Когда в планах театра появился А.Н.Островский и пьеса "На всякого мудреца довольно простоты", я сразу поняла, что хочу играть Манефу. Для меня это было что-то новое, необычное. Хотя в пьесе этот образ написан как "старуха" и "полупьяная крестьянка", я готова была отправиться в любое фантазийное "путешествие", постигая этот образ, готова была на любые эксперименты. Манефа - это такая благодатная почва для артистки. Хотя материала в пьесе и немного, но тем интереснее в двух сценах и ее коротких, простонародных выражениях найти какая она. Я помню свою отправную точку: когда мы определили, что она должна быть немного инфернальной персоной, похожей на новомодных экстрасенсов и целителей, я стала интересоваться этим направлением. На тот момент еще не было по ТВ всех этих "Битв экстрасенсов", и мне помогло одно наблюдение.
Мы были на гастролях в Москве, в гостинице, в которой мы жили, номера находились на верхних этажах, а на нижних этажах были офисы, в одном из которых вела прием некая ТАТЬЯНА, ухоженная дама с ярко-красным маникюром и бриллиантами на каждом пальце. Дверь ее офиса была приоткрыта, внутри всегда был полумрак и горели свечи, и оттуда доносились банальные фразы типа "Вы пришли с чистым сердцем ко мне?". В коридоре возле офиса всегда сидела какая-нибудь несчастная с явным "венцом безбрачия". После каждого приема Татьяна выходила курить, у нее был тонкий мундштук, ее красивые пальцы очень эффектно стряхивали пепел в стоящую рядом с окном коридора урну. Она курила и смотрела вдаль своими томными глазами, и казалось, что она знает об этом мире что-то такое, что скрыто от нас, простых смертных. Когда ее окликали, она переводила взгляд с неохотой, через паузу, как бы давая себе несколько секунд на то, чтобы вернуться в этот мир. Три дня подряд я наблюдала за Татьяной, а на четвертый день офис закрылся.... На двери появилась табличка "Аренда", возле которой толпились постоянные клиенты, пытающиеся выяснить у администраторов гостиницы, что же случилось. Пожалев несчастных, отдавших явно последнее, что у них было, Татьяне, администратор собрал всех на ресепшене, принес извинения и сказал, как отрезал: "Утром вашу Татьяну повязали менты. Мошенница она. Нас теперь тоже проверяют. Вляпались". Члены Татьяниной секты, завербованные и запрограммированные, отказывались верить, что "ей по Владимирке", кто-то плакал, кто-то ругался, проклиная всех вокруг и восклицая, что "повязавшие Татьяну менты за все ответят перед Божьим судом", пока всех пострадавших не прогнал из здания охранник.
Много лет прошло с того момента, но у меня в памяти навсегда остался тот самый Татьянин взгляд, через легкую поволоку потустороннего мира, в котором было все: и актерство, и усталость от этой роли, и презрение, и любовь, целый клубок чувств женщины, вставшей на этот нелегкий путь легких денег. Именно это маленькое наблюдение помогло мне найти ключик к моей Манефе, и я счастлива, что где бы мы ни играли спектакль "Глумов", я получаю очень много отзывов об этой роли. Кто-то даже сравнил Манефу с Джуной, а для меня она "та самая Татьяна", которая, сама того не зная, помогла молодой на тот момент актрисе постичь непростой образ классической русской драматургии.