Блю Джинс - У меня есть секрет 4 книга Клуб непоня

Блю Джинс
У меня есть секрет: дневник Мери
(перевод с испанского Вера Голубкова)

В новой повести мы узнаем, как и почему все началось. Мы станем соучастниками сомнений,
страхов и неуверенности всех “непонятых”, и в самом конце узнаем, как сложится их дальнейшая жизнь после поразительного финала книги “Можешь мне присниться?” Эту книгу нужно обязательно прочесть, чтобы полностью понять мир “непонятых”.
Всем тем, кто когда-либо
чувствовал себя “непонятым”

15 сентября

Я совсем забросила тебя. Уже несколько недель мне хотелось сесть перед компьютером и
рассказать тебе о своих чувствах, но иногда из-за нехватки времени, иногда из-за неловкости я отступала  и упускала такую возможность. Только не сегодня. Сегодня я решила продолжить рассказывать о себе и о том, что чувствую. О той самой щекотке, что возникает в животе всякий раз, когда я должна что-то рассказать тебе. Мне хотелось бы забить в компьютер свои мысли, как я делала это раньше. Написать все и облегчить душу, дать оценку, по крайней мере, себе самой, ведь я продолжаю оставаться замкнутой глупышкой, и мне трудно рассказывать о себе.
Тебе уже известно, что мой секрет раскрыт, и теперь все знают, кто я. Это было огромное
личностное освобождение и невыразимое облегчение. Но кто из нас не скрывает что-то о себе? Секреты существуют всегда. Нам всем всегда есть что скрывать. Хоть я и лишила сна большинство из них, сейчас я снова храню частичку своей истории в невидимом чемоданчике, запертом на ключ. Где хранится этот ключ, знаю только я, и только я могу его найти.
Хотя, если быть честной, то не только я. Есть кое-кто еще…
Любовь такая сложная и запутанная штука. За несколько месяцев ты можешь пережить все
мыслимые и немыслимые состояния. Ты можешь безответно любить кого-то, или совсем наоборот, но в обоих случаях тебе больно, потому что тот, другой,  человек не чувствует к тебе того же, что чувствуешь ты. Тебе плохо, на каком бы пути ты не находился. Ведь как ни крути, а этот человек здесь, он существует. Иногда ты разговариваешь с ним, скрывая эту боль в себе, чтобы не быть отвергнутым, или чувствуя себя виноватым из-за того, что не любишь его точно так же. Только время лечит эту боль, а иногда даже время бессильно, и эта боль останется с тобой навсегда.
А если любовь взаимна?
Если любовь взаимна, то все еще сложнее. И боль точно такая же, а то и сильнее. Появляется
ревность, напряжение, ошибки и… сомнения. А чувствует ли другой то же самое? И я? Чувствую ли я то же самое, что в первый день?
Когда тобой овладевают сомнения, ответная любовь превращается в вопросы. В десятки 
вопросов, на которые, по-видимому, нет ответа.
Даже поцелуи из  месяца в месяц разные.
Но, несмотря на все, любовь сохраняется, хотя ты живешь воспоминаниями. Эти воспоминания
будут с тобой всегда, пока на смену им не придут новые воспоминания.
Именно это происходит сейчас со мной, и, возможно, не только со мной.

Глава 1

Начинается новый учебный год, и снова эта повседневная рутина. Мне хотелось все уладить еще
до школы, но это было невозможно. Я не решилась, не смогла сказать ей, что я уже не такая, как раньше. Я продолжаю любить ее, но это уже не та любовь, когда любишь человека каждой клеточкой тела. Ну почему я такая трусиха?
- Привет, Рыжулька!
Почувствовав ее губы на своих, я еще раз убедилась в том, что и так знала. Любовь, та любовь со
щекоткой в животе и дрожью в коленях, испарилась. Ее не было. Чья была в том вина? Ее? Моя? Возможно, ничья. Такие вещи случаются каждый день и со многими людьми. Ты любишь, а потом перестаешь любить. Это происходит само собой, без всяких объяснений. В таких делах решает сердце, и никто не может управлять им.
- Привет, красотка. Как спалось? – как ни в чем не бывало, спросила я Палому.
- Я так переживала, что всю ночь не сомкнула глаз.
- Из-за чего?
- Не каждый день меняешь школу! – воскликнула она и положила голову мне на плечо. – Тем
более на школу, в которой учится твоя девчонка!
Девчонка. Мы продолжаем оставаться парой. До этой минуты никто из нас не возразил. Не было
ни признаков, ни следов того, что все стало по-другому.
- Э-гей, девчонки! Как дела? – раздался за нашими спинами как всегда жизнерадостный голос
Эстер. Обернувшись, мы увидели бронзовокожую красотку с прямой челкой, свисающей на загорелый лоб. Улыбнувшись, красотка смешно сморщила нос. В последний месяц мы виделись очень редко. Эстер отдыхала в гостях у бабушки с дедом где-то в районе Коста-дель-Соль, а я моталась между Мадридом и Барселоной. Хорошо еще, что нам с ней, так же как и Валерии с Раулем, удалось успешно пересдать экзамены, заваленные в июне. В общем, “непонятые” будут учиться вместе еще один год, последний перед поступлением в универ.
- Я так рада учиться в вашей школе! – весело прокричала Палома, бросаясь к Эстер и ласково обнимая ее. – Это будет потрясающий год!
Несмотря на то, что мы с Паломой будем учиться в разных классах, потому что она на год моложе нас, она все же убедила родителей перевести ее в нашу школу. После бесконечных уговоров, ее желание осуществилось. Если вернуться на несколько недель назад, это желание было также и моим, но теперь... Теперь такая близость Паломы казалась мне не слишком уместной. Видеть ее все время рядом, не объяснив случившегося, будет непросто. Впрочем, скажи я ей об этом, и было бы, возможно, только хуже.
Мне было плохо, но нужно было сказать Паломе о своих чувствах.
- Я рада видеть тебя такой счастливой.
- А как мне не быть счастливой, если сбылась моя мечта?!
Мечта Паломы, ставшая реальностью, превратилась бы в кошмарный сон, расскажи я о своих чувствах к ней, о той перемене, что произошла со мной за последние недели.
Я снова почувствовала легкое прикосновение губ Паломы к моим и заметила внимательный взгляд Эстер, на лице которой сияла широченная улыбка.
- Вот это любовь! – громко вздохнула она. – Такая красивая! Хотела бы я встретить что-нибудь такое же бесподобное, как у вас.
- Ты можешь быть с парнем, которого любишь, и у тебя будет самая расчудесная в мире история любви.
- Это не так просто, Палома.
- Еще как просто. Единственное, что ты должна сделать, это дать ему возможность... – Договорить Палома не успела, потому что в эту минуту к нам подошел невысокий паренек в красной толстовке и синих джинсовых бермудах. За все лето он ни разу не сходил на пляж и был белый, как молоко. Бруно подстриг волосы, оставив слева длинную челку. С такой прической он выглядел несколько необычно, хотя и оставался прежним Бруно.
- Коррадини! – взвизгнула Палома, едва увидев Бруно, и они обнимались чуть ли не полминуты.
За летние месяцы Палома и Бруно крепко сдружились, особенно благодаря долгой интернетной переписке между собой. Палома сказала, что Бруно ее понимает и знает, что сказать, чтобы ей стало легче. Проблемы Паломы постепенно исчезали, и мне удалось спокойно вздохнуть после того, что мы пережили, узнав, что она пробила себе голову. Именно из-за этого я и боялась сказать ей правду. Вдруг она снова пробьет себе голову? Этого я себе никогда не простила бы. Мои чувства к Паломе стали другими, но я по-прежнему испытывала к ней огромную нежность. Моя любовь к ней изменилась, и нежность стала иной. Жизнь ведет тебя непредсказуемым путем.
- Девчонки, как дела? – робко интересуется Бруно.
- Хорошо, а у тебя? Твой телефон не сломан?
- Нет, он у меня всегда исправно работает, Эстер.
- Вот как. Раз ты не отвечаешь на мои сообщения, то...
- Я не получал от тебя никаких сообщений.
- Ну надо же.
Напряжение между Эстер и Бруно  было таким, что хоть ножом режь. Причина? На пути Эстер снова появился некий Самуэль, заставлявший всех называть его Сэмом, этакий смазливенький красавчик с прической под Гарри Стайлза из группы One Direction. Это было в августе, на пляже. Эстер лежала на песке и читала “Виноваты звезды” Джона Грина, когда рядом с ней плюхнулся какой-то парень, как оказалось, ее знакомый. Они быстро разговорились, и легкий флирт, начавшийся с простой болтовни, обернулся летним романом. Вполне естественно, что Бруно не испытал ни малейшего удовольствия, узнав об этом. Мы все знаем, что Бруно по-прежнему неровно дышит к Эстер, хотя сам он категорически это отрицает. Происходящее между ними кажется нам сказкой про белого бычка, у которой нет конца.
- Ребята, не ссорьтесь, – грустно говорит Палома, обняв меня за талию. – Давайте отметим первый учебный день улыбкой!
Несмотря на призыв ни один, ни другой не улыбнулись, но океан страстей утих, и Бруно с Эстер больше не сказали ни слова.
Перед тем как разойтись по кабинетам, мы с Паломой попрощались. Я покраснела, когда она поцеловала меня перед всем моим классом. Вероятно, после этого поцелуя, моя гомосексуальность стала кое для кого открытием. Я видела нескрываемое удивление на лицах одних, и кривую ухмылку на лицах других, но, что они думали, честно говоря, мне было совершенно безразлично. Меня волновало другое, куда более важное.
- Ребята, идите сюда, мы здесь! – закричала, увидев нас, девчонка с последнего ряда. Сидя на “камчатке” она строила нам веселые рожицы.
За лето Валерия сильно изменилась. Переживая из-за того случая на станции, она очень похудела и решила покрасить отросшие почти по пояс волосы в светлый цвет. Рауль тоже вовсю махал нам руками, чтобы мы подошли к ним. Они заняли нам три парты в правом углу класса. На лицах ребят сияли счастливые улыбки. Они по-прежнему оставались прекрасной парой, и, похоже, это навсегда.
Им обоим пришлось поднапрячься, чтобы сдать все экзамены и перейти в следующий класс. Они пожертвовали летом, проведя его без пляжа и бассейнов, по многу часов сидя дома за учебниками то у одного, то у другого. Не поднимая головы, они штудировали книги. Никогда прежде они не занимались с такой самоотдачей, и их настойчивость и целеустремленность были вознаграждены по заслугам.
- Ну что, еще один годик, Рыжик, – объявил Рауль, расцеловав меня в обе щеки.
- Последний.
- Да, последний. Школа заканчивается.
Произнесенные слова напомнили мне всё, что мы пережили вместе за годы учебы. Я будто просматривала фильм с наиболее значимыми событиями, что произошли с нами за время пребывания в школе. Мы много чего пережили; у нас были и веселые, и горькие моменты. Я вдруг почему-то почувствовала ностальгию по прошлому, по этим годам, когда мы были не просто дружеской компашкой, а чем-то б;льшим.
- Ладно, ребята, давайте постараемся, чтобы этот последний учебный год был потрясающим, сногсшибательным годом, – вмешалась Вал и в продолжение достала из-под стола нечто такое, что всех нас немало удивило.
- Поверить не могу! Они тебе его купили?
- Ага! Наконец-то! – Подруга сжимала в своих руках белый мотоциклетный шлем, на котором красовалось крылатое сердце.
- Теперь мне не придется ходить пешком, – пошутил Рауль, отбирая шлем у подружки.
- Эй, эй! Мотоцикл-то мой!
- Ну ты же поделишься им со мной, правда?
Взгляд одного из ребят затерялся во взгляде другого, как будто в классе, заполненном громко галдящими учениками, существовали только они одни. Валерия вздохнула, кивнула головой, и они поцеловались в губы.
- Езжайте в мотель, – отводя взгляд от ребят, недовольно буркнул Бруно и достал из рюкзака тетрадь.
Я от души радовалась, видя Вал и Рауля такими счастливыми. Ребята пережили не лучшие времена и то, что они по-прежнему были вместе после бесчисленных поворотов судьбы, лишь доказывало, что они очень любили друг друга. Любили по-настоящему. В какой-то степени я чуточку завидовала им. Еще несколько недель назад у меня было нечто похожее с Паломой, но я не смогла это сберечь. Я злилась на себя, чувствуя свое бессилие. Палома заслуживала не такого человека, как я, а кого-то лучшего.
- Мери, у тебя все в порядке? – тихо спросила Эстер, наклонившись ко мне и понизив голос.
- Да, – сухо ответила я.
- Правда? По-моему, ты какая-то странная.
- Да нет, серьезно, ничего такого.
- Ничего такого? Это означает, что что-то есть.
- Да ладно...
- В чем дело? Что случилось? Расскажи мне, ты же знаешь, что можешь рассчитывать на меня.
- Я...
Настойчивость подруги пробудила во мне сомнения. А вдруг если я откроюсь ей и расскажу о том, что случилось, то смогу иначе взглянуть на вещи.
- Ну-с, здравствуйте, граждане учащиеся! Как провели лето? Я – ужасно. Нет того, кто вынес бы Карибы, – пошутил математик, кладя на стол синюю папку.
С признанием Эстер придется подождать до более подходящего момента, поскольку сейчас начинался урок. Но чуть раньше случилось нечто такое, что я и представить себе не могла. Несколько секунд я приходила в себя, с трудом понимая происходящее. В класс вошла потрясающе красивая темноволосая девушка в ослепительно белом платье. Я была знакома с ней и знала, кто она. Девушка посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Она тоже отлично знала, кем была я. Да и как ей было не знать после того дня?

Глава 2

До отправления поезда на Мадрид с барселонского вокзала Сантс оставалось пятнадцать минут. Я
бежала со всех ног, с силой волоча за собой чемодан, и думала, что опоздаю, хотя у моего отца было иное мнение.
- Успокойся, Мария! У нас времени с лихвой! – кричал он, стараясь приноровиться к моему бегу.
- Контроль закрывают через пять минут!
- И остается… тринадцать минут, чтобы сесть в поезд. Успеем!
- Ты всегда оптимист по жизни, папа.
А я – пессимистка, но тем не менее, на поезд я успела. У меня даже осталась пара минут, чтобы
попрощаться с отцом, положить чемодан на багажную полку и глубоко вздохнуть. Это был конец моего августовского пребывания в Барселоне. Отец и Мара настаивали, чтобы я несколько дней пожила вместе с ними в Коста Брава, где они проводили отпуск. Вначале мне не очень понравилась эта идея, но, в конце концов, я согласилась, что она была не так уж плоха. Иногда очень даже хорошо отключиться от повседневной реальности, которая постепенно выжимает из тебя все соки из-за последних пережитых тобой событий, а последние переживания оказали на меня очень сильное влияние. Мне было плохо, хотя этого никто не замечал. Даже Палома, с которой я каждый день по несколько раз болтала по телефону или по скайпу. Она и представить не могла, что творилось в моей голове, и уж тем более не могла представить, что мое сердце перестало любить.
Тяжело сопя, я направилась к своему месту. Бросив взгляд на телефон, я увидела, что у меня имелось сообщение от моей девушки. Это было нежное, полное любви послание, в котором Палома писала, что скучает по мне и хочет увидеться, чтобы обнять и миллион раз поцеловать. Я ответила ей приблизительно так же, делая вид, что ничего не случилось, хотя мои желания были не такими сильными, как ее. Благодаря этим дням, проведенным вдали от Паломы, я смогла понять, что любовь может угаснуть, когда меньше всего этого ждешь.
- Прости, ты позволишь мне пройти? Я сидела тут, – указала на соседнее место высокая темноволосая девушка, остановившись рядом со мной.
Я встала, давая ей пройти. Девушка быстро села на место, придвинулась к окошку и нацепила розовые наушники. Музыка звучала так громко, что я тут же смогла узнать Деми Лобато, поющую свою песню “Сделано в США”. Я постаралась не обращать на это особого внимания, закончила разговор с Паломой и достала конспекты по философии, единственному предмету, который я завалила в июне. До переэкзаменовки оставалось всего два дня и уйма невыученных вопросов, которые предстояло выучить. Поезд тронулся, и я постаралась сосредоточиться на “чудесном” мире досократиков. [прим: досократики – условное название древнегреческих философов VI – IV вв до н.э., живших до Сократа]
Закончилось все тем, что я задремала под мягкое покачивание вагона и мерный перестук колес. Я закрыла глаза и провалилась в безмятежный сон.
- Эй, послушай! – услышала я вдруг. – Послушай!
Я открыла глаза и увидела ее, темноволосую девушку, сидевшую рядом. Ее лицо было прямо перед моим. Я успела заметить, что девушка была красивой. Ее темно-карие, бездонные глаза обладали каким-то особенным блеском, а губы, подкрашенные бледно-розовой помадой, были очень аппетитными.
- Что?
- Ты позволишь мне пройти? Пожалуйста. Мне нужно в туалет.
- Конечно. Извини.
- Спасибо.
Я снова встала, давая девушке возможность покинуть свое место. Когда она шла по проходу, я не могла не заметить, что ей очень идут обтягивающие джинсовые шорты. Я тут же почувствовала себя виноватой и снова села, отведя взгляд в сторону окна. Я не из тех людей, кто не пропустит ничего, что движется.
Качнув головой, я снова сосредоточилась на конспектах по философии. К счастью, в сентябре мне предстояло сдавать только этот предмет, а из-за июньских событий могло бы быть гораздо хуже. Трудно сосредоточиться на чем-то, особенно на экзаменах, когда голова занята другими вещами. Мои оценки значительно снизились, но я выплыла.
Вскоре, через несколько минут, вернулась моя попутчица. На этот раз ей не пришлось просить меня пропустить ее. Я еще раз встала, и она устроилась на своем месте у окна.
- Проблемы с философией, – спросила она с улыбкой.
- Что? – переспросила я.
- Ты завалила философию, так ведь? – продолжала она. – Тут одно из двух: или ты не сдала экзамен, или ты очень странная девчонка.
- А почему ты так говоришь?
- Потому что никто из наших ровесников в здравом уме не станет читать по доброй воле что-то там о досократиках.
Тут она была абсолютно права. Не будь обязанностей, я никогда не проявила бы интерес к чему-то подобному. Более того, я и знать бы не знала, кто такие эти самые досократики. Даже изучая их в школе, я не слишком хорошо знала их теории.
- Это единственное, что я завалила, – ответила я, слегка покраснев. Соседка тут же заметила это.
- Не парься, я не сдала целых пять.
- За первый класс? [прим: имеется в виду 1-й класс бачилерато, соответствует нашему 9-му]
- Нет, за второй. Так что я осталась без вступительных экзаменов.
- Жалко.
- А чего тут жалеть – я завалилась, потому что ничего не учила, – призналась она, стягивая волосы резинкой. – У меня выдался нелегкий год, слишком много перемен.
Перемены. Это слово было мне знакомо. Если бы я рассказала этой девчонке о своей жизни в этот последний год, вот тогда она узнала бы, что такое перемены.
- Иногда все получается не так, как ты рассчитываешь, – заметила я и, не желая быть слишком резкой, добавила, – но всегда и во всем дается второй шанс.
- Ха-ха! Это всего лишь избитая фраза, а на деле ничего подобного. Так, пустые слова, где-то услышанные или прочитанные.
Больше ничего не говоря, она надела наушники и отвернулась, устремив свой взгляд на пейзажи за окном и махнув на меня рукой, будто меня и не было вовсе, или я была недостаточно важной, чтобы продолжать разговаривать со мной. Это взбесило меня. Не знаю толком, почему, но меня задела ее надменность. До этой минуты девушка была приветлива и любезна, теперь же в ее поведении со мной отчетливо проглядывалось высокомерие, как будто перемены в ее жизни были гораздо сложнее моих, а ее слова являлись догмой. В ней было столько же красоты, сколько и высокомерия.
У меня был соблазн ответить ей, объяснить, что с людьми не стоит так обращаться, но я этого не сделала. Помешала робость. Я вернулась к своим досократикам и попыталась забыть об этой девушке.
Поезд продолжал свой путь к Мадриду на скорости больше трехсот километров в час. Я искала полного уединения и отстраненности от всех, поэтому нацепила наушники, которые выдаются в поездах, и на полную громкость врубила музыку, хотя она была не в моем вкусе. И все это для того, чтобы не думать о сидящей рядом со мной спесивой выскочке, но при этом я не могла удержаться, и изредка искоса поглядывала на нее. Ну почему ей надо было уродиться такой красивой? В один из таких моментов девушка заметила мой пристальный взгляд и хитро улыбнулась. Я быстро отвернулась от нее.
- Послушай, – очень громко сказала она, чтобы я смогла услышать ее, несмотря на наушники. – Эй! Ты слышишь?!
Я игнорировала ее, пока она кончиками пальцев не толкнула меня в плечо, чтобы привлечь мое внимание. Тогда я со вздохом внимательно оглядела ее и положила наушники себе на колени.
- Чего тебе?
- Ты знаешь, что у тебя очень красивые глаза?
Эти слова выбили меня из колеи так же, как и ее прежняя грубость. Отчего-то я разнервничалась и не смогла ответить сразу.
- Спа... сибо, – заикаясь от растерянности, пробормотала я через пару секунд. – Только это не мой цвет. Это зеленые линзы.
- Мне без разницы, какого цвета твои глаза. Они красивые, и все тут.
- Ну если ты так считаешь...
Девушка снова улыбнулась и поджала ноги под себя, примостившись на сиденье.
- Я тоже ношу линзы, я очень близорука, – призналась она. – Так что у нас с тобой есть еще одно общее.
Еще одно общее? О чем это она? В данную минуту я не понимала, что она имела в виду, но соседка не замедлила разрешить мои сомнения.
- Я ненавижу досократиков. И их, и вообще всех философов за всю историю человечества, – продолжала она. – Я не понимаю, зачем нам нужно учить бредовые теории каких-то мужиков, которые умерли сотни лет назад. Они знай себе курили черт-те какую дурь, да непрестанно мололи при этом всякую чушь, а мы – учи!
Нельзя сказать, что я была не согласна с ее личным пониманием философии. Этот предмет мне
никогда не нравился, и всегда давался с большим трудом, но мое мнение было не таким радикальным, как у этой девчонки, которая за недолгие минуты нашего знакомства уже дала мне ясно понять одну вещь: она была прямолинейной и даже резкой. Она не ходила кругами вокруг да около, а говорила прямо в лоб то, что думала.
- В большей степени ты права.
- В большей? Да я на все сто права.
- Ну если ты так считаешь...
- Опять ты со своим “ну если ты так считаешь”! – негодующе воскликнула она. – Тебе не хватает горячности, энергии.
- Я достаточно энергична.
- Куда там, конечно! Да ты флегма в линзах!
- А ты!.. Ты...
Я сдержалась, чтобы не обидеть ее, но это было уже слишком, и я окончательно вышла из себя. Она же, похоже, наоборот, была рада моей вспышке гнева.
- Замечательно! Так гораздо лучше! Отведи душу!
- Да не хочу я отводить душу!
- Но тебе нужно это сделать! Давай! Тебе же хочется кричать о своих чувствах!
Она пыталась подзадорить меня, но ей не удалось добиться своего. Я была не готова к этому, особенно поняв, что на нас смотрят сидящие вокруг люди.
- Я в порядке, – спокойно ответила я, понизив голос. – Я не стану кричать.
- О'кей, не кричи, флегма в линзах.
- Не называй меня так.
- Тогда докажи мне, что ты не заслуживаешь, чтобы я звала тебя так.
- Я не должна ничего доказывать, я тебя даже не знаю.
- И правда, мы даже не представились друг другу, – согласилась она, закатив глаза и глядя в потолок вагона. – Меня зовут Лаура. Рада с тобой познакомиться.
Лаура. Теперь, даже не спрашивая, я знала имя этой странной девчонки со столь необычным характером.
- А я Мария... Мери, – ответила я, скорее машинально, нежели из вежливости.
- Тебе очень идет это имя. Оно подходит к твоему лицу.
- Что ты имеешь в виду?
- Понимаешь... Деву... В смысле, Деву Марию, – добавила она с улыбкой, которая теперь начинала казаться мне фамильярной.
Я не могла поверить, что она так со мной разговаривала. Она снова пыталась провоцировать меня. Я этого терпеть не могла, но не попалась на удочку! Я не хотела не только кричать, но и повышать голос. В общем, я сжала зубы, мысленно подыскивая какой-нибудь подходящий остроумный ответ, но как только я собралась открыть рот, поезд вдруг резко затормозил и остановился. Толчок был таким сильным, что нас обеих швырнуло вперед, и мы были вынуждены ухватиться руками за сиденье напротив, чтобы не оказаться на полу. Остальные пассажиры тоже перепугались.
- Интересно, в какой лотерее выиграл свои права на управление поездом этот машинист? – воскликнула Лаура, снова садясь.
Мы обе с тревогой вглядывались в окно, но не находили ничего необычного: ни дыма, ни повреждений вагонов... ни единого признака того, что случилось.
Люди беспокойно перешептывались и спрашивали друг друга, в чем дело, пока в вагон не вошел ревизор и не сообщил нам, что возникла проблема с локомотивом. Он не уточнил, на сколько мы застряли здесь, на десять минут или на час, сказав только, что для возобновления движения делается все возможное.
- Ну что, – сказала Лаура, – сдается мне, что мы пробудем вместе дольше, чем думали.

Глава 3

- Я не понимаю, что происходит с Бруно. Если он чем-то обеспокоен, тогда пусть поговорит со мной и прямо скажет мне об этом. Мы не можем постоянно жить как кошка с собакой.
Я слышала голос Эстер, но почти не слушала ее. Точно также не обращаешь внимания на голоса, доносящиеся из телевизора. Мы с Эстер остаемся в классе одни перед тем, как пойти на перемену. Палома уже прислала мне сообщение, в котором писала, что ждет меня в школьной кафешке и очень хочет меня увидеть. Я чувствовала себя уставшей и разбитой, а это был только первый учебный день.
- Послушай, Рыжик, ты где? – спросила меня Эстер, маша рукой перед моим лицом.
- Да здесь я, здесь. Что ты там говорила о Бруно?
- Не парься сейчас из-за этого. Отставим в сторону мои проблемы с Бруно. Лучше расскажи, что с тобой! И не говори опять “ничего”, потому что я тебе не верю.
Я все еще была не уверена, стоит ли мне объяснять Эстер свои чувства. Если я распахну перед ней свое сердце, это не решит моих проблем, но мы же всегда доверяли друг другу. Эстер – одна из самых главных людей в моей жизни, и я думаю, что все, что было между нами раньше, забыто. Любовь заставляет тебя забыть о другой любви, потому что новая любовь сильнее прежней.
- Мне кажется, что я больше не люблю Палому, – выпалила я напрямую.
Всё сказало лицо Эстер; сама она какое-то время стояла молча, с широко раскрытыми от удивления глазами.
- Ничего себе, – еле слышно прошептала она, наконец, – и что теперь?
- Не знаю, я так запуталась.
- Это естественно.
- Знаешь, ситуация такая… очень необычная.
- Ты ей ничего не сказала, правда?
- Угу, я не знаю, как это сделать.
Подружка положила руки на парту и запрыгнула на нее. Потом она слегка потерла подбородок и
грустно улыбнулась.
- Это всегда так сложно и запутано, – заметила она, протягивая руку и беря мою ладонь. Я села на
парту рядом с ней и вздохнула. Да, такие вещи никогда не бывают легкими. Жизнь вообще непростая штука, а что касается любви – и подавно. Это все равно, что собирать кубик Рубика с закрытыми глазами.
- Да уж, – согласилась я.
- Палома ни о чем не подозревает, верно?
- Да, она все в том же восторге, как всегда.
- Это произошло внезапно, пока ты была в Барселоне?
- Я и сама толком не знаю, где и когда. Знаю только, что…
В эту секунду кто-то вошел в класс, прервав наш разговор. Это была та самая девчонка, что утром
так удивила меня своим появлением. Мы с Эстер молча наблюдали, как девушка подходит к нам. Ее походка в точности отражала ее самоуверенность: глядя вперед, она шла твердым и решительным шагом.
- Привет, рада видеть тебя снова, – с улыбкой поздоровалась она. – Мне нравятся эти красивые
глаза. – Наклонившись, девушка поцеловала меня в обе щеки под растерянным взглядом оторопевшей и ничего не понимающей Эстер.
- Что ты здесь делаешь, – хотела выяснить я, несколько обеспокоенная ее бесцеремонностью.
- Я здесь учусь.
- И давно?
- С сегодняшнего дня. – На губах девушки была все та же хитрая улыбка. Слегка подпрыгнув, она
уселась на соседнюю парту и впервые посмотрела на Эстер. – У тебя тоже очень красивые глаза, – заявила она моей подруге. – Они веселые и о многом говорят. Я уверена, что ты очень хороший человек.
- Спасибо… большое… – растерянно пролепетала Эстер.
- Я – Лаура. А ты?
- Эстер.
- Рада с тобой познакомиться, Эстер.
Ситуация становилась несколько сюрреалистичной. Эстер и Лаура дружески поцеловались, и
снова воцарилась тишина. Я не могла поверить в случившееся.
- Ладно, девчонки, скажите-ка мне вот что. Где здесь можно позавтракать? Я просто умираю от
голода.
Хотя Лаура обращалась к нам обеим, ее глаза снова впились в меня пристальным взглядом, но
ответить я не успела – меня опередила Эстер.
- У нас есть кафе, где неплохо кормят, только не заказывай тосты с маслом.
- Почему?
- Упаковочка масла, которую тебе дадут, такая маленькая, что тебе не хватит ее даже на половину
куска хлеба.
- Завтра масло принесу с собой из дома.
Шутка Лауры позабавила Эстер, и она улыбнулась. Должна признать, мне не понравилось, что
девушка смешила Эстер, и я сердито поджала губы, серьезно глянув на них.
- Извини, нам с Мери нужно поговорить кое о чем серьезном, но если хочешь, встретимся в кафе
через несколько минут, и позавтракаем вместе. Только закажи что-нибудь.
Лаура спрыгнула с парты и улыбнулась нам обеим.
- Отлично. Оставляю вас с этим важным делом. Увидимся.
Лаура вышла из класса тем же твердым шагом, что и вошла. Мы с Эстер снова остались одни.
- Это из-за нее? – пихнув меня локтем, поинтересовалась Эстер, едва лишь Лаура вышла из класса,
и тут же уточнила: – Из-за этой девушки?
- Из-за нее? Что из-за нее?
- Ты не любишь Палому, потому что влюбилась в Лауру?
- Что?.. Нет! Конечно, нет!
Нет! Конечно, это было не так! Но все же…
- Когда ты познакомилась с ней?
- Около трех недель назад, – нервно ответила я. – В поезде, когда возвращалась из Барселоны в
Мадрид.
- Это в том, который сломался?
- В том самом. Мы сидели рядом.
- И ты влюбилась…
- Вовсе нет! Ничего я не влюбилась! – негодующе воскликнула я. – Я видела ее всего-то раз и
почти не знаю ее!
Эстер улыбнулась и слезла с парты. Она положила руки на мои колени и легонько сжала их, а
потом посмотрела мне прямо в глаза.
- Хорошо. Все ясно. Ты в нее не влюбилась, – миролюбиво сказала подруга и весело добавила: –
Значит, она влюбилась в тебя?
- Она? В меня? Нет. Ну как такая девушка влюбится в меня?
- У тебя очень красивые глаза.
- То же самое она сказала тебе.
- Да, но не из-за меня она пришла учиться в нашу школу. Или, по-твоему, это случайность?
Этого я не знала. У меня не было ни малейшего представления, действительно ли Лаура пришла
из-за меня, или это было простое совпадение. Единственное, в чем я была уверена, это то, что с приходом Лауры вещи станут еще сложнее, а путаницы в моей голове станет больше.

Глава 4

Поезд стоял больше получаса, а нам так ничего и не сказали, почему. Мы с Лаурой болтали в вагоне-ресторане и пили кока-колу. Мое мнение о ней менялось каждые пять минут. Порой она казалась мне умной, рассудительной и даже милой, но иногда она отмачивала какую-нибудь глупую шутку или язвительную фразу, чтобы позлить меня. В перерывах между рассудительностью и язвительностью она с улыбкой мимоходом замечала, как ей нравятся мои глаза.
- У тебя есть парень? – неожиданно спросила она.
Прежде чем ответить, я отпила глоток колы. Я не была уверена в том, насколько правильно будет рассказать ей правду о моей сексуальной ориентации и о связи с Паломой.
- Ну, более-менее, – уклончиво ответила я, не вдаваясь в подробности.
- Что означает более-менее?
Я должна была догадаться, что ее не устроит такой неопределенный ответ. Лаура производила впечатление девушки, которая не останавливается на полпути.
- Это означает...
- Интрижку? – перебила она. – Ты кадришься с каким-то парнем?
- Нет, не то, – ответила я, делая еще глоток. – Послушай, мне ни к чему говорить с тобой на эту тему.
Мне хотелось, чтобы мои слова звучали твердо, давая ясно понять, что моя личная жизнь ее не касается. Возможно, так она отстанет от меня, но я снова ошиблась.
- Если ты не хочешь рассказывать, значит что-то скрываешь. Он намного старше тебя?
- Я же сказала – я не хочу об этом говорить.
- У него есть девчонка? Вот вы и прячетесь.
- Что-о-о?
- Ты впуталась в запретные отношения, а теперь не знаешь, как вылезти оттуда, да?
- Знаешь... я уже сказала, что не хочу говорить о...
- Да брось, Мери. Я обещаю, что никому не скажу о твоей запретной связи. Спорим, что парень гораздо старше тебя, учится в институте, и у него есть девчонка?
Лаура и не собиралась сдаваться. Может, соврать ей что-нибудь, чтобы она отстала и не лезла больше с подобными вопросами? Быть может. Да, но если я совру, существует риск, что меня разоблачат, и тогда все будет гораздо хуже.
- Ничего подобного, – возразила я, обеспокоенная ее настырностью. – Почему тебе так интересно, есть ли у меня парень?
- Потому что у тебя красивые глаза.
- Что? Да причем здесь глаза? – растерянно спросила я. – И они не красивые...
- А мне нравятся.
Лаура так пристально и с таким жаром посмотрела мне прямо в глаза, что мне пришлось отвести взгляд и уставиться в окно вагона-ресторана, откуда можно было заметить, что мы все еще торчим где-то на полпути между Барселоной и Мадридом.
Лаура взвинтила мои нервы.
- Я так и не нахожу связи между тем, что мои глаза кажутся тебе красивыми и тем, что ты хочешь знать, есть ли у меня парень.
Мои слова рассмешили Лауру, но на этот раз ее смех не был озорным или злым. Она просто хохотала от души, услышав, что я ей сказала, а я не понимала, что ее так развеселило.
- Ты лесбиянка, верно?
Я окаменела. Пока я пыталась перевести дух и оправиться от изумления, в вагон-ресторан вошел ревизор. Девушка, не отрываясь, пристально смотрела на меня, ожидая подтверждения своей теории, а я, как истукан, не могла произнести ни слова.
- Дамы и господа! Прошу минуточку вашего внимания! – громко объявил этот усатый, элегантно одетый человечек. – Вам придется покинуть поезд! У нас случилась серьезная поломка локомотива, и мы не можем исправить ее на месте, так что дальше вы поедете в Мадрид на автобусе.
Все были в замешательстве и громко возмущались. Стоило больших трудов объяснить всем пассажирам, что они должны получить свой багаж, выйти из поезда и подождать, когда нас заберет автобус. Все это время я больше не разговаривала с Лаурой. Я просто быстро достала свой чемодан, вышла из вагона и отошла подальше. Убедившись, что Лаура не идет за мной, я вздохнула чуть поспокойнее.
Как она узнала, что мне нравятся девушки? Я считала, что не сказала ей ничего такого, чтобы она пришла к столь верному выводу.
Больше двадцати минут мы ждали, когда придет автобус. До столицы оставалось еще около трехсот километров. Я позвонила по телефону маме и отцу и рассказала, что произошло. Мне пришлось убеждать обоих оставить мысли о том, что с нами случилось что-то страшное, и заверять их, что все в порядке. В то время как родители все говорили и говорили без умолку, я продолжала ломать себе голову, размышляя о том, что случилось в вагоне-ресторане.
- Ты точно уверена, что с тобой все в порядке, а? – все еще встревоженно спросила мама.
- Да, мамочка, не волнуйся, – повторила я в десятый раз. – Я должна заканчивать разговор, автобус уже здесь.
Я повесила трубку и подождала, пока все войдут в автобус, но я не поняла, когда вошла Лаура. Я не знала, в автобусе она или нет. Мне не хотелось ехать до Мадрида, сидя рядом с ней.
- Привет, Мери, – напугав меня, раздался голос за моей спиной, когда я поднималась по ступенькам. – Соскучилась по мне?
На милом личике Лауры сияла широкая улыбка. Она положила мне руку на плечо и нежно  погладила его своей ладонью.
- Как раз таки, нет.
Мы с Лаурой поднимаемся в автобус друг за другом и садимся на единственные, оставшиеся свободными, места в последнем ряду. Мне не нравится, что остаток поездки я должна провести рядом с ней. Как никак, это больше трехсот километров!
- Ты мне до сих пор так и не ответила, – сказала Лаура, едва мы тронулись в путь. – Ты ведь лесбиянка, правда?
Путей к отступлению у меня теперь не было. Я была уверена, что Лаура будет настырно продолжать расспросы, пока не получит исчерпывающего ответа, который ее устроит. За то недолгое время, что мы пробыли вместе, я успела убедиться, что она чертовски упряма.
- Да, лесбиянка. Довольна? – без обиняков выпалила я, устав от всех этих игр.
- Довольна. Хотя... я и так это знала.
Должно быть, недоверие, отразившееся на моем лице, немало позабавило Лауру, потому что она снова громко расхохоталась. Люди с любопытством поглядывали на нас. На миг я подумала, что это сон, что сейчас я проснусь в барселонской квартире, и все вернется в нормальное русло, но сон был реальностью. Лаура действительно существовала, мы сидели рядом в автобусе, на последнем ряду, и она только что заявила о том, что знала, что я была лесбиянкой.
- Как ты узнала? – тихо пробормотала я.
- По тому, как ты раньше разглядывала мою задницу. Так на меня пялятся ребята.
- Что? Я не...
- Не парься. Мне это даже лестно!
Боже, какая стыдобища! Она подловила меня в поезде, когда шла в туалет, а я таращилась на нее. Да, но я смотрела на нее со спины всего секунду, ну может, две.
Мое лицо горело так, что я задыхалась.
- Мне жаль, – пролепетала я, потирая щеку.
- Ничего страшного. По правде говоря, я не знала, что ты разглядывала мою задницу, зато теперь знаю. На самом деле я незаметно прочитала очень милые сообщения, которые прислала тебе твоя девчонка. А еще я увидела сердечко с подписью: “Мери и Палома – это навсегда” в твоих конспектах по философии.
Мне хотелось сбежать отсюда, но разбить оконное стекло и выпрыгнуть из автобуса на полном ходу – не слишком хорошая идея. Короче, я поглубже вдохнула и попыталась восстановить утраченные честь и достоинство.
- Палома очень душевный человечек. Она всегда пишет что-нибудь такое.
- Вы давно встречаетесь?
- С марта.
- Она красивая?
- Очень.
- И как у вас с ней?
- По-моему, хорошо.
Я рассказывала о проблемах и сомнениях в отношении своей девушки абсолютно незнакомому человеку. Почему я это делала, я не знаю, ведь это не решало моих сомнений и не придавало большей уверенности в своих чувствах.
Мы разговаривали на эту и другие похожие темы. Во время разговора Лаура выказывала свое понимание; она была любезна и мила, а порой, даже ласкова. Она слушала, что я говорила, а потом, подумав немного, высказывала свое мнение. До тех пор, пока...
- У меня с моей последней девчонкой произошло нечто похожее, так что я знаю, каково тебе.
Девчонкой? Я не ослышалась? Но это означало, что Лаура тоже...

Глава 5

Мы заходим в школьное кафе. Поискав Лауру взглядом, я сразу же поняла, что ее здесь нет, зато тут меня поджидала Палома. Едва завидев меня, Палома сорвалась с места и, подбежав ко мне, поцеловала в губы. Все находившиеся в кафе смотрели на нас, разинув рты. Следом за Паломой подошел Бруно. Поздоровавшись со мной и переглянувшись с Эстер, он решил ретироваться. Мы втроем заказали себе завтрак и сели за свободный столик.
- Ты должна решить свою проблему с Бруно, – посоветовала Палома подруге, потягивая через соломинку персиковый сок.
- Это у него со мной проблема, а не у меня.
- Из-за того, что летом ты связалась с Самуэлем.
- Для меня это ничего не значило, так себе, что-то временное. К тому же у нас с Бруно ничего не было. Никогда не было.
- А Бруно это причиняло боль, – грустно замечает Палома. – Он... он... ну ты же знаешь его чувства. Ты по-прежнему очень нравишься ему.
- Не думаю, что нравлюсь ему настолько, как ты говоришь. По крайней мере, мне так не показалось, когда он целовался с Альбой на ее дне рождения.
Тот их поцелуй на дне рождения Альбы напрочь засел в голове Эстер. Его ни за что не должно было быть, но он был. Глупый и бессмысленный, этот поцелуй имел кучу негативных последствий: он помешал Бруно начать какие-то отношения с Эстер и не вернул ему прежней связи с Альбой.
- Они напились, вот Бруно и сплоховал, но...
- Алкоголь не оправдание, Палома. Если они целовались, значит, оба хотели этого.
- Бруно так раскаивается, и Альба тоже.
- Если ты не хочешь с кем-то целоваться, то и не станешь. Я знаю, что говорю, – упрямо твердила Эстер, откусывая от шоколадного пирожного, – и на пляже я была вольна делать все, что угодно, и с кем угодно, точно так же, как Бруно и Альба, когда целовались.
Мне искренне жаль, что у Бруно и Эстер все идет наперекосяк, как бы они не старались. Оба знают, что их тянет друг к другу, но в то же время они растеряны и держатся на расстоянии. Вероятно, их проблема в том, что они не решаются сделать шаг вперед и подняться на последнюю ступеньку.
- Значит, ты не дашь ему шанс? – спросила Палома, молитвенно сложив ручки.
- Как я могу дать ему шанс, если мы даже поговорить спокойно не можем, не ругаясь и не набрасываясь друг на друга.
Слушая разговор подруг, я понимала, что для всех любовь – сплошная путаница. Казалось бы,
куда уж проще: Эстер и Бруно. Совершенно очевидно, что они уже давно любят друг друга, так ведь и здесь свои сложности. Я вдруг представила себе такой же разговор девчонок, но только обо мне и о том, что я разлюбила Палому. Что сказала бы Эстер Паломе? Как утешила бы ее?
Думать об этом было ужасно. Я тряхнула головой и постаралась забыть свои мысли, но не смогла. Эстер и Палома продолжали болтать о Бруно, а меня начали тяготить мои размышления об остывших чувствах к Паломе.
- Девчонки, я в туалет на минутку, подождите меня здесь, – сказала я и встала из-за стола, оставив наполовину недопитый капучино. Подружки не возражали, и я быстро вышла из кафе.
Идя по школьным коридорам, я вся дрожала, ощущая в груди сильную тяжесть. Что со мной приключилось? Ответ был ясен. Находиться рядом с Паломой и не решаться рассказать ей, что случилось – вот что меня беспокоило. Я умирала от страха. Палома была такой славной и такой восприимчивой ко всему... Я не знала, что она могла бы сделать, если бы я бросила ее, если бы мы расстались, но, с другой стороны, я врала ей, не говоря правду. Это был проклятый лабиринт, из которого не было выхода! Что бы я ни сделала, какой бы путь не выбрала, все закончится плохо.
Я вошла в туалет и закрылась в одной из кабинок, заперев дверь на щеколду. Сев на пол, я постаралась ровно дышать, чтобы успокоиться. Постепенно мне это удалось, но, тем не менее, у меня оставалось ощущение того, что я поступала неправильно. Почему мои чувства изменились? Почему рано или поздно мне придется причинить боль самому близкому мне человеку?
Я взглянула на часы в телефоне, чтобы узнать, сколько времени осталось до конца перемены. До начала урока всего лишь пять минут. Нужно было возвращаться в кафе к моей девушке и Эстер. Если я не вернусь, они заподозрят что-то неладное. Я открыла дверь, вышла из кабинки и посмотрела на себя в зеркало над умывальником. Мое дыхание все еще оставалось прерывистым, хотя мне удалось немного успокоиться.
Раздавшееся покашливание известило меня, что я была здесь не одна. Дверь ближней кабинки открылась, и оттуда вышла Лаура. Мне показалось, она не удивилась, увидев меня. Лаура улыбнулась и подошла ко мне.
- Кончится тем, что ты и в самом деле станешь думать, что я тебя преследую, – сказала она, поправляя резинку для волос. Ее высокий хвост выглядел превосходно.
- Я уже так думаю.
- Да... в общем-то, это правда. Я увидела, как ты шла сюда чем-то сильно обеспокоенная, вот я и решила направиться за тобой.
- Ты шпионишь за мной?
- Нет, а возможно, да, – ответила Лаура, теребя свои волосы. – Точнее, я увидела, что ты вместе с Эстер и своей девушкой была в кафе. И я стала наблюдать за тобой.
- Зачем?
- Потому что не решалась подойти к вам. Ты же понимаешь...
- Я ничего не понимаю. Что тут такого?
- Было бы странным, если бы я и твоя девушка сидели рядом за одним столом. Тебе самой не кажется это странным?
- А что в этом странного?
Лаура не ответила. Вместо этого она улыбнулась и открыла кран с холодной водой. Она вымыла руки и посмотрела на себя в зеркало.
- Ты когда-нибудь спала в линзах? – вдруг спросила она.
- Что? А при чем здесь это?
- Я вчера спала в линзах. Лежала на кровати, закрыла глаза и уснула прямо в них, а сейчас глаза жутко щиплет, поэтому... – говоря все это, Лаура достала из кармана маленький белый пузырек и протянула мне.
- И что мне с ним делать?
- Поможешь мне закапать капли? Сама я боюсь.
Я со вздохом согласилась, а поскольку Лаура гораздо выше меня, нам пришлось войти в одну из кабинок, чтобы она смогла сесть. Я осторожно капнула ей одну каплю в правый глаз. Она вздрогнула, почувствовав жидкость в глазу.
- Жжет?
- Немножко жжет, но терпимо, – заметила Лаура с некоторой досадой. – Знаешь, о чем я думала вчера, прежде чем уснула в линзах?
- Нет...
Я не понимала, к чему она клонит. Мне хотелось побыстрее покончить с каплями и вернуться в кафе. Я наклонилась к Лауре, чтобы закапать каплю в левый глаз.
- О тебе. Я думала о тебе.
Я была не готова к таким словам. Я испугалась, и лекарство попало Лауре на лоб. Капля сползла вниз по лицу и повисла на подбородке, а потом упала на пол.
- Ой, прости... я промахнулась.
- Ничего такого.
Я не знала, как воспринять только что сказанные Лаурой слова. Не обратить внимания? Может, это одна из ее шуток? Я снова наклонилась к ней, только теперь я нервничала чуть больше. Наши лица были совсем рядом. Лаура, не отрываясь, смотрела на меня, следя за каждым моим движением. Это не придавало мне уверенности, но в этот раз я не промахнулась, и капля угодила точно в левый глаз. Лаура слегка дернулась.
- Подуешь в глаз? А то жжется, – заметила она и моргнула.
Я придвинулась к ней чуть ближе и подула на левый глаз. Тогда Лаура крепко обняла меня и притянула к себе. Я могла даже уловить малиновый аромат ее духов и чувствовать ее дыхание. Мое сердце забилось со скоростью тысячи ударов в минуту. Мысль о том, что Лаура хотела поцеловать меня молниеносно пронеслась в моей голове, но я не сделала ничего, чтобы уклониться. Однако целоваться она не стала.
- У тебя восхитительные глаза, – прошептала Лаура и отпустила меня, чтобы снова подняться. Она поправила резинку в волосах и, как обычно, улыбнулась. – Чао, на уроке увидимся.
Лаура ушла прежде, чем я успела ответить ей что-нибудь. Несколько секунд я стояла неподвижно, спрашивая себя, что же произошло. На самом деле ничего не случилось, и в то же самое время случилось очень многое. Если бы Лаура захотела, мы бы поцеловались. На это ли она рассчитывала? Хотела ли она и вправду поцеловать меня?
Звонок, возвещающий о конце перемены и начале следующего урока, вернул меня в реальность.  Эта красивая и непредсказуемо-странная девчонка начинала сводить меня с ума. Мне так и не удалось разгадать, что же она хотела, я вообще не могла ее понять в половине случаев нашего с ней общения. Я быстро вымыла руки и припустила во всю прыть по коридору, чтобы не опоздать на следующий урок.
- Мери! – громко окликнули меня сзади.
Обернувшись на крик, я увидела бегущую Палому. Подбежав ко мне, она бросилась мне на шею и
жарко поцеловала в губы.
- Мы опоздаем на урок, – заметила я, слегка отстранившись от нее.
- Где ты была? Ты не вернулась в кафе.
- Немного задержалась в туалете.
- С тобой все в порядке? На тебе лица нет.
Трудно было скрывать то, что случилось, но сейчас было не время и не место для объяснений. Мне
приходилось держать в себе свои сомнения и то, что произошло у меня с Лаурой. Я улыбнулась, как могла, и поцеловала Палому в щеку.
- Не волнуйся, все хорошо.
- Правда? Не ври мне!
- Правда, – подтвердила я и погладила ее по лицу. – Нам нужно торопиться, иначе нас не пустят в
класс, а в самый первый учебный день это плохо.
- Да, верно.
Мой план сделать вид, что все хорошо, сработал. Я за руку довела Палому до ее класса, а потом
побежала в свой. К счастью, учителя еще не пришли, и мы без труда смогли войти в кабинет. Войдя в класс, я снова наткнулась на пристальный взгляд Лауры, уже сидящей за своей партой. Она приветственно махнула мне рукой и показала язык, а потом снова улыбнулась в свойственной ей манере.
- Ты уверена, что эта девушка не влюблена в тебя? – спросила Эстер, присаживаясь рядом.
Я не знала, что ей ответить. Единственное, что я знала – этой девушке удалось вскружить мне
голову и растревожить все мои чувства.
Неужели я начала влюбляться?

16 сентября

Я чувствую себя так, словно подцепила вирус и сознаю, что в какой-то момент он проникнет в самую глубину моего растерянного и окончательно запутавшегося сердца.
Проблема во мне, и я хочу излечиться. Я хочу принять противоядие, прежде чем действительно заболею, потому что однажды этому вирусу удастся схватить меня, и я не смогу отделаться от него.
Такова любовь. Она по своей прихоти цепляет тебя или отпускает.
Есть ли у меня выбор?
Возможно, нет. Повелевает не разум, и выбираешь не ты. Этот вирус всемогущ: раз поймав, он уже не отпускает тебя.
Тебе остается только бороться с ним, уничтожить его, а для этого нужно быть стойкой, прогнать свою слабость и держаться уверенно. Если ты слаб и позволяешь себе увлечься, то непременно попадешь в сети.
Не знаю, готова ли я влюбиться в другого человека? Не думаю, что у меня есть право, чтобы мои глаза светились, глядя в другие глаза.
Тогда что это? Испытание? Урок стойкости и силы? Перемена направления в жизни? Не знаю точно, не уверена. Я знаю только одно – я хотела того поцелуя. Когда ее губы приблизились к моим, когда я вдохнула ее дыхание и услышала частое биение ее сердца, мне захотелось отведать вкус ее губ.
А что она? Хотела ли она поцеловать меня?
Не знаю. Может, она просто играла, бросала мне вызов? Возможно, я просто забава для той, кто может развлекаться с кем пожелает? У меня складывается такое впечатление, хотя она утверждает, что мечтает обо мне, что у меня красивые глаза, что она думает обо мне... Я ей не верю. Не думаю, что такая девчонка, как она, может заинтересоваться такой, как я.
Неужели я влюбилась?
Я чувствую себя виноватой за то, что рассуждаю о новой любви, не закончив с прежней. Мне плохо, оттого что я не объяснилась с Паломой. Оттого, что закрыв глаза, я не вижу, как мы обнимаемся. Оттого, что притворяюсь, не ощущая истинного жара в крови, когда касаюсь ее губ. Мне плохо оттого, что я не люблю Палому, как раньше.
Я не знаю, что мне делать. Нелегко принимать решения, особенно такие важные. Трудно решить, о ком ты хочешь мечтать по ночам. Трудно принять решения, от которых будет зависеть, где и с кем ты станешь целоваться, и отзовутся ли в тебе чем-то ласковые касания твоей кожи.
Трудно принять решения, которые определят мою дальнейшую жизнь, и, готова ли к которым, я не знаю.

Глава 6

С первого учебного дня прошла неделя. Все шло как обычно. Палома по-прежнему не знала, что со мной происходило, а я не переставала переживать, потому что порой мне не удавалось скрывать то, что я уже не была влюблена в нее.
Иногда Палома говорила, что находит меня какой-то странной, и спрашивала, не случилось ли чего. Я всегда отнекивалась, меняя оправдания. Особенно сильно я чувствовала свою вину, устав от первых школьных дней. Они и вправду выдались безумно суматошными.
С самого начала учителя предупредили нас, что этот год будет очень трудным. Не за горами выпускные экзамены, и нам предстояло подготовиться к ним, чтобы одолеть их, иначе они одолеют нас.
- Не знаю, доживу ли до мая, если так будет и дальше, – заметила Валерия, покусывая колпачок ручки, в то время как я судорожно повторяла уже успешно накопленные двадцать листов конспекта по философии.
- Черт, прошла только неделя, а я уже выжат, как лимон, – пожаловался Бруно.
- Мы могли бы собираться почаще, тогда нам не пришлось бы так напрягаться, и мы добились бы большего в каждом предмете. Как в добрые старые времена...
Остальные с удивлением посмотрели на меня, когда я предложила увеличить число собраний клуба за неделю и чаще встречаться.
- А что, отличная идея, – поддержал меня Рауль. – В прошлом году мы все учились очень плохо, еле-еле экзамены сдали. И этот год будет очень тяжелым.
- Я тоже согласна, – сказала Вал.
Только Бруно с Эстер еще не высказали своего мнения. Их дружба переживала не лучшие времена. Они общались между собой и уже не так часто спорили, но были еще далеки от тех мгновений, когда  были неразлучны.
- По-моему, хорошо, – хором сказали они и переглянулись, удивленные тем, что одновременно сказали одно и то же, но даже это совпадение не вызвало у них улыбку.
- Как вам три собрания с понедельника по пятницу и еще одно в субботу или воскресенье? – предложил Рауль, делая записи в тетрадь.
Мы все вчетвером согласились, попутно решив, что присутствие будет необязательным. Ничего страшного не случится, если в какой-нибудь из дней мы не сможем собраться. Кроме того, мы пригласили на наши собрания Альбу. Пусть приходит, если захочет. Альба, правда, училась в другой школе, но тоже могла бы помогать нам. В целом, отношения с нашей компашкой у Альбы были хорошие, хотя после того, что произошло у них с Бруно на ее дне рождения, ее отношения с Бруно и Эстер стали прохладными.
Тот день рождения... и тот поцелуй.
Я видела все вблизи. Как раз пробило полночь. Я стояла перед ними и разговаривала с Паломой, когда заметила, что Бруно и Альба как-то странно смеялись.
Они начали подшучивать друг над другом и дурашливо обниматься на диване. Ни один из них не привык пить вино, так что сангрия, выпитая за ужином, слишком сильно возбудила обоих. Эстер танцевала с Вал в противоположной стороне комнаты. Когда Эстер заметила, что Бруно и Альба целовались, она остолбенела. Такого она от них не ожидала. Все эти дни она говорила мне, что, вероятно, пришло время начать какие-то отношения с Бруно. Эстер оставила позади всё, связанное с Н;хера и Родриго... Она полностью забыла о них. Ей очень нравился Бруно, но этот поцелуй поставил крест на так и не успевшей сложиться паре, полностью исключив возможность того, что у них что-то сложится. Потом Эстер пошла на пляж и тусовалась там с Самуэлем. Не в привычках Эстер ни с того ни с сего связываться с парнями типа Сэма; к этому ее подтолкнула их с Бруно до бесконечности затянувшаяся сказка про белого бычка.
- Если хочешь, можешь приводить с собой Палому, – с улыбкой сказала Валерия. – Она хоть и учится на класс ниже нас, но может нам помочь.
- Ну да. Так мы сможем повторить то, что учили в прошлом году, – добавил Рауль.
Эстер расстроенно посмотрела на меня. Она знала, что творилось в моей голове. На этой неделе мы много раз обсуждали с ней это, и все время приходили к одному и тому же решению: я должна как можно раньше поговорить с Паломой. Вот только подходящий момент все не выпадал. Я боялась реакции Паломы, не зная, что она может сделать. Вдруг она опять начнет биться головой о стену, не сумев перенести происходящего с нами?
- Рыжулька, мы всегда рады Паломе. Вы с ней чудесная пара. Надеюсь, вы всегда будете вместе.
Услышав эти слова Вал, я не смогла сдержаться.
- Думаю... я думаю, что порву с ней.
Я разволновалась, выпалив это признание, потому что, услышав себя, я осознала значимость своих слов и понимала удивление троих ребят. Бруно, Рауль и Валерия даже не знали, что сказать.
- Успокойся, Мери, такие вещи иногда происходят, – постаралась успокоить меня Эстер.
Она, как никто другой, знала, что такое страдать от безответной любви. Она долгое время отвергала Бруно, причиняя ему глубокую душевную боль, потому что не любила его так, как любил ее он. Впрочем, несмотря на то, что мой случай с Паломой был другим, чувство крушения надежд и боль были похожими. Я подробно растолковала ребятам, что произошло, хотя все было чрезвычайно просто: я не была влюблена в Палому.
- Вот черт, какая жалость, Мери! – тихо сказал Рауль. – И Палому тоже жаль.
Валерию, как и Рауля, расстроила эта новость, и она по-сестрински ласково поцеловала меня в обе щеки. Но хуже всех воспринял мои объяснения Бруно. Они с Паломой крепко сдружились, и он знал, насколько сильно заденет подругу эта печальная новость. Когда общее собрание закончилось, мы с Бруно остались вдвоем.
- Ты уверена, что больше не любишь Палому? – очень серьезно спросил меня Бруно.
- У меня были сомнения, но это именно так.
- Ты разобьешь ей сердце.
- Знаю, Бруно, знаю, но что я могу поделать?
- Нечто похожее у меня было с Альбой, и я попытался полюбить ее. Мне не удалось, но я боролся за это. Палома – немыслимая девчонка, ты не найдешь никого, лучше ее.
Я целиком и полностью осознавала эти слова моего друга: Палома, действительно, была особенной, самым лучшим, что со мной произошло, вот только я уже не любила ее.
- Я не могу принудить себя любить кого-то.
- Это не принуждение, а поиск утерянных чувств. А может, ты никогда и не любила ее по-настоящему?
- Конечно же, любила, Бруно! Очень сильно любила!
- Тогда возроди свою любовь! Попытайся вспомнить свои чувства к ней. Палома любит тебя больше всего на свете. Для нее это будет очень тяжелым ударом, трагедией.
- Но...
- Дай ей еще один шанс, Мери. Вспомни, что было в Паломе, что заставило тебя влюбиться в нее, и наслаждайся своими отношениями с ней.
В моей голове и так была каша, а после разговора с Бруно все только ухудшилось. Я еще больше растерялась, и не знала, что делать.
Домой я шла одна, вспоминая и обдумывая каждую фразу, сказанную другом, но в голове  от этого не прояснялось. Еще один шанс, еще одна возможность снова влюбиться... Но возможно ли такое?
Говорят, что когда люди в паре, любовь рано или поздно исчезает, что она не навсегда. Вместо нее остаются другие вещи, позволяющие людям и дальше быть вместе: нежность, уважение, воспоминания, доверие... Возможно, моя любовь ушла раньше времени, но все остальное было. Вот только достаточно ли этого?
Когда я пришла домой, там никого не было. Я прошла в свою комнату и легла на кровать, поставив перед собой ноутбук. Я включила музыку, легла на спину и закрыла глаза. Слушая песню “Когда ты плачешь” группы “Деспистаос”, я вспомнила, как впервые встретилась с Паломой. Тогда, в “Старбаксе” она была такой красивой, такой экспансивной... она казалась мне недосягаемой. Мы были такими разными, но она с первой секунды показала мне, что любит меня, она была влюблена.
По моему животу пробежал холодок. Я так глубоко и сильно вдохнула, что едва не задохнулась. Я страдала. Мне было больно видеть, что все это в прошлом, и скоро будет сложено в углу, куда уже не вернешься.
Вторая возможность влюбиться...
Я провалялась в кровати больше часа, снова и снова обдумывая свое положение. Я не приняла решения, пока не зазвонил мобильник. Номер был незнакомый.
- Да... – ответила я, уменьшив громкость.
- Приветик, миленькие глазки.
- Лаура?
- Она самая. Как дела?
- Хорошо, но...
- Но откуда у меня номер твоего телефона? – предвосхитила она мой вопрос. – Мне дала его Эмма, одноклассница. У нас с ней была совместная работа по английскому, и у нее по каким-то там школьным делам, не знаю, по каким, имелся номер твоего мобильника.
Я что-то не помнила, чтобы у этой девчонки был номер моего телефона, во всяком случае, я его ей не давала. Как бы то ни было, а Лаура его раздобыла, и сейчас находилась на другом конце телефона.
- Ну ладно.
- Я тебя не отрываю? Все нормально?
- Если честно... не очень.
- Правда? В чем дело? Что-то случилось?
- Да так, ничего серьезного, просто чувствую себя неважно.
Я не хотела болтать лишнего, потому что мне не хотелось говорить о своих проблемах. Всю неделю Лаура расспрашивала меня о Паломе и моих чувствах. Дня не проходило без ее вопросов. Я больше не хотела говорить об этом, но, в конечном счете, всё заканчивалось нашим с ней разговором на эту тему. В общем, в той или иной степени, Лаура была в курсе всего.
- Ну тогда, если нет ничего серьезного, ты можешь пойти со мной выпить кофе. Я внизу.
- Что? Ты здесь?
- Да. Я пришла пригласить тебя на чашечку кофе. И не отказывайся, ты знаешь, что я не принимаю отказов.
- Сейчас я не пойду пить кофе.
- Тогда я останусь, и буду стоять здесь, пока ты не согласишься, – пропела она. – Я никуда не спешу.
Я знала, что она не уйдет. За эти дни мне удалось узнать Лауру получше. Она уже не подшучивала надо мной так и не злила меня. Лаура по-прежнему была очень необычной, и я не всегда понимала ее, но она казалась мне интересной девчонкой. И не только из-за того, что была красивой.
- Хорошо, я сейчас спущусь.
- Все так легко? Я думала, будет труднее.
- Не испытывай мое терпение, я и так уже жалею.
- Ладно, больше не стану искушать судьбу. Жду тебя у дверей дома. – Не дожидаясь ответа, Лаура повесила трубку.
Мне не хотелось спускаться вниз и идти пить с ней кофе. Не из-за Лауры лично, просто мне не хотелось говорить с ней о Паломе и выслушивать ее советы. Впрочем, лежи я здесь на кровати одна, слушая грустные песни, то, вероятно, снова сходила бы с ума. Так что идея прогуляться с Лаурой, скорее всего, была не такой уж плохой. Но я упустила из виду одну вещь: каким образом Лаура узнала, где я живу?

Глава 7

- Как ты узнала, где я живу? Это тебе тоже Эмма сказала?
- Да нет, на днях я пошла следом за тобой, вот и узнала.
Мы сидели в кафе в центре города, в районе Фуэнкарраль, и пили кофе с молоком. Лаура пила кофе покрепче.
- Ты шла за мной до самого дома?
- Ну да, но только затем, чтобы узнать, где ты живешь, на случай, если мне захочется когда-нибудь удивить тебя... Вот как сейчас.
- Поверить не могу.
Лаура шла за мной до самого дома! Да, но какого рода люди идут за другими, чтобы узнать, где они живут? Воры, преступники, коллекторы...
- Не беспокойся, я не собираюсь ничего красть из твоего дома, когда тебя там не будет, и не собираюсь входить ночью в твою комнату, чтобы напугать. Ничего подобного.
- Спасибо, что успокоила.
Хохотнув, Лаура глотнула кофе.
-За твоим видом серьезной благоразумной девушки, не совершающей глупостей, скрывается что-то забавное, что меня смешит.
- Значит, я тебя смешу?
- Ага. Мне нравится твой характер, но, знаешь, иногда ты становишься такой скучной.
- Ну, спасибо тебе еще раз. Твои слова меня так подбодрили.
И снова невольный, громкий смех. Лаура может быть очень шумной, когда хочет. Люди смотрели на нас, а я начинала свыкаться с тем, что рядом с Лаурой, я становлюсь центром внимания.
- Успокойся, я не стану снова называть тебя флегмой в линзах.
- Это единственное, что тебе не хватает.
- Я буду добра с тобой, – заявила Лаура, поигрывая кофейной ложечкой. – Проси у меня одно желание.
- Желание?
- Да, проси, что хочешь, и я исполню твое желание.
- Я не стану ничего просить.
- Возвращение флегмы в линзах, – утробным голосом возвестила она, будто объявляя название остросюжетного фильма.
- Не называй меня так!
- А ты не будь такой! Я – джинн из лампы, так что проси желание.
У меня не было желания играть. Разве ей мало того, что я сижу здесь и пью с ней кофе? Видимо, мало. Ей хотелось большего. Она всегда хотела от меня большего.
- Не знаю…
- Мери, – прервала она меня, становясь серьезной, – я просто хочу видеть, что ты улыбаешься. Я 
знаю, что у тебя не все гладко с твоей девчонкой, так что отвлекись ненадолго от этого. Воспользуйся тем, что я здесь, и не думай о том, что так тебя гнетет.
- От этого трудно отвлечься.
- Легко, если ты сама этого захочешь, – возразила Лаура, снова улыбнувшись. – Ну, чего
тебе хочется сделать? Проси, что хочешь.
Лаура не шутила, она говорила абсолютно серьезно. Эта девушка предлагала мне нечто
фантастическое – чтобы я просила у нее исполнения желания. Она делала это для того, чтобы мне стало легче, чтобы я не думала о Паломе.
- Я не знаю, что попросить. Мне кажется очень странным просить кого-то исполнить твое
желание.
- Ты совсем не похожа на мою бывшую, – весело заметила Лаура и вздохнула. – Она
только и делала, что просила меня о чем-то.
В наших с ней разговорах, Лаура часто упоминала свою бывшую девчонку, но ничего не
рассказывала о ней, а я не решалась ее спросить, хоть мне и было интересно. Я не знала, насколько далеко могла зайти в своих расспросах, и какие у меня на это права.
- Думаю, мне пора идти домой.
- Ты никуда не пойдешь, пока мы не сделаем что-нибудь вместе. Эй, прекрасные глазки, не
будь скучной занудой. Твое желание – это…
Я не знала, что ей ответить. Мне ничего не приходило в голову, но Лаура никогда не сдавалась. Я
пораскинула мозгами и, наконец, придумала, о чем ее попросить.
- Ладно. Мое желание такое – я хочу, чтобы ты отвела меня в одно место.
- Отлично. Что это за место?
Я не ответила. Я попросила ее всего лишь пойти вместе со мной, а не задавать мне кучу
вопросов. Мы расплатились по счету и направились туда, где я провела такие прекрасные моменты.
- Мы, часом, не в мотель идем?
- Конечно, нет!
- Какая досада! А я-то размечталась.
Намеки Лауры смутили меня, и я покраснела. Мне никак не удавалось понять, что эта девушка от
меня хотела. После первого учебного дня, когда мы с Лаурой столкнулись в туалете, и я подумала, что она хотела поцеловать меня, Лаура постоянно намекала мне на что-то, но ее намеки были расплывчаты и туманны. Я не знала, развлекалась ли она со мной, или я нравилась ей на самом деле. Хорошенько подумав, я решила, что, скорее всего, Лаура развлекалась.
По дороге она шутила и продолжала свои намеки. Непонятно как, но Лауре удалось рассмешить
меня.
- Вот мы и на месте, – сказала я, когда мы подошли к зданию, чей фасад был окрашен в синий цвет.
- На месте? Интересно, о чем ты?
- Сейчас увидишь.
Мы вошли в здание и тут же столкнулись с любезным администратором. Думаю, он узнал меня по
предыдущим встречам. Администратор дал мне ключ, сказав, что заплатить можно на выходе.
- Я уже знаю, что это такое! Я слышала разговоры об этом месте… Это то место, где кричат! –
радостно воскликнула Лаура, когда мы шли к предоставленной нам комнате под номером семь.
Для меня это место было особенным. Сюда я приходила много раз вместе с Паломой. Здесь мы
прятались от всех. Я не знаю точно, для чего мне захотелось вернуться сюда с Лаурой: заменить ли те воспоминания или, наоборот, освежить их. Это единственное, что пришло мне в голову, когда Лаура предложила мне загадать желание. Мы вошли в комнату, и я с грустью посмотрела на стены. В комнате царила почти что могильная тишина. Я слышала даже свое возбужденное дыхание. Тут я почувствовала, что прийти в комнату крика, было не самой лучшей идеей. Мне захотелось плакать.
- Мое желание оказалось ошибкой. Будет лучше, если мы уйдем, – сказала я, сдерживая слезы.
- Нет, мы не уйдем!
- Прошу тебя…
Я хотела открыть дверь, но Лаура встала на моем пути.
- Мы не уйдем отсюда, пока ты не облегчишь душу. Мы пришли сюда для того, чтобы ты забыла
обо всем. Это твое желание.
- Я хочу уйти.
Мне хотелось вырваться и со всех ног бежать прочь от этого места, которое несло с собой
множество воспоминаний, но Лаура загородила выход. Она стояла перед дверью, и у меня не было никакой возможности уйти отсюда.
- Тебе самое время дать выход своим чувствам, чтобы отбросить мучения, которые ты тащишь на
своем горбу.
- Я  в ступоре. Я… я не могу даже закричать.
Тогда Лаура крепко схватила меня за плечи, приблизила свое лицо к моему и обжигающе-страстно
поцеловала меня в губы. Этот жаркий поцелуй был непомерно долгим, почти что вечным. Этого поцелуя не должно было быть, но он высвободил копившийся во мне адреналин.
Я отстранилась от Лауры и закричала. Лаура с улыбкой на губах смотрела, как я стояла в комнате
и, не сдерживаясь, во весь голос кричала и кричала.
Это был наш первый раз, когда мы целовались…

Глава 8

- Что? Что ты сделала?
- Ну, мы... мы поцеловались.
- Серьезно?
- Ну да...
- Вот видишь, как ты ей понравилась! И она тебе тоже понравилась!
- Да хватит тебе...
- А что было потом?
По телефону я рассказала Эстер, что потом несколько минут кричала в комнате, выплескивая скопившееся во мне за последние недели напряжение. Обессилев и полузадохнувшись, я перестала кричать. Я чувствовала себя очень виноватой, поэтому выбежала из здания и, как можно быстрее, помчалась прочь.
- Я даже не заплатила за комнату. Думаю, это сделала Лаура, – заметила я, ложась на кровать и кладя голову на подушку.
- Ты даже не попрощалась с ней?
- Я не смогла, не решилась посмотреть ей в лицо. Мне было так плохо... Я хотела только как можно быстрее исчезнуть оттуда.
- Она тебе звонила?
- Нет, я больше не разговаривала с ней.
- Паломе ты, естественно, тоже ничего не сказала.
- Не сказала.
Этой сентябрьской ночью я чувствовала себя самым худшим в мире человеком. Я плохо поступала и с Паломой, и с Лаурой. Своими воплями в комнате крика я поначалу давала выход чувствам, а потом они стали воплями отчаяния и вины.
- Мери, вам с Паломой нужно как можно быстрее поговорить. Раз дело приняло такой оборот, будет правильно, если ты расскажешь ей о своих чувствах. Для тебя это тоже будет хорошо.
- Бруно говорит, что я должна дать ей еще один шанс.
- Еще один шанс?
- Да. Попытаться полюбить ее как раньше.
- Человек не может заставить себя любить, если не любит.
- Он считает, что, бросив Палому, я причиню ей большую боль, и не найду никого лучше ее.
- Палома – необыкновенная девушка. Ты знаешь, что я думаю о ней, и что мне нравится видеть вас вместе, но если ты по какой бы то ни было причине уже не влюблена в нее, то не можешь давать ей надежду, продлевая ваши отношения.
Моя подруга была права – ситуация затягивалась, и чересчур. Я врала потрясающему человеку, и врала себе самой. Не была я храбрецом и с Лаурой – поцеловавшись с ней, я трусливо сбежала из комнаты крика.
- Я запуталась в своих отношениях, но должна все решить.
- Паломе будет больно, но так будет лучше и для нее, и для тебя.
- Больше всего я боюсь, как она все это воспримет, и не совершит ли какую-нибудь глупость.
- Палома – умная девушка, и за эти месяцы она стала сильнее, пережив то, что пережила.
На Палому сильно давили и в школе, и дома, когда она должна была следовать родительским убеждениям, и она находилась в постоянном напряжении. Палома так много страдала, что почти неосознанно стала биться головой о стену. После лечения, она снова стала обычной нормальной девчонкой – веселой, смешливой, изумительной... которой я собиралась причинить боль. Огромную боль.
Но это должно было случиться, и случилось на следующий день. После уроков я попросила Палому пойти вместе со мной в небольшой парк рядом с нашей школой. Было жарко, хотя небо было затянуто тучами. Не было ни малейшего ветерка. Мы сели на лавочку, и я в замешательстве смущенно посмотрела на нее.
- Что случилось, Рыжулька? Зачем мы сюда пришли? – взволнованно спросила Палома.
- Понимаешь... я не знаю, как начать.
- Ты не знаешь, как начать? Что начать? Не пугай меня, ради бога.
В глазах Паломы отражалось предчувствие того, что я собиралась ей сказать. Они быстро покраснели, готовые разразиться ураганным потоком слез.
- Это очень тяжело, – пробормотала я дрожащим голосом. – Ты самый важный человек, который когда-либо был в моей жизни, и я любила тебя больше всех...
- Любила? Ты меня любила? Но это значит... это значит... что ты меня больше не любишь?
Я опустила голову и подождала несколько секунд, прежде чем снова посмотреть на Палому. Когда я снова подняла взгляд, моя душа разбилась. Палома молча плакала, зажав рот руками. Я никогда не видела такого растерянно-печального лица.
- Я люблю тебя, и всегда буду любить, но... Это не из-за тебя, милая, точно, не из-за тебя.
- Как это не из-за меня?
- Ты не виновата, просто... дело в том, что...
Я не находила слов, чтобы сказать ей, что больше не влюблена в нее, что мои чувства к ней исчезли. Я не хотела быть еще более жестокой, чем была. Всё и так означало, что наши отношения на грани смерти.
- У тебя есть другая?
- Нет, Палома, у меня нет другой девчонки!
- Я видела, как ты смотришь на нее.
- На кого?
- На новенькую, эту брюнеточку из твоего класса, – ответила Палома, ладонью утирая слезы. – И она тоже смотрит на тебя так, будто ты ей очень нравишься.
Оказывается, Палома обо всем догадывалась. Неужели с Лаурой всё было столь очевидно? Я не думала, что это было так заметно, но Палома все видела и понимала.
- Лаура здесь ни при чем. У меня нет с ней ничего общего.
- Ты влюблена в нее, правда? Она гораздо лучше меня.
- Не говори так. Я ни в кого не влюблена, просто...
- Я знала, что была недостойна тебя, – не сдержавшись, Палома разрыдалась. Я придвинулась к ней и обняла, но от этого она разрыдалась еще сильнее.
- Ты хорошая, замечательная, ты достойна не только меня, но и любой другой.
- Это неправда.
- Это так, Палома. Ты невероятная, потрясающая девушка.
- Но ты же расстаешься со мной, разве нет?
Огромный ком подступил к моему горлу, едва я услышала эти слова. Когда Палома произносила их, мне передалась ее боль. В этот момент было очень трудно оставаться стойкой, настолько трудно, что я не удержалась, и тоже заплакала.
- Да, – было единственное, что я смогла ответить ей. Только сухое, болезненное “да”. Я увидела, как она недоверчиво качнула головой, увидела ее мокрое от слез лицо, и на меня нахлынули дюжины воспоминаний о ней. Это были самые насыщенные месяцы в моей жизни. Моя первая девчонка и первые отношения... Моя первая история любви.
- Не бросай меня, пожалуйста, – попросила Палома. – Я сделаю так, что ты меня полюбишь. Если что-то тебя беспокоит, я могу это изменить.
- Тебе не нужно ничего менять.
- Что мне изменить, чтобы ты меня полюбила? Это не может закончиться вот так.
- Родная, ты ни в чем не виновата.
- Я была назойливой? Надоедала тебе? Да, это так, я надоедала, правда?
- Палома...
- Я знаю, я очень назойливая, – упрямо тараторила она, глядя куда-то в сторону. – Но я могу все изменить. Обещаю тебе, Рыжулька, я могу изменить.
- Ты не назойливая, и не надоедала мне.
Меня всерьез начинало беспокоить поведение Паломы. Она не слушала, что я ей говорила, а лишь
повторяла снова и снова, что была очень назойливой, и что может все изменить.
- Мы могли бы встречаться только по выходным. Если хочешь, я могу снова поменять школу, тогда
нам не придется постоянно быть вместе. Если тебе нужно больше свободного времени, я могу дать его тебе.
- Дело не в свободном времени.
- Я не стану тебе звонить, если ты не хочешь, мы будем общаться только по интернету. Мы могли
бы даже установить ограничение на общение за день. Как ты считаешь?
Заплаканные глаза Паломы затерялись в моих. Она страстно молила меня дать ей надежду, хоть
какую-то зацепку, за которую она могла бы ухватиться, повод для того, чтобы остаться вместе.
- Палома, милая, я должна идти домой.
- Нет! Не уходи! – закричала она, бросаясь на землю. – Не оставляй меня!
Я не знала, что делать, когда Палома крепко обхватила мои ноги, чтобы я не могла сдвинуться с
места. Она не отпускала меня, словно это было ее последним деянием в жизни.
- Ох, если бы мне только не пришлось принимать это решение.
- Я могу сделать тебя счастливой, Мери. Я знаю, что могу сделать тебя очень счастливой!
- Эти месяцы с тобой были самыми лучшими в моей жизни, но… Я должна идти.
- Не уходи, прошу тебя.
Я поднялась и попыталась осторожно расцепить ее руки, по-прежнему крепко сжимающие мои
ноги. С большим трудом мне удалось освободить сначала правую, а затем и левую ногу. Палома не переставала плакать. Я могу с уверенностью сказать, что это был самый худший момент в моей жизни.
- Будь сильной, Палома. Сейчас ты должна быть сильной, понимаешь? Должна, – сказала я и
повернулась.
- Без тебя я не могу быть сильной! – крикнула она, поднимаясь с земли. – Я не хочу быть сильной,
если ты меня бросаешь! Вернись! Не уходи!
Но я не обернулась. Сжав кулаки, я прибавила шаг. Я плакала, идя по улице, плакала, придя домой,
и продолжала плакать целый день.
Палома не сдалась, и звонила мне несколько раз. Кроме того она прислала мне десятка два
СМС-ок и два длинных письма по электронке, в которых просила у меня прощения за то, что плохо себя вела, и умоляла дать ей новый шанс.
Я ничего не ответила. Уставшая и разбитая, я заснула прямо перед ужином.

Глава 9

Я проснулась около четырех утра. Мама пыталась разбудить меня к ужину, но я сказала, что мне
не хочется есть, и снова заснула. Я спала, как убитая, даже ни разу не повернулась в кровати, настолько устала.
Я глянула на мобильник, на экране светился значок пропущенного вызова. У меня было двадцать
два пропущенных звонка и куча сообщений от Паломы. Последнее сообщение поступило в час четырнадцать, и в нем говорилось:
“У меня не осталось больше слез. Я знаю, что сейчас ты не хочешь разговаривать со мной, но
надеюсь, что утром смогу встретиться с тобой и услышать твой голос. Мне нужно поговорить с тобой. Я люблю тебя, Рыжулька, и буду любить тебя всегда. Отдыхай”.
У меня тоже не осталось слез. Каждое прочитанное слово больно кололо меня, и я чувствовала
себя виноватой в том, что случилось. Мне тоже было тоскливо оттого, что я пришла к такому. Может, я поспешила? Нет, я была уверена в том, что наш с Паломой роман только что завершился. Мои чувства были теперь другими. Я убеждала себя, что наши страдания логичны, что со временем наши отношения стабилизируются. Возможно, скоро мы сможем стать просто подругами.
Держа телефон в руке, я продолжала читать сообщения Паломы, когда засветился экран.
Появившийся на экране номер не был номером Паломы, он был мне незнаком, может, это был номер кого-то из ее близких. Было странно, что кто-то звонил мне в это время. А вдруг, с ней что-то случилось? Я встревожилась, хотя этот номер не был номером ее родителей. Экран продолжал мигать, и я решила ответить.
- Да…
- Привет, красивенькие глазки.
- Лаура?
- Ты до сих пор не забила номер моего телефона! Плохо, очень плохо.
Я не разговаривала с Лаурой со времени нашего поцелуя. Она не звонила мне, и я ей тоже. В
школе я избегала встреч с ней на переменах, когда мы переходили из класса в класс, и потом, когда уже уходили из школы. Лаура тоже не проявляла особого интереса поговорить со мной. Так, парочка взглядов и неразделенных улыбок.
- Почему ты звонишь мне в это время? Ты меня напугала!
- Если бы ты записала мой телефон… – насмешливо протянула она и добавила, – я увидела, что
ты в контакте, вот и позвонила.
- И что ты хочешь?
- Поговорить с тобой. Сегодня мне за весь день не удалось этого сделать.
- Я была занята.
- В школе ты бегала от меня.
- Ничего я не бегала.
- Ты сама знаешь, что бегала, но это неважно. Я тебя прощаю. Чем занималась вечером?
- Учебой.
- Да? Ты училась? – заинтересованно спросила Лаура. – Это правильно. Кажется, год обещает
быть трудным, уж мне-то это известно по прошлому году…
Я хотела ответить Лауре, что не такая она всезнайка, раз завалила пять предметов и осталась на
второй год, но у меня не было никакого желания спорить с ней.
- Лаура, сейчас не время для разговоров. Уже очень поздно, и я собираюсь ложиться спать. Если
хочешь, то завтра в школе…
- Тебе понравился вчерашний поцелуй? – неожиданно спросила она. – Если точнее, уже
позавчерашний.
- Поцелуй…
- Да, ты же помнишь его, верно? Со вчерашнего… нет, позавчерашнего вечера я только о нем и
думала.
- Помню… Конечно, помню.
Забудешь его, как же! Именно он породил все последующие события, стал последней причиной,
по которой я решила поговорить с Паломой. К тому же, этот поцелуй означал гораздо большее.
- Ты еще не сказала, понравился ли тебе поцелуй.
- Я не собираюсь давать оценки своим поцелуям, – заявила я, чувствуя на себе давление со
стороны Лауры.
- Так как же? От нуля до десятки.
- Серьезно?
- Оцени наш поцелуй.
- Не буду.
- Какая же ты зануда.
- Хватит, Лаура, я не настроена шутить, – рассердилась я. – У меня был самый худший в жизни
день, и сейчас уже четыре часа утра. Ты не можешь оставить свои шуточки хотя бы на минутку и попытаться стать серьезной?
Лаура замолчала, и мне тут же стало плохо, оттого что я так резко отчитала ее, но вот
затянувшееся молчание прервалось:
- Должно быть, произошло что-то очень важное, раз ты так вспылила, – произнесла Лаура, не
теряя достоинства. Казалось, ее ничуть не задели мои слова.
- Ну…
- Ты порвала с Паломой?
Мне стало страшно, едва я услышала эти слова, но это была правда, и чем раньше я осознаю эту
правду, тем будет лучше. Хватит ходить вокруг да около.
- Да, мы расстались.
- Вот это да! Впрочем, рано или поздно это случилось бы, потому что так было нужно, но все
равно мне очень жаль.
- Спасибо.
- Наш поцелуй имел отношение к вашему расставанию?
- Он стал последней каплей, переполнившей стакан, – уже более спокойно ответила я, обнимая
подушку. – Когда я поцеловала тебя, мне стало очень плохо. Не потому, что мне не понравился поцелуй… а потому, что я врала Паломе. По отношению к ней это было несправедливо.
- В таком случае, я рада, ты приняла правильное решение.
- Не знаю, правильное ли было решение, и правильно ли я его осуществила.
- Время рассудит.
- Да, поживем – увидим, но сейчас мне тяжело.
- А что ты хотела? Ведь ты совсем недавно рассталась со своей девчонкой. Если бы тебе было
хорошо, это означало бы, что Палома была тебе безразлична. А ты не из тех людей, кому наплевать на остальных, и тем более на тех, кто рядом. Ты славная девчонка, Мери.
- Спасибо, но я не считаю себя такой уж славной, тем более после сегодняшнего.
- Знаешь, ты… ты потрясающий человек.
Слова Лауры не стали для меня утешением, но я была благодарна ей за то, что она сделала для
меня. Скорее всего, я была для нее не только игрой.
- А ты? Почему ты не спишь? – немного помолчав, спросила я. Мне не хотелось продолжать этот
разговор, хотя я ни на минуту не переставала думать о нем.
- Я только что пришла домой.
- Правда?
- Да нет, конечно. Просто часа два я не могла уснуть и стала читать, а потом, глянув на мобильник,
поняла, что ты не спишь, и мне захотелось услышать твой голос.
- А что ты читала?
- “В туфельках Валерии” Элизабет Бенавент.
- Книгу я знаю, но не читала ее.
- Классная книжка, советую почитать.
Несколько минут мы говорили об этой и других книгах, потом сменили тему и говорили о кино, а
в половине шестого начали обсуждать музыку. До этой минуты я понятия не имела о вкусах Лауры.
- Ты знаешь, что уже утро? – спросила она, вернувшись. Несколько минут Лауры не было, она
ходила варить себе кофе.
- Ой, мамочки! Пора идти в школу.
- Нам нужно встретиться и пойти в школу вместе.
В эту минуту я подумала, что совсем скоро снова увижу Палому. Когда я общалась с Лаурой все
плохие мысли исчезли, а теперь они снова вернулись.
- Не знаю… Я не знаю, пойду ли сегодня в школу, – нерешительно пробормотала я.
- Почему? Ты плохо себя чувствуешь?
- Из-за Паломы. Я не готова снова встретиться с ней.
Я думала, что Лаура станет говорить, что я не должна сдаваться и убегать от проблем, не должна
бояться встреч с Паломой, что жизнь продолжает идти своим путем… Но все оказалось совсем наоборот.
- Отлично. Мне тоже не хочется идти в школу, – с улыбкой ответила она. – Пойдем куда-нибудь
еще.

Глава 10


Не знаю как, но Лаура убедила меня сбежать сегодня вместе с ней с уроков. Она умеет перетянуть меня на свою сторону всякий раз, когда мы разговариваем, а я не могу сказать “нет”.
- Сейчас только половина десятого, – сказала Лаура, посмотрев на телефон, – так что у нас еще есть время позавтракать.
Я не понимала, что она имела в виду. Мы встретились, чтобы просто погулять, и не более, а вместо этого ее “еще есть время” указывало, что мы в определенный час будем что-то делать. Мы сели на террасе кафе, расположенного рядом с музеем Прадо. На завтрак мы заказали одно и то же: кофе с молоком, тосты из ржаного хлеба и апельсиновый сок. Перед тем, как что-то заказать, я предупредила Лауру, что не взяла с собой деньги, но она настояла на своем, сказав, чтобы я не волновалась, и она сама заплатит за все. Я согласилась, поскольку вечером не ужинала и была голодна.
- Ты поспала? – спросила меня Лаура, перед тем как откусить кусок тоста с маслом.
- Немного.
- Чтобы разбудить тебя, кофе будет в самый раз.
- Поэтому я его и заказала.
Лаура улыбнулась. Она радовалась тому, что прогуляла школу и была со мной после долгого ночного бодрствования и разговора сначала по телефону, а потом по скайпу.
- Я не думала, что ты согласишься.
- Не ходить в школу и провести утро с тобой? Я тоже не думала.
- Почему ты это сделала?
- Потому что... да ладно тебе, ты и сама знаешь причину.
- Потому что я тебе нравлюсь? Или потому, что ты хочешь убежать от нее?
Я не знала, что ей ответить. Думаю, в данный момент желание убежать от Паломы преобладало над тем, что Лаура мне нравилась. Меня повергала в панику мысль снова встретиться с Паломой и противостоять ее глазам, ее словам, ее мольбам. Я много плакала вчера и знала, что встретиться с ней означало бы еще больше слез, еще больше боли. Не то, чтобы я не страдала в эту минуту, но как говорится в пословице, “с глаз долой из сердца вон”.
- Почему мы всегда заканчиваем разговором обо мне? Расскажи немного о себе.
- Что ты хочешь обо мне узнать?
- Не знаю... Ну, есть ли у тебя сестры или братья?
- Сестра, старшая.
- Значит, ты младшенькая, избалованная...
- Да, младшенькая, но, думаю, что Сара всегда была более избалованная, чем я.
- А сколько ей лет?
- Двадцать один. Она учится в барселонском университете. Изучает медицину, – без особого восторга ответила Лаура. – Она у нас в семье умничка, башковитая.
Когда Лаура говорила серьезно, она казалась совершенно другим человеком, и такая Лаура мне очень нравилась. Это было похоже на разговор с двумя разными Лаурами, легкомысленной и экспансивной – с одной стороны, и дальновидной и рассудительной – с другой. К счастью или к несчастью, почти всегда она представала передо мной резкой, даже нагловатой, вероятно потому, что хотела скрыть свое истинное лицо.
- У вас с ней все хорошо?
- Мы не разговариваем.
Столь категоричный ответ застал меня врасплох, но Лаура даже глазом не моргнула. Она глотнула апельсинового сока, и с улыбкой наблюдала за мной.
- А почему?
- Такие вещи случаются, но это неважно.
- Как это неважно, если ты не разговариваешь со своей сестрой?
- У меня нет сестры, – спокойно произнесла Лаура. – Помнишь день, когда мы познакомились? Это был последний раз, когда мы разговаривали.
- И с тех пор ничего?
- Ни слова.
Мне хотелось продолжить разговор о ее сестре и причинах, по которым они больше трех недель не общались между собой, но вмешался мой мобильник. Я посмотрела на телефон – звонила Эстер. Я не знала, отвечать мне или нет, но Лаура решила за меня. Она отняла у меня мобильник и выключила его, затем вытащила батарейку и спрятала ее в карман своих джинсовых шорт.
- Что ты делаешь?
- Сегодняшним утром ты моя, и никаких мобильников.
- Но...
- Ничего, – весело решила она, – и заканчивай завтракать, нам нужно идти.
- И куда мы пойдем?
- Сейчас увидишь.
Мы закончили есть, и пошли на автобусную остановку, что в нескольких метрах от кафе, рядом с музеем Прадо. Там Лаура достала из шорт два билета.
- Что это?
- Ты когда-нибудь ездила по Мадриду в туристическом автобусе?
Я помотала головой. Неужели мы поедем кататься по Мадриду в одном из туристических автобусов? Я не могла в это поверить, ведь я никогда и не думала о чем-то таком.
- А не странно ли, что две мадридки сядут в автобус, полный иностранцев?
- Ничуть, это даже забавно. Вот увидишь, – задорно ответила Лаура. – К тому же, я захватила с собой фотоаппарат, чтобы сфотографировать нас много-много раз.
- Ненавижу фотографироваться.
- Брось, миленькие глазки. Расслабься. Я тебе обещаю, что не выложу ни одну из них ни в инстаграмм, ни в фейсбук. Это будут только наши с тобой фотографии.
Я знала – сколько бы я ни отказывалась, закончится тем, что я сделаю так, как хочет Лаура, поэтому я не спорила с ней, и мы сели в красный двухэтажный автобус, над верхним этажом которого не было крыши. Я радостно вдохнула легкий ветерок. Несмотря на то, что на дворе был сентябрь, и лето закончилось, солнце светило вовсю.
Мы с Лаурой пошли в заднюю часть автобуса. Я села около перил ограждения, а подружка рядом со мной. Наверху, вместе с нами, ехала только пара молодых скандинавов и семейка белокурых англичан. Родители воевали с тремя своими маленькими детьми и старались, чтобы никто из них не упал, сбегая по лестнице вниз.
- Ты когда-нибудь задумывалась об этом? – спросила меня Лаура, указывая взглядом на непоседливых малышей.
По правде говоря, я никогда не планировала иметь детей, разве что племянников. Впрочем, я также не видела, чтобы Гадеа стала матерью в ближайшее время. После случая с ее теперь уже бывшим парнем, она больше не желала связываться ни с одним из них, ну или я думала, что не желала.
- А ты не считаешь, что я слишком молода, чтобы думать об этом?
- Конечно, и я тоже. Но тебе хотелось бы?
- Не знаю.
- А мне бы хотелось когда-нибудь стать мамой, – убежденно сказала Лаура. – У нас мог бы быть один твой, и один мой ребенок. Как ты думаешь?
Я вытаращилась на Лауру во все глаза, когда услышала такое, а мои глаза стали похожи на блюдца, но последовавшая за этим улыбочка разоблачила ее. Стало ясно, что Лаура шутила.
Автобус тронулся с места в пять минут одиннадцатого. Лаура достала фотоаппарат и сделала первый снимок музея Прадо. Потом мы поехали к Пуэрта-дель-Алкал;, проехали по кварталу Саламанка и приехали к площади Колумба.
- Сейчас мы сделаем селфи, – предложила Лаура, обняв меня сзади.
- Я не люблю фотографироваться.
- Ой, ну ладно тебе, Мери. Не будь занудой.
Вздохнув, я посмотрела прямо в объектив фотоаппарата и глупо улыбнулась. Лаура, напротив, выдала широченную, в пол-лица улыбку. Я покосилась на нее и в очередной раз убедилась в том, что Лаура была очень красивой девчонкой, а когда улыбалась, становилась еще красивее.
Щелк. Щелк. Щелк.
Лаура сделала несколько фотографий, на которых она позировала то с серьезным видом, то
высунув язык и корча рожи… Я на всех фото вышла примерно одинаково, а вот Лаура была истинным спецом по принятию разных выражений лица. На одном из фото она поцеловала меня в щеку… а на следующей – в губы. В это время мы подъезжали к площади Испании, спускаясь по улице Гран Виа. Этих четырех-пяти секунд оказалось достаточно, чтобы все мое тело затрепетало. Когда поцелуй закончился, я даже не знала, что делать.
- Успокойся, я не стану просить тебя оценивать поцелуй.
- Думаю, нам не следует больше целоваться, – сказала я, не поддержав ее шутку.
- Почему? Мне нравится, полагаю, тебе тоже.
- Это неправильно, ведь не прошло и суток, как я порвала с Паломой, и от этого мне все еще плохо.
- И что с того, что и дня не прошло, как ты рассталась с ней? Ты же уже несколько недель хотела
это сделать.
- Да, но мне не по себе, когда я целуюсь с тобой. Этим я будто бы предаю Палому.
- Ты уже не с ней, и ты никого не обманываешь.
Здесь Лаура была права. Роман с Паломой завершился, и я была вольна делать все, что захочу, но
все равно мне было плохо. Это казалось мне безнравственным.
- Мне жаль, Лаура, но я не хочу больше целоваться.
Мой решительный тон достаточно ясно давал понять, что поцелуи закончились. Я ждала, что
Лаура столь же решительно станет возражать, она же сделала совсем наоборот. Лаура засунула руку в карман шорт, достала батарейку от моего мобильника и протянула ее мне.
- Сейчас как раз перемена. Палома, должно быть, волнуется. Пошли ей сообщение, или позвони. Лицо Лауры не выражало раздражения или злости, оно не было точно таким же неприятным, как в
день нашего с ней знакомства в поезде.
- Спасибо, – пробормотала я, вставляя батарейку на положенное ей место.
Я включила телефон, и он тут же запищал, извещая о пропущенных звонках и сообщениях.
Сообщения сыпались несколько секунд. Почти все они были от Паломы, за исключением пары сообщений от Эстер и пропущенного звонка от Валерии.
Первым делом я написала в группу “Непонятые”, чтобы успокоить своих друзей, сказав им, что со
мной все в порядке. Я ограничилась простеньким сообщением – для подробных объяснений еще будет время. Затем я послала сообщение Паломе. Те сообщения, что она адресовала мне, были сообщениями отчаяния. Она умоляла меня снова встретиться с ней и просила прощения за все. В последнем сообщении она спрашивала, где я, и не из-за нее ли меня нет в школе.
“Привет, Палома. Ночью я очень мало спала, и сегодня утром чувствовала себя не очень хорошо, чтобы идти в школу. Не могу сказать тебе больше, потому что все, что я тебе написала, будет для тебя бесполезным и причинит еще больше боли. Поговорим, когда уляжется эта буря. Береги себя, пожалуйста”.
Когда я отправила сообщение, автобус как раз подъехал к храму Дебод. Я не показала послание Лауре. Девушка задумчиво смотрела на меня, но едва я взглянула на нее, выражение ее лица изменилось в ту же секунду. Лаура снова обняла меня. Я положила голову ей на плечо, и она ласково гладила меня по волосам. Мне хотелось плакать. Я не могла долго сдерживаться. Рана все еще была открыта.
Все оставшееся утро я провела вместе с Лаурой. От храма Дебод автобус повез нас к мосту Сеговия, а потом к собору Альмудена. Нас провезли по площади Пуэрта-дель-Соль, мимо Общества Изящных Искусств и ботанического сада. Поездка закончилась снова у музея Прадо. Было почти двенадцать часов. Возвращаться домой мне не хотелось, и мы с Лаурой дошли до площади Кальяо, а чуть позже зашли в бар “Латина”. Мы сидели в баре и пили колу.
Между тем, Палома звонила мне пару раз на мобильник, но я не ответила. В моем животе образовывался комок всякий раз, когда я видела высветившийся на моем экране номер ее телефона. Я понимала, что должно пройти время, чтобы избавиться от этих ощущений, и надеялась, что когда-нибудь снова смогу нормально, без боли, разговаривать с ней.
- Поначалу тебе чертовски плохо, – нарушила короткое молчание Лаура, – кажется, те чувства, что находятся в твоей душе, никогда не уйдут, а потом ты понимаешь, что все закончилось, ушло навсегда.
Пережив подобный опыт, Лаура говорила об этом с холодной уверенностью, словно сказанные ею слова были вселенским универсальным законом.
- С тобой часто такое было? – осмелилась спросить я.
- Несколько раз, но один раз – особенно сильно.
- Это с твоей бывшей, о которой ты говорила?
- Да, она была любовью моей жизни… до теперешнего дня.
Лаура, не торопясь, протянула руку и коснулась моей. Она с нежностью перебирала мои пальцы, мягко поглаживая каждый из них. Не могу отрицать, мне нравилось это. Мне нравилось находиться с Лаурой, нравилось, что она вызывала во мне какие-то особенные чувства.
- А что случилось? Почему у вас не сложилось?
- Потому что не должно было сложиться, – ответила Лаура, не раскрывая своих чувств и продолжая гладить мою руку.
Создавалось такое впечатление, что она не хотела говорить о своей бывшей, но мне было интересно узнать причину, по которой они расстались.
- Она изменила тебе?
- Скорее… это я изменила ей.

Глава 11

Лаура не захотела вдаваться в подробности своей измены или хотя бы рассказать мне, что именно произошло с той девушкой. Когда я пыталась из нее что-то выудить, она меняла тему. То, что Лаура наставляла рога своей бывшей девчонке, не давало мне никаких гарантий на будущее. Впрочем, мы с Лаурой еще не встречались, и уж если быть точной, то, в конечном счете, неверной была я сама, поцеловавшись с ней раньше, чем порвала с Паломой.
Когда мы с Лаурой прощались, то расцеловались в щечку и договорились написать друг другу.
Мамы днем не было дома, и отец предложил мне пообедать вместе с ним и Марой у них. Когда я пришла к ним, ни отец, ни Мара еще не вернулись. Дома была только Валерия, она и открыла мне дверь. Вал казалась какой-то рассеянной.
- О, привет, – сказала она и обняла меня. – Где ты сегодня была?
- Да так... кое-где.
- Кое-где? Странно, что тебя не было в школе. У тебя что-то случилось?
Вначале я не хотела рассказывать Вал о том, что произошло у меня с Паломой, и о том, что я делала с Лаурой, но, в конце концов, честно рассказала ей обо всем.
- Ну и дела! Ты крепко запала на эту девчонку, раз порвала с Паломой и прогуляла уроки, чтобы побыть с ней.
- Это не так, Вал.
- Не беспокойся, Мери, ты не должна оправдываться передо мной, ведь это твоя жизнь.
- Я порвала с Паломой не из-за Лауры. Дело не в ней, это случилось несколько недель назад.
Не знаю, убедила ли я Валерию в том, что не мое знакомство с Лаурой было причиной недавнего расставания с Паломой. Вал снова и снова твердила мне, что это не ее дело, и я должна поступать так, как считаю нужным. Она по-прежнему казалась какой-то отсутствующей, словно ее голова была занята другими вещами.
- Только, пожалуйста, не говори отцу, что сегодня меня не было в школе.
- Не бойся, я ничего не скажу.
- Спасибо.
Мы поговорили еще немного, и Валерия рассказала мне, что было сегодня в школе. Когда пришли Мара с отцом, мы все вместе пообедали вчетвером. Я постаралась, чтобы никто ничего не заметил. Мне не хотелось возвращаться к теме Паломы. Когда мы поели, Валерия предложила вымыть посуду и попросила меня пойти с ней.
- Ты ничего не скажешь отцу о своем расставании с Паломой? – спросила Вал, протирая губкой глубокую тарелку.
- Не сейчас.
- Сколько человек знает, что ты окончательно порвала с Паломой и замутила с другой девушкой?
- Эстер знает, что на днях я целовалась с ней.
- Так ты уже целовалась с ней?
- Да, – с некоторым смущением призналась я, опустив голову. Валерии я об этом не говорила. – Но о сегодняшем знаешь только ты. Остальные знают только то, что я сказала на нашем недавнем собрании.
Мне становилось трудно запоминать, кто что знал. Остальным “непонятым” я сообщила, что намерена закончить свои отношения с Паломой, но только Вал была в курсе моего окончательного разрыва с ней, если только моя бывшая девушка не рассказала им что-нибудь. А также только Вал и Эстер знали, что между мной и Лаурой было нечто неопределенное.
- Спасибо за доверие и за то, что поделилась со мной. Думаю, в подобной ситуации тебе, должно быть, туго.
- Да, мне очень плохо из-за Паломы. Она заслуживает лучшего, и я считаю, что каким-то образом подвела ее, хотя и поступала сообразно своим чувствам.
- Палома славная девчонка и большая умница. В конце концов, она тебя поймет.
Именно этого я и хотела – чтобы Палома поняла меня, и мы могли бы остаться задушевными подружками, но это представлялось мне таким расплывчато-далеким... А сейчас я только надеялась, что Палома не совершит ничего безумного.
Мы с Вал продолжали разговор до тех пор, пока в кухне не раздался громкий звон разбитого стекла.
- О, боже, я ее кокнула! – взвизгнула Валерия. Она только что уронила салатницу на пол, и та вдребезги разбилась.
На грохот в кухню влетели встревоженные Мара и мой отец, чтобы посмотреть, что случилось. Увидев, что никто из нас не порезался, они немного успокоились.
- Не беспокойтесь, мы все соберем, – сказала я им, и они вернулись в комнату.
Выметая с пола миллионы крошечных стекляшек, я заметила, что Вал нервно покачивалась из стороны в сторону. Она суетливо приглаживала свои длинные светлые волосы руками и беспокойно постукивала ногой. Было ясно, как божий день, – что-то произошло.
- Что у тебя случилось? – в конце концов, спросила я.
- У меня? Ничего.
И тут стакан, который вытирала Вал, вылетел у нее из рук и шлепнулся на пол. К счастью, на этот раз он не разбился. Валерия глубоко вздохнула, а потом громко выдохнула.
- Конечно, ничего, – хмыкнула я, наклоняясь, чтобы подобрать стакан, – совершенно очевидно, что у тебя ничего не случилось.
- Да так, пустяки.
- Ты более рассеянная и неуклюжая, чем обычно.
- Вот спасибо.
- Ладно, если захочешь поговорить...
Валерия нерешительно посмотрела на меня. Она вытерла руки полотенцем и попросила меня идти за ней. Мы вошли в комнату Вал, она закрыла дверь и села на кровать.
- Это правда, у меня кое-что случилось, – нервно проговорила она.
- Я так и думала. Что произошло?
- Уфф... Знаешь... – В эту минуту на лице Вал отразилось все ее беспокойство.
- Я уже сказала тебе, что ты можешь рассказать мне все, что хочешь. Мы хоть и сводные, но сестры, так ведь? Доверься мне.
- Пообещай, что ничего не скажешь даже Раулю.
- Обещаю.
- Ни своему отцу, ни сестре, ни моей матери.
- Вал, я никому и ничего не скажу. Клянусь.
Валерия снова встала и открыла дверь. Убедившись, что поблизости никого нет, она снова закрыла дверь и подошла ко мне. Вал крепко схватила меня за плечи и пристально посмотрела мне прямо в глаза.
- Если ты что-нибудь кому-нибудь скажешь... я навсегда перестану разговаривать с тобой.
- Да никому я ничего не скажу!
Должно было случиться что-то очень серьезное, чтобы Валерия вела себя так. Я никогда не видела ее такой и умирала от любопытства.
- Не знаю, как это произошло, хотя, пожалуй, знаю... Думаю, это был день, когда мы отмечали сдачу всех экзаменов... О, черт...
- Ну же, Вал, говори!
- У меня задержка!
- Что?
- А то! Думаю, что я... беременна.

Глава 12

Такого я и представить себе не могла. Я была в шоке – настолько поразительным было то, что поведала мне Валерия. Вал не знала точно, беременна ли она, потому что еще не делала тест на беременность,  и ее задержка была недолгой, всего две недели, но, тем не менее, я разволновалась. Вал с Раулем столько пережили, что в день успешной сдачи всех экзаменов, они не задумывались о том, что делали и как. Они не пользовались презервативом, и теперь могли наступить последствия.
Я сто раз пообещала подруге ничего никому не говорить, хотя считала, что ее парень должен был бы знать. Вал уверила меня, что будь она уверена в своей беременности, то тут же призналась бы Раулю.
Жизнь может измениться за минуту...
Если Вал окажется беременной, то, вероятно, все станет совсем другим для всех, кто ее любит, но  для них с Раулем в особенности. Как она воспримет, что у нее в семнадцать лет уже есть ребенок? Конечно, она не будет ни первой, ни последней, но... ведь речь шла не о ком-то, а о Валерии!
Прежде чем уйти, я сказала Вал, чтобы она во всем рассчитывала на меня, и что я буду рядом с ней в тот день, когда она решит сделать тест. По дороге домой я не могла думать ни о чем другом, даже о Паломе и Лауре. Иметь ребенка, будучи подростком… Что скажет Рауль? Уверена, что он, будучи в свои восемнадцать лет вполне зрелым человеком, мужественно взял бы на себя всю ответственность, и его жизнь была бы полна потрясений. Я была так погружена в свои мысли, что едва осознала, что у меня звонит телефон.
- Привет, Бруно, – ответила я, слегка удивленная его звонком. – Как дела?
- То, о чем мы говорили, все же произошло, и ты решила порвать с Паломой. – Это были его первые слова, он даже не поздоровался со мной. Мне не понравился его тон; Бруно будто бы злился на меня.
- Значит, Палома все тебе рассказала.
- А с кем ей было еще поговорить, бедняжке. Ты уже даже по телефону не отвечаешь и не осмеливаешься появляться в школе.
 Отчасти Бруно был прав, и его слова причиняли мне боль. Палома имела полное право поговорить с ним и излить ему душу, но если я решила немного отдалиться от нее, то сделала это для того, чтобы не разжигать еще больше споров между нами.
- Бруно, я сейчас на улице, и не могу разговаривать с тобой. Если хочешь, позже…
- Ты должна поговорить не со мной, а с Паломой и все решить.
- Не должна я ничего решать! – нервно воскликнула я. – Мы расстались. Я не чувствую к ней того, что чувствовала, когда мы познакомились.
- Это нормально. Всё не так, как вначале, чувства меняются.
- Да ни черта это не нормально. Мы встречались с ней только шесть месяцев, и я должна была бы любить ее все сильнее, но это не так.
- Мери, ты разбила ей сердце. – Бруно уцепился за то, что я и так не забывала. На самом деле меня допекала настойчивость друга. Меня выводили из себя его постоянные разговоры о том, что я не разобралась в своих чувствах.
- Бруно, сейчас я иду домой. Если хочешь, я перезвоню тебе, как только приду, и мы поговорим.
- Я сам тебе позвоню. – Без лишних слов Бруно отключил телефон.
Я и так была расстроена нашим с ним разговором, а этот поступок разозлил меня окончательно.
Бруно был не тем, кто вправе осуждать меня или обвинять в разрыве с Паломой из-за того, что он крепко сдружился с ней. Меня так и подмывало позвонить ему и распечь за его собственные делишки, но я решила не делать этого. Переспорить Бруно было невозможно, а я была не настолько упертой, чтобы ввязаться с ним в телефонную перепалку посреди улицы, так что я оставила выяснение отношений до лучших времен.
Когда я пришла домой, дверь мне открыла мама. Она вернулась раньше меня. Я сильно удивилась,
поняв, что мама была не одна – в моей комнате меня кто-то ждал. Это была Палома, пришедшая  десять минут назад.
- Не знаешь, с ней все в порядке? – шепотом спросила мама. – Она выглядит немного странной.
Я ничего не ответила и быстро прошла к себе в комнату. Там я и увидела Палому – она сидела на
кровати. В сердце кольнуло, и я заволновалась. Мы встретились впервые после разрыва. Палома собрала волосы в хвост и надела очень миленькое платье небесно-голубого цвета. Она была очень красивой, несмотря на слегка припухшие, заплаканные глаза.
Увидев меня, Палома вскочила с кровати и бросилась ко мне. Она обняла меня так сильно, что мне
стало больно. Затем она попыталась поцеловать меня, но я не дала. Я попросила ее отойти от меня и снова сесть на кровать. Сама я села на стул, стоящий перед моим письменным столом. Палома, не отрываясь, смотрела на меня остекленевшими глазами, готовая вот-вот заплакать.
- Тебе не нужно было приходить.
- А у меня был другой вариант встретиться и поговорить с тобой? Ты даже в школу сегодня не
пришла, лишь бы не видеть меня.
- Меня не было в школе не из-за этого.
- Да-а? И почему же тебя не было? – дрожащим голосом спросила Палома. – Ты никогда не
прогуливаешь уроки, Рыжулька.
- Я плохо себя чувствовала.
Я не врала Паломе, мне и вправду было плохо, но и правду я ей не сказала – ведь мне было плохо
при мысли о том, что я встречусь с ней в школе.
- Мне очень-очень плохо. Я не могу перестать думать о тебе.
- Мне жаль, что это из-за меня.
- Что мне сделать, чтобы ты снова полюбила меня? – в отчаянии спросила Палома. – Бруно сказал
мне… что ты меня разлюбила… что твои чувства… прошли.
Значит, Бруно ей все рассказал, а я не хотела, чтобы Палома узнала о том, что мои чувства к ней
испарились. Выходит, мой друг влез по уши туда, куда его не звали.
- Я по-прежнему люблю тебя, но иначе.
- Нет необходимости и дальше все скрывать. Я тебе больше не нравлюсь.
- Ну что ты, нравишься.
- Это неправда. Я – уродка.
- Не говори так, Палома. Ты знаешь, что это не так. Посмотри на себя! Из нас двоих ты настоящая
красавица! Ты замечательная девчонка!
- Тогда почему ты меня разлюбила? – В каждом слове Паломы чувствовалась тоска. В тот или иной
момент было очень трудно понять, что сделать или что сказать, чтобы не ранить ее. Мне тоже было плохо. Я старалась быть сильной, казаться твердой и непоколебимой, но в душе я страдала точно так же как она. Мне на самом деле было больно видеть Палому.
- Я не знаю.
- Уверена, что знаешь.
- Честное слово, не знаю. Я действительно не знаю, что со мной случилось.
Мы обе замолчали. Я замолчала потому, что не знала, как все объяснить Паломе – у меня не было
конкретной причины перемены моих чувств.
- А мы не можем попытаться снова? Я сделаю всё, чтобы тебе было хорошо, чтобы всё снова было,
как раньше.
- Как раньше ничего не будет.
- Но если мы постараемся…
- Нет, Палома, этого не может быть.
- Может. Ты много раз повторяла мне, что в жизни всё возможно. Ведь ты же меня любила…
Почему я не могу быть с тобой, если люблю тебя, если всё за тебя отдам?.. Я не понимаю.
Говоря все это, Палома запиналась. Она была напугана. Это было заметно –  ее губы дрожали, и
она изо всех сил сжимала кулаки, а я была бессильна сделать что-нибудь, чтобы ей стало легче. Проблема была, но не было решения.
- Ты найдешь кого-нибудь еще…
- Мне не нужна другая, – прервала меня Палома, – я люблю тебя, и хочу быть с тобой. Неужели ты
не понимаешь?
- Понимаю, но…
- Я люблю тебя, Рыжулька! И мне нужно, чтобы ты меня любила! – выкрикнула она, вскочила с
кровати и подбежала ко мне. Палома с такой силой набросилась на меня, что стул сломался, и мы упали на пол. Я ударилась о пол спиной и затылком и быстро поднесла руку к голове, чтобы посмотреть, не идет ли кровь. Крови не было. Палома лежала на мне. Она не ушиблась, потому что мое тело смягчило удар.
- Мне жаль, – сказала она, так крепко обхватив меня руками, что я не могла пошевелиться.
- Ради бога, дай мне встать.
- Пообещай, что ты дашь мне шанс.
- Я не могу обещать тебе этого.
- Пообещай. Ну же! Обещай!
Я никогда не видела Палому такой. Выражение ее лица было совсем другим, а ее глаза даже
внушали страх. Я не узнавала Палому. Передо мной была не та девушка, которую я любила.
- Палома, дай мне встать. Ты делаешь мне больно, у меня болят ребра.
- Я хочу, чтобы мы были счастливой парой. Девчонками, которые любят друг друга, и все отдадут
друг за друга. Поэтому ты должна пообещать мне, что дашь еще один шанс!
- Я не могу…
Она еще крепче сжала мои руки, и мне стало больно. Это уже переходило все границы. Я еще
больше разволновалась и начинала бояться Палому, не зная, до чего она может дойти. К счастью, в дверь постучали. Это сбило Палому с толку, и я смогла освободиться. Я быстро встала и открыла дверь. На пороге стояла мама.
- У вас все хорошо? – немного взволнованно спросила она. – Я услышала шум и…
- Хорошо, просто стул сломался.
- Но вы не ушиблись?
- Да нет, не волнуйся. С нами все в порядке, мам. Я плюхнулась на него с размаху, вот стул и не
выдержал. Он же был очень старый.
Мама кивнула и смущенно посмотрела на Палому.
- Нужно купить новый, – заметила она, подбирая сломанную доску с пола. – Палома, хочешь что-
нибудь на полдник?
- Ну…
- Палома уже уходит, мама, а мне нужно делать уроки.
- Ты точно не хочешь поесть?
Палома посмотрела на меня, спрашивая совета, и я бешено завращала глазами, показывая, чтобы
она отказалась.
- Нет-нет, не беспокойтесь. Я должна идти, мне тоже нужно учиться.
- Да вы же только начали учиться! Да, тяжелый начался у вас год. Этак, вам всем батарейки
понадобятся.
- Да…
- Я провожу тебя до двери, – сказала я Паломе, стараясь делать вид, что ничего не случилось.
Я дошла с Паломой до выхода и открыла дверь. Палома вышла на лестничную площадку, и прежде
чем она успела что-либо сказать, я попрощалась с ней и закрыла дверь. Несколько секунд Палома, всхлипывая, просила у меня прощения, но я не ответила ей. Я дрожала от только что пережитого. Я пошла к себе в комнату и заперлась в ней. Несколько раз у меня звонил мобильник, но я не ответила. Все это превращалось в кошмар – в ужасный, безумный, не замедливший начаться, кошмар.

25 сентября

Мы считаем, что знаем людей, но так ли это на самом деле?
Возможно ли, чтобы за день кто-то изменился до неузнаваемости?
Судя по последним событиям, должна сказать, да, возможно. Это очень тяжело, а если этот
кто-то, вдобавок, тот, кого мы любим, то от этого еще тяжелее.
Скорее всего, это происходит оттого, что мы живем, как зашоренные, не понимая и не замечая,
что происходит вокруг нас. Говорят, что любовь слепа. А может, мы сами слепцы, а виним во всем любовь? Правильней было бы проверить зрение, чтобы постараться избежать будущих потрясений.
Дело в том, что в такие моменты я теряюсь. Я не понимаю, почему все это произошло.
Виновата ли я? Может быть, я сама спровоцировала это? Не знаю. Единственное, что я знаю – Палома не была такой. Сейчас это не та девушка, которую я любила, которая заставила меня понять, что я могла любить всей душой, невзирая на комплексы, общественные стереотипы и не имеющие никакого значения теории. Она добилась того, что я поверила в себя, перестала быть фантазеркой, витающей в далеких мечтах, и стала храброй реалисткой. Палома заложила первый камень в здание преобразивших меня чувств, и мне стало немного лучше.
Та Палома, которую я любила, и вправду исчезла, или она притворялась такой?
Когда ты думаешь о ком-то, то можешь делать это двумя способами: вспоминать все, что
было у тебя с человеком до сегодняшнего дня, или же вспоминать только последнюю встречу с ним или с ней. Что из этого более реально?
Возможно, первое, хотя обычно оказывается второе, по крайней мере, на короткий срок. К
лучшему или к худшему, мы склоняемся к последнему воспоминанию об этом человеке, и зачастую наша любовь или ненависть зависят от этой последней встречи, исключая все предыдущие кадры, из которых был смонтирован наш фильм.
И что делать с сегодняшнего дня? Как предусмотреть, что нужно делать?
Существует огромный выбор действий, но все они неполноценны. Ни одно из них не решит
проблему полностью. И в том, и в другом случае мне будет плохо, что бы я ни делала, мне никак не оправиться от того, что случилось. Если ты заснешь, то рискуешь оказаться в кошмарном сне, но и без сна не проживешь.
Выходит, что все твои действия ошибочны, но как бы то ни было, нужно терпеть. В жизненной
игре побеждает тот, кто счастлив, хотя, возможно, первая премия еще никому не вручена.

Глава 13

Эти выходные были сущим адом. Я потеряла счет звонкам Паломы и сообщениям, которые она
мне присылала со времени инцидента, произошедшего в моей комнате. В одних она просила прощения, в других – обвиняла, что я ее бросила, в остальных говорилось еще бог знает о чем, не имеющем к нам никакого отношения.
Я уже начала подумывать, что Палома и вправду помешалась. Мне было страшно представить, что
в перерывах между сообщениями она занималась членовредительством. Я надеялась, что несмотря на ее неадекватную реакцию у меня дома, она не натворит каких-нибудь глупостей. Мне никак не удавалось выбросить из головы постоянно возникающую в мозгу картину: вышедшая из себя Палома лежит на мне и крепко сжимает мои руки. И тем не менее, я любила Палому за все то хорошее, что она дала мне за несколько месяцев наших отношений, и желала ей только добра.
Но самое худшее случилось в воскресенье утром. “Непонятые” встречались в “Констанции”,
чтобы распланировать школьную неделю. Пришли все, кроме Альбы. Напряжение могло возникнуть сразу на нескольких фронтах. Валерия все еще ничего не сказала Раулю и не делала тест на беременность. Она казалась обеспокоенной и почти не разговаривала. Наш треугольник – Альба, Бруно и Эстер – вообще не разговаривали между собой. Они не ругались, а все это время просто не замечали друг друга. Это была своего рода холодная война между ними троими.
Еще одна война, менее холодная и более открытая, велась между мной и Бруно. Каждый его
взгляд напоминал мне, что он очень зол на меня за мое поведение. Не знаю, что рассказала ему Палома, но если и нужно было на кого-то злиться, так это на нее.
Когда собрание закончилось, Бруно попросил меня пойти вместе с ним, заявив, что ему нужно
поговорить со мной. Я согласилась, и мы вместе пошли домой.
- Палома мне все рассказала, – сказал он мне, когда мы отошли от остальных.
- И что же она тебе сказала.
- Правду.
- И что это за правда?
Я сомневалась, что Палома рассказала Бруно обо всем именно так, как это происходило на самом деле. Но нет, то, что поведал мне Бруно, во многом соответствовало случившемуся. Палома не обманывала его, она не скрывала важные, обвиняющие ее подробности. Это свидетельство искренности удивило меня и в то же самое время заставило понять, что моя бывшая девчонка еще сохраняла здравый смысл.
- Как видишь, не составляло труда узнать, что она вела себя не лучшим образом.
- И зная это, ты продолжаешь ее защищать?
- Да, защищаю, – уверенно ответил Бруно. – Я знаю, каково тебе, когда тебя отталкивают. Это очень больно, но я не представляю, каково тебе, когда человек, которого ты любишь, ни с того ни с сего бросает тебя.
- То же самое у тебя случилось с Альбой.
- Нет, у нас с Альбой все было по-другому, это совершенно разные истории.
- Если ты так говоришь...
Упоминание об Альбе и окончании их романа взволновало Бруно, но обе истории были схожи, а может, это только мне они казались похожими.
- Мы говорим не обо мне и Альбе, – уже спокойнее заметил Бруно, – а о тебе и самой лучшей в твоей жизни девчонке. Лучше тебе не найти.
- Как сказать, Бруно, ты же этого не знаешь.
- Знаю, еще как знаю.
- Ладно, как скажешь, но я не хочу опять говорить об одном и том же. Я уже объяснила и тебе, и Паломе, что я не влюблена в нее, и что наши отношения закончились. За-кон-чи-лись. Я не хотела этого, но я не могу управлять чувствами.
В знак несогласия мой друг осуждающе покачал головой и недовольно скривил губы. Бруно сомневался, говорить ли мне то, что он держал в секрете, но все же решил сказать.
- Как-то на днях Палома сказала мне, что не хочет жить без тебя.
- Так всегда говорят после разрыва, Бруно, но это преувеличение.
- Палома говорила серьезно.
- В ее состоянии много чего говорят...
- Она сказала мне это, когда мы общались по скайпу. Палома сидела перед камерой с ножом в руке и передо мной несколько раз очень решительно провела им по руке. Она хотела изрезать себе руку.
Услышав это из уст Бруно, я похолодела. Это было еще хлеще того, что она сделала раньше. Паломе решительно было плохо, ей надо было снова лечиться.
- Она порезалась?
- Нет, я уговорил ее не совершать ошибку, но я не знаю, не сделает ли она это снова.
- Ей срочно нужно пойти к психологу!
- Она не больна и в здравом уме, с головой у нее все в порядке. Она излечилась от своей болезни, и уже давно не занимается самоистязанием...
- Бруно, ей нужен врач. Неужели ты этого не видишь?
- Возможно, но если она такая, то только потому, что слишком тебя любит. Она уже не может без тебя. Расставание с тобой убивает ее изнутри.
- Нет ни одного разумного повода и ни одной причины для того, чтобы кто-то хотел изрезать себе руки.
- Если врач или психолог узнают, что она пыталась сделать, ее снова запрут в больнице. А она этого не вынесет. Палома ненавидит больницы, – тихо, но с большой тревогой сказал Бруно. – На самом деле она здорова, а это всё из-за тебя, и только из-за тебя. Неужели ты не понимаешь?
Вся ответственность взваливалась на мои плечи, а я не была к этому готова. С этой минуты в моей голове поселилась резкая колющая боль, отдающая прямо в лоб. Я оказалась права, думая, что Палома захочет причинять боль самой себе. Очень тяжело узнать и принять такую важную новость.
- Понимаю, но что я могу поделать?
- Палома тебя любит, и ты тоже ее любишь. Если ты вернешься к ней, она станет прежней Паломой, такой, как всегда. Той девушкой, в которую ты влюбилась, и которая, в некоторой степени, покорила и меня тоже.
- Но я не люблю ее, Бруно. Я не могу быть с человеком только из жалости.
- Это не только жалость.
- Именно жалость. Пойми, если бы я встречалась с ней, то только из жалости, а это было бы неправильно для всех.
В слово “всех” я включила также и Лауру, и, по-моему, судя по реакции и недовольному лицу, Бруно это почувствовал. Наверняка Палома рассказала ему о своих подозрениях по поводу моих отношений с новой подругой. Именно с Лаурой я разговаривала вчера вечером, хотя я ничего не рассказала ей о том, что произошло у меня дома. Я не хотела тревожить ее, а также не хотела, чтобы она давала мне советы о том, что делать с Паломой. Мы и так по уши увязли в этой истории, чтобы впутывать в нее еще и Лауру.
- Почему бы тебе не дать ей месяц или хотя бы пару недель? Если не получится, значит, не получится, но ты, по крайней мере, попытаешься. Это сделает тебе честь как подруге, как человеку и как ее девчонке. Ну или бывшей девчонке.
- Это значило бы врать Паломе, себе самой и терять время.
- Возможно, но тогда, даже если ничего не выйдет, это уже не будет неожиданностью. Я считаю, что если через несколько дней Палома поймет, что у вас ничего не сложится, она воспримет это иначе.
Я была полностью не согласна с тем, что говорил Бруно. Я думала, что сколько бы времени ни прошло – четыре дня, две недели или три месяца – Палома воспримет наш разрыв так же тяжело, как сейчас. Я не могла вернуться к ней, как бы ни было мне больно оттого, что это из-за меня Паломе так плохо, что она едва не попыталась порезать себе руки.
- Мне жаль, Бруно. Но я не стану этого делать.
- Мери, если ты этого не сделаешь, Палома...
- Не настаивай... пожалуйста. Я больше не люблю Палому как девушку, и это окончательно и бесповоротно.
Бруно остановился и оглядел меня снизу доверху. Я знала, что ничего хорошего он обо мне не думает, даже если ничего и не сказал вслух. Бруно развернулся и, не попрощавшись, пошел в другую сторону. Несколько секунд я стояла, не шелохнувшись, пока не поняла, что в эту минуту я, возможно, потеряла друга.
Когда я пришла домой, у меня жутко разболелась голова. Несколько дней я жила в постоянном напряжении. Я легла на кровать и закрыла глаза, но уснуть мне не удалось. В полдень я немного поела, но и после этого сон не пришел ко мне. С каждой минутой мне становилось все хуже, и я подумала, что всё еще больше запуталось и усложнилось. Пропасть оказалась глубже, а падение еще более адским. Насколько? Там видно будет...
Поскольку заснуть я не могла, то села перед компьютером на новый стул, купленный мамой. По правде говоря, он был гораздо удобнее сломанного. Я вошла на свои странички в интернете и просмотрела последние сообщения. Ничего важного, кроме послания Лауры в твиттере. Я задумалась над присланным ею изречением: “Может, то, что мы делаем, не всегда приносит счастье, но если ничего не делать, то счастья не будет”.
Я стала искать в гугле, чьи это были слова, и тут же нашла ответ: Альбер Камю. Я перечитала их несколько раз и нашла их связь со мной. В последнее время я делала много вещей, которые не принесли мне счастья, хотя все они имели за собой определенную и вполне осознанную причину. Возможно, в данных обстоятельствах счастье проходило мимо меня, и тем не менее, сидя на новом стуле, мне приходилось снова и снова задавать себе вопрос: “была ли я действительно счастлива в эту минуту?” Я знала ответ, и мне не нужен был гугл, чтобы найти его.

Глава 14

Как снова стать счастливой?
Этого я не знала. На самом деле я не была уверена, что когда-нибудь снова стану по-настоящему
счастливой. Я переживала самые лучшие свои годы, но вечно тонула в каких-то терзаниях, не позволяющих насладиться жизнью сполна. На данный момент все представлялось мне не очень красочным – мой лучший друг был зол на меня, и я порвала с единственной девчонкой, которая меня любила. Словом, безотрадно и неутешительно. К тому же, я не могла перестать думать о Валерии и ее возможной беременности, которая коснулась бы всего нашего окружения. Поди угадай, насколько коснется, и каким образом!
Пусть это и представлялось безумием, но единственное, что подбадривало меня в этот момент…
Лаура и характерный для нее образ жизни.
Я включила музыку и лежала на кровати, вспоминая мгновения, когда Лаура называла меня
“красивенькие глазки”. Дважды в этих случаях мы целовались. Один раз открыто, а второй, по совести сказать, нелегально. Судя по тому, что Лаура сказала мне в школе, я ей нравилась. Непонятно, как я могла понравиться такой девушке, но это случилось. То, что поначалу представлялось всего лишь игрой, стало потрясающей историей.
- Можно? – Я посмотрела в сторону двери и увидела такое родное мне лицо. В последние месяцы я
сильно скучала по сестре.
- Гадеа! – радостно вскрикнула я. – Когда ты приехала?
- Только что.
Я была так погружена в свои мысли, что даже не слышала, как открылась дверь нашей квартиры.
Все лето сестра провела в Англии, работая о-пер, чтобы заработать деньжат и улучшить свой английский, и я не видела ее с конца июня. [прим: о-пер – молодые люди, уезжающие в другую страну на определенное время; живут в семьях на правах гостей, взамен выполняя какую-либо домашнюю работу, чаще всего помогают ухаживать за детьми]
Мы крепко обнялись и сели на кровать.
- Почему ты не сказала мне раньше, что приезжаешь сегодня?
- Это был сюрприз. Ну что, удивлена?
- Да! Очень! Я думала, ты приедешь на следующей неделе.
- В конце концов, я решила улететь на два дня раньше, чтобы не пропускать еще больше занятий.
Сестра рассказывала мне о своем богатом манчестерском опыте. В этом городе она жила в одной
семье и ухаживала за их тремя детьми. Три невероятных месяца, в которые она даже…
- Ты влюбилась?
- Да!
- И как зовут этого счастливца?
- Пол.
- А он красивый?
- Сама посмотри, – ответила сестра, широко улыбаясь. – Пол, теперь ты можешь войти!
В дверях возник светловолосый веснушчатый парень с небесно-голубыми глазами. Таких глаз, как
у него, я в жизни не видела. И да, он был очень красивый. Пол подошел ко мне и обнял.
- Приятно познакомиться, Мери – сказал он на безупречном манчестерском английском и
посмотрел на сестру.
- Брось, не будь врединой! Говори по-испански, – попросила Гадеа, пихнув его локтем. – Пол
преподает испанский язык в манчестерском универе. На кастильском он говорит лучше нас с тобой вместе взятых.
- Не преувеличивай, мне еще многому нужно учиться, так что этот год я буду жить в Испании,
чтобы совершенствоваться в языке.
Они рассказали, что Пол преподавал испанский у Мэдди, старшей дочери семейства, в котором
остановилась моя сестра. Они жили в Манчестере. Как-то раз Пол зашел за Мэдди в универ и встретился там с Гадеа. Они поболтали, потом встретились еще несколько раз и влюбились в друг друга.
- В этом году Пол будет давать уроки английского в одной из мадридских частных школ –
сообщила сестра, беря парня за руку.
- Не знаю, удастся ли мне научить ребят хоть чему-нибудь.
- Не скромничай. Мэдди говорила, что ты самый лучший учитель, который был у нее. И самый
красивый.
- Да ладно.
- Она тоже была влюблена в тебя, – сказала Гадеа то ли в шутку, то ли всерьез.
- Это неправда.
- Ты знаешь, что правда. Она возненавидела меня с того дня, когда увидела, что мы с тобой
целуемся.
- Мэдди всего четырнадцать. В ее возрасте это нормально. Гормоны, знаешь ли…
- Смотри, не влюбляй в себя испанских девчонок, слышишь? Или… тебе не вернуться в
Манчестер целым и невредимым.
- Нет проблем, малышка.
Пол и Гадеа поцеловались. Они были красивой, замечательной парой, а самое главное, что сестра
казалась счастливой. Это было очень важно для нее после всего плохого, что она пережила, когда ее бывший обманывал ее с другой. Для Гадеа те месяцы были нелегкими, по крайней мере, в отношении любви.
- Ладно, милый. Почему бы тебе не поговорить немного с мамой? Так вы чуть лучше узнаете друг
друга. Только не говори ничего по-английски, она понятия не имеет… Мы должны ввести ее в курс дела.
- “Ввести в курс дела”. Заметано, – Пол улыбнулся и поцеловал Гадеа в губы, а затем вышел из
комнаты.
Когда мы остались одни, сестра серьезно посмотрела на меня.
- Ну, а здесь как дела? Нормально? – спросила она, придвигаясь ко мне.
- Да так себе, вроде ничего, – ответила я, не вдаваясь в подробности последних катастрофических
событий.
- Пол не знает, что ты… ну ты понимаешь… я не хотела говорить ему, что ты лесбиянка, пока ты
сама не разрешишь.
- Не парься, можешь ему сказать.
- Если хочешь, мы могли бы встретиться как-нибудь вчетвером и пойти поужинать или выпить
чего-нибудь.
Я должна была рассказать Гадеа обо всем; мне не хотелось врать сестре. Я могла ей доверять, а
потому не стала ходить вокруг да около.
- Я бросила Палому
- Что? Серьезно?
- Куда серьезней.
Я обстоятельно рассказала сестре о том, что произошло между нами, включая последний эпизод в
моей комнате и позицию Бруно по этому вопросу. Рассказала я и о появлении Лауры, и о наших с ней двух поцелуях. Сестра слушала меня очень внимательно, и за десять минут не произнесла ни слова.
- Ох, Мери, мне так жаль, – выдохнула она, когда я закончила излагать ей свое теперешнее
положение, и крепко-крепко обняла меня.
- Сама не знаю, как я дошла до такого, и почему это со мной происходит.
- Потому что не все выходит так, как планирует человек. Чувства меняются.
- Но я чувствую себя виноватой.
- Это нормально, ведь Палома значила для тебя очень многое. С ней ты шагнула вперед. Она была
важна тебе, потому тебе и плохо.
- Да уж.
- Ты должна дать время – себе и им тоже, в смысле, Бруно и Паломе. Со временем все уладится.
- А если не уладится? Если все будет тянуться точно так же неделями?
- Тогда тебе нужно будет поговорить с ними, если ты хочешь, чтобы они были в твоей жизни.
- Что ты, конечно же, хочу.
- Значит, терпение, сестренка. Терпение и вера, что все вернется на круги своя, – заметила Гадеа,
ища способ выдавить из меня улыбку. – А кстати, эта самая Лаура действительно так нравится тебе?
Я засомневалась в своем ответе. Гадеа заставила меня призадуматься – на самом ли деле девушка
нравилась мне так, как могло показаться? Возможно, это был всего лишь оазис среди бесконечных песков.
- Она мне нравится – ответила я, наконец. – Не знаю, она очень красивая, смешная, неугомонная
болтушка… Иногда она доводит меня до белого каления… Но она всегда удивляет меня.
- Она очень открытая и искренняя, если так сильно нравится тебе.
Я покраснела, а потом призналась в этом, кивнув головой в знак согласия.
- Не знаю, будет ли что-нибудь, и можно ли, ведь еще совсем недавно, я была с Паломой. Начать
встречаться с другой девушкой было бы все равно, что не уважать Палому.
- Я не считаю неуважением к Паломе, если ты начнешь встречаться с Лаурой, но и влезать в это
дело не собираюсь. Все зависит от того, что считаешь ты, и что тебе хочется.
- Если Палома узнает, что я встречаюсь с Лаурой…
- Ей придется научиться с этим жить.
- Знаю, но все так быстро.
Гадеа пожала плечами. Мне казалось очень странным начать отношения не с Паломой, а с кем-то
еще. Несколько дней тому назад у меня не было даже уверенности в своих чувствах к другой девушке. А теперь, выходит, я была готова встречаться с ней? Эта мысль казалась мне не самой лучшей. Лаура мне нравилась, и мне было хорошо с ней, но еще не пришло время шагнуть вперед в поисках чего-то большего. А может быть, уже пора?
- Только тебе решать, готова ты встречаться с Лаурой или нет.

Глава 15

Пол оказался просто очаровашкой. Его испанский, как и говорила сестра, был таким же правильным, как и наш с ней. За обедом я смогла узнать его немного лучше. Совсем недавно ему исполнилось двадцать семь лет, и отнюдь не всегда жизнь улыбалась ему, как сейчас. Будучи мальчишкой, он остался без отца, впал в депрессию и долго болел, но благодаря силе воли и смелости, сумел справиться с болезнью. Гадеа весело смеялась, слушая, что говорит ее парень.
- Пойдешь вечером вместе с нами в кино? – спросил меня Пол ближе к концу обеда.
- Да, Мери. Пойдем с нами!
- Мы хотим пойти на комедию.
- Но на испанскую, – решительно заявила Гадеа. – Посмотрим, поймет ли Пол здешний юмор.
- Не думаю, чтобы испанский юмор очень сильно отличался от английского. И тот, и другой вызывают смех. Разве не так?
Это объяснение позабавило меня. Хорошо, что сестра со своим очаровашкой-блондином были дома, они являлись бальзамом для моей души и помогали мне успокоиться, поскольку мне не приходилось думать о Паломе или Бруно.
- Я не хочу вам мешать.
- Что значит – мешать?! – возмутился Пол, строя зверские рожи и маша руками. – Нам хочется, чтобы ты пошла с нами!
- Правда?
- Ну конечно, Мери. Ты нам не помешаешь, – подтвердила Гадеа.
Они меня убедили. Я встречусь с ними около семи. Сначала им нужно пойти посмотреть квартиры для Пола. Несколько дней он поживет у нас, пока не найдет себе жилье, а как только у него будет квартира, родственники пришлют ему из Манчестера кое-какие вещи. Это мама настояла на том, что в нашем доме всем хватит места, и ему нечего мотаться по гостиницам.
После обеда я попрощалась с ребятами, вернулась в свою в комнату и постаралась немного поспать. Я спала до тех пор, пока меня не разбудил телефонный звонок. Звонила Валерия.
- Привет, Вал, – ответила я спросонья и потерла глаза рукой.
- Ты спала?
- Вроде того.
- Ой, Мери, прости. Понимаешь, дело в том... – Вал замолчала. В этот момент до меня дошло, и я разом пришла в себя. Просто невероятно, сколько вещей может прийти в голову человека меньше чем за секунду.
- Ты что, уже сделала тест на беременность?
- Пока нет, – тихо ответила Вал, – потому и звоню. Ты можешь сходить со мной в аптеку, чтобы купить его?
- Не знаю, есть ли где-нибудь поблизости открытая аптека, ведь сегодня воскресенье.
- Я посмотрела по интернету дежурные аптеки, которые работают сегодня вечером.
Валерия пояснила, что ей не хочется идти в близлежащую аптеку, где ее могли бы узнать, и она предпочла бы аптеку в каком-нибудь другом районе Мадрида, где ее никто не знает.
- Куда? На Гойу? – вскинулась я.
- Ну пожалуйста, Мери.
- А мы не можем пойти в какую-нибудь аптеку поближе? На Аточу, к примеру, или на улицу Майор?
- Нет! Представь, что аптекарша меня узнает, или кто-нибудь из посетителей кафе.
- Около семи я встречаюсь с сестрой. Мы идем в кино.
- Да у тебя времени вагон, – умоляющим голосом канючила она. – Обещаю, что к семи ты будешь дома.
Мне не оставалось ничего другого, как уступить. Я сама пообещала Вал, что буду с ней, когда придет решающий момент, и вот этот момент наступил. Я зашла за ней в “Констанцию”, и мы вместе пошли к метро “Оперный театр” и оттуда поехали на “Гойу”. Валерия жутко нервничала.
- Успокойся, – сказала я ей, видя, что она дрожит.
- Не могу. Что мне делать, если я залетела?
- Ну...
- Тогда я, вероятно, не смогу ходить в школу. Фактически, я даже не знаю, смогу ли прийти на экзамены или нет, – Вал говорила сама с собой, не давая мне ответить. – Моя жизнь полностью изменится, потому что иметь то, что будет у меня, это... ясно, как божий день. Яснее некуда.
Вал тараторила, как заведенная. Умолкнув на секунду, она тут же принималась говорить снова, сбивчиво и бессвязно.
- Успокойся, Вал, прошу тебя. Ты и меня заставляешь психовать.
- Мне жаль, но... но может получиться так, что меньше чем через девять месяцев я стану матерью. Ой, мамочки! Ты понимаешь, что это такое? Мать малыша! А мне еще восемнадцати даже нет!
Что говорить, это была веская причина для беспокойства. Я понимала подругу. Если беременность подтвердится, Вал предстоит пережить самые важные в жизни месяцы. Случись такое – и жизнь Вал в корне поменяется, разделившись на “до” и “после”, а ее волнения приобретут иной оттенок и силу. И все же следовало попытаться ее успокоить.
- Да не беги ты впереди паровоза, Вал, не торопи события. Может, у тебя просто задержка.
- Знаешь, сколько раз за последние дни я говорила это?
- Думаю, много.
- Миллионы раз! Я шла к кровати, ложилась и дюжины раз твердила: “Не волнуйся, Вал, у тебя всего лишь простая задержка”.
- Такое случалось у многих девчонок.
- Да знаю я, знаю, – нервно повторяла она. – Но потом я сказала себе: “А вдруг это не просто задержка?” Ой, ради бога, Мери! Я ведь даже имена придумала! – Вал прокричала мне эти слова в лицо и так крепко сжала мою руку, что я закричала вместе с ней. Мне было больно. Хорошо еще, что мы вошли в метро, и там Вал немного успокоилась. По крайней мере, она уже не кричала и не говорила так быстро.
- Ты понимаешь, что через несколько месяцев люди станут уступать мне место, чтобы я не стояла на ногах. Именно это происходит с беременными, так ведь? – прошептала она.
Я хлопнула себя ладонью по лбу и тряхнула головой. Я была на грани сумасшествия. Домыслы и предположения Валерии по поводу ее возможной беременности и того, что произойдет, окажись так на самом деле, лились нескончаемым потоком до конца пути. Приехав на станцию “Гойа”, мы вышли из метро на улицу. Солнце светило еще довольно ярко и было жарко. Аптека находилась неподалеку, в доме № 69 по улице Гойа, и мы направились к ней.
- Я трясусь, как желе, – простонала Вал и, пройдя несколько метров, остановилась.
- Идем, Вал. Будь сильной. Чему быть, того не миновать.
- А, может, ты спросишь тест, а?
- Я?
- Мне кажется, я потеряю сознание, если произнесу это.
Я поверила Вал – она была красной, как помидор, и на лбу у нее блестели капли пота. А вдруг она и вправду грохнется в обморок, разговаривая с фармацевтом? По сути дела, меня здесь тоже не знали.
- Ладно, спрошу.
Вал рассыпалась в благодарностях, обняла меня, и мы пошли к аптеке. Войдя внутрь, мы увидели, что были тут не единственными покупателями. Так что нам пришлось прилично подождать. Ожидание длилось целую вечность. Валерия вцепилась мне в руку и сжимала ее с немереной силой.
- Прости, тебе не больно?
- Немного. Если будешь и дальше сжимать мою руку с такой силой, то поставишь мне огромный синячище.
Вал отпустила мою руку и извинилась за свои неосознанные действия. Перед нами остались только две женщины. В эту минуту у меня зазвонил телефон. Звонила Лаура. Я отошла в сторонку от очереди и ответила под заинтересованным взглядом сводной сестрички.
- Да?
- Привет, красивенькие глазки!
- Привет, Лаура. Как дела?
- Почему ты говоришь шепотом?
- Видишь ли... я немного занята.
- Только не говори мне, что ты снова с Паломой.
- Нет! – вскрикнула я так громко, что все в аптеке, включая Валерию, посмотрели на меня. – Нет, я не с ней.
- Тогда, что за таинственность? Чем ты занимаешься? Ты знаешь, я не люблю вранья.
Я вздохнула, раскаиваясь, что ответила на звонок. Сейчас был не самый подходящий момент для разговора с ней.
- Сестра вернулась из Манчестера, и я хожу с ней по магазинам. Мне нужно было отойти от всего, выйти из дома и немного прийти в себя.
- Как здорово! Я хочу познакомиться с ней.
- Конечно, как-нибудь на днях я вас познакомлю, – ответила я, не очень задумываясь над тем, что говорила. В очереди перед нами оставался всего один человек, и Валерия уже вовсю подгоняла меня, чтобы я повесила трубку.
- Ты рассказала ей о нас?
- О нас?
- Ну да, о том, что у тебя есть замечательная, стильная девчонка, с которой ты целовалась два раза, и хочешь целоваться еще и еще.
- Лаура, я перезвоню тебе попозже, ладно?
- О, это означает, что ты не говорила обо мне с Гадеа.
- Мне жаль, но приходиться отключиться. После поговорим.
- Ладно, позвони, когда сможешь, и поцелуй от меня сестру.
- Обязательно. Пока.
Думаю, она разозлилась оттого, что я так жестко прервала разговор и не дала ей возможности подольше подурачиться со мной. Но я была нужна Валерии, потому что подошла наша очередь.
Слава богу, фармацевтом оказалась женщина – это придало мне уверенности. Ей было где-то около сорока, а лицо казалось приветливым.
- Добрый вечер? Что вы хотите?
- В общем, мы... мы хотим... я хочу... тест... на беременность, – удалось проблеять мне с большим трудом после того, как Валерия пребольно ущипнула меня за ляжку. Женщина с серьезным видом воззрилась на нас, но тут же вежливо ответила все тем же любезным тоном:
- Подождите минутку, – и ретировалась в заднюю часть аптеки.
Сердце у Валерии так и норовило выскочить из груди.
- А вдруг она меня узнала и пошла звонить маме?
- Ну что ты мелешь?!
- К нам в кафе каждый день ходит куча народу. Не ровен час, она приходила к нам как-нибудь утром позавтракать, и знает, кто я такая. Кажется, так и было.
- Не городи чушь и успокойся, ведь ничего не случилось!
- Конечно, ничего. Это же не у тебя в животе растет ребенок.
- И не у тебя, пока что, – напомнила я ей, понизив голос, потому что в аптеку вошел кто-то еще. – Подожди делать выводы, пока не убедишься.
Валерия замолчала, хоть и оставалась в напряжении. Напряжение только усилилось, когда вернулась аптекарша. Она разложила на прилавке кучу разных коробочек и выдала самую широченную из своих улыбок.
- Вот что есть у нас в ассортименте.
Фармацевт принялась объяснять нам принцип действия каждого из тестов, и в какую цену он нам обойдется. Когда она покончила со своей выставкой, мы с Вал переглянулись. Я выбрала тест “Предиктор”, полагая, что правильно поняла знак, поданный Валерией. Я заплатила за тест шестнадцать евро, и мы вышли из аптеки, не забыв поблагодарить милую аптекаршу и попрощаться с ней.
- О, боже! Он у нас в руках.
- Да, теперь осталось только...
- Замолчи, ради бога! Я думаю, что он мне выдаст!
Я передала пакетик с тестом Валерии, и мы вернулись на станцию “Гойа”. Я посмотрела на часы мобильника, и увидела, что сестра и Пол придут за мной меньше чем через полчаса.
- У меня нет времени пойти к тебе домой, Вал.
- Как нет? Ты оставишь меня одну? Сейчас?
- У меня встреча с Гадеа.
- Но я не могу делать это одна.
- Позвони Раулю и расскажи ему. Так вы будете вдвоем.
- С ума сошла? Я не скажу ему, пока точно не узнаю!
Мне не хотелось оставлять подругу одну в такой момент. Она точно не решится сделать это, если рядом с ней не будет кто-то. Но если я откажусь пойти в кино, мне придется врать сестре и Полу или рассказать им, что случилось. Я была сыта по горло враньем, но и рассказывать о возможной беременности сводной сестры тоже не собиралась, так что...
- Ты можешь подождать со своим тестом до вечера?

Глава 16

Когда я пришла домой, Гадеа и Пол уже ждали меня там. Не вдаваясь в объяснения причин, я сказала, что встречалась с Валерией, и немного задержалась, не рассчитав время.
- Не волнуйся, фильм начинается в восемь, а билеты уже куплены, – сказала Гадеа, вручая каждому из нас по билету.
Мы попрощались с мамой, и втроем пошли в кинотеатр на Кальяо. Пришли мы туда довольно рано и решили зайти в Старбакс. Каждый из нас заказал себе фраппучино по своему вкусу. Я предпочла клубничный. Мы сели за один из столиков снаружи в ожидании восьми часов.
- Вам повезло с квартирой? – спросила я, наслаждаясь налетевшим легким ветерком.
- Не очень. Мы посмотрели три квартиры, – заметила Гадеа, – но ни одна из них нам не понравилась.
- Надо же, вот незадача.
- Они были или слишком маленькие, или без мебели, или очень дорогие.
- Основная проблема в цене, – добавил Пол. – Преподавая в школе, я буду зарабатывать меньше денег, чем в институте. Хоть у меня отложено немного про запас, но я не знаю, смогу ли продержаться целый год.
- Мы тут подумываем... пожить этот год вместе.
Жить вместе! Ничего себе, это было смелым решением. Меня удивило, что сестра планировала нечто подобное.
- Ты уже поговорила с родителями на эту тему?
- Нет, это пришло нам в голову только сегодня вечером. Не знаю, возможно, на двоих нам удастся подобрать квартирку получше, а расходы делить пополам. Я даже могла бы подыскать себе работу, чтобы платить свою часть.
- Мне хотелось бы, чтобы ты была моей соседкой по квартире.
- Мне тоже очень хотелось бы.
Они обменялись жаркими взглядами и столь же пылко поцеловались. Я была рада видеть сестру такой счастливой с этим милым, светловолосым красавцем. Впрочем, я не была уверена, что родителям понравится, чтобы Гадеа жила с практически незнакомым парнем. Фактически, отец еще даже не знал о существовании Пола.
В самый разгар их поцелуя, когда я попивала клубничный фраппучино, зазвонил мой телефон. Это снова звонила Лаура. Я встала и, отойдя в сторонку, ответила:
- Да?
- Эй, красивенькие глазки, ты уже дома?
- Н-нет... сейчас я иду в кино с сестрой и ее парнем.
- В кино?
- Да, на Кальяо. Они предложили пойти с ними.
- Могу я пойти вместе с вами?
- Нет! – нервно воскликнула я. – Кино начнется через десять минут.
- Я успею, если доеду на такси. Что скажешь?
Я поднесла руку к лицу и потерла глаза. Иногда Лауре удавалось выбить меня из колеи, но в этот раз ей меня не убедить.
- Я же сказала – нет.
- Почему? Это же будет чудесно.
- Нет, Лаура. Я позвоню тебе, когда выйду из кино.
- Ты и раньше так сказала, а звонить пришлось мне.
- Прости, так получилось, – извинилась я. Лаура была права. Я должна была позвонить ей. – Мы не виделись много месяцев, и сестра хочет побыть со мной. У меня вылетело из головы... мне жаль.
- Ладно, я поняла, – весело сказала она своим мелодичным голосом.
- Поняла? – я не была приучена к тому, что Лаура сразу меня понимала.
- Конечно, нет проблем. Значит, ты сразу позвонишь мне, когда выйдешь из кино?
- Да, это будет первое, что я сделаю по окончании фильма.
- Отлично. Тогда я буду очень ждать, когда снова услышу твой чудесный голосок.
Это меня порадовало, и я улыбнулась. Ей нравились не только мои глаза, но и голос казался ей красивым. Это было похоже на игру, в которой я продолжала набирать очки.
- Лаура, меня ждут.
- Хорошо, наслаждайся фильмом и позвони, когда он закончится.
- Позвоню. До встречи.
- Само собой. А что вы будете смотреть?
- “Большая испанская семья”.
- Классно! Пока, красивые глазки!
Когда Лаура отключилась, я постояла минутку, глядя на мобильник. Почему я сказала ей, чтобы она не приходила? Мы бы просто посмотрели фильм, и больше ничего. Меня так и подмывало  перезвонить ей и сказать, чтобы она пришла, но я не позвонила. Она могла воспринять это как свидание, а для этого было слишком рано. Еще совсем недавно я была с Паломой. Я убрала телефон и вернулась за столик Старбакса. За столом был только Пол.
- Твоя сестра пошла в туалет.
- Ладно.
- Какой-то дружок? – поинтересовался Пол, хитро улыбаясь.
- Какой дружок?
- Телефонный. Ты казалась очень нежной с ним.
- А-а, нет, это была подружка.
- Я думал, это твой парень!
Было ясно, что сестра еще не сказала ему о моей ориентации. Я тоже не собиралась говорить о том, что мне нравятся девушки, именно сейчас. Я не видела для этого подходящего момента, да и вообще предпочла бы, чтобы об этом Полу рассказала Гадеа, или, по крайней мере, присутствовала при разговоре на эту тему. Мы еще поболтали какое-то время. Пол был очень милым и необычайно юморным парнем, он веселил меня своей болтовней, но не все то золото, что блестит.
Сестра почему-то сильно задерживалась, и мне впору было идти ее искать, но тут я получила сообщение:
В туалет ужасная очередь, потому что дамский сломан. Почему бы вам не пойти в кино и купить поп-корн и колу?
Я прочитала полученное от сестры сообщение Полу, и он согласился. Я послала Гадеа наш ответ, и мы вдвоем вошли в кинотеатр. Очередь за поп-корном была небольшой, и скоро мы купили три маленьких ведерка с поп-корном и три стакана прохладительного.
- Нам во второй зал? – спросил Пол, держа свои стаканчики и стаканчики моей сестры.
- Ага, во второй.
Мы вошли в зал и сели на места в одиннадцатом ряду слева. Свет все еще горел.
- Посмотрим, что за фильм, – произнес Пол, запуская руку в свой стакан с поп-корном. – Я уже давно не ходил в кино.
- Я хожу изредка с друзьями.
- Надеюсь, что я все пойму.
- Конечно, твой испанский безупречен.
- Мне нужно его улучшить, – признался Пол, жуя горсть поп-корна, только что положенного в рот.
- Сестра поможет тебе в том, что будет нужно.
- Твоя сестра – замечательный человек, и я так ее люблю.
Было заметно, что он искренне, от чистого сердца, говорит правду. Действительно создавалось впечатление, что Пол влюблен в Гадеа.
- Я рада, что сестра нашла человека, который так ее любит. Она этого заслуживает.
- Я постараюсь сделать ее очень счастливой. Надеюсь, твои родители не очень рассердятся, когда мы скажем, что будем жить вместе.
- Сначала вам нужно найти квартиру.
Пол улыбнулся, глотнул колы и приблизил свое лицо к моему.
- Сказать тебе один секрет? – заговорщически шепнул он мне на ухо. – Только никому не говори.
- Я ничего не скажу.
Новый секрет на хранение. Я становлюсь специалистом по неразглашению секретов, рассказанных мне людьми. Я была крайне заинтригована тем, что скрывал этот манчестерский блондин.
- У нас уже есть квартира.
- Что?.. Как это так?
- Мы уже давно решили жить вместе, но не могли приехать и сразу же уйти. Лучше, чтобы сначала твои родители познакомились со мной.
Я молча открыла рот, не в силах что-нибудь сказать. Гадеа и Пол все спланировали заранее, до прилета в Мадрид, а по приезде начали реализовывать свой план.
- Значит, сегодня вы не ходили смотреть квартиры?
- Смотрели... одну, в которой остановимся. Прежде чем смотреть ее, мы поговорили с хозяйкой. Квартиру нашла в интернете твоя сестра, и она понравилась нам обоим. Нам оставалось только посмотреть ее и дать свое согласие. Только до пятницы мы не сможем туда въехать, так что нам еще пару дней придется делать вид, что мы ищем жилье.
Ну и безумие, хотя, если поразмыслить хорошенько, этот план был не так уж плох. Таким образом они выигрывали время, чтобы мои родители чуть больше узнали Пола и не так сильно испугались, когда ребята сообщат им, что будут жить вместе.
- Почему вы мне раньше не сказали?
- Гадеа не хочет никому говорить.
- Тогда, почему ты мне это говоришь?
- Ты – классная девчонка, и я тебе верю, только ничего не говори сестре. Ладно? – попросил Пол, подмигнув мне. – Мы должны заплатить вперед полторы тысячи евро.
- Вы уже заплатили?
- Да за два месяца.
- Мне хочется посмотреть квартиру.
Тут дверь кинотеатра открылась, но это была не Гадеа. В зал, держась за руки, вошли два парня. Пол провожал их взглядом, пока они не сели перед нами и не поцеловались в губы.
- Поверить не могу, – прошептал он мне на ухо.
- А что случилось?
- Такой огромный зал, а эти гомики уселись перед нами. Я их не выношу. Какая мерзость. – От этих слов, сказанных в адрес ребят, я похолодела. – Не пойми меня превратно, я не гомофоб, и ничего не имею против них, но я не понимаю, как парень может спать с другим парнем. Это вне моего понимания, это противоестественно.
Противоестественно? Невольно, сам того не желая, Пол сказал, что я ненормальная. Что мои чувства и моя сущность противоестественны. Его мнение о гомосексуалистах вызывало у меня отвращение, и эти его высказывания были гомофобскими.
- Ты не против, если мы пересядем? Мне здесь неловко.
Я чуть было не ввязалась с ним в спор. Я собиралась объяснить ему, что я такая же, как они, что мне нравятся девушки, и что в этом нет ничего противоестественного. Что я была обычным, нормальным человеком, а он тупорылый гомофоб. И все же я этого не сделала. Я молча встала, когда поднялся он, и пошла вслед за ним в другой конец зала на три ряда вперед. Оттуда мы не могли видеть парочку геев.
Чуть погодя, вошла Гадеа. Едва сев, она тут же поцеловала Пола. Я сидела неподвижно, потому что была удивлена словами Пола о гомосексуалистах, и мне было больно от этих слов, но я была уверена, что сестра не в курсе подобных мыслей своего парня.
- Как дела, ребята? Хорошо еще, что я успела! Вы не представляете, какая очередь в туалет.
С большим трудом я улыбнулась. В зале погас свет, и начался фильм. Я же могла думать только о том, что сказал Пол. Считал ли он и лесбиянок такими же? Вероятно, да. Таково было его неизменное мнение, и это означало большую проблему. Со дня на день Гадеа будет жить с парнем, который презирает гомосексуалистов, таких, как я. Но этот парень был влюблен в сестру и делал ее счастливой. Решительно, это была новая большая проблема.

Глава 17

Если целью этого фильма было рассмешить зрителей, то в отношении меня замысел не удался. Должно быть, я была единственной несмеяной в зале, но я не могла обвинить в этом ни режиссера, ни актеров. После разговора с Полом и того, что я услышала от него по поводу гомосексуалистов, меньше всего на свете мне хотелось смеяться, сидя рядом с ним.
- Ну и смехотища! Мне очень понравилось, – сказала сестра, когда мы были уже на улице. – Ну как, ты понял все шутки?
- Понятное дело! – убежденно ответил парень. – Вернее, почти все.
- Бедняжка! Не переживай, через пару месяцев ты полностью поймешь испанский юмор. – Они поцеловались, и Гадеа прижалась к Полу, крепко обняв его за талию. Так они и шли, тесно прижавшись друг к другу. Меня разозлил этот их поцелуй. Впрочем, все последующие тоже меня бесили. Мое представление об этом парне полностью изменилось. Мне он уже не нравился и не казался милым. Теперь я даже не находила его красивым. Меня очень беспокоило, что он был парнем моей сестры, но я не могла ничего ей сказать, по крайней мере, сейчас. Я не знала, что мне делать.
- Мери, а тебе понравился фильм? – спросил меня Пол.
- Ну, в общем... неплохой.
- Но я заметил, что ты почти не смеялась, – не отставал он.
- Меня не прельщают подобные фильмы.
- В следующий раз пойдем смотреть фильм про убийства.
Мне было предельно ясно, что следующего раза вместе с этим идиотом не будет. Так или иначе, я не могла смириться с образом его мыслей, но сестра была влюблена в него. Нужно ли мне предупредить ее, или пусть сама узнает? Я долго ломала голову над этим вопросом, когда мы возвращались из кино, и так задумалась, что напрочь забыла позвонить Лауре. Впрочем, она быстро напомнила о себе. Когда зазвонил мой мобильник, и я увидела на засветившемся экране номер ее телефона, то тут же вспомнила о своем обещании – я же должна была позвонить ей, как только закончится фильм.
- Мне жаль, – это было первое, что я сказала, ответив на звонок, – очень жаль.
Я сделала несколько шагов назад, чтобы отойти от сестры и Пола и спокойно поговорить с Лаурой.
- За тобой должок, красивенькие глазки, за тобой должок, – сердито сказала она. – Я ждала звонка сто одну минуту.
- Сто одну минуту?
- Да, именно столько времени длится фильм. Во всяком случае, так сказано в описании. Я даже таймер включила, а потом дала тебе еще несколько лишних минут на случай, если вы смотрели титры, или задержали начало фильма.
Я не знаю, говорила ли она о таймере всерьез, или шутила, но считала, что она была способна не только на это, но и на большее. Но дело-то, собственно, в том, что я опять забыла позвонить ей, и я была ее должником.
- Я расплачусь с тобой.
- Да? И как же?
- Ну... пока не знаю. Дай мне подумать сегодня ночью.
- Уж не попросишь ли ты меня загадать желание?
- Ты не такая, как я, – с улыбкой заметила я. – Если я предложу тебе загадать желание, то ты точно попросишь что-нибудь непристойное.
Лаура расхохоталась так громко, что мне даже пришлось отодвинуть телефон от уха.
- Ты права. Моя просьба была бы абсолютно непристойной.
- Я же тебя знаю.
- А ты знаешь, что при желании можешь узнать меня еще лучше? Гораздо лучше.
Я сглотнула. Мне было тяжело дышать. Лаура беззастенчиво заигрывала со мной! Со мной! Я была в таком смятении, что не знала, что ответить. Кроме того, Гадеа с Полом замедлили шаг и пошли гораздо тише, явно поджидая меня.
- Лаура, мне бы очень хотелось поболтать с тобой еще...
- Но тебе нужно идти с сестрой и ее парнем.
- Именно.
- Вы пойдете ужинать?
- Не знаю.
Мне не хотелось ужинать с ними, не хотелось быть рядом с Полом. Единственное, что мне хотелось, это прийти домой, закрыться в своей комнате и отдохнуть. Лечь на кровать и забыть последние часы.
- Хорошо, я больше не стану наседать на тебя, – устало вздохнула Лаура. – Я хотела пригласить тебя на ужин, но, думаю, ты не захочешь. В общем, на сегодня ты от меня отделалась. Увидимся завтра в школе. Ты ведь придешь, правда?
- Да, я не могу больше прогуливать.
- Значит, увижу тебя завтра на уроках.
- Очень хорошо, Лаура. Увидимся завтра в... – Лаура упомянула школу и уроки, и я немедленно вспомнила, что... Я встречаюсь с Валерией, чтобы она сделала тест на беременность!
На часах было больше десяти вечера, и мне меньше всего хотелось тащиться домой к сводной сестре, чтобы посмотреть, что покажет тест, но у меня не было другого выхода.
- Эй, с тобой все в порядке, красивенькие глазки?
- Да-да, в порядке. Я только вспомнила, что должна сделать кое-что, прежде чем лечь спать.
- Ты такая ответственная, вечно думаешь об уроках.
- От этого не убежишь, – заметила я. – Завтра увидимся. Спокойной ночи, Лаура, отдыхай.
- И пусть мне приснится что-нибудь славное. До завтра.
- До завтра.
Я дала отбой и быстро побежала к сестре и Полу. Ну и безумный же выдался денек! С ума сойти, да и только! И день еще не закончился, не хватало заключительной серии.
- Все нормально, Мери? – спросила Гадеа, увидев, что я взвинчена и тороплюсь.
- Да, только я должна зайти к Валерии, забрать кое-что.
- В это время?
- Да, уроки на завтра, – соврала я.
- Значит, ты не пойдешь ужинать с нами? Мы идем в Фостерс Голливуд.
- Вы идите. Попозже увидимся дома.
- Я боюсь, что ты пойдешь поздно вечером одна, – встревожилась Гадеа. – Мы тебя проводим.
- Не волнуйтесь, я привыкла. Отсюда до дома Валерии рукой подать, и на улице еще много людей. А потом я попрошу папу, чтобы он отвез меня обратно на машине.
Говоря все это, я старалась смотреть исключительно на сестру и не обращать внимания на Пола, чтобы наши с ним взгляды случайно не встретились. Я боялась, что если это случится, Пол заметит мое презрение к нему.
- Хорошо, но будь осторожна. Когда будешь у Валерии, пришли мне сообщение.
- Пришлю.
Я даже не попрощалась с ними, а просто повернулась и пошла в другую сторону. Воскресенье было излишне тяжелым: злость и недовольство Бруно, его поучения насчет Паломы, проблема с парнем моей сестры, а теперь еще предстояло узнать результат теста Валерии. И при этом некоторые поговаривают, что у подростков нет настоящих проблем.
Я мысленно еще раз прокрутила все, что произошло за сегодняшний день, и пришла к выводу, что изрядно пережила, пожалуй, даже чересчур. Мое тело отказывалось подчиняться. Истории сами по себе развивались параллельно во времени, а в сегодняшнее воскресенье все соединились.
Я почувствовала, что начинаю задыхаться. Мне было трудно идти, и голова не соображала. Я вынуждена была остановиться на пару минут и присесть на скамейку, чтобы справиться с волнением. Я не хотела потерять сознание и грохнуться на землю посреди дороги. Когда мне стало получше, я встала и продолжила свой путь. И так уже было очень поздно.
Подойдя к дому Валерии, я нажала кнопку домофона. Мне ответила сама Вал.
- Мери, это ты?
- Я. Откроешь?
- Да, поднимайся.
- Уже иду.
Я подозревала, что Валерия сильно нервничала и пребывала в постоянной тревоге, и было из-за чего. Совсем скоро она узнает, изменится ли навсегда ее жизнь. Не имея ясного ответа, Вал представляла самое худшее, что должно было случиться. Если тест окажется положительным, то…
Я увидела Вал с последнего пролета лестницы; она стояла, прислонившись к двери. Валерия поторопила меня, я вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и заперла ее на замок.
- Я одна. Твой отец и моя мама еще не пришли.
- Оно и к лучшему.
- Нет, ну что за жизнь у меня, я уже не могу! – в сердцах воскликнула Вал, когда мы, пройдя по коридору, вошли в ее комнату. – Ну нигде его не нахожу!
- Ты о чем?
- О тесте!
- В каком смысле? Ты не можешь найти тест?
- Я искала его повсюду, он исчез, – продолжала Вал, – поэтому я и послала тебе сообщение.
- Какое сообщение?
- То самое, что я отправила тебе не так давно, а ты на него не ответила!
Я заглянула в свой мобильник и обнаружила непрочитанное сообщение от Валерии, в котором она спрашивала, не у меня ли ее тест на беременность, потому что дома она его не нашла. Ну конечно же, я пропустила ее послание, потому что оно пришло, когда я была в кино, и мобильник стоял на беззвучном режиме. А тут еще со всех сторон навалилось то да се, так что мне и в голову не пришло заглянуть в мобильник. Какая же я дура!
- Прости, я его не видела. У меня сегодня сумасшедший день. Мне так жаль, Вал, но я о нем и знать ничего не знаю.
- Выходит, тест не у тебя?
- Нет.
- Вот дрянь! Ну где же он?
Больше получаса я помогала Вал искать тест. В это время сестра написала мне сообщение, в котором спрашивала, нормально ли я добралась? Не вдаваясь в подробности, я ответила, что все в порядке, и снова сосредоточилась на поисках злосчастного теста.
- Вал, а мы, часом, не оставили его в аптеке?
- Нет, я точно помню, что в метро он был у меня.
- Может, его твоя мама взяла?
- Это невозможно, сегодня она не приходила домой, – удрученно ответила вконец расстроенная Валерия. – К тому же, ты считаешь, что если бы моя мама нашла тест на беременность, она не стала бы допекать меня вопросами до тех пор, пока не получила бы ответ?
Ее мама, да и любая другая, стала бы. Если у твоей дочери-подростка имеется в наличии тест на беременность, этого достаточно, чтобы устроить ей допрос с пристрастием, но, так или иначе, ответ всегда будет один. Тест нужен только для того, чтобы узнать, беременна ты или нет. Словом, как ни крути, как ни верти, все и так ясно.
Вконец упарившись искать злополучный тест, мы с Вал плюхнулись на диван в гостиной. Тест так и не нашелся, хоть мы и перевернули вверх тормашками весь дом.
- Вал, подумай, где ты видела его в последний раз?
- Не помню... В метро... кажется.
- А ты не помнишь, был он у тебя в руках, когда ты открывала дверь квартиры.
Валерия попыталась вспомнить, но она так нервничала, что мысли расплывались. Вал ничего не помнила.
- Метро – это последнее, что я помню, а потом не помню ничего.
- А ты не оставила его в метро?
- Уф-ф-ф... В метро? Может быть.
- Подумай еще немного. Тест лежал в пакете. Где был пакет, когда мы вошли на станцию?
- В руке. Думаю, что и в вагоне я держала пакет в руках.
- А когда ты выходила, пакет оставался у тебя?
И тут как по мановению волшебной палочки Вал вспомнила одну деталь, которая до этого момента ускользала от нее.
- О, черт! Я знаю, где он! – воскликнула она, обхватив лицо руками. – Думаю, я оставила пакет на станции, на автомате, продающем жвачку.
- Серьезно?
- Помнишь, у меня шнурок на кроссовке развязался, и я остановилась, чтобы завязать его?
- Да нет, не помню.
- Именно так все и было. Я положила пакет с тестом на автомат. Я так волновалась из-за всего, что впала в ступор и, придя домой через десять минут, даже не задумалась, куда положила тест.
Крупная ошибка, и потерянные шестнадцать евро. Если только...
- А может, он еще там?
- Да ты что? Как он будет там, если столько времени прошло?!
- Мы можем посмотреть, мы же ничего не теряем, – заметила я, тая робкую надежду. – Никто внимания не обращает на эти автоматы.
- Тогда, пойдем?
- Это тебе решать. Тест для тебя.
Эти слова убедили Валерию окончательно. Мы вышли из дома и быстро пошли на станцию метро “Оперный театр”, где несколько часов назад Вал оставила пакет с лежащим в нем тестом на беременность. Мы подошли к дверям метро и по лестнице спустились к турникетам.
- Нет смысла идти туда вдвоем, – сказала Вал, – я одна схожу. Зачем тебе тратить еще один билет?
В этом Валерия была права, и я с ней согласилась. Вал купила билет и прошла через турникет. На прощание она скрестила пальцы, молясь, чтобы все удачно сложилось. Эти три или четыре минуты обернулись вечностью. Я сидела на ступеньке лестницы, ведущей на станцию, и один за другим задавала себе вопросы, размышляя обо всем, что случилось в это странное воскресенье. Необычно, что за столь короткий срок произошло множество значительных событий. Неужели после того, что случилось с Элизабет, над нами висит какое-то проклятие? Я быстро отмела эту нелепую теорию. Выдвинь я эту идею, то и сама бы спятила. Впрочем, в свете увиденного, можно было начинать допускать любую теорию, даже паранормальную, потому что Валерия вернулась с пустым аптечным пакетом. Теста на беременность в нем не было.

Глава 18

Кто-то оказался настолько “любезным”, что оставил аптечный пакет на автомате, прихватив с собой вместе со жвачкой тест на беременность. Так параноики могут становиться людьми.
Домой к Валерии мы пришли в полном отчаянии. Мой отец и ее мама уже вернулись, и нам пришлось на ходу сочинять убедительное оправдание, зачем мы куда-то ходили, чтобы они ничего не заподозрили. Мы придумали, что ужинали в китайском ресторанчике из-за причуды Вал. Это объяснение было достаточно правдоподобным, несмотря на то, что ни одна из нас двоих не в восторге от китайской еды. К счастью для нас – прокатило.
Отец предложил подвезти меня до дома, чтобы я не шла обратно одна. Он даже не дал нам времени, чтобы спланировать следующий шаг. Уже сидя в машине, я отправила сообщение:
Не волнуйся слишком сильно. Завтра поговорим и поищем решение. Ночью отдохни и постарайся не очень много думать о том, что произошло. Целую тебя, моя любимая сестренка.
Однако Вал мне не ответила. Я подумала, что Вал, вероятно, совсем разбита, раз у нее нет сил даже ответить на мое сообщение. Должно быть, ужасно оставаться в неведении о своей беременности еще один день. И, кроме того, все эти переживания с тестом вымотали ее еще больше. Мне было очень жалко Вал, но я и сама устала до чертиков и больше не могла подбадривать ее. С другой стороны, у меня самой были проблемы. Одну из них я нашла прямо у домашнего порога. Меня угнетала мысль, что мне придется спать под одной крышей с этим козлом.
Отец остановил машину прямо у подъезда. Он уже собирался попрощаться со мной, когда я вдруг почувствовала неудержимый порыв рассказать ему о Поле.
- Ты знаешь, что у Гадеа есть парень?
Папа скривился, нахмурил брови и недовольно пробурчал:
- Парень? Кто он?
- Она познакомилась с ним в Манчестере, – безразличным тоном ответила я, словно не придавая никакого значения своим словам. – А разве она не представила его тебе? – Само собой я знала, что Гадеа не знакомила Пола с отцом.
- Нет, никто мне никого не представлял. А что, он здесь?
- Ага, приехал сегодня вместе с Гадеа.
- Я знал, что сегодня твоя сестра прилетела из Англии. Вообще-то я договорился позавтракать с ней завтра утром, но у меня и в мыслях не было, что она приехала не одна. Надолго он приехал?
- Он не собирается уезжать.
- То есть, как не собирается?
- Он будет жить в Мадриде год. Станет преподавать в частной школе. Он – учитель, – добавила я, – и ему двадцать семь лет.
По мере того, как папа постепенно становился все более озабоченным, его лицо все больше хмурилось. Он выключил двигатель и достал ключи из замка зажигания.
- Где он остановится?
- У нас дома, но я думаю... – я понизила голос, – думаю, что у них с Гадеа уже есть квартира, чтобы жить там вместе.
- Что? Жить вместе?
Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения моего отца, и он взорвался. Никто не поставил его в известность о том, что дочь уходит из дома, чтобы жить с незнакомцем, и он считал это неправильным. Мы вышли из машины и поднялись в квартиру. Дома нас встретила мама.
- О боже, Эрнесто! Что ты здесь делаешь в..?
- Где Гадеа?
- Она еще не пришла.
- Значит, ты разрешила ей жить вместе с парнем, которого она едва знает?
- Что значит жить вместе? – недоверчиво переспросила мама. – Что еще за новости? Я впервые об этом слышу! Между прочим, твоя дочь и Пол сказали мне, что они ищут для него квартиру.
Оба недоуменно посмотрели на меня, а я пожала плечами и ушла в свою комнату. Там я легла на кровать и, лежа на спине, слушала их разговор. Какое-то время они обсуждали только что услышанную новость. В определенной мере я чувствовала себя немного виноватой из-за того, что помешала сестре и нарушила ее планы, но, с другой стороны, с родителями было все наоборот, ведь им было бы гораздо тяжелее, уйди Гадеа жить вместе с Полом.
Когда Гадеа и Пол пришли домой, они нос к носу столкнулись с разъяренными родителями. Постоянно растущее напряжение вылилось во всеобщий крик. Все трое упрекали друг друга во многих вещах, и мне это не нравилось. В мои намерения не входило, чтобы в каждой фразе моя родня метала друг в друга отравленные стрелы. Кричали все, не слышно было только манчестерского препода, он единственный помалкивал. Все были так взбешены, что мне пришлось выйти из комнаты и постараться их утихомирить, но вышло все наоборот. Не успела сестра меня увидеть, как тут же обрушила свой гнев на меня.
- А-а-а, ты не могла промолчать, да? – рассерженно завопила она. – Это все из-за тебя!
- Нет, Гадеа, не перекладывай свою вину на сестру, – встал на мою защиту отец. – Это ты виновата, потому что неправильно поступаешь.
- А что вы от меня хотите? Если бы я сказала, что ухожу жить к своему парню, вы бы отреагировали точно так же.
- Жить вместе с парнем, это очень серьезно
- Пол мой жених! Я уже взрослая! Чего еще ждать?
- Чтобы вы узнали друг друга получше, прежде чем делать такой важный шаг.
- Получше? Да я отлично его знаю.
Сестра с отцом спорили так, будто Пола не было рядом. Совершенно сбитый с толку парень удивленно взирал на обоих, переводя взгляд с одного на другого, когда звучало его имя. Если бы он не сказанул мне свои гадости, я бы даже пожалела его, но он не заслуживал моего сострадания, наоборот, если этот спор приведет к тому, что они с Гадеа не будут жить вместе, значит, игра стоила свеч, несмотря на крики и упреки.
- Ты не будешь жить с ним! – властно заявил отец непререкаемым тоном, ставя окончательную точку в разговоре.
- Не буду? Это мы еще посмотрим!
- Вот именно, посмотрим.
- Это просто невероятно, даже не верится... – Гадеа в бешенстве схватила Пола за руку и потащила за собой к двери. Она распахнула дверь и, выбежав из квартиры, с силой захлопнула ее за собой. Стук двери был слышен даже в гостиной.
- Она слишком избалована, – рявкнул отец, просто-таки дымясь от злости.
- И в этом ты обвиняешь меня? – раздраженно спросила мама.
- Она же с тобой живет.
- А это здесь при чем?
- А притом, что ты всегда разрешала ей делать то, что она хотела.
Итак, начался еще один, ставший уже классическим, спор между родителями. Он тянулся больше часа. Гадеа с Полом не возвращались, и я снова ушла к себе в комнату, насытившись по горло этим чертовым воскресеньем. Я накрыла голову подушкой и постаралась уснуть, однако заснуть мне не удавалось аж до самого рассвета. Рано утром, когда часы пробили три часа, дверь моей спальни открылась. Я проснулась и увидела сестру. Она сидела на кровати и легонько потряхивала меня.
- О-о-ох, ну что тебе? – сонно пробормотала я.
- Прости, что разбудила.
- Да ладно, не парься, – вяло ответила я, понемногу приходя в себя. Я подложила подушку под спину и прислонилась к стене. – Когда ты вернулась?
- Минут двадцать назад.
- Я не слышала, как ты пришла.
- Потому что я вошла на цыпочках, – улыбнувшись, ответила она, давая мне понять, что она в хорошем настроении, и простила меня за то, что я выдала их с Полом планы.
- Ты говорила с мамой?
- Да, но утром я поговорю с ней более спокойно. Сейчас я только пожелала ей спокойной ночи и сказала, что пока не буду жить с Полом.
От этих слов я окончательно проснулась. Я не ожидала подобного известия.
- Не будешь? Но почему?
- Не хочу воевать с родителями, – рассудительно заметила Гадеа. – Пол сам предложил это и убедил меня, что будет лучше немного подождать. За квартиру уже заплачено, хотя до пятницы он и не может въехать туда.
- А где он остановится на эти дни?
- В недорогой гостинице поблизости отсюда.
- Он не останется у нас?
- Нет, он предпочитает пожить в гостинице, чтобы больше не создавать проблем.
- Жаль, что завязался весь этот кавардак.
На самом деле я ничуть не жалела. Жаль было только, что Гадеа злилась на родителей и спорила с ними, но я абсолютно не жалела о том, что Гадеа не будет жить вместе с Полом. Быть может, со временем, сестра узнает о том, что ее парень питает навязчивое отвращение к гомосексуалистам.
- Тебе нравится Пол? – как-то нервно спросила Гадеа.
- Ну... у меня было мало времени, чтобы хорошенько узнать его, – ответила я, стараясь быть как можно более дипломатичной.
- Конечно, но как он тебе?
Такая настойчивость была неспроста. Возможно, Гадеа уже заметила мою враждебность к ее парню. После фильма мы едва ли перебросились с ним парой слов, и во время спора с родителями я его не защищала. Скорее всего, она поняла, что я возненавидела этого типа.
- Ну... он твой парень, и все такое...
- Это из-за того, что он сказал тебе в кино до моего прихода? – прервала меня Гадеа. – Поэтому он и не нравится тебе?
Выходит, он сам ей сказал? Рассказал о том, что шепнул мне в кино про парочку геев? Я не могла  поверить, что он сам признался сестре в том, что он гомофоб, и она при этом была такой спокойной.
- По-моему, нормально, что я не слишком доброжелательна к парню, который ненавидит гомосексуалистов.
- Он их не ненавидит.
- Гадеа, Пол – самый натуральный гомофоб.
- Вот еще, скажешь тоже! Он просто шутит. Мне тоже не нравится, когда он отпускает шуточки о гомосексуалистах, и сегодня я ему об этом сказала прямо. Не волнуйся, больше он не станет так шутить. И более того, потом я втолковала ему, что ты...
- Ты ему сказала?
- Да, сказала. Я считаю, что он должен это знать. Он чувствовал себя ужасно, когда узнал об этом. Пол передает тебе миллион извинений за свои шутки.
- То, что он сказал в кино, не шутки.
- Шутки, конечно, шутки.
Сестра повторила мне это множество раз, но я не соглашалась с ней. Я была уверена, что Пол действительно с презрением говорил о тех ребятах и обо все гомосексуалистах вообще. Это были не просто шутки, но Гадеа продолжала защищать его. Она говорила, что очень хорошо его знает, что он думает вовсе не так, как я себе внушила. Мне не хотелось больше спорить, и, чтобы закончить разговор, я сказала:
- Ладно, возможно, я его плохо поняла.
- Точно, Мери. Он не такой. Уверяю тебя, он классный парень, – стояла на своем Гадеа. – Разве я могла бы встречаться с гомофобом, тем более зная, что моя сестра – лесбиянка?
И тем не менее, она встречалась с гомофобом, хотя и думала, что не могла бы. Этот чувак умело разыграл свои карты. Он понял, что попал впросак, что раскрыл себя больше, чем должен был, и что его образ мыслей мог бы разрушить их отношения с моей сестрой. Моя реакция указала ему путь. Он понял, что моя напряженность по отношению к нему явилась плодом того, что произошло в кино. Теперь ему будет труднее выставлять напоказ свою гомофобию. Хуже всего то, что в глубине души  я понимала, что отвратительна ему из-за своей сексуальной ориентации, и всякий раз при встрече ему придется притворяться. Интересно, удастся ли мне когда-нибудь сорвать с него маску?

27 сентября

Уже четверть шестого, а я все не сплю. Два часа я, не переставая, мысленно прокручиваю все
события, и не могу уснуть. Если бы я знала, что делать, чтобы все выходило гладко, как избежать страданий из-за людей, что меня окружают, то ни секунды не сомневалась бы в своих действиях. В эти рассветные часы в моей голове громоздилось множество проблем. Я чувствовала себя виноватой, хотя понимаю, что, я, скорее, невиновна. Мне причиняют боль простые слова, жесты и мысли, которые нападают незаметно. Я лежу на кровати, запутавшись в простынях, и смотрю в потолок, пытаясь найти выход, который укажет мне правильный ответ. Мне хотелось бы взглянуть на мир с бескрайней высоты небес, где никто не сможет ранить меня, причинить мне боль, но я продолжаю жить здесь – задумчивая, плачущая, более чувствительная, теряющая веру, которая в последнее время была со мной.
День ото дня всё становится еще запутаннее и сложнее;  мои проблемы вцепляются в меня, и
время становится вечностью. Зачем нам нужно столько времени, если мы живем без светящихся улыбок? Почему мы не можем идти вперед без необходимости быть кому-то нужным? С каких пор мы настолько слабы, чтобы принимать выбранный не нами курс?
Сколько вопросов я задаю своей бедной подушке, на которой едва замечаю влажные следы от
слез, которые иногда текут по моему лицу.
Плач приносит облегчение, хотя плач от неудач ослабляет чувства.
Правильность поступка  зависит не только от самого человека, и говорить правду нам не всегда
легко. Правда причиняет боль;  иногда она скрывается в таких густых зарослях слов, что до нее нельзя дотянуться, чтобы достать ее оттуда. Так ст;ит ли всегда говорить правду?
Знаю, что я не идеал. Я, скорее, ошибка природы, чем ее достижение. Я не претендую на то, что
всегда права, и не стремлюсь к тому, чтобы близкие люди всегда и во всем со мной соглашались, я просто стараюсь быть порядочной и честной.
То, что я делаю, я делаю открыто, от души. Я никем не манипулирую, и у меня нет двойных
намерений. Если я храню секрет, то только потому, что он должен быть сохранен. Если я признаюсь в прегрешениях, то только потому, что должна исповедаться. Без лишних оценок, без неизвестных подписей.
Мне нужны решения. Ответы. Мне нужно разобрать пазл и снова сложить его, правильно
уложив фрагменты. Мне необходима песня с веселым припевом и фильм с прекрасным финалом.
Мне нужно быть счастливой сразу и во всем. Бодро просыпаться по утрам и засыпать по ночам,
не страдая бессонницей. Видеть во сне неосуществимое близкое и наслаждаться снами, уводящими меня от реальности.
Это и есть счастье, то, чего мне не хватает в жизни. Не лить больше слезы от разочарований,
а плакать от радости.

Глава 19

Одна из вещей, которую я решила сделать, пока мне не спалось, это помириться с Бруно, так что сразу после завтрака первым делом я послала ему сообщение:
Привет, добрый день. Мне не хочется быть с тобой не в ладах. То, что произошло у меня с Паломой, рано или поздно должно было произойти. Увидимся в школе и поговорим об этом.
Бруно мне не ответил, да я и не ждала, что он ответит. Но так, по крайней мере, он знал, что я собиралась уладить вчерашние разногласия. То, что он защищал Палому, или считал, что я должна была остаться с ней, не было основанием для нашей вражды.
Прежде чем я ушла в школу, из своей комнаты меня позвала сестра.
- Уже уходишь? – спросила она. Гадеа до сих пор была в пижаме.
- Да, хочу прийти в школу пораньше, нужно сделать кое-что.
- Ладно. Удачного дня.
- Спасибо, и тебе тоже.
Помолчав немного, сестра с улыбкой посмотрела на меня. Я понимала, что это было далеко не все, и Гадеа хотела сказать мне что-то еще.
- Послушай, Мери...
- Что?
- Прости меня за вчерашнее, – сказала она, опустив голову. – Я не должна была ни в чем тебя обвинять, и Пол не должен был отпускать свои шуточки о гомосексуалистах, даже если он ничего не знал о твоей сексуальной ориентации. Я понимаю, что ты рассердилась.
Мне не хотелось снова возвращаться к теме так называемых шуточек ее парня. То, что я слышала, не было шуткой! Для меня это было очевидным, но снова спорить об одном и том же было глупо. К тому же, я хотела побыстрее прийти в школу, чтобы перед началом уроков поговорить с Бруно.
- Проехали, я уже забыла. Ты тоже прости меня, если я сделала что-то не так или сказала что-то плохое.
- Не переживай, все забыто, – тихо сказала Гадеа, несколько успокоившись. – Сейчас я поговорю с мамой и тоже извинюсь перед ней.
- Про папу не забудь.
- Я пошлю ему сообщение, чтобы встретиться с ним, если наш завтрак остается в силе.
Похоже, за ночь сестра успокоилась, и я была этому рада, вот только никак не могла перестать думать о том, что она продолжает встречаться с этим лживым недоумком – типом, который презирал людей за их сексуальную особенность.
- Я должна идти. Потом поговорим.
Сестра кивнула мне, и я вышла из комнаты. От разговора с Гадеа у меня остался кисло-сладкий привкус, и из дома я вышла в растрепанных чувствах. Мне не нравилось, что мы злились друг на друга и что, несмотря на нашу утреннюю беседу, между нами сохранялось определенное напряжение. Теперь же, наоборот, после этого краткого разговора, все улучшилось. Гадеа – очень умная девушка. Я всегда восхищалась ею, и поэтому мне казалось странным и одновременно непонятным, как она не видела того, что происходило на самом деле. Любовь застит людям глаза.
Однако я, пожалуй, должна отвлечься от этой темы. В школе меня ждало решение разных других проблем. И первая из них: разговор с Бруно.
Мне повезло – я встретила Бруно по дороге в школу, он шел немного впереди меня. Я прибавила шаг, чтобы догнать его и остановить. Кажется, он ничуть не удивился, увидев меня.
- Привет, – выдохнула я, запыхавшись после бега и стараясь восстановить дыхание.
- Чего тебе нужно? – резко спросил он.
- Поговорить с тобой. Ты получил мое сообщение?
Бруно ответил не сразу. Он обошел меня и продолжил свой путь к школе. Я пошла за ним и пристроилась сбоку.
- Ну, получил, – так же сухо ответил он, наконец.
- И что ты думаешь?
- То же самое, что думал вчера.
- Я не могу вернуться к ней. Неужели ты этого не понимаешь?
- Не понимаю.
- Брось, Бруно, не будь таким упрямым, – сказала я, пытаясь заставить его понять, что он ошибался. – Ладно, пусть ты этого не понимаешь, но ты не должен выбирать между мной и Паломой. Мы же с тобой давние друзья, так неужели из-за Паломы мы перестанем дружить?
Кажется, эти слова подействовали на Бруно. Он остановился перед входом в школу и впервые серьезно посмотрел на меня.
- Сейчас Паломе нужен кто-то, кто будет рядом с ней.
- Вот и отлично. И лучше всего будет, если этим человеком станешь ты.
- Вчера... я был у нее, – тихим голосом признался он. – Зашел ближе к вечеру. Ей очень плохо и душевно, и физически. Сегодня она не придет в школу.
- Не придет?
- Нет.
Бруно пояснил, что вчера вечером, когда он пришел к ней домой, у Паломы был сильный жар, и ее несколько раз вырвало. Родители думали, что она подцепила какой-то вирус, или съела что-то плохое. Однако Бруно считал, что это было связано с нервами, и случилось из-за меня.
- Скорее всего, ее родители правы, она подцепила какую-то заразу.
- Не думаю, Палома больна не из-за какой-то там вирусной заразы.
- Врач приходил?
- Она не хочет видеть никаких врачей.
- Но если она больна...
Бруно очень серьезно посмотрел на меня. Я отлично знала этот взгляд. За годы нашей дружбы я видела его много раз. Бруно смотрел так, когда ему было плохо, или он был чем-то сильно обеспокоен, когда кто-то приставал к нему, и он мучился из-за того, что ему делали или говорили другие.
- Помнишь, что ты сказала мне вчера? – встревоженно спросил он.
- О чем?
- О том, что ты считаешь, что Палома может совершить какую-нибудь глупость, и ей нужен врач.
- Помню, и продолжаю так считать.
- Так вот... я тоже так считаю, после того, как поговорил с ней, хотя я думаю, что ни один врач не сможет ей помочь.
В этих словах звучала безграничная печаль и смирение. Даже глаза Бруно стали застывшими, когда он это говорил. Что Палома сказала Бруно, чтобы он думал подобным образом и все воспринимал в подобном свете?
В эту самую минуту прозвенел звонок на урок, и нам пришлось поторопиться, чтобы не остаться за порогом класса. Мы вошли в класс и направились к задним партам. Там уже сидели Эстер, Рауль и Валерия. Вал с серьезным видом посмотрела на меня и сделала знак, который я расценила, как необходимость поговорить со мной.
Это был второй незаконченный разговор за утро. Бруно изрядно меня обеспокоил. Должно было случиться что-то очень нехорошее для того, чтоб мой друг изменил свое мнение, предчувствуя, что даже терапевт не поможет девчонке, в которую я была когда-то влюблена.
Я была так занята своими мыслями, что даже не обратила внимание, что Лаура наблюдала за мной с передней парты и с нетерпением ожидала, чтобы я посмотрела на нее. Когда я все же посмотрела в ее сторону, мне не удалось прочитать по губам, что она пыталась мне сказать. Я пожала плечами, давая ей знать, что не разобрала ее слов. Тогда она взяла мобильник и прислала мне сообщение.
Эй, красивенькие глазки, за тобой должок. Ты что-нибудь придумала?
Я прочитала сообщение и отрицательно качнула головой. За все утро я ни разу не подумала об этом. В моей голове и без того было слишком много вещей. Я собиралась ответить Лауре, но в класс вошел учитель математики.
- Понимаете ли вы, – начал свою речь математик, кладя учебники и конспекты на стол, – что через несколько месяцев вы исчезнете из моей жизни, и большинство из вас навсегда? Вы поменяете школу на институт, у вас будут другие учителя. Другие люди будут рассказывать вам о важных, удивительных и чудесных производных, или вы раз и навсегда избавитесь от них. Вам больше не придется терпеть ни меня, ни мои подстегивающие вас монологи. И что же? Мы огорчены из-за этого? Если честно, то нет. Ни вы, ни я не расстроились.
Некоторые рассмеялись, оценив шутку этого необыкновенного учителя, который провел с нами изрядную часть нашей жизни. Но меня эта шутка заставила задуматься о быстротечности времени и о постоянных переменах в жизни, и не только потому, что это объяснял нам наш любимый и обожаемый учитель математики. Друзья и приятели теперь были не такими, как несколько лет назад. Даже самые близкие, рядом с которыми я выросла. Моя компания, мои “непонятые”, уже не были теми юнцами, что создали наш клуб. Жаль, но все мы стали другими. Мне никогда не вернуться туда и не стать такой как раньше. Ни-ког-да! Возможно, это были последние проявления того, что еще оставалось от “клуба непонятых”.
Заключительный этап переломного момента в истории моей жизни.

Глава 20

Я хотела на первой же перемене снова поговорить с Бруно и спросить, каково его впечатление о состоянии Паломы, и почему он сказал, что врач не сможет ей помочь, но Вал вытащила меня из класса, чтобы я пошла с ней в туалет, и мне пришлось пойти.
- Что мне делать? – нервно спросила она, пока мы шли по коридору. – Я больше не могу так. Даже Рауль заметил, что со мной что-то происходит.
- Поговори с ним.
- Нет! Ты что? Мне пока нечего ему сказать.
- Он – славный малый, и к тому же он твой парень. Он тебе поможет.
- Я предпочитаю ничего не говорить ему, Мери, – упорствовала Вал. – Рауль сейчас начинает писать сценарий короткометражки, а если я что-то скажу ему, это отвлечет его от работы.
- Если ты беременна, это в любом случае его отвлечет. К тому же, одно не противоречит другому. В такой момент он может быть рядом со своей девушкой и писать.
- У него своих проблем достаточно, а тут еще я влезу с этим.
- Он – твой парень, и насколько я понимаю, половина ответственности за случившееся лежит на нем.
- Я ничего не стану говорить ему, пока это не подтвердится. Из той истории, в которую я вляпалась, это единственное, что я сейчас четко себе представляю.
Как я ни настаивала, Валерия не собиралась говорить с Раулем о возможных вариантах их необдуманного поступка. Вал не хотела беспокоить его без окончательно подтвержденного повода. Мы вошли в туалет и остановились перед зеркалом.
- Ладно, Вал, проехали. Ты пойдешь вечером в аптеку за тестом?
- У меня денег нет. Придется, наверно, просить у мамы.
- Я бы тебе одолжила, да сама на мели, как и ты. За душой – ни гроша.
- Это просто кошмар какой-то, – простонала Валерия, брызгая себе водой в лицо.
В зеркале я увидела отражение лица подруги и осознала, что Вал уже не та робкая, стыдливая девчонка, которую я знала. После случая с Элизабет, она неожиданно и как-то сразу повзрослела. Она стала абсолютно другой девушкой, которой сейчас снова предстоит преодолевать серьезное испытание.
- Успокойся, Вал, все будет хорошо, – сказала я, подходя к ней.
- Я вот все спрашиваю себя, наступит ли когда-нибудь время, когда мне не надо будет беспокоиться ни о чем другом, кроме как быть счастливой.
Все утро я задавала себе тот же самый вопрос, и поэтому хорошо понимала подругу. Я понимала, что, как бы Валерия этого ни хотела, всегда находилось нечто очень важное, что не позволяло ей быть по-настоящему счастливой. Вал тоже тяжело переживала развод родителей, воевала со своими комплексами и молча страдала от любви.
Как-то, когда мы были одни, Валерия рассказала мне, что полюбила Рауля задолго до того, как начала встречаться с ним, и что все его отношения с другими девушками безмерно расстраивали ее, потому что она считала, что этот парень для нее недостижим. Нечто похожее было у меня с Эстер, но история Вал закончилась лучше, чем моя.
- Знаешь, Вал, похоже, быть счастливой – это самое трудное на свете.
- Ох, ну что тут скажешь, правда? – участливо ответила она, и понимающе посмотрела на меня. – Ты поговорила с Паломой? Как у нее дела?
- Сегодня она не пришла в школу. Бруно сказал, что ей очень плохо.
- Они крепко сдружились.
- Да...
- Это хорошо, что Паломе есть с кем поговорить после вашего разрыва.
- Да, думаю, это хорошо для нее.
Я заколебалась, говорить ли Вал о том, что Бруно злится на меня, и что наши с ним отношения переживают не лучшие времена. В конце концов, я решила не трогать эту тему и ничего не сказала. Все зависело от нашего с ним разговора. Мне хотелось вернуть его прежнее доверие.
- А как с Лаурой?
- Что с Лаурой?
- Ну, вы сблизились?
- В выходные я ее не видела.
- Это она звонила тебе вчера, когда мы были в аптеке, да?
- Она, но не волнуйся, я не сказала Лауре, что была с тобой, – на всякий случай успокоила я Валерию. Ее предполагаемая беременность оставалась нашим с ней секретом на двоих.
Мы вышли из туалета, и пошли обратно в класс.
- Я заметила, как она, не отрываясь, смотрит на тебя, – продолжила Вал.
- Это потому, что ей скучно.
- Это потому, что ты ей очень нравишься. Ты не собираешься дать ей шанс?
- Я не могу, Вал. Я только что порвала с Паломой.
- Именно поэтому и можешь. Теперь ты свободна.
Мне не хотелось снова мусолить эту тему. Гадеа уже сказала мне, что ничего не случится, если я стану встречаться с Лаурой, но я не чувствовала, что готова начать отношения с другим человеком, хотя этот человек имел массу достоинств, и меня определенно к нему тянуло.
Я даже не стала отвечать Вал. Мы пришли в класс и сели на свои места. Бруно молча наблюдал за мной, но не двинулся с места. Зато к нам подошла Эстер. Едва увидев нас, она сразу поняла – что-то случилось.
- Девчонки, что происходит? – тихо спросила Эстер. – Вы что-то темните, это сразу заметно.
Мы с Валерией переглянулись. Эстер хорошо нас знала, и будет непросто удержать ее в стороне, но мы не могли ничего ей рассказать, тем более, что Рауль был поблизости.
- Да ничего не происходит, Эстер. Потом поговорим, – улыбнулась Вал.
Кажется, дело о возможной беременности скоро станет секретом на троих. Так, собственно, и вышло. На перемене мы попросили Эстер пойти с нами в кафе, и там Вал призналась ей во всем.
- Ты беременна? – шепотом переспросила Эстер и охнула, прикрыв ладонью рот.
- Пока еще не знаю. Я не сделала тест.
Перебивая друг друга, мы с Вал вкратце сообщили Эстер, что случилось с тестом. Она удивленно таращилась на нас, не упуская ни малейшей детали нашего рассказа. Мы также предупредили Эстер, что ни Рауль, ни Бруно ничего об этом не знают, и родители, само собою, тоже.
- Сегодня вечером вы опять пойдете в аптеку? – сразу же спросила Эстер, едва мы закончили свой рассказ.
- Если мама даст денег...
- Я могу тебе одолжить. Сколько?
- Не нужно, Эстер. Я попрошу у мамы.
- Мы ведь подруги, да? А раз так, то позволь тебе помочь, – с улыбкой настаивала Эстер. – У меня есть в заначке двадцать пять евро. Сколько эти вещи стоят?
Вал коротко перечислила цены и повторила то, что говорила нам аптекарша.
- Вчера мы купили тест за шестнадцать евро, который гарантирует точность на девяносто девять процентов.
- Ну и ладушки. Вот, держи, – наша подружка достала из сумочки, которую носила с собой, двадцать евро и протянула их Валерии.
- Спасибо тебе. Правда, спасибо, – Валерия поначалу не брала деньги, но Эстер сунула их ей в карман джинсов и отказалась брать обратно.
- Во сколько встретимся, чтобы идти в аптеку? – уточнила она.
- Ты пойдешь с нами?
- Конечно, в такой момент я буду с тобой, – ответила Эстер. – Меня вот только бесит, что ты не сказала мне об этом раньше!
- Трудно говорить на эту тему.
- Не переживай, – успокоила подругу Эстер и улыбнулась, смешно сморщив нос. – На какой улице аптека?
- На Гойе.
- Ну уж нет, мы не пойдем снова на Гойу, – воспротивилась я. – Это очень далеко.
- И там нас узнают. Стыдобища-то какая. Ты права, лучше пойти в другую.
Мы принялись искать в смартфоне подходящую нам аптеку, которая находилась бы не очень далеко, но и не слишком близко, чтобы там нас не могли узнать. В конце концов, мы решаем остановиться на маленькой аптеке, что на улице Алькала.
- Эй, девчонки! Что это вы здесь делаете? – раздался голос Рауля, шедшего к нам вместе с Бруно. – Вы не сказали, что из туалета пойдете в кафе, а мы ждем вас в классе.
- Ой, правда? А я думала, что сказала, – ответила Валерия, быстро выходя из интернета, и тут же встала на цыпочки, чтобы поцеловать Рауля.
- О чем болтаете?
- О том... как тяжело будет учиться.
Отмазка, на ходу придуманная Эстер, прокатила. По крайней мере, Рауль ничего не заподозрил, а вот Бруно, ничего не говоря, поглядывал на нас с каким-то сомнением. Он снова стал ужасно недоверчивым.
- Ладно, забудем об этом ненадолго. Мы еще успеем наговориться о трудностях, которые будут в этом году. Уж если нам удалось все сдать за прошлый год, то и в этом году пробьемся!
- Ты прав, милый. Расскажи нам о своем новом сценарии! – радостно воскликнула Вал, обнимая Рауля. Меня удивило, как хорошо ей удалось скрыть свое волнение.
- Не буду. Я уже сказал тебе, что это секрет.
“Больше никаких секретов”, – подумала я. Правда, этот секрет другой, приятный. Рауль, совершенно точно, удивит нас талантливо написанным сценарием, полным страстей.
- Он даже мне ничего не сказал, – пожаловалась Вал.
- Ты, и правда, ничего нам не расскажешь? – поинтересовалась я, заинтригованная этой новостью.
- Ничегошеньки.
- Совсем-совсем нисколечко?
- Сейчас я его только пишу. Вот когда закончу, тогда и расскажу, о чем будет фильм.
- Как таинственно! – воскликнула Вал, хватая парня за руку.
- Могу вам только сказать, что добился того, что сниматься в нем будет профессиональная актриса, и она растревожит вас всех до глубины души.

Глава 21

Утро протекало однообразно и спокойно. На перемене я хотела поговорить с Бруно о Паломе. Я встала и вышла из класса за пару минут до начала следующего урока, но поговорить с ним мне не удалось. Я не шутку тревожилась за свою бывшую девчонку. За два дня я не получила от нее ни одного сообщения, и у меня было плохое предчувствие. Я сломала себе всю голову от того, что Бруно рассказал мне перед школой. Как она там? Все ли с ней в порядке?
Единственной, кто отвлекал меня от этих мыслей, была Лаура. В иных случаях я переглядывалась с ней, и от ее взглядов у меня щекотало в животе. Она прислала мне несколько сообщений, в которых спрашивала, не придумала ли я какую-нибудь компенсацию за то, что не позвонила ей, хотя и обещала. Эта девчонка была так же настойчива, как и красива. Она могла рассмешить меня своими невероятными шуточками.
Мне нравится, что ты называешь меня настойчивой, и не говоришь прямо в лоб, что я настырная.
Это было ее последнее сообщение, и я опять улыбнулась. Урок философии, самый ненавистный для нас с Лаурой предмет, был в полном разгаре. Слушая учителя, рассказывавшего нам о досократиках, я вспомнила тот самый поезд, на котором ехала из Барселоны, и в котором впервые увидела Лауру. Я никогда не думала, что такая девушка, как она, обратит свое внимание на такую, как я. Она была сногсшибательно красива и ужасно сумасбродна. Иногда мне не удавалось понять ее, и я нервничала, но она сражала меня своей эксцентричностью. Тем не менее, у меня еще не было ответа на часть ее истории: как Лаура оказалась в той же самой школе, что и я? Я никогда не спрашивала ее об этом всерьез. Было ли это случайностью?
- Мери, у тебя есть чистые листы? – шепотом спросила Эстер. – У меня закончились.
- Конечно, подожди.
Я взяла лежавшую под партой папку и открыла ее, чтобы дать Эстер лист бумаги. Я разулыбалась до ушей, когда увидела, что поверх стопки чистых листов лежит листок, исписанный не моим почерком. Это был список из десяти пронумерованных строчек, озаглавленный: “Я хотела бы такую компенсацию”:
1. Подари мне самый лучший поцелуй в своей жизни.
2. Пригласи меня выпить грандиозный шоколадный коктейль.
3. Подари мне серьги-колечки. Я без ума от колечек!
4. Погуляй со мной под лунным светом.
5. Сходи со мной на концерт, и мы сойдем с ума, подпевая.
6. Обещай мне, что рано или поздно (лучше рано) я получу свой шанс.
7. Прими со мной душ у тебя или у меня дома (в одежде, разумеется, на данный момент).
8. Полчаса помассируй мне спину.
9. Раздели со мной огромный пакет конфет, сидя в парке Ретиро.
10. А самый лучший способ компенсации был бы – назначить мне свидание или сотни свиданий и выполнить девять предыдущих пунктов и еще много-много всего.
Я покраснела и снова расплылась в улыбке. Моя внезапная радость, должно быть, была заметна, потому что Эстер как-то очень странно посмотрела на меня и спросила:
- Что с тобой?
- Да так, ничего, – ответила я, пряча листок поглубже в папку.
- Эй, а мой листок?
Я хлопнула себя по лбу, снова открыла папку и дала чистый лист подруге, которая продолжала таращиться на меня так, словно я вся была в узорах.
Учитель философии продолжал распинаться о непонятных мне вещах – каких-то там неясных теориях, которые мне вообще никогда не постичь, – но я уже думала только о списке.
Каждое из написанных Лаурой предложений компенсации было очень заманчивым. Хотя пользоваться мобильником на уроках было запрещено, я начала писать ответ, чтобы она знала, что я уже просмотрела ее список соблазнов. В эту минуту неожиданно открылась дверь, и в класс вошел директор школы. Он коротко поговорил о чем-то с учителем философии, а потом направился в сторону, где сидели “непонятые”. Эта ситуация напомнила мне ту, которую мы пережили несколько месяцев назад, когда директор позвал нашу пятерку к себе в кабинет в связи с возвращением в школу Элизабет. И теперь это... Невероятно!
- Коррадини... Мария, идемте, пожалуйста, со мной.
Мы с Бруно тревожно переглянулись и тут же встали. Все одноклассники, в том числе Эстер, Валерия и Рауль недоуменно смотрели на нас. Никто не знал, что случилось. В сопровождении директора мы подошли к двери, и вышли из класса.
- У вас прямо магнит какой-то, вас так и тянет дружить со сложными ребятами, – сказал он нам уже в коридоре.
Я не понимала, что он имел в виду. По лицу Бруно тоже было видно, что он порядком растерян. Неужели директор опять намекал на Элизабет?
- Что Вы имеете в виду? – растерянно спросила я, пребывая в замешательстве.
- Вы знаете Палому, новенькую девушку из первого класса бачилерато, правда?
- Едва директор произнес имя, я испугалась самого худшего. У меня задрожали ноги, я не была уверена в том, что хочу знать, что с ней случилось. Меня ужасало то, что могло произойти с Паломой, а Бруно было необходимо это знать.
- Да, знаем. А почему Вы спрашиваете?
- Потому что сейчас она хочет видеть вас двоих, – ответил директор.
- Сейчас?
- Да, Коррадини, прямо сейчас, – рассердился директор. – Похоже, вы двое – единственные, кого она готова послушаться. Ее родители попросили меня позвать вас.
- Что с ней случилось? Что она не хочет делать? Вы не могли бы объяснить нам, что происходит?
Директор тяжело вздохнул и с озабоченным видом провел рукой по волосам. Он выглядел очень
серьезным, но я немного успокоилась, узнав, что Палома сама попросила позвать нас. И все же, почему она лично не позвала нас?
- Судя по всему, родители хотят отвезти ее в больницу. Сегодня утром она порезала себе руки.
- Вот черт! Поэтому она и не отвечала мне по телефону, – сокрушенно проговорил Бруно.
И тут я поняла, что на каждой перемене Бруно выходил из класса в коридор, чтобы позвонить ей, а
Палома, судя по всему, не отвечала на его звонки.
- Она не хочет туда ехать, и даже каким-то образом привязала себя к кровати.
- Ой, мамочки, – прошептала я.
- Если она и согласится ехать в больницу, то только поговорив с вами. Ее родители настаивали,
чтобы я забрал вас с уроков, и вы поехали бы с ее отцом к ним домой.
Когда мы вышли из школы, у двери нас ждал отец Паломы. Он, не помня себя, нервно вышагивал
из стороны в сторону, как зверь, посаженный в клетку. Увидев нас, он торопливо поздоровался.
- Слава богу! Нам нужно поспешить.
- Что случилось?
- У нас нет времени, чтобы его терять. Садитесь в машину, по дороге я все объясню.
Директор удрученно покачал головой. Мы попрощались с ним и сели в машину, Бруно на переднее
сиденье, а я сзади.
- Расскажите нам, пожалуйста, что случилось, – спросила я, волнуясь.
- Палома совсем потеряла голову.
Разговаривая с нами, мужчина сдерживал слезы. Он сохранял свою уравновешенность только
потому, что перед ним были мы с Бруно. Было заметно, что он не шутку встревожен. Он боялся, и для этого у него были все основания.
Он рассказал нам, что Палома не пошла сегодня в школу, потому что с утра ей было плохо. У нее
болел живот, и всю ночь ее рвало. Они считали, что она подцепила какой-то вирус, однако, все было гораздо серьезнее. Около одиннадцати мама зашла к ней в комнату, чтобы посмотреть, как она себя чувствует, и едва не лишилась сознания, увидев в руках Паломы ножницы. Палома обкорнала себе волосы, а из многочисленных порезов по ее рукам сочились струйки крови. Отойдя от первоначального шока, мама обработала ей ранки, которые, к счастью, были неглубокими, и позвонила на работу мужу. Когда отец Паломы приехал домой, они решили отвезти дочь в больницу, но Палома наотрез отказалась. Она никоим образом не хотела снова попасть туда!
Палома пригрозила покончить с жизнью с помощью ножниц, которые были у нее в руках, и
исхитрилась простыней привязать свои ноги к ножкам кровати. Родители не могли держать ее под контролем и хотели звонить в скорую помощь, но после более чем часового разговора и попыток убедить ее не делать глупостей и поехать к врачу, Палома, заливаясь слезами, уступила, но с одним условием: прежде чем она вернется в это ненавистное место, она должна встретиться с Мери и Бруно.
Невозможно описать словами, как я себя чувствовала, слушая рассказ отца Паломы, но еще
труднее рассказать, не содрогаясь от страха, о том, что нас ждало дома.
Когда мама Паломы открыла нам дверь, мы пошли прямиком в комнату нашей подруги. Задорная
Палома, девушка, которую я любила за ее жизнелюбие и веселье лежала на полу в белой пижаме, заляпанной кровью. Она была не похожа на себя. Прекрасная копна волос исчезла, и вместо нее торчали какие-то короткоостриженные пучки. Ее лодыжки были привязаны к ножкам кровати, а вокруг глаз залегли глубокие темно-лиловые круги. Увидев нас, Палома слабо улыбнулась.
- Рыжулька… – ласково прошептала она. – Я так по тебе соскучилась. Подойди ко мне.
Я покосилась на ее маму, прося разрешения, и та кивнула головой. Я взяла Бруно за руку, призывая
его идти вместе со мной. Мы подошли к Паломе.
- Палома, ну что ты натворила? – потрясенно спросила я. – Зачем?
- Я не хочу жить без тебя. Не могу.
- Можешь, конечно, можешь.
- Мне так тоскливо.
- Я понимаю, но…
- Я больше никогда никого не полюблю, и никто не полюбит меня. Мы с тобой были рождены для
того, чтобы вместе жить и умереть.
У меня не было слов, только слезы. Я заплакала, чувствуя свою ответственность за то, что с ней
случилось. Бруно понял, что я не могла вымолвить ни слова, и, отойдя от меня, опустился перед Паломой на колени.
- Нам нужно поговорить об этом, Палома, – мягко пробормотал он.
- Я знаю, Коррадини.
- На чем мы остановились?
- На том, что эта страница перевернута, и нужно искать другую девушку, которая сделает меня
счастливой.
- Тогда зачем ты все это натворила? К чему все усложнять? – ласково упрекнул он.
- Потому что я дура.
- Никакая ты не дура, и должна будешь кое-что сделать для меня, – Бруно продолжал уговаривать
Палому, словно та была трехлетней девочкой.
Казалось, что Бруно и Палома нашли общий язык и отлично ладили между собой. Они говорили о
ней и обо мне… а я смотрела на них и не знала, что делать. Бруно был ласков и уважителен с Паломой, он отлично понимал ее. Она часто говорила мне об этом, еще когда мы были вместе. Бруно вселял в нее уверенность, хотя даже он не смог остановить ее. Потому-то он и сказал мне утром, что даже врачи не смогут ей помочь. Бруно всё это предвидел, хотя всеми способами старался убедить Палому, что наш с ней роман окончен, что такое бывает, и что на мое место придет другая девушка.
- Мне жаль, но сегодня утром… у меня не было сил. Я… я не хочу снова… в это место.
- Так нужно, Палома, тебе нужно лечиться. Правда, нужно.
- Там очень скучно, и мне там холодно и одиноко.
- Ты не будешь одинока.
- Буду. То место… оно… оно просто ад для меня.
Тогда я подошла к Паломе ближе и увидела в ее руках ножницы. Мне стало очень страшно оттого,
что она могла воспользоваться ими, и все же нужно было действовать.
- Милая, обещаю, что ты не будешь там одна, мы позаботимся о тебе, будем навещать, – как можно
спокойнее сказала я. – Ты должна понять, что у нас все закончилось, но если ты захочешь, я всегда буду рядом с тобой.
 - Я люблю тебя, Рыжулька.
- И я. Я тоже люблю тебя, малышка, очень сильно люблю. Я поняла, что люблю тебя больше, чем
подругу, как девушку. Для меня ты самый главный человек, поэтому я не позволю тебе причинять себе боль. Понятно? Мы с Бруно будем рядом с тобой, обещаю.
Произнести эти слова мне было нелегко. Я не была уверена в том, что потом смогу выполнить свое
обещание, но говорила я от всей души. Я хотела быть рядом с Паломой, видеть ее выздоровление, но не была уверена в том, что смогу. Как часто сможем мы встречаться, если одна из нас уже не любит? Да и вообще выдержим ли мы такие встречи?
Но, как бы то ни было, сейчас эти слова были нужны, чтобы Палома избавилась от ножниц и
отвязала свои ноги от кровати.  Меня била нервная дрожь.
- Ты будешь приходить ко мне в больницу? – всхлипывая, спросила Палома.
- Каждый день. И Эстер приведу за компанию.
- Бруно и Эстер должны быть вместе, – сказала Палома, глядя на Бруно. – Так ведь?
- Конечно.
- Эй-эй, сейчас мы не об этом говорим!
Возражения Бруно заставили Палому впервые улыбнуться. И пусть это была совсем другая
улыбка, не та, что я видела в последние месяцы, но это была улыбка надежды. Наши объятия тоже были другими. Мы впервые так обнялись с Паломой, но отныне будем обниматься так всегда.

Глава 22

Отец Паломы предложил подвезти нас на машине до дома, но мы с Бруно решили добираться
своим ходом. Мы проводили их до больницы, чтобы Палома чувствовала себя более уверенно и знала, что мы будем рядом с ней. Уходя, мы пообещали, что очень скоро увидимся снова, и сказали, чтобы она была сильной и слушалась врачей. Было очень грустно снова видеть Палому такой, но все мы обнадежили ее, что это будет в последний раз.
На обратном пути мы с Бруно мало разговаривали, у нас обоих не было особого желания
говорить. Бруно шел с опущенной головой. Он был сильно опечален, хотя его отношение ко мне полностью изменилось. В метро мы сели на скамейку, поджидая поезд, и Бруно извинился передо мной.
- Я был несправедлив к тебе, Мери. Ты не заслуживаешь такого обращения.
- Какая разница, дело прошлое.
- Я не должен был просить тебя вернуться к Паломе, и тем паче злиться на тебя за то, что ты не
соглашалась.
- Все, Бруно, забыли об этом. Сейчас самое главное, чтобы Палома побыстрее поправилась и
могла нормально жить.
Подошел наш поезд, мы вошли в вагон и молча сели на два свободных места.
- Ты не виновата в том, что случилось, – серьезно сказал мне Бруно несколько минут спустя. –
Палома все равно сделала бы это – не из-за тебя, так из-за чего-нибудь другого. Просто когда вы познакомились, ты привнесла в ее жизнь что-то хорошее, поэтому она и полюбила тебя так сильно.
- Спасибо, Бруно.
В глубине души я чувствовала себя виноватой в том, что Палома снова с головой окунулась в свои
проблемы, а слова друга оправдывали меня; мне стало чуть легче от них. Впрочем, самым главным для меня было выздоровление Паломы.
- Мы ошибались, думая, что Палома поправилась и излечилась от всего. Особенно ошибался я, и
отчасти я тоже чувствую себя виновным за то, что поступал так, а не иначе.
- Ты тоже не виноват в этом. Лучше позаботимся о другом, постараемся дать Паломе все лучшее,
что есть в нас самих, чтобы к ней вернулась ее обычная жизнерадостность, и она была счастливой девчонкой.
- Да, я сделаю все возможное, чтобы так и было.
- Я тоже.
При расставании мы сошлись на том, что должны объединиться, чтобы преодолеть это новое
препятствие. Мы поговорим с остальными и расскажем о случившемся. Я сообщу эту печальную новость Валерии и Эстер, а Бруно – Альбе и Раулю. Мы сочли, что будет лучше поговорить со всеми спокойно, с глазу на глаз, а не писать групповое сообщение. Также мне придется рассказать обо всем Лауре, которая звонила мне пару раз, но я ей не ответила.
Как только я пришла домой, то сразу поговорила с мамой. Она утешила меня, как могла, хотя на
самом деле ее слова не послужили мне утешением. Я даже не поела толком, в живот ничего не лезло. Я просто пошла к себе в комнату, опустила жалюзи, легла на кровать и позвонила Лауре. Я вкратце рассказала ей, что случилось. Мне не хотелось вдаваться в подробности. Мы даже не упомянули о списке, который я нашла в папке для бумаг. Когда-нибудь мы спокойно обсудим этот список искушений, а сейчас было не время. Лаура поняла меня и сказала, чтобы я отдыхала, а вечером, она, возможно, позвонит мне снова. Лаура была внимательна, терпелива и очень ласкова со мной. Я попрощалась с ней с улыбкой на губах.
В темноте своей комнаты я думала о несчастной Паломе. У меня в мозгу отпечатался образ той
Паломы, которую я увидела, придя сегодня вместе с Бруно к ней домой. Она была совсем другой. Можно ли было как-то избежать этого? Я никогда об этом не узнаю, и я не должна слишком много думать об этом, иначе я свихнусь. Я закрыла глаза и постаралась уснуть, но не смогла, потому что “непонятые” непрестанно присылали нам с Бруно групповые сообщения, в которых спрашивали, что случилось. Бруно ответил только, что мы поговорим обо всем позже, а сейчас он очень устал и просит его не беспокоить. Я не ответила даже этого, а просто отключила на телефоне звуковое оповещение о групповых сообщениях, и снова попыталась уснуть. Мне это удалось, и я спала до тех пор, пока меня снова не разбудил писк мобильника. Я дотянулась до телефона и увидела, что меня включили в новую группу под названием “Операция “Предиктор”. Участники: Валерия, Эстер и я.
Я прочла сообщения, которыми обменялась эта парочка.
Привет, девчонки. Я создала эту группу, чтобы поговорить с вами обеими о моей предполагаемой
беременности и на тему “Предиктора”.
А я даже не вспомнила, что должна была вечером встречаться с Эстер и Вал, чтобы пойти с ними в
аптеку покупать тест на беременность. С Паломой я напрочь позабыла обо всем.
Отлично, Вал. В котором часу и где встретимся? – спрашивала Эстер.
Я надеялась, что это будет не очень рано. Мне не хотелось уходить из дома, тем более после того,
что я пережила утром. Мне хотелось немного поспать, и отключиться от всего, однако Валерия думала совсем иначе.
Чем раньше, тем лучше, да? Что, если в пять, на Соль? Я жутко волнуюсь, и хочу как можно
быстрее покончить с этим.
Девчонки переписывались между собой еще несколько минут, пока я не решила вмешаться. Я чуть
было не написала им, что не приду, пусть идут одни, но моя сводная сестренка доверилась мне, и я не могла бросить ее в такой момент. Это дело следовало довести до самого конца, и будь, что будет. Я согласилась составить им компанию, несмотря на то, что было уже четыре часа, и отдохнуть мне больше не придется.
ОК. В пять у кафе “Мальоркина”.
Эй, Рыжик, куда ты запропастилась? – написала Валерия, сопроводив свое послание
несколькими удивленными рожицами с отрытым ртом. – Расскажи нам, почему вас с Бруно забрали с уроков? – и еще несколько желтых смайликов.
Эстер прислала похожее сообщение, она тоже хотела знать, где были мы с Бруно. Мне пришлось
несколько раз ответить им, чтобы они не волновались, и после я все им объясню.
Верите ли, я полтора часа смотрела в интернете разные вещи о беременности? На Ютубе есть
невероятные видео.
Группа “Операция “Предиктор” заполнялась ссылками на сайты, комментариями и видео,
связанными с беременностью. Если честно, они меня ничуть не интересовали. Мне хотелось одного – точно знать, беременна Валерия или нет, но для этого многого не хватало.
В пять часов и две минуты я была у кафе “Мальоркина”, но я пришла не первой. Когда я подошла,
Эстер уже была там, а Вал появилась еще спустя минуту. Вслед за поцелуями, объятиями и уверениями Валерии, как она нервничает, девчонки не замедлили спросить меня о нашем с Бруно неожиданном уходе с уроков по просьбе директора школы.
- Это из-за Паломы. Сегодня утром у нее был приступ. Она ножницами порезала себе руки.
Я рассказала им, как все произошло, напомнив о недавнем прошлом, когда с Паломой уже было
подобное из-за травли в прежней школе и давления родителей, когда они узнали, что их дочь была лесбиянкой.
- Бедненькая. Это что же она должна была чувствовать, чтобы сделать подобное, – взволнованно
сказала Эстер. Когда пойдете навещать ее, скажите мне, пожалуйста, чтобы я тоже пошла с вами.
- Обязательно, Палома тоже хочет видеть тебя.
- Альба может здорово помочь ей. Она сама прошла через подобное, – добавила Вал.
Мне не приходило это в голову, хотя могло бы помочь. Альбе, несомненно, было так же плохо,
как Паломе, и от отчаяния она совершила такого же рода безумный поступок.
Остаток дороги до аптеки мы говорили об этом. Разговор был неприятным, но Вал и Эстер тоже
должны были быть в курсе всего. Они дружили с Паломой, особенно Эстер, и ее помощь в последующие месяцы была бы очень существенной.
- Это здесь, – заметила Вал, указывая на небольшую аптеку на улице Алькала. Она судорожно
сглотнула, сжала кулаки и первой решительно вошла в аптеку, сознавая, что вскоре могло произойти. Мы с Эстер вошли следом за ней. Очереди не было, и нам не пришлось ждать и ходить вокруг да около. Вал сама заговорила с аптекаршей. Та отнеслась к нам вполне нормально и спросила, знаем ли мы, как пользоваться тестом. Мы ответили, что знаем, заплатили шестнадцать евро и, как можно быстрее, ушли из аптеки.
- Дело сделано.
- Да, теперь покончим с этим раз и навсегда, – сказала я, обнимая Вал. – Ты только не волнуйся,
ладно?
Валерия кивнула мне в ответ, и мы втроем пошли к ее дому. Мы с Эстер, не переставая,
подбадривали ее в течение тех пятнадцати-шестнадцати минут, что шли до дома. Чему быть, того не миновать, и мы вовсю старались поддержать подругу. Вал была потоком противоречивых чувств. Неожиданно она то умолкала и принималась плакать, то начинала кричать, будто сорвавшись с цепи. Она смотрела на нас остекленевшими глазами и думала, что ее сердце вот-вот лопнет в груди от бешеных ударов.
Наконец, мы добрались до дома. В квартире никого не было, как и рассчитывала Вал. Мара
трудилась в “Констанции”, а моему отцу нужно было что-то купить в пригороде Мадрида.
- Ладно, идите сюда.
Вал достала коробочку с тестом из аптечного пакета. У нее тряслись руки. Она открыла коробочку
и нашла в нем герметично упакованный пакетик. Вал разорвала пакет, и с большой осторожностью достала из него тест на беременность.
- Так, теперь тебе надо наполнить этот пузырек мочой и на несколько секунд опустить туда тест, –
поясняла Эстер, читая инструкцию. – Ты должна снять пластиковый колпачок и намочить вот эту впитывающую полоску. Понятно?
- Думаю, да.
- Тогда – за дело.
- Вперед, живее! Для этого мы здесь. Не бойся, – я постаралась успокоить Вал.
- Спасибо. Уже иду. Уф-ф, я могу сделать это.
Валерия вошла в туалет, а мы ждали ее снаружи, прижавшись к двери. Мы обе были в истерике,
хотя волновались не больше Валерии, которая от волнения не могла даже наполнить пузырек.
- Черт! У меня не получается!
 Мы с Эстер рассмеялись и крикнули, чтобы она попыталась еще раз. Ситуация была не смешной,
но напряжение было таким большим, что мы даже не сознавали, что делаем. Через несколько месяцев Валерия могла стать мамой! И через несколько секунд мы это узнаем!
- Ну что, уже?
- Нет! Я не могу сосредоточиться, когда вы за дверью!
Мы снова рассмеялись. Казалось, это никогда не кончится.
- Ладно, мы уходим! – соврали мы, поскольку не ушли, а просто сделали несколько шагов назад и
ждали, когда выйдет Вал. Я никогда не нервничала так сильно, как в эту минуту. Даже на экзаменах, даже тогда, когда поцеловала Эстер. Тогда я подумала, кем буду доводиться сыну или дочери Валерии. Родной теткой? Неродной? Или наполовину?
Наконец, минуты через две дверь туалета открылась, и оттуда вышла Валерия с тестом в руках.
- Черт! Никак не могу! – воскликнула она и пошла на кухню.
Вскоре она вернулась с банкой безалкогольного пива, которую ее мама держала в холодильнике
про запас для моего отца. Вал открыла банку и почти сразу выпила ее целиком.
- Ты считаешь, это чем-то поможет? – удивленно спросила я, увидев, как Вал с такой скоростью
выпила трехсот миллилитровую банку.
- У вас никогда не было такого, что, выпив банку пива, вы тут же хотели пойти в туалет?
- Я не пью пиво.
- Я тоже.
- Тогда я вам докажу, что это самое лучшее для того, чтобы… – Вал неожиданно умолкла. – Вот
видите? Я уже хочу! Пойду быстрее! – Она убежала, чтобы снова закрыться в туалете.
- Да пиво даже подействовать не успело! – громко рассмеялась Эстер, несмотря на серьезность
положения.
- Внушение. Все это результат самовнушения.
Было ли это делом самовнушения или нет, но Вал удалось наполнить пузырек. Она окунула в него
тест и вышла из туалета.
- Ну, что он говорит? – одновременно вскричали мы с Эстер, не сумев сдержаться.
- Я не решаюсь посмотреть, – ответила Вал, закрывая пальцем овальное окошко.
- Ну давай, Вал!
- Да! Узнай сразу, что там вышло, не то нас инфаркт хватит!
Валерия сделала, что мы ей сказали, и сдвинула палец. Мы втроем одновременно посмотрели на
самое большое окошко “Предиктора”.
- Это означает то, что я думаю? – первой сказала моя сводная сестренка, проверив результат.

Глава 23

- Привет, можешь говорить?
- Да, я только что поужинала, и сейчас в своей комнате.
- Я рада. Как себя чувствуешь?
До этой минуты я никогда не обращала внимания на то, как сексапильно звучал по телефону голос
Лауры, возможно, потому, что лично имела представление о ее сексуальности, но самое главное, мне нравилось слушать ее по телефону.
- День был тяжелым, – призналась я, снимая тапки и усаживаясь на кровать. – Из-за Паломы мне
так грустно, хотя, надеюсь, с ней все будет в порядке. Мне больно снова видеть ее такой.
- Палома была твоей девушкой, поэтому в порядке вещей, что тебе плохо. Вы расстались совсем
недавно, и ты продолжаешь любить ее. Как подругу, конечно.
- Само собой, как подругу.
- Потому что теперь ты любишь другого человека…
Я услышала тихий смех. Лаура оставалась все той же бессовестной нахалкой, которая, ничуть не
смущаясь, говорила подобные вещи в такой момент. Но в данном случае, я не собиралась обижаться на нее, да мне и не хотелось. Ничего такого, если я немного подыграю ей.
- Видишь ли, у меня сейчас время… сомнений.
- Неужели?
- Как мне кажется, да.
- А, может, тебе начали нравиться парни?
- Парни не начали, – ответила я с улыбкой.
Лаура каждый день смешила меня, и я часто улыбалась. Она вообще была редкостным умельцем
по части выбивания улыбок у знакомых.
После тяжелого понедельника совсем неплохо было отойти от всего и немного посмеяться. Лаура
была идеальным человеком для того, чтобы разделить с тобой минуты спокойствия.
- Оно и к лучшему, потому что тебе не найти парня, который составит список соблазнительных
компенсаций лучше моего.
- Поговорим об этом как-нибудь потом, ладно?
- Тебе не понравились мои предложения?
- Я не очень хорошо их помню, – соврала я. – Мне нужно перечитать их.
- Серьезно?
- Правда, клянусь.
- Ну и ну! Вот уж не думала, что у тебя такая плохая память, – пропела она. – Слава богу, что
список лежит передо мной, и я могу зачитать его тебе, чтобы ты вспомнила.
- Не нужно…
- Я хотела бы такую компенсацию, – начала читать она. – Первое, подари мне самый лучший
поцелуй в своей жизни. И кстати, ты должна превзойти поцелуй номер один и поцелуй номер два, которые ты мне уже подарила.
Услышав это, я невольно хохотнула. Лаура была невероятно находчива, и никогда не теряла
своего бесстыдства, но, возможно, именно этим она мне так нравилась. С каких это пор меня привлекают нахалки? Возможно, с тех пор, как я познакомилась с Лаурой.
Мы пункт за пунктом обсуждали весь список. Это было так чудесно, и возбуждающе-волнительно.
Мы дурачились, как малые дети, и шутливо препирались по каждому из искушений. На номере шесть мы немного задержались.
- Это я не могу пообещать, – сказала я более серьезно, устраиваясь на кровати поудобнее. Я
подложила под голову подушку и вытянула ноги.
- Почему не можешь?
- Потому что ни рано, ни поздно не могу пообещать тебе шанс.
- Ты возвращаешься к прежнему?
- Боюсь, что да.
- Из-за Паломы? Из-за боязни? Потому что я не достаточно нравлюсь тебе? Потому что не вхожу в
группу твоих друзей?
- Потому что…
Потому что я боялась снова влюбиться, а потом снова разлюбить. Но поэтому ли? Скорее всего, я
боялась, что будет с Паломой. До сих пор я использовала Палому, как оправдание, но все те, с кем я говорила на эту тему, в один голос убеждали меня, что нет ничего плохого в том, чтобы встречаться с кем-то другим. Лаура не заговаривала со мной о свадьбе, и даже не хотела добиться от меня слова “навсегда”. Она просто просила у меня обещания дать ей шанс.
- У тебя нет ответа, а?
- Это не так просто. У тебя на все есть остроумный ответ, но я не могу быть такой, как ты.
- По-моему, ты увиливаешь от темы, – хитро промурлыкала Лаура, ничуть не обижаясь на мои
слова. – Будь со мной откровенной. Ну же! В чем дело?
Судя по всему, ей неплохо удавалось дергать за ниточки, чтобы извлекать на свет чувства людей.
- А если я пообещаю тебе шанс, а потом не выполню обещание?
- Тогда ничего не обещай.
- Но ты же мне сказала, чтобы…
- Я сказала, чтобы ты мне ничего не обещала, – перебила меня Лаура. – Просто дай мне этот шанс.
Давай вместе выполнять этот список.
- Лаура, я…
Я услышала вздох, донесшийся из телефона. Думаю, что Лаура начинала отчаиваться из-за моих
сомнений, но, тем не менее, она шагнула на тот путь, который я не ожидала.
- Ты можешь общаться по скайпу?
- Что? По скайпу? Зачем?
- Так можешь или нет?
- Могу, подожди…
Я отложила телефон и включила комп. Пока он загружался, я слышала, как Лаура напевает песню
Меленди “Твой сад с гномиками”, ожидая выхода на связь. Она немного фальшивила, но это ничуть не портило песню.
- Боже, до чего же ты медлительна! – крикнула она, видя, что я еще не появилась на экране.
- Это не я, а комп грузится, как черепаха.
- Если он медленно грузится, значит в нем полно дерьма, и виноват в этом не он, а пользователь.
Учитывая сайты, на которые ты влезаешь…
- Слушай, а с чего ты это взяла?
- Я уверена, что твоя темная половина заходит на горяченькие сайты.
- Да никогда!
- Ха-ха, как же.
Наконец-то мой комп загрузился, и я смогла войти в скайп. Я отыскала Лауру среди пользователей
и послала ей видеоприглашение. Она тут же откликнулась, и теперь я видела ее на экране своего монитора. Я была загипнотизирована ее видом. Лаура, как всегда, была потрясающей. На ней была надета только белая просвечивающая футболка, через которую можно было разглядеть черный лифчик и синие короткие пижамные шортики. Лаура сидела на своей кровати на пятках, а на ее лице светилась изумительная улыбка.
- Привет, красивенькие глазки.
- Привет.
- Что с тобой? Ты такая серьезная.
- Я не люблю камеры, и никогда не любила. Перед ними я чувствую себя неловко.
- Почему? Ты же красавица.
Если я – красавица, тогда кто же она? Конечно, мы с ней играли в разных дивизионах, но, тем не
менее, Лаура заставляла меня чувствовать себя какой-то особенной.
- Ну ладно, оставим комплименты в стороне, иначе я в это поверю. Так почему ты хотела
пообщаться со мной по скайпу?
- Чтобы видеть тебя. Мне очень нравится смотреть на тебя.
- Только поэтому?
- Ну, более-менее, – подмигнула она. – Ты дома одна?
- Нет, с мамой.
- Она далеко?
- В гостиной, смотрит фильм.
- Отлично.
И тут Лаура сделала нечто такое, к чему я была абсолютно не готова. Она бросилась вперед и села
на матрас. Потом она направила камеру так, чтобы я видела заднюю часть ее комнаты и встала.
- Ты хорошо меня видишь?
- Д-да, – ответила я, слегка заинтригованная. По сути, я не могла отвести от нее взгляд ни на
секунду.
Лаура улыбнулась, как умеет улыбаться только она, и начала напевать перед камерой, поигрывая
своей футболкой. Он  поднимала и опускала ее, то показывая свой живот, то снова прикрывая. Ее танец был полон чувственности, а глаза были прикованы к камере. Она не переставала улыбаться, но теперь ее улыбка была более соблазняющей.
- Только не говори, что общение по скайпу было плохой идеей.
- Ладно…
Я не могла думать, тем более, когда Лаура скинула футболку. Я смогла убедиться – то, что
скрывалось под одеждой, было таким же возбуждающим, как при обычном взгляде.
Лаура танцевала для меня еще несколько секунд. Я, не отрываясь, смотрела на нее, и не могла
сосредоточиться на чем-нибудь еще, поскольку у нее было немыслимо красивое тело.
Но на этом Лаура не остановилась. Она положила руки на пижамные шорты и мягко спустила их
до колен. На ней было белое белье в черный горошек. Окинув себя взглядом, Лаура снова натянула шорты.
Мои щеки горели, до этой минуты я никогда не чувствовала такого жара в теле.
- Ну как? Тебе понравилось? – спросила Лаура, снова садясь на кровать и надевая футболку.
- Ты же знаешь, что понравилось.
- Но мне хочется, чтобы ты сама это сказала, – прошептала она. – Ладно! Я нравлюсь тебе как
личность, и физически я тоже тебе нравлюсь! Ну а теперь ты дашь мне шанс? Мне так хочется остановиться на пункте номер семь из списка.
О чем говорилось в седьмом пункте списка? Вспомнив, я улыбнулась: прими со мной душ в
одежде у тебя или у меня дома.
Чего греха таить, конечно, надо было быть круглой дурой, чтобы не дать ей шанс.

28 сентября

Как может человек дойти до того, чтобы причинять себе боль?
Почему он это делает? От недостатка индивидуальности, от слабости, трусости, смелости,
от отчаяния? Неосознанно, или сходит с ума? От глупой отваги, или хочет привлечь к себе внимание, или просит о помощи?..
Этого я не знаю.
Возможно, ни одна из этих причин не верна, а, может, верны все сразу. Быть может,
существует еще тысяча разных причин, о которых я не вспомнила, или не решаюсь их назвать.
В любом случае, должно быть, тяжело принять решение изрезать себя или заняться
членовредительством, удушить себя или утопиться. Но и понять людей, которые через это прошли, тоже нелегко.
Это очень тяжело для всех, но в особенности для тех, кто страдает, продолжая жить,
погрузившись в свои терзания. Я не представляю, каким должен быть момент окончательного решения. Тот миг, когда ты выбираешь способ и время. Выплескивается ли в кровь адреналин, или ты дрожишь, умирая от страха?
Делая этот шаг вперед, ты отступаешь на несколько шагов назад. Ничто в твоей жизни уже не
будет прежним, и люди, узнав о том, что с тобой было, уже никогда не посмотрят на тебя как раньше. Все становится другим, и ты превращаешься в, своего рода, богемский хрусталь. Ты становишься очень хрупким, с легкостью разбиваешься, и все обращаются с тобой так осторожно, заботясь о том, чтобы не разбить.
К несчастью, мы живем в реальном мире; мы ошибаемся и теряем курс чаще, чем должны. Одна
история как две капли воды похожа на другую.  Один импульс порождает другие, слишком похожие на прежний. Мы копируем больше негативного, чем позитивного.
Мне хотелось бы пообщаться со всеми этими людьми, чтобы сказать им, что существуют
другие решения, другой способ противостояния жизни, даже если ничто не может сделать тебя счастливым, даже если ты потерялся в том месте, которое не является твоим, даже если у тебя осталось совсем мало воздуха, чтобы как следует дышать.
Если я что-то и усвоила за недолгие годы своей жизни, так это то, что впереди у меня еще
много-много лет. Хотя это и звучит как-то слишком напыщенно, но жизнь – это дело везения. Полоса везения разного рода. Если ты выбираешь неправильный путь, у тебя всегда будет время, чтобы свернуть на правильный, или выбрать совсем другой, который, в итоге, окажется самым лучшим.
Я могла бы поговорить с этими людьми, я попросила бы их никогда не сдаваться. Чтобы они
подумали о себе и о других, о всех тех, кто любит их. Чтобы нашли в себе смелость подумать, бросить вызов жизни и не бояться. Приобретешь ты или потеряешь… ты никогда не выбросишь все за борт.
Я уважаю людей, уважаю их решения и поступки, и всегда буду уважать, потому что знаю, что
жизнь трудна, и знаю, что иногда единственное, что остается, это признать поражение. Но с трудностями нужно бороться, потому что, если ты борешься, у тебя больше шансов найти то, что совсем недавно нашла я: человека, который убедит тебя в правильности написанных мною слов.
Дай бог, чтобы я сказала это ей.

Глава 24

Очень быстро наступил октябрь. За это время случилось столько всего, и мне даже не верилось, что последняя неделя выдалась более-менее спокойной. Каждый день я навещала Палому в компании Бруно или Эстер, а иногда и с Альбой тоже. Я не хотела оставаться наедине со своей бывшей из-за того, что она может подумать, и как среагировать. Думаю, Палома постепенно поняла, что наш роман закончен, хотя время от времени она прозрачно намекала на свои чувства. Мне было больно видеть ее такой, но существовала надежда, что в этот раз она вылечится окончательно.
Однако, последняя сентябрьская неделя была примечательна не этим.
Все началось с разговора девчонок в больничном кафе. В четверг Бруно, Эстер, Валерия, Рауль и я в полном составе ходили навещать Палому, которую перевели в палату на другом этаже. Она должна была провести там еще несколько дней, но лечение шло хорошо, ее состояние заметно улучшилось, и скоро Палому должны были выписать из больницы домой, где она продолжала бы лечение.
Я с девчонками спустилась в кафе выпить кофе, а ребята остались в палате поболтать с Паломой.
- Вчера мне позвонил Сэм, – сообщила Эстер, барабаня пальцами по столу.
- Да ну-у-у? И что он хочет? – спросила Вал, проглотив изрядный кусок шоколадного пирожного.
- Встретиться со мной, – сказала Эстер без особого восторга, скорее даже с неохотой.
- И что ты ему ответила?
- Согласилась, – ответила Валерии Эстер. – Завтра вечером у нас свидание.
- Да ладно, правда?
- Ага, правда, Вал.
- Не знаю, мне он кажется симпатичным, но очень нахальным.
Пока Вал говорила, мы обе смотрели на нее, подавая знаки, что она испачкала краешек губ шоколадом и выглядела презабавно.
- Он мне нравится, хотя ты права. Сэм, действительно, наглец.
- Но это ему идет, должна тебе сказать.
- Не зна-а-аю, – задумчиво протянула Эстер. – А ты что думаешь, Мери?
До сей поры я вообще о нем не думала. Самуэль мне никогда не нравился, и когда Эстер сказала нам, что летом она мутила с ним, я не могла в это поверить. Эстер и Сэм не подходили друг другу, слишком они были разные. Я считала, что они друг другу не пара, но решение оставалось за Эстер.
- Я думаю, что тебе нравится другой парень, – выпалила я без всяких церемоний.
- Это другая история.
- Та же самая, Эстер, – настаивала я. – Если тебе нравится парень, а ты встречаешься с другим... то это всё взаимосвязано.
- А если этот парень продолжает целоваться со своей бывшей и не решается назначить мне свидание... То что мне делать?
- Этот парень совершил ошибку. Такую же ошибку совершишь ты, если дашь шанс этому Гарри Стайлсу.
- Сэм подстригся, и уже не так сильно похож на него.
- Да мне по барабану, какие у него волосы. Он и с короткими, и с длинными останется таким же.
- Равно как не изменится и парень, который целуется со своей бывшей.
- Думаю, сейчас он сходит по тебе с ума, – убежденно сказала я, – как это было всегда.
- Не думаю.
- А я думаю. Это ясно, как божий день.
Валерия по-звериному жадно жевала пирожное и смотрела на нас, переводя свой взгляд с одной на другую.
- Вы говорите о Бруно, да?
Мы снова посмотрели на Вал. Она опять перепачкала рот шоколодом. Заметив это, мы с Эстер расхохотались. Вал взяла салфетку и вытерла губы.
- Ну да, о нем, – подтвердила Эстер.
- А почему бы тебе не взять инициативу в свои руки и не спросить его, хочет ли он встречаться с тобой?
- Потому что завтра я встречаюсь с Сэмом.
- Ты можешь отменить свидание.
Эстер помотала головой и торопливо глотнула кофе.
- Послушайте, девчонки. По-моему, вы не догоняете. Это ведь Бруно целовался с Альбой на ее днюхе, почти что начав встречаться со мной.
- Но он же бросил Альбу, потому что не любил ее, – с жаром возразила я. – Полагаю, он никогда не любил ее, потому что, не переставая, думал о тебе.
- Да уж конечно! Зато теперь он отлично скрывает это. Он же со мной почти не разговаривает.
- Потому что ты связалась с Самуэлем, чтобы отомстить ему за тот нелепый, идиотский поцелуй, который ровным счетом ничего не означал.
- Тогда почему он целовался с ней?!
- Потому что Бруно такой же дурак, как и ты, которая завтра будет встречаться с Гарри Стайлсом!
Закончив есть пирожное, Валерия облизнулась и вытерла рот другой салфеткой.
- Ну что вы на меня так уставились? Вы что никогда не видели, как едят пирожные?
- Так – нет, – ответила я.
- Ну ты и загнула, – сказала Вал, снова облизывая губы. – Ой, девчонки, вы не поверите, но я не наелась.

Глава 25

- Я перезвоню тебе позже, – сказала я с широченной улыбкой на губах. – Целую.
Получив ответный поцелуй от Лауры, я дала отбой. Потом я завалилась на кровать и вздохнула так легко, как давно уже не дышала. Неужели я влюбилась?
Наконец, я решила дать Лауре столь желанный ею шанс, хотя по-настоящему мы с ней еще не встречались. Мы просто виделись в школе, а потом за обедом или перед ужином. Мы начали встречаться совсем недавно и всегда тайком. Правда, эта неделя была полна поцелуев, объятий и милых, сладких слов.
Я была увлечена Лаурой, хотя и боялась. Мне не хотелось открываться, не хотелось полностью отдаться своим чувствам. К тому же, я еще очень хорошо помнила, что недавно случилось с Паломой. Ей я тоже ничего не говорила. Это было бы не лучшим для ее выздоровления. Паломе я расскажу обо всем, когда ее выпишут из больницы, и она вернется домой.
Минут пять я думала о Лауре и о вытекающих последствиях моего с ней пребывания, когда пропищал мой мобильник. Пришло сообщение от Эстер.
Ты не занята? Я могу позвонить тебе сейчас?
Для Эстер не характерны такого рода сообщения, поэтому я ответила “да”, и с интересом стала ждать звонка, впрочем, ждать долго не пришлось.
- Эстер?
- Привет, Рыжик. Ты дома?
- Ну да, у себя в комнате, – ответила я. Было заметно, что Эстер какая-то расстроенная. – Что случилось?
- Я запуталась и не знаю, что делать.
- Что ты имеешь в виду?
- Я подумала о нашем разговоре в больничном кафе. Ну, о Сэме, о Бруно... Знаешь, ты права. Мне нравится Бруно.
Ха, тоже мне, Америку открыла! Она не сказала ничего нового, хотя новым было то, что выразилась она прямо, не бродя вокруг да около и не ища оправданий.
- Ну и в чем проблема? Отмени свидание с Сэмом и поговори с Бруно.
- Это не так просто.
- А что тут сложного, всё легче легкого. У тебя ничего нет с этим парнем, вот и забей на него.
- Он снова мне позвонил. Ты знаешь, что у него есть на завтра билеты на фестиваль “Кока-кола мьюзик”.
- Ну скажи, что не пойдешь.
- Совсем с ума сошла? Там будут Auryn, The Wanted, Critika y Saik, Sweet California, Xriz, Rasel...  Как я могу не пойти?
И в самом деле, эти артисты были достаточно веской причиной, чтобы не говорить “нет” и пойти на концерт.
- Ох, Эстер, даже не знаю, что тебе сказать.
- Вот видишь, как сложно все решить! – в отчаянии воскликнула она. – Слушай, а я буду очень корыстной, если схожу с ним на концерт, а уже потом отфутболю?
- Есть немного.
- Сэм мне нравится, и летом мне было с ним неплохо, но я не думаю, что когда-нибудь влюблюсь в него.
- Это и так ясно.
- Этот парень лучше, чем ты думаешь, хотя он и наглец.
- А вот это уже не так ясно.
- Если я пойду на концерт, – вздохнула подружка, – то, возможно, существует риск, что Сэм попытается пристать ко мне. Или Бруно узнает, что я была с ним, и тогда у меня просто не будет ни одного шанса, – продолжала сетовать Эстер. – Даже не знаю, что делать!
- Делай то, что просит твое тело, Эстер! Это самое главное. Неважно, пойдешь ты на концерт, или нет – разберись в своих чувствах раз и навсегда!
- Да, мне уже давным-давно следовало во всем разобраться.
Как же тяжело быть влюбленным. Бруно и Эстер были ярким тому доказательством. Они несколько месяцев спорили на тему “хочу и не могу”. Они даже встречались с другими людьми, не переставая думать друг о друге. Удастся ли им, наконец, договориться и дать себе шанс? Без понятия. Наверняка случится что-нибудь, и снова встанет между ними.
Я продолжала разговор, когда дверь в комнату открылась.
- Ты идешь ужинать? – с порога спросила сестра. – Мы тебя ждем.
- Сейчас иду.
Сестра улыбнулась и закрыла дверь. На ужин к нам домой пришли Гадеа с Полом, а также отец. Словом, нас ждала веселая вечеринка. Как бы там ни было, а между сестрой и родителями все как-то утряслось. Тот факт, что Гадеа продолжала жить дома, отложив переезд в отдельную квартиру вместе со своим парнем, означал перемирие в семье, но мое мнение о нем не изменилось, и с учителем из Манчестера я больше не встречалась. Всякий раз, как сестра предлагала мне встретиться с ними, мне удавалось найти какой-нибудь предлог для отказа, но ужина избежать не удастся.
- Эстер, я вынуждена отключиться. Меня зовут ужинать.
- Ладно, завтра поговорим. Утром у нас собрание, да?
В ту пятницу у нас не было уроков в школе из-за забастовки учителей, так что мы могли воспользоваться этим, чтобы распланировать следующую неделю и обсудить, как лучше подойти к каждому предмету.
- Ага, встречаемся в “Констанции”.
- Хорошо, там увидимся.
- И не сходи ночью с ума, выспись.
- Легко сказать...
- А если мне пойти на концерт вместо тебя? – пошутила я.
- И не мечтай!
Немного посмеявшись, мы пожелали друг другу спокойной ночи и закончили разговор. Меня беспокоило, что Эстер пойдет на концерт с Сэмом, но я понимала также, что она не откажется. Этот тип, сто пудов, сделает по-своему, но я надеялась, что он не загипнотизирует Эстер, и она не угодит снова в его сети.
Я поставила мобильник на зарядку и вышла из комнаты. В столовой уже сидели папа, сестра и Пол. Взглянув на меня, Пол приветливо поздоровался и встал, чтобы поцеловаться со мной. Я не отказалась, и с серьезным видом поцеловала его в щечку, а потом села на указанное сестрой место, между ней и отцом. Через считанные секунды появилась мама с большим блюдом, наполненным салатом “Цезарь”.
- Раскладывайте салат по тарелкам, – предложила она, поставив салатник на стол, и возвратилась на кухню.
Пока Гадеа раскладывала салат по тарелкам, Пол старался растопить ледяной холод, воцарившийся в комнате.
- Как дела в школе, Мери? Много приходится учиться в начале года?
- Да, – коротко и сухо ответила я. Я не хотела быть грубой, а, может, и хотела. Просто после того случая мне не хотелось сидеть с ним за одним столом.
- Последний год, он всегда самый трудный.
- Ну если ты так говоришь, то...
Сестра неодобрительно посмотрела на меня, но тут же улыбнулась и продолжила накладывать салат. Было совершенно очевидно, что Гадеа не хотела каких бы то ни было проблем. Она организовала ужин, чтобы улучшить отношения между всеми.
- Ты уже знаешь, куда пойдешь учиться в следующем году? – не желая сдаваться, продолжал Пол.
- Не знаю.
- Думаю, ты еще колеблешься, что выбрать. В начале выпускного года все колеблются.
- Я не колеблюсь, просто я еще не думала об этом, – соврала я.
Когда человек учится в последнем классе, и у него не за горами вступительные экзамены в институт, он много думает о том, каким будет его будущее. И особенно много за эти недолгие месяцы ты размышляешь, какую профессию выбрать, и чему себя посвятить. Об этом ты думаешь днем и ночью. Но я не хотела говорить с Полом на эту тему. Ни на эту, ни на другую. Неужели так сложно было понять, что мне не хотелось разговаривать с ним?
- Не хочешь изучать испанский язык и филологию? – спросил меня отец, интуитивно почувствовав, что между нами что-то происходило.
- Не знаю, пап. Сейчас мне не хочется больше говорить об этом.
- Всё-всё, больше никаких вопросов.
Мы все хранили молчание, пока не появилась мама с полным блюдом фаршированных яиц. Она села за стол рядом с Полом и по очереди оглядела нас всех.
- О чем разговор?
- Сегодня твоя дочь не в духе, у нее плохое настроение для разговоров.
- Я в нормальном настроении.
- Тогда почему ты все время в глухой обороне?
- Потому...
- Оставь ее, – вступилась за меня мама, и ответила тоже вместо меня. – Бедняжка, она всю неделю провела в больнице, навещала свою девушку. Наверное, она просто устала, больницы так утомляют.
- Она уже не моя девушка, мама. Мы расстались.
- Ох, и правда, прости.
Я не понимала, зачем мама сказала про больницу, ведь она была в курсе того, что я рассталась с Паломой. Отец тоже знал про больницу и про наш разрыв. Ему рассказала об этом Мара, так что он не удивился.
- Она в больнице? Что с ней? – спросил Пол, откладывая в сторону вилку с наколотым на нее листиком салата.
- Ты рассказала мне, что вы расстались, но я ничего не знала о больнице, – добавила Гадеа, наморщив лоб.
- Она порезала себе руки, – тихо сказала мама.
Я уверена, что она сказала это без злого умысла, не желая волновать меня этим сообщением, которое, с другой стороны, было верным, но мне стало ужасно плохо. Сначала я испепеляющим взглядом посмотрела на нее, а потом на Пола, чтобы увидеть его реакцию. Не знаю, может, мне это  просто привиделось под влиянием моей ненависти к нему, но мне показалось, что он улыбался. Я поклялась бы, что этот идиот смеялся над очень серьезными вещами, которые так беспокоили меня. И тогда я взорвалась.
- Тебя развеселило, что моя бывшая девушка порезала себе руки? – выкрикнула я.
- Прости, но я тебя не понимаю.
- Мария, не говори так! – тоже закричала сестра.
- Гадеа, ты что, не понимаешь, что этот парень дерьмо? Как ты можешь защищать его?!
Родители хотели, было, вмешаться, но, к моему удивлению, мне ответил Пол.
- Почему я дерьмо? – спокойно спросил он, видимо, желая знать ответ.
Мне показалось, что мои слова взбесили его, но он сдерживал свой гнев. А может, это его злость передавалась мне.
Я не хотела продолжать спор. Если я бездоказательно сболтну лишнее, я проиграю, вызвав к тому же еще одну семейную стычку. Я не хотела чувствовать свою вину за очередной скандал.
- Да так, ерунда.
- Нет уж. Скажи мне, пожалуйста, почему я дерьмо. Ты назвала меня дерьмом, верно? Или я тебя неправильно понял?
- Оставь меня. Я не хочу больше разговаривать с тобой.
Я чувствовала тяжесть вонзившегося в меня взгляда Пола. Мне было впору вскочить с места и убежать к себе в комнату, но я сидела и терпела, ожидая дальнейших событий. События стали развиваться немедленно и не самым лучшим образом.
- Если ты кого-то в чем-то обвиняешь, то имей смелость закончить обвинение, – спесиво заявил Пол. – Умел сказать – умей и ответ держать, или как это говорится у вас по-испански: не прячь руку, бросив камень, так, кажется?
- Мария же сказала, что не хочет продолжать разговор, тут и делу конец, – вмешалась мама, которой не понравился тон Пола.
- Да, спор окончен, – добавил отец, которому тоже не нравилась эта неловкая ситуация.
Однако история продолжилась самым неожиданным образом. Парень встал и обратился к моим родителям.
- Как наставник и учитель, каковым я являюсь, – вежливо начал он тоном, полным сарказма и презрения, – вот что я вам скажу. Я не могу больше сдерживаться, довольно. Я не отрицаю, что ваша дочь получила с вашей стороны отличное воспитание. Думаю, общаться с таким подростком нелегко, но есть вещи, которые вы должны были вовремя пресечь.
Лицо Гадеа побледнело, когда она услышала эти слова. Я наблюдала за ней, и мне не хотелось бы оказаться в этот момент в ее шкуре. Наконец-то, все карты выброшены на стол. Ее парень сам себя выдал!
- И что же мы должны были вовремя пресечь? – растерянно спросила мама.
- Как вы разрешаете вашей дочери встречаться с другой девушкой? Неужели вы не понимаете, что это ненормально, это противоестественно?
- Ненормально и противоестественно только то, что ты говоришь. И это, как мне кажется, от недостатка воспитания. И еще я боюсь того, чему ты можешь научить ребят, ведя у них уроки, – сказал папа, вставая со стула.
- Геи и лесбиянки наносят миру вред. Я не ненавижу их и не желаю им зла, но если бы их не было, мы были бы счастливее.
После этих слов наступила тишина. Это было похоже на затишье перед бурей. Я боялась самого худшего, я знала, что кто-нибудь не выдержит и взорвется. В воздухе чувствовалось напряжение. Оно все росло и росло, и вот все взлетело на воздух, а виновата в том была моя сестра. Она вскочила на ноги, схватила поднос с фаршированными яйцами и запустила его в Пола. Полу не удалось увернуться, и все яйца оказались на его рубашке. Манчестерский учитель выпалил по-английски несколько ругательств, и посмотрел вниз. Его брюки тоже напрочь были заляпаны майонезом.
- Какого черта, что ты делаешь?
- Убирайся вон из моего дома, и немедленно! – крикнула сестра. – Я не желаю тебя больше видеть!
- Ты сошла с ума? Что с тобой?
- Ты слышал свою девушку?
- Бывшую девушку, – поправила отца Гадеа.
Пол еще несколько раз выругался по-английски, кое-как почистил одежду салфеткой и вышел из дома, громко хлопнув дверью. Когда он исчез, я испытала огромное облегчение, хотя и чувствовала себя немного виноватой за то, что этим вечером подпалила бикфордов шнур. Но это было к лучшему, ведь рано или поздно правда о Поле все равно открылась бы, а сестра заслуживала, чтобы в ее жизни появился кто-то гораздо лучше Пола.

Глава 26

Весь вечер того зловещего четверга Гадеа была безутешна. Я проговорила с сестрой больше часа, но мне не удалось убедить ее не волноваться, и что очень скоро она точно встретит хорошего парня. В ответ сестра непрестанно твердила, что с парнями покончено навсегда.
Из своей комнаты я слышала ее всхлипы, и у меня разрывалось сердце.
Утром я застала ее на кухне. Она сидела в пижаме и пила кофе, рядом с ней была мама. У сестры было сильно заплаканное лицо, по нему было заметно, что она всю ночь не спала. Собственно, так оно и было.
- У меня сегодня нет уроков, преподы бастуют. Я встречаюсь с ребятами в “Констанции”, а когда вернусь, если хочешь, пообедаем вместе, – предложила я сестре, после того, как поцеловала ее. Сестра, съежившись, сидела на стуле с чашкой горячего кофе в руках. Она согласилась пообедать со мной. Попрощавшись с обеими, я вышла из дома. По пути в кафе, принадлежащее матери Валерии, я позвонила Лауре.
- Привет.
- О, салют, красивенькие глазки.
- Как дела? Как спалось?
- Да...  как обычно, – поколебавшись, ответила Лаура.
- Что-то случилось?
- Ничего. Сестра приехала на выходные. Заявилась домой в два часа ночи.
Только раз она сказала мне о Саре, студентке медицинского института, с которой она не разговаривала со дня нашего знакомства. Пару раз я пыталась разговорить ее, но она избегала этой темы. Я тоже не хотела больше настаивать, потому что мне казалось, что при этом разговоре Лаура чувствует себя неловко. Однако в этот раз Лаура первой упомянула о сестре.
- Вы поговорили?
- Да, но не сказали друг другу ничего хорошего.
- Ну и ну. Ты продолжаешь злиться?
- Вроде того.
- Хочешь поговорить об этом?
- М-м-м... Нет, я хочу поговорить о нас с тобой. Нужно, чтобы ты как можно раньше вытащила меня из дома. Вот дерьмовое утро, и это при том, что нет уроков.
- До вечера не могу, ты же знаешь.
- А ты не можешь встретиться со мной сейчас, хоть ненадолго?
- Жаль, но я встречаюсь с ребятами, чтобы подготовиться к следующей неделе.
Лаура издала какой-то невообразимый звук, давая понять, что это ей совсем не нравится.
- Я чувствую себя отвергнутой.
- Не говори так.
- Мы учимся в одном классе, я всех вас знаю, и никто мне особо не нравится. Так почему ты не приглашаешь меня на ваши собрания?
- Никто тебе особо не нравится? Что это означает?
- Что парочка милая, но приторная, как пирожное со сливками. Эстер симпатичная, но слишком невинная, как ангелочек. Бруно вообще не слишком-то приятное хамло.
- Ты говоришь серьезно?
Неужели именно таким было представление Лауры о “непонятых”? Я была ошеломлена, услышав, что она говорит о моих друзьях. Этого я от нее не ожидала!
- Да нет же, чудачка, они классные, – я заметила, как изменился ее голос. – Хотя сейчас они мне все не нравятся, потому что утро ты проводишь с ними. А как же я?
Я глубоко вздохнула, поняв, что это была всего лишь шутка, вызванная мимолетной злостью. Если бы Лауре не нравились мои друзья, это сильно бы меня обеспокоило. Рано или поздно она тоже станет частью нас.
- Дай мне время, и я введу тебя в нашу компанию.
- Ты уже кому-нибудь сказала?
- О чем?
- Да что же это такое?! О нашей милой, романтической истории любви!
- Ну... Валерии и Эстер кое-что о нас известно. Бруно, по-моему, тоже имеет представление. Рауль сейчас очень занят сценарием, и половину не знает ни о чем.
- Он пишет сценарий?
- Да, но ничего не хочет нам говорить.
Остаток моего пути мы болтали на эту тему. Лаура никогда не говорила мне об этом, но ей нравилось играть. Она никогда не занималась этим серьезно, но участие в каком-нибудь фильме Рауля было бы важным для нее. Кроме того, я сообщила, что Альба тоже хотела бы стать актрисой, и, закончив школу, будет готовиться к поступлению в театральный. Лаура еще не знала Альбу лично, хотя я часто рассказывала ей о бывшей девчонке Бруно и их отношениях.
- Бывший парень моей сестры – актер, – сказала Лаура. Она назвала мне его имя, но я его не знала.
- Значит, он может тебе помочь.
- Не думаю, что это хорошая идея.
- Почему?
Лаура не ответила. Все, что имело отношение к ее сестре Саре, немедленно превращалось в тайну.
Наверное, между ними произошло что-то очень серьезное, раз это привело к таким последствиям.
- Ладно, а когда у тебя закончится собрание с “непонятыми”?
- Не знаю, мы пробудем в кафе часа два-три, – не очень уверенно сказала я. – А потом я обедаю с сестрой. Ей, бедняжке, ужасно плохо.
Вчера, когда Лаура позвонила мне после ужина, я рассказала ей о Поле. Лаура была солидарна со мной, но сказала, что будь она там в тот момент, и в воздух полетели бы другие яйца.
- Понимаю, – печально протянула Лаура. – Позвони мне, когда сможешь, договоримся, когда и где мы с тобой встретимся вечером.
- Отлично, потом поговорим.
- Я так жажду нашего первого свидания!
- Я тоже.
- Займемся чем-нибудь из списка? Приготовить шапочку для душа?
Я засмеялась и послала ее, куда подальше. Она всегда удивляла меня такими вещами. Потом мы послали друг другу поцелуй, и Лаура первой решила дать отбой. На самом деле я уже стояла перед кафе “Констанция”.
До меня пришли только Валерия и Рауль. Она завтракали пончиками с шоколадом. Я попросила у Мары Кола-Као и подсела к ним.
- Хочешь пончик? – спросила меня Вал, которая как раз расправлялась с одним из них, смоченным в какао.
- Нет, спасибо.
- Давай, Мери, съешь. Они такие вкуснющие.
- Нет, я, правда, не хочу.
- В последнее время, ты, по-моему, уплетаешь за двоих, – хохотнул Рауль, поднося чашку к губам.
Услышав эти слова, Валерия поперхнулась и закашлялась.
- Ты как, в порядке? – спросила я ее. Валерия стала красной, как помидор.
- Нет, воды, пожалуйста, воды.
Рауль вскочил и подбежал к бару за стаканом воды.
- Ты что-то ему сказала? – прошептала я.
- Нет, ничего.
Мы не могли больше разговаривать, потому что быстро подошел Рауль со стаканом воды. Он протянул стакан своей подружке, и Вал пила воду, пока она не закончилась.
- Я спас тебе жизнь, так что ты моя должница, – пошутил он, снова садясь на свое место.
Мы завтракали втроем и говорили о том, что произошло вечером у меня дома с Гадеа и Полом. Потом пришла Эстер и присоединилась к нашему разговору. Наконец, появился также и Бруно. Мы впятером обсудили эту тему. Наши мнения совпали, и мы дружно пришли к одному заключению: этот парень был дерьмом.
Как только дело манчестерского учителя, экс-парня моей сестры, было решено, мы приступили к обсуждению школьных проблем – как лучше подойти к изучению предметов. Здесь такого единодушия не было, но все же нам удалось договориться.
Я была рада, что наши отношения с Бруно стали гораздо лучше. Сейчас он был со мной более внимателен и приветлив, чем в последнее время. Он даже поддержал мою идею о действиях нашей группы. А вот наладить отношения с Эстер  у него не получалось. Вот уже несколько недель между ними сохранялось постоянное и неизменное напряжение.
- Пятиминутный перерыв, – предложил, потягиваясь, Рауль.
- Отлично. Я в туалет на минутку, – заявила я и потерла глаза.
- И я с тобой – сказала Эстер.
Мы обе встали и вместе пошли в туалет. Я была уверена в том, что Эстер хотела мне что-то
сказать, и не ошиблась. В туалете она вернулась к теме концерта.
- Сэм снова мне позвонил.
- Вот зануда. Что он хотел на этот раз?
- Убедиться, что я пойду с ним на концерт.
- И что ты ему, в конце концов, сказала?
Эстер открыла на полную мощность кран с холодной водой. Она не хотела, чтобы кто-нибудь
услышал наш разговор.
- Да, – призналась она. – Мне нравится Бруно, но и Сэм тоже…
- Только Бруно больше.
- Да, Бруно больше. И я скажу ему об этом, когда выйду с концерта. Я попрошу его встретиться со
мной завтра, чтобы мы погуляли, и там… Бац! Я скажу ему о своих чувствах.
- А если на концерте тебя совратит Гарри Стайлс?
- Да ну что ты, нет, конечно! Я ведь только на концерт с ним иду. По правде говоря, мне показалось
бы ужасно некрасивым сказать ему, что я не пойду, после того, как он достал билеты на танцпол.
- Да, тебе не позавидуешь.
Эстер подняла руку и поправила перед зеркалом челку.
- На этот раз мне все ясно, Мери. Надеюсь, Бруно не даст мне от ворот поворот.
- Если он узнает, что ты ходила на концерт с Сэмом, тебе достанется по первое число, ужасы
хеллоуина чепухой покажутся.
- Не говори ему ничего, пожалуйста.
- Не скажу, конечно.
Когда мы вышли из туалета, то увидели, что Альба тоже присоединилась к нашему сборищу. Было
похоже, что она ждала нашего возвращения, чтобы сказать нам всем что-то очень важное. Мы с Эстер поздоровались с ней и сели на свои прежние места.
- Знаете, что достал мне брат маминого дружка, который работает в Кока-Коле? – восторженно
спросила Альба. – Шесть билетов на “Кока-Кола Мьюзик”, на сегодняшний вечер! Скажите, что вы все сможете пойти!
Мы с Эстер живо переглянулись. Это было невозможным – каприз судьбы, да и только! Валерия и
Рауль сказали “да” немедленно. Они расцеловали Альбу, и та была довольна, что они согласились.
- Я не могу, – нервно сказала Эстер.
- Почему?
- Потому что… уже иду… с родителями… на ужин.  У меня ужин с ними, с дядей и тетей, так что
мне не отвертеться, а жаль.
Ее на ходу сочиненная отговорка была слишком очевидным враньем. Я догадалась об этом по
тому, как посмотрел на нее Бруно и с сомнением покачал головой. Он это понял, думаю, и остальные тоже. Альба продолжала уговаривать Эстер, но убедить ее так и не удалось. Что она будет делать, если собиралась пойти на концерт с Сэмом? Но и сказать она ничего не могла. Если Эстер скажет, что идет на концерт с Сэмом, Бруно дико разозлится, и ее возможный шанс окажется под угрозой.
- Ну нет, так нет, – смирилась Альба. Она подумала, что Эстер отказалась лично из-за нее. – А ты
что скажешь, Бруно?
- Кто будет выступать?
- “Свит Калифорния”, Аурин, Абрахам Матео, “Зе Вонтед”…
- Я – пас, это не мой стиль музыки.
- Брось, Бруно, они все такие классные! – восклицает разочарованная вторым отказом Альба.
- Предпочитаю остаться дома и посмотреть матч “Малага” – “Осасуна”.
- Пойдем!
Альба казалась совсем подавленной, когда Бруно отклонил ее приглашение. Мне стало жаль ее.
Думаю, она снова приложила массу усилий, чтобы мы все вместе пошли на концерт. Не хватало только моего мнения. Вот тут-то я и вступила в игру, включив свою тайную лампочку.
- Послушай, Альба, если Бруно с Эстер не идут, у тебя остается лишний билет, да?
- Два лишних.
- Тебя не напряжет, если я пойду с одним человеком?
Когда я задала этот вопрос, все удивились. Валерия и Эстер – единственные из компании поняли,
о ком идет речь, и дали добро.
Благодаря билету на концерт, который дала мне Альба, я могла ввести Лауру в нашу компанию. К
тому же, это было бы наше с ней первое долгожданное свидание, и мы вычеркнули бы пятый пункт из нашего списка. Я ничуть не сомневалась, что это будет не обычный концерт.
Особенный…

Глава 27

Я никогда не забуду первую пятницу октября, и не только из-за концерта, полного сюрпризов и хорошей музыки.
Когда я позвонила Лауре и сообщила, что у меня есть билеты на “Кока-Кола Мьюзик”, она словно с ума сошла, однако ее радость поубавилась, когда я сказала, что мы пойдем не одни, а кое-с-кем из моих друзей.
- Тебе не хочется присоединяться к нашей компашке? – немного обеспокоенно спросила я.
- Хочется, но ведь это наше первое свидание!
- Будут еще свидания, чтобы побыть вдвоем! Это же “Кока-Кола Мьюзик”!
- Знаю, и я благодарна твоей подруге, которая дала тебе билет.
- Вот увидишь, там будет клево.
Двери открывали в половине шестого. Наши билеты были на танцполе, так что чем раньше мы придем, тем лучше будут места.
С Альбой, Валерией и Раулем мы встречались уже во Дворце Спорта около четырех, а с Лаурой – раньше, чтобы вместе идти на концерт. Мне тоже хотелось перед концертом побыть только с ней. Но прежде чем мы с Лаурой встретились на станции метро, мне позвонила донельзя взволнованная Эстер.
- Такое происходит только со мной, – расстроенно воскликнула она.
- Да не психуй ты так, ведь Бруно не идет.
- Ну да, а если Альба увидит меня с Сэмом и скажет ему?
- Надеюсь, этого не случится.
- У меня даже желание идти на концерт пропало. Я все время буду гадать, не столкнемся ли мы с вами.
- Да там народу будет прорва, и свет в зале выключат, так что нам будет трудно разглядеть друг друга.
- Вот посмотришь – Альба меня увидит. Мне вечно не везет...
Я понимала, что шансы встретиться с Эстер и Сэмом были малы, и, тем не менее, вероятность такой встречи была. Я видела, какой капризной бывает судьба, и ничуть не удивилась бы, если бы мы танцевали и пели в одной и той же части площадки, но моей задачей было успокоить подругу.
- Все будет хорошо. Когда мы будем в зале, я сообщу тебе, какую зону танцпола мы выбрали.
- В котором часу вы идете?
- Мы встречаемся у двери Дворца Спорта в четыре. А вы?
- Сэм приглашает меня на ужин, так что мы придем чуть позже.
- Будь с ним осторожна.
- Да, не волнуйся. У меня с ним ничего не будет.
Я не доверяла Самуэлю, но Эстер была уже взрослой, чтобы знать, что делает. Если ей хотелось чего-то с Бруно, тот не должен был узнать, что она ходила на концерт с парнем, с которым мутила летом.
Порой я видела Лауру серьезной. Несмотря на то, что мы впервые шли куда-то вместе, я заметила, что Лаура взволнована и рассеянна. Я подумала, что это из-за сестры, но не хотела расспрашивать ее.
Когда мы подошли к Дворцу Спорта, там уже была огромная очередь. Ожидающих была тьма-тьмущая. Рауль и Валерия пришли чуть раньше, и мы встали рядом с ними. Увидев со мной Лауру, Рауль слегка удивился, но тут же все понял. Мы оживленно болтали вчетвером, пока не пришла Альба, но она была не одна.
- Я его все-таки убедила! – громко возвестила Альба, пихая Бруно, чтобы он тоже встал в очередь.
- Я бы предпочел остаться дома и посмотреть “Малага” – “Осасуна”, ну да ладно.
Приход Бруно вовсе не входил в планы. Даже не знаю, как он отреагирует, если встретит Эстер с Самуэлем, и уж тем более без шансов, что на следующий день они начнут встречаться, сколько бы Эстер ни открывала ему свои истинные чувства.
Я познакомила Альбу с Лаурой, и пока они мило болтали, послала сообщение Эстер:
SOS. Мы еще в очереди. Пока не приходите. Бруно здесь! Будь осторожнее.
Я надеялась, что Эстер быстро прочтет сообщение, и что в этой веренице народа их еще нет. За
нами пока было не так много людей, чтобы нас нельзя было разглядеть из хвоста очереди.
Эстер ответила мне пару минут спустя:
О, боже! Бруно тут? Какой ужас! Все закончится провалом.
Я попыталась успокоить Эстер, послав ей еще несколько сообщений, в которых просила ее не
волноваться, потому что если мы все сделаем правильно, то никто и не узнает, что она была на концерте вместе с Сэмом, однако Эстер сомневалась в этом.
Лаура, со своей стороны, вроде, нашла общий язык с Альбой, и обе болтали друг с другом, будто
были давным-давно знакомы. Рауль тоже присоединился к их разговору, когда речь зашла об игре и о ролях, но даже ни словом не обмолвился о сценарии, который писал. Бруно же был совсем не рад.
- Это не для меня, и какого черта я сюда приперся, сам не знаю, – мрачно буркнул он.
- Расслабься, парень, и развлекайся.
- А-а… – махнул он рукой.
- Да что с тобой такое?
- Меня бесит, что с нами нет Эстер, – признался он. – Не знаю, правда ли то, что она сказала нам
об ужине с родителями и всякими там дядями-тетями. Когда она врет, сразу заметно. Она хочет быть от меня, как можно дальше.
Я осторожно сглотнула, стараясь, чтобы Бруно ничего не заметил. Он слишком хорошо знал Эстер,
и понял, что она врала.
- Да забудь ты о ней сейчас, и веселись вместе с нами.
- Я не могу забыть о ней, вот в чем проблема, – тихо заметил он.
За эти дни, увидев, что произошло с Паломой, я осознала, что ты понятия не имеешь, что случится
в будущем. Ты не знаешь ни шансов ни возможностей, которые тебе выпадут, ни того, когда для другого человека всё разом изменится. Происходящее с Эстер, казалось невероятной историей: на дне рождения Альбы Бруно, как дурак, поцеловался со своей бывшей. Эстер тоже была не лучше – летом связалась, как дура, с этим Сэмом. Но я считаю, что они все еще любят друг друга. Не знаю, полюблю ли я так же другого человека.
- Почему ты не поговоришь с ней об этом?
- Потому что не могу, – честно ответил Бруно.
И это было так. Бруно никогда не переставал любить Эстер, даже когда встречался с Альбой, своей
бывшей девчонкой. Он всегда мечтал об Эстер, она была властительницей его чувств.
- Дай ей время, – улыбнулась я. – Со временем она даст тебе шанс хотя бы попробовать, я уверена.
Бруно пожал плечами, предпочитая отложить разговор на эту тему. Он очень любил ту, что только
что только что подошла и встала в конец очереди вместе с другим.
Я уже здесь, но вас не вижу. Пожалуйста, посмотри назад и скажи, что не видишь нас.
Я прочитала сообщение от подружки и бросила взгляд назад. Конец очереди был уже не виден, и,
тем более, нельзя было увидеть их. Я написала ей об этом, и Эстер, немного успокоившись и приободрившись, поблагодарила меня.
- С кем ты так долго переписываешься, красивенькие глазки? – спросила Лаура, подойдя ко мне и
обняв за талию.
- С Гадеа, – соврала я. Я не могла сказать ей об Эстер. – Я хотела узнать, как она, ведь, торопясь на
концерт, я даже не поела с ней.
- Она в порядке?
- Нормально, насколько можно представить. Она недавно рассталась с парнем.
- Когда поняла, что встречалась с придурком, – сказала Лаура и быстро поцеловала меня в губы.
Девчонки, стоявшие за нами, удивленно уставились на нас и о чем-то зашептались. На дворе  в
разгаре XXI век, а поцелуй двух девчонок все еще является поводом для шушуканий. Мы с Лаурой не придали этому значения и продолжали болтать о тысяче разных вещей, ожидая, когда распахнутся двери Дворца спорта. Наше первое свидание только что началось, но самое интересное, драматическое и незабываемое, произошло внутри Дворца, за этими дверями.

Глава 28

Как только двери распахнулись, все быстро ломанулись вперед, чтобы занять места получше. Я на всякий случай непрестанно оглядывалась, вдруг Эстер и Сэм окажутся в этой сумятице неподалеку от нас, но, не увидев их, я немного успокоилась.
Уже во Дворце Спорта мы выбрали левую сторону танцпола и пошли туда. Мы стояли на некотором отдалении от сцены, но отлично видели ее оттуда. Группа девчонок, стоявших в очереди за нами, теперь оказались рядом, что не очень понравилось нам с Лаурой. Они время от времени вызывающе поглядывали на нас и смеялись.
- Не обращайте на них внимания, эти малявки пришли сюда только затем, чтобы поорать, – заметил Рауль, понявший, что происходило.
Мы решили последовать его совету и забыли об этих невоспитанных девчонках. Не стоило тратить на них ни минуту.
Когда мы окончательно обосновались на своих местах, я послала сообщение Эстер, точно указав, где мы находимся. Она ответила, что они с Сэмом не так далеко от нас, но все-таки достаточно, чтобы не встретиться и не увидеть друг друга.
- Опять сообщение от Гадеа?
- Нет, на этот раз от Эстер, – ответила я, сказав на сей раз правду, но ничего не объясняя. Впрочем, Лаура не настаивала на пояснениях. Она обняла меня, и мы поцеловались. Открыв глаза после поцелуя, я наткнулась на улыбку Валерии. Я покраснела и улыбнулась ей в ответ. Было так прекрасно снова целоваться с кем-то по-настоящему. В этот миг мне в голову пришла мысль о Паломе, и я почувствовала себя немного виноватой. До каких пор меня будут преследовать воспоминания о ней и ее поцелуях? Это было странное чувство, которое я испытывала всю неделю. Я постаралась забыть о Паломе и насладиться новыми ощущениями. К тому же, с минуты на минуту должен был начаться концерт.
Зрители принялись кричать, увидев появление на сцене Тони Агилара, мастера проведения разного рода церемоний и ведущего сегодняшнего концерта. Диктор радио “Топ 40” энергично направился к нам и радостно пожелал всем отлично провести время на этом выдающемся концерте.
Первым на сцене появился Марио Джефферсон. В афише о нем не сообщалось, и он приятно удивил всех нас. Он вышел на сцену, прячась позади автомата, продающего кока-колу, и спел две песни из своего репертуара. Когда он закончил петь, мы громко скандировали его имя, и он ушел со сцены растроганным.
- Если это начало, то каким же должен быть остальной концерт! – радостно воскликнула Лаура, стоя позади меня.
Мне нравилось чувствовать ее так близко от себя. Она обнимала меня, прижавшись ко мне всем телом. Я продолжала задавать себе вопрос, как эта потрясающая девушка заинтересовалась мной. Я так и не поняла, как, но не собиралась мусолить эту тему сегодняшним вечером, по крайней мере, в данный момент.
Следующими выступали девчонки из группы “Свит Калифорния”. Своими голосами они добились неистовых аплодисментов от всех присутствующих. Я представляла, как вопит Эстер, словно чокнутая. Эта группа стала одной из самых ее любимых.
И именно от Эстер я получила сообщение, едва Альба, Росио и Соня закончили выступление и под овации зрителей покинули сцену.
Думаю, он лапает меня за задницу. Не знаю, нарочно или нет, но уже несколько раз его рука оказывалась в моих джинсах.
Я прочитала сообщение, сожалея о том, что предугадала ход событий, и мои прогнозы подтвердились. Я была уверена, что этот парень попытается что-нибудь сделать во время концерта, или после. Я не верила, что он пригласил Эстер на концерт только для того, чтобы послушать вместе с ней музыку. Самуэль был не из таких ребят, он искал чего-то большего.
Тоже мне проблема. Если ты чувствуешь себя неловко, смойся оттуда. Ты же знаешь, где мы.
Это было единственное, что я могла ей сказать, но знала, что Эстер вряд ли придет. Бруно здесь, и она никогда не сделает этого, если только Гарри Стайлс не перейдет все допустимые границы.
- Тебе нравится? – прокричала Лаура.
- Да, классно!
- Мне тоже нравится.
Лаура обожала диджея Данни Морено, выступавшего третьим номером сегодняшнего вечера. Он не был моим любимцем, но Лаура тащилась от него. Она танцевала, полностью отдавшись музыке, пока этот парень был на сцене. Она попыталась втянуть в танец и меня, но это был не мое. Мне было немного стыдно, что она раскачивалась, стоя позади меня, и я снова покраснела. Более того, она снова поцеловала меня, на этот раз более страстно. Она не переставала качать бедрами в такт музыке, пока наши губы сливались в поцелуе.
- Эй, лесби, перестаньте ненадолго, а? Мы пришли послушать музыку, а не любоваться все время на ваши поцелуи, – заявила одна из девчонок той самой группки, что была рядом с нами.
Их было восемь, и они были моложе нас. Та, что говорила, казалась самой старшей из них, хотя была невысокой. Это была светловолосая, очень красивая девчонка, одетая в черное. На вид ей было не больше пятнадцати-шестнадцати лет.
Не переставая целовать меня, Лаура повернулась к ней и подняла вверх средний палец правой
руки. Девчонка оскорбилась, и дело не закончилось б;льшим только потому, что Рауль и Валерия встали между нами.
- Не связывайтесь с ними, Рыжик.
- Не беспокойся, Рауль, мы даже не взглянем на них.
Я поговорила об этом с Лаурой, и мы решили держаться от этих девчонок в стороне.
За Данни Ромеро вышел Шрис. Он покорил всех малолетних девчонок, да и не таких уж малолеток
тоже, своим обескураживающим выступлением на сцене. По-моему, он был самым лучшим на фестивале “Кока-кола мьюзик”.
Сообщений от Эстер я больше не получала. Это было добрым знаком, так что я ненадолго забыла о ней и Сэме и наслаждалась концертом, находясь в объятиях человека, не желавшего отпускать меня. Стоя сзади, Лаура крепко обнимала меня, положив руки мне на живот. Обнявшись, мы смотрели выступление “Критики и Сайка” и на пару подпевали им.
После окончания выступления тенерифского дуэта, короткого антракта и нескольких слов Тони Агилара в мадридском Дворце Спорта началось безумие, потому что на сцену вышел Авраам Матео! В зале я увидела множество плакатов, посвященных ему, и неисчислимое количество девчонок, изукрасивших тела именем своего кумира или чем-нибудь еще, имеющим отношение к этому певцу, пареньку с его неизменной бейсболкой.
- Ничего себе, во дает! – громко крикнула Валерия, чтобы мы смогли ее услышать.
- Если бы здесь были мои сестренки, они бы точно умерли! – так же громко крикнул Рауль.
- А ты позвони им, или пошли голосовое сообщение, а?
- У меня мобильник разрядился!
- Я дам тебе свой, – предложила Вал.
- Спасибо!
Рауль взял смартфон своей подружки и вошел в ватсап, чтобы переслать аудиосообщение Даниэле и Барбаре, однако ища номер одной из них, он случайно наткнулся на то, о чем ничего не знал.
- Послушай! Что это за “Операция Предиктор”? – спросил обеспокоенно Рауль. Особенно сильно он встревожился в начале разговора, прочитав сообщения, написанные Валерией, Эстер и мной.
- Понимаешь...
- Ты беременна?
Вокруг стоял оглушительный рев. Я не могла расслышать, что говорили эти двое. Не могла я их услышать и тогда, когда Авраам Матео начал петь “Сеньорита”, потому что его фанатки сошли с ума и орали так громко, как позволяли их голоса, перемежая плач и “я тебя люблю”.
Валерия схватила Рауля за руку и потащила из зала, крикнув нам на ходу, что через несколько минут они вернутся. Им предстояло о многом поговорить.
- Не знаешь, что случилось с этими двоими? – спросил меня ничего не понимающий Бруно. Альба подошла к нам поближе, чтобы услышать ответ. Лаура тоже наклонилась ко мне, чтобы быть в курсе событий.
- Несколько дней назад Вал делала тест на беременность, – сообщила я посреди поднявшегося гама и толчеи.
- О, боже! Вал беременна? – спросила Альба.
Все трое воззрились на меня, ожидая немедленного и убедительного ответа.
- Нет, не беременна. Это была всего лишь ложная тревога.

Глава 29

Когда Авраам Матео закончил выступление, наступил вынужденный перерыв на несколько минут, чтобы подготовились ребята из группы “Аурин”, являвшейся одним из сильнейших гвоздей программы сегодняшнего дня.
В отсутствии Валерии и Рауля девчонки, стоявшие рядом, снова начали приставать к нам, хотя мы с Лаурой старались забыть о них.
Крики, сопровождавшие Авраама Матео, были оглушительными, но, когда Тони Агилар объявил самую популярную и любимую на данный момент испанскую группу, они стали попросту неописуемыми. Вспышки мобильников освещали танцпол и трибуны, находящиеся в полной темноте. Ожидание становилось нестерпимым.
Блас, Дани, Альваро, Карлос и Давид появились на платформе, под самой крышей стадиона, исполняя песню  “Вдыхаю твой огонь”. Вот это было зрелище! Тут завибрировал мой мобильник. Я посмотрела на экран и прочла сообщение.
Мне ужасно плохо. Он несколько раз пытался поцеловать меня, и все время распускает руки. Я сказала ему, что ничего не хочу с ним, и при следующей попытке уйду, а он ответил, что летом я говорила по-другому.
Сообщение Эстер напугало меня. Я не должна была позволять ей идти на концерт с этим парнем. Намерения Сэма были очевидны с самого начала.
Прошу тебя, иди к нам. Пожалуйста.
Я была готова ринуться на поиски Эстер, но не могла бросить Лауру одну, а объяснять ей происходящее, был не самый подходящий момент. Лаура и так была озадачена и поглядывала на меня с осуждением, узнав, что Валерия делала тест на беременность. Если сейчас Лаура узнает, что я скрывала от нее проблемы Эстер, ей будет очень плохо, потому что я дважды не доверяла ей.
Я почти не получала удовольствия от “Аурин”, исполнявших несколько своих самых известных песен. Я думала о своей подруге и о том, как ей, должно быть, плохо, но я не могла посылать ей сообщения, потому что тогда Лаура догадалась бы, что что-то случилось. Что я могла поделать?
Время шло, и мое беспокойство росло.
Но вот настал момент, когда ребята из “Аурин” покинули сцену, и именно в это время к нам вернулись Рауль и Валерия. Я боялась, что они поссорятся и будут злиться друг на друга из-за теста, но, слава богу, этого не случилось, или, по крайней мере, они делали вид, что ничего не произошло. Они нежно обнимались, слушали музыку, и Вал показала мне поднятый вверх большой палец, давая понять, что все идет отлично. Она решила ничего не говорить Раулю, чтобы он не злился из-за того, что его девчонка сделала нечто очень важное втихаря от него. Если бы результат теста оказался положительным, Вал сказала бы ему об этом в тот же день, а поскольку результат был отрицательным, она предпочла держать это при себе. Но, как обычно бывает в таких делах, Рауль и остальные узнали о том, что случилось, и о том, что “Операция “Предуктор” осталась только в воображении.
Когда все пятеро ауринцев, одетые в темные костюмы, вернулись на сцену, чтобы впервые исполнить песню “Вирус”, я получила новое сообщение от Эстер.
Я иду. Больше не могу.
Я испугалась. Я не знала, что произошло, и что мне нужно делать. Под пристальным взглядом Лауры я взяла мобильник и отправила сообщение Эстер, в котором спрашивала, что случилось.
- В чем дело? Почему ты непрестанно переписываешься с Эстер?
- Это не она.
- Она, она. Я обратила внимание, что все сообщения от нее. Что случилось?
Я тяжко вздохнула. Мы незаметно отошли чуть в сторону от остальных, и я рассказала Лауре на ухо, что Эстер пришла на концерт с Сэмом, не слишком-то внушающим доверие парнем, а теперь он совсем распоясался и переходит все границы.
- Почему ты мне раньше не сказала?
- На эту тему Эстер говорила только со мной, потому я и не могла рассказать тебе.
- А о Валерии ты тоже не могла мне рассказать, потому что ее беременность была темой только ваших с ней разговоров, так?
- Мне жаль, но это, действительно, так.
- Ты все еще не веришь мне?
- Ну что ты, конечно, верю! – громко возмутилась я, не подумав, что могла помешать группе девчонок, стоявших рядом с нами и тащившихся от “Аурин”.
Одна из них попросила меня помолчать, а другая обозвала меня. Лаура шагнула к ней и пригрозила, чтобы она не разговаривала так со мной.
- Оставь ее, я сама виновата.
- Не меняй тему. Почему ты мне не веришь?
- Я верю тебе.
- А доказываешь обратное.
- А ты сама? Ты тоже не рассказываешь, что случилось у тебя с сестрой, и почему ты не хочешь разговаривать с ней.
- Эта тема не представляет важности.
- Представляет, и это тебя беспокоит, ведь она – твоя сестра.
- Не беспокоит! Моя сестра так же важна для меня, как кусок дерьма, черт возьми!
Мои друзья, так же как и девчонки, стоявшие рядом, обернулись, чтобы посмотреть на Лауру, которая кричала, не помня себя. Самая старшая из группы с вызовом встала перед ней.
- Эй, ты, в чем дело?
- Ни в чем. А что? – ответила Лаура.
- Здесь не место таким девчонкам, как ты. Если хочешь цапаться со своей подружкой, или кто она тебе там, то иди к себе домой, и дай нам посмотреть концерт спокойно, шлюха!
- Как ты меня назвала?
- Шлю-ха! – по слогам повторила девчонка.
Я не успела остановить Лауру, видимо, у меня запоздалая реакция. Что тут началось! Лаура набросилась на ту девчонку и схватила ее за хвост. Та заорала так, будто ей с корнем выдрали всю гриву, и тоже вцепилась в Лауру. Обе крепко держали друг друга за волосы и пинались, впрочем, без особого успеха. Вокруг них образовалась толпа, которую больше привлекала драка двух девчонок, нежели ребята из “Аурин”. Правда, эта потасовка длилась недолго – тут же подоспели парни из службы безопасности и выволокли обеих драчуний из Дворца Спорта. Я поплелась вслед за ними, попросив друзей продолжать смотреть концерт, что я и делала до стычки. Это было самым правильным, потому что Лаура пришла со мной.
Две девчонки из группы той, что подралась с Лаурой, тоже пошли со своей подружкой. Когда мы были уже снаружи, я попросила их отойти, как можно дальше, чтобы избежать худшего. Девчонки прислушались к моим словам, и ушли в другой сектор стадиона.
Мы с Лаурой сели на пол и прислонились спиной к стене.
- Ты спятила. Зачем ты это сделала? – спросила я Лауру, стараясь не злиться на нее.
- Прости. Эта девчонка меня достала.
- Нет, это я тебя достала. Ты злилась на меня, а сцепилась с той девчонкой.
- Ты обидела меня.
- Ты меня тоже, но я же не выдирала ей волосы так, будто хотела оторвать башку.
Лаура слабо улыбнулась, хотя было заметно, что она начинала сожалеть о том, что натворила.
- Ты должна была рассказать мне об Эстер и Валерии.
- Я не могла, это было только между нами.
- Ты не доверяешь мне в каких-то важных делах.
- Ты знаешь, что это неправда. К тому же ты тоже не хочешь объяснить мне, что случилось у тебя с сестрой, – повторила я, рискуя нарваться на что-то плохое. – В моем случае выбора нет, а в твоем еще можно все уладить.
- А ты тоже настойчивая, когда хочешь, красивенькие глазки. Не настырная, а настойчивая.
К моему удивлению выражение лица Лауры стало ласковым, и к ней вернулась ее чудесная улыбка, которая поддерживала меня почти все время на этой неделе. Она ласково коснулась моих волос, а потом поцеловала в губы. Проходящие мимо люди смотрели на нас, но в тот момент мне было все равно. Мне было неважно даже то, что я пропустила выступление Пабло Альборана, который только что неожиданно вышел на сцену.
- Хочешь, я расскажу тебе, что случилось с Сарой? – немного погодя, спросила Лаура.
- Только если ты сама этого хочешь.
- Это длинная история, в которой ты тоже участвуешь.
- Я? Но каким образом?
- Позволь мне начать с самого начала, ладно?
Я кивнула и, молча, выслушала все, что должна была сказать мне Лаура.
- Все началось несколько месяцев тому назад. Я не говорила тебе, но я совсем недавно поняла, что мне нравятся девушки. И тем не менее, я отказывалась поверить в то, что я лесбиянка. Я встречалась со многими ребятами, с некоторыми из них спала, и никогда не думала, что у меня иная сексуальная ориентация, отличная от традиционной. Из-за этого дела и своих сомнений я так отвлеклась, что не смогла сосредоточиться на экзаменах за третий триместр второго класса старшей школы. Как тебе известно, я завалила почти все предметы. Скорее всего, это было просто оправданием неудачного года, а не основной причиной моей рассеянности на уроках. Внутренний спор с самой собой привел меня к тому, что все во мне всколыхнулось, и мои чувства разом изменились.
У меня традиционная семья, и признаться им в том, что я лесбиянка, было бы нелегко. Прежде чем шагнуть вперед, мне нужно было самой убедиться в этом, а уверенности у меня не было. Меня влекло к некоторым девчонкам, но ни в одну из них я не влюбилась.
Тогда и случилось то, что изменило мою жизнь. За день до знакомства с тобой я осталась наедине с парнем сестры, актером, в их квартире. Они не прожили вместе еще и четырех месяцев. Я пришла к ним в гости за несколько дней до начала учебы, поскольку сестры не было в Мадриде все лето. Я никогда особо не ладила с Сарой. Она у нас голова, живет для того, чтобы учиться. Частенько сестра плохо обращалась со мной, презирала и вечно напоминала, что она лучше меня во всем. Но, несмотря на это, она – моя сестра, и я люблю ее. По-настоящему люблю, Мери, честное слово. Но в тот день, то ли потому, что ее парень заигрывал со мной, то ли потому, что я хотела понять, что испытывала, когда спала с парнем, не знаю, только закончили мы с ним постелью. Он полагал, что Сара не должна была прийти так быстро…короче, она нас застукала.
Мое изумленное лицо должно было ясно выразить, как я чувствовала себя в этот миг. За день до нашего знакомства в поезде Лаура переспала с парнем своей сестры, чтобы понять, нравятся ли ей парни или нет. Ничего себе история!
Но, видимо, этим дело не закончилось. В нем было много темного.
- Естественно, что сестра порвала с тем парнем, и у нас с ней был большой скандал. Она сказала, что больше никогда в жизни не станет разговаривать со мной. Она выполняла свою угрозу до вчерашнего дня. Я возвращалась в Мадрид и чувствовала себя ужасно, пока не увидела тебя. Ты вместе с отцом неслась, как сумасшедшая, чтобы не опоздать на поезд. Меня это повеселило, потому что времени у вас было предостаточно. По сути дела, я пришла к поезду позже тебя, и без всяких проблем села в него.
Ты понравилась мне с первой секунды, как я увидела тебя. Это была любовь с первого взгляда! Представь мое удивление, когда я обнаружила, что мы едем на одном и том же сиденье! Думаю, в тот день я была немного грубовата с тобой, но я вела себя так, потому что была взволнована и обеспокоена, чувствуя нечто такое, что никогда не чувствовала прежде. Мне нравилась девушка. Я поняла, что на самом деле была лесбиянкой, и в этом не было ничего плохого. Я была даже счастлива видеть тебя, смотреть на тебя, что-то чувствовать к тебе. Я влюбилась в твои глаза, в твои чудесные глаза. Впервые я влюбилась в человека одного пола со мной. Это был чудовищный, не поддающийся контролю, выплеск адреналина. Ты была светом, в котором я нуждалась.
Последним знаком, указавшим мне, что наша встреча была подарком судьбы, началом нашей с тобой истории, было то, что я узнала, что ты тоже лесбиянка. Сообщеньица от Паломы, сердечки в конспектах… Это было необычно, и должно было что-то означать! То, что нам предстояло познакомиться, узнать друг друга лучше и быть вместе, должно было быть написано где-то свыше!
Лаура говорила с такой страстью, что я разволновалась. Эта девушка влюбилась в меня с первого
взгляда. История, которую она продолжала рассказывать мне, была невероятной.
- В поезде, а затем и в автобусе, который подобрал нас после аварии, я смогла чуть ближе
познакомиться с тобой. Так я удостоверилась в том, что думала. Я влюбилась с первого взгляда. Я постаралась привлечь твое внимание, даже сменила пол своей последней пары, сказав тебе, что со мной и моей последней девчонкой произошло нечто похожее на то, что произошло у тебя с Паломой. Я никогда не встречалась ни с одной девчонкой! Мне жаль, что я врала тебе в тот момент, и позже. Я не хотела больше обманывать тебя, но если бы ты поймала меня на этой лжи, то совершенно точно перестала бы верить мне.
Я понимала, что когда автобус приедет в Мадрид, наши пути разойдутся навсегда, и была не готова
к этому. По крайней мере, если ты знала, что была лесбиянкой, то точно так же могла влюбиться в меня.
- Но как потом тебе удалось найти меня? – поинтересовалась я, потрясенная рассказом Лауры. –
Ведь у тебя не было даже номера моего мобильника.
- Из твоих конспектов по философии и школьной печати я знала, в какую школу ты ходишь. Мне
было легко найти тебя. По сути, я следила за тобой в тот день, когда ты пересдавала экзамен.
- Что? Ты шпионила за мной?
- Мне жаль. Я должна была убедиться, что это, действительно, была та школа для того, чтобы
поступить в нее.
Значит, это не было простой случайностью. Лаура все подготовила, чтобы встретиться со мной во
втором классе старшей школы. Она даже побывала там в день переэкзаменовки по философии.
- Невероятно, – только и сказала я, пораженная до глубины души.
- Ты разозлилась?
- Даже не знаю.
- Не думай, что я сошла с ума, хотя, вообще-то я и вправду схожу по тебе с ума. Я преследовала
тебя повсюду, но только потому, что никогда не испытывала таких сильных чувств ни к девчонке, ни к парню.
Ее слова, и то, как она смотрела на меня… вызвали во мне дрожь. Я тоже начинала чувствовать
что-то такое же сильное, как описывала Лаура. Это была настоящая, искренняя любовь.
Я больше ничего не ответила ей, и не дала сказать ни слова. У нее точно имелось еще множество
секретов, которые предстояло раскрыть. Я наклонилась к Лауре и поцеловала ее. Это был поцелуй влюбленной пары. Одна слезинка скатилась по ее лицу. Я впервые видела Лауру плачущей.
Крепко обнявшись, мы сидели на полу до конца концерта. Мы просмотрели не только Пабло
Альборана, но и “Зе Вантед”, которые закрывали музыкальный вечер, но нам было все равно. Наш концертный финал был гораздо лучше всех других финалов.
Мы смотрели, как люди выходят со стадиона. Многие останавливались перед нами и смотрели на
нас так, словно мы были две ярмарочных обезьянки. Однако мы гордились тем, что были самими собой, такими, как есть.
Наконец-то появились наши друзья. Они подошли к нам, хотя были не в полном составе. Не
хватало Бруно. Когда я спросила о нем Альбу, она смиренно кивнула в сторону двери Дворца Спорта. Там, у дверей, невысокий паренек в красной толстовке самозабвенно целовался с девчонкой с нависающей на глаза челкой.
Наконец-то им предоставилась эта возможность.

5 октября

Как бы ни хотелось нам утаить, скрыть ее, избежать разговоров о ней… любовь – это самое
главное, что существует во Вселенной. В юности мы любим более горячо и страстно, чем остальные, и испытываем большее смятение.
Я думаю так не только теперь, когда я влюблена, и моя любовь взаимна, я думала так всегда,
хотя не всегда признавала это.
Некоторые любят тайно, и им трудно сделать решающий шаг. Другие наслаждаются
отношениями, которые, как им кажется, будут всегда. Есть подростки, которые не находят свою вторую половинку, и пробуют строить отношения с другими, пока не найдут окончательно свою пару. Многие ребята даже соперничают с другими ребятами и дерутся за эту самую любовь.
Но я уверена в том, что для каждого из нас есть предназначенный нам судьбою человек.
Мы не должны довольствоваться тем, что мы нравимся кому-то, или тем, что нас любят
наполовину.  Мы должны искать того человека, который будет любить нас по-настоящему, и которому мы подарим свою жизнь.
Возможно, для этого нам придется перенести какие-то разочарования, пережить разные
крушения, но, скорее всего, этот человек приплывет к тебе и бросит спасательный круг, чтобы плыть дальше.
Если кто-то принесет с собой любовь, то это произойдет само собой, спонтанно, во всех его
проявлениях. Ты не выбираешь, в кого тебе влюбиться, и не можешь выбрать того, кто влюбится в тебя. А если ты вдруг поймешь, что тебе что-то не удалось, или кто-то находится не на своем месте, импровизируй. Не раздумывай, а действуй, если поцелуй окажется не таким, каким ты его ждал, или если внутренний голос говорит не то, что произносят губы.
Любовь не стареет, это ты становишься старше. Любовь не спорит, споришь ты. Любовь не
теряется, это ты не находишь дорогу к ней. Любовь не оступается, это ты создаешь ей помехи.
Доверься своему сердцу, когда думаешь головой. Влюбляйся без страха, без помех. Влюбляйся и
дари себе возможность любить кого-то, потому что в вопросах возможностей и любви ты единственный, кто на самом деле знает, чего хочет.
Подумай об этом.

Эпилог

Прошли месяцы, и в наши жизни вернулся июнь. Чемпионат мира по футболу в Бразилии, чтобы
поболеть, новые серии “Милых обманщиц”, чтобы посмотреть, фильм “Восемь баскских фамилий”, побивший все сборы… и выпускные экзамены уже не за горами.
Но для нас июнь имел другое значение. Это был особенный месяц.
- Палома придет? – спросил меня Рауль, проверяя последние детали.
- Думаю, да. По крайней мере, так она сказала мне недавно по телефону.
- Отлично, тогда подождем ее немного. – Рауль ласково хлопнул меня по плечу, а потом по голове.
Затем он подошел к Венди и что-то шепнул ей. Оба мило улыбнулись друг другу.
- Мери, хочешь чего-нибудь выпить? – спросила Валерия, положив руку на мое плечо.
- Может, оранжад?
- Конечно, подожди минутку.
Моя сводная сестренка прошла за стойку бара, достала из холодильника фанту, и принесла мне
стакан освежающего напитка.
- Огромное спасибо, Вал, – поблагодарила я, когда она протянула мне стакан.
- Пришли все, кроме Паломы, – заметила она, бросив взгляд по сторонам. – Не хватает только ее.
- Палома сейчас придет.
- Вот здорово! Так мы все будем в сборе.
- Случай того заслуживает, ты так не считаешь?
- Да, сегодня особенный день.
Я поцеловала Вал, и она пошла к мирно беседующим Раулю и Венди. Она обхватила своего парня
за шею и страстно поцеловала его. У них двоих все было точно так же, как и полтора года назад. Надежная пара, преодолевшая все, что встретилось им на пути. Через несколько месяцев их ждало новое испытание – расстояние. Возможно, они будут учиться в разных городах, и тогда им придется бороться с этим испытанием. Но это будет гораздо позже теперешних событий, а пока у нас оставался выбор и несколько летних месяцев впереди.
Я шла маленькими шажочками по кафе “Констанция” с фантой в руке, смачивая губы и делая
маленькие глоточки. Было чуть больше десяти вечера июньской субботы. Я остановилась перед большим плазменным экраном, который пока еще оставался темным. Мара согласилась купить этот телевизор. Он был просто огромный. Жена моего отца была очень любезной, закрыв на эту ночь кафе и предоставив его только в наше распоряжение. Но случай заслуживал того.
- Тебе понравится, – произнес голосок за моей спиной. Я повернулась и увидела Альбу.
- Я знаю.
- Этот фильм гораздо лучше. Между ним и прошлогодним огромная разница, и это при том, что
“Ириски” был классный фильм.
- Думаешь, Рауль должен был представить его на какой-нибудь конкурс?
- Нет, Рауль с самого начала разъяснил нам, что этот фильм только для нас.
- Мне кажется, замечательно. Уверена, что ты потрясающая.
- Так говорит мой парень! – воскликнула Альба, глядя на невысокого, веснушчатого паренька,
который уже занял место.
Я была очень рада, что Альба нашла того, кто ответит ей взаимностью и сделает ее счастливой.
Гало не был писаным красавцем, но был славным парнем, хоть и не очень общительным.
- О чем болтаете, девчонки?
- Да так, ничего особенного, Бруно, – замахала руками Альба. – Почему ты вечно должен влезть в
разговоры остальных?
- Потому что я такой.
- Все, ухожу от тебя. Пойду к своему парню, он уже занял место в первом ряду.
Мы с Бруно проследили за Альбой взглядом и увидели, как она поцеловала Гало, прежде чем
сесть рядом с ним. Наконец-то, она преодолела свои чувства к Бруно, и дала всем нам спокойствие после нескольких тяжелых месяцев, полных намеков по поводу Бруно и Эстер. Альба окончательно смирилась с тем, что ребята начали встречаться. Правда, после Рождества, Бруно и Эстер расстались.
- Хочу такую же фанту! – крикнула очень элегантная темноволосая девчонка, одетая во все белое.
- Это мне Валерия дала.
- Ты не можешь попросить еще одну для меня, красивенькие глазки? – спросила Лаура, строя мне
глазки. – Ты должна хорошо обращаться с одной из главных героинь фильма.
Я поцеловала ее, прежде чем она продолжила говорить свои глупости, и пошла за напитком для
нее. Мы с Лаурой не только сошлись ближе, но и каждый месяц составляли новый список искушений, раз от раза все смелее.
Эта девушка преобразила меня. Я стала более уверенной в себе и с большей жаждой жизни. Для
остальных я оставалась той же Мери, замкнутым, застенчивым, рассудительным Рыжиком, но в нашем с Лаурой личном мирке я была способна на любые вещи, и это мне нравилось, потому что заставляло двигаться вперед, расти, как личность и как пару.
Пока я искала фанту для своей девчонки, в дверь кафе постучали. Эстер открыла дверь и
встретила Палому. Я посмотрела на нее. Палома неплохо выглядела, похоже, за несколько месяцев ей удалось вылечиться, хотя она до сих пор один раз в пятнадцать дней ходит к психологу. Ее родители не собирались позволять Паломе снова заниматься членовредительством. Они полностью смирились с ее гомосексуальностью, и много времени проводили с дочерью. Теперь они старались обращаться с ней мягко и уважительно, не так как раньше.
У нас с Паломой были нормальные, приемлемые отношения. Как могла, я старалась помогать ей
во всем, но когда Палома узнала о Лауре, то предпочла немного отдалиться от нас, чтобы найти свое место. Она даже снова сменила школу. Теперь, по прошествии времени, мы снова разговариваем с ней и перезваниваемся. Сейчас мы просто подруги, добрые старые подруги. Бруно подбежал к Паломе и крепко обнял ее, потом поцеловал Эстер, и они втроем сели во втором ряду.
Все верно, после того самого шанса, данного Эстер, и после расставания, теперь они снова были
вместе вот уже месяца два. Их отношения в любой день могли снова измениться, и они это знали, несмотря на то, что оба понимали, что не могут жить друг без друга.
Мы с Лаурой сели последними в третьем ряду, рядом с Валерией. Рауль и Венди встали перед
нами и представили нам короткометражку под названием “Я тебя никогда не забуду”.
- Большое спасибо всем за то, что пришли. Мне доставляет большое удовольствие разделить с
вами этот момент, – удовлетворенно и очень серьезно сказал Рауль. – Особенно я хотел бы поблагодарить Альбу и Лауру, двух наших актрис, с блеском исполнивших свои роли. Также я благодарю Мишель. Она не смогла приехать, потому что находится на премьерном показе фильма в Мехико. Мишель сделала так, что фильм оказался лучше, чем я когда-либо его представлял. Спасибо также остальным актерам и съемочной группе, особенно малышке Елене. Я убежден, что в будущем она станет великой актрисой. Спасибо Венди – она очень помогла мне в постановке, режиссуре и съемке фильма. Огромное тебе спасибо, дружище. Итак… начали.
Венди Миннесота подошла к компьютеру и нажала кнопку “Пуск”. На огромном экране кафе
“Констанция” начался просмотр фильма, над которым Рауль трудился все эти месяцы. Думаю, что в те восемь с половиной минут, что длился фильм, ни один из нас не смог удержаться от слез. Валерия, сидевшая рядом со мной, взяла меня за руку и крепко сжала ее, а слезы капали из глаз на колени. Все это было на самом деле волнительно и трогательно.
Когда короткометражка закончилась, и Рауль включил свет, мы все вскочили с мест и громко
зааплодировали. Раулю удалось воздать дань уважения, как он и обещал.
- Хотите что-нибудь сказать? Быть может, задать какой-то вопрос?
Лаура подняла руку, и Рауль дал ей слово.
- Рауль, спасибо за то, что позволил мне, как актрисе, участвовать в этом прекрасном и душевном
чествовании. И хотя меня не было с вами в те дни, я чувствую себя так, словно жила вместе с вами. Мери многое рассказала мне о вас, но, благодаря тому, что ты создал, я оставлю себе только хорошее.
Рауль поблагодарил Лауру за теплые слова и спросил, не желает ли еще кто-нибудь что-то сказать.
Я подняла руку и встала.
- С замиранием сердца я поздравляю тебя, Рауль, поздравляю от всей души. У тебя безграничный
талант, и мне нравится, что ты умеешь снимать такие фильмы, как этот. У меня есть один вопрос… Зная тебя, я думаю, что более-менее все поняла, но не мог бы ты пояснить, что именно ты хотел показать сценой в самолете? Мне хотелось бы знать, правильно ли то, что я думаю.
- Конечно, Мери, и спасибо тебе за твои слова. Я рад, что тебе понравилось. – Рауль сглотнул и
прочистил горло. Он заметно нервничал, почти так же, как утром на кладбище. Пятеро необычных “непонятых” пришли возложить цветы на могилу Элизабет. Ровно год тому назад она погибла на той станции метро. Прошло много времени, но мы еще чувствуем ее рядом с собой. Не ту Эли, какой она была в последнее время, и какая причинила нам много боли из-за своей болезни, а нашу подружку. Ту чудесную, открытую и общительную девчонку, которая ежеминутно улыбалась и наполняла нас счастьем. Ту непонятую Эли, по которой мы скучали, и которая по-прежнему оставалась в нашей жизни.
Своим фильмом Рауль хотел почтить ее память в годовщину смерти. Он не говорил нам об этом
до тех пор, пока не написал сценарий, и этот сценарий понравился всем нам.
- Понимаешь, все, что появляется в этой сцене, имеет свою причину и, в частности, что-то
означает. Стюардесса – это реальность, то, что Эли потеряла, когда заболела, и что я хотел ей вернуть. Самолет – это символическое путешествие, которое она совершила, когда погибла. Путешествие в лучший мир, где она поправилась, и снова счастлива. В фильме она не умирает, а вовремя уходит с пути и спасается. Это то, что, как мы знаем, не произошло на самом деле.
- А девочка? Это Алисия? – снова спросила я.
- Алисия, которую так хорошо сыграла малышка Елена, это ее невинное “я”. Та девочка, какой она
была. Думаю, что Алисия, которую она видела с детства из-за болезни, была воссозданием ее самой, это она заставляла Эли плохо вести себя с остальными. В фильме я хотел сделать все наоборот, чтобы Алисия была хорошей, своего рода ангелом, сопровождавшим ее в путешествии.
- А игрушки – это мы?
- Да, все мы. Много лет мы были ее семьей, и я хотел включить нас в фильм, как часть ее
путешествия. Мы должны были каким-либо образом появиться в этом фильме.
Эта сцена была прекрасной аллегорией. Совокупность символов, связанных с жизнью Эли,
непонятой Эли. Той Эли, что покинула нас год назад, но которая осталась в наших сердцах. Элизабет, которой уже никогда не будет с нами, но которая стала незабываемым воспоминанием, как воспоминание о клубе непонятых ребят… Воспоминание, которое не сможет забыть ни один из нас.

Заметка автора

С книгой “У меня есть секрет: дневник Мери”, я считаю законченной историю, которая изменила
мою жизнь и привнесла в нее множество замечательных вещей. Огромное спасибо всем, кто принимал в этом участие, и кто чувствовал себя частью “Клуба непонятых”. Мы продолжаем общаться в интернете, и я надеюсь увидеть вас в моем следующем проекте.
3 июня 2008 года я начал писать эту историю в фотологе.
Первую главу прокомментировали четыре человека, и я никогда не думал, что дело дойдет до
публикации книги. Тем летом я едва не бросил писать, но, благодаря той поддержке, которую я получил в интернете, я продолжал идти вперед.
Все это может случиться и с тобой.
Никогда не переставай гнаться за своей мечтой.
Блю Джинс