За время моей учёбы в институте понятие «распределение» благополучно прекратило своё существование, поэтому я должен был сам найти себе место для работы. Не мудрствуя лукаво я пошёл на ближайшее к моему текущему месту жительства предприятие – Брянский машиностроительный завод, куда обычно и устраивались выпускники БИТМа. В отделе кадров меня после краткого знакомства направили к директору вычислительного центра. Он немного поговорил со мной, посмотрел мой диплом и сказал, что берёт меня на должность программиста. Я как иногородний попросил предоставить мне общежитие, и он заверил, что сделает это в течение месяца. Так что меня всё устраивало, и я оформил заявление о приёме на работу. В институте мне разрешили жить в прежней комнате до получения заводского жилья. Пройдя за несколько дней медкомиссию, я получил пропуск и стал работником завода – вот так просто, без каких-либо хлопот и знакомств.
В первый рабочий день я познакомился с непосредственным начальником – постановщиком. Он спросил меня о моих навыках в программировании, работал ли я с базами данных и с каким-нибудь «инструментом». Я честно сказал, что такой практики не имел и умею немного. Он меня ободрил, что со временем научусь, и отвёл в комнату, где мне предстояло работать. Там было пять женщин разного возраста, и начальник передал меня в подчинение ведущей программистке Ольге. Так совпало, что ей как раз отмечали день рожденья, и меня пригласили за праздничный стол и за едой познакомились со мной поближе. Сотрудницы были радушны и заботливы и понравились мне, и я им, кажется, тоже.
Потом начальник ввёл меня в курс дела. Наше бюро занималось созданием и сопровождением программ для работы с электронными документами в отделах сбыта и финансовом. И мне было поручено в программу ведения договоров внести по тем же принципам новый документ – проект договора. Начальник сказал, чтобы я пока разбирался, а он торопить меня не будет. Мне поставили компьютер, Ольга написала инструкцию, где что находится и что для чего нужно, и я сел за самостоятельную работу.
Программы были написаны на языке Си и работали в системе DOS. Я и так знал этот язык лишь на начальном уровне, а тут ещё тексты были наполнены неизвестными мне функциями, которые ранее разработал один из заводских программистов – это начальник и называл «инструментом». Я вообще не понимал, почему студентов с нашей специальности брали на завод именно программистами, ведь по информатике нас учили немногому. Но деваться было некуда, и я начал «разбираться». Поступал я просто: копировал куски программы, изменял форматы данных, названия полей, подпрограмм и т.д., а потом смотрел, какие ошибки выскакивали при запуске, и исправлял их. И таким образом дело постепенно продвигалось вперёд. С «благословения» начальника я не торопился, однако через два месяца он спросил, когда же будет готов результат. Тут уж мне пришлось поднапрячься, и за пару недель я доделал пробную версию программы. После нескольких испытаний в отделе сбыта и устранения всех обнаруженных на практике ошибок моя программа наконец заработала нормально и была введена в действие. Я был очень рад этому успеху и уже с более спокойной душой начал заниматься новой программой – для накладных.
Тем временем мне предоставили койко-место в заводском общежитии, и я переселился туда. В моей комнате уже проживали двое мужчин; впрочем, один нашёл себе женщину и жил у неё, появляясь в общаге лишь изредка – в случае скандалов или пьянок. Второй сосед был человеком порядочным и добродушным, он дружелюбно пообщался со мной и угостил меня супом своего приготовления. На следующий день он даже предложил питаться вместе, готовя по очереди. Я не возражал, только в мыслях опасался, что повар из меня будет никудышный. Я ведь за время учёбы в институте ничего себе не готовил, а только посещал столовую и буфет. А сосед умел готовить хорошо – использовал зелень, овощи, приправы, делал поджарку и всё такое. Так что я несколько дней ужинал за его счёт, а потом он, не дождавшись от меня ответного угощения, отказался от совместных трапез – без обид и к нашему обоюдному облегчению.
Пришлось мне самому учиться обслуживать себя. Причём в то трудное время зарплату на заводе выдавали с большой задержкой (первую зарплату за март я получил лишь в августе), поэтому я пока жил на деньги мамы. На выходные я уезжал к ней и привозил назад что-нибудь съестное. На работе женщина-профорг выписала мне талоны на питание, и я ходил в заводскую столовую. Также я брал в заводском магазинчике банки тушёнки, а дома варил с ней гречневую кашу. Готовил я и гороховый суп, и вермишелевый – в общем, всё самое простое. Так я и поддерживал своё существование.
Общежитие наше было маленьким и спокойным, нарушителей порядка другие жильцы быстро обуздывали. Были, правда, и любители выпить, но и они вели себя достаточно прилично, разве что иногда просили денег в долг. По вечерам я обычно ходил в шахматный клуб на занятия с тренером или соревнования. А ещё я порой навещал семью Рзаевых из институтского общежития, с которой познакомился при немного забавных обстоятельствах.
Дело было на последнем курсе. Как-то я сидел в комнате один и услышал стук в дверь. Открываю, а там стоит мальчик с кавказской внешностью. «Привет!» – сказал он. Я тоже ответил: «Привет». Он говорит: «А что ты можешь мне дать?» Я немного опешил от такой непосредственности – как будто он какой-нибудь горный абрек и для него привычное дело собирать дань. Я неуверенно сказал: «Наверно ничего». Он зашёл в комнату, всё вокруг осмотрел, задал мне кучу вопросов, потом сообщил, что его мама работает здесь вахтёршей, а живут они в другом крыле, и пригласил меня приходить к ним в гости. Я пообещал прийти как-нибудь, а через несколько дней пообщался на вахте и с его мамой, которая тоже звала меня в гости. Её звали Эсмира, а мальчика – Вадим, и ещё у неё была дочка постарше Сабина – красивая девочка с немного покалеченными ногами. Ну, я и стал частенько ходить к ним в комнату, играл с детьми, и они всегда были мне рады.
На заводе у меня тоже появился новый знакомый – шахматист Юра из отдела конструирования тепловозных дизелей (ОКТД). Я приходил к нему в обеденный перерыв (обедал я пораньше) и играл с ним блиц. Как правило я побеждал, поэтому вскоре он начал ставить мне на часах 3 минуты, а себе 5, и тогда борьба шла с переменным успехом. У него были забавные присловья; в запутанной позиции он говорил: «Интересно девки пляшут», нападая или разменивая фигуры – «Как стемнеет, будем брать», а идя в атаку – «Погнали наши городских». Мы с ним весело проводили время за игрой.
Мой сосед по комнате в один прекрасный день съехал, а вскоре на его место мне подселили парня, который назвался Андреем. Однако по виду он был явно нерусский – скорее всего из Средней Азии, поэтому мне казалось, что это ненастоящее имя. Я не решался его спросить, но однажды тайком подглядел его паспорт, и точно – там стояло имя Альтаир. И я недоумевал, почему он отказался называться таким красивым именем. А звать его иначе у меня не поворачивался язык, поэтому я избегал прямого обращения к нему. У него был бобинный магнитофон, на котором он иногда крутил музыку. Многие песни мне нравились, и порой в его отсутствие я сам прослушивал их и записывал слова в тетрадку. Прожил он со мной недолго и тоже куда-то уехал, и я остался практически один в комнате.
Как-то Юра дал мне почитать книжку Брэгга «Чудо голодания», которая меня увлекла. И я начал периодически проводить однодневные голодания и отказался от соли, а также делал по утрам зарядку. Чувствовал я себя вполне хорошо, и несолёная еда мне тоже понравилась. Только мама никак не могла к этому привыкнуть и всё уговаривала меня солить хоть немножко, однако я просил её не делать мне этого. На такой диете я жил достаточно долго, но потом опять вернулся к обычному всеядному рациону.
В конце моего рабочего года в финансовом отделе ввели новый документ – счёт-фактуру, и надо было быстро написать программу для неё. Основную часть работы взяла Ольга, а мне она поручила сделать подпрограмму печати. Это была весьма трудная задача, так как вид печати текущей строки зависел от данных в следующих строках. Поэтому Ольга составила мне примерный алгоритм на двух тетрадных листах, и там было три цикла и много всяких сложностей. Но я хорошенько подумал и нашёл способ сделать лишь два цикла – подготовительный и исполнительный, и в результате мой алгоритм занял всего… 11 строчек! Я расцениваю это как одно из моих самых лучших творческих достижений в работе программиста.
Сделав программу, Ольга ушла с завода в компьютерную фирму, и на меня навалилась вся тяжесть работы с двумя отделами. А тогда ещё БМЗ изменил структуру на холдинг – объединение самостоятельных производств, и для каждого из них требовались отдельные базы данных и программы. Вот я и мотался туда-сюда: устанавливал на все компьютеры кучу задач, приносил новые версии программ и всё переустанавливал, восстанавливал данные, которые часто разрушались и т.д. Я пахал как папа Карло и даже не мог уйти, когда заболел гриппом. Кое-как я дотянул, пока всё настроил, но даже с больничного меня потом иногда вызывали. Наконец эта авральщина закончилась и наступил спокойный период работы.
По весне я немножко украсил свою комнату. Я перебрался на койку около батареи, на стену наклеил купленные мамой фотообои с аквариумными рыбками. От кого-то из прошлых жильцов у меня осталась куча журналов «Советское фото», и я вырезал из них самые красивые цветные фотографии и оклеил ими стенку над батареей, так что у меня получился живописный спальный уголок. Также я нашёл большой календарь «Мир искусства» с картинами разных художников и тоже прилепил их ближе к двери, а место над столом заклеил снимками из журналов «Огонёк». Ещё купил дешёвую, но вполне симпатичную книжную полку и поставил её на тумбочку между кроватями. В комнате стало гораздо уютнее, маме тоже понравилось.
Летом 1997 г. я стал христианином и бросил играть с Юрой в шахматы, вместо чего стал беседовать с ним о Боге. В остальном рабочая жизнь шла по-прежнему, и я продолжал исполнять функции главного в нашем бюро. Порой одни сотрудницы уходили от нас, появлялись другие, временами приходили студенты на практику. Новых задач практически не было, разве что требовалось разработать какую-нибудь опись документов или добавить функцию поиска по заданным реквизитам. Поэтому в свободное время я занимался личными христианскими делами, попутно осваивая Windows.
А в общежитии ко мне подселили двух ребят-пожарников – Серёгу и Колю. Коля был парень скромный и спокойный, а вот Серёга причинял мне много неудобств: курил в комнате, часто выпивал, врубал громкую музыку, приводил компанию приятелей для совместных возлияний, а порой оставлял на ночь девчонок и просил меня ночевать в другой комнате, с хозяином которой он договаривался. Свои художества он оправдывал тем, что у него работа тяжёлая и опасная и ему нужно как-то «расслабляться». Правда, его товарищи относились ко мне с пониманием и даже урезонивали его, когда он ругал мою веру или пытался меня подпоить. Помню, однажды он пришёл домой пьяный, завалился пластом на койку и пробормотал, чтобы я снял с него ботинки – мол, я как верующий должен помогать людям. Я отказался, заявив, что христиане не являются ничьими рабами и подчиняются только Богу. Но потом я посмотрел, как он лежит без сил, и мне стало его жалко. Я сказал: «Похоже, тебе и правда тяжело», – и разул его. Он ничего не сказал, лишь чуть усмехнулся с закрытыми глазами и вскоре заснул. Может, с того времени он стал вести себя немного лучше, а может, я просто притерпелся к его выходкам. Прожил он со мной довольно долго, около года, а потом уехал из Брянска. Коля же ещё раньше ушёл на съёмную квартиру – он всё хотел восстановить отношения с женой, но у него почему-то никак не получалось. С тех пор я жил в комнате один, лишь позднее два человека прописались, но проживали в других местах, так что никто уже не стеснял моей свободы.
На работе мне в голову пришла одна увлёкшая меня идея. Дело в том, что одна из наших программ – листки заказов – была написана парнем, который уже не работал на заводе. Он сделал её как-то очень своеобразно, и никто другой не мог в ней разобраться. Поэтому когда с ней возникали какие-нибудь проблемы или требовалось внести изменения, то вызывали этого парня и ждали, пока он всё сделает. И вот я решил попытаться добавить этот документ в свою программу договоров, чтобы работа системы не зависела от посторонних людей. Начальнику я об этом ничего не сказал, сам продумал постановку задачи – способы выполнения всех функций, автоматическая связь с другими документами, защита «от дурака» и всё прочее. Трудностей было много, для их преодоления мне понадобилась изрядная фантазия и изобретательность. Но наконец всё было благополучно решено и программа заработала как надо. И вскоре я позвал заглянувшего к нам начальника и продемонстрировал ему свою придумку. Он посмотрел, расспросил обо всём и не нашёл к чему придраться даже по мелочи – всё было безупречно. Он не стал рассыпаться в похвалах, сказал что-то типа «Ну хорошо, внедряй», но было видно, что он очень приятно поражён. И на меня он смотрел с улыбкой как на какое-то редкое чудо, словно не мог поверить, что я всё это сделал сам. Эту работу я тоже считаю своим особым творческим достижением.
К нам на завод пару раз приезжал очень умный программист из Луганска, и начальник просил его поделиться опытом с сотрудниками нашего отдела. В первый приезд он рассказывал нам о своих разработках в системе Paradox, показывал возможности быстрого создания работающих с документами приложений на основе связанных экранных форм. А во второй раз он привёз и продемонстрировал нам разработанный им «генератор приложений», с помощью которого он мог за два дня делать программы подобные тем, над которыми мы трудились месяцами. Конечно, на начальника это произвело большое впечатление, не знаю только, велись ли между ними переговоры о продаже нам этого генератора. Большинство же наших сотрудников, как мне кажется, ощущали себя неспособными разобраться в этой программе, а один из наших умников небрежно сказал: «То же самое есть в Дельфи».
Лично же меня эти беседы вдохновили на создание компьютерной игры «Тест по Библии» – по типу викторины «О, счастливчик!». Моя программа с помощью многотабличной экранной формы высвечивала один из вопросов текущего уровня и предлагала четыре варианта ответа. Самым сложным было обеспечить случайность выбора номера вопроса, но я нашёл простое решение: фиксировал время перехода к новому уровню, находил остаток от деления его на число вопросов и прибавлял единицу. Так я изобрёл свой генератор случайных чисел для любого диапазона. В целом игра получилась хорошо, только я не придумал много вопросов и отложил это на будущее.
В ноябре 1998 г. меня отправили в командировку в Москву на трехдневный обучающий семинар по безопасности сетей, который проводился в институте повышения квалификации инженерных работников (ИПКИР). Однако когда я туда приехал, мне сказали, что этот семинар отменили по причине малого числа желающих его посетить. Но чтобы моя поездка оказалась не совсем напрасной, мне устроили однодневное личное занятие с преподавателем. Он немного рассказал мне про компьютерные вирусы, хакеров, подбор паролей и т.п., а также продемонстрировал, что такое «скрытая функция программы». Это было так: он открыл пустую таблицу Excel, выделил какие-то поля, на что-то нажал, и вдруг посреди экрана появилось маленькое окно, в котором запустилась простенькая игра – симулятор космического полёта. В конце занятия он списал мне на дискету некоторые свои материалы – заражённые безвредными вирусами файлы, программы взлома паролей, подправленный лично им антивирус Касперского. Потом мне напечатали и ламинировали «Сертификат администратора безопасности компьютерной сети», и я уехал.
По возвращении начальник попросил меня сделать для наших сотрудников доклад о том, что мне рассказали на семинаре. Я не представлял себе, что нового я могу сказать нашим системщикам, которые знали о сетях в тысячу раз больше моего. Но мне всё же пришлось выступать перед ними, и всё получилось более-менее нормально: я довольно связно и бойко изложил им суть речей преподавателя и даже ответил на их вопросы. Конечно, никаких откровений они не получили, но и недовольства не выражали. В общем, поездка эта закончилась для меня благополучно, хотя никакой пользы не принесла, если не считать моего документа, над которым я сам мог лишь посмеяться – ну, какой из меня администратор сети? Добавлю для сравнения, что позднее одного молодого парня тоже хотели послать в командировку на обучение, но он так этого испугался, что поскорее уволился с завода.
С течением времени мне постепенно повышали квалификацию: в 1999 г. присвоили вторую категорию, а в 2001 г. я стал инженером-программистом первой категории. Каждый раз моя зарплата немного возрастала, а больше ничего не менялось, никакие новые проекты у нас не появлялись. Правда, однажды к нам приехала группа программистов из Питера с предложением внедрить у нас разработанную ими систему ведения документации. Они упирали на её простоту и экономичность, так как для неё было достаточно дешёвых компьютеров или терминалов, подключённых к одной машине. Эту систему они уже установили на нескольких заводах и вот теперь добрались до нас. Они провели цикл занятий с нашими сотрудниками, показали работу программ и как вносить в них изменения. Начальник спросил, смогут ли они сами приспособить свою систему к нашей документации. Они в принципе согласились, только сказали, чтобы наши специалисты приехали в их фирму для разъяснения особенностей нашего документооборота. С этой миссией в Питер были посланы три человека: девушка Оксана из бухгалтерии, парень Сергей из системщиков и я.
Фактически почти вся работа с фирмачами выпала на долю Оксаны, а мы с Сергеем лишь сопровождали её. Поэтому мне почти ничего не запомнилось по работе, разве что посещение столовой, где я удивил сопровождавшую нас девушку-программистку. Я ради экономии денег взял суп и гарнир без мяса, а за столом выловил из супа фрикадельки и ел их с гарниром, что весьма впечатлило и позабавило нашу спутницу. Всего мы пробыли в Питере с неделю, жили в общежитии кораблестроительного института: нам с Сергеем достался двухместный полулюкс, а Оксане простой одиночный номер. В свободное время мы ходили по городу, посетили Эрмитаж. В воскресенье я съездил в одну из местных церквей СЦ ЕХБ, адреса которых заранее списал из справочника братства. Там я спел песню «Я колени склоню» и видел, что многим очень понравилось. А в понедельник вечером, накануне отъезда, я устроил для жильцов общежития христианский концерт: спел им около 20 песен, а в промежутках рассказывал о Боге и о моём пути к вере в Него. Многие слушатели выразили мне свою благодарность и восхищение моим пением, что меня очень порадовало. Наконец мы уехали домой и оформили отчёт о командировке. Сергей пытался что-то нахимичить с деньгами, хотел сделать подложные чеки, уговаривал и меня не сдавать настоящие счета, но я сказал, что поступлю честно, а он пускай как хочет. Ну а вообще в итоге ничего с этой фирмой у завода не получилось и их система нам не подошла. К тому же уже приближалось время программ, работающих под Windows, и перехода к объектно-ориентированному программированию.
Положение нашего завода по-прежнему оставалось трудным, шла борьба за выживание и против банкротства, и управляющие структуры то и дело видоизменялись. Менялось и название нашего подразделения: сначала оно называлось УКАП (управление комплексной автоматизации производства), с 2003 года – ЦАУП (центр автоматизации управления производством), с 2004 – ИВЦ (информационно-вычислительный центр), с 2006 – ДИТ (дирекция по информационным технологиям). Одни сотрудники попадали под сокращение персонала, иных переводили в другие отделы, и в конце концов я остался единственным работником в нашем бюро. Но наши программы работали нормально, проблемы возникали редко, и мне почти нечего было делать.
В этот период я выполнил одну «левую» работу. Однажды ко мне пришла женщина (не знаю, кто ей посоветовал) и попросила сделать программу для учёта и печати каких-то там билетов. Я немного поколебался, но всё же решил ей помочь и взялся за это дело, благо её устраивало подобие наших задач. Я сделал копию самой простой нашей программы, удалил всё лишнее, подобрал подходящий для печати вид билетов и вскоре показал готовый результат. Женщина меня очень благодарила, заплатила за работу и просила также помогать в случае необходимости внести какие-либо изменения. Я согласился, и впоследствии она ещё пару раз обращалась ко мне. Я был рад, что смог сделать для неё это доброе дело, попутно рассказав ей и о Боге.
Начальник наконец поручил мне новую задачу – картотеку платёжных требований и поручений. Программа должна была делать подборку этих документов, относящихся к одному договору, подсчитывать нарастающие итоги и выполнять некоторые другие операции. Вообще мне кажется, что это задание начальник придумал лишь для того, чтобы дать мне хоть какое-нибудь занятие ради страховки от увольнения. Я начал работать над этой программой в системе Paradox, но по ходу дела возникло очень много различных трудностей с вычисляемыми полями и другими особенностями задачи. Около года я ковырялся с этой картотекой, пытался разрешить все проблемы, однако так и не смог довести её до готовности, о чём и сказал в конце концов начальнику. Конечно, это его разочаровало и огорчило, но не сильно, поскольку особой нужды в этой программе не было (иначе её потом поручили бы написать кому-либо ещё).
При очередной реорганизации отдела меня переместили в маленький кабинет вместе с ведущим программистом – моим ровесником Романом. Он был весьма продвинутый специалист и по характеру трудоголик, носил очки и имел солидный животик, часто пил кофе и выходил курить, любил играть на компьютере в футбол и слушать песни «Машины времени». А вскоре системщики купили SQL-сервер, и перед нами замаячила задача перевести старые программы в новый формат. Два компьютерщика показали прочим сотрудникам отдела завоевавший популярность разработчик приложений – тот самый Дельфи (Delphi). Роман купил толстую книгу об этой программе и стал её осваивать. Мне же начальник поручил написать с помощью Дельфи программу ведения накладных, чем я и начал заниматься в свободное от срочных дел время.
Сначала я довольно быстро разработал двухстраничную экранную форму накладной, но потом застрял на операциях с данными. Роман говорил мне, что я не понимаю идеологии баз данных SQL и пишу так, как будто имею дело с одиночной строкой таблицы. Я и вправду не мог осознать, как все эти данные хранятся, вводятся и перезаписываются. Разобраться по книжке у меня не получалось, а обучать меня лично было некому. И после нескольких бесплодных попыток сделать всё «как надо» я опять признался начальнику, что это выше моих способностей. Тут уже он опечалился по-настоящему, так как старые технологии отходили в прошлое, а без владения новыми для меня не было места в будущем. Но я ничего не мог с этим поделать: не было у меня ни компьютерного детства, ни упорно-кропотливого характера, ни природного таланта к программированию (который для специалиста, думаю, нужен так же, как и для шахматиста).
С того времени мне больше не поручали писать никакие программы, и я выполнял лишь вспомогательную работу, был в основном «на подхвате» у Романа. Он создавал программы, а я разносил их по подразделениям завода и устанавливал на компьютеры пользователей вместе с другими нужными средствами. Порой меня также отправляли по делам электронщиков: отнести куда-нибудь и установить починенные компьютеры и принтеры, подключить новых клиентов к заводской сети и т.п. Потом меня вообще перевели в их комнату, а с начала 2007 г. официально присвоили мне другую должность – уже не программист, а «специалист». И я учился готовить компьютеры к работе: устанавливал Windows, антивирус, сетевые протоколы, MS Office, архиваторы и всё прочее. Многие программные продукты были пиратскими, и при их установке требовалось выполнение каких-нибудь хитростей, запуск «крэков», замена файлов на взломанные и т.д. Я и для себя записал на диск инсталляции некоторых полезных программ и перенёс на свой компьютер, который купил с рук у друга Романа (тоже, кстати, Ромы) – скромного парня, занимавшегося дома сборкой и ремонтом оргтехники.
Новая работа мне нравилась, хотя порой бывала нелёгкой. В жару, дождь и морозы я ходил по всему заводу, носил тяжёлые грузы, бегал по срочным вызовам в качестве «скорой электронной помощи». Как ни странно, чаще всего мне удавалось справиться с возникавшими проблемами, несмотря на нехватку знаний об устройстве и работе компьютеров. Многие клиенты меня любили и даже специально просили по телефону прислать именно меня, чтобы разобраться с их неполадками. Наверно, им нравилось, что я веду себя скромно и терпеливо и стараюсь настроить компьютер по их желаниям, чтобы им было удобно работать. Я подбирал для них экранные рисунки и заставки, выводил ярлыки нужных программ на рабочий стол и в панель быстрого запуска, делал другие полезные мелочи, с которыми прочим нашим сотрудникам не приходило в голову возиться. Так что я был популярной личностью в подшефных отделах. Потом на большинство компьютеров установили программу, позволявшую управлять им из нашей комнаты, и стало возможно исправлять многие сбои без лишней беготни по заводу, поэтому ходить приходилось лишь в случае серьёзных поломок.
Немного расскажу о своих не относящихся к работе делах, имевших место в те времена. С воинской обязанностью у меня всё уладилось без проблем: после пары вызовов в военкомат меня так и не призвали в армию, а только записали в аппарат усиления, предназначенный для помощи при проведении мобилизации в случае чрезвычайных ситуаций. И несколько раз в год у нас проходили обучающие занятия по организации работы пункта сбора, куда будут являться призывники для последующего их отправления в воинские части. Я попал в отделение формирования команд, в функции которого входило распределение призывников по группам в соответствии с заявками и оформление сопутствующих документов. По какой-то иронии судьбы мне досталась должность заместителя начальника отделения – почти как и в институте, где я был заместителем командира взвода. Свои обязанности я понимал смутно, функции других сотрудников и весь ход работы для меня тоже были чем-то туманным, однако всё у нас как-то получалось: каждый делал свой маленький кусочек и в итоге выходил нормальный результат. Так что особо забивать голову на этих занятиях мне не требовалось.
С семьёй Рзаевых я перестал встречаться, так как дети вскоре выросли: Сабина окончила школу и ушла в самостоятельную жизнь, Вадим увлёкся брейком и другими подростковыми делами. Зато у меня появилось новое знакомство – с вахтёршей Людой из моего общежития. Она первая начала со мной общаться, и как-то постепенно мы с ней стали близкими друзьями. Мы подолгу разговаривали, сидя на вахте, обменивались новостями. Иногда её подменял муж Виктор, работавший на заводе, и с ним я тоже познакомился поближе. Узнав, что я медалист и окончил институт, Люда попросила меня позаниматься с её дочкой Олей, которая тогда училась в последних классах школы. И я стал приходить к ним домой и помогал Оле делать уроки по математике и по некоторым другим предметам. Кстати, я написал для неё два сочинения по литературе, которые произвели большое впечатление на учительницу и заслужили высокую оценку. Одно из них – по стихотворению «Смычок и струны» – я впоследствии выложил на своей странице сайта «Проза.ру», и его прочитало множество читателей (скорее всего школьников, тоже писавших сочинение на эту тему). Помимо этих занятий я зачастую помогал Люде в её домашних делах: выбивал дорожки, передвигал мебель, клеил обои и др. (в то время они переехали в новую квартиру и обустраивали её). А она кормила меня домашней едой и нередко давала с собой продукты, а порой также что-нибудь из одежды и обуви, так что всем было хорошо.
В конце лета 2007 года мне сообщили, что я попал в список на очередное сокращение работников. Это решение показалось мне не вполне законным, так как по правилам сокращению в первую очередь подлежат сотрудники с более низкой квалификацией, а таких в нашем отделе было немало, и вряд ли все они были незаменимыми специалистами, ведущими персональные задачи. Иные поговаривали, что меня внёс в список прошлый директор (недавно сменённый), не любивший верующих. Однако тогда непонятно, почему новый начальник не изменил этого решения. Как бы то ни было, я не стал протестовать и через два месяца, 15 октября, был уволен с завода по сокращению штатов.
Впоследствии при случайных встречах с нашими электронщиками я узнал, что после моего увольнения у них творились суматошные дела. Некоторые избежавшие сокращения сотрудники сами ушли в другие фирмы, создав тем самым дефицит рабочей силы. Вместо них начальство наняло на полставки троих студентов, которые ничего не умели и плохо соображали, так что от них было больше нервотрёпки, чем пользы. Поэтому электронщики не раз вспоминали меня и жалели о моём уходе, но взять меня обратно уже не было возможности – свободных вакансий не осталось.
Вообще я считаю, что за 11 лет работы я принёс заводу немало пользы и в меру своих возможностей помог ему выстоять в трудные времена. С другой стороны, благодаря заводу я научился достаточно хорошо обращаться с компьютером, приобрёл навыки работы с полезными программами. Жаль только, что на заводе не было обучения специалистов как такового и никто из опытных сотрудников не занимался целенаправленно моим развитием, а для самостоятельного обучения по книгам или Интернету у меня не хватило способностей. Всё же я мог бы и дальше успешно трудиться на благо завода, если бы не это скоропалительное и неосмысленное увольнение – но это уже издержки нашей несовершенной экономической системы.