6
А одинокий узник, томившийся в карцере, стоящем напротив сарая, услышав стрельбу и шум, сначала испугался, а затем, догадываясь о её причине, плотнее зарылся в сено и всё смотрел в маленькое оконце. Вот, видимо, конец войне. Боже, как я ждал этого часа, думал Петер, Всё, всё, должно измениться. Конечно, придётся ещё поработать в плену. Но это не страшно. Когда-нибудь отпустят. Русские великодушны. Они победили. Какая радость у них. Сколько они перетерпели. А Германия, как и говорил отец, потерпела поражение. Правда, это была ошибка напасть на Россию. И я расплачиваюсь за это. И мы все, надо терпеть, Бог милостив!
- Петер, Петер! – услышал он весёлый голосок Лизоньки. У нас Победа, Петер! Мы победили. Все радуются. Теперь и тебя отпустят домой, Петер!
- Хорошо бы, Лиза. Но вы не должны приходить ко мне. Вам будет плохо. Ваш отец очень строг.
- Петер, все веселятся. Даже часовой ушёл. Ничего не будет. Тебе одному скучно, вот я и пришла. Мы ведь друзья, правда?
- Правда, Лиза, друзья. Только я очень волнуюсь за вас. Идите домой.
- Петер, а ты уедешь, да? А когда тебя отпустят?
- О, это ещё не скоро. Много работы. Надо много и хорошо работать, Лиза, чтоб получить возможность уехать домой.
- Петер, порадуйся с нами, что ты сидишь там, в сарае, давай побежим к реке.
- Лиза, Лиза, не надо.
Но Лизонька уже не слушала Петера. Она ловко выбила перекладину из упоров, отворила дверь и вбежала в сарай. За ней бежал преданный Джульбарс.
- О! Это ты для меня сделал, - увидела она в руках Петера новую игрушку – лошадку с пышной гривой, - для меня?
- Да, Лиза, для вас.
- Спасибо тебе, Петер! Ты хороший. Пойдём.
Как можно было отказать этому божественному существу, дарившему ему эти русские просторы луга, далёкие леса, реки, бегущей за пригорком. Это высокое майское небо, это солнце, склоняющееся к высоким елям. Свежий ветерок просто опьянил Петера. Какая-то невидимая сила толкнула его и понесла по широкому лугу. Он бежал, наслаждаясь свободой и широко раскинув руки навстречу ветру. Полы его шинели раздулись, как паруса и он напоминал огромную странную птицу, парившую над лугом. Где-то там, за ним летело божественное существо, а поодаль нёсся весело Джульбарс.
- Стой, стой! – внезапно раздался голос появившегося ошалевшего часового.
- Стой! Стрелять буду!
Но птица продолжала лететь.
- Стой! Стой! Куда несёшься, фриц! – раздались нестройные голоса с высокого крыльца, сильно выпившей компании.
- А ну, стой! – зычно выпалил Степан Никитич и потянулся к кобуре. – Не стрелять! Я сам!
В этом мареве канонады, когда всё вокруг наполнилось звуками выстрелов, рёвом и надрывностью сирен, когда пространство, потеряв обыденность сонного беспредела, так непривычного и уху, и взору, никто и не услышал выстрелов из наградного пистолета. Рука майора посылала пулю за пулей.
На фоне высокого неба, над обрывом реки, птица нелепо взмахнула крыльями и упала в луговую траву. Маленькая фигурка, сделав несколько шагов, провалилась за ней вниз, и только чёрная тень беспокойного пса ещё мелькала среди травы. Все бросились к реке. Потускневшее небо, прошитое сполохами прожекторов, трассами пуль, выхлопами ракетниц, не слышало ничего, кроме всеобщей радости Победы. Канонада не прерывалась и только, как гроза, то утихала, то снова, с ещё большей силой, громыхала повсюду. Боже! Какой праздник! Долгожданная победа! Святой день Победы!
День Победы! Война, окончившаяся война, продолжала поражать свои жертвы. День Победы! День Победы. День Победы …