Сатира призвана восстанавливать разрушенное Пафосом! – Возможно Аристотель
__________________________
Совещание у О.–О. Табак-ОФ, он же - Шелен-Берг и К ненормированно тянулось битый шестнадцатый час: сцена не смотрелась, кадр не вылетал, не говоря уже о совершенно сдохших птичках! Фон-Режиссёр Лиозно-Ф Татиана сильно нервничал за всех вместе взятых:
– Напрягитесь, товарищи фашисты! Придите в себя и возьмите себя в руки!
Как всегда наилучшим образом держался - держал себя в руках штандартенфюрер фон Штирлиц: многосерийная привычка позволяла ему, сидя на стуле, спать с открытыми глазами, во сне продолжая импозантно покачивая носком ноги и курить. Привыкшие к одно серийности одно партийцы по профессии держались значительно хуже: глаза у них лезли на лоб и ноги судорожно дёргались.
Минералку давно выпили. С виду как настоящие, но, тем не менее, совершенно бутафорские – из папье-маше бутерброды внушали застольным совещателям вселенскую тоску. От усталости спутав порядок действий, обаплдевший фон Опе-Ратор махал на камеру тетрадкой и вытирал себе усы мокрой тряпочкой.
Отзывая фашистов из-за стола по одному, гримёр их поочерёдно пудрил, чтобы выглядели посвежее. Помогало плохо, - получалось собрание пудренных и как зимние мухи вялых полу покойников. Двое отпросились с головной болью. Третий – с зубом внезапно бурно проснувшейся мудрости к дантисту – естественно! – агенту Мюллера.
– "...Вот так как!" – наконец догадался Фон Лиозно-ф, не допустив четвёртого фашиста на внезапные тёщины похороны, – Саботажу я отвечу беззарплатьем!
– Шеф, лучше расстрел! – вконец озверевший на советской киностудии массовочный гитлеровец, враскачку на одной ножке стула подавшись вперёд, с хрустом яростно вгрызся в картон бутерброда.
– Есть! – обрадовался фон Опе-Ратор, – первый удачный кадр! Ещё бы тройку – парочку! Нажмите на эмоции, сидельцы проклятые!
– Хрясь! – треснул по столу кулаком внезапно вскочивший шеф внешней разведки О. Табак-ОФ и К, – Господа офицеры! Товарищи по партии! Ценные кадры нашей Родины! Разведчик – это звучит гордо! В то время, как это звучит гордо, что происходит вокруг, я вас, господа - товарищи, спрашиваю!?
Все, кроме портрета фюрера и Штирлица, оглянулись направо – на соседей, потом налево – на оператора и Фон ЛиозноФ. Один Фюрер гордо не желал поворачиваться, пока камера не была направлена исключительно на его портрет. Строго соблюдающий конспирацию и пиетет к старшим по званию Штирлиц вместе с фюрером тоже никуда не оглянулся.
– Безобразие! – продолжил О. Табак-ОФ и К, – 16 часов съёмок – есть закордонный удар по нашему трудовому законодательству. Этому пора сказать решительное "НЕТ" и положить полный конец: с т о п к а д р! Вста-Али! Домой на отдых - левой, левой! Ма-арш! – счастливые фашисты безудержно рванули к дверям.
– Класс! – сиял Опе-Ратор – слова заменим, кулак отрежем.
"Не будет ли мне теперь ещё слишком рано выйти чтобы не нарушить конспирацию?" – во сне неслышно подумал осторожный советский разведчик Исаев он же - фон Штирлиц.
– Штирлиц! А вы останьтесь ещё не надолго, – хитро щурясь, хором вслух ответили Табако-Ф и К, – обсудим с вами секретные новости от советского Информ-Бюро... Бюро-кратические новости – плохи из рук вон: у нас кончается плёнка!
– Не миновать нашему Рейху сепаратного мира с пересмотром бюджета, – как по писанному прочёл Штирлиц тайные мысли шефа.
– Да-а... Нужна – сильная проповедь с наведением маскировочной тени на плетень! Поэтому пастора – в кирху за орган. Орган зарядить бронебойными. Кирху – на сцену. Санта Клауса под елку... Я хотел сказать: Льва Дурова в боевую готовность, а Агента Клауса – на связь! Срочно займитесь этим международного значения делом, Штирлиц. В случае успеха орден вам гарантирован.
– Есть! – обрадовался Штирлиц, – реальное дело – это дело! А то сидишь, сидишь... Прямо курить уже не хочется!
ПРОДОЛЖЕНИЕ - СЛЕДУЕТ СКОРО!