужчинам выставочного зала Московских художников, и ко всем мужчинам Земного шара, и, без конкретизации, ко всем и всему.

        А на дне ее кипения было тяжелое, беспросветное уныние. Его же неприятно удивила ее готовность и легкость вступления в контакт с незнакомцами, ее бесцеремонность и даже навязчивость. Он замолчал, накапливалось раздражение по отношению к спутнице. Он уже не хотел и стараться развлекать ее разговорами. Оправдывал себя он и тем, что общению мешало присутствие за столиком незнакомых людей. А в том, что он уже сам тяготился встречей, и привел ее в это убогое кафе, он своей вины не чувствовал. Сидят же здесь, например, эти приятные люди семитской внешности, разговаривают о чем-то им интересном, и их не беспокоит убогость помещения, плохое обслуживание и прокуренность до опасной для здоровья степени.
 
        Вскоре филологи ушли. Он тоже хотел расплатиться и уйти но официантка исчезла из зала. Он отправился ее разыскивать. Переполняемая противоречивыми чувствами она стала смотреть по сторонам.

        За соседним столиком двое работяг среднего достатка пили из граненых стаканов армянский портвейн, заедая пельменями. Дальше обедала тихая супружеская пара не вполне опрятно одетых  людей выше среднего возраста и комплекции. Затем четверо молодых людей, похожих на студентов, пили пиво и азартно играли в карты, наверное в "очко". С другой стороны, прямо напротив нее и за спиной ее спутника, когда он был за столиком, вольяжно расположилась за двумя сдвинутыми столиками кампания молодых людей одного возраста. Они были в хорошем подпитии и над ними клубился подозрительно пахнущий дым, возможно, не только сигаретный. Они одинково, дружно, реагировали на происходящее в кафе и походили этим на команду. Команду спортсменов, или курсантов военной школы, или еще не адаптированных к гражданке после недавнего окончания срочной службы солдат, но не исключено, что бандитов. Один человек был лет на двадцать старше остальных и похоже было, что он был авторитетом для команды. Они вели себя развязно,  даже нагло, рассматривали посетителей кафе, громко их обсуждали, и много смеялись, а старший не останавливал их и сдержанно ухмылялся.

       Один из молодых людей был кумиром остальных, включая старшого. На него и обратила внимание О. Теперь, когда она временно осталась за столиком одна, то задержала на нем свой взгляд и мгновенно поняла, что он ей ооочень нравится. Она заметила его еще раньше. Он ей сразу показался удивительно похожим на ее первого мужа, в то время, когда тот вернулся с военных сборов. Он был красив лицом, высок, хорошо сложен, не беспокоился о реакции старшого на его шутки и был уверен, что он в центре внимания ровесников. Так оно и было.

        Красавчик перехватил ее взгляд и несколько долгих мгновений они смотрели не отрываясь друг на друга. Такой контакт глазами не мог не иметь продолжения. Она почувствовала, как волна желания близости с ним поднимается и завладевает не только ее телом, но и парализует еще сопротивляющееся сознание. Он тоже что-то заметил, и стал посылать ей недвусмысленные сигналы, не отпуская ее взгляда. Он показал ей поднятый вверх большой палец вытянутой в ее сторону правой руки, она слегка улыбнулась. Сгибая руку в локте он поднес большой палец к губам обхватил его губами и медленно погрузил в рот. Она не отрывала глаз от него.

        - Какоой наааааглый - подумала она восхищенно, понимая уже, что она не сможет отказать ему ни в чем. Она закрыла на миг глаза, снова посмотрела на него, а он, глядя на нее в упор, выпячивал языком щеку, что было уж черезчур, ведь она согласна. Она слегка кивнула ему, одновременно медленно прикрыла глаза и отвернулась. Она решилась, и снова отметила про себя - как же он похож на первого мужа. Одновременно вспомнила с ненавистью отца первого мужа, который ее соблазнил и разрушил ее семью.

        В это время вернулся к столику ее спутник. Она тут же перенесла на него свою ненависть к отцу мужа. - Он, спутник, почти годится ей в отцы, он женат, и он может помешать состояться ее встрече с красавцем из-за соседнего стола.

        Она молча встала и неспеша пошла через зал своей фирменной походкой человека, который не знает куда он повернет в следующий момент. Зашла в коридорчик с зеркалом и умывальником перед унисекс туалетом с двумя кабинками, приблизила лицо к зеркалу и стала чего то ждать. Четверо молодых людей из команды, красавчик впереди, один за другим трусцей и в ногу, как на боксерской разминке, неспеша пробежали через зал в туалет, расположились в коридорчике так, что она оказалась в центре.  Все закурили, а красавчик предложил и ей сигарету. Она отказалась. Она отвечала ему не глядя на него, приблизив лицо к зеркалу, намазывая чем то губы. В это время старшой встал из-за стола и быстро ушел из кафе.

     – Закройте дверь – сказала она обращаясь тоном строгого учителя к мальчишкам, которые были младше ее лет на десять. Тот кто стоял ближе ко входу дверь закрыл.

     – Что ты хотел мне сказать ? -  обратилась она к красавчику, глядя ему в глаза и продолжая демонстрировать, что она владеет ситуацией.

     - Ты - женщина моей мечты. Я хочу жениться на тебе, прям щас – сказал красавчик и она про себя «охнула», так волнующ был его красивый баритон. Отметила она и то, что он старается произвести впечатление на нее.  Мальчишеская бравада продолжается, но уже не в такой степенеи, как это было за столом. Он это сказал для нее, а не для дружков, понизив голос и не интересуясь и не проверяя как отреагируют его дружбаны.

        Она, оставаясь неподвижной, молча показал ему глазами на кабинку и вошла туда, не прикрывая за собой дверь. Он вошел за ней и закрыл дверь на защелку. Пространства кабинки едва хватало для того, чтобы в ней поместились два человека. Он был выше нее. Он прислонился спиной к стенке кабинки, и немного сполз по стенке вниз, чтобы их лица оказались на одном уровне. Она поставила правую ногу между его ног и плотно прижалась, легла на него. Он осторожно коснулся губами ее губ и желание охватило его. Он шумно засопел, не замечая этого. Она слегка отстранилась правой стороной тела и, провела правой рукой по его животу и, дальше вниз, в область брюк, ниже пояса. Почувствовав рукой то что и ожидала, слегка сдавила детородный орган, успевший окаменеть, и расстегнула молнию на его брюках.

     - Что я делаю ? что я делаю ? – мысленно повторяла она, подавляя внезапный ужас готового проснуться сознания. О. продолжала находиться в бессознательном состоянии и начала «делать».

         Мимо внимания ее спутника не прошло то, что мальчишки разминочным бегом устремились в туалет, возможно, что вслед за ней. И то что старшой поспешно ушел, и все прочее происходившее в коридорчике, пока дверь в туалет не закрылась. Он почувствовал беспокойство, но он рассудил, что она хочет покурить и поболтать с мальчишками. - Мотивы ее поведения не понятны и надо будет разобраться. Вероятность того, что ее изнаслуют равна нулю, как и возможность секса по согласию - решил он. Он снова кинулся разыскивать официантку. Та как сквозь землю провалилась, ее нигде не было. Наконец официантка возникла неожиданно в дверях кафе, и он расплатился. Его спутница все еще не появилась и он попытался войти в коридорчик туалета, но не тут то было. Дорогу ему преградил белобрысый мальчишка, стоящий на стреме. Мальчишка был невысокого роста но невероятно крепкий и сильный. Белобрысый плечем прижал героя к стене и схватил за запястья с такой силой, что наручники вряд ли могли бы лучше удерживать.

     - Позволь мне пройти – обратился он к белобрысому, но тот молчал и не пускал. Кейс в одной руке мешал дополнительно.
     - Позволь пройти – повторил он, но результат был тот же.

       Ему не удавалось не вырвать хоть бы одну руку, тогда бы он мог ударить блондинчика, ни сдвинуть его с места. Тот словно прирос ногами к полу. Еще пара попыток с непродолжительными паузами между ними не привели к успеху. Эта ситуация и в особенности непреодолимость препятствия в лице блондинчика, были так неожиданны, обескураживающи и унизительны, что все походило на кошмарный сон. Ничего похожего не было с ним никогда за более чем сорокалетнюю жизнь.  А он не был слабаком.  В этот момент дверь в коридорчик открылась и появилась она, с очень бледным лицем, застывшим как маска в японском театре кабуки.
 
     - Что происходит ? – сказала она голосом свирепого завуча средней школы, уставившись испепеляющим взглядом на белобрысого с железными руками и чугунными ногами.

       Тот молча разжал свои тиски и отступил на шаг. Он изумленно смотрел на спутницу, забыв об унижении от блондинчика, она – на блондинчика, блондинчик косил глаз на недавний обьект удерживания, чтобы быть готовым к противостоянию, если потребуется. Обьект удерживания никаких активных действий не предпринимал. Все трое при этом замерли, будто по команде: замри. В этот момент появился красавчик. Высокий, слегка сутулившийся, выглядел немного смущенным, и лицо его было красным, каким бывает лицо некоторых людей с очень светлой кожей, в определенных ситуациях, например, после хорошей дозы спиртного. Красавчик на миг замер, как и остальные трое, не поворачивая головы обвел всех виноватым и мутноватым взглядом и, сутулясь, как бы еще не разогнувшись после не очень удобной позы в кабинке, пошел дальше к столикам.
    
        Мы уходим - сказал Он обращаясь к спутнице. Она покопавшись в сумочке, молча протянула ему номерок. Он взял ее дорогое, черное пальто из тонкой, мягкой кожи и помог ей одеться. Они вышли из кафе, по узкой цементной лесенке на Самотеку, и пошли вниз, в сторону Петровских ворот.

     - Мне нужно срочно позвонить, дай мне монетку для телефона автомата? – попросила О. Монетки не было. Они шли рядом прогулочным щагом, не смотрели друг на друга и молчали. Он спрашивал у редких, шедших навстречу прохожих, и ни у кого не оказывалось монетки. Только на Пушкинской площади удалось найти монетку и позвонить. Он ждал снаружи. Она звонила самой близкой подруге П. Снаружи был слышен, весь разговор, даже ответы П.

     - Я таакое сделала, я тааааакое сделала – повторяла она и замолкала. Ей был дан резкий, не терпящий возражений приказ от подруги, немедленно ехать домой, то есть к П. Ему стало ясно, что его невероятное, шокирующее предположение, которое он гнал от себя, было верным. В его голове это не укладывалось.  Ему казалось, что она не должна была и не могла так поступить после того, что с ними было. Это переворачивало смысл,  который он приписывал произошедшему с ними в предыдушие встречи. Это было тяжелое разочарование, которое надо было еще осмыслить и пережить, а на это нужно время. Он дошел с ней до турникета метро но в метро не пошел.

        Он пошел дальше по Тверскому бульвару, потом по Суворовскому, пересек Арбатскую площадь и пошел по Гоголевскому бульвару. В конце его прогулки ему стало ясно, что ее поведение может обьясняться ее разочарованием им, и, не в последнюю очередь тем, что он сказал ей, что он женат.

        - Но главное было не в этом. Поступок был обьясним только ее желанием секса, которое она не хотела тормозить, гормоны взыграли. Следовательно, в ее диком поступке не было ничего личного против него, решил он, - nothing personal.  Две встречи и отличный секс между ними еще не повод для верности и приличного поведения. Секс был с незнакомцем – как бы упрекнул он ее. - Так ведь и со мной она согласилась быть через 10 минут – сам себе ответил он и усмехнулся. Ничего персонального, и только желание секса было и между ними. Но грязный сортир, все же, не место для занятий сексом для цивилизованного человека, это простить невозможно – решил для себя он. Он больше не встречался с ней.

    6. Последняя встреча

        Лет пятнадцать спустя они случайно (опять случайно) встретились в неожиданном месте.  Встреча произошла в Нью Йорке в библиотеке одного из частных Университетов. Он был приглашен на год поработать в Медицинском Центре, расположенном по соседству, и бывал в библиотеке этого Университета, которая была богаче и комфортнее, чем библиотека Центра. Там-то ему и повстречалась О.
 
     Оказалось, что она  - директор библиотеки этого Университета, ни мало ни много. Так уж сложилось, что О. каждый раз удивляет его с момента их первой встречи, вот и сейчас. Давным давно, года через полтора после их знакомства, она перебралась жить в Нью Йорк. Здесь О. прошла трудный путь, начав с самого низа социальной лестницы. Была швейцаром в русском ресторане на Брайтоне, уборщицей, выгуливала собак в Манхеттене, работала бебиситтером. Освоившись, она окончила Университет в Нью Йорке, стала библиотекарем и, сменив несколько мест работы, в конце концев, прошла по конкурсу на очень высокую позицию. При том, что она была достаточно квалифицированна для этой позиции, ей помог высокий покровитель.

        Она побывала еще два раза замужем - за сыном очень богатого монгола, владельца табунов породистых лошадей, и за сыном известного в Индии писателя. Замужество помогло ей окончить Университет, отец мужа оплатил обучение. Она все еще очень привлекательна внешне, так и не избавилась от русского акцента и получает шестизначную зарплату.
 
        Когда они расстались, он вспомнил все, что с ними было в Москве, и понял, что благодарен ей за те часы, которые много лет назад они провели вместе. За необыкновенную близость до полного растворения окружающего мира. У него даже возникла иллюзия, что это были много более значимые отношения, чем просто секс.  Сейчас он простил ей все включая то, чем сам, в такой степени как она, никогда не обладал,– ее абсолютную внутреннюю свободу.

        Она не говорила ему в Москве, что собирается эмигрировать. Но он мог бы догадаться. Тогда, в Москве, она ему сказала, что изучает английский язык, и привела пример смешной фразы из урока:

     - Ты хочешь вареную колбасу на завтрак ?  Do you want boiling sausage for the breakfast?

        В какой-то момент тогда, в Москве, ему показалось, что он бы хотел каждое утро слышать ее вопрос о том, что бы он хотел сьесть на завтрак.