- Четыре коробки лапши, два ящика гречки, сорок банок горошка, семь упаковок майонеза, пятьдесят литров томатного сока, двадцать пять пятилитровых бутылей чистой воды…
Ева ходила по комнате, проговаривая вслух все свои запасы на ближайшие полгода. Казалось, она потратила на пересчет пару часов, а список все никак не заканчивался.
-… Теплые носки – семь новых пар, халат, штаны…- она потопала в ванну, перевернула страницу блокнота и продолжила вслух. – Шесть бутылок шампуня, три куска мыла, одноразовые станки, прокладки, сорок пять рулонов туалетной бумаги.
Вдоль стен крохотной квартиры рядами до самого потолка стояли коробки и банки. Холодильник забит под завязку.
Ева зачеркнула строку «зубная паста – десять тюбиков», облегченно выдохнула, а затем пошла к компьютеру проверить предоплату за свет и воду.
Потом она взяла ключ, дважды повернула его в замочной скважине входной двери и закинула подальше за шкаф, чтобы не было искушения в случае, если что-то пойдет не так, выбежать на улицу.
Это был ее третий раз. Ева подошла к сумочке, вытащила оттуда белую таблетку галоперидола, положила на тумбочку и села на кровать. Игра началась.
*
Ева целых полгода ждала этого. Она безумно скучала по Насте. И по Марку, конечно, тоже. Это самые лучшие люди из всех существующих на Земле, самые понимающие и близкие. Жаль, что встретиться с ними можно было только так.
«Не спи, не спи, нельзя спать…», - приговаривала она, наматывая круги по маленькой комнате.
Шел третий день без сна и таблеток. Ева знала, чтобы вернуть себе друзей, нужно как можно дольше не засыпать. От книг сразу клонило в сон, еда работала точно также. Оставалось только расхаживать взад-вперед, но с каждым часом делать это было все сложнее. Голова гудела и наливалась вязким горячим металлом, заставляя тело опускаться все ниже и ниже. Но она боролась до последнего.
Вдруг Ева резко остановилась, а потом метнулась в сторону стола, схватила ручку и начала быстро писать.
«…Что такое реальность? Если мы материальны, то почему иногда кажется, что все ненастоящее? Предметы и люди создают мой мир. А вдруг, когда я отворачиваюсь, все тоже исчезает?»
Вена на левом виске пульсировала прямо в центр мозга. Глаза закрывались. Веки потрясывались от постоянных конвульсий.
«Мне неважно, что создает этот мир: другие люди или я. Есть только то, во что я верю…»
Рука продолжала писать странные слова, которые скатывались в несвязные бессмысленные предложения. Маленькая и беззащитная, она опустилась на пол и поняла, что обратно уже не встанет. Голова провалилась под ковер, части тела растеклись по всей комнате. Связь с реальным миром была потеряна.
Из последних сил Ева прошептала: «совсем скоро я буду рядом..» И погрузилась в черный глубокий сон.
*
Слипшиеся веки резко распахнулись от яркого света настольной лампы. Неизвестно, на сколько она отключалась, но за это время ее тело каким-то образом оказалось на кровати. Ева повернула голову к тумбочке, протянула руку, нащупала кнопку и наконец вырубила этот чертов свет. Ни одной таблетки галоперидола больше не лежало рядом.
«Твою мать, опять…», - прошептала Ева просыпаясь. Она прекрасно знала, чьих это рук дело.
«Настя… Настя! Ты же обещала, что больше не будешь так делать! Ты же знаешь, что мне нужно работать!» - она ходила по комнате, пытаясь отыскать сумочку. В пустом доме не было ни души. За окном ночь. Крупными хлопьями падал февральский снег.
«Настя, я знаю, что ты здесь!» - орала она в пустоту. «Где таблетки? Я не собираюсь их пить, мне просто надо считать, сама же знаешь…»
Бесполезно, никто не отвечал. Сумки нигде не было.
Она пошла на кухню, открыла банку зеленого горошка, начала запихивать его в рот и быстро жевать. Пол был слишком уж чистым. Ева сама знала, что в быту была той еще свиньей. Это точно не она натерла линолеум до блеска.
«Ты ведь знаешь, как сильно я скучала по тебе, моя девочка. Шесть гребаных месяцев я жду, чтобы наконец встретиться с вами. Я ради нас это делаю, ты же понимаешь», - маленькая Ева сидела посреди кухни, с ногами забравшись на старую табуретку, и тихо плакала.
«Скажи мне, где они… Иначе в следующий раз я не смогу к тебе вернуться».
Тишина.
Она поставила банку на стол, медленно доползла до комнаты и рухнула на мягкую кровать.
«Скажи хотя бы, на сколько дней я отключилась?»
Снег продолжал валить.
Из дальнего конца темной комнаты прозвучал знакомый тихий голос: «Тебя не было два дня». Ева подняла голову. В углу, загадочно улыбаясь, сидела Настя.
*
Она всегда знала, что реальный мир скучен и прост. Сколько бы людей не встречалось в ее жизни, сколько бы событий не происходило, все было не то. С самого детства Ева бежала от всего этого, потому что осознавала, что мир создаем только мы сами.
С самого начала она была не как все. Замкнутая, странная, нелюдимая. Постоянно что-то бормочущая под нос Ева пугала и отталкивала окружающих, даже родителей. Они долгое время думали, что разговоры с собой – это нормально. Мало ли, что ребенок может придумать. Но постепенно, с годами, стало ясно, что с их дочерью что-то не так. Три воображаемых друга не только никуда не уходили, а наоборот, забирали маленькую девочку в свой мир все чаще и чаще.
В шесть лет испугался даже психолог в детском саду, когда она вдруг схватилась за тряпку и стала хлестать ею окружающих детей.
«Зачем вы ее бьете?! А если я вас бить начну?!» - орала она не своим голосом.
«Кого ее?» - удивилась воспитательница.
«Еву! Ей же больно! Она мне обо всем рассказывает».
«А ты тогда кто?»
«Я Настя».
«А где Ева?»
“Она спит!”
Маленькая девочка носилась по всей комнате, пытаясь достать каждого, кто когда-то делал ей больно. Дети боялись и прятались за кабинками. Взрослые вопросительно переглядывались. Психолог вызвал родителей с работы. И через два часа прямо в детский сад приехала карета скорой помощи. Так она впервые оказалась в психушке.
Врачи провели кучу тестов. Ее пичкали таблетками и били током, брали кровь, ставили уколы и постоянно о чем-то спрашивали. Через несколько лет один из медиков даже написал научный труд на тему раннего диссоциативного расстройства идентичности. Папа ушел, а мама еще долго не могла понять, как в ее маленькой дочери может уместиться сразу несколько личностей. Но факт был таков: внутри Евы жили еще, как минимум, три человека.
*
Настя встала с пола и аккуратно подошла к подруге.
- Полгода тебя не видела, как же ты повзрослела! – она коснулась коротких белых волос Евы.
- Зато ты совсем не изменилась, все такая же красивая.
- Ты же знаешь, я не могу постареть. Стареет только тело, в котором мы живем. Марк и я всегда будем молоды и прекрасны.
Настя была высокой темноволосой девушкой шестнадцати лет. Черные брови, большие глаза и обостренное чувство справедливости. Про таких говорят «палец в рот не клади». Она много раз спасала Еву от злых людей. Могла даже подраться. Но вместе с тем, она была очень добрая и отзывчивая, всегда находила время выслушать и пожалеть, готовила вкусные пироги и ненавидела беспорядок.
- Смотрю, старушка, тут совсем без нас заросла. Все полки в пыли, пол грязный. Ты же обещала прибираться.
- А ты обещала больше не трогать таблетки…
Ева выпрямилась, помрачнела и отодвинулась дальше к стене. Впереди их ждал серьезный разговор на очень неприятную тему. Через пять месяцев и двадцать пять дней она должна вернуться на свою скучную работу, а без таблеток сделать это никак не получится. И вот уже второй раз Настя их забирает, потому что не хочет, чтобы лучшая подруга возвращалась в реальный мир.
- Насть, почему ты молчишь? Ответь мне что-нибудь. Ты же знаешь. Полгода – с вами, полгода – там. Мы договорились. Иначе нас снова заберут и накачают нейролептиками так, что потекут слюни. И мы никогда больше не увидимся. Ты заснешь навсегда.
Темноволосая девушка сидела, опустив глаза в пол, как провинившаяся школьница.
- Я не хочу, чтобы ты уходила. Я люблю тебя. А если никто не узнает?.. Давай просто останемся здесь.
- Артур Николаевич рано или поздно придет узнать, как у нас дела. И на работе будут беспокоиться. Да и что мы будем есть? У меня запасов на полгода.
- Сходим в магазин…
Ева с насмешкой посмотрела на подругу.
- Ты серьезно? Все вместе? В магазин? Да нас через пять минут загребут. Марк выпрыгнет и начнет клеиться к продавщице, потом появишься ты и запричитаешь, какое у них все немытое, а после этого я такая: «мне, пожалуйста, макарон и пачку майонеза». Самой не смешно?
Настя пару секунд смотрела в стену, а потом начала дико хохотать.
- Ладно, в шкафу твои таблетки. Видишь, наверху пакет торчит. А в тумбочке полная банка, - смеясь сказала она. – Пойдем на кухню, я испеку лимонный пирог, и ты расскажешь о зданиях, которые настроила, пока мы спали.
Ева облегченно вздохнула. Зеленый уголок пакета выглядывал из-под коричневой дверцы шкафа.
- А Марк когда придет?
- Скоро. Ты главное – не спи. Он мне говорил, как сильно по тебе скучает. Дай ему время, чтобы проснуться.
Они двинулись в сторону темной заваленной продуктами кухни. За окном наконец-то светало.