Канадская куртка. Гл. 5

               
              С кем надо, с тем судьба сведёт снова.

    Встретив Нелю, Матвей уже больше не скрывал своих чувств, однако представ-лять свою новую пассию родителям, пока не собирался, объяснив им, что свадьбу с Валентиной, расстроил он сам, потому что влюбился в другую женщину.
   Он дал Неле второй ключ от своей квартиры, и теперь она, в свободные от дежурства дни,сама приезжала к нему домой, готовила ужин и ждала его, иногда, оставаясь у него на всю ночь.
  Потом, по его просьбе, Неля познакомила его со своими детьми, и они весело провели его вместе в парке имени Горького.
   Если тринадцатилетняя Диана, как будущая женщина, понимая мать, нормально отнеслась к  маминому «другу», то Тимур, которому недавно исполнилось 11 лет, сразу начал ревновать её, и Матвею, пришлось применить весь свой арсенал хитрости и изворотливости, чтобы понравиться мальчику. И это, ему почти удалось, во время, их третьей встречи, когда они вчетвером поехали за город, на рыбалку.
   Встречаясь с Нелей и её детьми, Матвей был бесконечно счастлив, всё больше и больше влюбляясь в эту замечательную женщину.
   Так пролетело полгода.
 В декабре 1999 года, Петра Семёновича, снова выбрали в Государственную Думу, правда, теперь уже от другой, объединённой партии, которая называлась «Отечество – вся Россия», куда входила: «Народная патриотическая партия России», «Поколение Рубежа», «Союз ветеранов Афганистана» и «Движение в поддержку избирателей».
   Для Матвея и Нели, это никакого значения не имело, он по-прежнему возил Петра Семёновича и снова стал помощником Депутата Государственной Думы, а Неля продолжала работу в диспетчерской Автокомбината №1.
   Однако жизнь приготовила Матвею серьёзные испытания.
  15 сентября 2000 года, когда он находился в гараже, и ждал вызова, ему на сотовый телефон, неожиданно позвонила Фаина Нуриевна, мать Нели, и со слезами в голосе, сообщила, что Нелю, два часа назад, недалеко от их дома, сбила машина.
   - Медсестра, позвонившая мне из больницы, сказала мне, что от удара об асфальт, она потеряла сознание, люди вызвали скорую помощь, и её  тут же увезли в 1-ю клиническую больницу. Там её обследовали, но она пока в коме, без сознания… Но, пока жива. Дежурная медсестра, сказала что нашла мой номер телефона у Нели в сумочке…
    - А кто сбил её, известно? – вырвалось у Матвея, в голове которого тут же застучали молоточки от боли за свою любимую.
   - Ну, в больнице ничего не знают. Теперь, наверное, милиция, будет разбирать-ся. Господи, что же теперь с нами будет? Я ведь такая старая и больная уже. Не дай Бог Неля не выживет, что с детьми будет? И как я им об этом скажу? – и в трубке послышались всхлипывания.
  - Фаина Нуриевна, ну что Вы? Она же пока жива, Вы сами сказали. У нас прекрас-ные врачи, помогут… Не плачьте, прошу Вас. Я сейчас поеду туда, всё узнаю, а вечером заеду к Вам и всё расскажу, хорошо? Только Вы успокойтесь, пожалуйста, выпейте лекарства. Неля, мне говорила, что у Вас больное сердце. Выпейте и полежите немного, а мне нужно ехать.
   Матвей тут же набрал по сотовому телефону номер генерала, и рассказал, что случилось. И хотя, Пётр Семёнович, не особо одобрял его связь с женщиной значительно старше его, да ещё и имеющей двух детей, он разрешил ему выехать в больницу, и оттуда позвонить ему, «может помощь какая потребуется».
   Как Матвей домчал до больницы, он не помнит. Его «мандат» открыл ему все двери, и заместитель главного врача, лично принимавший пострадавшую в аварии женщину – Нелли Дамировну Гизатулину, 1966 года рождения, с прискорбием сообщил ему, что она умерла тридцать минут тому назад.
  Умерла из-за большой потери крови,  травм головы и грудной клетки, несовмести-мых с жизнью.
   Услышав эти слова, Матвей сразу начал корить себя за то, что слишком долго разговаривал с матерью Нели, а ни сразу помчался сюда, в больницу, где мог бы ещё застать её  живой.
   Словно поняв его мысли, врач, седовласый мужчина, повидавший на своём веку множество смертей, сказал:
  - Вы бы всё равно ей уже ничем не помогли, молодой человек. Как только скорая доставила её, я сразу дал команду отвезти её в операционную. Там мы её осмотрели, сделали уколы адреналина, чтобы поддержать сердце, зашили две раны на голове и начали восстанавливать баланс крови. Больше ничего нельзя было сделать, потому что у неё была раздроблена грудная клетка, ранено лёгкое, и разорвана селезёнка.
   Наша бригада, сделала всё что могла, но её сердце не выдержало и остановилось. Сожалею, но мы тоже не Боги, и не всё в наших силах…
  - Я могу её увидеть? – тихо спросил Матвей, глядя на врача, который видимо так и не привык к тому, что люди умирают у него на руках.
    - А кто она Вам? Жена?
    -  Нет, не жена доктор. Не жена. Неля – моя любимая женщина, и самый лучший человек на свете
  - Ну, тогда пойдёмте, только наденьте халат, - и доктор протянул Матвею один их белоснежных халатов, висевших на вешалке.
  – Она, пока в  четвёртой операционной находится, но честно скажу, что зрелище не для слабонервных… Пойдёте?
   - Пойду! Мне нужно её увидеть, а то я пока не верю в её смерть. Не верю, и всё…
   Они прошли от кабинета заместителя главного врача по коридору несколько десятков метров, и вошли в  открытую стеклянную дверь с надписью «Операционный блок №4».
   Внутри никого не было, и было очень тихо, только рядом с операционным столом, на каталке, прикрытой простынёй, кто-то лежал.
   Врач первый подошёл к каталке, осторожно приподнял простыню, и Матвей увидел бледное, искажённое болью лицо Нели, с раной на  правой щеке и большой гематомой на подбородке.
   - Видите? А на теле, вообще живого места нет. Её, слово бульдозером пере-ехали, хотя фельдшер со «скорой помощи», которая её привезла, сказала, что это была машина «Волга», жёлтого цвета.
 У Матвея, при виде лица женщины, с которой он только накануне вечером встречался и занимался любовью, теперь уже мёртвой, буквально потемнело в глазах. И врач, видимо увидев его состояние, тут же прикрыл лицо простынёй, взял его под руку и вывел из операционной.
   - Ну, вскрытие мы делать не будем. Причина смерти и так ясна, но скоро прибудет  следователь, и будет вести дознание. После этого, я думаю, через день или два, Вы сможете её забрать из нашего морга и похоронить. Я ещё раз, приношу Вам свои извинения и очень сочувствую Вашему горю…
    Матвей, ни слова не сказав ему в ответ, с тяжёлым  грузом на сердце вышел в помещение «приёмного покоя». Его душили слёзы, и он ничего не мог с ними поделать.
   Потом вышел на улицу, подошёл к машине и, набрав номер генерала, всё подробно рассказал ему.
   - Матвей, ты не горюй. Так, видно Богу было угодно, чтобы она погибла именно такой смертью. А врачи в этой клинике замечательные, уже двух моих знакомых, буквально с того света вернули. Значит, и они были бессильны. Когда, можно будет похороны организовать? Дня, через два, или три, когда закончится следствие? Ну, как я понимаю, с твоих слов, у неё, у этой твоей подруги, никого из родных, кроме семидесятипятилетней матери и двух детей, никого нет?
  - Никого, Пётр Семёнович. Сыну одиннадцать, дочке тринадцать…
  И  ещё - престарелая мать…
   - Ну, я в гараж позвоню, там с похоронами помогут. Место на кладбище, где мусульман хоронят, мы ей тоже найдём. Короче так, сынок. Я даю тебе отпуск на неделю, ездить буду на подменной машине, а ты можешь  по делам ездить на своей. Хлопот будет много, похороны в Москве, совсем не простое дело, я знаю.
  И не горюй, что уж теперь сделаешь? Надо жить дальше…