Он тоже любил танцевать

Светлана Самшина
Наверное, в прошлой жизни я была танцовщицей. Любовь к танцам осталась и сейчас, а умения и навыки не сохранились. А я все равно танцую во сне, мечтах, и наяву. Во сне я еще и летать умею, но сейчас не об этом.
Я танцую дома, когда никого нет, когда я одна – я распускаю руки «как крылья» и двигаюсь в такт музыке и выделываю незамысловатые движения, я танцую, я парю….
Танцую одна, вспоминаю танцы из индийских фильмов детства, мне не нужны зрители и аплодисменты, ликованием охвачено все мое существо, я кружусь, подпрыгиваю, и неважно, что я мало похожа на стройную танцовщицу в реалии, неважно, что у меня лишний вес, и короткие ноги, танец сметает все преграды и условности – я в стихии танца, правильно – неправильно – неважно, мои движения не поддаются классификации-я танцую душой.
Всегда одна, когда никого нет дома, танцую я…
Так было. Пока не появился он. Он спокойно лежит, когда играет музыка, но только я встаю и делаю первые движения, как он подскакивает, поднимается во весь рост и робко, как бы спрашивая разрешения, кладет мне лапы на плечи, обнимая. И замирает на секунду, а потом неуклюже двигается со мной на задних лапах… Что это? Танго? Собачий вальс?
Первый раз я была крайне удивлена этой его реакцией, но сразу поняла, что он тоже танцует. Хотя никогда до этого не видела танцующих псов. Поющих – показывали по телевизору, а вот танцующих…
Так у меня появился партнёр по танцам.
Характеристика «компаньон» дана далматинам не для красного словца. С появлением его в моей жизни я больше никогда не была одна. Он, действительно, стал моей компанией повсюду.
Ночью спал рядом, на ковре, с моей стороны кровати. Утром, вставал и молча сидел у стола, пока я пекла блины, кося взглядом. Блинов очень хотелось, но воспитание и благородство, не позволяло суетиться и попрошайничать. Он молча, с достоинством и напускным безразличием ждал пока блин для него остывал на  столе.
Затем терпеливо ждал у двери, пока я собиралась на утреннюю прогулку, иногда, когда я отвлекалась на общение в телефоне, нетерпеливо бегал туда – сюда от входной двери ко мне, напоминая о себе и поторапливая.
На прогулке бежал впереди, но всегда оглядывался, где я там, не сильно ли отстала, если же я встречала знакомую и останавливалась, «зацепившись языком», возвращался, усаживался на хвостик и терпеливо ждал. Зимой в мороз, это даже вызывало раздражение: ну чего сидит? Не мерз бы – побегал, пока я беседую. Нет же сидел и ждал, и мерз.
Как-то летом собрались с коллективом на природу, я не хотела, коллектив уговаривал: ну поехали! И Юга там отдохнет, побегает по лесу! Наивные. Мы сидели все у костра, и он сидел рядом.  Бегает он и двигается, только вместе с хозяйкой. Хозяйка села-компаньон лежит рядом. На улице, дома ли. Дома, куда я – туда и он из комнаты в комнату. Домашних это даже раздражало, ну чего он за тобой носится? Лежал бы себе на одном месте.
На месте, на своем диванчике он лежал только в часы, когда я уходила на работу. Мы прощались, я говорила: Пока, я пошла на работу,- он шел и укладывался на свой диван.
С работы всегда радостно меня приветствовал и ждал вечерней прогулки. Опять туда – сюда: от двери ко мне.
Я перестала бояться оставаться дома одна, перестала запирать дверь на ключ, даже если кто – то скребся под батареей мне не было страшно: я говорила: Югар взять! Он занимал пост и лаял. И наглые шорохи затихали.
Мы встречали с ним рассветы, ползали по рыхлому снегу к речке, чтобы не вспугнуть и сфотографировать лебедей, провожали закаты…
Исколесили на своих двоих, точнее шестерых все окрестности села и его запределы. Когда первый раз собрались в дальний поход, знакомые отговаривали, пугая бродячими собаками.
Да, встречали мы их. Но Югар разбирался и договаривался с ними сам. Меня они не трогали. А он со всеми умел подружиться, так что путешествия наши продолжались.
Наша пара распадалась только, когда начинались собачьи свадьбы, в конце прогулки, он, виновато лизнув меня в ладошку, как бы извиняясь, убегал к невестам. Правда виноватым он чувствовал себя только в первые дни, а дальше: развевает ветер уши, потусторонний взгляд и чуть ли не слюни от предвкушения.
Что было делать в такие моменты? Дома не удержишь силой. Он выл и скулил, а дом у нас не частный. Если запирала дома, уйдя на работу, то рыдал так, что соседка сверху, педагог с 40- летним стажем ложилась на пол и уговаривала – успокаивала его как могла.
Таблетки? Да помогают. Но какой вред они наносят здоровью! Давала как можно реже.
Возвращался с этих свадеб изрядно потрепанный, раненый, но непобежденный.
  С отгрызенным краешком ушка – антисептик, левомиколь, бинт, и ушко в целлофановый пакет, пока кровь не остановится. Иначе у нас стены- как в бойне, все в кровавых разводах, стоит раненому встряхнуть головой.
  С почти оторванным хвостом.
- Может отрубить? - спросил муж, глядя на хвост, висящий на волоске.
Антисептик, лечебный бальзам, бинт, целлофановая пленка и сверху слой скотча.
Я за эти годы стала настоящим собачьим доктором, а Югара украсили шрамы, как настоящего мужчину. Наверное, правильно сказать «как кобеля», но я никогда не относилась к Югару, как к собаке.
Шесть лет он был со мною рядом. Шесть лет я никогда не была одна. Шесть лет у нас был секрет : танцы по субботам.
И вот он пошел к очередной сучке и не вернулся. Мы три дня не запирали ночами дверь на ключ.
Утром и вечером ходили искали его по всему селу.
Днем – соседи знают, что ключ от нашей двери всегда лежит в почтовом ящике. Первый год мы вешали на дверь объявление «Уважаемые соседи! Ключ в почтовом ящике, пустите пожалуйста пса в дом». Потом объявление стало ненужным – все и так знали.
Прошел месяц как Югара нет дома. Я перестала оставлять в его посуде еду и воду. Помыла все его игрушки и сложила все его вещи в его диванчик.
Где ты мой друг? Где ты мой Югарик? С кем я теперь буду танцевать и смогу ли вообще?
У нас сильные ветра и из-за утечки газа отключили отопление. Мы стали запирать по ночам дверь, и я каждый раз просыпаюсь в 3 часа ночи, потому что мне кажется, что ты скулишь под дверями. И я все надеюсь, что открыв дверь - увижу тебя.