VII
Анна с сожалением отпускала сына в Европу. Она понимала, что поездка даст Ивану много интересного, поучительного, но оставаться одной ей было боязно. Вот уже много лет, после смерти мужа, Никиты Ивановича она жила затворницей, и только сын был её душевной опорой. Они были близки с сыном. Он звал её с собой, но она не решилась на такую длительную и утомительную для неё поездку.
– Поезжай сам, сынок! – отпускала она Ивана. Там много интересного и ты должен всё увидеть. Поезжай, с Богом, мой дорогой.
– Спасибо, матушка! Вы у меня просто ангел, – отвечал с благодарностью сын.
Настал день отъезда. Графиня Анна Вертникова прощалась со своим сыном Иваном, отправляющимся в долгожданное путешествие по Европе. Багаж был уже собран, карета ждала во дворе имения.
– Маман, душа моя! Ну не волнуйтесь вы так. Всё будет отлично. Обещаю вам писать из каждого города, где буду останавливаться. Вы будете в курсе всего, что мне удастся повидать, – успокаивал Анну молодой человек, весь в радостном возбуждении, в ожидании вояжа.
– Иван, голубчик, не забывай свою мать, – говорила Анна сыну, смотря в его весёлые глаза.
– Ну, что вы, маман! Вы у меня просто прелесть! Я очень вас люблю.
Анна даже прослезилась от этих приятных слов.
– Дай Бог, тебе удачи! Буду ждать твоих писем, Иванушка.
Обнялись, стоя молча, думая каждый о своём.
– Пора! – Иван поцеловал Анну и вышел во двор.
Анна ещё долго оставалась на крыльце, провожая карету и думая о своей судьбе.
Всю жизнь сердце её страдало от безвестности о другом её мальчике, увезённом во Францию. Боже, думала она, как сложилась его жизнь? Что с ним, и только слабая надежда поддерживала её душевные силы, что её сыну сопутствует благополучие в жизни. О, как это было давно, словно в оборвавшейся сказке, счастливой и трагичной!
Первые весточки от Ивана обрадовали Анну. Сыну всё нравилось, особенно города, которые он проезжал и в которых останавливался на несколько дней. Письма были подробны, полные восторга молодого путешественника. И Анна успокаивалась, переживая восторженное восприятие Европы вместе с сыном. Однако, чем ближе был Париж, тем волнительнее становилось у ней на душе. Прошлое подспудно приходило, особенно в минуты грустного одиночества. Здесь был и Шарль, и история рождения близнецов, и разделение детей и бегство Шарля перед войной, а главное те обстоятельства, которые породили полную неизвестность ни о Шарле, ни о её ребёнке. Боже, боже, шептала Анна в самые трудные минуты воспоминаний.
А между тем, Иван Вертников добрался до Парижа. Парижская жизнь полностью увлекла его. Благодаря рекомендательным письмам, он познакомился с милыми людьми и целые дни проводил в их обществе. Из Парижа летели в Россию восторженные письма. Всё здесь нравилось Ивану. Он посещал выставки, заглядывал в интересные модные магазины, бывал в гостях. Ему удалось посмотреть окрестности Парижа и его знаменитые пригородные замки. Зная неплохо французский язык, Иван не чувствовал себя чужим в компании таких же, как он молодых французов. Всё, всё радовало российского путешественника.
*
Шарль де Лободини встречался со старинным приятелем. Они сидели на открытой веранде ресторана вблизи Елисейских полей и наслаждались хорошей погодой, приятным обществом вокруг и возможностью обсудить последние новости света.
– Ты знаешь, Шарль, – обратился приятель к Шарлю, – вчера заглянул к мадам Молинэ, так посмотреть новые колониальные штучки. А там, твой Пьер с каким-то бородатым господином о чём-то заинтересованно спорят. Да ты понимаешь, всё по-русски! Я тебе скажу, был весьма удивлён, как бойко Пьер изъяснялся…
– Постой, постой! Вчера Пьер был ещё в Лионе, – удивленно воскликнул Шарль. – Ты, видимо, обознался. Он вернулся ночным дилижансом. Я его встречал.
– Не может быть! Как это я обознался? Впрочем, постой, постой! Он даже не обратил на меня внимание, так был увлечён беседой.
– Ты явно обознался, Жак. Бывает! – удовлетворённо заключил Шарль.
– Возможно, возможно, мой друг. Но сходство просто поразительное: и волосы, и походка, и голос! Это надо же. А ты спроси мадам Молинэ. Она уж точно знает своих клиентов. Просто любопытство.
– Мне проще спросить Пьера, Жак, – ответил Шарль.
– И то верно, – заключил Жак. – Потом скажешь, был ли я прав.
Жак ошибся. Но сейчас Шарль де Лободини недоумевал о случае, который поведал ему приятель. И когда он, посещая через несколько дней открывшуюся выставку художников, случайно услышал русскую речь, подошёл ближе. Он просто остолбенел от увиденного: его Пьер общался по-русски с бородатым господином, обсуждая особенности полотна известного художника. Пара совершенно не замечала Шарля.
– Не правда ли, очень колоритное полотно, – обратился Шарль сразу к двум ценителям живописи по-русски.
– Да! И очень профессионально, – откликнулся молодой человек и посмотрел на Шарля. Лицо, манера, голос – всё Пьера, подумалось Шарлю, но не Пьер.
– Простите! Хочу представиться. Шарль де Лободини.
– Иван Вертников, – протянул руку молодой человек, – а это мой друг Степан Фонвизин.
– Очень приятно, – с дрожью в голосе ответил Шарль, огромным усилием воли, не потеряв спокойствие от неожиданности и душевного волнения. – Вы любите живопись?
– Да! – ответил Иван Вертников и более пристально посмотрел на Шарля.
– И, как я догадываюсь, вам интересны и колониальные поделки, – решительно спросил Шарль.
– Да, да! А откуда вам это известно? – Иван Вертников ждал ответа. – Мне в Париже всё интересно, – добавил он.
«Это мой сын, сын», стучало в голове Шарля, «Боже, какая встреча, посланная Богом и судьбой!» Всё мгновенно вспоминалось ему: и красавица Анна, и Петербург, и рождение близнецов, и его побег с одним из них в Париж, и долгие долгие годы неизвестности судьбы своей первой любви – Анны и сына.
– Мне кажется вам интересно всё необычное, – ответил Шарль после паузы на вопрос Ивана Вертникова.
– Вы правы, моему любопытству здесь, в Европе, есть благодатная пища.
– А где вы остановились в Париже?
– У нас, уважаемый господин де Лободини, – ответил приятель Ивана, Фонвизин и назвал известный в Париже особняк, где часто останавливались гости из России.
– Как там в Петербурге? Я знавал когда-то русское общество столицы России, – продолжал Шарль.
– Вот как! – оживился Иван. – А я смотрю, вы по-русски хорошо говорите.
– Да, да! Мне пришлось несколько лет служить в Петербурге в нашей миссии. Приходилось много бывать и в глубинке России. Мне всегда нравилась Россия.
– Приятно слышать, – откликнулся Иван.
– А вы надолго к нам в Париж? Понимаю, что вы путешествуете по Европе. Верно? – Шарль заинтересованно ждал ответа.
– О, да, вы правы. Хочу побывать в Англии. А затем снова вернусь на континент, – подтвердил Иван.
– Могу ли я пригласить вас, молодые люди к себе? Хотелось бы познакомить вас с моим сыном, вашим сверстником, – обратился Шарль к обоим молодым россиянам.
– Мне было бы любопытно побывать во французской семье, – оживлённо подхватил Иван.
– Да, да, ты прав, очень хотелось бы такой неофициальной обстановки, – подтвердил молодой бородач.
– Вот и отлично! – с облегчением произнёс Шарль. Я живу неподалёку от вашего особняка. Напротив храма, с левой стороны площади дом с кариатидами у входа. Вас устроит четверг на этой неделе?
– Вполне, – хором ответили молодые люди.
– В шесть вечера я к вашим услугам, господа, – и Шарль откланялся.
Боже, сколько волнений все эти дни терзали сердце Шарля. «Мой сын, мой сын», постоянно твердил он себе, ещё до конца не понимая и не веря в случившееся. Поль с недоумением следил за отцом, никогда прежде не видя его в таком волнительном состоянии.
– Что-то случилось, отец? Поделись, что тебя так разволновало? – допытывался он, но всё безуспешно.
– Ничего серьёзного, сын. Поверь, всё хорошо, думаю, что это к счастливому стечению обстоятельств.
– Что это? Не понимаю тебя? – и Пьер снова и снова допытывался о причине метаморфозы состояния отца.
– Подождём до четверга, – не выдержал Шарль.
– Подождём, отец. Представляю, нет, нет не представляю о чём это ты?
– Я и сам пока не представляю, мой сын, – в сердцах заключил Шарль.
В четверг, вечером, двое молодых людей появились на крыльце дома Шарля де Лободини. Мажордом услужливо отворил двери и жестом пригласил их войти.
– Хозяин ждёт вас, господа, – привычно уведомил он гостей. – Прошу пройти в залу, – продолжил он и распахнул двухстворчатые двери.
Шарль и Пьер с широкими улыбками встречали гостей. Однако, когда гости подошли ближе, лицо Пьера отразило глубокое изумление! Перед ним стоял его двойник!
Пьер обратил своё изумленное лицо к отцу, но тот в это время дружески здоровался с гостями, задержав руку двойника Пьера несколько дольше, как ему показалось.
– Господа, пройдёмте в библиотеку, – предложил Шарль.
Все дружно перешли в соседнюю комнату, уселись в мягкие кресла, продолжая смотреть друг на друга. В библиотеке, помимо рядов книг, находились картины. Иван, испросив разрешения у Шарля, встал и, подойдя ближе, заинтересовался портретом отрока.
– Это наш предок, – пояснил Шарль, подойдя к Ивану. Написан в детстве в образе инфанта. Мы так и называем этот портрет: «Портрет инфанта». Этот портрет реликвия нашей семьи, – пояснил он.
– Мне нравится эта работа, – Иван с интересом рассматривал картину. Продолжив дальше осмотр, он вернулся и снова сел в кресло. – У вас неплохой вкус, – обратился Иван к Шарлю. Отличные пейзажи, характерные портреты. – Он ещё что-то говорил, но потрясающее сходство его и сына хозяина продолжало его смущать. «Как это? Необычно! Почему?» задавал он себе вопросы и не мог ответить на них.
– Простите, вы впервые в Париже? – обратился Пьер к Ивану.
– Да, и мне всё здесь нравится, – отвечал Иван и снова пристально смотрел на Пьера.
– Вас не удивляет наше сходство? – спросил он его.
– Удивляет! И очень, – смущенно ответил Пьер.
– Да, очень удивляет! Но такое иногда бывает, – вступил в разговор подошедший Шарль. Я сразу же обратил на это внимание, ещё при нашей первой встрече…
Неловкость не проходила весь вечер. Но тёплый приём как-то сглаживал необычность ситуации.
– А где ваша матушка? – спросил Иван, когда они с Пьером остались одни, а Шарль в это время показывал Фонвизину свою коллекцию заморских диковин.
– Моя матушка умерла при родах, – скорбно ответил Пьер.
– О, простите, простите, Пьер! Я не знал.
– Ничего, ничего! Мой отец так и не женился после этого. Это была романтическая любовь. Я так его люблю. Он много страдал, но всегда выражал мне отцовские любящие чувства.
– А я своего отца почти не помню, – в задумчивости поведал Пьеру Иван. Он был тяжело ранен во время войны с Наполеоном, долго болел и помер, когда мне было лет шесть. Матушка так и не оправилась от этой потери. Мы живём с ней одни.
Вечер кончался, и молодые люди начали прощаться.
– Вы загляните к нам ещё, после возвращения из Англии? – вдруг спросил Ивана Шарль.
– Постараюсь, если вы пригласите, – скромно ответил Иван.
– Разумеется, с радостью, – воскликнул Шарль.
– Тогда, точно. Спасибо!
Прощались, желая друг другу удачи и новой совместной встречи.
На следующее утро Шарль был в мастерской известного парижского живописца.
– Чем обязан вашему визиту господин де Лободини?
– Хочу заказать вам копию одного портрета. Мне это очень важно, мэтр.
– О чём идёт речь?
– Поскольку заказ срочный, пару недель, хочу предложить графическую версию. О цене договоримся.
– Зная вашу щедрость и вкус соглашусь. Несите оригинал, постараюсь.
– Постарайтесь, это очень важный подарок одному близкому человеку.
– О, это конечно, женщина… – лукаво заметил художник.
– Нет, нет! Но, поверьте, не менее важная и дорогая мне персона, – он сделал паузу и продолжил, – а, возможно, если Всевышнему будет угодно – и женщина!
– Вы, месье де Лободини, сегодня говорите загадками, – улыбнулся живописец, – жду вас с портретом. Всего хорошего.
Шарль поспешил домой.
*
Прошло две недели. Шарль уже со всё более возрастающим волнением ожидал возвращения Ивана Вертникова. Поль, видя как отец не находит места как-то вечером спросил его:
– Отец, ты ждёшь Ивана, да?
– Да, сын мой, жду, и ты знаешь, очень. А вдруг он не придёт? Мало ли что может увлечь молодого человека, впервые попавшего в Европу.
– Я должен тебе признаться, что и сам непроизвольно ожидаю нашей встречи.
– Вот видишь! Надеюсь, что он появится.
Иван Вертников вернулся, как обещал, но только через месяц. Возбуждённый, он весело делился своими впечатлениями и радовался, как ребёнок. Его присутствие совершенно изменило гнетущую атмосферу ожидания, царившую последние две недели в доме. И Шарль, и Пьер были просто очарованы этим русским, его открытым характером и широкой душой.
– Нам с Пьером приятно принимать вас, Иван, – признавался Шарль. Позвольте мне, в честь нашей дружбы, а я смею надеяться на это…
– Разумеется, друзья! – воскликнул Иван, – явно дружбы. И какой!
Шарль продолжил: очень хочется подарить вам портрет, который так вам понравился в первый визит к нам. Пусть это будет залогом нашей неожиданной встречи и напоминанием всемогущества Всевышнего нашего. При этих словах Шарль приподнёс «Портрет инфанта», ту самую копию, что заказал художнику.
– Безмерно благодарен вам! Поверьте, будет висеть в самом почётном месте в нашем доме, в Петербурге. Спасибо!
Они обнялись. Пьер пожал руку Ивана. Радостное возбуждение передалось всем.
Покидая гостеприимный дом с такими необычными людьми, ставших Ивану ещё ближе, он не выдержал и пригласил их в Петербург.
– Позвольте и мне, и моей матушке проявить там, в России наше русское гостеприимство. Беру с вас слово. – Пути к отступлению были закрыты и Шарль воскликнул:
– Даём! Не знаю, как я, но Пьер обязательно приедет. Правда, Пьер?
– О, да, отец! – только и сказал, улыбаясь, Пьер.
Ещё долго не могли расстаться, стоя под сенью двух кариатид, услужливо поддерживающих над ними козырёк входа.
На завтра Иван сел писать письмо матушке, где подробно описал знакомство с интересной семьёй, с которой сошёлся в Париже. Замечательные люди, ставшие близкими ему и подарившие ему так понравившийся портрет своего предка, – «Портрет инфанта». Семья Шарля де Лободини, отец и сын его, Пьер.
Иван не мог ещё знать отклик Анны на эту весть. Не мог знать так же, что Шарль де Лободини узнал в нём своего сына. Родная кровь! Как можно пройти мимо неё. Узнать, что он сдержал свои порывы, желая знать реакцию на их встречу Анны. Чувство, которое он питал к Анне, всё ещё жило в его сердце. Пусть она сама решит и откроет Ивану эту тайну. А вот Пьер должен встретиться со своей матерью. Та вина, которую он носил в себе столько лет, не решившись разыскать Анну, жгла его душу. И даже объективные причины: война, эмиграция из Франции, тяжёлое возвращение к привычной жизни не оправдывали его совесть. Но судьба милостива и послала ему эту необыкновенную встречу. Встреча, которая должна изменить его жизнь. Да уже изменила, дав возможность после стольких лет увидеть своего сына. Шарль оставался в ожидании приговора Судьбы и готов был принять любое её решение. Господи! Помоги мне, думал он. Хорошо, что мой Пьер рядом. Надейся и жди! Что ещё оставалось Шарлю де Лободини? И он набрался терпения…