У подножия даже слоняться прохожему вредно
Здесь еловые сучья, как зубы вампиров, остры.
На Заклятой горе по ночам собираются ведьмы
И пылают во тьме сладострастные злые костры.
- Да забудь ты, несчастный, про эти колючие сучья!
Каждой истинной ведьме стелила их мать в колыбель...
Здесь гуляют отменные суки, повадки их – сучьи,
Трепещи потому и замри, если ты не кобель.
Полыхают оранжевым жаром ночные кошмары,
Полутени сплетений, копыта, рога, комары...
Извиваются в дьявольском совокуплении пары,
И лишают дыханья клокочущей браги пары.
АнапЕст пятистопный, ты отзвуком венского вальса
Навеваешь на Брокене малопристойные сны:
- Насладись и танцуй! Успокойся, расслабься, отдайся
Третьей ведьме подряд в этом апофеозе весны!
Что творится со мной? Багровеет луна понемногу,
Вот настанет рассвет - и встречай Первомай, говорят...
Но пока ещё полночь, и надо не каяться богу,
А лобзать на коленях, Мессир, ваш блистательный зад!
Отымеем святую Вальпургию – мы ж не монахи,
Будем петь, веселиться, любиться, свистеть и гулять...
Христианские благопристойности посланы <в-рифму>,
Всё, что мы вам имеем сказать – это <в-рифму-опять>
Ночь ночей, вне дорог... Здесь порок обращён в добродетель:
Царство яростной тьмы – это ваши владения, Князь!
На Заклятой горе завихряются вольные ветры,
И сплетаются в танце чертовски красивые ведьмы,
И бесчинствует мразь, попирая копытами грязь.