Непридуманая фантастика

                Часть I.

                Глава I. Рассерженная чайка.
               

   Чайка кидалась с полёта в прибойную волну, цепляла её крылом, пыталась докричаться до бездушного моря, нажаловаться: тот человек, что стоит безучастным на пирсе, прервал диалог незаконченным. У него ещё осталась пища! Вон, он её в руке зажал! Это безучастие - в нарушение всех правил! Сколько поколений ковалась зыбкая связь, в которой птицы хоть немного начали понимать этих странных людей, перекроивших Землю по своим предпочтениям.
   Человек кидает - птица ловит. Что тут сложного? Главное, нельзя прерывать диалога, пока не достигнуто полного доверия. Нельзя прекращать! Человек с пирса проявил своим поведением неуважение ко всем птицам! Полное пренебрежение!
   "Он предатель! Предатель! Хам"! - не прекращала кричать чайка, кидаясь из стороны в сторону в зоне видимости с пирса.
   Прибой внял увещеваниям шумной чайки и ударился что есть мочи большой волной о пирс, обрызгал солёной мокрелью отвлечённого от мира Юрия.
   Возвратить человека в действительность прибою не удалось, Юра лишь увернулся от брызг, не желая идти на контакт со стихией. Тогда рассерженная чайка бросилась на Юрия и стукнула клювом в руку, в которой  он зажимал наполовину выпотрошенную булочку.
   Юрий вздрогнул от неожиданности и улыбнулся, наконец, - улыбочкой с грустинкой, правда, да хотя бы так. Человек продолжил кормление чайки, чем порадовал птицу и прибой, который успокоился и перестал брызгать.

   Юрий Дронов получил уведомление о начале подготовки к межзвёздному перелёту и составе экспедиции. Экипаж звездолёта "Арктика" подобрали из трёх космонавтов, в том числе - Оксаны Бересневой, подружки Юрия из далёкой юности. Вот почему незадачливый кормилец птиц неожиданно отвлёкся от ответственных биосферных переговоров.
   "Кто этот Санджар? - гадал Юрий, изучая образ своего будущего напарника, меланхоличного малого слащавой внешности и хлипкой организации без каких бы то ни было выдающихся физических данных. Биосферный "Ноос", ни одно столетие уже заменявший интернет, передал Юрию подробную информацию о готовящейся экспедиции и ярко охарактеризовал членов экипажа, Оксану и Санджара. - Санджар, Санджар... Нет, не помню! Новый поклонник Оксаны? Этот смог бы влезть под её обаяние. Красавчик! Чёрненький - Оксана таких любила. Поэтому и меня отвергла, русоволосого.
   А зачем они меня сюда припаяли? - злился возмущённый Юрий. - Мы с ней давно уже во всём разобрались. "Не звони мне больше"! - Оксанкино последнее слово. Я согласился с ней, и больше мы никогда не виделись. Что задумали руководители полёта? Что за гремучую смесь они пытаются выделить из нас? Что взрывать собираются, используя наши души"?

   Новые экипажи среди космических волков составляются чрезвычайно редко. Предпочтения отдаются слаженным коллективам, не страдающим несовместимостью. Такие экипажи собираются ещё на Земле и проверяются на взаимозаменяемость много месяцев.
   Нельзя сказать, что Юрий провалил свой первый космический полёт. Он ничем не проявил себя, сохранил ровные отношения с экипажем, ни с кем не сдружился. Да и экипаж не проявил к юнге особой доброты. Всё прошло гладко: плановый полёт длиной через поколение, с выполненной на 100% программой, без каких бы то ни было отклонений и неожиданных открытий.
   Слишком дорого обходятся для людей раскрытия вселенских тайн, и бывает очень огорчительно, если с таким трудом организованый полёт заканчивается одними подтверждениями давно известных фактов. И потери эти исчисляются не только экономической амортизацией материальной части, но и потерями в человеческих ресурсах: ведь современники теряют лучших своих людей, которые рвутся сквозь дырявый Космос в будущее на световых скоростях, в самом прямом смысле. Прощаются перед полётом с породившим их миром навсегда.
   Первый Юркин экипаж был распущен, а опытным космонавтам была предоставлена возможность войти в другие экипажи, где они смогли бы принести весомую пользу в изучении Космоса.

   Весь расстроенный, Юрий покормил свою новую подружку, чайку, и теперь бродил по берегу бесцельно, утопая босыми ступнями в тёплом пляжном песке; брёл враскачку, отстранившись от морских красот овладевшими воспоминаниями. А свежий морской бриз рвал волос с головы потенциального морского волка, приваживал нежным порывом, выветривал лишние мысли, обостряя память до полной яви.

                Глава II. Акташ.

   Оксана Сергеевна вела историю инопланетных культур для Юрия. Ей было тогда лет двадцать (или больше немного?). Юрию - 13.  С архаичных времён ученики влюбляются в учительниц! Юная любовь - кладезь чувств для классиков от искусства. Прекрасная, наивная любовь!
    Юрий, как будущий космонавт, бесстрашный и уверенный, без излишних сомнений подошёл к своей взрослой избраннице и чётко доложил Оксане Сергеевне о своих чувствах к ней.
   -Как ты не понимаешь, Юрик, что я намного старше тебя? У нас с тобой не может быть никаких отношений, разве только дружба. А главное - у меня есть мужчина, я занята, - Оксана употребила извечные шаблоны женских отговорок для нежелательного поклонника.
   И какой мужчина мог быть у Оксаны?! Юрий знал точно: для неземной женщины не существовало понятия любви, в душе у ней был один Космос - неприступный и бесконечный. Как ошибалась Оксана! Упрямый юноша не терял надежду доказать учительнице неугасающую силу любви, которой не подвластны ни время, ни возраст.

   Юра доказывал Оксане свою любовь, испытывая себя на прочность в бескрайних степях и полях, в таёжных лесах, куда засылали его ректоры института космонавтики; и везде в испытательных походах юный любовник выпячивал свою стойкость и способности выживания в суровых земных условиях: на заполярных снегах, в одиночном плаванье, в знойных пустынях. Всюду испытатель тянул за собой Оксану, хотя ей, как инопланетному биологу, не обязательно было посещать ни заоблачные безжизненные вершины, ни глубочайшие морские впадины без живительного света и тепла.
   Посещение пещер не входило в программу подготовки Юрия Дронова. Знакомый спелеолог рассказал ему о подземных красотах пещеры Акташ, что чернеет своим всепоглощающим зевом в ущелье Турум с одноимённым перевалом. Юра загорелся и потянул за собой Оксану. Как удалось неопытному юнцу затянуть состоявшуюся женщину на эту авантюру, непонятно. Только факты, подтверждённые своей состоявшейся действительностью, способны опровергнуть самые правдоподобные предположения, доказать законченному материалисту о присутствии чудес в нашем реальном мире. Как бы там ни было, юная парочка выдвинулась в горы поутру, без проводника, на одной безграничной самоуверенности, присущей молодости.

   Всяк абориген нахваливает свою пещеру, превозносит её, как самую прекрасную в мире, представляет свою землю Божьим местом. Пещера - одно из самых первых жилищ человека. Пещера обогрела наших предков, когда они пришли в холодную Европу, спасла от хищников, укрыла от завистливых глаз вездесущих врагов. Пещера засела в нас генетической памятью и одним своим названием вызывает чувство защищённости даже у тех, кому ни разу в жизни не случалось побывать в таинственном мире подземелий.

   Друзья в связке легко поднялись на стометровую стенку, защищающую Акташ от простых зевак. В эти места, полные таинств, допускаются люди подготовленные. Сама пещера не скрывается от посвящённых путников и сигнализирует о своём местоположении скалой, выделяющейся белизной среди своих однотонно серых монументальных соседок, могущих похвастать только высотой и неприступностью. Акташ - Белый Камень.
   Пещера не понравилась Оксане с первой же залы. Девушка впервые зашла внутрь горы, и каменные стены давили на неё, Оксану пробирала дрожь от сырости и темени, и никакая специальная подготовка не помогала собраться и обрести уверенность. Оксана - женщина неземная, как правильно заметил Юрий; а когда он угадал паническое состояние своей любимой учительницы, уверился в своих предположениях о её космическом происхождении и улыбнулся снисходительно.
   Даже летучие мыши, которых высветил под пещерными сводами лучик фонарей начинающих спелеологов, не сняли с Оксаны налёт клаустрофобии, не заинтересовали знатока жизненных форм оригинальными навыками выживания. Мыши только усилили беспокойные ощущения, как они умеют проделывать это с многими другими женщинами.

   Только в следующем зале Оксане удалось взять себя в руки. Сказалась, наконец, основательная подготовка космонавта.
   Входной зал Акташ был отдан дикой природе, летучим мышам. Здесь "эхолокаторы" застолбили за собой право на жительство, и это их право не оспаривалось никоим образом. Следующие залы люди приспособили для себя, мудро постаравшись не нарушать первозданной красоты пещерных сводов. Освещённые тропинки выводили туристов в самые красивые уголки, где при приближении вспыхивали невероятными цветами сталактиты, предупредительно подсвеченные переливающимися лучами.
   Красота светотеней, неощутимый целебный воздух пещеры успокаивали Оксану. Акташ предлагал гостям почувствовать себя как дома. Женщины не могут оставаться равнодушными перед красотой, Оксана заулыбалась и выразила свои чувства в словах:
   -Какие радостные краски! Чувствую себя, как у ёлки на Новый Год. Нет! Ёлочный свет знакомый, праздничный, весёлый. Здесь всё серьёзно. Глубокомысленный свет. Ведь правда, Юр?
   -Всё верно! Тут всё по-честному, без подтасовок, - попытался пошутить Юрий. - Так ты обвыклась, Оксана...? Сергеевна..., Вы, - стушевался тут же.
   -Да ладно уже, - разрешила Оксана. - Мы ведь друзья, не правда ли? Только не забывай на занятиях о формальном обращении.
   -Ничего здесь страшного нет! А ещё в космонавты собираешься со своими страхами, - осмелел Юрий и выпятил наружу всю свою юношескую бестактность. - Так если всё пришло в норму, может, посетим Тайную пещеру?
   -А что там за тайны? - загорелась Оксана.
   -Да нет там никаких тайн! Гномы одни, там их дом, - продолжал неловко шутить Юра. - Эту залу открыли совсем недавно, поэтому и называют её Тайной пещерой. Вход в неё не совсем удобный. Справишься, Оксана?
   -Справимся! Высоты такие брали, нам ли бояться каких-то там пещерных тайн с их секретными ходами? - проявила Оксана решительность настоящего космонавта.

   К последнему залу Акташ необходимо переплывать через подземное озеро, которое заполняется дождевой водой именно через тот "секретный" ход, что ведёт к Тайной пещере. Озёрный зал отличался повышенной влажностью: сырые стены, скользкие камни, несмолкаемый шум капели. Конечно, можно было обойти озеро по навесным тропам, не рискуя поскользнуться, но напарники решили переправиться вплавь и спускались к лодке, облокачиваясь о промозглые камни руками.
   Оксана держалась недолго, уже у лодки её пробрала предательская дрожь. Сев на скамью, она вынужденно прижалась к Юрию, чем помешала ему грести. Пришлось бросить вёсла и включить на лодке автопилот, разрушив тем самым первородный авантюризм путешествия. Лодка пошла, покачиваясь нехотя, вода захлюпала по днищу, оставляя путешественникам зыбкие надежды на жизнь. Непроглядная темень вселяла в души человеческие неверие, невозможность возврата в реальность, сухую и твёрдую.
   Девушка растаяла не в силах более сопротивляться страху и холоду, размякла, согласная на всё, вплоть до небытия. Когда же свет прошил прозрачное озеро насквозь, обнажил далёкое дно под лодкой, Оксана закрыла глаза, отвергнув возможность обозревать открывшиеся эфемерные красоты озёрных глубин.

   Озеро изъяло остатки женской самоуверенности, и Юрию пришлось тормошить Оксану, наставляя её на дальнейший путь. Он говорил не смолкая, упрашивал, посмеивался над несостоятельными страхами, укорял будущую пионерку космических далей в непростительном попустительстве, неумении владения собой.
   -Надо идти, Оксана!
   -Надо, надо, - соглашалась на автомате расстроенная девушка, цепляясь за своего спасителя и скользя по мокрым камням на каждом шагу. Пещера скрывала свои тайны ещё ни за одним препятствием, а Оксана уже была полностью разбита, хотя и готовой на всё - ей уже было всё равно. Ей бы сейчас пригодилась настоящая мужская поддержка, а какая вера могла быть к неокрепшему юнцу, что взялся руководить взрослой женщиной в походе? Зря Оксана согласилась на эту авантюру, повелась на уговоры 14-тилетнего юноши.
   Узкий лаз, по которому в дождь рекой шумел ручей, сегодня мочился лишь небольшой струйкой на удачу молодым путникам. Тем не менее скользкая нора, ведущая наверх уклоном в 16*, требовала от пешеходов неординарных навыков в умении ползать. А если бы не трос, предусмотрительно натянутый более опытными спелеологами, нашим юным любителям подземелий вряд ли удалось подняться в Тайную пещеру.
   Юрий пускал Оксану первой по кротовой норе, толкал её в пятки. Женщина кричала истерически, требовала выпустить её из страшной трубы, где легко можно было застрять навечно. Тогда Юрий первым пролез наверх и попытался вытянуть Оксану тросом. "Я не смогу"! - заявила девушка и отцепилась от спасительной лонжи. Юрий спустился к девушке снова, взял её за руки, потянул пятясь, уговорами, просьбами, и - вытянул кое-как! Вытянул в новую темноту, сухую к небольшому утешению.

   В этом зале воздух оказался на удивление свеж, едва уловимые запахи свободного пространства рождали надежды в беспокойных душах юных спелеологов. Оксана поднялась  с корточек и опёрлась на спиной на острый сталагмит, вздохнула с облегчением: "Ну вот и хорошо. Пришли".
   -Пришли вовремя, - уточнил Юрий. - Сейчас гномы должны появиться. Да ты не бойся, Оксана! Гномы, они добрые, маленькие только, необычные. Это только с виду они злые. Бранятся всё, доброго слова от них не услышать. Маленькие они, вот и злятся.
   Юра знал и время подгадал...
   Зал осветился постепенно, от сумерек к неуверенному рассвету. А потом вспыхнул солнечный луч, настоящий, не искусственный!
   -Пришли! Дверь открыли! Сейчас зайдут, - шёпотом подшучивал над Оксаной Юра. Испуганная девушка неосознанно спряталась в тени сталагмита. Юрий усмехнулся криво: - Шучу, Оксана! Да ты взбодрись, наконец! Смотри, красота какая! Где ещё увидишь подобное?
   -Да, конечно, - не нашлась что ответить Оксана и улыбнулась ущербно, разглядывая по принуждению весёлую игру солнечных зайчиков на пещерных сводах, в разноцветье полудрагоценных камней.
   Свет баловал весельем недолго, минут двадцать всего. Настоящим пещерам, которым однозаловые гроты в подмётки не годятся, свет не по рангу. Небольшая щель, "окошко", пробитое природными стихиями непонятно в каких целях, пропускало скупые лучи по распорядку - ни больше, ни меньше. Оксана только успела справиться с собой, увлеклась игрой луча, а свет уже начал меркнуть.
   -Вот и всё. Пора возвращаться, - подытожил путешествие Юрий, чем снова вселил ненужное волнение в девушку. А потом снова был скользкий лаз впритирку, сырой Озёрный зал, страхи и треволнения.

    Из пещеры Оксана вышла вся выпотрошенная. Юрка подтрунивал над ней не переставая - зарвался, мальчишка несмышлёный! Девушка отмалчивалась, с возвращением уверенности в ней просыпалась злость на неумелые шутки.
   -Не звони мне больше! - сказала Оксана прощаясь после не сложившегося турпохода.
   Так случилось, что пути их больше не пересекались. Вскоре Оксана вылетела в свою первую космическую экспедицию. Молодые люди больше не виделись после посещения Акташ.

                ***

   Юрий очнулся от воспоминаний с чувством голода. Оглянулся вокруг: всё тот же песчаный пляж. Чаек не было.
   -Что значит - "не звони мне больше"? - обратился Юра к Ноос.
   -Древний упрёк к нежелательному собеседнику, - ответил общепланетный разум. - Сегодня говорят: "не ищи мои мысли".
   -Да знаю я об этом! - рассердился Юра на бездушный разум. - Ничего толком не добиться от них! От кого это - "от них"? - влетел в него неразгаданный вопрос.
   Ноос "завис" не в силах найти ответы на неправильно заданные вопросы.
   Юрий остыл только во время еды и посмеялся над своей злостью на несуществующий центр разума. Это всё равно, что обозлиться на камень, случайно свалившийся на ногу. Он уточнил свои вопросы, не перестающие доставать его любопытство.
   Юру разобрал смех, когда перед ним предстал древний телефон со съёмной трубкой, лежащей на рычагах. Как он потешно звонил представляясь! Самый первый аппарат для общения людей на расстоянии.
   В те времена, в пору юности, пошла мода на древние словечки, такие как "не звони мне". "Всё повторяется, всё возвращается на круги своя". "В одну реку"...
   Смешливое настроение у Юры сменялось грустью.
   
                Глава III. Коллизии несовместимости.

   Сбор экипажа, целью которого встало знакомство, был назначен без промедлений. Космонавтика нуждается в точности, как ни одна другая сфера человеческой деятельности. В ЦУП все прибыли минута в минуту, и никакие непредвиденные обстоятельства не задержали в пути участников официальной церемонии, которая транслировалась на весь Мир, освещая начало значимого в истории человечества полёта.
   Официальная обстановка встречи не позволила космонавтам в должной мере пообщаться, задать друг другу вопросы насущные и наболевшие. Но так уж было принято среди людей: первыми с будущими героями знакомится заинтересованное околокосмическое сообщество - самые любопытные и нетерпеливые. Люди видят всё насквозь и всегда найдут ошибки психологов, заметят несовместимость подобранного экипажа с одного взгляда.
   Надо отметить, что претензий к космонавтике в обозримом прошлом не наблюдалось. Земля благоволила своим посланникам в далёкие миры. Общество держится на доброте и согласии, это в отдельных людях встречается зло и непримиримость - антагонистические составляющие жизни.

  Юрий был приятно удивлён, встретив Оксану выглядевшей моложе его. Вот такие парадоксы устраивает Время людям, посетившим Космос и познавшим запредельные скорости: космонавтов встречают их постаревшие дети, а учителя встречают своих седых учеников молодыми улыбками.
   Санджар разочаровал Юрия своей закрытостью, скупо отвечал на вопросы, встречался взглядами вскользь, без эмоций. "Вертляк", - определил Юрий характер Санджара. Так называли потомков виртуалов. Добрую половину человечества скосил компьютерный вирус, отвернув больных людей от реальной жизни. Эту болезнь определили как психоз. Люди начали вырождаться возвысив виртуальную любовь над естественной. Любовь на расстоянии, бесконтактное зачатие, дети из пробирки. Природа не терпит отклонений от выстроенных норм, люди начали терять ощущения жизни, красоты, притяжения друг к другу. Численность населения Земли резко снизилась почти вдвое, пока с этим неестественным вирусом справиться не удалось. Человека настоящего удалось спасти, но ещё оставались больные потомки "людей из пробирок" - с пустыми глазами и заторможенными движениями.
   " И как могла Оксана полюбить такого? - возмущался Юрий. - Что она нашла в нём? Вот эту слащавую красоту с бледной кожей и длинными ресницами"?

   Молодая Оксана разбудила в Юрии давно остывшие чувства, он скрыл своё внезапно открывшееся влечение за допустимым подтруниванием над девушкой. Оксана поняла настроения своего давнишнего поклонника, и отнеслась к его неуместным шуточкам благосклонно.
   "Ничего не получится из нашего экипажа! - определил Юрий про себя. - Кто нас только собирал! Чем раньше расформируют наш болотный тройственный союз, тем быстрее подберут новую, настоящую экспедицию".
   Юрий обладал должным уровнем ответственности, лидерские качества были присущи космонавту, побывавшему уже раз в Космосе. Юра сразу отметил своё превосходство в коллективе и первым пошёл на сближение:
   -Так где мы решим провести нашу первую встречу? ЦУП оставляет за новичками выбор места и программы проведения первого совместного обеда. Есть предложение отправиться на атолл Муруроа, - блеснул эрудицией Юра, напомнив любимое место встречи космонавтов, бывший французский ядерный полигон и космодром - впоследствии. Это место стало своеобразным "табу" для землян, и космонавты могли уединяться здесь, скрываясь от пристального внимания поклонников.
   Отношение коллег к предложению отразилось на их лицах вполне определённо: неинтересно!
   -Я два раза посещал атолл, - прорвало молчаливого Санджара. - Скука! Там не растёт ничего, жизни нет. С одного раза приедаются эти "морские красоты".
   -Так может, в пещере какой притаимся? - решился Юрий подшутить над девушкой. - Помнишь, Оксана, наш поход в Акташ? Гномов не забыла?
   -Никаких пещер! - категорично отвергла неуместное предложение Оксана. - И вообще, Юрий, давай договоримся сразу: если мы собираемся выстраивать профессиональный коллектив, не стоит вспоминать прошлое, наши неудачно сложившиеся отношения.
   -Можно встретиться у меня дома, - предложил Санджар.
   Юрий чертыхнулся в себя на предложение Санджара. Он знал о частнособственнических наклонностях коллеги, видел его неприступную крепость на голографиях. От кого он скрывается за этими стенами? Неужто нашлись где-то на Земле враги на этого самовыдвинутого королька, как случалось это в стародавние времена? Однако, на гостеприимство пришлось откликнуться: Оксана с благосклонностью приняла приглашение, да и самому Юрию стало интересно: как поживают сегодня случайно выжившие цари-фараоны, не нуждаются ли в помощи психоаналитиков?
   "Все женщины такие! - сделал вывод Юрий. - Быт их затягивает. Хозяйственные наклонности мужчины - главный стимул на женский выбор. И чем этому Санджару удалось завладеть благосклонностью Оксаны". 

   За продолжительный срок сознательного существования люди преуспели в преобразовании земных ландшафтов. Фантазий в созерцательном самоублажении нам не занимать.
   Земля благоволит к порождённой ею жизни, не обделяет живое красотами. Красота - подсказка особи о вольготном проживании её в данной местности. Человек не удовлетворяется природными красотами, надо нам в целях самоутверждения дополнить естество искусством, вот и лепим мы, ваяем, искажаем голоса пением, кладём приукрашенную красоту на холст. Так, через творчество, получается человек настоящий, выделивший себя из дикой природы искусственным интеллектом.
   У людей каноны красоты основываются на прямых линиях и безупречных дугах. Природа не терпит точности, в мире нет прямых параллелей, всё ломано, искажено, материя передвигается волной, как свет и вода. Всё отдано природой на волю случая, и даже время изменчиво под влиянием гравитации.
   Человек противопоставил природной неразберихе усердие и качество, выверенность деталей. Таким способом проще осмыслить вселенские преобразования. Человек рождён разумным для размышлений, Вселенная создала нас, чтобы познать самою себя.

   Парк Санджара поражал законченностью, каждый листик с кустика находился на своём месте; тропинки утверждали свою правоту логичными перекрёстками, живая изгородь загораживала газоны безупречными малахитовыми кристаллами. В центре парка - классический фонтан из львиной пасти, которую раздирает Самсон. Лабиринты по обе стороны фонтана скрывают потаённые тропки, ведущие во флигели замка, что блещет шпилями на самой высокой точке. Центральный вход открыт и не нарушает перспективы для обозрения шикарных барельефов и оконных разводов величавого замка.
   Здесь можно было найти всё для удобства и отдыха. Любители парковых зон не увидели бы здесь поводов для разочарования. Санджар проявил недюжие таланты в ландшафтном дизайне, постарался удивить гостей неожиданными придумками: болотце с механическими утками на севере, на востоке - сад камней. Пятиметровая пирамида, запрятанная в дубовой рощице, заманивала гостей египетскими тайнами, подземельем и усыпальницей с саркафагом в конце приключений по истории.
   Неразговорчивый хозяин больше выслушивал восхищённые высказывания гостей, когда провожал Юрия с Оксаной по своим владениям; его редкие комментарии по поводу удивительных культурных растений не несли в себе ни толики эмоций. В глубине парка неожиданно открылась тихая речка. Скрытая ивами беседка затаилась на крутом бережку. Здесь Санджар оставил гостей, сославшись на неотложные дела.
   -Ждите лося, - произнёс Санджар непонятную фразу и пообещал скоро обернуться.

   Посетителям беседки предоставлялась возможность оценить контрасты дикой природы и садоводства. Левый берег реки, очерченный песчаной косой переходил в густой бор, манящий лесными тайнами. Здесь жили лоси, в этой популяции "рогачей" наблюдалась отличительная черта: животные взяли за привычку погарцевать по песчаной косе, покрасоваться перед людьми. То один, то другой лось пробежится туда-сюда по берегу высоко поднимая ноги, словно конь какой; воды попьёт, грациозно кланяясь на ровных прямых ногах, да в чаще скроется, не смея мешать людям с их глубокими мыслями-размышлениями. Люди кормили лосей, и животные пытались доказать кормильцам права на еду своим достойным видом.
   -А почему распался ваш экипаж? - спросил Юрий Оксану, почувствовав уместность личностного вопроса, когда они остались наедине.
   -Мы же договорились не касаться личных тем до прояснения профессиональных отношений внутри экипажа.
   -А по моему, этот вопрос не такой уж и личный, по крайней мере - для меня, - настоял Юрий.
   -За что я не люблю мужчин, так это за их настырность, умение задавать неудобные вопросы, - укорила Оксана Юрия за бестактность. - В том полёте с нами летал Марат - мужчина приятный во всех отношениях. Да, у нас с ним была обоюдная симпатия. Такое часто случается, когда мужчина и женщина надолго остаются наедине. За долгий срок узнаются и воспринимаются лучшие качества напарника, на положительных эмоциях сотрудничество даётся намного легче.  На добрых нотках мы проработали довольно долгое время, не без надежд на более тесное сближение в будущем. Всё складывалось хорошо, пока Марат не стал донимать меня просьбами о зачатии ребёнка в невесомости. Ладно бы - получил отказ, да отстал! Марат оказался настырным, таким же, как и ты, Юрок-прыгунок (вспомнила давнюю Юркину дразнилку). Допёк, одним словом. Я уже стала сомневаться в безупречности его психического здоровья, решила покинуть тот экипаж, пока Марат не свихнулся окончательно на любовной почве.
   -А что плохого ты нашла в космическом зачатии? - спросил Юрий. - Я знаком со многими детьми Космоса. Никаких отклонений в них не замечал.
   -Ты пойми, Юра, Космос не предназначен для нахождения в нём человека, - снисходительно прояснила Оксана недалёкие заблуждения Юрия. - Космос враждебен для жизни, не говоря уже о самом высшем жизненном предназначении - размножении. Уже давно определено, как опасны любые эксперименты над жизнью. Ни в коем случае нельзя отклоняться от традиций в любви и зачатии! Нельзя оставаться равнодушным к природному зову, глушить в себе инстинкты. Сколько раз уже человечество наступало на эти грабли, а всё старается выделить себя из естества, противопоставить дикой природе. Экспериментаторы! Будто забыли, как мы деградируем во время этих своих экспериментов над собой.
   -А по моему, ты слишком строга к межполовым симпатиям, - попытался Юрий оспорить непримиримую женскую позицию. - В любви не следует много размышлять, а уж выстраивать для чувств ограничения - глупость жесточайшая. Ты же сама утверждаешь, Оксана, что нам ни в коем разе не следует глушить в себе инстинкты. Если влюблённых заводит притяжение звёзд, значит что-то настраивает силу этого влечения.
   -Ты спутал доказательную научную основу с творческими фантазиями, - остановила Оксана Юру, которого понесло по "по радуге". - Отсутствие гравитации даёт сперматозоидам излишнюю степень свободы, и неизвестно, как эта свобода скажется на их целеустремлённости. Да и плод, расслабленный без земного притяжения вряд ли обзаведётся стремлением к жизни, столь необходимом людям. Космические дети не отличаются от земных на первый взгляд. А кто изучал эту проблему? Зачатия в космосе - случаи единичные, внеземные рождения случаются ещё реже. Как космос изменит человека через поколение, чем станут отличаться от нас космические династии? Нет, Юра! Я против всего этого! Только от клонов избавились, от "вертляков", и вот новая напасть! И не старайся, Юра - не докажешь!
   -Права, Оксана, права, - согласился Юра. - Санджар тому примером. И что ты нашла в нём? Чем он тебя смог зацепить? Чёрствый малый, никаких чувств! Даже тяги к продолжению рода в нём не наблюдается. Личность не из приятных. Нет, Оксана, не понимаю я твоего влечения к Санджару.
   -О каком влечении ты здесь наплёл? - возмутилась Оксана на Юркины домыслы. - Санджар - отличный профессионал, опытный космонавт не в пример тебе. А с твоей неприязнью к нашему новому товарищу экипажа нам не создать. Или ты против этого полёта?
   -Оксана! Да ты сама посмотри, глаза освободи от розовой пелены - он не такой, как мы. Не от мира сего, - разгорячился Юрий. - Ты поняла, что он нам предложил только что? "Ждите лося"! Что это? Бред? Я не понял. В себе ли он? Нормален?

   -Глянь! Комарики налетели, - разрядила Оксана накалившуюся обстановку, весело отмахиваясь от непонятно откуда взявшейся мошки. - Так это они на твою взлохмаченную голову позарились, по мыслям твоим непричёсаным всполошились!
   Юрий завертелся, отмахиваясь от насевшего на него роя, расыпаясь для смеха междометиями - подыграл Оксане в весёлом шутовстве. Вдруг из соседних зарослей зазвенел детский смех, вслед за которым к беседке выпорхнуло прекрасное создание в розовом платьице с огромным бантом на поясе.
   -Комарики! Комарики-смешарики! Защекочут, закусают и друзей не признают.
   -А это что за прелесть такая у нас объявилась? - в один голос удивились взрослые неожиданно раскрывшемуся молодому пополнению в их заумных скучных беседах. - Чья ты такая красавица?
   -Папина! - заверещала девочка. - Папа сказал, что мы сейчас пойдём знакомиться с вами, а я сбежала, чтобы самой знакомиться. Я уже большая, без папы могу своё имя говорить: Гузель. А вы папины новые космонавты, на ракете будете вместе летать, - не смолкала девочка-щебетунья. - А комариков у нас нет. Их к нам мошки-уберёшки не пускают. Вот эти (указала на скопившийся под беседкой рой). А мошки у нас в парке мусор собирают. А ещё у нас есть див Равшан, он кусты и деревья подрезает. Антошка со мной играется, а Ойгуль следит за чистотой в замке. И ещё много роботов папа мне покупает, что бы они следили за мной и игрались. Папа у меня хороший, только мама к нему в гости редко пускает.
   Гостям позволялось вставлять редкие реплики и возгласы удивления. Удивляться же было чему: мода на человекоподобные роботы прошла лет двести тому назад, как нецелесообразная; поэтому желание Санджара ублажить своё дитя игрушками-андроидами из далёкого прошлого вызывало умиление. Да и само отцовство бесчувственного "вертляка" вызывало у гостей огромное удивление.
   -А лось приходил? - продолжила разговор Гузель, не требуя ответов. - А он к вам и не придёт. Он показывается только лесным людям, кто любит лосей и других животных, тем, кто их кормит. А вы - космонавты. Вы лосям неинтересны, вот они к вам и не выходят. Пойдёмте лучше к папе, а то он меня обыскался уже. Сердится, наверное.
   Отец повстречался спешащим гостям у фонтана. Санджар не проявил ни толики волнения по поводу пропавшей дочки, его натянутая скупая улыбка, которой он приглашал гостей в дом, вызывала одно раздражение. Бесчувствие отталкивает людей, чёрствого человека понять невозможно.

   Санджар совершил три полёта, первый - ещё в досветовую эру, трёхгодичный, внутри Солнечной Системы. Активности в его космической деятельности не наблюдалось, он избегал юбилеи и праздники, на собраниях держался особнячком, личного мнения не имел. А вот профессионализма у неконтактного члена экипажа было не отнять. Отличный механик, бортинженер, Санджар был незаменим на борту в периоды перестройки функций жизнеобеспечения корабля на условия повышенной гравитации или же радиационной активности вблизи разбуянившейся взрывной звезды.
   Санджар не испытывал особого влечения к людям, одиночество его нисколько не томило. Однако, во время второго полёта отшельника-космонавта впервые посетили мысли о значимости его жизни, отстранённость от общечеловеческого течения времени стала тяготить его. Санджар задумался о значении бытия. Основной жизненный вопрос прояснился просто и очевидно: необходимо оставить после себя потомство.
   Женщины всегда тянулись к космонавтам, найти мать для своего ребёнка Санджару не представило труда. Он воспитывал сына до пяти лет, пока не отправился в свою очередную экспедицию, третью по счёту. Избранница бесчувственного мужа бросила его тут же, как только увидела безразличие в их отношениях. К чему проживать совместно без любви? Без любви и жизнь - не в жизнь. Любовь необходимо искать, если её нет.
   Сын Санджара вырос полноценным человеком, прожил интересную жизнь, изучая недры Земли. В Космос не летал, но и на родной планете настоящему исследователю вполне хватило открытий и славы. Умер он, когда отец его бороздил просторы Космоса, мечтая в барокамере под анабиозом. Сыну было 120 лет, тогда ещё не могли продлевать жизнь на более длительные сроки.
   Вместе с обретением отцовства у Санджара появилось желание стать человеком. Чувствовать красоту он так и не научился. Ни любви, ни радости "вертляк" так и не ощутил. Люди продолжали сторониться его, бездушного. Однако, желание быть человеком порой пересиливает гениальную возвышенность, отравленную эгоизмом. Надежды на очеловечивание в Санджаре оставались, и он решил не останавливаться на одном сыне, тем более, что потомство от него рождалось здоровым. Наверное, в отце родилась гордость за сына - единственное чувство, доступное Санджару.
   Так, после третьей космической экспедиции у Санджара появилась дочка Гузель. Опять без семьи, правда. Будущая мать не выдержала и месяца рядом с бездушным мужчиной.

                ***

   Экипаж в составе Юрия Дронова, Оксаны Бересневой и Санджара Ахмадулина всё же состоялся. Коллеги космонавты нашли точки соприкосновения и общие интересы, научились сотрудничать без излишних споров.
   После двух лет подготовки и бесконечных проверок на совместимость экспедиция наконец вылетела на Марс для знакомства с межгалактическим кораблём "Солярис", который станет для космонавтов единственным родным домом на ближайшие 314 лет (это если в программе полёта не произойдут нежелательные сбои).
   Космонавты прощались с Землёй, которая маячила своим потомкам неприметной звёздочкой на неизменно тёмном марсианском небосклоне. Космодром "Марс" ориентировали специально для космонавтов-дальнобойщиков, что бы они большую часть времени могли наблюдать Землю.
   Космонавты прощались с этим миром навсегда, они летели в будущее. Какое оно станет? Кто будет встречать их из потомков: воины, купцы или исследователи? Всегда хочется верить в лучшее. Человечество несколько веков как распрощалось со "спиральными эволюциями", взяло будущее в свои руки, сделало его предсказуемым. Вернуться ли смутные времена и тёмные взгляды? Дорвутся ли до управления беспринципные лидеры, могущие развернуть эволюцию человека вспять, на волю случая? Смогут ли регрессивные вожди своими мутными идеологиями перестроить светлые мировоззрения исследователя  на слепую религиозную веру, веру в выдуманную экономику, безграничную власть денег?
   В будущее необходимо верить, только тогда оно придёт таким, каким мы видим его в мечтах. Нельзя отпускать будущее на волю случая: " будь что будет", иначе оно станет непредсказуемым. Поэтому космонавты всегда улетали сквозь Время с верой в лучшую жизнь. Возвратов в тёмное прошлое быть не должно, на том стоим!

                Глава IV. Таинственная Эоланта.

 
   Вечный туман скрывает Эоланту под своим прозрачным покрывалом. Лишь изредка ветер-озрник разрывает молочную пелену и скупо хвастает красотами мокрого спутника огромного Оленуаза. Нескончаемые изысканно бордовые болота сглаживают идеальные очертания Эоланты, мелкой рябью порождают движение и смешение призрачных теней, предвещают стремление к жизни.

  Олем двигался к островку, с трудом вытягивая тощие ноги из тины. Хозяин здешних мест, жмот Олем тяжело дышал, часто наклонял обрюзглое тело к живительной болотной воде; тёплой, насыщенной целительными газами с едкими запахами, затхлой воде. Жмот вдыхал живительные испарения родной гнили и упорно двигался вперёд, к суше, что пробивалась сквозь тягучие туманы бледным розоватым пятном, отталкивала отсутствием сырости, неприспособленностью к жизни.
   Болото не отпускало жмота, спутывало его дрожащие коленки водорослями, цеплялось за тощий зад приживалы тягучей грязью. Тёплая болотная слизь была приятна Олему: родные пенаты не желают отпускать своего хозяина из дому, предупреждают об неизведанных опасностях. И несмотря ни на что, Олем шёл и шёл, уже не первый десяток метров, постоянно прощупывая невидимое дно, поминутно спотыкаясь о скрытые кочки. Жмоту эту было надо - неприступная, неприветливая суша. Так уж устроена эта наша сложная жизнь - на испытаниях и самоистязании.
   "И кому это только понадобилось? Лежал бы, да лежал себе в своём родном болоте! Горя не знал", - с горечью размышлял Олем, жалея свою незавидную пупырчатую участь.

   Весь в расстроенных чувствах Олем достиг, наконец, конечной цели своего трудного пути - небольшого островка, покрытого розовой растительностью. Он плюхнулся животом на мягкую траву и пополз, отталкиваясь кривыми ножками и короткими ручонками, функциональность которых ограничивалась держанием пищи возле рта.
   Единственно, что поддерживало Голема в его незавидном положении, так это значимость сегодняшнего дня. Необходимо всем жмотам выходить на сушу хотя бы раз в год, иначе недолго зачахнуть в болоте, как случалось это не раз с другими особями. В бесконечном бездействии теряется способность мыслить. Главное предназначение великих жмотов - созерцать и размышлять.
   Олем рвал траву и ел её прямо с рук, немытой. Ходить по суше он разучился с незапамятных времён, а ползти обратно к болоту, чтобы прополоскать пищу в слизи от атмосферной свежести, жмоту было лень. Трава горчила, жмот морщился, но ел. Ещё родитель Олема, имя которого он забыл за давностью, учил своего несмышлёныша потреблять иногда эту траву, чтобы бесконечная жизнь его действительно обрела бессмертие.
   Сам родитель Олема погиб на этом острове, забыв о простых предосторожностях.  Он случайно налёг на обломанный ствол куста и проткнул себе бок. Высвободиться не смог, опешивший от нестерпимой боли. Так и засох под жгучим Соляром, жарящим в этот трагический день с особым ожесточением. Да и туманы, извечно укрывающие Эоланту молочной пеленой, расступились в тот день пред лучами всемогущего Соляра, задумавшего изуверство по какой-то непонятной прихоти.

   Насытившийся жмот расслабился в ублажении своего чрева и разлёгся на спине, прикрыв выпуклые глаза с прозрачными веками беспалыми кистями, прозрачная ладонь на которых закрепляется костной окружностью. Короткие ручки жмотов как раз позволяли дотянуться до глаз: ещё одна защитная функция, позволяющая выживать в этом жестоком мире.
   В боку у жмота приятно засвербило, он приоткрыл один глаз и с огромным удовольствием взглянул на свой выпуклый животик весь в бурых пупырышках. Гримаса блаженства на лице Олема зафиксировалась треугольной улыбкой. Такое случается у жмотов не так уж и редко, но всегда воспринимается ими с огромным удовлетворением: как-никак, а в мире рождается новая жизнь.
   Волдырь на теле Олема налился переливчатой зеленью, набух и лопнул. Жмот рыгнул в удовольствии и закрутил зрачками, настраивая зрение. Удивительной способностью жмотов стало умение видеть очень малые объекты, вплоть до сложных молекулярных цепочек, они способны наблюдать даже за движениями вирусных скоплений.
   Олем смотрел улыбаясь как бактерии, вырвавшиеся на волю из его язвы, закружили вкруг своего прародителя. Жизнь продолжилась и зашевелилась, стало быть, бытиё бесконечно, если его хранить должным образом и не допускать глупостей в сопутствующих жизни решениях.
   Олем не любил продолжительных наблюдений за микромиром, слишком уж болела голова от зрительного напряжения за мельчайшей частностью. Зато он любил своё окружение: болото, затхлые запахи, мошку-кормилицу и конечно же - микробы. Бактерии - это часть самого себя, и не любить себя невозможно. К тому же бактерии - это непробиваемая защита от враждебного мира, бесчисленная армия разномастных воинов, способных умертвить любого противника благодаря их неуязвимости за счёт невидимо малых размеров. Жмоты принимают любые бактерии и вирусы, заразных заболеваний для них не существует. Влечения друг к другу между жмотами отсутствует, они крайне эгоистичны. Микромир же для них притягателен, в нём заключается вся жмотская любовь, любовь к самому себе.

    Олем размечтался в благостной неге и решил призвать своего личного жертвенного агнца, одного из свергов, которые поселились на Эоланте вот уже как три века тому назад. Олем в те времена ещё бредил делением, продолжением рода, когда появились из ниоткуда эти надувные сверги, умеющие плавать в туманах.
   Сверги принесли с собой смерть. Они сами умирали бесчисленно, но из-за них покинули мир Эоланты несколько жмотов. Ужас стоял неописуемый в те времена! Мудрые жмоты легко справились с этой заразой: Глем первым сожрал одного из свергов, которые оказались вполне питательны. Глем жив до сих пор, его смелый поступок помнят в бессмертном сообществе. Мощный иммунитет жмотов победил микробиологию свергов. Сверги же продолжали умирать, спасала их от полного уничтожения только высокая рождаемость.
   Сверги первыми пошли на переговоры. Жмоты обязались не разрушать хрупкие организмы пришельцев своим микромиром. Сверги же обещали поставлять жмотам своих детей, специально рождённых в жертвенных целях.

   Олем напряг свой неординарный мозг и вызвал материализовавшейся мыслью Бэда, жертвенного сверга. Бэд прибыл по первому зову, будто находился на постоянном дежурстве неподалёку от своего хозяина. Среди свергов бытовала легенда, повествующая об очаровательном представителе плавающего в тумане племени, которому удалось понравится жмоту. Жмот полюбил свою жертву и не стал есть сверга, который снял с себя жертвенное клеймо и прожил до самой старости, все долгие четырнадцать лет, отведённые природой воздушным странникам. Легенда существовала, а вот сверга, которому удалось бы перехитрить смерть, никто не припомнил, а легенда та не упоминала имени счастливчика, коему досталась цельная жизнь по фарту.

   Бэд приближался к островку короткими урывками, словно щёлочный пузырь подгоняемый ветром. Пузырь зашёл в посадочную зону, сдулся и начал планирование маятником, копируя движения падающего листа. Выверенное приземление прошло скользя, и Бэд остановился в заданном полуметре от Олема, застыв почтительно на пузе тыквенной семечкой в треть метра длиной. Фиолетовые раскосые глаза сверга предано смотрели на своего хозяина, испуская мысли голубыми разводами и всполохами.
   Спеша ублажить своего могущественного хозяина, Бэд заверещал последними новостями, не давая заинтересованному до краёв жмоту задуматься о вкусовых достоинствах рассказчика.
   -На Эоланту прибыли боги, - играл интонациями Бэд стараясь понравиться хозяину.
   -Что значат эти боги? - ворчал Олем. - Нет никого важнее нас, жмотов. Мы бессмертны, и за столь продолжительный срок жизни успеваем постичь истину, всю мудрость этого бренного мира. Боги..., скажешь тоже. Откуда они? Оттуда же, что и вы, недоумки? Такие же бездари, не умеющие совместить в своём маленьком умишке два события за раз? Да ты говорил уже о них не раз, надоел со своими богами! Рассказывай о чём ещё! Неужто на Эоланте больше нет событий, кроме как прилёт этих сомнительных тварей. Как говоришь они называют себя? Люди?
   -Люди, правильно, - подтвердил название пришельцев Бэд. - Они прилетели с миром. Говорят, что вполне возможно нахождение на одной планете двух различных разумных существ. Двух, и даже более того. Мирное взаимодействие противоположностей благотворно влияет на развитие общего биосферного разума планеты. Космос никогда не примет враждебную цивилизацию. Зло никогда не покинет своей планеты-прародительницы.
   -Ты продолжаешь наводить муть на болоте, - Олем начинал злиться не на шутку. - Какие два разума? Какие противоположности? Разум один - это я! Даже Глем ничем не умнее меня! А ты кто? Букашка! Люди у него миротворцы! Недоумки твои люди, что прилетели сюда учить великих жмотов! Смотри, сверг, плохо кончаться все твои рассуждения о мире. Ты меня знаешь. Космос, кому он нужен твой Космос? Холодный, старый, дырявый Космос, который и жизнь приютить не может. Там нет ничего, на пустом месте не появится ничего разумного, и делать там нечего, в твоём дряхлом Космосе.
   Испуганный сверг заверещал о синих туманах, скрывающих дивные красоты Эоланты, бескрайние просторы нежно-розовой планеты-спутника, несущей в своём материнском лоне жемчужину жизни.
   Олем прикрыл розовыми веками глаза, раскрасив действительность искусственными цветами, и застыл в блаженстве, заслушавшись упоительным верещанием Бэда. Приятные мысли заплескались в голове зачарованного жмота, по склизкому телу его разлилось блаженство. Хотелось, чтоб это состояние осталось в нём навечно, что бы удовольствие росло; захотелось прочувствовать неизведанное. Жмот взглянул умильно на разговорившегося сверга и одарил его треугольной улыбкой:
   -Раздевайся!
   Бэд покорно потянул с себя прозрачную санитарную защиту и застыл в ожидании..., стекленел постепенно под воздействием враждебных для свергов вирусов, сознание покидало его, унося частичку наработанного жизнью опыта в Космос...
   Олем выплюнул желудок на узкой кишке и обволок им застывшую стекляшку, оставшуюся от сверга; втянул в себя, срыгнул в удовольствии и пополз удовлетворённый к любимому болоту. Теперь он станет чуточку важнее, наполненный чужеродной жизнью. Удачный выдался день, наполненный.
   

                Глава V. Неразрешимые дилеммы.


 Экипаж "Соляриса" был загружен по самые выхлопные дюзы. На завершение миротворческой миссии, что выдалась троим космонавтам, потребовались бы усилия целого исследовательского института. Но так уж распорядилась Земля, не нашла возможным распылять свои  космические ресурсы на эту отдалённую планету-спутник. По каким-то, только ему одному известным соображениям, ЦУП решил, что экипаж Дронова вполне справится с эволюционными проблемами туманной Эоланты.
   Юрий не смел приказывать экипажу работать сверх меры, приказов с Земли на сей счёт не поступало, приказы эти дошли бы до "Соляриса" только на возвратном пути. Всё сложилось само собой: космонавты неустанно думали о судьбах дикой планеты, даже сны им снились о мирной Эоланте и счастливых свергах.

   -Чем больше я углубляюсь в поиски решений конфликта между аборигенами Эоланты и пришельцами, тем сильнее убеждаюсь, что для свергов здесь не будет будущего, - жаловалась Оксана Юрию на сомнения в своих изысканиях. - Скорее всего, сверги вымрут. Подтверждением тому - земная история эволюции, которая основывалась на жестокости. Добро у нас пришло с чувством материнства, у жмотов же родительских чувств быть не может по определению - они однополые, размножаются делением.
   - Так почему сверги не подобрали для себя другой планеты? - Юрий запил свой вопрос яблочным соком, наслаждаясь земными запахами, выращенными в оранжерее "Соляриса". Исследователям "мокрого" спутника приходилось совмещать обед с планёрками, поиски решений - с ублажением души.
   -Им не подвластна скорость света. Перемещения их по Вселенной ограничены достигнутым уровнем знаний. Свергам повезло, что в досягаемой для них зоне нашлась планета пригодная для их жизни. Эоланта приняла свергов, биосфера её - нет.
   -Так в чём вопрос? - поспешил Юрий выпалить решение, световым лучом просверлившее мозг, не оставив мыслей для размышлений. - Найдём для них подходящую планету и переместим. Сверги всемерно будут благодарны землянам. Боготворят нас навеки.   
   -Вот-вот! Боготворят! - пристыдила Оксана своего командира за скоропалительное решение. - А ты не знаешь, на сколько тысячелетий религия затормозила человеческую цивилизацию? Если не помнишь историю, обязан знать космические законы. Мы не в праве делать выбор за инопланетный разум, можем только корректировать принятые ими решения.

   Молчаливый Санджар не принимал участия в спорах. Ему хватало своих забот: враждебный для людей микромир Эоланты требовал постоянного слежения за противовирусной защитой корабля. Да и земная микробиология была нежелательна в чужой биосфере. Бесплатных пассажиров, тайком пробравшихся на "Солярис" в организмах своих владельцев - людей, ни в коем случае нельзя выпускать в чуждый мир! Неизвестно. что могут сотворить безмозглые "микрики", сующие свои любопытные соединения в любые шевелящиеся теплом объекты.
   Экипаж свыкся с равнодушным Санджаром. Юрий с Оксаной приняли своего пассивного в общении коллегу и даже полюбили его за невмешательство и исполнительность. Все просьбы и распоряжения коллег Санджар выполнял беспрекословно и чётко. Ему верили, и надёжность его защищала товарищей от страхов из беспощадного Космоса.

   Первым спустился на вновь открытую землю обетованную, как это и было заложено в космических традициях, командир Дронов. Действие это произошло без особого пафоса, хотя флажок Всемирного Сообщества Землян присутствовал. За последние века люди совершали открытия еженощно, и достигнутые первопроходцами цели перешли в разряд обыденных. Последующие обследования планеты-спутника экипаж так же оставил за своим командиром: Санджару и Оксане хватало работы на борту "Соляриса".
   Оттенки красного, что преобладали в видах Эоланты, воспринимаются людьми предвестниками кошмаров. Человек привык видеть окружающий мир голубым и зелёным. Привычное нам закатное зарево никоим образом не способствует вечернему отдыху, скорее наоборот - бодрит и мобилизует к противостоянию. Вряд ли простой обыватель чувствовал себя умиротворённым, окажись он на этой багровой планете в окружении всполохов зарева от Соляра и Оленауза - двух горнил зараз. Даже Юрию с его основательной космической подготовкой потребовалось время, чтобы свыкнуться с этим буйством пламенных красок.
   Животный мир Эоланты не радовал многообразием. Лишь однажды Юрию довелось лицезреть высшее животное: сизо-бурый бесформенный комок скрылся за отдалёнными камнями, шурша защитными иголками, будто дикобраз какой, или ёжик озабоченный. Птиц на планете не было, эволюция жизни Эоланты не достигла антигравитационных высот. Одна только мошка кружила перед Юрием, не смея загораживать ему обзор по своим малым размерам. Назойлив ли был этот гнус, выяснить не было возможности из-за мощной противовирусной защиты; да и желания такого у исследователя не возникало.
   Жизнь здесь сосредоточилась на болотах. Люди же облюбовали для себя самое комфортное место на планете: большой остров в 237 тысяч гектаров площадью. По этой причине гостей и не приветствовал никто из аборигенов. Позже выяснилось, что животный мир Эоланты был обделён чувством гостеприимства, да и любопытства особого в живчиках не наблюдалось - все были заняты личным выживанием, до посторонних здесь никому не было дела. Так что тёплый приём на этой планете для людей не ожидался ни при каких обстоятельствах.
   Оксана проанализировала разновидности мошки, перепроверила результаты биологических исследований роботехники, за которой необходим глаз да глаз, по причине отсутствия такового у бездуховных помощников настоящих исследователей. Бескостные организмы, заселившие атмосферу Эоланты представляли половину видов всей биосферы планеты. Всего видов животного мира здесь развилось чуть более трёхсот. Такое однообразие объяснялось отсутствием на планете смертности. Индивидум, не имея достаточно сильного стимула к размножению, больше заботится о своем личном выживании. Эгоизм и развитие - понятия несовместимые.
   На Земле жизнь, подобная Эоланте, доминировала в палеозое. В то далёкое время земной океан Мировию населяли трилобиты. Они так же, как и жители Эоланты были бессмертны. Плавали трилобиты по бескрайнему океану, который охранял от жизни единственный заповедный материк - Родинию. Плавали трилобиты, делились, жрали друг друга и водоросли, и ничего не думали о будущем далёких потомков. Так и продержались на безответственной перед будущем жизни до наших насыщенных быстротечных дней.
   Схожие эволюции разнопланетной бионики помогали Оксане Бересневой разгадать историю развития жизни на Эоланте.

   Познакомиться со свергами Юрий решился только на четвёртый день исследований бордовой планеты. К межпланетной встрече заштатный дипломат готовился предсказуемо тщательно, с утра назначенного для аудиенции дня все командирские думы были лишь о свергах. Юрию было известно местоположение свергов, которое определили для них жмоты - остров Талай на севере Эоланты, километрах в шестистах от места базирования людей.
   В это обнадёживающее погодой утро парламентёру было не до красот окружающего мира, он проговаривал заготовленную заранее приветственную речь и прокручивал в голове возможные ходы будущей беседы. Дипломата отвлекло от размышлений режущее слух верещание, сверг опередил устремления Юрия и откликнулся, когда он находился ещё в самом начале пути, ещё на своём Большом острове, в пределах видимости "Соляриса". Удивительно, как совпали желания встречи у разнопланетных существ! Юрия посетили суеверные мысли о телепатических возможностях свергов, которые подтверждались необычным взаимопониманием сторон: птичьи трели и переливы сверчков из туманных высот чуждой для Юрия планеты проявлялись в мозгу слушателя огромным потоком информации, картинками какого-то неизведанного мира, непохожего ни на что и прекрасного в своих непредсказуемых красках.
   Юрий неосознанно протянул руку, и на неё упал оранжевый листочек, залупал умильно преданными глазками из детства. Такому представлению нельзя было не улыбнуться.
   Перед Юрием замелькали картинки истории родной планеты свергов - её голубых снежных гор и цветных лесов с огромными деревьями, прикрывающими развесистыми кронами радужные поляны ни в один гектар размером. Здесь жили сотни видов различных животных: прыгающие, бегающие летающие - всех враз и не запомнить. Доминирующих разумных видов - два: сверги, плавающие в атмосфере воздушными шариками и огромные ленивцы с маленькими беспокойными ручками. Сверги размышляли и изобретали, ленивцы - строили.
   А потом планету покрыли пожары и взрывы. Ленивцы не могли покинуть родную планету из-за своих размеров. Спастись удалось только небольшим свергам. Горько, стыдно за брошенных друзёй, но по другому поступить было невозможно! Единственными представителями погибшей планеты остались сверги.
   Рассказ листочка будил в Юрии массу чувств - радости и печали, тайком пришлось глотать скупую мужскую слезу.

   -Удивительные существа - эти сверги! - Оксана чувствовала себя неуютно вне корабля, оказавшись впервые на недружелюбной поверхности чужой планеты, и отвлекалась от давящих бордовых тонов рассказами о животных для Юрия. - Они приспособились использовать различные качества газов: плотность, сопротивление к сжатию, способности к теплообмену. Они легко разделяют газы на фракции и составляют идеальные смеси. Студопедия (употребила непонятное словечко). Если мы потребляем кислород и выделяем углекислый газ, свергам даны намного большие возможности в этой сфере внутренних способностей их организмов. Они наполняются легчайшим водородом и испускают из себя тяжёлые газовые смеси для реактивного перемещения в пространстве. Удивительно! Что тут сказать...
   -Необходимо проучить жмотов! - Юрий попытался защитить беззащитных пришельцев от кровожадных аборигенов. - Такого зверства, как здесь, по всей Вселенной не сыскать! Надо продемонстрировать этим мерзавцам наши возможности, напугать силой. Это надо же удумать - поработить таких очаровашек, сжирать без зазрений совести красоту и одухотворённость! Нет, с этим необходимо что-то срочно предпринимать. Может, взрыв какой безопасный устроить фейерверком?
   -Ты идеалист, Юрчик! - засмеялась Оксана на вспыхнувшую в суровом капитане чувствительность. - Нельзя настоящему учёному вестись на поводу своих чувств! Нельзя зоологу отдавать предпочтение какому либо виду, руководствуясь своими внутренними привязаностями. Любить следует и ласточек и комаров - без притязаний на кровожадность. Так уж устроены различные физиологии, не нам их менять. Наша задача - сохранение всего разнообразия жизни. Ты знаешь, был такой зоолог, Дроздов - большой любитель змей. Вот уж точно - не Николай Николаевич дал этим великолепным созданием отвратительное название "гады".

   Оксана замолкла вдруг, уставилась испуганным взглядом в противоположную от Юрия сторону, застыла в холодном ужасе, что даже кавалер её вздрогнул неосознанно; "Что случилось"?
   -Вон..., - только и смогла выговорить Оксана, не в состоянии пошевелиться и вытянуть руку в сторону испугавшего её явления.
   Из розовых туманов болот крадучись появлялась тень и плыла в тягучем воздухе целенаправленно - к людям, застывшим на камне, закрашенном охрой. Тень скрадывалась, рвалась в клочья за прореженным туманом и становилась только более ужасной в своём засекреченном движении.
   Тысячи поколений людей рисовали себе картинки ужаса из искорёженных лиц  и оскалов. Картины эти запечатлелись генетической памятью и проявились теперь наяву, на незнакомой планете, пугая беззащитных людей беззвучием и неприязнью. Ужасная серая морда перекорёжилась в неслышимом крике и уставилась в зрителей невидящим взглядом. За тенью тянулся чёртов шлейф, подчёркивая рваными изгибами посмертную маску страха.
   Анализаторы окружающей среды, предохраняющие людей от чуждых напастей, определили в сером облаке скопление микроорганизмов от жмотов. Прояснение ситуации несколько успокоили Оксану с Юрием, но не на столько, чтобы окончательно истребить в них страх - тень приближалась. Микробы явно стремились к людям, словно управлялись разумным центром. Да и само видение окрашенного серостью микромира было настолько необычным, что не позволяло людям расслабиться, забыть о надвигающейся опасности.
   Тень окружила обездвиженных людей, словно змея, затягивающая добычу в узел, ломающая рёбра жертве. Биологическая защита не позволила бактериям проникнуть в человеческие организмы. Тень покружила в бессильной ярости вокруг избранной жертвы, глухо шмякнула злобой в беззубую пасть и растворилась в тумане, оставив онемевшего зрителя  без трагического финала.
   -Вот, - выдавил из себя Юрий. - А ты говоришь: жмоты - не гады.

   Нежнорозовые оттенки растительности и туманов успокоили всё же  страхи наблюдателей за чудесами. Как-никак, а красный цвет - носитель тепла, греет душу человечью по своему, как может.

   -Нет, этих жмотов всё же следует наставить на путь истинный, - распылялся Юрий уже на корабле. - Что удумали: заразу свою на нас заслали! Как с ними бороться прикажешь? Где бы нам авторитету поднакопить, чтобы слушали нас? Схожу, подерусь с ними! Заломаю кого - как пить дать заломаю! Узнают они от меня почём фунт лиха! Крутить их надо, воспитывать! Навешаю на них десять заповедей, пускай соблюдают. Трусы!
   -Ты снова им религию навязываешь? - пресекла Оксана буяна Юрия. - Мракобесие на жмотов навесишь, и застынет тут жизнь на тёмные века. А не думал исправить как-то своих любимых свергов? Не попробовать ли их отучить от излишнего поклонения перед жмотами?
   -Скажешь тоже - добро править! - не согласился Юрий, и тут же поправился, восхитившись Оксаной про себя: "А ведь она права! Какой крутой поворот завернула! Надо, надо свергов ожесточить, а то они чересчур мягкие".

   Долгие месяцы бились с дикими нравами на Эоланте наши герои. Ничего у них не выходило: сверги так и оставались безропотными, жмоты же не признавали никого и продолжали свои зверства, не принимая никаких запретов и поучений от людей.
   -Всё дело в нас самих, - сделал вывод Юрий. - Не хватает в нас авторитета. Необходимо совершить поступок. Только вот какой? Трудно быть Богом, - употребил древнее космическое изречение.

                Глава VI. Убийственные переговоры.

   Переговоры с аборигенами Эоланты зашли в тупик. Оксана шла к жмотам с миром, несла им доброе и светлое, лучшее из накопленных человеческих ценностей. Миссионерша пыталась пробить глинобитную стену непонимания звуками музыки, услаждала взор прыщавых жмотов изобращительным искусством: показывала равнодушному зрителю голографические картины их родной планеты.  Всё попусту! Никаких движений в сторону сближения с людьми у жмотов не наблюдалось.
   Юрий не смог, как ни старался, преодолеть отвращения к слизнякам, хотя и скрывал свои неприятные чувства за улыбками и доброжелательными интонациями.
   -Вы - паразиты! - не сдержался Юрий вконец.
   -Паразиты? - жмот Гель, с которым проводились последние переговоры, не понял эмоциональные сигналы механического сурдопереводчика. Когда же в жмоте проявились первые образы охотника прокатиться за чужой счёт, он возгордился и стукнул себя мелкой ручонкой по впалой груди: - Да! Мы такие!
   Тут же переводчику в полной мере удалось прояснить Гелю всю гнусность его определения от Юрия, и жмот зашамкал безостановочно, обезумев от ярости:
   -Да кто вы такие, чтобы упрекать нас? Кто вас звал сюда?! Вы недостойны дышать насыщенным воздухом Эоланты, а осмелились заговорить со мной, всемогущим! И что вы силитесь доказать мне, бессмертному, со своей малосочной жизнью?! Недоумки! Убирались бы по добру поскорее.  Предупреждал вас Олем - не место вам здесь. Непонятливых у нас едят. Вас же съедят без почестей, самые низшие из нас. Недостойны вы лучшей участи! Убирайтесь!

   Оксана устроила разнос Юрию за недостойное поведение на ауедиенции со жмотом Гелем и выставила ему запрет на дальнейшее участие в переговорах с аборигенами. Даже командирские привелегии не помогли Юрию в спорах с женщиной, здесь была её территория - инопланетная бионика. А потом, Оксана всегда помнила, что когда-то была старше своего сегодняшнего капитана и учила малолетнего Юрика неформальному обращению с Космосом.
   -Я вот о чём подумала, капитан, - предложила Оксана. - Давай, ты будешь контактировать со свергами и не станешь касаться переговоров со жмотами. Слишком явно проявляется в тебе презрение к аборигенам. Ни к чему хорошему такое общение не приведёт, только к разладу.
   -Договорились! - без раздумий согласился Дронов. - Я верю в тебя, Оксана. Ты справишься, найдёшь подходы к этим зазнайкам.

   Свергам хватало проблем на плохо обжитой планете-мачехе. Портили их жизнь не только негостеприимные хозяева, на Эоланте хватило любопытствующей живности, которую следовало опасаться. Сверги умели жаловаться и поведали Юрию о своём жалком существовании без всяких оговорок.
   Сверги не могли созидать более того, чем наделила их природа. Не было у них конечностей, умеющих видоизменять материю. Ленивцы, оставшиеся на родной планете свергов, снарядили братьев по разуму всем необходимым для жизни на незнакомой планете. Только вот есть у вещей и машин неприятный недостаток: они стареют и ломаются от времени.
   У свергов оставались надежды на мутацию, они могли видоизменяться за десяток поколений, 150 - 200 лет. Оставались и большие сомнения в том, во что они превратятся за эти сроки. У природы глупо просить о чём-то, своенравна она и молчалива, никогда не расскажет о своих намерениях. Жизни никогда не разгадать замысловатых путей развития Вселенной,  разглядеть бесчисленные повороты тропинок эволюции, скрытые за взрывами и столкновениями - тем более не удастся.

   За помощью в разрешении проблем от свергов Юрий обратился к Санджару.
   Беседа с Санджаром проходила в оранжерее. Навыки садовода перешли в великом механике от предков, узбеков. Эти мастера недосягаемы в искусстве ландшафтного дизайна. Санджар не подвёл память предков, вырастил сад на "Солярисе", не оставил соратников без витаминов. Оранжерея стала любимым местом отдыха экипажа, связующей нитью с далёкой Землёй, воспоминанием о родине.
   -Я знаю, - скупо ответил Санджар на просьбу Юрия помочь свергам. - У меня уже готова бригада роботов, специализирующаяся под свергов. Они самовоспроизводящиеся. Выпущу по первому требованию.
   -Они нужны были ещё вчера, - пошутил Юрий старинной шуткой.
   -Вчера я никак не смогу, - извинился Санджар, непонимаюший юмора. - Завтра. Ближайший срок - через три часа, в ночь. Думаю, в ночь роботы всё равно не будут задействованы.
   -Да, конечно завтра, - согласился Юрий, вспомнив о неординарной натуре своего друга. - Поможем свергам, братьям по разуму.
   -Сверги! Пираты! Пиастры! - заголосил внезапно попугай Кеша, смотряший за оранжерейной живностью; засиделся на своём любимом насесте, пошёл на взлёт без рабега, с толчка, и переврал людей с ходу, очумев от своей ловкости.
   -Кеша, Кеша! Лети ко мне! Соскучился? - Юра залился смехом от проделки друга и похлопал себя по плечу, приглашая. Кеша приземлился и вцепился когтями в капитанский погон, следуя заветам предков, что пересекали океаны на плечах корсаров и пиратов.
   -Замечательное создание! - похвалил попугая Юрий, обрашаясь к серьёзному Санджару. - Молодец Оксана, что выбрала из живности ни кошку какую бесполезную, а именно попугая. С ним и пошутить можно, и полетать, и даже найти неожиданные решения на парадоксальных птичьих высказываниях.
   -По Кеше я отслеживаю состояние микроклимата в оранжерее, - согласился Санджар по поводу полезной птицы. - Приборы точнее, безусловно! Зато биологические объекты надёжней, поведение птицы на виду. Кеша всегда подлетит и пожалуется на дискомфорт.
   Юрий улыбался умильно, косясь на любимую птицу. Санджар засуетился в бестолковых перемещениях, подошёл к каптану наконец, решился: -Мне надо выйти!
   -Да иди раз приспичило, - взглянул недоумённо Юрий на Санджара. - Или помощь какая нужна? Дорогу к унитазу помнишь?
   -Я не об этом! Хочу на Эоланту.
   -Да это же здорово, что ты хочеь чего-то, Санджарчик! Ибез всяких сомнений, завтра же пойдёшь со мной к свергам. Получишь от них благодарность по полной за свою неоценимую помощь. Это я тебе точно говорю!
   -Я к жмотам хочу.
   -К жмотам, жмотам..., - в Юрии просыпалась застарелая ревность. - Это с Оксанкой, что ли? Ну, раз к жмотам, значит к жмотам. Туда тебе и дорога. Иди, чего уж там. "Солярис" за день без твоего присмотра не развалится. Я прослежу, подежурю.

   Трёхсторонние переговоры с жмотом Гелем, Оксаной и Санджаром в составе, прошли нормально, без эксцессов, то есть - никак. Санджар и Гель отмалчивались, косились друг на друга, изучая. Оксана болтала без умолку, пытаясь интонациями расположить к себе бездушие непонятного инопланетного существа; возилась с аудиоаппаратом, подыскивая музыкальный фон комфортный для Геля.
   На обратном пути Санджар высказал свои пожелания:
   -Хочу попробовать наладить с ними контакт. Самостоятельно. Сам выйду на жмота, расположенного к переговорам, и сам поговорю с ним.
   Оксане показалась уместным поведение Санджара на переговорах. Тут не надо спешить, как думала признанный биолог. Сама Оксана считала, что для достижения взаимопонимания необходимо время, длительные доброжелательные беседы. Санджар своим молчаливым присутствием тоже может достичь положительных результатов: жмоты привыкнут к безопасному живому объекту и расстануться с чрезмерной агрессивностью. "А почему бы и нет"? - подумала Оксана и одобрила решение Санджара на личные контакты со жмотами.

   Санджар особо не подыскивал приемлемого для себя жмота, выбрал первого попавшегося. И достался счастливому обладателю неприятностей жмот Олем, который ещё не успел переварить всю неординарную сущность сверга Бэда.
   Дронову не удалось отследить первое знакомство Санджара с Олемом: связь внезапно нарушилась, что никогда не случалось в обозримом прошлом.
   -Это моя вина, - винился Санджар. - Не проследил за активностью передатчиков. Всё прошло спокойно. Как всегда - никак. О результатах говорить ещё рано.
   Санджар успокоил экипаж, хотя поводов для беспокойства о текущем эксперименте было хоть отбавляй. Команда верила Санджару. А как можно не верить, если обманы среди людей канули в Лету вместе с частной собственностью. Пародия на обманы осталась только в шутках. Люди никогда не откажутся от юмора. Смех закреплён в нас навечно, вместе со способностью любить и чувствовать.
    Экипаж верил Санджару, хотя переговоры с Олемом начались далеко не так, как он об этом доложил. Оксана одобрила пассивное начало сближения со жмотом и дала разрешение на продолжение переговоров.

   Олем всречал Санджара, бултыхая кривыми ножками в затхлой болотной жиже. Он зацепился складками живота за скопление водорослей и наслаждался шершавым почёсыванием коричневато-жёлтых растений. Глазки у жмотов могли вытягиваться на мышце и смотреть в разные стороны, не поворачиваясь, как у землян, а открываясь в нужном направлении. Монокулярное зрение позволяло жмотам составлять полную картину окружающего мира. Санджар удивился наличию у аборигенов Эоланты именно двух глаз. Симметрия, прижившаяся на Земле, не была достаточно распространена в инопланетной жизни, такое совпадение встречалось довольно редко.
   Непривычно было видеть в монокулярном  взгляде мысль. Человек привык осмысливать окружающее, охватывая интересующие его объекты с двух сторон. Жмоты оценивают местность по общей панораме в плоском изображении. Непривычный взгляд раздражал Санджара до белого каления, бороться с неприязнью к жмоту, казалось, не было никакой возможности. А тут ещё жмот добавил ненависти в приветствии к незванному гостю:
   -И зачем ты припёрся сюда? Предупреждений от Геля вам показалось мало? Так запомни - я не Гель! Я старше его вдвое, вчетверо опытнее. Заразы во мне накоплено несравнимо больше этого столетнего юнца. Никакая ваша хвалёная защита не поможет от натиска моей микрофлоры.
   -Не разводи круги по болоту, слизняк! - в Санджаре внезапно открылась ненависть, неведомая ему ранее. Вместе с этим чувством пробилось красноречие. Слова, копившиеся годами в голове Санджара, прорвали плотину безмолвия и вылились на Олема противным потоком. - И кто только допустил к жизни такую мерзость! Ты достоин бороться с червями за право шевеления - не более того! Тебя же умом наградили! С каких это заслуг? Бойся, жмот! Встреча со мной не пройдёт для тебя бесследно! Кончились твои ленивые денёчки, познаешь ты цену жизни, научишься хранить её и защищать. Пока же ты - труп ходячий! Как тебя ещё назвать? Расслабился в бессмертии! Я подведу тебя к краю жизни, покажу бездну смерти! Бойся!
   Жмотам неведом страх. Борьбу за жизнь за них ведёт внутренний микромир. Олем довольно долго соображал, как это он должен опасаться, что делать рядом с этим непонятным двуногим, который и плавать-то не умеет, только ходить. В нём промелькнуло видение отца, который сушился на палочке под Соляром. Ни жалости, ни страха от вида смерти жмот не ощутил, в нём поднималась одна лишь волна презрения к этому недоразвитому пришельцу, который смеет попрекать жмотское совершенство.
   Олем начал трещать, лопаться, закрылся серым облаком от полчищ микробов, освободившихся из волдырей. Вокруг жмота разлилась радугой сукровица, и болото засверкало на свету противными стрелами разноцветных бликов.
   -Уходи по добру! - зашамкал Олем. - Как пища ты меня не интересуешь. Я не склонен к экспериментам с едой подобно Глему.
   -Зато меня интересуешь ты, - парировал колкость Олема Санджар. - А мы так и поступим! Если сдохнешь, есть тебя буду я. Если мне придётся умереть, мой труп придётся жрать тебе. Будешь жрать! - приказал Санджар безоговорочным тоном. - Вот завтра и проверим, кто из нас есть кто, и кого следует есть. Готовься, мразь! Завтра я приду непременно! Ты меня достал!

     Дронов с Бересневой не находили себе места. Санджар пропал. Место, где должны были проводится переговоры, конечно же, было известно экипажу, но пробиться туда не получалось по каким-то непонятнвм для людей причинам.
   На каждое оказанное вражеское действо найдётся своё противодействие - этот закон известен людям ещё со времён последних войн. Экипаж "Соляриса" задействовал все возможные способы на разрушение странной преграды. Вездеходы вязли в невидимой стене, тяжёлые машины отбрасывала назад неведомая сила. Минироботы не нашли ни одной микроскопической лазейки в многокилометровом прозрачном заборе.
    Сорок дней люди в буквальном смысле бились головой о стену, а по истечению этого сокрального срока преграда разрушилась сама, и землянам предстало ужасное зрелище: презренный жмот лежал в тине в покорной позе, его молящий взгляд искал прощения в людях, просил о состродании и отпущении. Санджара нигде не было видно. С помощью геннодетектора удалось определить нахождение человеческих соединий внутри жмота.
   Олем зактил глаза под сморщенную кожу и задёргал головкой, словно рыгающий кот. Из красной парящей пасти показалась белая очищенная кость, застряла на миг и вылетела из жмота с отвратительным звуком.
   Видавшая виды опытный космонавт, Оксана покачнулась и облокотилась на руку Юрия. Последним усилием воли подняла глаза просящим взглядом:
   -Пойдём отсюда.

                Глава VII. Смерть на двоих.


   Стать человеком - важнейшая цель, которую поставил для себя угрюмый Санджар. Пока он не научится любви и радости, для него не найдётся места среди людей. Так думал вертак Санджар. Он сторонился друзей и никогда не заговаривал первым, держал свои мысли при себе.
   Одиночки не выживают в ужасном космосе. Когда некому править мозги, направлять слепоту на реальные пути-дороги,  отшельники норовят свернуть в неизведанное, в неприемлемые для человека предрассудки. Так Санджар завяз на человеческом величии, стремление к самосовершенствованию становилось для него манией.

   Санджар легко огородил от ненужных глаз место своей ужасной затеи. Секреты, выстроенные против врагов, рано или поздно становятся разгаданными, и приходится выдумывать всё новые и новые хитрости. Отгородить себя от друзей намного проще, друга подозревают в последнюю очередь, а его оригинальные способности не берутся в расчёт для разгадки нагороженных секретов. Поэтому экипажу "Соляриса" так и не удалось проникнуть в зону смертельного эксперимента.

   Олем встречал противника вальяжно развалившись на огромной бордовой кувшинке, схожей с земной Викторией Регги. Кувшинка мерно раскачивалась в болотной жиже, и ручки жмота болтались слева направо в такт движениям растения. Глаза на отростках так же прыгали из стороны в сторону искажая в мозгу картинки окружения, что забавляло Олема до высшего блаженства.
   -Появился, убогий? Не передумал? - Олем первым начал приветственную речь на правах хозяина. - Я устал тебя ждать и начал думать, что зря готовился к твоему аппетитному приходу. Кстати, никакой гастрономической тяги ты во мне не вызываешь. А потом, я ещё сыт, и мой любимый желудок не просится наружу при виде твоих смачных чересел. Так может, мы потерпим с обедом? Время у нас есть. Для жизни всегда найдётся время, даже для такой, как твоя - бесполезной и малосочной. Так что, побудешь жертвой? Расскажешь мне сказки, новости с Эоланты передашь. Пользуйся моим благодушием пока я сыт.
   -Не увиливай от схватки, раз на спор пошёл, - твёрдые ноты в голосе Санджара зазвучали сталью. - Развалился тут зрителем! Готовился он! Разве так встречают смерть? Встал бы хоть на значимость момента! Или твои кривые ножки не держат уже твоё разбухшее тело? И знай, уверенный, - отсюда ты больше не выйдешь! Путь с болота закрыт, сюда без моего ведома не проникнет ни одно живое существо. И это первое доказательство моего превосходства над тобой. Дальнейшей лёгкой жизни я тебе не обещаю, так что зря ты здесь разбрызгиваешься в пустословиях. Учись бояться!
   -Кого ты вздумал учить? - распылился злом Олем, переливаясь разноцветными волдырями, которые запрыгали по корявому жмотскому тельцу. - Знай - жмоты не стояли ни перед кем и впредь стоять не будут! А ты постой, смиренный. Конец твой недолог, раз ты его подгоняешь так неосмотрительно. Мне и жрать тебя расхотелось, неинтересно. Раздевайся, давай, не тяни время! Закончим это по-скорому. Найдём мы для тебя едока. На болоте много любителей экзотических мясных деликатесов. Сожрут без остатка, удовлетворят твоё посмертное желание.
   -Сожрёшь меня ты! - взгляд Санджара проткнул жмота и заставил его вздрогнуть впервые в жизни. Пронзительный взгляд стал ощущаем до боли и засел безоговорочной мыслью в мозгу Олема. - Не юли, Олем! - Санджар начал раздеваться. - Первый тайм мы открыли, и назад пути для нас больше нет!
   Жмот напряг зрение и разглядел неведомый микромир пришельца - стерильный и слабенький, не умеющий сбиваться в воинственные полчища и становиться видимым облаком.
   -И с этим ты собираешься бороться со мной, побеждать моё совершенство? Наивный! Да я не шевельнусь ради тебя, не вскрою свою драгоценную флору. Сдохнешь сам! С тобою справится дикая болотная зараза. Вон они, микробы! Как насели на твою чистенькую ухоженность! Голодные, настырные! Ты труп, человече! И нечего тут храбрится, пыль гонять. Покойся с миром.
   -Не спеши праздновать, жмотяра! - Санджар стоял атлантом, давил безукоризненно скроеным торсом хлипкую фигурку Олема. - Это вы, слюнтяи, прячетесь за многочисленной охраной, харкаете злобой из-за угла. Люди встречают врага открытым взглядом, доказывают свою правду сами, не прикрываясь за чужими стрелами и мыслями. Мы можем смотреть смерти в лицо. Вы даже не знакомы с ужасами небытия. Что ж, ты увидишь всё это, познаешь настоящий страх. Я предоставлю тебе такую возможность. Пользуйся!
   Олем устал ужасно от напряжения. Он никогда ещё не наблюдал микромир столь долгое время, но не спешил расслаблять зрение, боясь пропустить взаимодействие микрофлоры из разных миров. Невероятно уставший, жмот похолодел вдруг от самоуверенности противника, засомневался в своей непобедимости. Впервые за обозримое время истории Эоланты жмота посетил страх. Это чувство было неведомо бессмертным, невероятно защищённым, безболезненным организмам. Все жизненные вопросы за жмотов решал их безукоризненный иммунитет.

   Бактерии не ведут войн, подобно людям. Не жрут друг друга, как утверждаются в жизни дикие животные - сытостью. Бактерии взаимодействуют и видоизменяются сталкиваясь, соединяясь и делясь.
   Микробы-аборигены скоро справились с земными представителями микромира, микрофауна Санджара растворились в окружающей биосфере без следа. Организм, оказавшийся во власти чуждой среды начал бороться за свою индивидуальность, отстаивать права на жизнь.
   Олем вздохнул с облегчением, когда ему предоставилась возможность передохнуть от слежения за микромиром, расслабил уставшее зрение, спрятал глаза и остудил мозг, готовый взорваться от потока информации. Когда же он вернулся в действительность отдохнувшим, жмота ждала неприятная новость: Санджар стоял здоровячком, не покосившись, и улыбался во весь рот преждевременному победителю; "Поговорим по душам"?
   Беспокойство Олема росло. Сколь долго это будет продолжаться? Какие последствия для жмотского совершенства может принести этот безрассудный эксперимент? Треугольный ротик бойца, защищавшего честь Эоланты, униженно искривился, ему до самых кончиков ласт захотелось покинуть это ужасное место:
   -Пойду я, пожалуй. Сам сдохнешь! Ты мне становишься неинтересен. Далеко не уходи!
   -Не уходи и ты, жмотик! Некуда тебе уже уходить. А впереди нас с тобой ждёт много интересного. Я побеспокоюсь о развлечениях. Будешь скакать передо мной от ужаса. Можешь скакать кузнечиком, Олем? Или только жабой, отрывая животик от земли?
   А что мы скучаем, Олем? Два разных разума не могут скучать будучи рядом друг с другом в пространстве, доступном для общения. Хочешь, я расскажу тебе о Земле?  Ты же хотел услышать сказки от меня? Жертвой я не стану ни при каких обстоятельствах, не дождёшься! А вот рассказчиком - пожалуй. Слушай, жмотик, развлекайся.

   -Землю мы называем голубой планетой. Этот цвет преобладает на нашей родине в паре с зелёным.
   -Дерьмо! Мёрзлое дерьмо! - передёрнулся Олем. - Бэд рассказывал о своей Свердии то же самое. Я не стал его слушать, и приказал докладывать только об Эоланте. Планета должна раскрашиваться в красные цвета, от алого до бордового. Эти цвета приносят тепло и жизнь. Ваши планеты не могут стать носителями жизни без тёплого света. Значит, это не планеты породили жизнь, и вы со свергами созданы искусственно. Марионетки высшего разума.
   -Земля хранит тепло жизни так же, как и Эоланта, - возразил Санджар, и тут же поправился: - На моей родине почти такой же климат, как и здесь. На Земле круглый год плещется незастывающая вода. Вода - основа жизни. Предполагается щёлочная жизнь или спиртовая, но таковых встретить пока не удалось. Все известные нам виды жизни вышли из воды.
   У нас на Земле температуры поднимаются выше ваших 25-30 градусов. Зимой же вода застывает, превращается в лёд и снег. Вы не знаете снега. Это как ваша мёртвая жизнь - вода, холодная и твёрдая. Неживая.
   В чём наше преимущество перед вами, жителями Эоланты, - наша жизнь постоянно развивается в изменяющемся климате. Вы застыли в бездействии, приспособились к однообразию. Вам дан разум, и вы используете его вполсилы: на изучение и созерцание. Поймите - Вселенной подобная отдача не нужна. Она одаривает разумом жизнь, чтобы познать самою себя. Вселенную интересуют ответы на вопросы: "Зачем?", "Почему?". Не задаваться ими - признание своего бессилия. Настоящий разум обязан постоянно находится в поисках правильных решений, верного пути.
   Нет, Олем! Как ты здесь не выкорёживайся, а меня переубедить тебе не удастся.  Вы, жмотики, - существа бесполезные.
   -Мне не по нраву твои пустые речи, - прервал Олем рассуждения Санджара. - Скучные морализмы! От твоей бестолковщины в сон тянет.
   Олем почувствовал слабость Санджара, который присел прямо в лужу, обливаясь холодным потом. Острый взгляд жмота сразу заметил понижение температуры тела заболевшего человека. "Уже скоро", - определил Олем и воспрял. Одолевшие его недавно страх и неуверенность исчезли без следа.
   -Хорошо! - согласился обессиливший Санджар; протёр ладонями онемевшее лицо и встряхнул головой. - У нас не принято идти на поводу невнимательных слушателей, и всё же я сменю тему. Вам, недоумкам, ещё рано рассуждать о высоких материях. Я расскажу тебе о птицах. Попытаюсь удивить твой извращённый самодовольный мозг.

   Птицы - удивительные существа, - начал свой рассказ Санджар. - Они обладают способностью к активному полёту. Такого во Вселенной больше нигде не наблюдается. Удивительный полёт, сравнимый с плаваньем. Представляешь, Олем, как это - плавать в воздухе: загребать в стороны, выпрыгивать ввысь усилиями крыльев (рук), падать вглубь, рассекая воздух, кувыркаться в азарте вседозволенности перемещений, расслабляться в планировании, отдаваясь на волю восходящих потоков... Удивительная способность - летать!
   Лично во мне птицы вызывают зависть. Зависть и восхищение. Многие из известных животных познали радость полёта. Те же сверги научились плавать в атмосфере, обзаведясь способностью раздуваться и становиться легче воздуха. Многие научились планировать, усмирив силу падения и разрушив убийственные свойства гравитации.
   Летают многие, но никто не приловчился к полёту так умело, как удалось это сделать птицам. Каждый из многочисленных видов животного мира Земли способен удивить Космос своей неповторимостью. Сегодня парад землян представили птицы - заслуженные представители нашей флоры, гениальные исследователи лётных качеств, романтики неба; недосягаемые певцы земных просторов.
   Олем скривил рот параллелепипедом, что являлось среди жмотов сверхнепристойной гримасой, но он не мог отслеживать свои ужимки, увлечённый магией полёта. Олем не замечал, как рассказчик слабел на глазах. А Санджар тем временем подгрёб под себя побольше водорослей и облокотился на них локтем; продолжил своё повествование о своём прекрасном доме и его неординарных обитателях:
   -Каждое живое существо в достаточной мере ценящее свою жизнь должно стремиться в небо, мечтать о полёте. У разумного животного желание к полёту крепится в его сущности наряду с желанием продолжить свой род навечно. Бороздить же брюхом болото, мудро ковыряяся в носу - занятие пустое, расточительное отношение к наивысшей драгоценности - жизни.

   Олем вскочил на кувшинку стоя, захлопал по неповинному растению ластами, замахал ручонками, хлопая себя по носу "пятачком": "Я смогу! Я не такой"!  Что он сможет? Какой он "не такой"?
   Санджар заметил за собой, что начал повторяться. Мысли его плавали. Остались только образы, рассказать о которых становилось всё сложнее. Он понял, что заболел конкретно, и точка возврата к жизни для него уже недалече, спасать себя медициной вот-вот станет бессмысленно. Санджара одолела тоска по жизни - первое чувство, которое он испытал с самого своего рождения: зелёная, щемящая тоска. И чувства вдруг нахлынули все разом, пробив обессиленную оболочку, завладели душой: всеобъемлющая радость от величия жизни, возвышенность красоты, солёная ностальгия по дому. Чувства теребили душу, ширили, сжимали, возвышали. Любви не было. Любви надо учиться с измальства, любви необходим объект - кто-то или же чего-то. Ни тем, ни другим Санджар не соизволил обзавестись, он не учил любовь, а к друзьям и близким относился по-писанному, как в книжках сказано.
   К Олему возвратился страх. Он увидел, как у противника повышается температура. Таких изменений у знакомой живности никогда не встречалось. Заболевшие животные холодеют, темпы жизни в них застывают с повреждениями организма. Смерть, та вообще кристаллизует плоть. а трупы, остывая, принимают температурный режим окружающей среды.
   Человек горел, трясся в лихорадке. Больной боролся за жизнь. "А ведь он может и победить", - промелькнула пораженческая мысль в голове Олема. - "Выживет,что будет тогда? Как он поступит со мной? А до какой степени он будет накаляться? Что, если он осушит моё болото вместе с микрофлорой, которую сжечь пытается"?
   Страх овладел жмотом, он удостоверился, что сознание покинуло Санджара, развернулся спиной к страшному действу и пошлёпал по лужам, всё быстрее и быстрее. Слащавое чувство освобождения от трудностей защемило в тщедушной груди и разлилось вниз живота: "Так будет правильно! Он всё равно умрёт. Сам. Зачем там мне? Мне надо жить..., надо жить, жить"! - опустился с головой в болотную жижу и поплыл, избирая глубокие места, что бы не светиться над водой.
   
   "Ты сожрёшь меня! Ты обязан"! - застучало в мозгу жмота требование от Санджара. Непреложная обязанность остановила бегство Олема категоричней неприступной стены. Жмот всё больше становился зависимым от Санджара, болезнь которого только усиливала внушаемость зажатого слизняка. Ожидаемая свобода сменилась в Олеме полной покорностью, и он обречённо зашлёпал к месту схватки, спотыкаясь постоянно и кланяясь родному болоту.
   " А как я его сожру"? - неожиданное просветление ударило Олему в голову, и он плюхнулся на дно с досады и обиды на свою несостоятельность. Жмоты не могли рвать плоть за отсутствием зубов, поэтому жертвы их ограничивались в размерах. Люди никак не подпадали в съестное меню жмотов, желудок которых способен заглотнуть кусок не более фута длиной.
   Несостоятельность в еде как ничто другое принизило  жмота в собственных глазах, его воинственный запал потух окончательно, и Олем дошёл до места встречи вконец удручённым.
   Санджар предусмотрительно облокотился о кочку и в настоящее время впал в беспамятство, стрелял непонятными словами и фразами в горячем бреду. Олем сел напротив и застыл, скованный зависимостью от умирающего иноземца. Он понимал всё и витал в бредовых видениях вместе с умирающим: купался в брызгах морских волн, ловил свежий ветер с далёких голубых гор в снежных папахах, ждал прихода большой рыбины из прозрачных вод лесного озера. А на том берегу из лесу неожиданно выскочил лось. Шикарное животное грациозно пробежалось по поляне туда-сюда, помахало ветвистыми рогами, красуясь, и заорало в приветствии.
   Видения нравились Олему. Он хотел туда, в беседку, спрятанную на берегу под ниспадающими ветвями ивы. Он хотел, чтобы это всё не скончалось, не желал возвращаться в болота.


   Санджар умер в ночь. Смерть не бывает красивой. Скрюченное в предсмертной агонии тело заляпалось грязью и запуталось в водорослях. И только улыбка красила умершего, который удовлетворился посмертным желанием - познать человеческие чувства. Но и улыбка та красовалась недолго, сменившись маской смерти - фатальной и страшной.
   Вид чужеродной смерти в полной мере показал Олему, что есть страх, а необходимость присутствия его рядом с умершим сковала жмота непрекращающимся ужасом.
   "Чем раньше я съем его, тем быстрее всё кончится", - заключил Олем. Он присасывался к телу Санджара выплюнутым желудком, втягивал изо всех сил - всё бестолку. Тело ворочалось, переворачивалось, но ни одна из его частей не отрывалась.
   Полностью разбитый Олем бродил по округе в разбросанных мыслях, а измотанный желудок его тянулся вслед за согбенной спиной, не способный втянуться в утробу, в походное положение.
   Мозг жмота не выдержал напряжения последних дней, сознание его помутилось. Олем всё чаще чувствовал себя землянином, в облике Санджара, а в гораздо меньшей степени - аборигеном Эоланты.

   Нет ничего ужаснее присутствия смерти, её видений. Жизнь желанна, небытиё - ничто. Переход же из одной ипостаси в другую для мыслящего существа сопряжён с непостижимым ужасом. Эту истину Олем уяснил каждой клеточкой своей сырой души, осознал всю горечь самой большой потери - самого себя.
   Улыбка на лице Санджара вернулась, но это была уже не та улыбка от удовлетворения прожитой жизнью. Олем видел на лице своего визави оскал смерти. На это невозможно было смотреть, но и оторваться от вида смерти было невозможно: чары её нерушимы, притяжение сильно необычно.
   Олем жаждал покинуть эти гиблые места и не мог. Он даже не пытался проломить стену вокруг ужасного действо. Сдерживало жмота внушение, оставшееся от Санджара. Олем знал, что кончится это только тогда. когда он съест труп. Как это сделать, он не знал, и неопределённость всё чаще отключала разгорячённый мозг жмота.
   Сорок дней рядом со смертью! Олем жаждал конца, уж какого-нибудь, даже своего. Там, в небытие, уже не будет ужаса, там не будет больше ничего. И что может быть хуже этого, когда приходится дни напролёт находиться в обществе умершего, хранить его покой? Худшее всегда отыщется в будущем. Санджар начал разлагаться, и сладкий трупный запах доконал психику жмота окончательно.

   Олем не помнил. как он начал есть труп. Действительность смешалась для него, окружение скрылось за тёмной пеленой. На автомате жмот кружил возле приковавшего его к себе мертвеца и целовал обездвиженное тело измученным желудком; целовал бессчётное количество раз, ровно столько, сколько его алчущая плоть была способна вытащить свой переваривающий пищу орган из болота. И вот однажды разложившееся тело разорвалось и поддалось живоглотной присоске, процесс питания стал возможным.
   Организм жмота отказывался принимать инородную пищу. Олем икал, мучился нескончаемой тошнотой, страдал от отрыжки и жрал, несмотря ни на что, закрыв глаза и гоня прочь чуть теплившуюся мысль. Он знал, чем быстрее будет съеден труп, тем скорее закончится весь этот непотребный бред. Рыгал, слизывал рвоту вместе с болотной мутью, отвергая жмотские застольные этикеты, прививаемые с детства. Жрал без аппетита, внапряг. Обед незавидного едока был многократно более его самого весом, и всю эту гору необходимо было съесть. Продолжалось это не один день, желудок жмота работал на износ.
   Олем осилил... А куда бы он делся, завязанный нерушимым заветом? Сожрал всё без остатка, но освобождения не ощутил тем не менее. Освобождение пришло, но оно не было видно за мертвецкой усталостью. Ему и уснуть-то удалось только на следующие сутки, когда желудок, раздутый до невероятных пределов, освободился от непосильной работы.

   Олем проснулся разбитым, не отдохнувшим. Один сон не в силах сгладить такого напряжения, что перенёс Олем за сорок дней схватки с Санджаром. Он снова ощутил мир, и этот факт вселил в него надежду - всё ещё будет, ничто не кончено. Жмот попробовал пошевелиться, покинуть эти мрачные места. Перемещения ему не дались. Измотанный, он только поднял волну на болоте и упал на дно измученный шевелением. Вернулась тошнота, он отрыгнул костью и снова впал в забытье обессиленный.
   
   Очнулся Олем от звука голосов. Это были они, люди. Избавители. Жмот преклонился перед высшим разумом, победившим жмотское бессмертие, покаялся и запросил отпущения. Люди смотрели на больного Олема, но на контакт не шли. Презрели тщедушного. Олем заскулил приниженно и запросил прощения пуще прежнего. Люди ушли, не прощаясь и не простив. Не вняли мольбам болезного жмота.
  Олем просветлел, тем не менее, после встречи с людьми. Его покаяние сыграло роль, вернуло жизненные силы. Безрадостный жмот вздохнул обречённо и попробовал двинуться. Пополз нерешительно по мути болотной без выбора цели - лишь бы прочь! Он обрёл свободу, и это придало ему дополнительных сил.

   Мужчина возвращался ещё раз к Олему, собирал кости Санджара. Женщины не было. Это были последние встречи, которыми люди одарили жмота Олема, ставшего знаменитым в будущем на своей Эоланте.
   Олем ползал тогда за Юрием, клялся ему в верности. Он обещал, что будет восхвалять людей всю свою жизнь, превозносить их. Просил у Юрия просветления, мудрости, учения бытия. Юрий не отвечал жмоту, он попросту не взял с собой сурдопереводчик, не посчитал нужным.
   Людей Олем больше никогда не видел. Учение о новой жизни, будто бы привнесённой на Эоланту людьми, Олему пришлось придумывать самому.
   
      
                Часть II.

                Глава VIII.

                Возвращение.

   Невыносимо было отслеживать последние часы жизни Санджара, его сорокадневное тление взаперти на болоте. Но надо...
   Капитан Дронов и космобиолог Береснева Оксана знакомились с голографическими файлами, оставленными Санджаром. Юрий подавлял в себе эмоции стараясь осмыслить противоестественное действо отвратительного фильма ужасов, отснятого их товарищем по полёту, который безрассудно распорядился ценнейшим достоянием экипажа - своею жизнью. Капитан заставлял себя смотреть на противного жмота, не обладающего ни единым человеческим достоинством, и глушил в себе желания разорвать на фотоны голографические отпечатки мерзкого слизняка.
   Капитан пытался должным образом принять безрассудную смерть своего подчинённого, понять его посмертные помыслы, но вся сущность жизнелюбивого космонавта-исследователя восставала против пристрастия Санджара к играм с жизнью.
   Оксана стойко переносила какофонию безумств, тонны мерзостей, выплёскивающихся с кинофильма на хрупкое женское тело. Женщина терпела, профессионализм космонавта-дальнобойщика не позволял ей расслабляться. Биолог, Оксана насмотрелась и не на такое за время стажировки на Земле и прошедшей космической экспедиции. Опыт помогал выдерживать смрад из болот Эоланты, но не надолго: когда Олему удалось, наконец, оторвать от тела Санджара кусок, и жмот брезгливо начал заглатывать плоть, Оксана не выдержала.
   Слабая женщина била капитана Дронова в грудь нежными кулачками и заходилась в истерике:
   -Зачем всё это?! Так не должно быть! Как ты допустил такое? Надо начинать всё сначала! Необходимо! Повторим всё, исправим! Ведь всё можно исправить? Скажи, Юра - ведь можно?

   Смерть в космосе - событие неординарное. Умирать принято на Земле. Космические риски давно стёрты с человеческой памяти наработанным опытом и точным расчётом возможных событий. Космос не привечает отпетых авантюристов. Там, в тёмном безмолвии, стоит только на секунду забыть о борьбе за выживание, а негостеприимный хозяин бездны уже поджидает с проверками на стойкость - беспощадный низвергатель сомнений и озарений.
   Инструкции предписывают при любой заминке, даже в ближнем Космосе, немедленно свёртывать экспедицию. В случае человеческих потерь завершение полёта не обсуждается, к возвращению на Землю готовятся без дополнительных согласований с ЦУПом, ответы от которого иной раз приходится ожидать годами.
   Подготовку "Соляриса" к старту капитану Дронову пришлось проводить самому. Оксане не помогли успокоительные процедуры, только анабиоз. Сон-целитель - лучший врачеватель человеческих душ.

   Дорога домой для космонавтов-дальнобойщиков самая желанная и волнительная среди всех любителей путешествий. Разве сравнится ожидание родных берегов от искателей морских приключений с притяжением голубой планеты, зовущей своих космических посланцев сквозь немеряные световые года? Даже космическим туристам по Солнечной Системе не даны в полной мере ощущения дальних странников, что возвращаются в будущее, к новым поколениям землян, в новую жизнь.
   Дорога домой для дальнобойщиков начинается с внутренней Солнечной Системы, где их корабли вылетают из пространства и начинают торможение по орбите между Марсом и Юпитером. Здесь корабли оживают после нематериального перемещения при помощи столкновений в Поясе Астероидов, приобретают качества, присущие материи - подверженность к изменениям под воздействием внешних причин и сопротивление к разрушению.
   Огромные скалы, направленные гравитацией на незыблемую параболическую троекторию, прошивали внезапно появившийся "Солярис" напрочь, не успев ни удивится, ни испугаться. Отворачивать камням не дано, эти - неисправимые тараны, несговорчивые и упрямые. Не пристало им оглядываться на свои жертвы: что там произошло с противником, бесчувственным камням всё равно, главное - они сами летят по намеченному маршруту к непонятной ни для кого цели.

   "Солярис" возвращался в реальность. Астероиды начинали реагировать на столкновения с неправильно направленным объектом и всё больше отклонялись от своего выверенного курса, закреплённого неопровержимыми законами баллистики. Корабль деформировался под мощными беззвучными ударами, учился восстанавливаться, настраивал "память" на первоначально заданные обводы своей конфигурации.
   Астероиды тормозили "Солярис", побуждали к жизни металл, вышедший на родные просторы из небытия. Камни глушили немыслимую в физическом мире сверхсветовую скорость. Столкновения реализовали фантом корабля из призрачного мира в действительность.
   Так создаётся наш мир, на этом зиждется наша Вселенная - на столкновениях и разрушениях.

   Юрий просыпался урывками, раскачиваясь в антигравитационном растворе от ударов взбесившихся астероидов. Спешить пока некуда, пока не видно Земли за скопищем бездушных скал и мёрзлых ледяных торосов - осколков некогда благоухающей планеты Фаэтон.
   Полудрёма - самое благостное для человека состояние, время мечты и светлых ожиданий. Полусны зачастую сбываются, если обладатель счастливых мгновений сохраняет их настрой, несёт в действительность улыбку из сновидений и не меняет её на серьёзную мину, как это принято в воспитанной человеческой среде.
   Юрию снились надежды. Он верил, что дома всё повторится, возвратится молодость и неуёмные желания. Суровому капитану снилась мама, предупреждающая мальчишеские безрассудства. Снился отец, зовущий в какие-то дали, с которым не бывает скучно. Снились учителя, прозорливо пресекающие опасные Юркины задумки, мягко поправляющие вздорный характер бесшабашного заводилы.
   Снилась Оксана Сергеевна, взрослая ещё, недосягаемая для влюблённого мальчишки. Пещера Акташ..., - Юрию стало стыдно немного за несостоявшиеся чувства и неумелые обращения с женщиной. Тогда Юрчик ещё верил, что любовь должна восторжествовать. Любовь не подвластна ни времени, ни возрасту. Так что это за штука такая, эта неразгаданная любовь? Что за вещь неопределённая? Пустая задумка? Придумаем на свою голову несуществующих затей! То широту души нам подавай, то красоту, то восхищение. Искусства наплодили несчитано, природных тайн насочиняли. И что несёт нас в погоню за открытиями?! Что неймётся нам в налаженом быту?
   Любовь, не подвластная законам, разная всегда, неповторимая. у каждого своя - любовь. Как изучать её, как учиться, на чьих примерах? Нужна ли она такая - непредсказуемая?
    Необходима.

   Капитан Дронов проснулся окончательно через неделю, когда его "Солярис" окреп  в схватках с астероидами и вышел на орбиту Юпитера для торможения более мягкого, гравитационного. Юрий ощутил давно забытое притяжение, близкое к земному, и тело его наливалось первозданной энергией, воскрешая в организме жизнь настоящую, не выдержанную искусственно, готовую к борьбе и счастью. Притяжение вызывало желание скорейшего возвращения на Землю, но капитан оттягивал долгожданный момент приземления, и решил пройти реабилитационный период в Космосе, чтобы предстать перед землянами достойно, не валяться в ногах у потомков от бессилия.
   Юрий бесцельно бродил по бесконечным коридорам корабля, проводил ненужные проверки механизмов и аппаратуры, зачастую заглядывал в медотсек, где в барокамере спала Оксана. Капитан подолгу разговаривал с бессловесной девушкой, высказывал ей все свои душевные переживания, что никогда не позволил бы себе старясь быть услышаным.
   Капитан готовил себя к жизни на родной планете, наслаждался гравитацией, излечивал атрофированные в невесомости органы. Корабль же нашего капитана играл с Юпитером в догонялки: подлетал к планете-гиганту на крайне опасное расстояние и выпрыгивал из его убийственных объятий, рвал юпитерианские гравитационные путы, отдавая взамен свою запредельную скорость. Всякая игра влечёт за собой потери взамен на интерес, таков закон Вселенной.

   Юрий упивался земными радиоволнами. Разве может подпространственная связь, которой пользовались в дальних походах, сравниться с родными волнами с земли?! Намоленая десятком поколений радиолюбителей безпроволочная передача информации. Несущественная задержка при прямом общении - не в счёт. Главное - можно слышать голоса с Земли в текущем времени, наблюдать протекающие события и даже участвовать в них (виртуально, правда).
   А на Земле всё по-старому, всё как всегда. Светит солнце, идут дожди, дуют ветры - свежие ветры надежды, губительные ураганы, ветра обновлений. Жизнь течёт, разбавляя бездушный грохот движения масс живыми голосами и пением. Орут от восторга бытия жвачные, рычат хищники, свистят грызуны, поют птицы, разговаривают люди - так звучит Земля.
   Юрий глотал земные новости и не уставал удивляться нескончаемым проблемам, что не давали земной жизни остановиться за познанием высшей мудрости, замкнуться в самосовершенствии. Новая музыка землян Юрию не понравилась. Так было всегда: пращуры ещё никогда не признавали модные веяния потомков. Новое поколение могло уважить старость, и для нашего странника нашлась подборка музыкальных произведений позапрошлого века. Классика же ценится во все времена. Юрий не мог жаловаться, что его встречают без песен и с удовольствием узнавал в просмотренных музыкальных клипах кумиров из своей молодости.

   Поступила новость и с Эоланты. Однако Юрий принял эту информацию как должное, без особых эмоций. Вся душа его была полна ожиданием встречи с родной Землёй, и никакая загадочная планета не могла затмить подъёма чувств, этого счастья - путь домой.
                ***
   Жмоты стали называть себя по новому - "санджары". Их право выбора имени людьми было принято безоговорочно, тем более, что "жмот" в человеческом языке звучит не столь респектабельно как - "санджар".
   Санджары начали пожирать друг друга, разделились на касты. В их популяции появилась религия, и почитали они пророка Санджара, который принёс на Эоланту неоспоримые космические знания и заветы - как надо жить и как строить взаимоотношения между разумными особями. Люди - боги. Они следят за санджарами и всегда поправят их ошибки с помощью "доброй смерти".
   Каждая каста проповедовала свои талмуды, отстаивала их до ожесточения. Споры на Эоланте разгорались нешуточные, доходило до членовредительства и поедания слабых. Санджарам приходилось интенсивно размножаться для сохранения популяции. Смерть для них стала сакральным символом.
   В этих войнах досталось и свергам. "Листики" со Свердии были на грани исчезновения. Их удалось вывести с Эоланты захваченой злом.
   Родная планета принимала свергов теплом и радостными красками жизни. Пожары на Свердии отбушевали, атмосфера восстановилась. Огромные ленивцы, напарники свергов по цивилизации, выжили в пожарищах, попрятавшись в катакомбах. Созидать ленивцы умели - ещё те работяги! Настоящий умелец сумеет защитить себя в природных каверзах, выстоит в любом испытании, выживет в катастрофах.
                ***
    Вот где был повод поразмышлять для Юрия - великая сила симбиоза жизни, бесконечная радость встречи свергов и ленивцев. Счастливейшая Свердия - перекличкой с Юркиной ностальгией по дому.
   Мозг космического скитальца посторонние мысли больше не воспринимал, думать Юра больше ни о чём другом не мог. Впереди была Земля, и он мог иногда наблюдать её невооружённым глазом. Земля уже была недалече, в зоне притяжения души.

    Земля всегда оправдывает надежды своих посланников, жаждущих возвращения. Голубая планета предстала Юрию с лунной орбиты во всей своей красе, открытая Солнцу, не прячась под ночным покровом. Прикрыла стыдливо однотонность облачной кисеёй, но это так - для усиления впечатлений. Искусительница Земля.
   -Голубой марбл, - вырвалось у Юрия, застывшего перед открывшейся приземной панорамой. И тут же задумался: "Откуда это? Нет, вспомню сам. Не надо нооподсказок"!
   -Всё верно, - вспомнил зачарованый капитан. - Это название придумал Юджин Сернан, командир Аполлона 17, на заре освоения Луны. "Наша планета похожа на блестящий голубой марбл, окутаный тонким, почти невидимым слоем газа," - сравнение лунного первопроходца осталось в сердцах космических мечтателей на долгие века. В каждом поколении призывами к восхищению всплывают события прошедших времён. В наше время притчей во языцех стала лунная эпопея американских астронавтов, мода на первых космонавтов. Интересно, а знают ли об этом периоде современные земляне?
   Юрий вызвал своего куратора для знакомства с современным миром Джима Стивенса и попытался сбить его столку неудобным вопросом:
   -Что значит "The Blue Marble", Джимми?
   -Зайди на Ноопедию, Юрий, - ответил Джим с непроницаемым лицом. - Отдыхай пока. Скоро информация с Земли тебя завалит бесконечным потоком. Будешь сам не рад непонятным для тебя новостям. Править перекос извилин тебе ещё предстоит.
   Стивенс вышел из несвоевременного эфира, и вместо его мягкого тембра зазвучала древняя мелодия: "На пыльных тропинках далёких планет останутся наши следы". Джим знал чем пронять Юрия, его русскую душу.
   Юрий отвлёкся от мыслей о земле-игрушке и стал ожидать, когда планета развернётся и покажет зачарованному созерцателю его родину - Алтай.

   Алтай показался на границе дня и ночи, скрытый мощной спиралью циклона. На Алтае - дожди.
   Юрию совсем не стало обидно за смурный алтайский приём. Суровая Сибирь обволакивала земляка сладостной ностальгией, зазывала в свои изобильные холода. От сибирских щедрот не морозит.
   -А откуда у нас Оксана? - подумалось вдруг Юрию. Места рождения членов экипажа были указаны в анкетах, но знать и помнить о таких мелочах было необязательно. Юрий не знал об Оксане, хотя родина Санджара капитану была известна - Самарканд. Юра пристыдился своей промашке. "Догадаюсь сам"! - решил и задумался.
   -Безусловно, такая чистая русская девочка-ромашка могла вырасти только среди берёз. Голубоглазая Оксана - длинная коса. (В Космосе принято стричься коротко, и Оксана никогда не отращивала свой русый волос даже для девичьих косичек). Она с Валдая! Тут и гадать не надо.
   Истоки Волги хитро подмигнули Юрию грозовым всполохом: "Не угадал"!
   -Ну тогда - с Беловежской Пущи! - продолжил предполагать Дронов. - Среди зубров, волхвов, аистов. Сто процентов! Откуда же ещё? - Юрий не выдержал и вскрыл файл Оксаны Бересневой. Девушка оказалась уроженкой острова Занзибар! Родилась в местечке с труднопроизносимым названием Мкокотони (?).

   Необычные девушки с тайной изюминкой во все времена привлекали мужчин. Раскрытые секреты любимых женщин привязывают поклонников намертво, до скончания дней: "и умерли они в одночасье".
   "Занзибар..., - Юрий не знал ко стыду своему, где находится это место. - Мконти..., откуда это? Земное ли"?
   Ошарашеный непонятной новостью, Юрий потянул палец к виску в поисках разъяснений. Ноос показал несостоявшемуся географу местоположение острова Занзибар - Восточная Африка.
   -Вот это где! Там я ещё не был, - оправдывался Юрий перед бездушным Ноо. - Что-то из детства. Слышал от кого-то. Мама? А, ладно - потом!
    С острова Марони, что находится южнее Занзибара, блеснул луч, подтверждая Юркину догадку. На Луну передавали информацию для одного из многочисленных экипажей, готовящихся надолго покинуть земные пределы.
   Следовало бы устыдиться за свою дремучесть, да Юрия не слышал никто - за себя самого не так стыдно. К тому же его обуяла немыслимая нежность к Оксане, и наш капитан поспешил в медотсек поулыбаться своей спящей красавице.

   Оксану Бересневу решено было пока оставить на Луне. Здесь оборудовали совершенный реабилитационный центр для космонавтов. Остался на Луне и "Солярис". Луна - создатель внеземных кораблей. Отсюда вселенские странники стартуют в далёкий космос. На Луне "Солярис" стоял в ожидании встречи с новым экипажем, вскоре ему предстояло обслуживать подготовку к очередной экспедиции.
   До встречи с Землёй капитану Дронову оставались считанные часы. По монорельсу, протянутому между спутником и планетой, сновали челноками рейсовые вагончики с Земли. Юрка возлежал в откинутом кресле со счастливой улыбкой, а отовсюду его ласкали звуки земной музыки. Зазвучал гимн дальнобойщиков - песня первых космонавтов в исполнении незабытой в веках Ольги Воронец:

На душе и легко, и тревожно,
Мы достигли чудесной поры,
Невозможное стало возможным:
Нам открылись иные миры.
Только б мы их пределов достичь не смогли,
Если б сердцем не слышали голос вдали.

Я - Земля! Я своих провожаю питомцев!
Сыновей! Дочерей!
Долетайте до самого Солнца
И домой возвращайтесь скорей.

   Вечная песня, как нескончаем путь домой.

                Глава IX.

                Переплетение времён.

   Первые дни на Земле Юрия завалили информацией о современности, как и обещал это его куратор Джим Стивенс. Извилины у Юрия не перекосились, но менталитет не раз развернулся по оси: как-никак, а с момента старта "Соляриса" прошло почти три века, и нравы людей изменились кардинально.
   На Земле ушли в прошлое приветствия. Люди постоянно чувствовали себя рядом, хоть и находились порой за тысячи километров друг от друга. Друг о друге стало возможно узнать всё то, что они не желают скрывать от окружающих, прочувствовать все текущие настроения человека, с которым появилось желание общаться; так что необходимость в пожеланиях доброго дня отпала сама собой, африканским контрастным улыбкам при желании можно порадоваться хоть с Северного Полюса.
   Жаль, конечно... Приветствие - самое доброе, что сподобились выдумать люди, а добрые пожелания ни одно тысячелетие служили сближению между нами. Жизнь течёт, люди меняются, меняются их нравы, и поделать с этим ничего уже невозможно - так всё устроено в человеческой эволюции. Тут главное, чтобы сохранялся интерес между нами, чтобы тянуло нас к новым знакомствам и не клинило в самолюбовании, не склоняло к закостенелому эгоизму.

   Два дня пичкали Юрия Дронова знаниями о новых нравах, измотали в несогласиях и неприемлемости к новомодным направлениям молодёжной культуры. Наконец наступил день разгрузочный, день отдыха от неразумных потомков. Теперь Юрия допекали наслаждениями. Для довольства использовали все доступные средства: вливания, прикосновения, музыку, тепло и зрительные мироощущения.
   Изнеженный счастьем Юрий расплывался бесформенной массой в аморфном геле, даже безвольная улыбка его не держала радостных черт, плыла в неконтролируемом бессмыслии. Ему виделись райские кущи, прекрасные звери - голубые львы и розовые медведи. Виделись женщины без изъянов и стыда, мудрые в своём материнском предназначении. Виделись прозрачные ручьи средь заросших зеленью неприступных берегов. Гигантские деревья закрывали развесистыми кронами обширные поляны от солнца, а берёзки в рощицах предупредительно расступались, приглашая путников беспрепятственно пройти.
   Здесь было позволено всё, Юрий в этом чудесном саду был царь и бог, никто не смел перечить ему, всемогущему. Безграничная власть крепила в царственной плоти силу, недоступную простолюдину. Открывшиеся сверхспособности величайшего вседержителя явили в нём великие идеи, готовые к исполнению. Юрий был способен искоренить зло, обращая хищников в потребителей божьей росы, настоеной на нектаре райских растений. Он был властен перекроить мир на свой лад - без разрушительных ураганов, всепоглощающих бурь, без землетрясений и селей, без извержений и цунами - идеальный мир согласия без катастроф и споров, с не искривлённым вектором развития; мир, полный счастья и гармонии.
   Юрий был в силах развернуть время вспять, направить Большой Взрыв назад, в сингулярность, чтобы жизнь не кончалась и стала такой же вечной, как и сама Вселенная.

   -Как дела? - поинтересовался, Джим у Юрия после сеанса блаженной терапии. - Всё в порядке? Не беспокоит ли чего?
   -Такого прилива сил я ещё в жизни не ощущал! - с воодушевлением похвастал Юрий. - Сегодня я могу всё! В сверхдальный полёт - хоть сейчас! С любым экипажем, самым нескованным, самым разнузданным, пиратским! В любую чёртову пасть Вселенной - на прорыв, сквозь Терни и взрыв! Ты со мной, Джимми?
   -Куда мне до тебя, Юрчик! Я ещё потренируюсь, - разулыбался Джим юркиной пацанской восторженностью и тут же подбодрил его неудержимый оптимизм: - Вот и молодец, что не паникуешь при виде нашей непривычной жизни. Стало быть, не разочарован в нас? Будешь жить рядом с нами, с потомками?
   Джим положил руку на плечо Юрия в знак приятельских пожеланий и одобрительно заглянул в горящие юркины глаза.
   -Какие могут быть разочарования среди приятелей! - заверил Юра Джима преданным взглядом. - И как не жить? Куда я денусь от вас! Разве что к жмотам.
   -Стало быть, дружим? - предложил Джим и тут же нанёс свободной рукой предательский удар поддых своему недавнему товарищу. Юрий осел на ватных ногах, но завалиться не успел - Джим поддержал его и приподнял пару раз из приседа для восстановления дыхания.
    -Это очень даже хорошо, Юрик, что ты всё изменишь и подстроишь под свой идеальный вкус. Очень здорово! Дерзай! Только никогда не забывай об опасности быть свергнутым: таких всемогущих, как ты - пруд пруди! И у всех свои идеалы, каждый хочет выстроить свою правду.
   Джим всё держал свою покровительственную руку на плече Юрия, а Юрий всё кивал, униженно соглашаясь с неоспоримыми заветами своего куратора.
   -Ты извини меня, Юрчик, но иной раз следует вот так пресечь неуместную заносчивость. Этому и современная психология учит - каждый должен знать свои возможности и не вылезать загодя с бредовыми затеями, не посоветовавшись предварительно с более опытными людьми. Или я неправ, Юрок?
   -Прав, прав конечно! А как же, - согласился Юрий и тут же уронил своего учителя на пол, приложив того ногой, чтобы вставать не повадно было без спросу.
   Правда не может быть у каждого своя, - поправил Юра поверженного учителя высших ценностей и утвердил свою правоту с высоты отвоёванного положения, взмахнул рукой с угрозой. - Правда - и есть правда. Она всегда остаётся непобеждённой - незыблемая правда. А вот драться нехорошо! В наше время, когда прадеды ещё рассказывали юнцам об ужасах последних войн, драки были не в чести. Человек тем и отличается от животного, что может защитить себя не только при помощи слепой силы. Нет, Джимми, в наше время таких забияк как ты не уважали!
   Юрий подал руку Джиму, приглашая противника подняться.
   -И как теперь ты намерен выстраивать наши отношения после всего случившегося? - Джим убегал взглядом, отряхивал одежду, вовсе не  испачканную на идеально чистом полу. - Если в тебе не остаётся ни грамма уважения ко мне, тебе лучше сменить куратора. Без некоторой преданности и повиновения должного обучения не состоится.
   -Не будем впадать в крайности, Джимми! Ты мне не враг. Не в моих правилах менять знакомых на первых впечатлениях, устраивать им бесконечные проверки в преданности. Всё ещё вполне можно поправить. Подумаешь, побузили чуток. С кем не бывает?
   -Ты не понял, Юра! - Наставник ни в чём не может быть слабее своего ученика. В противном случае, без неукоснительного подчинения, от обучения ничего хорошего ждать не приходится. Я сильнее тебя, я знаю. Ты вёл себя недостойно, исподтишка. Я рос и живу на Земле, и лучше тебя знаю, что значит быть лидером. Побеждать умею! Ты же в космосе приобрёл для себя одни несостоявшиеся амбиции, в одиночку восхваляя самого себя. Меряться ведь не с кем было! Или не так всё, Юрок?
   -Так давай схлестнёмся на людях, проверим. Наслышан, у вас практикуют бои на ринге между непримиримыми противниками. Вот и узнаем, кто из нас есть кто - на деле! Не след мужикам спорить по пустому, обиды в зло перегонять. Если есть возможность добиться правды кулаком, нечего языком зазря трепать.
   -А я приму вызов! - запальчиво ответил Джим. - Вот только провожу тебя на встречу. Тебя ждут давно, это дело поважнее выяснения наших отношений. Помнишь девочку в замке Санджара? Гузель, его дочь.
   -Гузель? - Юрий вспомнил смешливую девчушку, что встречала его в имении Санджара весёлыми детскими насмешками. - Она ещё жива? Это сколько же лет прошло?
   -Она посчитала себя должной узнать о своём отце-герое всё, до мельчайших подробностей; захотела услышать из уст очевидцев историю его самоотречения ради чужой жизни. Гузель специально совершила свой сверхсветовой перелёт, чтобы дождаться вашего возвращения. Это был единственный полёт с неподготовленным космонавтом. Полёты на высоких идеях с мизерными научными целями больше никогда не практиковались.
   Гузель Санджаровна прожила более трёх веков. Держится ещё в ожидании вашего возвращения. Современная медицина способна продлевать жизнь и на более длинные сроки, да человек не готов к столь долгому скитанию по жизни. Есть на Земле добровольцы под четыреста лет возрастом, Гузель Ахмедова - одна из них. Героиня наших дней, почтеннейшая женщина.
   Будь с ней предельно предупредительным, Юрий! Уверен - ты сможешь! Не дашь ей разочароваться в жизни напоследок. Позволишь женщине умереть достойно, с верой в героическое прошлое её отца.

   У Юрия появилось желание дождаться возвращения Оксаны Бересневой на Землю, да он передумал вскоре, не осмелился беспокоить  расстроенную ужасами Эоланты девушку, не решился тревожить её воспоминаниями о страшном космосе, теребить не зажившие раны. Так решил Юрий и поспешил в замок Санджара, где жила в отрочестве его неутешная дочь, навека пережившая своего отца.

   Гузель Санджаровна не успела отсрочить старость, Юрия встречала приветливая старушка, суетливая, улыбчивая, с сохранившимся желанием нравиться. Чай, варенье, печенье: проверенные старушечьи хитрости, коими они приваживают к себе интерес за отсутствием других достоинств, отмерших с возрастом. Мемуары наводят на молодость одну лишь скуку, требуя за собой подражания; так что старость может привлечь к себе молодость только сладостью, да добротой безграничной в придачу.
   Всё та же беседка стояла на берегу скрытной речки, что и триста лет тому назад - заросшее ивняком пристанище уставших от забот путников, спрятанное за зеленью от посторонних глаз всё теми же садовниками-андроидами - санджаровскими. Всё то же пение птиц, свежесть воздуха, речка, лосиный остров вдалеке; ностальгия по прошедшим временам... Хорошо здесь, спокойно...
   Юрий стал жалеть, что не дождался Оксаны. Ничего кроме тихой радости это место принести не могло. Расстройства в этой гармонии невозможны, как недопустима фальш в состоявшейся мелодии.
   А бабушка Гузель всё причитала:
   -Так где же Оксана? Как же так? Я всё ждала, а её нет.
   -Расстроилась Оксана с уходом Санджара, - успокаивал старушку Юрий. - Не выдержала разлуки, заболела. Да Вы должны понимать это, Гузель Санджаровна. Смерть, она радости не привносит. Выздоравливает Оксана. А ка же! Вот поправится, и сразу к Вам! Вы только дождитесь, не болейте. А Ваш отец - герой! Да по иному и быть не может!

   Юрий сильно сомневался в героизме своего товарища по экспедиции, но разочаровывать старого человека не стал; тем более, что память на Земле о Герое Космоса Санджаре Ахмедове хранилась в мраморе, и никто не смеет порочить святую память, ставшую примером молодым поколениям.
   Дронов готовился к встрече с дочерью Санджара и рассказывал ей, каким был отец - безотказный, исполнительный товарищ, на которого всегда можно было положиться в тяжелейших космических условиях. Юрий рассказывал, рассказывал не умолкая и замалчивал о полной бездуховности своего напарника, его тяжелейшем недуге - бесчувственности и равнодушии к жизни. Излишне упоминать фанатикам о недостатках их кумиров.

   Юрий замолк в очередной раз, передохнул от нескончаемого рассказа и заметил вдруг, что его не слушают. Гузель узнала главное - её отец герой. Это подтвердил его ближайший друг, соратник, проводивший отца в последний путь. Детали старую женщину уже не интересовали, она уставилась в красоту охваченная светлыми чувствами, и по щеке её текла слеза - чистейшего кристалла слеза, слеза заполненной жизни. Юрий молчал и проникся тем же чувством просветления. Сидели так, разговаривали памятью...
   Минуту молчания прервал удар резинового шарика по лбу Юрию. Юрий вскочил испуганый весь, ошарашенный переходом из горестных раздумий о смерти в суровую действительность. Вздрогнул, озираясь вокруг - бесстрашный космонавт.
   -Стоять! Строиться по ранжиру! Руки вверх! - мальчишеский альт звучал властно и не давал шанса на ослушание. Из кустов вышел партизан в коротких штанишках с одной помощью наискось через рубаху навыпуск - более метра ростком. Рогатка нацелена наперевес, растянута на взводе - как тут ослушаешься? Юрий вытянулся в струнку и развернулся вкруг с поднятыми руками - чист.
   -А ну не безобразь, Санджарик! - застрожилась бабушка. - Это же гость, лучший друг твоего прадеда, дедушки Санджара. Подойди, познакомься - дед Юрий.
   -Дед! - рассмеялся Санджарик на моложавого Юрия. - Каков дед, таков обед! Прилетят комарики, комарики-смешарики! Защекочут, закусают и друзей не признают!
   Ну как обижаться на такого егозу? Как воспитывать? К чему? Пусть играется детство, пусть балует, пока это дозволено. Взрослые улыбались сквозь укоризну и скрывали в себе желание обнять шалуна, подкинуть его на руках - ото всех бед подальше.
    А из лесу вышел лось. Статный дородный. Прошёл по песчаной косе красуясь, обратно развернулся. Встал на самом выгодном для осмотра месте. Выбрал же - позёр! Рога вскинул, ногой подрыгал, словно конь какой ретивый, и подошёл к реке - напиться с достоинством.
   -Гоша, Гоша пришёл! - заверещал Санджарчик. - Это он ко мне! Не к вам, не к вам! Ведь правда, ба?
   -Правда, правда, внучек! А к кому же ещё. К тебе, к тебе! Космонавтик ты наш несмышлёный. Пират дальнего космоса. Санджар непобедимый. Где твоя Согдиана.

   Юрий, уезжая из замка и поборов в себе сакральные чувства по усопшему другу, задумался вдруг: и с чего это новые люди вспомнили вдруг о войне? Учат детей боевым традициям, геройству. Драки среди людей - не возвращение ли это к дикому миру? Деградация. А может, и надо вот так вот - взрывать этот мирный мир иной раз, чтоб не изнежился он в сладострастиях, чтобы движение сохранялось. Ведь войны-то на самом деле нет, так - понты одни, игрушки.
   Всё движется в том суетном мире, течёт меняется. Жизнь эволюционирует, ускоряется, становится сложнее; и застывает памятью в то же время - тревожит людей неизменными картинами прошедших дней. Зачем? Всё пройдено уже. Жизнь крепнет будущем. Что прожито не изменить уже.
   "Ждите лося"! - стучало в мозгу Юрия непонятное санджаровское пожелание. "Комарики-смешарики" - чьё это? Санджара-младшего, или же непоседливой девчонки Зельки-Гузельки?
   Безответные вопросы накладывали на Юрия тихую грусть, сладостное успокоение, и наш капитан уснул дорогой, словно мальчишка какой - невовремя, не по уставу. И снилась ему заводь на Бии, любопытные караси, прикормленные с вечера. На наживку не клевал никто, сытые все. Вот щучка подошла, окунёк. Прошли рядом с крючком, хвостом шевельнули поплавок, шалуньи! Обидно до слёз! До ближайщего ухаба на дороге, до пробуждения.

                ГлаваX.
                Непримиримая дружба.



   Юрий торопил Джима с дуэлью на ринге, чтобы успеть провести поединок до прибытия Оксаны на Землю. Это надвое нагадано, как женщина устарелых нравов отреагирует на ребячью потасовку взрослых мужиков.
   Бой состоялся по-писаному, присутствовали все: судьи, секунданты, зритель. И конечно же - бойцы. А как в театральном действии обойтись без противников на ринге? Без бойцов поединок - не бой, не потасовка даже - фарс.

   -Прав тот, за кем люди идут, - изрёк Джим и на правах наимудрейшего первым нанёс удар в грудь Юрия.
   В первом раунде противники принимали удары на себя без всяких увёрток. Удар Джима вышел сокрушительным, но Юрий выстоял, не упал, хотя и покачнулся на рукоплескания зрителей.
   -Правда проверяется временем и результатом, - парировал Юрий и нанёс ответный удар, довольно слабенький. Трибуны замычали разочаровано.
   Джим был явно сильнее Юрия. Космос не способствует физическому развитию. Силу жизни придаёт Земля, как верно заметили это сказители об Антее.

   Первый тайм явно оставался за Джимом. Землянин отстоял своё право силы, поддержанный большинством единомышленников. Сын Космоса (Юрий) иронизировал слегка над попытками противника присвоить истину, не решался пока пускать в ход свою неокрепшую правду.
   Ко второму тайму, по правилам, с бойцов частично снималась защита. Теперь можно было уходить от ударов, чем Юрий тотчас и воспользовался. Невесомость способствует развитию пространственной ориентации , которая ограничивается на земле силой гравитации - хоть небольшое, но всё же преимущество для Юрия.
   -Правда должна быть доказана любыми способами, только тогда она - правда, - изрёк Джим и просвистел кулаком рядом с ухом Юрия.
   -Правда должна быть! - парировал Юрий и ответным ударом потряс ни в чём не повинную пустоту. Джим легко увернулся от простенького выпада и ударил под зад потерявшего равновесие Юрия. Какая тут может быть правда?! Зал взорвался хохотом, Юрию пришлось поправлять равновесие не только физическое, но и духовное.
   -Правда за нами! Знай нащих! - сыпал ударами Джим, некоторые из них достигали цели, И Юрий встряхивал головой:
   -Посмотрим ещё чья возьмёт! Ещё не вечер!
   Наконец Юрий изловчился и уронил Джима на ринг, протащил противника по полу, захватив того с позором за ногу:
   -И где это ты свою правду нашёл? Во сне она тебе привидилась, или деревья лесные нашептали?

   Отдыхая между раундами под сырым полотенцем и суетливыми назиданиями секунданта, Юрий понял, что ему катастрофически не хватает болельщиков. "Если бы сейчас Оксана...", - залетела шальная мысль в побитую голову, и тут же открылся лунный связующий канал с Оксаной Бересневой, очнувшейся ото сна.
   Телефонная связь многие века дарила абонентам радость общения, соединяя их сквозь расстояния и стены. Но у этой связи был один существенный неисправимый недостаток: близким людям, которым в один и тот же миг захотелось вдруг свидеться, не дано было связаться одновременно. Бездушные автоответчики оправдывали своё тугоумие пустой фразой: "абонент занят". А люди вызванивали друг друга и костерили плохую связь за равнодушие и непонимание.
   Ноос легко отстранил недостаток телефонной связи. Теперь люди, жаждущие общения, находили друзей мгновенно.

   -И что ты там затеял?! - приветствовала Оксана своего капитана. - Мальчишка! Первое, что пришло тебе в голову на Земле - это подраться! Ум есть? И как теперь будут думать о нас потомки? Никакого понятия о представительстве! И кто тебя только допустил до сверхсветовых полётов? Кто давал допуск на контакты с внеземными цивилизациями?
   -Я так рад видеть тебя, Оксана! Ты когда на Землю опустишься?
  -Когда надо! Почему не разбудил меня в Поясе Астероидов? Самый умный? Кто дал тебе право лишать меня пути домой?
   -Наверно, я виноват. Каюсь! Прилетишь, Оксанка, повинюсь по полной мере! Рабом твоим стану, а сейчас извини - у меня бой.

   Предупредительный Ноос отключился по первому же требованию одного из абонентов. Таймаут продлился, связь - святое, и никто не вправе вмешиваться в чужие разговоры, таковы традиции вежливости среди людей. В Юрии появилась вера в победу. Оксана переживает за него, значит он ей не безразличен. Есть у Юрия любимая девушка, есть чью честь защищать на ринге!
   Увереный в себе Юрий без тени сомнения вышел в центр ринга, приглашая противника к продолжению боя. Подпрыгнул пируэтом, высоко подняв руку, и стукнул себя перчаткой в грудь..., тут же присел, похолодевший весь и застыл от сковавшего его ужаса.
   -Новое поколение всегда становится сильнее ушедшего - это закон жизни, - внушал Джим разомлевшему под гипнозом Юрию. - Не стоит лезть со своими застарелыми взглядами в дела новые, прошлому не подвластные. Я победил, Юра, но хочу, чтобы мы остались друзьями. Дружба важнее раздоров. Ведь я прав, Юрий?
   -Да, да, конечно, - безвольно кивал Юрий под обнявшей его рукой победителя. Коленки его подогнулись, Юра пошёл вниз из-под руки Джима и тут же нанёс ему мощный апперкот под ребро. Теперь Джим завалился на Юру, и ему пришлось поддержать тушу, тяжелее себя весом. - Прав ты, прав! Дружба сильнее раздоров, сильнее споров! Хотя споры зачастую заканчиваются обретением истины. А вот старших слушаться надо! (Биологический возраст Юрия был на пару лет меньшим, чем возраст Джима). А правда - одна. Правду легко отличить - она работает, когда ею руководствуются, и светится, когда ищут.

   Окончательно подружилсись Юрий с Джимом в горах, куда они забрались по обоюдному желанию. "Дай, Джим, на счастье лапу мне", - шутил по этому поводу Юрий. Стивенс улыбался, нисколько не обижаясь, всегда подавал Юрию руку с английской вежливостью.
    Скрепил их дружбу волк, с которым они столкнулись нос к носу на горной тропе. В жизни случаются ошибки, в дикой природе - тем паче. На то она и природа, что заставляет нас ошибаться постоянно, проверяет нашу причастность к жизни.
   Животные давно уже не нападают на человека, знают о последствиях, научены горьким опытом. Волк не отступит никогда, иначе не быть ему вожаком. По волчьим нравам дозволительно заранее обойти опасность, доказать соседям по стае знания о жизни. В данных обстоятельствах кому-то придётся отступить, признать свою ошибку. Но не человеку же! Волку - подавно. Остаётся один достойный вариант прохода по намеченному пути - битва. Этот вариант подходит волку, как никакой другой, и зверь зарычал, обнажая клыки к схватке.
   Джим первым шёл в связке. Он остолбенел от страха, чем ещё больше разъярил волка. Вот-вот должна была включится биозащита, ограниченная до поледнего момента - до прыжка. Необходимо хранить человеческие инстинкты в первозданном их окрасе, страх - в том числе. Инстинкты - человеческие ценности высшей категории, они подчёркивают нашу индивидуальность.
   Непонятно, по какому позыву Юрий отстранил Джима и закрыл его собою от волка. Что могла поменять эта рокировка? Джим не спорил, мялся за плечами друга обуяный страхом. Юрий и волк продолжили знакомство готовясь к схватке.
   Волк распознал в Юрии человека не из мира сего. Этот человек был рождён совершенно в другую эпоху. В дикой природе подобного не бывает - пришельцев из прошлого. Животные чувствуют "чужих людей", пращуры приобретают сакральное значение для животных.
   Волк поступился с гордостью, развернулся и уступил дорогу. Со святыми не спорят.

   С Оксаной Юрий связался, когда они с Джимом поднялись на перевал. На этих высотах невозможно молчать, такими просторами просто необходимо с кем нибудь делиться, в одного вся эта красота не влезет.
   -Как тебя здесь не хватает! - орал Юрий в космос, обращаясь к любимой девушке. Джим отошёл тактично за скалу и принимал высокогорье отдельно ото всех, смакуя восхищение и гордость за себя. А Юрий продолжал орать не в силах сдерживать в себе переполнявшие чувства: - Какие громады эти скалы! С такими на земле надёжно, они не подведут. Как выстроились строго - хребтами! Смотри, Оксана, голубизна какая, красотища! А эти озёра, видишь?! Вон там, в ущелье, в елях все. Как глаза твои - утонешь и выплывать не захочется. Ты там, в озёрах! Я вижу тебя.
   -Да, я верю, - соглашалась Оксана. - Ты такой: утопишь и не заметишь, - Оксана передёрнулась с Луны, представив себя плавающей в талой холодной воде.
   -Уж не дождусь того мгновенья, когда мы встретимся. Какой ты видишь нашу встречу, какое бы место посетила, впервые спустившись на Землю?
   -Место? Ну уж точно не по твоей указке подберу зону приземления. Без тебя, любимого. Ты вечно затащишь в авантюру какую: то в Акташ загонишь, то за облака.
   -А я угадаю всё же. Ты не посмеешь отказаться от встречи со мной на берегу Занзибара.
   -Вот только не там! На родине я бы хотела побывать одна, отдохнуть в спокойной обстановке без твоего навязчивого присутствия. Да и вообще, видеть тебя не очень тянет. Столько лет рядом с тобой в замкнутом пространстве! На-до-ел!
   -И всё же увидеться нам придётся - отчёт об экспедиции должен составляться совместно. До той поры экипаж ещё не расформирован. Я понял тебя, Оксана. Приеду к тебе на остров через три дня. Нет! Пару дней тебе хватит для отдыха. Привыкнешь к Земле, освоишься, вспомнишь. Нет - сутки на воспоминания! Вполне достаточно.
   -Ты как репей, Юрчик! - потеплела наконец Оксана. - А репей, кстати, растёт ещё на Земле? Не выродился?

   Капитан Дронов летел к Занзибару на крыльях, точнее - шёл на всех парусах. Давно забытое чувство влечения к дальним странствиям проснулось вдруг в нём и раскололо всё терпение, должное служить усидчивости по кабинетам в составлении отчётов и предложений по новым экспедициям. На просторах земных морей нашёлся парусник, сохранивший свой летучий образ через эпохи технологических революций, - бриг с романтическим названием "Эспаньола".
   Тяга странствий позвала Юрия в дорогу далеко до назначенного Оксаной времени встречи. Капитан торопил команду, опасаясь непридвиденных задержек самого непредсказуемого на Земле, древного транспортного средства, кричал поднимать все паруса, когда необходимости в этом никакой не было. Задержек в пути не случилось, а Мадагаскарское течение гнало Эспаньолу к месту назначения, превышая все ранее составленные графики движения.
   Дабы покончить с разрушительным нетерпением в пути, Юрий изучал Занзибар по картам и книгам - самый надёжный надёжный, испытанный способ познания, который остаётся на всю жизнь и не сравнится ни с каким бесчуственным Ноос. Оказалось, что Занзибар вовсе не остров, а архипелаг из 75 островов. Самый большой остров, на котором расположилась оксанина Мкоконти, называется Унгуджа.
   Уже в зоне видимости первых северных атоллов Занзибара, Юрий вспомнил, откуда у него в подсознании зафиксировалось это название - Занзибар. Детский стишок про Айболита, который часто рассказывала ему бабушка:
Мы живем на Занзибаре,
В Калахари и Сахаре,
На горе Фернандо-По,
Где гуляет Гиппо-по
По широкой Лимпопо.

   Капитан всматривался в берег с полубака Эспаньолы, придерживаясь за канат подобно гриновскому капитану Грею, и выискивал взглядом свою Ассоль среди встречающих - трёх человек в порту Стоун-Тауна, каменного города. Любимая на встречу не спешила... У островитян нашлись более важные дела, нежели прибытие какого-то допотопного судна, не обозначенного в расписании.
   Оксана видела Эспаньолу, когда бриг проходил вдоль северного побережья острова Унгуджа. Корабль вполне мог остановиться здесь, в бухте Тумбату, а Юрий мог спустится на берег в лодке, поспешить видеть свою Оксану. Он ведь знал, что его ждут в Мкоконти. Теперь же женщине придётся ехать через пол острова, спешить, боясь опоздать к швартовке корабля. Не повадно женщине бегать за мужчиной! Пусть сам волнуется, поищет свою Ассоль.
   Оксана поборола в себе радость от вида парусника в открытом море и пошла от берега не поворачиваясь, загрузилась текущими заботами.

   Влюблённые могут воротиться друг от дружки на расстоянии, вставать в позы, хвастать способностью уйти в любой момент. Вблизи, при встрече, после разлуки, ничего из этого не выйдет - вся гордость рушится сильнейшим влечением, улыбка стирает с лица все независимые черты.
   Оксана не смела прикасаться к Юрию, они стояли поодаль в занзибарском "ласточкином гнезде" (лоджия, выдвинутая над морем) и кормили олуш.
   -Помнишь дочь Санджара, Гузельку? - спросил Юрий. - Бабушка уже трёхсотлетняя. Тебя хочет увидеть напоследок. Съездим, может, как-нибудь?
   -Гузель, как же. "Комарики-смешарики". Да..., да. Непременно надо съездить. Вот только время подгадаем.
   -Надо бы поспешить с визитом, Оксана. Сама понимаешь. Наверное, я сильно неправ, когда упоминаю о Санджаре. Тебе неприятны воспоминания?
   -Нет, отчего же. Мне даже рекомендовали больше разговаривать о прошедшей экспедиции. Так, в отвлечённых беседах, негатив быстрее сглаживается, остаются одни сухие факты.
   -Вот и отлично, Оксана! Значит, скоро засядем за отчёт. Чем быстрее закончится всё это, тем раньше появится возможность задуматься о нашей новой жизнелеятельности.
   Нет, в действиях Санджара героизма я не нахожу, - выдал Юрий свои сомнения. - Нет, я понимаю - он растормошил эту гнилую завязь, шевелиться заставил. Но ведь были сотни других способов для решения этой проблемы. Зачем же так кардинально? В святые полез...
   -Не говори об этом больше никому! - посоветовала Оксана. - Люди сделали его героем, символом для подражания. Что-то идеализировали. Нельзя это всё рушить! Ни к чему хорошему отвергнутое прошлое не приводит. Людям нужны положительные примеры высших человеческих ценностей. Мы во многом подражатели. Крайняя индивидуальность, такая, как у тигров или же медведей, для нас - исключение. Если положительные примеры будут разрушены, люди пойдут на поводу разрушительных идей и легко свалятся к дикарским сообществам.
   -Как ты права, Оксана! Я сам задумывался над этим, пошёл на сделку с самим собой. Отмалчивался. Хорошо когда есть, с кем развеять сомнения. Будем продвигать нашего товарища, не дадим порушиться его славе.

   -Смотри! А чайки не клюют наш хлеб, - заметил Юрий. Хлебные крошки взлетали с рук людей и по дуге приземлялись на идеально белый коралловый песок занзибаровского пляжа. Олуши инстинктивно кидались на пищу, дрались за обладание летящими крошками, но клевать не клевали. - Неправильные они какие-то. Всё ли здесь с экологией в порядке?
   -А я не видела, чтобы олуш кормили, - задумалась Оксана. - А ведь знаю! (вспомнила вдруг). Животные на Земле не принимают пищу от людей вот уже седьмой десяток лет. Века три назад люди перешли на синтетическую пищу. Все животные, которые кормились от людей, вымерли. Контакты природы с человеком были разрушены, остался чисто дикий животный мир. Люди вовремя спохватились и снова перешли на природное питание. Который уже раз!
   -Да, никак не удаётся нам научиться хранить в памяти опыт прошлого. Вроде выросли уже, а всё на грабли ступить норовим, словно дети неразумные. То размножение клонированием задумали, то питаемся нетрадиционно, вопреки природе. Прошлого не чтим, истории не учим, заветов отцовских не придерживаемся.
   Вот и ты, Оксана..., ты должна понимать, что мы должны быть вместе, а всё отталкиваешь меня, сторонишься.
   -Но ведь мы и так вместе!
   -Ты не поняла, Оксана. Я не о работе. Любовь надо хранить и множить. Между нами любовь - понятная и простая. Ты же усложняешь всё.
   -Я не могу сейчас, - отвернула Оксана взгляд от Юрия. - После, после... Мне настроится надо, подумать. Не сейчас.
   -Опять не сейчас! Сколько можно, Оксана?! Мы столько лет уже вместе, что нам мешает понять друг друга? Только гордость напускная.
   Собеседники разошлись по разные стороны балкона - он на юг, она в другую сторону. Замолкли, уставились в разные горизонты, задумались каждый о своём.

   -Я знаю, что нам надо! - разрядил тишину Юра. - Мы полетим за призрачным миром.
  -Ну, знаешь! - обернулась Оксана испуганым взглядом с завораживающим цветом неспокойных глаз. - Ты опасен, Юра. Пещера, болото..., теперь вот призраки? От тебя подальше держаться бы стоило.
   -Оксана! Ты опять?! Да разве я...?! Я за тебя...! Я тебе покажу - планета-призрак. Земля-2. Ты не сможешь отказаться от предложения посетить это! Увидишь!
   -Знаешь, Юра, - отвернулась Оксана к родному острову. - Обещай мне, что у нас не будет детей из космоса.

                Глава XI.
                Кинотеатр на атолле.


   Художником Юрий себя никогда не считал, но подгадал, тем не менее, природные условия подходящие для демонстрации голографического фильма не хуже профессионального оператора.
   Последний солнечный луч насквозь пронзил Индийский Океан непривычным для моря оттенком - розовой стрелой. Океан заискрился разноцветьем и слился с древней Мировией, омывающей единственный на Земле материк - Родинию.
   Юрий и Оксана застыли на белоснежном берегу, неразлучно сцепившись за руки. Пляж острова Мнимба, что раскинул свои атолловые сады, оторвавшись в Индийский Океан от Занзибара - рай для босых ног. Нежный тёплый песок не выпускал из своих ласковых объятий парочку, и наши герои не шевелясь смотрели на голографическое действо, уносящее цивилизованное время в первобытные миры.
   Древний океан надвигался на зрителей, оставляя безобидной современности простенькую участь - плескаться прибоем шурша. Вода окружила людей со всех сторон и заиграла последними лучами солнца, весело радуясь своим проказам. Люди очутились "на дне" и постепенно преодолевали некий дискомфорт с дыханием, случившийся по прихоти неизлечимой путанницы - Фаты Морганы, что вечно сбивает людей с толку своими фокусами - миражами.

   -Листики! Юрий смотри! - восторженно прошептала Оксана. - Такие же, как сверги! Как похожи!
   На коралловом песке, закомуфлированном под морское дно, повсеместно извивались жгутиковые различных формаций, цеплялись за зыбучий песок всеми доступными способами.
   Юрий приструнил Оксану, прикрыв несдержанной девушке рот ладонью: "Тише"! Все женщины такие! Везде им надо вставить свой комментарий, знатоки ли они обсуждаемого вопроса, или профаны полные.
   -Сейчас нам всё объяснят и покажут, - заверил Юра, приглашая Оксану к вниманию.

   Фоновый шум сопровождения фильма в должной мере передавал звучание первобытной Земли. Взаимодействие Мировии с атмосферой во многом отличается от современного шёпота волн. Планету в протерозое укрывал воздух с малым содержанием кислорода, и звуки в атмосфере передавались по-иному, глуше, с неизменным эхо без легато. Тогда всё было по-другому, была другая Земля, непривычная и плохо узнаваемая.
    Музыкальное сопровождение, прекрасно подобранное, нисколько не искажало протерозой перед действительностью. Музыка плавно раскачивала по волне жгутиковые, которые Оксана приняла за свергов. Это были первые водоросли, неимоверно расплодившиеся и подготовившие пищевую базу для зарождающейся жизни. Это из жгутиковых появились грибы и первые черви - жизнь, потребляющая пищу, а не только солнечный свет для фотосинтеза.
   Музыка стихла, отдав право первенства бархатному голосу комментатора, который раскрасил древнюю землю своими красочными образами. Действие фильма продолжалось, и зрителей окружили медузы - первые брюхоногие моллюски. Они ещё не могли жечь как настоящие медузы, а их склизкие прикосновения заставляли людей поёживаться.
   Нежнорасцвеченные колыхания медуз рождали радость - необузданное, далёкое от эстетического восприятия, первородное чувство счастья. В движениях медуз угадывался зов природы. Это были первые существа, которые стали различаться по половым признакам, моллюскам впервые понадобилось искать партнёра для размножения. Медузы излучали первородные флюиды, это были начала любви.
   Полуметровый ракоскорпион стал различим ешё издалека. Хищник приближался нехотя, он знал что поест, и не заморачивался особо охотничьими хитростями. Членистоногий страшила был страшен только для людей своим необычным видом. Фауне протерозоя страх ещё был неведом, природа ещё не обучила жизчиков навыкам выживания в суровом мире. Сгинет жизнь в пучине, иль в пасти хищника - неважно, народятся ещё - новое, молодое племя, не в пример ушедшему. Так и проходила эволюция - без передачи нажитого опыта, по воле случая.
   Ракоскорпион проплыл сквозь танцующих медуз не сбавляя скорости, заглотил парочку и дальше поплыл, без удовольствия от содеянного, без чувства сытости или ешё каких бы то ни было мироощущений. Так и уплыл без всякой цели, сам не зная куда. Так и проходила их жизнь без радостей и забот, непонятно зачем. За молодую жизнь всё решала Природа и стряпала эту жизнь без всяких затей, без творческих надрывов, на одном лишь разнообразии видов.
   А медузы продолжили свой танец, будто не случилось ничего, словно не поредел их хоровод. Не заметили медузы хищника, не до этого им было. У медуз - любовь.

   -Два миллиарда лет застывшая эволюция игралась разнообразием земной фауны без всякой видимости развития, - констатировал комментатор. - Жизнь проходила без цели, без борьбы, пока не грянул эволюционный взрыв...

   Песчаный пляж острова Мнимба очистился от голограммы. Безбрежная Мировия отхлынула от Индийского Океана, открыв небесные просторы для птиц, спешащих к островам на ночёвку. А с горизонта, там где недавно закатывалось Солнце, вставала Земля с одним материком на Южном Полюсе.
   Земля на небосклоне самой себя красовалась недолго. Это по прихотям Вселенной можно позволить себе размышлять о будущем целую вечность, жизнь требует действа, как и её подражатель - театр. В вечернем небе двойной Земли появилось ещё одно действующее лицо - комета.
   Кометы - первые исследователи Вселенной, неунывающие странники без сна и покоя. Кометы не вечны, их путь предрешён. Рождённые от взрыва, взрывом они заканчивают свои скитания: уничтожают себя, изменяя мир разрушением.
   Комета округлилась из искрящейся точки, мелькнула хвостом, войдя в атмосферу и разрезала звёзное покрывало напополам. Над изображённой Землёй поднялся гриб, источающий молнии. Гриб расплылся по окружности жизни противным светом, оставляя после себя грязные следы и всполохи молний. Голубая планета окрашивалась серостью.
   Беда не приходит одна. Люди отметили это неприятное явление для себя, как недоказукемое, причислив его в ряд мистических. На самом деле это один из законов природы, которая старается продублировать для надёжности свои действия, что завершаются столкновениями и разрушениями.

   Солнечная Система входила в Туманность. Вряд ли когда это газопылевое образование станет звездой, слишком разряжено оно было, слишком малы его размеры - всего-то 8 астрономических единиц в поперечнике. От непредвиденного столкновения в большей степени пострадала Туманность, разорванная гравитационными силами Солнечной Системы и безжалостно ограбленная нашими планетами. Особо поживился Юпитер, самый алчный, не пропускающий мимо себя ни одно малозначимое вещество из далёкого космоса.
   Земле тоже достался неплохой куш от инородных газов и пыли. Земная атмосфера заполнилась немыслимыми смесями и соединениями, пришедшими извне и созданными из земных материалов. Электрические разряды беспрерывно бомбордировали эту гремучую смесь, не давая ей стабилизироваться. Солнечные лучи беспрепятственно проходили сквозь ионосферу без защитного озонового слоя и, отражаясь от земной поверхности, улавливались бурлящим воздушным бульоном. Земля, заражённая рвачеством от соседних планет, хапала из космоса всё доступное, ничего не возвращала и не замечала, как пагубно влияют её корыстные замашки на первородную жизнь, которая задыхалась от затхлого запаха убийственных соединений.
   Нестабильная атмосфера перемешивалась беспрерывными ураганами, но несмотря на это, температурный контраст граничащих воздушных масс достигал разности в шестьдесят градусов. Лучи бесновались в атмосферной кокофонии, не способные вырваться в безвоздушное пространство, - пересекались, разлагались в радугу, отражались в бесконечных параллелях, как это случается в зеркальной комнате; отплёвывались фотонами в бессильной ярости, оставляя за собою миражи.
   Бесполезные миражи искривили виды Земли своими картинами, во всём выдуманными. Земные просторы стали схожими с бесконечной картинной галереей, от горизонта до горизонта. Так зарождались искусства. Человек ничего не придумал, как это было подмечено мудрецами, лишёнными зазнайства. Только искусства долгое время считались чисто человеческим приобретением, не подвластным природе. А как же миражи?
   Наверное, в таких условиях невозможны были бы исследования Земли. Ни один путешественник не осилит пути без ориентиров. Разгулявшаяся в те времена Фата Моргана была способна попутать любого, самого целеустремлённого героя неизведанных дорог, будь то Одиссей, или же сам великий Магеллан.
   Фауне протерозоя было не до миражей. Червям и моллюскам необходимо было выжить, они выискивали потаённые земные уголки с вольготным температурным режимом и сыростью и совсем не восхищались красотами природы, подвергнутой силою творческого зла.
   Искусство требует к себе внимания, без проявленного любопытства зрителя оно отмирает скоро за ненадобностью. Миражам требовался выход и они прорвались в Космос, на его безграничные просторы, не мешающие творческим порывам. Там, в неосвоенной пустоте, миражи развернули вовсю свою фотонную красу: рассыпались на фрагменты, таяли бесследно бесталантными мазками, объединялись в гениальные полотна и снова рвались на части. Миражи рассказывали Космосу о жизни на Земле, докладывали о ходе эволюции.
    Из миллиона отбракованных изображений отбирались достойные, самые стойкие и правдивые. Из миражей составлялось лего Земли и фиксировалось в арживе Вселенной.
   Дубль Земле была подарена жизнь - хрупкая, фотонная, с крайне малыми силами притяжения, но всё же - жизнь.
    Дубль Земля была определена в самую разряжённую часть Вселенной, в пустоту огромных пределов, в несколько световых лет радиусом.
   Миражу Земли бесконечно повезло, он зафиксировался временем и окреп во взаимодействиях, стабилизировался. Сотни подобных космических миражей были безжалостно растерзаны гравитацией Чёрных Дыр, повстречавшимися по пути следования фотографий с матрицами своих планет-создателей.
    Прозрачная Земля жила, освещала фотонами пограничную пустоту, поджидала в запаснике Вселенной восхищённых зрителей. Шедеврам без признания не жить.

                ***

   -Замечательная сказка, - заключила Оксана, отходя после впечатлений от просмотренного фильма.
   -Сказка? - осерчал Юрий на сомнения девушки. - Таких планет-фантомов обнаружено с десяток. Ты разве не знала? Может, съездим, проверим?
   -А вот и полетели! - загорелась Оксана. - Земля-мираж, говоришь? Опять какую голографию подсунешь!

                Глава XII. Абсолютный ноль.

   Юрий опасался заглянуть в пустоту. Пошёл шестой час, как он очнулся от анабиоза. Мышцы начинали работать, от модулятора движения можно было отказываться. Юра почувствовал голод после принятия тонизирующей желудочной смеси. Мозг заработал на полную мощность, всё чётче воспринимая действительность. А палец на пульте управления обзором всё дрожал. Чувство опасности перед неизведанной, полнейшей пустотой сковывало бывалого космонавта предательским страхом.
    Капитан Дронов впервые оказался в подобной зоне бескрайнего неповторяющегося Космоса - полный вакуум. Заглянуть в пустоту так же жутко, как окунуться в "Чёрный квадрат" Малевича. Зловещая пустота, казалось бы, должна быть безобидна своим полным покоем. Так откуда же в нас живёт такой страх перед тёмным холодным молчанием?
   Обзорный экран приоткрылся, наконец, по нерешительному приказу капитана и показал самому любопытному члену экипажа самое пустое "ничего", какое возможно во Вселенной - чернее самой чёрной ночи.
   Тотальная пустота затягивала. Когда-то подобные ощущения представлялись людям дорогой в ад; в Юрия, лишённого предрассудков, мрак вселял спокойствие и позывы к рассуждениям. Он отвлёкся от ухоженного корабельного быта и с головой погрузился в холодную пустоту, передёрнулся от осознания сверхнизких температур: табло показывало забортную температуру ниже одного градуса по Кельвину, что холоднее средней температуры открытого космоса, которая держится около 2,7К.
   "И всё же здесь что-то есть, что-то теплится, раз нет абсолютного ноля, - заметил Юрий. - Вот что мы сделаем (переключился на телескоп, и темень сразу изрешетили миллиарды звёзд). Всё верно - глаз просто не различает рассеянный свет. Стало быть, свет поглощается чем-то, и это "нечто" присутствует в этой неприглядной пустоте".
   "Найди то, не знаю что", - сказочные целеуказания бились безвыходно в голове искателя кромешной пустоты, и он попытался представить вакуум, превозмогая противный озноб от вселенского холода. Юрий спускался как-то в глубинные подледниковые озёра Европы, спутника Юпитера, и теперь исследователь холодного покоя пытался сравнить эти две мёрзлые субстанции - одна страшнее другой, циничные разрушители жизни.
   На спутнике вода под высоким давлением ледников не замерзала при -12С. Полная темень и тишина без движения. Ощущения не из приятных. Будто зажали в тисках и вытягивают все жизненные соки.
   "Наверное, то же самое и здесь, в этом чёртовом застывшем пространстве, - рассуждал Юрий, пытаясь осмыслить свои ощущения пустоты. - Вытащили всю энергию из материи и зажали её без движения. Всё застыло - и нейтроны, и базоны. Разрядили микромир, пришили пуговками, чтоб не дёргался, и построили, отдалив до невозможности. Выстроились частицы и присмирели, лишённые гравитации и зарядов. В атомы не объединяются - бесправные и обездвиженные до мельчайших пределов. Мёртвая материя.
   Всё верно. Так оно и есть, скорее всего. Мы воспринимаем материю по исходящей от неё энергии. Если нет сигналов от вещества, то и данного предмета мы не можем ни ощущать, ни видеть. Не может "ничего" нам ничего причинить: ни боли, ни нежности; не может ослепить, не доставит теплоты нашим мироощущениям. Вот так и прячутся от нас камни заповедные, запрятав свои чудесные энергии за тайнами антиматерии, прикрываются тёмными энергиями.
   Так это - выхлопная труба Чёрной Дыры! Клоака, - осознал вдруг Юрий. - Выброс отходов. Вот почему Вселенная, расширяясь, обтекает это место, вычеркнутое из законов Большого Взрыва. Своего рода - резервация, заповедник реликтовой материи в безвременье полного застоя. Музей вселенских пределов".
   -Надо будет проверить мою гипотезу, - решил Юрий и сконцентрировался на своей догадке, передавая её импульсом мысли в бортовой компьютер.
   -Корабельные датчики не отмечают никаких силовых проявлений за бортом. Анализ окружающей среды невозможен за отсутствием информации, - выдал компьютер женским голосом. - Вероятная правдоподобность гипотезы капитана Дронова - 27,8%.
   -Ты смотри! - воспрял Юрий и возгордился за свою прозорливость. - Мы ещё и на открытия способны. 28%! Гениальный учёный! Ясновидец! Разрушитель прописных истин! Эйнштейн XXXI века! В веках прославим наши имена (пропел)!
   Юрия понесло. А как же: в минуту разгадать тайны вакуума, заделать глаза сотням учёных, веками бьющихся над разгадкой изнанки нашего мира. Гордиться собою Юрию можно. Спросонья, пока не видит никто...
   
   -Чёрная Дыра затягивает в свой зев всё подряд. Хочешь, не хочешь - залетишь. Заставят! - продолжал свои измышления Юрий. - Обратного пути нет. Всё, что выброшено с выхлопа, возвратному очищению не подлежит. Всё придётся начинать сначала, с накопления энергии. Былого не вернуть, в одну реку вторично не вступить. Природа не воспринимает старого, ей пристала новизна. Интересно, а на сколько реалистичны другие гипотезы, характеризующие вакуум?
   Компьютер выдал восемь теорий, объясняющих подоплёку вакуума. Самой близкой к реальности стояла гипотеза Пак Чона с вероятностью в 76,3%. Юрий оказался пятым в очереди на всемирную известность.
   -Здорово! Вот так и делаются открытия - с наскока! Теперь люди будут знать на чём зиждется наш Мир, какие киты сдерживают нас от падения в Тартар. И меня узнают заодно, - загордился Юрий и зевнул от напряга. Семичасовое бдение после продолжительного анабиоза с непривычки сморило великого учёного. Юра заглотил желе из концентрированных углеводов и поплыл в полусне к каюте, где поджидал его любимый гамачок, прикреплённый к стенке. По пути не забыл, правда, перевести барокамеру Оксаны в режим пробуждения от анабиоза.

   Юрий висел на стене и нежился в невесомости от свободы не напрягаться. И снилась ему замороженная Эоланта. Жмот Олем противно разбрасывался слюной, и та замерзала на лету, звонко цокая о болотный лёд. Олем скользил на кривых ножках, чертыхался и выплёскивал всю свою злость на Юрия. Жмот упал на округлый животик, смешно дрыгая ножками, а беспокойная рука его оторвалась и забилась об лёд, пытаясь зацепиться острыми когтями за идеально скользкую поверхность.
   Олем осыпался весь на морозе, дрыгался скользя и, в конце концов, от промёрзшего насквозь слизняка остался один глаз на верёвочке. Глаз моргал в разные стороны в поиске спасения, а внутри его застыла безысходная мольба.
   -Впусти меня, - молил глаз с окошка морозильника. - Проснись, отдай одеяло.
   Глаз прыгал в окошке и плевал в Юрия сквозь стекло, каким-то невероятным образом попадая ему в лицо.
   Юра открыл глаза и увидел Оксану с освежителем воздуха в руке. Оксана тут же пшикнула в проснувшегося окончательно Юрия и улыбнулась, укоряя:
   -Будешь знать, соня, как просыпаться вперёд меня! Который раз уже!
   Юрий утёрся, вылезая из гамака, промычал что-то нечленораздельное, воротясь от Оксаны обижено, и тут же шлёпнул её, изловчившись, ладошкой по заду, оттолкнулся и проплыл к противоположной стенке - сбежал от возмездия.
   -Ах, ты так! Драться? - возмутилась Оксана и тут же развеселилась. - Так получай же! - запулила в Юру первой попавшейся в руки штуковиной, перчаткой на липучках. Перчатка достигла цели и зафиксировалась на обнажённой груди Юры.
   -Прилипла! Прилипла! - радостно закричала возбуждённая амазонка.
   -Всё, всё! В расчёте, - запросил поверженый мужчина перемирия. - Будем дружить?
   -Сейчас подружим! - продолжила Оксана напирать, почувствовав слабину в противнике. - Ты вечно учудишь чего, пока я сплю. Чего на этот раз задумал? Почему опять вперёд меня проснулся? А ну пошли в кубрик! Бортжурнал мне полистаешь, умник!
   Оксана вытолкала Юру к входной двери, поддавая того коленкой под зад. Юрий задержался перед выходом, с предупредительным поклоном приглашая женщину первой пройти через проём. Оксана дёрнула чёлкой и гордо прошествовала вперёд. Оказавшись сзади, штатный джентльмен схватился обеими руками за завидущую филейную часть женщины и подтолкнул её по ходу в невесомость. Потерявшая равновесие женщина врезалась в противоположную стенку коридора. Эластичная переборка приняла человеческое тело прогнувшись и нежно оттолкнула Оксану обратно, в объятия кавалеру.
   Нет ничего страшнее женщины в ярости. Оксана вцепилась в волосы Юрия и мотала его голову справа налево. Юрий стенал, прижимая любимую женщину к себе, терпел, но оттолкнуть не решался:
   -Всё, всё, Оксана! Сдаюсь, сдаюсь! Весь твой! Забирай куда хочешь!

   -А это как понимать? - Оксана изучала юркины "открытия" по бортовому компьютеру и в запале ухватила великого исследователя за ухо, не выходя из игривого настроения.
   -Мама! - взвыл Юра, подыгрывая Оксане.
   -Маму вспомнил! Здесь я тебе мама! Ты сам хоть понимаешь, какую чепуху ты на Землю запустил? Гений он! Наитие у него! Менделеев, тудыть его в сверхновую! Спросонья насочинял сказки, а люди теперь за него отдуваться станут, научные группы создавать, просчитывать его гениальные сны. Что дитя малое! Так и не вырос ты у меня, горемычный.
   -Мама! - замычал Юрчик, залезая головой Оксане подмышку. - У тебя я, у тебя. А у кого же ещё?
   Оксана взъерошила волосы своему неразумному капитану. Глаза девушки подобрели и засветились:
   -Так ты сам рассуди, Юрок - кто же так поступает? Не обдумал свою идею, со мной не обсудил, а сразу - на суд научной общественности. Хоть какие расчёты произвёл бы, Ньютон несосоявшийся - яблоком тебе по голове. "Эврика" у него, видите ли.
    -Оксана-а, - запросил Юра снисхождения, глупо улыбаясь снизу. - Ты бы хоть рейтинг мой оценила, пятый, не последний. И это без предварительного обсуждения. Сходу в "десяточку"!
   -Пя-ятый, - передразнила Оксана. - Для истины никакой рейтинг не важен. Возвысят тебя до лидерства и шмякнут все твои наития об угол преткновения. Одна вода от них останется, да воспоминания постыдные.

                ***

   Дубль Земля показалась только вблизи, параллельными голубыми разводами. Слишком мала интенсивность свечения планеты, чтобы видеть её возможно было далее, чем с расстояния, равном лунной орбите. Видоискатели корабля уже давно зафиксировали материальный объект в пустоте, да разве могут сравнится естественные виды с неживым фото или прошедшими через объективы телекамер изображениями?
   Чудно пускаться за тридевять земель только для того, чтобы увидеть природный снимок Земли, но так уж устроен человек, что влечёт его повсеместно за миражами - губительными обманщиками путешественников. Сколько людей погибло по вине этих мошенников от изобразительного искусства, а всё бежим мы за миражём, который убегает от нас за горизонт, завлекая в гиблые места призрачной свежестью и прохладой.
   Завороженные Фатой Морганой искатели призрачных далей сидели в креслах каюты управления и безотрывно созерцали изменчивую рябь первородной Земли, узнаваемой и необъяснимо чуждой в то же время.

   Земля просматривалась насквозь, возможно было видеть её морские глубины и даже противоположную поверхность при должном внимании. Земные недра, однако, запечатлены не были. Что удалось заснять вселенскому фотолюбителю в стародавние времена, то и предъявлялось сегодня зачарованному зрителю.
   Восточная часть Земного Шара сгущала краски, сливаясь с космическим мраком, запад заискрился светом. Неожиданно в бескрайнем море отразилось Солнце, которое ранее не наблюдалось. Настоящее Солнце! Наше, родное, на которое нельзя смотреть в открытую.
   Солнце воочию открылось на западном горизонте. Начинался закат.
   Земля притихла, готовясь к ежедневным изменениям. Уж сколько раз она прощалась с Солнцем, а всё никак не привыкнет к смене дня и ночи. Застывает Земля на закате неуверенная в завтрашнем дне, переживает за пройденные ошибки.
   Солнце незаметно поделилось горизонтом на части, морскую и небесную, и выплеснуло напоследок шесть лучей. Юрий не раз наблюдал закат с орбиты и знал, как режут глаза эти последние лучи - прожигают зрение чёрными дырами. Здесь, в пустоте, такого лазерного отстрела не случилось. Розовые закатные лучи ласкали глаз теплом, расцвечивая океан мягкими красками - уютно и притягательно, без резких контрастов.
   Солнце упало в море, скрылось волной окончательно, бесследно, будто и не было его. Светило ушло, оставив после себя яркую полосу на горизонте, тускнеющую постепенно.
   Всего десять секунд длится закат в космосе, а как изменяет всё сущее! Убаюкивает природу сном, приглушает звуки; укутывает жизнь покрывалом ночных таинств. Земля тоже должна отдыхать от дел суетных.

   Юрий любил наблюдать ночную Землю с орбиты. Ночная сторона - сплошная темень, как и небо - без звёзд. Луна освещает Землю чуть заметно, и если бы не рукотворные огни городов, наблюдать в потёмках было бы нечего.
   Огни, свечения, маяки, информационные лазерные выстрелы. Наблюдать Землю в ночь довольно увлекательно, разгадывать движения жизни за блёклыми огнями. А за каждым лучиком люди живут...
   На Дубль Земле в ночь всё выглядело иначе. Кромешная темень не наступала, если не брать во внимание извечный мрак окружающего пространства.Тёмную сторону планеты-миража пробивал свет с освещённой стороны, проходя через прозрачное планетарное ядро насквозь. Солнце же с небосвода исчезло самым удивительным образом. Постановщики миражей могли фиксировать светило только на восходе и закате.

   Оксана не предполагала наблюдать таких фокусов. Куда могло деваться огромное Солнце? А как быть с законами сохранения материи и энергии? И вообще - как это можно приглушить источник космического свечения, а после снова включить его по своему высокопарному желанию? Так не бывает!

   -Пошли спать, Оксана, - пригласил Юрий. - Мы ещё слабы после анабиоза. Насмотримся ещё на чудеса, успеем. Восстанавливаться нам два дня, не меньше. Подготовка к высадке займёт немало времени. Миражи успеют нам надоесть, насмотримся ещё на них.
   -Разве такое может надоесть? - не согласилась Оксана. - Миражи - пик воображения великого ваятеля - Природы. На это чудо смотреть, не пересмотреть. А ты - надоест. Сухарь ты, Юрик!
   -Пошли отдыхать, защитник красоты, - настоял капитан.
   -Помнишь, Юра, ты мне обещал как-то... У нас с тобой никогда не будет детей из космоса.
   Юра приобнял сзади Оксану за плечи и поцеловал за ухом. "Пошли"! - шёпотом.

                Глава XIII. Космический мираж.

   Космонавтам не нужны стали громоздкие скафандры в открытом космосе. Среду жизнеобеспечения людей, объёмом до ста кубических метров, обеспечивал гравитофлон - дециметровый шар, плотностью сравнимый с солнечным ядром, массой в 6 тонн. Шарик не выпускал из своих объятий ни одного атома, ни одной искорки ценнейшей земной энергии. Не делился гравитофлон с прожорливым Космосом живительным естеством, как только не вытягивала эта вечно голодная пустота любимые ею воздушные смеси от земных щедрот.
   Шарик не выпускал людей за "буйки", удерживал космонавтов невидимыми нитями в трёхметровых пределах. И ни один зачарованый звёздами странник не мог прорвать рубежей гравитофлона, как бы он не бился в безумии, влекомый завидущими космическими миражами.
   Теперь космонавты могли гулять в чём им вздумается, по любым космическим пространствам, исключая дыры и звёздные свадьбы - неукротимые фейерверки взрывов сверхновых. Наши любовники выбрали для себя представительскую одежду для встречи с миражами, простую и свободную: Юра - хламиду, Оксана - хитон. В одежде древней Греции земляне выглядели на фоне оттиска первородной Земли восхитительно. Жаль только, что эту гармонию полов вряд ли кто сможет оценить в затягивающей виртуальной действительности.
   Оксану с Юрием уже можно стало называть любовниками. Непримиримая парочка сдалась, наконец, на откуп любви. Сколько веков доказывали им предначертанную принадлежность друг к другу! Как долго боролись с их разумными доводами и принципами, отвергающими нерациональные чувства! На Земле сменились поколения людей, новой жизни народилось миллионы миллионов, а эти всё привередничали перед главной человеческой обязанностью - продолжением рода. Наверное, не видала ещё жизнь столь строптивых в любви, упёртых одиночек. Да куда мы денемся от  жизни, от любви! От любви не сбежать.

   Исследователи приземлились на Родинии. На материке ещё не было жизни, а если вдруг какая скала исказится от неразумного любопытства - беда невелика.
   Родиния - безжизненная земля, не познавшая материнства. Земля новая, несостоявшаяся. Бал здесь правит металл. Расплавленный в лаве, вытекающей из бесчисленных кратеров и разломов, металл красит огнём окрестности, подбирая охру для вакханалий ада.
   Ад первым появился на земле, раньше Эдема. Это был свободный в созидании ход времён, не обременённый законами жизни. Тут возможно любое действо, не подвластное человеческому осмыслению - от жутких разрушений до чудесных преобразований.
   Родиния ещё не созрела для поддержания целостности аминокислот и не познала жалости к хрупкой жизни, к первым её самостоятельным движениям - начальным признакам живого, отколовшегося от вселенских законов.

   Высочайшие горные массивы Родинии, не успевшие осыпаться и сгорбиться, легко пробивали облака своими острыми вершинами, беспрепятственно входили в стратосферу, преодолевая высоты за 10 километров.
   Низменности на истончённой земной коре шипели гейзерами, которые легко пробивали базальт прожигающими кислотными смесями, разрушали гранит напором под высоким давлением.
   Живой воды на Родинии не наблюдалось. Не было здесь ни рек, ни озёр. На огромном материке со сверхконтинентальным климатом вода хранилась только в глубинных залежах и ледниках. Дожди не успевали пролиться до земли, испарялись на лету и снова поднимались ввысь непроглядными туманами.
   Песка на Земле почти не было. Граниты и кварцы не успевали измельчаться, постоянно переплавлялись в круглосуточных кузницах - вулканах. Основная масса песка, до 90%, пришла на Землю из Космоса. Планета ещё не успела принять должные объёмы сыпучих материалов. Это позже, сотни миллионов лет спустя, песка станет достаточно, чтобы укрыть им золотые пляжи, мягкое дно лагун, спрятать живительные родники в пустынях. Пока же всё было голо, ветер не поднимал с твёрдой безжизненной поверхности ни пылинки.

   Туристы сошли на землю, готовясь к болезненному передвижению по острым камням. Лёгкие сандалии нисколько не были приспособлены для ходьбы по горам. Наши герои напутали немного в одежде, выбирая древнегреческие костюмы, предназначенные для аристократии, надеялись на песчаные объятия встретившей их Родинии.
   Оксана осторожно ступила на гранитную плиту, поддерживаемая за руку предупредительным спутником и ... провалилась по щиколотку в прозрачную твердь. Потрясённая девушка потеряла равновесие и забалансировала, покачивая торсом и руками; левая нога её бесцельно дёргалась, выискивая опору, которой в этих местах не видели из покон веков.
   Юрий покачнулся вслед за Оксаной и мягко спрыгнул на землю обеими ногами разом.
   -Так здесь ни тверди нет, ни гравитации, - дошло наконец до капитана. - Это гравитофлон шалит, настраивается под новые условия. Железяка бестолковая! Что тут рассчитывать часами? Почти то же, что и в космосе - ни ветра дуновения, ни пылинки, ни шороха.
   -Ты бы сначала на себя оборотился, - укорила Оксана бессмысленную мужскую заносчивость. - Шар ему железный не угодил! Ты сам-то сначала сориентируйся, а потом уже приборы кори!

   Обзорная прогулка была запланирована недолгой, часа на три. На Родинии всюду всё одинаково, однотонность быстро приедается.
   Гравитофлон подстроился под необычные свойства окружающей среды, и туристы двинулись в путь, не ощущая под ногами поверхности; не проваливались больше, правда. Перемещаться возможно было пешим ходом, со средней скоростью в 5 км/час, и перепрыгивать расстояния до 20 километров в поле зрительной видимости.

   Однообразие красных и серых оттенков угнетало. Голубизна проглядывалась ущербно, на склонах далёких гор. Изменений цветов с расстоянием не наблюдалось, огромные валуны у горизонта выглядели так же, как и камни под ногами - грязно-розовые.
   Чёрное небо также не радовало желанной голубизной, безмерная глубина его никак не скрашивалась без облачных фантазий. Облака можно было наблюдать далеко, цепляющимися за горные вершины, и мягкости их катастрофически не хватало для удовлетворённого восприятия действительности.
   Безжизненные каменные пустыни. Здесь отсутствовала не только жизнь, но и материя, которая хоть как-то могла воздействовать на чувства: уколами теплом, давлением. Здесь присутствовал только свет - искусственное естество. "Жить в нарисованом мире нельзя", - как заметил про себя Юрий.

    В мире этом, неприемлемом, не хватало многого. Отторжение его сказывалось в отсутствии преодоления. Беспрепятственно двигаясь по пересечённой местности, путники нисколько не чувствовали усталости. Юра пробовал подстроить гравитофлон хоть под какую видимость притяжения - не получилось. По крутым горным тропам путешественники гуляли, словно по мостовой. Мир этот не притягивал.
   -Может, спустимся к берегу, - предложил Юрий, вконец разочарованный местными видами. - Хоть издалека за волной проследим. Хоть какое шевеление. Может, и жизнь посчастливится увидеть.
   -Давай чуть позже с этим, побудем здесь ещё немного, - попросила Оксана, и Юрий с удивлением отметил восторженность в её взгляде.
   Это как у Рериха, - с блеском в глазах поведала Оксана о своих ощущениях. - Суровая, неприступная действительность. Шамбала. Знаешь, о чём это? Да, да! Беловодье. Где-то там, за этими высокими горами, лежит Белозеро. Мы должны его найти! Непременно! Мы сможем.
   -Здесь нет озёр, - пресёк Юрий высокие целеустремления попутчицы. - Нет ни рек, ни болот, ни вообще каких бы то ни было водоёмов. Лично я не вижу здесь ничего интересного, и исследовать здесь нечего. Но раз тебе здесь по нраву, давай погуляем ещё. Я не против.
   -Ты как та обезьяна в картинной галерее, - упрекнула Оксана некультурного спутника. - Тебе бы только к буфету поскорей.

   Океан хоть чем-то порадовал привередливого ценителя красоты, хотя и здесь Юрию не хватало шума волн. Океан просматривался насквозь, и даже с берега возможно было наблюдать заинтересовавшую его часть, вычленив её взглядом из бесконечных наслоений морских сюжетов.
   -Вот откуда люди насочиняли приведений в саванах, - заключил Юрий, наблюдая за медузами.
   -Похоже, - согласилась Оксана. - И движения у них свободные, плавные, будто для них не осталось у Земли сил притяжения.
   -Здесь и на самом деле почти отсутствует гравитация, - уточнил Юрий. - 0,07 от земной. Плыви, куда вздумается.
   -Ну да, ну да. Такая безысходность исходит от этих движений. Хочется помочь им, да не знаешь как, не знаешь зачем.
   -Были бы у них глаза, их можно было постараться понять, - заметил, Юрий. - Глаза могут о многом рассказать. Звуки тоже: у-у-у! - шутя попытался запугать Оксану.
   Оксана вдавила голову в плечи, подыгрывая, и предложила с улыбкой:
   -Они разговаривают свечением. Присмотрись. Общения такого рода непривычны для нас, но при должном внимании вполне возможно наблюдать текущие изменения в их мироощущениях. Живчики разговаривают светом.
   -Так ты и вправду считаешь их животными? По твоему, они общаются?
   -Безусловно! Общаются и живут.
   -Что ж, что ж, - задумался Юрий с большой долей недоверия к Оксане. - Завтра познакомимся с ними ближе, узнаем наверно - жизнь это или нежить.

                ***

   Дронов вдосталь насмотрелся на протерозойских червей и брюхоногих по фильмам на Земле. Повторы видов древней Земли с помощью миража ему представлялись неинтересными. Что ни говори, это была не настоящая жизнь - нарисованная. И пусть необычным художником в этот раз выступила сама природа, всё равно это уже давно пройденный этап, давно изученный повтор.
   Миражей на Земле Юра видел больше чем предостаточно. Конечно, этот космический мираж был необычен. Посмотрели, увидели. Что ещё? Единственно, что сдерживало Юрия у Дубль Земли, это Оксана, её неуёмное восхищение здешними, воистину чудесными видами.
   -И что ты такой неподъёмный, Юра? - упрекала Оксана своего непробиваемого капитана. - Это же так интересно - общение светом. Просто необходимо остаться здесь и расшифровать сигналы высших существ, хотя бы. Что мы, зря сюда летели за тридевять земель? Мы профессионалы, и обязаны при первой возможности двигать науку по пути познания.
   -Каждый профессионал должен двигать науку по своим избранным направлениям, - осаживал Юра возбуждённую женщину. - Если дилетант станет учить профессионалов по своему разумению, никакого движения вперёд в наших познаниях не выйдет, разброд один. Да разве я тебя ограничиваю в чём, Оксана? Если ты в этом нашла что-то интересное, светлого тебе пути, дерзай. Только помни: мы здесь находимся в качестве туристов, а не исследователей, и не надо под мираж спрямлять эволюционную спираль.
   -Не пойму я тебя, Юрик. Как можно так бездушно относиться к жизни, да ещё такой чудесной, необычной. Хрустальная жизнь... Прелесть! Нет, Юра! Ты - сухарь!
   -С чего ты взяла, что это - жизнь? В противоестественность ударилась? Дабл Землю изучают давно. Где это ты вычитала, что мираж может эволюционировать в жизнь? Фотонная жизнь? - задумался Юрий, пожимая плечами. - Бред! Мистика!
   -Фома неверующий, - в свою очередь попрекнула Оксана Юркин скептицизм. - Ты сам хоть что-нибудь читал по этому поводу? Учёные ещё не пришли к определённому выводу. Да разве можно сомневаться в присутствии жизни на планете-мираже, когда видишь всё это? Вглядись! Они же двигаются по указке инстинктов, взаимодействуют, общаются, живут! А ты утверждаешь, что в этом зазеркалье жизни нет.
    -Оксана! Да разве я спорю?! Как можно отказывать тебе в удовольствии восхищаться этим призрачным миром! Молчу и улыбаюсь, - расплылся Юра в глупейшей улыбке. Оксана просто не смогла не улыбнуться в ответ:
   -Там где не нужно, ты всегда влезешь со своими умозаключениями. То в Акташ меня затащишь, то в пустоту кромешную. Пустоту он вздумал изучать! Ну не умник ли! Голова твоя садовая, пустая, вот и тянет тебя к родственным субстанциям.

   -Смотри! - заострила внимание Юрия Оксана. - Он к нам плывёт. Специально. И даже теперь ты будешь утверждать, что это не любопытство?
   Огромный ракоскорпион под два метра величиной шёл прямым ходом на людей. Близорукие глаза его постоянно ворочались по всем направлениям, сканируя пространство в поиске противника. Челюсти вяло загребали воду, панцирные чешуйки плавно шевелились, толкая членистоного неудержимо к цели. Он шёл нескоро и надёжно, словно тот поезд из первого синематографа.
   -Страшилище! - оценил зверюгу Юрий. - Нет, это не идеальный хищник. На одном безобразии  и страхе первым охотником не стать. Ему до кошек - миллионы лет эволюции. И как только он нас приметил со своим слабым зрением? Да что я говорю?! Как мираж может нас "видеть"? Просто запечатлённое действие так совпало, наши пути пересеклись случайно. Надо отвернуть от этого тарана, не то навредим невзначай этому хрупкому чуду.
   -Как ты можешь так думать об этом мире?! Неживое! - упрекала Оксана. - Ты ему в глаза посмотри - тоска неизбывная. Я читала, что космические миражи тоже тают, как и земные. Они знают об этом! Присмотрись, Юрий, - они молят нас о помощи.
   -О чём ты говоришь, Оксана? Какая тоска? Очнись! Будь реалистом, - Юрий не хотел спорить, но впадать в абстракцию не входило в его планы.
   Юра увёл гравитофлон от курса ракоскорпиона и с недоумением увидел, как страшилище разворачивается им вослед. Последующие маневры запоздали, столкновение было неизбежно. Зверь наполз на капсулу и растёкся по её поверхности омерзительным шаром. Поверхность соприкосновения заискрилась бессчётными бликами, а вместо ожидаемого пощёлкивания электроразрядов люди вдруг услышали звон, высокочастотный звон, переходящий в ультразвук; звон, порождающий безысходную тоску.
   Оксана прижалась к Юрию в неконтролируемом ужасе и с надеждой наблюдала, как сползает чудовище с их надёжного убежища.
   -Смотри! Их стало двое, - указал Юрий назад. Оксана обернулась с опаской и увидела две половинки ракоскорпиона, уходящих параллельным курсом вдаль.
   -Надо срочно улетать отсюда, - решил капитан Дронов. - Мы нарушили запрет на неприкасаемость этих мест. Не время определять нашу вину. Необходимо срочно покинуть мираж, как предписывают это инструкции.

   Туристы прощались с заповедной Дабл Землёй. Их корабль уходил неспеша, на первой космической скорости. Особой горести от расставания не было: будто выходили с кинотеатра после просмотра хорошего фильма, под впечатлением, с новыми мыслями.
   -Смотри! Смотри! Это же мы! - первой заметила Оксана.
   -Где?
   -Да вон же! Правее немного. Видишь - держимся за руки.
   -А вот! Вижу! А как же так? Как может быть такое? Нет, так не бывает, - не мог поверить в увиденное Юра.
   -Персей и Андромеда, - озвучила необычное явление Оксана, более привычная к чудесам.

                Эпилог.


   Персей и Андромеда рука об руку уплывали в вечность. Белые их одеяния, родиной с Древней Греции, выгодно выделяли представителей Человечества на фоне прозрачной голубизны первородной Земли. Эфемерное видение влюблённых излучало счастье. Счастье не может быть без любви, в одиночку возможно насладиться только довольством собой. Счастье требует отдачи, оно множится делением.
   Влюблённые скрывались вдали, уменьшались до размеров далёкой звезды. Фильм, представляющий убытие прославившихся в веках героев, рассеивался, предоставлял реальности её заслуженное первенство. Виртуальное небо скрылось за настоящим, с привычным Южным Крестом на небосводе южного полушария Земли. Кино кончилось, и вечный шум прибоя заявил свои права на внимание зрителей.
   Оксана с Юрием молчаливо раскачивались на садовой скамейке, зачарованные воспоминаниями о недавно прошедшем полёте к земному миражу. Бриз не спешил возвращать к действительности отстранённых людей, дул размеряно, теплом. И только белые пески пляжа острова Мнимба требовательно заявляли о себе, мягко лаская человеческие ноги.

   -Герои Эллады, - прервала Оксана ночную тишь мягкими оттенками в голосе. - Сколько любви было накоплено людьми с незапамятных времён, а мы всё ищем примеры её, подтверждаем значимость этого самого сильного чувства. Каждая эпоха несёт в себе символом неповторимую любовь: Ромео и Джульетта, Грей и Ассоль, Персей и Андромеда. Герой Персей! Вот кого можно было полюбить! Нынче мужик не тот пошёл, рыцарской беззаветной любви сегодня от вас не добиться. Где же вы, Дон Кихоты?
   -Да какой он герой, этот самый Персей? - попытался отшутиться Юрий. - Горгону Медузу убил, последнюю из выживших. Её бы в Красную книгу занести, а этот, браконьер, в герои нацелился выбиться. Вот так и становятся героями - по чужим головам к всемирной известности пробираются. Если бы не Персей, сегодня мы бы жили в мире с чудищами морскими, лазерное зрение медуз изучали бы.
   -Развенчивание героев - дело неблагодарное, - пристыдила Оксана Юрия. - У каждго времени свои герои, и для будущего герои прошлого не могут являться идеальными примерами. И тем не менее, к героике следует относиться с почтением, со святостью, во все века. Попрание героического прошлого приводит к смуте, этот факт уже не раз был доказан горьким опытом. Ошибки истории повторять глупо.
   -Да разве я чем осквернил героев-эллинов? - оправдывался Юрий. - Это я так - шутил. Честь им и слава - венценосным!
   -Честь и слава, - передразнила Юрия Оксана. - Пойду я. Поздно уже. Санджарчик по нескольку раз за ночь просыпается. Беспокойный. Опять не высплюсь.
   -Санджар непобедимый! Привет там ему. Снов героических. А я посижу ещё чуток, подумаю. Вечер хороший какой! Спокойной ночи, Оксанка.
   -А ты говорил, герои нам не нужны, - укорила Оксана Юрия, направляясь к бунгало. - Герои вы мои непоседливые. Нет от вас покоя.

   Капитан Дронов истомился сомнениями в ожидании встречи с Джимом Стивенсоном. Каким он стал, давнишний Юркин друг? Юрий стоял у истоков сверхсветовых полётов, полётов через поколения. Первые космические дальнобойщики не научились воспринимать сплетения времён достаточно реалистично. Только пару сотен лет спустя, правнуки первых космических странников, стали проще относиться к прыжкам через жизнь, когда маленькая девочка-щебетунья вдруг встречает своего дядю Юру столетней бабушкой и знает о мудрости жизни глубже своего некогда почитаемого космического кумира.
   Джим Стивенс оказался вполне здоровым мужчиной, и только безукоризненная седина выдавала его полуторавековый возраст.
   -А ты случаем не слетал за границы времени? - спросил удивлённый Юрий, обнимая долгожданного Джима по встрече.
   -Как это - за границы времени? - не понял Джим. - Это так говорили когда-то? Не пойму никак - о чём это?
   -Полёт сквозь пространсиво, - уточнил Юрий.
   -Сверхдальние полёты? - схватил Джим наконец. - Нет, не участвовал. Времени во Вселенной не существует, временных границ - подавно. Время выдумал человек, для удобства восприятия прошлого. Развитие Вселенной просчитывается цепочкой событий в соотношннии с их значимостью. Время в событиях никак не участвует, его попросту не бывает. Задумка о чудесном времени - гениальная догадка, но кардинально неверная в то же время. (Вот и я опять про "время"). Время срослось с человеческим мышлением своим неестественным понятием, и только поэтому  мы не можем поверить в его ирреальность.
   -Стоп, стоп, стоп...! - остановил друга Юрий. - Ты хоть сам веришь в отсутствие того, что сейчас отрицаешь? Это как это - нет времени? А как быть с твоим возрастом, к примеру? Как его просчитать? Как может продолжаться жизнь без течения времени? Нет, Джим, здесь вы сильно перегнули с вашими современными видениями мира, философию не в ту сторону развернули.
   -А ты его чувствовал когда, время своё? Ощущал чем, видел своим превозносимым шестым чувством? Вот, а ты говоришь...! Сколько тысячелетий человек пытается доказать присутствие времени, а никак не может представить его воочию. Сказки всё это - ощущения времени! Да ладно, давай не будем сегодня об этом, Юрик. Мне не до споров, я рад тебя видеть.
   -А как я рад! Не поверишь, Джим, как я скучал без твоих выходок! Век прошёл, как мне не предствлялся случай покуражиться над кем-то. И как вы здесь живёте-можете, люди будущего? Дерётесь всё? Так может схлестанёмся, вспомним старые добрые денёчки?
    Юрий замахнулся на Джима, раззадорившись, и тут же полетел на диван по непонятным причинам: Джим даже не дотронулся до него.
   -А ты ещё тот огурчик! - восхитился Юра Джимом с нотками удивления в голосе. - И не скажешь, что полтора века разменял. В теле ещё!
   -Схлестанёмся, а как жё! - откликнулся Джим на приглашение к поединку. - Только не сегодня. Тебя следует познакоить с новыми правилами поединков, подготовиться. А то ты опять расслабился в анабиозе. Вы же любите вздремнуть, космонавты-дальнобойщики. Для того и летаете, чтобы поспать подольше, от жизни отстраниться сновидениями. Тебе и марафонского бега не осилить со своей расслабухой, а на ринг уже рвёшься. Тренируйся, Юрчик, драться будем позже. А сегодня я тебя буду чествовать. Пришёл поздравить вас с Оксаной, как героев.
   -Каких ещё героев? - не понял Юрий. - Не пойму я вашего сленга. Это как возможно над языком издеваться, что два соседних поколения друг друга понять не в силах?
   -Что тут непонятного? Какой сленг? Вы - космические герои! Люди приняли вас таковыми, а от мнения народного не отвертеться. Пойдём на берег, Юр! Что мы тут, в четырёх стенах закрылись, сплетничаем, не понимаем друг друга? На берегу разговор доходчивый, там бриз мозги проветривает от бытовой шелухи.

   Джим вытолкал на берег из бунгало ошарашенного хозяина, который нескончаемо порвторял: "Герои, герои..., какие герои"? Хоть и был Юрий не в себе немного, однако не забыл прихватить с собой булку, выходя к соседским морским птицам. Привычка - штука сильная, и никакие помутнения разума не повредят неоднократно отработанным инстинктам в поведении.
   -Придётся вам нести крест популярности, - наставлял Джим очумевшего Юрия. - Тут уже ничего не поделаешь. Назвался груздем - полезай в кузов.
   -Какой груздь, какой кузов? Мы на экскурсию летали, отдыхать. Даже научными изысканиями не занимались. Почти... Вы же нас - в герои! За что?
   -Героев выбирают, из лучших. Героизм - дело случая, - похлопывал Джим Юрия по плечу, дабы он прояснился для продолжения беседы. - Вас выбрал Космос, увековечил в мираже. Таких чудес на людской памяти ещё не случалось. Это надо же - запечатлеть навечно человеческий образ в свете! А говорят, космический разум - красивая игра слов, пустословие. Космос - ещё тот художник! Суровый, безжизненный Космос - источник мысли. Космос живой. Великий и непредсказуемый. Разве может неодушевлённость быть непредсказуемой? Неживое следует жёстким законам. Великий Космос выбрал вас, и не получится теперь героям потеряться в забвении. Так что, смирись Юрок и держи нос поветру, на встречу славе.
   -И не угадать, где славу обретёшь, а где - бесславие, - продолжал Юрий рассуждать сам с собою.- Мы - герои (пожимал плечами). Санджар - и тот герой. Не понять людей, народного выбора. Тут жилы рвёшь во имя этого самого народа, открытие за открытием совершаешь, а в итоге оказывается, что не нужно это никому, давно пройденный этап для человечества. А безделица какая рождает вдруг безграничное восхищение у окружающих. Подвиг... Подвиг, он результативным быть обязан. Мы же сфотографировались на фоне космического чуда и вот тебе - известность мировая. Чудно это всё, непредсказуемо, бессмысленно.
   -Люди не выбирают кумиров из недостойных. Авторитетное слово, конечно же, многого стоит, но слово окончательноек - всегда за народом. Так что, Юрок, человечек ты настоящий - человечище. Народу верить надо - это факт. А вот мусоритиь у нас непринято (Юрий потрошил булку и кидал с пирса крошки олушам). Придётся учиться тебе правилам поведения, уметь следить за собой, за своими поступками. Герой обязан обладать безукоризненным авторитетом. Вы теперь с Оксаной примером для людей как-никак.
   -Это почему я сорю? - не принял Юрий поучений. -  Люди всегда подкармливали животных, во все века. Мы так общаемся, контакты налаживаем. Разделить лобычу - самый действенный метод для сближения особей, лучший стимул для доверия.
   -Будто ты не знаешь, что животные давно уже не едят пищи людей, с тех самых времён, когда мы злоупотребили искусственным питанием. Понаблюдай, как птицы реагируют на твои приветствия, так называемые. Нет, ты посмотри внимательно за их поведением.
   Олуши кидались слёта на заброшенные в море крошки и сбивали их на берег, не допуская попасть сору в волну. Птицы кричали навзрыд, коря безобразных людишек, но те не внимали упрёкам и продолжали сорить.
   -Ладно, не буду больше, - повинился Юра.
   -Да чего уж там, кидай уже, раз это тебе помогает в чём-то. Склока - это тоже общение. Не всегда между людьми и зверьём добро светиться должно, иной раз и ссора не помешает. Так уж принято в нашей неоднозначной жизни. Только одно учти, Юра: в будущем тебе придётся избавиться всё же от этой вредной привычке - зверей прикармливать. Ты у нас на виду теперь, как-никак. Примером должен быть во всём. Придётся стать аккуратным. Не сори на Земле! Это наш дом.

   -Эй вы там, моряки! - окликнула мужчин с крыльца бунгало Оксана. - Долго вам там ещё разговоры разговаривать? Не пора ли делом заняться? Вот пошёл нынче мужик - ему бы языком всю работу переделать. Никакой ответственности за жизнь!
   Оксана направилась к берегу, толкая перед собой коляску, качающуюся по воздуху в четверти метра от белого песка.
   -Чай будем пить, мужички? Мне одной стол не накрыть, Санджарик мешает. Поможешь, Джимми? Вот и прекрасненько. А ты, Юра, с малышом пока понянчишься! Отец всё же. Забыл о родительских обязанностях за разговорами с друзьями!
   -Женщины неисправимы, - заключил Юра, ловя улетающую коляску с сыном. - Им бы только предлог, чтобы найти нами покомандовать, и не остановить их уже! Идите уже, поговорите тайком про меня, промойте мои белые косточки! Будто я не вижу ваших мерзких намерений! Вам бы только посплетничать! К чаю позвать не забывайте! - в догонку удаляющимся друзьям.

   -Санджар непобедимый, - ворковал Юра с сыном в ожидании дружеского застолья. - Кем ты станешь? Героем? Не хотелось бы. Космический мальчик... Как не переживала мама, всё так и случилось: родился ты в космосе, по предначертанному. С природой не поспоришь. Пришло время, и появился на свет человечек. Санджар Третий, последователь дел славных. Так кем ты станешь? Всё должно сложиться у тебя правильно. Будешь ты Человеком Настоящим - это главное.
   Юра размахнулся и закинул остаток булки алеко в море. Чайка слёта бросилась на зависший в мёртвой точке хлебный мякиш и словила его клювом. Птица сделала благодарственный круг над людьми с берега и умчалась к прибрежной скале. Всё возвратилось на круги своя. Птица приняла пищу от людей. Контакт возобновился. Жизнь продолжилась.
   
   -