Подход к написанию диалогов в сериалах отличается от кинематографического стиля. Фильм длиной в два часа, если создатели очень стараются, предполагается делать тщательно, с вниманием к каждому слову сценария. В сериалах, когда идет поток этих серий, неизбежны бесчисленные повторы, слова-паразиты. Впрочем, все зависит от стилевых пристрастий самого автора. Разумеется, есть сценаристы, у которых, несмотря на большой объем (около 200 серий), диалоги качественные, иной раз не хуже, чем в классических пьесах. К примеру – покойная Жанет Клер, Глория Перез, Мария Аделаида Аморал, Мануэль Карлос. Они считаются авторами идеи, самого проекта, но в их командах работают разные люди, они тоже вносят свой вклад в те или иные серии, сцены – иногда ухудшая общее впечатление.
Что в длиннейших теленовеллах может броситься в глаза человеку с обостренным чувством смешного (опять же оно – у каждого свое)? Деревянный стиль речи – роботизированный. Как будто разговаривают две машины – их фразы лишены энергетики, дыхания жизни, это просто набор нужных слов. Так писать проще всего. Так может каждый. К примеру:
«Отец: Ты должен слушаться меня, потому что ты мой сын, а я твой отец.
Сын: Я не буду слушаться тебя, хоть ты мне и отец, а я тебе - сын.
Отец: Что это за сын, который не слушается своего отца?
Сын: Мне уже восемнадцать лет. И по закону я не обязан никого слушать.
Отец: Восемнадцать тебе исполнится только через неделю.
Сын: Через неделю закон вступит в силу.
Отец: Мне не нравится этот закон. И я его не признаю.
Сын: Почему?
Отец: Потому что сам я всю жизнь слушался папу.
Сын: А я не желаю слушаться.
Отец: Ты мне не сын, а я тебе не отец.
Сын: Но по закону в течение этой недели ты обязан меня содержать.
Отец: Я сказал, что не признаю этот закон».
Я помню передачу на тему диалогов в пьесах – когда объясняли разницу между «Я не пойду» и «Не пойду я». Казалось бы, да не все ли равно? Нет! Разница – в интонации. Второй вариант показывает настроение персонажа (явно плохое – и это слышится в реплике), первый вариант – интонационно нейтрален. Это можно произнести в любом эмоциональном состоянии.
Из бразильских авторов выделялся в этом смысле Бенедито Руи Барбозо – у него персонажи постоянно переспрашивают друг друга об одном и том же. Вот образец его диалогов:
«Юноша: Как тебя зовут?
Девушка: Мария.
Юноша: Это правда?
Девушка: Да. Это правда. А как тебя зовут?
Юноша: Антонио.
Девушка: Это правда?
Юноша: Да. Это правда».
И далее в таком духе. Ты пришла ко мне? Да. Это правда? Да, это правда. Ты едешь в Бразилию? Да. Это правда? Да. Это правда. И – до бесконечности в том же духе.
Называют герои друг друга по национальности. Я крайне редко слышала у Барбозо какие-то имена, хотя они есть. Они говорят: эта итальянка, этот итальянец, немец, испанец, португалец, еврей и т.п. Никакого национализма автор в это не вкладывает, просто – такая манера. Кто-то может сказать «проклятый итальянец» или «проклятый португалец», но это тоже ничего на самом деле не выражает, просто некое минутное раздражение, не более того. Вспомним, что до Гитлера эта тема воспринималась абсолютно спокойно, не было табу, никто не шарахался от слов, обозначающих национальность или расу, и даже откровенных признаний в неприязни народов друг к другу. О толерантности не говорили. Но у Барбозо это скорее – просто привычка. Если какие-то имена и звучат в сериале, то это те, у кого сценаристы не нашли испанских, итальянских, португальских, славянских примесей… хотя они по идее у всех должны быть. Бразилец, как и канадец, - это же не национальность, а гражданство. Хотя появись у Барбозо канадец, его бы, скорее всего, именно так бы и называли.
Что бросается в глаза у американских сценаристов? У них есть положительные персонажи. И стиль речи этих людей отличается от стиля негодяев (куда более красочного и колоритного). Положительные персонажи хотят каждый миг своей жизни прожить в соответствии с некими правилами, понятиями, каким должен быть Хороший Американский Парень (или в женском варианте). И слово «правильно» у них появляется чуть ли не в каждой фразе: «Я чувствую, что поступил правильно. Я хочу, чтобы все у нас было правильно. Это было правильное решение. Это был правильный поступок. Ты правильно мыслишь. Ты говоришь правильно».
Издевка над этими персонажами – в «Докторе Хаусе». Герой хочет признать девушку, заявляющую, что она его дочь. Хаус ему говорит: «Потому что это хорошо и правильно?» После анализа ДНК, который его уговорили сделать, выясняется, что никакая она не дочь. Издевка, скорее, не в самой ситуации, а в стиле речи. Так же высмеиваются «правильные» американские персонажи в «Твин Пиксе», у Вуди Аллена – у сценаристов, которым смешны такие шаблоны. Не по сути, а по манере поведения. Но такие персонажи никуда с американского экрана не деваются, а продолжать жить своей «правильной» жизнью. И какой-нибудь очередной ковбой с большой буквы готов жизнь положить на то, чтобы схватить «неправильного», прицелиться и заявить: «Ты плохой парень, Хэнк. Ты. Плохой. Парень».
Я много имела дела с диалогами, когда принимала участие в написании книг по телесериалам (отечественным). Это труд коллективный. Сценарий не мой, герои не мои – их придумала группа авторов под руководством того, кто считается основным. Представьте количество серий – около ста, если округлить. Каждая серия – сорок страниц диалогов. При умножении получается четыре тысячи страниц. Так что диалогов я начиталась… Задачей автора книги (в нашей стране) является сокращение сценария, чтобы он уместился в десять авторских листов. Да и сам язык, которым это изложено, может быть потом полностью переписан редактором. Так что в конечном результате в такой работе нет отпечатка индивидуальности кого бы то ни было. Она обезличивается. Я написала на такую коллективную работу со своим участием пародию (правда, не в разделе «драматургия», а в прозе, она находится в сборнике «Пародии на прозаиков»).
Что еще смешного (помимо роботизации речи, вопросов и слов-паразитов) – это, конечно же, излишний пафос. Он уничтожает любую ситуацию, придает карикатурный оттенок всему. Можно «убить» любой сюжет, если герои будут изъясняться как в индийском фильме:
«Лакши (в слезах): Ты уничтожил любовь. Ты превратил любовь в грех. Любовь стала грехом!
Суреш (цинично ухмыляясь, обнажая золотой зуб – примета законченного негодяя): Мы только развлекались.
Лакшми: Какой же ты негодяй!
Суреш: Ты думаешь, я нанял тебя, чтобы ты работала секретаршей? Это умеют многие!
Лашкми: Ты запятнал мое чувство своим бездушием. Я ненавижу тебя, Суреш!
Суреш: Ты слишком доверчива, крошка.
Лакшми: Ты мерзавец! Мерзавец! Мерзавец!»
Причем для Индии это даже органично – если соединить с их мимикой, пластикой, музыкой, колоритом… Но эти фильмы при всем их «трагизме» во времена моего детства смотрели, чтобы повеселиться, доходило до того, что компании школьников выгоняли из кинотеатра.
Мексика пошла по такому пути – но у них этот пафос со «святой бедностью» и «бездушным богатством» доходит до таких высот, что даже советские фильмы с определенной классовой пропагандой «отдохнут». И даже самые завзятые коммунисты иной раз не возмущаются этим повальным злодейством богатых, а веселятся. Вот до чего доходят сценарные стереотипы!
Надо сказать, что персонаж исключительно положительный может быть не скучен в двухчасовом фильме, но в двухсотсерийной теленовелле может откровенно притомить. Среди сериальных (а не киношных) зрителей гораздо популярнее отрицательные герои, хотя они в своем злодействе тоже бывают комичны. В Бразилии, на мой взгляд, самая жизнеспособная тенденция: герои должны быть неоднозначными (внутри них идет борьба тьмы и света, расчета и чувств). Или они должны трансформироваться на протяжении сериальной жизни. Иначе это – тоска.
При упоминании об абсурдности злодейства могу вспомнить яркий пример – появление педофила, который когда-то приставал к своей трехлетней жертве, двадцать лет спустя с желанием любви (итальянский телесериал «Камилла, или Нераскрытые тайны»). Педофилу интересен определенный возраст, ему совершенно не нужен тот же объект через двадцать лет. Это с его точки зрения уже – глубокая старость.
Еще один момент, который высмеивают чаще других, - это сюжетный абсурд (но в диалогах он тоже, естественно, отражается). Сериал может начаться вполне нормально (как «Мелроуз-плейс»), но потом сценаристы, может быть, желая взвинтить рейтинг любой ценой, начинают сводить и разводить пары, менять партнеров местами. В итоге все со всеми успели если не переспать, то пофлиртовать уж точно. Но это тоже приедается. И героев - одного за другим - вдруг ни с того ни с сего превращают в наркоманов, алкоголиков или одержимых идеей-фикс (например, желанием с оружием в руках мстить всем подряд за несчастливое детство, о котором они ВДРУГ вспомнили во втором или третьем сезоне сериала). И получается такая сценарная каша, что невозможно даже пересказать содержание сериала, непостижимо, о чем он вообще. Особенно в этом перестарались американцы. В их сериалах очень часто только первые сезоны логичны, внятны, понятны. Потом начинается чехарда, театр абсурда, апофеоз повальной маниакальности (когда у героя или героини появляется маниакальный блеск в глазах, и они замышляют убить всю планету).
Действительно ли это уж так поднимает рейтинги – экшн ради экшна, некая «движуха» на экране: постель, драки, перестрелки. Сценаристы считают: иначе – скучно.
Но есть и такие авторы, как бразильский Мануэль Карлос. (Манека – как его ласково называют). Он решил писать сценарии на обыденные темы – показывать ежедневную жизнь. В его сериалах крайне редко бывают напряженные сцены – в начале парочка таких, в середине две-три, и в конце, когда наступает развязка. Большую часть экранного времени персонажи просто ходят по улицам под красивую музыку. Сидят в кафе. Многозначительно переглядываются. Восхищаются природой и погодой. Событий как таковых – кот наплакал. Если бы это был фильм двух-трехсерийный, еще куда ни шло, но двести серий размягченной вялой созерцательной жизни героев? Впрочем, он тоже не избежал влияния американских приемов. Ни с того ни с сего у него ВДРУГ кто-то может превратиться в мстителя или мстительницу за что-то, начать стрелять и т.п. Правда, у него это займет несколько сцен, долго тянуть такую линию он не будет. У Мануэля Карлоса бывают хорошие диалоги, он талантливый автор. Но много и «общих мест» наподобие:
«Муж: Зима сменяет осень, а зиму сменяет весна.
Жена: Как это верно!
Муж: Я это прочел в одной книге.
Жена: Как это красиво!
Муж: Лето сменяет осень, а осень – зима.
Жена: Где ты это прочел?
Муж: В другой книге».
Может, Мануэль Карлос и не сам пишет такие «проходные» сцены, но в его общий «колыбельный» убаюкивающий стиль они вписываются. Персонажи как будто спят на ходу. Атмосфера летаргического сна. Действия - ноль. Только злодеи изредка встряхиваются и вспоминают о своей миссии творить зло на этой земле. Но и они быстро выдыхаются и возвращаются в такое же летаргическое состояние общего оцепенения. Ранние его сериалы были более динамичными, драматургически насыщенными, но стиль его эволюционировал в сторону некой сонной отрешенности. Но сериалы эти смотрят ради любимых актеров, музыки, красивой природы – там есть, от чего получить удовольствие.
Вообще в сериалах при всех возможных минусах должно быть хоть что-то, цепляющее, дающее положительные эмоции. Как в индийских фильмах, где все искупляется красивой экзотикой, пластикой, звуковой атмосферой. Но если при роботизированной речи героев, нелепости сюжета, механической игре актеров, еще и съемки и музыка подкачали… то это уже не смешно совсем.
Ссылки:
«Почему же мы смотрим бразильские теленовеллы?»
http://www.proza.ru/2007/01/05-143
«Мода на маньяков»
http://www.proza.ru/2016/02/25/1774
«Примитивизация сценариев теленовелл»
http://www.proza.ru/2016/03/08/1871
«Вечный Праздник Непослушания»
http://www.proza.ru/2014/08/21/1509
«Письма доктору Хаусу»
http://www.proza.ru/2015/01/08/1936
«Ты не будешь смеяться с друзьями…»
http://www.proza.ru/2015/02/18/1261
«Мозговой штурм»
http://www.proza.ru/2016/03/15/1738
«Алина, я тебя люблю»
http://www.proza.ru/2016/02/27/1635