С Васей Петровым я был знаком не особенно близко, но мы пересекались у общих знакомых. Вася на четыре года старше меня и когда я с ним познакомился он уже закончил ВГИК и больше времени проводил в Москве, где писал сценарии для Мосфильма и вообще тусовался. Сценарии он писал не так уж часто, и не потому, что не получал заказы, а потому, что далеко не всегда находился в работоспособном состоянии. Не по причине болезни, а по причине разных других обстоятельств, включая запутанные амурные похождения и вообще внутреннее нерасположение к какой-либо работе.
С первого взгляда Вася производил впечатление медлительного флегматика. Выше среднего роста, тонкокостный, с длинными руками и маленькой лысоватой головой, украшенной беспорядочными остатками русых волос. Серые Васины глаза имели неопределённо-задумчивое выражение. Вася был немногословен, но остроумен, хотелось подозревать в нём незаурядность и ум. Какого рода незаурядность, понять долго не удавалось. Ответа на этот вопрос я впрочем так и не нашёл.
Вася обладал способностью впадать в неподвижность, как рептилия. В таком виде я заставал его в разных компаниях. При этом, стоило появиться добыче в виде привлекательной девицы, и Вася моментально просыпался, оживал и ловко цеплял девицу, как цепляет муху хамелеон, выстреливая клейким языком. Этот процесс пробуждения и охоты мне очень нравилось наблюдать.
К общей характеристике Васи надо добавить ещё одну выдающуюся особенность. Вася никогда девушек не обманывал. Как правило, узнав, что Вася сценарист и пишет для Мосфильма, девушки хотели выйти за него замуж. Вася обещал и женился. Никакого затруднения, как это обычно случается с другими мужиками, не возникало. Девушки недоверчиво вначале относились к его обещаниям и подозревали обман или какой-нибудь подвох. Никакого подвоха. Мало того, что женился, не возражал и против детей. Девушка успевала, как правило, расслабившись, забеременеть, прежде чем делалось ясно, что муж из Васи не лучше, чем из бомжа. По инициативе опять-таки, ещё не пришедшей в себя от изумления, супруги происходил развод. Сколько у Васи скопилось детей по разным городам и весям судить не берусь. Удивительно, что при такой бесшабашности никакого недостатка в женщинах, желающих поэкспериментировать с Васей, я не замечал. Рыба шла на живца и тривиально садилась на крючок.
Периодически Васю сотрясали депрессии. Тогда он ложился на диван, вздыхал и разговаривал сам с собой. Мог и сидеть на диване. Продолжалось это довольно долго. Когда Вася впадал в депрессию в Харькове или когда привозил её с собой из Москвы, он сидел или лежал на диване у родителей и доводил этим занятием родителей до тяжёлого испуга. Особенно они пугались, когда Вася застывал в сидячем положении. Васина мама, врач, подозревала, судя по всему, кататонию. Впрочем, подозрения эти отпадали как только к Васе заявлялся его друг и собутыльних Коля Юхновский. Более странной дружбы мне наблюдать не приходилось. Коля являлся совершеннейшим лохом без чувства юмора или проблеска мысли. Ваня Свинякин посвятил ему одну из лучших своих миниатюр, которую зачитал у него на дне рождения. Мне особенно полюбилась строчка: «Кто не нёс твою пипочку сердца, чтобы на х... всех сдуло, всех, всех?!!!». Так этот дундук обиделся. Вася всё же имел в числе знакомых довольно известных в художественной среде людей и в Москве и в Харькове. Рядом с Юхновским он чудовищно глупел и впадал в маниакальное состояние. Напивались они до изумления. Дружбу эту не сумели сокрушить никакие политические и исторические катаклизмы.
Самый поразительный период Васиной жизни – это девяностые. Неожиданно Вася разбогател. Как уж это ему удалось - мне неизвестно. Время стояло фантасмагорическое, карнавальное. Так или иначе, сам себе не могу поверить, но у Васи появилось собственное издательство, он сделался владельцем клуба с рестораном, и уж самое небывалое – он оказался владельцем завода, кажется, редкоземельных элементов. Честно признаюсь, что понятия не имею о редкоземельных элементах, и для чего они нужны не знаю тоже. В Харьков Вася прикатил на чёрном мерседесе с личным шофёром. О его тогдашней московской жизни ходили легенды. Рассказывали, например, что приблудился к нему какой-то чудотворец, который где-то на Волге нашёл обломки разбившейся летающей тарелки и одним из обломков, который он демонстрировал Васе, этот тип лечил все болезни помаванием над больным местом. Просил миллион, вот уж не помню, долларов или рублей на поиски и транспортировку разбившейся лечебной тарелки. Так Вася дал. Пили правда с этим мужиком, опять-таки за Васин счёт, долго и счастливо.
Лафа эта закончилась полным разорением. Этого впрочем следовало ожидать. В девяностые немало людей богатело на ровном месте, из воздуха, подобно Васе, и так же внезапно разорялось. Однажды Вася явился к родителям прямиком из Москвы в сером костюме, знаменитом ещё в семидесятые, когда Вася в нём рисовал в клубах плакаты, и без чемодана или даже захудалой сумки. Потом Вася сел на диван и застыл. Как обычно, ступор его закончился с появлением Коли Юхновского и заиграла та же музыка. Потом Вася снова на некоторое время исчез в Москве, а я уехал в Америку и потерял его из виду.
Продолжение истории я узнал, когда посетил Харьков несколько лет назад. Попался мне на улице Гоша, который вскоре после моего возвращения в Америку умер, так что я видел его в последний раз. Я, правда, знать этого не мог и приложил все усилия, чтобы сбежать. Но не удалось. Зато узнал продолжение истории. Васины родители умерли и он остался без жилья в Харькове. Он почему-то в их квартире не был прописан и не являлся её совладельцем. Подробности мне не известны. – Я, как благородный человек, - жаловался Гоша, - предложил пожить ему у меня несколько дней, пока он билеты в Москву не купит. Так он притащил ко мне Юхновского и пили они без просыпа, пока я через неделю их обоих не выгнал. – Гошу мучила совесть в связи с изгнанием бездомного Васи и он навёл справки в Москве, куда Вася после изгнания укатил. Там Вася мыкался по знакомым и едва ли не побирался. В конце концов ему помогли получить социальное пособие по инвалидности: у него «поехали» почки и сердце, думаю, что в результате пьянства. Один из разбогатевших собутыльников поселил его в загородном полуразвалившемся деревянном доме, который ему не был нужен. При доме имелся огород, и Вася, якобы, выращивал на нём овощи. Вот уж чего не могу себе представить. Его навещали там приятели и кое-кто из прежних жён. Дело кончилось тем, что ноги у Васи отекли, он с трудом ходил, и однажды нашли его лежащим лицом в землю на огороде. На похороны собралось неожиданно много народу. Васю последние годы избегали. Он сделался головной болью для многих прежних знакомых. А когда головная боль прошла, так чего уж там, можно и попрощаться и повздыхать. Я это не в осуждение. Я и сам бы от него бегал.