День Победы
1
Берёзы весело переговаривались под майским ветром, принесшим долгожданную солнечную погоду, тепло и радостные ожидания. Степан Никитич возвращался с новой делянки, где кипела работа. Немцы совсем освоились и работали, как хорошо налаженная машина.
- Товарищ майор, товарищ майор! – догонял его, спотыкаясь и почти падая на многочисленные пни, сержант Воблин.
- Ну, что случилось? – Степан Никитич остановился, повернулся к Воблину и сощурил глаза.
- Разрешите дополнить? – вытянулся сержант.
- Ну, валяй, сержант.
- Вас разыскивает полковник из Главного управления.
- Маторин?
- Так точно! Он ждёт вас на базе. Просил не задерживаться.
- Добро, сержант. Где твоя колымага?
- Так рядом, на просеке. У седьмой засечки.
- Пошли, - махнул рукой Степан Никитич и широко зашагал по просеке. Сержант Воблин почти бежал за ним. Заморский Студебекер, зарычав, понёсся по гати, оглашая соседние поляны.
Подъезжая к базе, Степан Никитич осмотрел хозяйским глазом лагерные бараки за забором, пилораму, где сновали люди, занятые своим делом, длинную казарму, сияющую свежее покрашенными стенами и хорошо вымытыми окнами, и хозяйственные постройки, разбросанные вокруг. Машина застыла у входа административного барака.
- Приехали, товарищ майор! – отвлёк Степана Никитича голос Воблина, он резко открыл дверцу и спрыгнул на землю.
- Ждут уже больше часа! – вытянулся перед Степаном Никитичем взволнованный капитан Заец.
- Не дрефь, Ефим. Расслабься. Всё уладим. Как показатели за вчерашний день?
- Выше нормы. Идём с опережением, Степан Никитич. Я уже доложил.
- Добро!
- Только, подозреваю, полковник приехал с хорошими вестями, - продолжил капитан Заец.
- А, как узнал?
- Мурлычит под нос, глаза смеются.
- Ну, ты психолог, Ефим. Однако, правильно заметил. Пойдём.
На пороге своего кабинета, открыв дверь, Степан Никитич, вытянувшись и приложив правую руку к козырьку, выпалил:
- Здравия желаю, товарищ …
- Вольно, майор. Заждался тебя. Вот приехал, как обещал, после праздника. – Маторин подошёл к Степану Никитичу, обнял его за плечи и посмотрел в глаза.
- Рад тебя видеть Степан, рад! Проходи, садись. Времени уже мало, надо возвращаться. Твой заместитель ввёл меня в курс дел. Хорошо работаете. А ты, что стоишь, капитан, проходи, - обратился он к капитану. – Да, друзья, мои. Немцам капут, наши в Берлине. Ещё немного и кончится эта проклятая война.
Вот-вот объявят победу! Сколько положили мы народу, сколько хороших ребят потеряли! Ты помнишь, Степан, как мы драпали под Смоленском? А? Раздавили гадину, теперь жизнь пойдёт другая!
Маторин отвлёкся от своих мыслей и вернулся к делу.
- Апрельский отчёт возьму с собой. Готов он?
- Ещё полчаса и будет готов, - поспешил Заец.
- Хорошо, капитан. Иди, делай, а я с майором переговорю накоротке и поеду.
Капитан Заец ушёл к себе. Маторин повернулся к Степану Никитичу.
- А у меня новость! Сиди. Привёз тебе новые погоны – подполковник. Приказ будет подписан завтра. Поздравляю, Степан. Рад за тебя!
- Спасибо, Иван Николаевич!
- Э, нет, брат, одним спасибо не отделаешься. Ну, да это потом. Вот, держи, - и протянул Степану Никитичу новые погоны с блестящими звёздочками.
- Оденешь после приказа. Ещё раз поздравляю.
Помолчали, Каждый думал о своём. А, главное о войне, которая так круто изменила всю жизнь. Ту, мирную, далёкую-далёкую…
После окончания гидромелиоративного техникума Степан работал в совхозе. Мелиорировал земли, отводил воду с пониженных мест, давал её на засушливые участки. В то лето, последнее мирное лето, пропадал в дальних полях. Кочевая жизнь была знакома ещё по армии, где он прослужил целых пять лет. Дома бывал редко, и эти радостные дни помнил всегда. В семье ждали ребёнка – Вера была беременна. Долгожданный ребёнок! Сколько ожиданий, надежд. И всё рухнуло в разгар лета. Война! Враг пёр на русскую землю. Стремился в армию, но у мелиораторов была бронь. Нужен был хлеб. Но всё получилось не так. Своими руками жёг высокие хлеба, когда немцы наступали. Убирать не успевали и по приказу жгли.
Сердце разрывалось и лютая ненависть поселилась в нём, очерствелом и холодном. Тут уж и на фронт взяли. В спешном порядке учёба – молодой лейтенант и в бой. И отступали, отступали. Под Смоленском выходил из котла, думал, что всё, конец. Но судьба берегла. Там же познакомился с капитаном Маториным, не терявшим военной выправки и самообладания никогда. Подружились, а когда вышли, потеряв почти всех, когда мытарились в спецотделах, перевалочных лагерях, штрафных ротах – просто сроднились. Потом, вдруг, простили, вернули звание, награды и - в действующую часть. Командир – Маторин, уже подполковник, Степан – капитан, затем майор и так до злополучного ранения в Белоруссии
- Ты о чём задумался, Степан? – услышал голос Маторина, - где там твой Заец? Надо ехать.
- Сейчас позову, Иван Степанович.
- Постой, постой. Хочу тебе сказать. Всё изменится, Степан. Новое дело поручают, важное. Сам Верховный приказал помогать учёным. Соображаешь! Хочу тебя взять с собой. Нужны верные люди. Так что, готовься, сынок. Здесь всё уже налажено, молодец, И прошу тебя, брось пить. Прошлого не вернёшь. У тебя дочь, думай о ней. Тяжело тебе, знаю. Зови капитана.
Уже сидя в машине, Маторин ещё раз напомнил о разговоре и уточнил, что Степан Никитич прибудет в Управление по его вызову.
- Целуй Лизоньку, жаль, что её не удалось повидать, Степан. Будь здоров! Всего хорошего, капитан, - Заец взял под козырёк.