Цветные карандаши

               
               

      В моем раннем детстве был один неприглядный поступок, который я помню до сих пор, и который послужил мне уроком на всю мою жизнь.
     Как многих детей, мама водила меня в детский сад. Мне было от роду четыре-пять лет, не больше. Время было послевоенное, полуголодное, все только начинало отстраиваться, налаживаться. Здание детского сада было старое, но отремонтированное, чистое. В нем были комнаты-спальни для групп, столовая и большая комната, в которой проводились все детские утренники и новогодняя елка. Я помню, что на центральной стене в этой комнате висел большой портрет И.В.Сталина с маленькой девочкой на руках.
     Здание детского сада с игровыми площадками было окружено большими раскидистыми деревьями, в тени которых хорошо было прятаться в жаркие летние дни. У него была еще одна особенность: оно было расположено рядом с православной церковью. Однако, это не мешало ни церкви, ни детскому саду. Малыши с любопытством поглядывали на необычное здание с куполами и звонницей, с которой по праздникам и воскресным дням раздавался перезвон колоколов.
     Мне нравилось ходить в садик. Там было много детей, мы спали, ели, играли на улице на детской площадке, с нами занимались воспитатели рисованием, лепкой из пластилина, учили песни и стихи. И, что немаловажно, нас кормили! И, видимо, очень неплохо, потому что после войны всё лучшее старались отдавать детям.
     Заведовала детским садиком очень энергичная, с хорошими организаторскими способностями женщина - Надежда Ивановна. Она была средних лет, статная, черноволосая осетинка, с красивым выразительным лицом, с красивой, слегка полнеющей, фигурой. Но самое главное,  у нее было доброе сердце, и она любила детей.  Сюда, в наш маленький городок, в то время ещё посёлок городского типа, на Украину, ее забросила война. На фронте она встретила своего мужа Дмитрия Наумовича, украинца по национальности, они полюбили друг друга и после войны приехали жить на его малую родину.
     Надежда Ивановна любила свою работу и отдавала ей всю душу. Она старалась, чтобы нам, детям, было хорошо и уютно в детском саду.  У нас были новые игрушки, детские книжки, альбомы для рисования. На Новый год нам обязательно давали подарки. Наверное, нет такого ребенка,  которому бы не нравился новогодний праздник, который  в раннем детстве не верил бы в Деда Мороза и Снегурочку. Верила и я и всегда очень ждала Новый год. Помню, мама перед новогодним утренником всегда мастерила мне костюм снежинки из марли и ваты. Почему-то в те времена для девочек самым популярным новогодним костюмом был костюм снежинки, а для мальчиков - костюм зайчика и других зверюшек.
     Мечты о новогодних подарках, которые мы ожидали от Деда Мороза, у послевоенных детей в сравнении с нынешними были очень скромными. Мальчики, обычно, хотели какую-нибудь машину, чаще всего пожарную, или ружье, или футбольный мяч. Девочки втайне мечтали о кукле, у которой открываются и закрываются глаза, о какой-нибудь детской посуде или просто о вкусных конфетах в ярких обёртках.
     У меня дома игрушек было совсем мало: одна небольшая простенькая кукла, уже далеко не новая, пара целлулоидных крошечных пупсов-голышей, да еще какие-то безделицы, о которых я сейчас уже и не вспомню. Конечно, я тоже хотела большую, красивую куклу с голубыми глазами, которые бы открывались и закрывались, и ещё было бы хорошо, чтобы у куклы были длинные светлые волосы, и она говорила "мама". Но я даже мечтать не смела о таких роскошных подарках, так как жили мы очень скромно, мама воспитывала меня одна, а время было послевоенное. Я с радостью принимала всё, что мне покупала мама, и что дарили на Новый год в детском саду.
     Я любила рисовать. У меня был небольшой альбом для рисования и старенькие, облезлые, наполовину сточенные цветные карандаши. Мне очень хотелось новые, красивые цветные карандаши, и я уже представляла себе, как Дед Мороз на Новый год мне их принесет. Но Дед Мороз не угадал моего желания и подарил мне что-то другое. Тогда я стала просить маму купить мне новые цветные карандаши. Но у мамы были свои планы на распределение нашего семейного бюджета, и она сказала, чтобы я пока пользовалась старыми карандашами.
     Так прошла зима, наступила весна. Все как-то повеселели после зимних холодов. Весна была дружная, быстро потеплело, распустились листья на деревьях, зацвели вишни, абрикосы, черешни, коих в поселке было великое множество. Улицы сразу стали нарядными, праздничными, а деревья в белоснежных кружевах из цветов походили на невест, надевших пышную, воздушную, полупрозрачную свадебную фату.
     Ближе к Первомайским праздникам в детский сад привезли новые товары для детей, то ли от шефов, то ли от государства. Это были игрушки, цветная бумага, альбомы, книжки, пластилин  и цветные карандаши. Все это богатство раздали по группам и воспитатели стали использовать полученное на занятиях. Нашей группе тоже достались книги, альбомы, пластилин и, конечно же, новенькие, блестящие, яркие разноцветные карандаши. У меня даже сердце замирало, так они мне нравились и так мне хотелось, чтобы и у меня были такие же. Я брала их в руки, рассматривала, пробовала, как они рисуют, потом клала на место, но через некоторое время снова подходила и брала их, потому что они, как магнит, притягивали меня своим ярким блеском.
       К концу дня я снова подошла к полке, на которой лежали альбомы и карандаши, снова взяла их в руки, несколько штук, самых ярких оттенков и стояла молча, крепко сжимая их в руках. В моей маленькой душе творилось что-то неладное, там была целая буря чувств. Я знала, что должна положить их на место, но вместе с тем желание обладать ими было настолько сильным, что я не могла это сделать. Еще несколько минут я стояла с карандашами в руках, не желая возвращать их на место и не решаясь на какие-то другие действия. Сердечко моё учащенно билось, лицо горело, по телу пробегала внезапная дрожь. Желание обладать карандашами пересилило, и я, больше не раздумывая ни о чем, засунула эти несколько карандашей под кофточку, перетянутую на талии пояском юбочки. Карандаши несколько оттопыривали кофточку, но я этого не замечала. Тихо, как мышка, я выскользнула из комнаты, вышла на улицу, где на площадке играли дети, дожидаясь, когда мамы их разберут.  На площадку я не пошла, а направилась по дорожке к калитке высматривать маму. Видимо, вид у меня был взбудораженный, необычный, потому что на дорожке меня догнала Надежда Ивановна.
  - Ты почему не играешь с детками? - спросила она. Я молчала, наклонив голову и стараясь не глядеть на Надежду Ивановну.
  - А что это у тебя под кофточкой? - продолжала она. Так же молча я начала доставать из -под кофточки карандаши, а из глаз у меня уже лились слёзы. Мне было очень стыдно, я молчала и горько плакала. Надежда Ивановна взяла карандаши, положила мне руку на плечо и сказала:
  - Не плачь, я вижу, что ты понимаешь, что поступила нехорошо. Эти карандаши для всех детей, чтобы вы могли рисовать в детском садике, а если бы ты забрала их себе, то у тебя бы они были, а вся группа осталась бы без карандашей и завтра нечем было бы рисовать. Ведь это несправедливо, правда? - Покрывшись румянцем от смущения и стыда, я молча кивнула головой в знак согласия.
  - Запомни, брать чужое нельзя, это очень плохо! Но, поскольку ты всё поняла, и это случилось с тобой впервые, мы никому ничего не скажем, а ты пообещай мне, что больше никогда так поступать не будешь.
  - Я больше не буду, Надежда Ивановна, честное слово! - пролепетала я чуть слышно, размазывая слёзы по щекам.
  - Ну вот, а теперь вытри слёзы, успокойся и иди на площадку к детям, - закончила разговор Надежда Ивановна.
     Надежда Ивановна сдержала слово, она никому не сказала о моем позорном поступке. Возможно, только маме, но мама не говорила со мной на эту тему, чего я очень боялась.  Прошло время, я успокоилась и продолжала ходить в детский сад. Но случай с цветными карандашами я запомнила на всю жизнь. И позже, когда я вспоминала об этом, меня охватывал
жгучий стыд. Больше никогда в своей жизни я не посягала на чужое. Эпизод из детства стал мне уроком на всю жизнь. А через некоторое время мама купила мне коробку новеньких, блестящих цветных карандашей, и я почувствовала себя абсолютно счастливой.