ИЮНЬСКИЙ ДОЖДЬ
1
Всю ночь шел дождь. Напористый июньский ливень. По железному желобу с шу-мом скатывалась с крыши дождевая вода. Этот ли шум, или беспокойные мысли мешали Евгению Петровичу заснуть, и он тяжело ворочался с боку на бок на стареньком диване. Если к утру дождь не прекратится, придется отложить поездку в город. В дождь Лида не отпустит Аленку к нему в деревню. А может и вообще не даст ему ребенка. Хотя про-шлым летом пятилетняя Аленка жила у него целый месяц. Они исходили с ней все ближ-ние перелески и поляны между ними. Собирали грибы и землянику. Ховдвоедили на ры-балку. Жгли костер и варили уху из мелкой рыбешки. Им хорошо жилось м в его малень-ком деревенском домике. И вот этот дождь… Незаметно пришел сон.
Утром Евгений Петрович проснулся рано и, не одеваясь, вышел на крыльцо. Дождя не было. Серые рваные клочья туч лениво расползались по небу. Но уже из-за них настойчиво прорывалось утреннее солнце и отражалось в дождевых каплях на свежевымытой изумрудной траве. День обещал быть погожим.
Евгений Петрович брился перед большим овальным зеркалом, висящим на кухне над раковиной, и внимательно рассматривал свое худощавое лицо с выступающим заост-ренным подбородком и тонким с горбинкой носом. Лицо, как лицо. Он к нему привык. Но вот залысины… Вначале они вызывали неудовольствие. Но привык и к ним. Что поделаешь?
Наскоро позавтракав яичницей и чаем, Евгений Петрович стал собираться в город. Достал из шкафа белую рубашку. Она оказалась немного помята, и он включил утюг.
В это время к нему пришла Ольга Васильевна, соседка. Высокая, худая. Короткие седые волосы перехвачены широкой гребенкой. Одета в цветной темный халат.
— Здравствуй, Женя, — поздоровалась она.
— Здравствуйте, Ольга Васильевна. Проходите.
— Что ты рубашку гладишь? Собрался куда?
— В город хочу поехать.
— За Аленкой?
— За ней. Если Лида отпустит. Не знаю, как она настроена. Давно не был у нее.
— Что же вы с ней расстались-то? Все хорошо было. Мать радовалась за вас. Она всегда гордилась тобой. Научный сотрудник. И школа тобой гордилась. Из деревни ты один тогда в институт поступил. Вот выучился, Ученым человеком стал. Мы с твоей ма-терью подругами были. Вместе в село на работу за три километра ходили. Она в свою библиотеку, а я в школу.
— Помню я. Потом и я с вами в школу ходил.
— Ходил. В моем классе учился. Отличник. Читал много. Видно, мать научила книгу любить.
— Вот так, Ольга Васильевна, все у меня было, и работа в научно-исследовательском институте, и семья. Жена красавица. Правда, моложе меня. Я поздно женился. Все пытался науку постичь. Диссертацию писал. Все оказалось ни к чему. Жизнь как-то переменилась. Институт прикрыли. Остался без работы. И Лида тоже. Аленка уже была у нас. Надо было семью кормить. А я не добытчик. Никудышным оказался кормильцем.
— Но где-то ты все- таки работал?
— Работал. Пошел вагоны разгружать. Да, видите, я не богатырь. Вылезла грыжа. Операция, потом после операции не работал. После устроился дворником. А осенью, ко-гда начались дожди, слякоть, простудился. В туфлях-то не дело по дождю. Заболел воспа-лением легких. Опять в больнице лежал, — вздохнул Евгений Петрович и, закончив гла-дить рубашку, выключил утюг.
— А потом, после больницы?
— Еще ночным сторожем в одном офисе работал недолго. Воду как-то отключили. И в одном кабинете краны не закрыли. Когда дали воду, сильный напор был, вода на нижний этаж просочилась, залила кабинет. И с меня за ремонт вычитали. Опять я в семью ничего не приносил. Одним словом, стал я обузой для Лиды
— Но надо было как-то пережить это трудное время. Всем трудно было, — сказала Ольга Васильевна.
— Но у Лиды уже не хватило терпения. Сказала, что без меня она как-то с Аленкой проживет, а со мной — нет. Она тогда устроилась на рынке торговать. Я и сам это пони-мал. Ушел. Все им с дочкой оставил, и квартиру, и вещи. Ничего делить не стал. Спасибо, есть у меня родительский домик. И вам, Ольга Васильевна, спасибо, что вы следили за ним и сберегли его.
— А как же? Берегла... Думала, вы летом будете сюда приезжать. Ты мне не чужой. Мы с матерью роднее сестер были. Знаешь, как мне теперь тоскливо без нее? Я же совсем одна. Все школа, все работа. Некогда было замуж выйти.
— Вот я и вернулся сюда. Спасибо матери, с детства приучила меня к деревенско-му труду. Вот и занимаюсь огородом. Им и кормлюсь.
— Да, я вижу, на огороде у тебя полный порядок.
— Стараюсь, Ольга Васильевна. Вы зачем приходили-то? А то пока до села дойду, чтоб автобус на станцию не ушел.
— Поезжай, коль собрался. В другой раз. Крыша у сарайчика прохудилась. Ночью ливень был. Пришла утром, все курочки мои в уголочек сбились. Но ты поезжай, потом починишь. Пока терпит, дождя нет.
— Починю, Ольга Васильевна, у меня еще кусок толи остался, когда мне крышу крыли. Закроем и ваш сарайчик.
2
Автобус на станцию пришел вовремя, и Евгений Петрович успел на утренний про-ходящий пассажирский поезд. Билет ему дали в плацкартный вагон. Он сел на первое же свободное боковое место и стал смотреть в окно, думая о предстоящей встрече. Как встре-тит его Лида? Захочет ли Аленка поехать к нему, как в прошлое лето?
— Ваш билет, — попросила подошедшая смуглая, темноволосая молодая провод-ница.
Евгений Петрович с трудом оторвался от своих мыслей, рассеянно пошарил в кар-манах брюк, нашел билет и подал проводнице.
— Вам белье принести? — спросила она.
— Спасибо. Мне не далеко ехать. Не нужно.
Больше его никто не тревожил, и он, отвернувшись к окну, снова задумался. Да, какую женщину потерял. Лида — красавица. Одни глаза, большие, карие, с густыми рес-ницами чего стоят. А темные крупные локоны… Хоть кого с ума сведут. И он влюбился, как мальчишка. А было ему тридцать с большим хвостом. А что она нашла в нем? Почему согласилась выйти за него замуж? Не потому ли, что он был начальником отдела и ус-пешно работал над диссертацией, а она была просто лаборанткой? Жили дружно. Пока жизнь не перевернула все с ног на голову. Институт закрыли. Диссертация осталась не законченной. Но он надеялся, что это временно. Жизнь наладится. Восстановится институт. Он вернется к прежней работе. И они снова будут вместе. Надеялся, пока зимой не пришла повестка в суд. Лида подала на развод. На суд он приехать не смог. Перенесло дороги, автобус не пошел. Документы о разводе прислали ему почтой. И вот теперь, после развода, они впервые должны встретиться. Как-то все будет?
3
Евгений Петрович, волнуясь, подошел к дому, в котором он когда-то, как научный сотрудник, получил квартиру, в которой потом счастливо жил с Лидой и Аленкой. Он поднялся на лифте на седьмой этаж и нажал кнопку звонка бывшей своей квартиры. Дверь открыл молодой вьетнамец и впустил его.
— Где Лида? — спросил Евгений Петрович.
Вьетнамец, не понимая, пожал плечами и сказал:
— Наша живут здесь.
Евгений Петрович вышел. Он спустился этажом ниже и позвонил в квартиру Анны Федоровны, которая в последнее время работала в институте гардеробщицей. Анна Федоровна, невысокая, полная, седая, открыла дверь.
— Ой, Евгений Петрович, — обрадовалась она. — Проходите.
— Здравствуйте, Анна Федоровна. Я к вам на минутку.
— Да заходите. Что мы в подъезде-то разговариваем.
Евгений Петрович вошел.
— Вы когда приехали? — спросила хозяйка.
— Вот только с поезда.
— Тогда голодный, значит. Жаль, обед еще не сготовила. Хотя бы чайку попейте.
Она прошла на кухню, шаркая отекшими ногами в домашних тапочках, и уже отту-да позвала:
— Евгений Петрович, проходите сюда. Пока чайник подогревается, поговорим.
— Анна Федоровна, я не голоден. Дома позавтракал.
— Что ж, сытого гостя легче кормить, — пошутила Анна Федоровна, нарезая ба-тон. Затем достала из холодильника сыр и масло и пригласила. — Садитесь за стол. Чай уже подогрелся. Чайник электрический. Подарили, когда на пенсию выходила. Удобная вещь. Вот ваша чашка. Сахар кладите. И я с вами попью, — налила она чай в свою чашку.
Евгений Петрович не стал отказываться, чтоб не обидеть хозяйку и, выпив чай с бутербродом, спросил:
— Анна Федоровна, вы не знаете, куда мои подевались? Звоню, вышел вьетнамец, ничего объяснить мне не может.
— Знаю, куда подевались, — качнула головой Анна Федоровна, убирая со стола чайные чашки. — Выехала Лида из квартиры. Еще зимой. Замуж вышла. Муж большой человек. Крутой, как теперь говорят. Управляющий то ли строительным банком, то ли строительной фирмой. Меня просила за квартирантами посматривать, чтоб не хулиганили. Они, правда, спокойные. Но очень много к ним друзей приходят. А так ничего.
— А где же теперь Лида живет?
— О, Лида теперь в высоком тереме живет. Не наши квартиры.
— Адрес знаете?
— Адрес-то скажу. Да едва ли вы к ним попадете.
— А что так?
— Я деньги ей приносила, квартиранты отдали, так охранник и близко не подпус-тил. Минут десять по телефону куда-то названивал, потом только Лида вышла ко мне.
— Мне бы Аленку повидать. Хотел на лето увезти ее, но, похоже, не получится. Так хотя бы увидеть.
— Что ж, попробуйте. Имеете право дочь свою увидеть. Вот адрес. — Анна Федо-ровна написала на листке крупными буквами номер дома и улицу.
Поблагодарив ее, Евгений Петрович вышел.
4
Евгений Петрович накупил в магазине дочери гостинцев и пошел по адресу, кото-рый написала Анна Федоровна. Идти было не далеко, и он пошел пешком. И вот он уви-дел указанный дом. Да, права Анна Федоровна. Даже не терем, а дворец. Большой высо-кий двухэтажный дом из красного кирпича. На крыше затейливые башни. Возле дома — пристройки, тоже из красного кирпича. Наверное, гаражи. Все обнесено высокой ажурной металлической изгородью. И большие железные ворота. На воротах звонок и маленькое круглое окошечко, закрытое изнутри.
Евгений Петрович нерешительно дотронулся до звонка. Тут же открылось окошеч-ко.
— Вам кого?- спросил охранник.
— Разрешите мне войти.
— Кто вас приглашал?
— Меня не приглашали. Я сам.
— Тогда не звоните. Отойдите от ворот.
— Позовите Лиду.
— Не могу. Кто она вам?
— Бывшая жена.
— Тем более.
— Я хочу увидеть дочь.
— Сейчас узнаю. Позвоню.
Окошечко закрылось. Когда оно открылось снова, охранник сказал:
— Пускать не велено. — И добавил от себя. — Шел бы ты, гражданин. Видишь, здесь живут люди совсем другого круга, не твоего.
Окошечко закрылось.
Евгений Петрович стоял обескураженный и не знал, что ему теперь делать. Было ясно, что в ворота его не пустят. А что, если попробовать перелезть через ограду? Он шел вдоль изгороди, стараясь уйти подальше от ворот и от охранника. И почти у самого дома решился.
Ему благополучно удалось вскарабкаться на самый верх и перекинуть через ограду ногу. Теперь надо было перехватиться руками, чтоб спиной во двор удобнее было спус-титься. Но это ему не удалось. Помешал пакет с гостинцами. Он сорвался и упал во двор прямо в лужу, оставшуюся после ночного дождя. Его начищенные туфли, выходные брю-ки и белая рубашка, которую он так тщательно гладил утром, все промокло от жидкой липкой грязи. И пакет с гостинцами упал в грязь, и из него медленно вываливались кулечки с печеньем, конфетами и орехами.
Надо же такому случиться. Как же он в таком виде покажется дочери? Но только он успел выбраться из лужи, как к нему подбежал охранник, мускулистый, плечистый, с круглой обритой головой на короткой шее и, грубо схватив его за руку, потащил к воро-там.
Евгений Петрович успел оглянуться и в окне на первом этаже увидел дочь, худень-кую, светловолосую, похожую на него. Аленка стояла с открытым перекошенным ртом и прикрытыми глазами. И он не понял, смеялась она или плакала.