Весело и неритмично трещали колеса чемодана о выщербленный асфальт узенькой дорожки. Пахло керосином и пылью.
Удивительно легко. Необычайно светло. Соня едва не прыгала, как в далеком детстве, в первый день летних каникул.
Она всегда восхищалась самолетами. Обожала их завораживающую грацию, изящество линий, какую-то царственную стать. Их громкий мужественный голос, особенно на взлете. Но самое главное — те ощущения новых открытий и впечатлений, которые они дарили. С самых юных лет Соня путешествовала. И каждый раз, переступая узенькую пропасть между трапом и дверью, испытывала один и тот же восторг. Странное дело, на борту ее уже не волновала ни турбулентность, ни задержки при посадке, ни любые другие неприятности. В небе она была дома.
Сегодня, правда, ощущения были другими. Во-первых, впереди шагал Матвеев. Такой уверенный, собранный, словно швейцарские часы. Во-вторых, сама Соня стала другой. С того вечера, как открыла секретный конверт. И дело было даже не в банковской карточке и договоре, согласно которому ей каждый месяц перепадала сумма, сравнимая с ее прежним годовым доходом. И не в странной инструкции с заклинаниями, начертанными пером на розовой пергаментной бумаге. А в том, что с того вечера жизнь Сони обрела смысл. Она закрыла свою страничку, повесив объявление о том, что теперь заказы принимаются только от тех, кто в списке ближайших друзей; купила три автоматические поилки для кошки и отдала соседке четыре мешка разнообразного корма. Написала маме сообщение, в котором попросила прощения за свою прежде глупую и бестолковую жизнь и выключила телефон.
Сменила номер, обновила полностью гардероб. Купила хорошую косметику и впервые в жизни сделала маникюр.
И мир стал цветным. Она удивлялась: почему люди вокруг ходят с такими хмурыми лицами? Откуда столько хамства и недоверия? Она-то счастлива. А вот спроси ее, почему? Соня и сама рассмеялась бы: да просто от того, что один псих сказал ей, что миру угрожают фантомы в цветных лампочках, а она от радости и сама стала такой же дурой. И вот сейчас ее поднимает над землей мысль о том, что она едет в какую-то румынскую дыру со странным названием для того, чтобы побывать в маленькой душной комнатке, где порой исчезают люди.
Но! Ей это, черт возьми, нравится!
В который раз заставил сердце биться чаще вжимающий в кресло разгон, уши наполнили гул и свист. Соня зажмурила глаза, чтобы через несколько секунд открыть их и увидеть лоскуты пригородных огородов и полей в иллюминаторе. Самолет поднялся в небо вслед уходящему за горизонт солнцу.
Матвеев хмурился. На его коленях лежала раскрытая книга, которую он едва ли собирался читать. Он молча кивал в такт играющей в наушниках музыке и что-то чертил пальцами в воздухе.
- Профессор? - позвала его Соня.
Ответа не последовало. Ученый отключился от реальности. Не смогли его соблазнить ни бортпроводница с необыкновенной гармонией форм, ни стакан томатного сока, ни форель с картошкой в алюминиевом гробике. Соня несколько раз вздохнула и отвернулась к окну. Там было видно, как земля зажигает огоньки своих сел и городов в то время как солнце играет в кошки-мышки с преследующим его самолетом.
Вдруг Матвеев громко чихнул и выпрямился в кресле.
- Будь здоров, - улыбнулась Соня.
- Всегда здоров,- откликнулся Илларион Павлович. - Так. Новый персонаж в игре. Кажется, нашего полку прибыло.
- Еще один Великий?
- Лучше, Лисичка. Еще один оттуда, кто не принимает их порядки. Весть пришла из Хургады, где мы подозреваем наличие точки сопряжения, но до сих пор не можем найти.
- О, в Хургаду я хоть сейчас.
- Жаль, что мы едем в Марамуреш, - усмехнулся Матвеев. - Но в том, что этот персонаж найден в Египте, есть какой-то дьявольский символизм...
- Слушай, а как ты все это узнаешь?
- Ну ты же не единственная, в чьей жизни мне кое-что дозволено видеть, - ответил профессор, глядя куда-то за кабину пилотов. - Но дело не в этом. Тот парень, который засек сопряжение, описывает новую манифестацию как похожее на кошку существо с пушистыми ушами и разноцветной шерстью. Он собирается внести ее в список под наименованием «Мистическая Кошка», и, принимая во внимание значение мурзиков для Египта, полагаю, что название будет принято. Зафиксирована Кошка во время схватки с Желтым Круасаном. Последний, как ты помнишь, известен своей способностью мутить людям разум. Так что эта новая штучка кажется вполне полезной.
-Волшебник, вот что давно хотела расспросить. В толк взять никак не возьму, а в Книге об этом очень путано написано, - сказала Соня, повернувшись к Матвееву и приблизившись почти на неприличное расстояние. - Как они являются нам?
- Хм... Придется читать лекцию. Видишь ли, Лисичка, наши реальности соприкасаются только при очень сложно подобранном наборе условий. Это время, календарная дата, влажность, фаза луны, и еще миллион тысяч факторов. Но есть места, где сопряжение установлено постоянно. Некоторые наши коллеги называют эти точки «порталами» хотя это и не всеми принято. Более официальным наименованием принято «дверь». Так вот, проникнуть в наш мир в виде призрака огня эти сущности могут через любое сопряжение, но вот вернуться — это для них уже сложнее. Пока они гуляют в прожекторах, мы их не видим и можем только ощутить. Ну, или умереть от их воздействия. Но если они захотят обратно домой, то для этого им нужна дверь. Мы можем видеть их обличья в любой точке сопряжения, но войти в контакт удается только в дверях. Тут наши шансы практически равны — они выступают такими же существами из плоти, как и мы, и драка обычно удается красивой. Кроме схваток с некоторыми из них. Ладно. Увидеть и назвать новую манифестацию может любой Великий, правил номенклатуры нет. Был, например, в свое время такой тип, как Войлочный Чайник, который при ближайшем рассмотрении оказался шестируким колобком с металлическим блеском и жесткими волосами. Чайником его назвал Великий по имени Ли Лунг Люо, а сразил в двери Хуан Хорхе Севиьяно. По отчету Хорхе выходила победа над Стальным Пауком, а по отчетам китайского отделения стало ясно, что повержен Войлочный Чайник. Поэтому некоторая неразбериха есть, но для этого и пишется Книга. Ты еще многих увидишь, и наверняка многих откроешь, поэтому готовься к посадке и думай о чем-нибудь хорошем.
- Я всегда думаю о хорошем на посадке, - улыбнулась Соня. - Спасибо за разъяснения.
Бухарест Соня почти не увидела — разве что только из окна самолета, да потом еще немного на окраине, хотя машина рванула сразу на север, к Плоешти, не предоставив возможности пассажирам что-либо рассмотреть.
Матвеев выглядел очень довольным. Он каким-то образом разжился в аэропорту фирменными бургерами, колой и картошкой, хотя Соне показалось, что они пробежали по зданию аэровокзала со скоростью метеоров.
- Великие иногда едят гадость, - сказал Илларион Павлович, распаковывая картошку. - Но это оправдано.
- Я это точно не буду, - брезгливо помотала головой Соня. - Спроси водителя, есть ли тут приличный ресторан по пути?
- Есть, это я и без него знаю, - хмыкнул профессор. - Но мы там задерживаться не собираемся.
- Но я есть хочу, - надулась Соня. - А это издевательство над фигурой я ни за что не буду.
- Ладно, - кивнул Волшебник. Он замер, прикрыл глаза и нарисовал в воздухе несколько фигур. - Что заказывать будешь?
- Э... Шутишь? Ладно. Тендерлойн стейк, бамию в горчице и салат с креветками.
- Принято, - кивнул Матвеев. - Странный набор, вроде ты меня проверить хочешь.
Соня ехидно улыбнулась.
Но когда машина остановилась возле заведения с претенциозным названием “Gurmandu Grill” и официант передал через окно большой белый пакет, девушке стало стыдно. Помимо того случайного набора, собранного отчасти из озорства, отчасти по наитию, в пакете нашлись еще три баночки пива и пластиковая бутылка содовой.
- Я дополнил заказ, - сказал профессор. - Ведь о напитках ты не подумала, а? И о водителе тоже... Слава Богу, в этом ресторане работает известный Великий. А то осталась бы ты без бамии.
Соня покраснела и молча принялась есть.
- Не смущайся, Лисичка, - ласково сказал Матвеев. - Еще много интересного у нас впереди.