Глупо совершенно, улыбаясь внутри себя и снаружи во все тридцать два. Из меня прёт это, вылезает во все щёлочки. Не удержать, не схватить эту радость жизни. Не хватит ничего. Ни пальцев, ни рук, чтобы заткнуть это. Я счастлива!, вот и нужно это парение, летание в небесах.
Жизнь тогда превращается в вечный караван историй в моих мозгах. Женщина, по мнению некоторых мужчин, и это правильно, существо вечно думающее. Два полушария женского мозга постоянно заняты важными, неимоверно важными мыслями. С точки зрения мужчин, дико пустяковыми, ничтожными и даже какими-то детскими. Из одной половинки мозга в другую перелетает- как он на меня посмотрел! Десять раз. Нет, может даже, двадцать. Потом- какой он милый, неимоверно милый! Какой воротничок мило вытертый у его голубой джинсовой рубашки у самого краешка, у шеи. Да-а-а! Счастье вышибает при этом последние мои мозги. То есть, последние остатки мозгов.
А какая бородка смешная. Удивительно милая. Тридцать раз. То есть, постоянно занята. Непрерывно. И в этом думаньи, в вареньи этом увязнув как муха, спотыкаешься о бортик калитки деревянной. Чуть не падаешь. Хватаешься рукой за боковую, посеревшую от дождей планку. И смеёшься, заливаешься просто. Ну, ты даёшь! Совсем уже! И всё продолжает переть из тебя это счастье невыносимое. От этого вот его потертого воротничка, от волосиков на подбородке.
Сосны там по бокам дорожки совершенно невыносимой, чудовищной красоты. Тоже рыжие, розово-рыжие в лучах восходящего солнца. Я люблю их, сосны эти дурацкие! Все, во всю их высоченную длину. И готова просто мысленно сожрать их целиком. Запихнуть в себя вместе с их тёмно-зелёными колючими хвоистыми кронами. И небо туда же. Голубое- преголубое! Чашкой фарфоровой перевёрнутой над всей этой красотой! Люблю-люблю- люблю! Что мне делать с собой, с этими соснами, озером, миром, наконец!
Можно завтра ты будешь со мной навсегда?