ARMARIUM BOHEMICA
Miscellanea
Литературные переводы Юрия Владимировича Мещаненко
ЯРМИЛА ГАШКОВА
РАССКАЗЫ
о слабых женщинах и сильных мужчинах
и наоборот
Издательство: "PRITEL KNIHY"
Прага
1927
Страниц: 222
СКАЗКА О НАИМЛАДШЕЙ ДОЧЕРИ
(Стр. 56 — 63)
Пани Паточкова была в своё время очень красивой женщиной, у неё были очень красивые дочери, и она поклялась, что будет иметь очень красивых внучат.
Она была достаточно богатой, чтобы выбирать для своих дочерей женихов. Ей удалось заполучить красивых мужей уже для двух старших дочерей. Первая дочь имела двоих детей и оба были красивыми. Пани Паточкова считала, что красота её внучат — есть её заслуга и награда ей за её евгенические усилия. Потому она провозгласила, что свою наимладшую дочь отдаст замуж только за очень красивого мужчину.
Третья дочь звалась Бэла, ей было семнадцать лет и была она так симпатична и мила, что любая бы мать строила самые смелые планы.
— «Желаю тебе, Бэлочка, — поздравила пани Паточкова в семнадцатилетний юбилей дочери, — чтобы ты вышла замуж за самого красивого мужчину в мире».
Бэла улыбнулась и ответила:
— «А если мне понравится безобразный?»
Пани Паточкова была ответом Бэлы так потрясена, что забыла поцеловать её. Она посмотрела на дочь непонимающим взглядом, снова оценив все её достоинства: от красоты её белых зубов, персиковой кожи, чёрных бровей и белой шеи аж до самого низу, к стройным и малым ножкам; а потом добавила:
— «Ты можешь иметь любого мужа, которого захочешь!».
— «А если мне понравится безобразный?» — настойчиво повторила Бэла.
— «Никакой безобразный мужчина не отважится даже приблизиться к тебе».
— «А если отважится?»
— «Мы его отвергнем».
— «А если я его не отвергну?»
— «Мы его отвергнем», — произнесла пани Паточкова медленно, с расстановкой, подчеркнув ударением окончание -ем.
Бэла безмерно загрустила. Олдржих наблюдал, как грустно она улыбалась, когда он целовал ей руку, насколько болезненной она выглядела, когда он прижал её к себе, и как увлажнились у неё глаза, когда она засмотрелась на него.
— «Бэлочка!»
— «Олдржишек?»
— «Вы мне не скажете, Бэлочка, Что с Вами?»
— «Не скажу»
— «А почему?»
— «Потому что не могу».
— «А почему не можете?»
— «Потому что Вам было бы больно».
— «А Вы думаете, что у меня ничего не болит, когда я вижу, как Вы мучаетесь, а я не знаю, почему?»
— «Не так сильно, конечно, не так»,
— «Бэлочка!»
— «Олдржишек?»
— «Я нравлюсь Вам хоть немножко?»
— «Очень нравитесь! Вы же это знаете».
Олдржих вздохнул.
— «Так это не из-за того, что я Вам уже не нравлюсь?»
— «Как Вы можете думать что-нибудь такое, Олдржишек?»
Бэла обняла Олдржиха вокруг шеи и долго целовала его.
— «А теперь признайтесь мне , Бэлочка!»
— «Не могу, Олдржишек».
— «И я должен уйти в незнании и в недоумении?»
— «Разве я не могу иметь тайну, Олдржишек?»
— «Только совместную, Бэлочка».
— «А я имею свою собственную и не расскажу её Вам. Буду ли я по-прежнему нравиться Вам, Олдржишек?»
— «Бэлочка, будете, но...»
— «Пожалуйста, не мучайте меня».
— «Я буду думать, что уже не нравлюсь Вам. Вы так красива, так прелестна, Вы такая ласковая. А я...»
Олдржих не отважился сказать, о чём он думал.
— «Вы мне нравитесь таким, как Вы есть, Олдржишек». — сказала Бэлочка и снова долго целовала Олдржиха.
* * *
Аничка вздохнула. Посмотрела на Бэлу, свою подругу и вздохнула ещё раз.
— «Бэла, как бы я хотела быть такой красивой, как ты».
— «И что с этого?» — сказала Бэла и нахмурилась.
— «Меня бы все любили».
— «А меня все не волнуют». — Бэла помрачнела и испытующе посмотрела на подружку.
— «Аничка, ты хотеда бы выйти замуж за красивого мужчину?»
— «Хотела бы, Бэлочка».
— Но если бы тебе нравился парень, который некрасив?»
— «Понимаю тебя, Бэлочка. А ты ему нравишься?»
— «Нравлюсь». — Бэла вздохнула, и губы её изогнулись в обаятельной улыбке.
— «Счастливая, Бэлочка!»
Бэла зашмыгала носом, помахала носовым платочком и вытерла слезинки.
— «Не плачь, Бэлочка».
— «Но если он так безобразен, весь чёрный, насупленный, да и волосы у него торчат, как гвозди. Глаза имеет зелёные, цвета василиска, плечи широкие, как у грузчика».
— «Можно подумать, что ты описывала образ чёрта».
— «Он действительно такой, как я рассказываю», — сказала Бэла и осушила новую слезинку.
* * *
— «Аделочка, — просила Бэла, обнимая сестру, — заступись за нас перед мамой. Мы так любим друг друга».
Адела понимающе погладила Бэлу по волосам.
— «Кто же он?»
— «Философ», — гордо ответила Бэла.
— «Так?» — сказала Адела на десять пониманий холоднее, — а когда заканчивает?»
— «В этом году».
Адела снова снисходительно улыбнулась.
— «А что потом?»
— «Потом?» — удивилась Бэла.
— «Ну, кем будет потом?»
— «Не знаю, — сказала Бэла, — наверное, никем».
— «Ты его об этом не спрашивала?»
— «Мне это и в голову не пришло».
— «Гусыня».
— «Не сердись, Аделочка».
— «Так с чего же вы будете жить? Как ты думаешь? Или он рассчитывает только на твоё приданое?»
— «Что это ты о нём думаешь, Аделочка?»
— «Ну, так как же ты себе это представляешь?»
— «Ну, я не знаю — может быть, мы могли бы жить в деревне?»
— «На подножном корму?»
— «Ну, жили бы в его доме».
— «У него есть дом, Бэла?»
— «Да, Аделочка!»
— «Хм-м».
— «Что означает это хм-м?»
— «Уже хоть что-то. У него есть братья, сёстры?»
— «Нет».
— «Родители?»
— «Нет».
— «Хм-м-м».
— «Кроме этого дома, — произнесла Бэла, напряжённо припоминая, — у него ещё есть поместье, сахарный завод и...»
— «Гусыня!»
— «Почему ты всё время меня ругаешь, Аделочка?»
— «Почему ты мне не сказала об этом с самого начала?»
— «Я не думала об этом».
— «Гусыня! Так почему, собственно, я должна заступаться за вас, глупышка?» — сказала Адела и очень заботливо улыбнулась Бэлочке.
Бэла зарделась, и слёзы размером с горошину закапали на её белую блузку.
Адела замерла, строго взяла Бэлу за руку и произнесла многозначительно:
— «Что-то произошло?»
— «Что?»
— «Ты ему что-то позволила?»
Бэла снова покраснела и кивнула.
— «Бэлочка!»
— «Ну, если мы так любим друг друга!»
— «Несчастная девочка! И когда это будет?»
— «Что это?» — Бэла округлила глаза.
Адела закусила губу и спросила спокойнее:
— «Что ты ему позволили?»
— «Целует мне руки, и...»
— «И?» — Адела смотрела Бэле в глаза.
— «И, и, и снова — если мы так любим друг друга — мы должны целоваться».
Адела улыбнулась и снова погладила Бэлу по голове.
— «Почему тогда я должна за вас заступаться, когда у вас всё в наилучшем порядке?»
— «Он такой безобразный, а ты же знаешь нашу маму», — выпалила Бэла и снова заплакала горючими слезами.
* * *
— «Я надеюсь, — сказала матери Адела, — что ты со временем изменила свои взгляды. Мой муж гуляет, и наше супружество уже давно превратилось в ад».
— «Но Вы имеете красивых детей», — сказала пани Паточкова, как бы извиняясь и посмотрела на дочь почти просительно.
— «Дети, — ответила Адела геройски, — разумеется, симпатичные, но не его. — Ты меня выдала замуж против моей воли, но моя воля всё же нашла путь...»
Пани Паточкова едва не задохнулась, поперхнувшись.
— «Ты и Веру выдала за первого мужчину, который тебе понравился. Совершенно случайно Вера довольна, или мы, по крайней мере, думаем, что она довольна. Ты хочешь и Бэлу выдать так же, как и нас?»
— «Разумеется, — ответила пани Паточкова, — выдам Бэлу за красивого мужчину, но...»
— «Мама!»
— «Подожди, — сказала пани Паточкова, — не перебивай меня. Я выдам Бэлу за мужчину красивого, ласкового и богатого. Он молодой, сильный, стройный, как ель, широкий в плечах и тонкий в талии, смуглый, черноволосый, глаза у него зелёные, как омут, у него угрюмый, интересный взгляд, очень умное лицо, он — настоящий красавец и очень любит её».
— «Мамочка, — сердечно сказала Адела, — отпусти этого красавца в воду. У Бэлы уже есть парень, хороший и богатый; они любят друг друга».
— «Я знаю, — ответила пани Паточкова, — не слепая всё же!»
— «Она просила, чтобы я заступилась за них».
— «Избыточные разговоры, — ответила пани Паточкова и рассмеялась.
— «Мамочка, дай мне всё таки сказать, ведь речь идёт о твоём самом дорогом ребёнке».
— «Моё самое дорогое дитя, — сказала пани Паточкова, — выйдет замуж на мужчину, который ей сужен. И этот мужчина — совершенный во всех отношениях».
— «А если она его не захочет?»
— «Почему бы она его вдруг не захотела? Я же говорю тебе, что она захочет».
— «Нет, мама. Она этого парня очень любит. Приходила ко мне и плакала. Она боится просить твоего благословения, потому что этот парень безобразен».
— «И как зовут этого безобразного парня?»
— «Олдржих. Он философ, но владеет поместьем и сахарным заводом».
— «Аделочка, скажу тебе, что наша Бэла — гусыня, которая ничего не понимает в мужской красоте. Я не встечала в своей жизни мужчину, более красивого, чем Олдржих».
Адела с восхищением посмотрела на мать.
* * *
«Дорогой, — сказала пани Бэла, когда впервые после свадьбы целовала глаза мужа. Ты должен мне многое простить».
Василисковые глаза быстро открылись. Руки грузчика стиснули её, а чёрные волосы затопорщились, как гвозди. Обиженное лицо было полно беспокойства:
«Что, Бэлочка?»
«Я раньше думала, что ты очень безобразен из-за того, что ты такой чёрный, — Бэлочка расцеловала василисковые глаза, — и поэтому раньше не хотела иметь от тебя детей, боялась, что они тоже будут безобразными».
Руки грузчика сомкнулись как клещи.
* * *