Как только он приехал по адресу, снова пошёл дождь. Сезон дождей, его предупреждали. Какого чёрта он прилетел опять в эту страну, в эту столицу и ломанулся на такси к морю. В прибрежный маленький городок, забытый богом и людьми. Вытащил сумку на колёсиках и поковылял через стену дождя к двухэтажному отелю, высоко поднимая ноги в промокших насквозь мокасинах. Молочной тонкой кожи в дырочках с узкими приподнятыми носками. Мокрые светлые брюки прилипли к острым коленкам.
Скрипнул стеклянной дверью и вошёл в пропахший плесенью холл гостинички, дешёвой. Здесь бы его никто не узнал. Бегом через две ступеньки вбежал по лестнице на второй этаж. Открыл дверь номера и с наслаждением стянул с себя мокрую одежду, переступая через неё ногами. Влез в душ, еле тёплый. Вытерся махровым белым полотенцем, обвязался другим вокруг талии и рухнул на кровать. Представил её, её тонкую беззащитную бледную шейку, шейку Модильяни. Только за эту шейку её и стоило полюбить. Полгода назад он был здесь с ней в последний раз...
Познакомились в театре. Никто из них фактически не знал друг друга, так, случайная компания, случайный спектакль.
Потом добивался. Потом повел её домой. Он так не делал никогда, в первый раз увидел и сразу захотел в койку. Это было не в его правилах. Но в этот раз что-то задурило ему голову, какой-то необычный запах от её тела и эта вот беззащитная белая детская шейка. Он наклонялся к ней, незаметно, с бокалом в руке и принюхивался. Поводил носом как заправская ищейка и не мог оторвать глаз от её шеи.
Внутри у него поднималась уже привычно какая-то тёплая волна, снизу вверх. Если сейчас же не уложить её в постель, то это разорвёт его изнутри, вырвется из него. И он уже не сможет дальше себя контролировать. К счастью, она согласилась. Безропотно согласилась пойти с ним и за ним. Он вёл её по полутёмной лестнице за холодную ручку. Потом раздевал её трясущимися руками, путаясь в пуговицах, завязках, поясках, бретельках. Хотел рвануть это всё, но сдержался.
Потом этот запах, этот непонятный запах, эта выгнутая тонкая шейка, это маленькое бьющееся сердечко под ним. И накатывающая волна кайфа. Прости Мэг, я не смог удержаться!
Утром оба синхронно, в какой-то лихорадке собрались, побросали вещи в багаж. Не разбирая, не укладывая. Просто ворохом. Вызвали такси и помчались в город. Опомнилась она уже в самолёте под шум двигателей, поменяли билеты. Стюардесса разносила напитки. Она взяла себе маленькую бутылочку красного сухого вина. Обрывки фраз повисали в стеклянном воздухе и висели в нём неподвижно, пока она, замерев, не застывала. Не погружалась в себя. И не видела в абсолютной звенящей тишине только его шевелящиеся губы.