Шестнадцать лет назад
В прошлом у Сергея было много женщин. С кем-то он ходил на свидания, с кем-то сожительствовал, но всегда не больше полугода. Потом терял всякий интерес и начинал поглядывать по сторонам. За последние семь лет Роман так часто переезжал, что даже при желании не смог бы вспомнить все города и квартиры где ему приходилось ночевать. Поэтому он сильно удивился, когда отец и Алла начали подыскивать дом.
— Пап, ты точно уверен, что на этот раз это та самая женщина? — Роман еле скрывал переполнявшую его радость.
Разговор состоялся в машине, когда отец, забрав сына из школы, повез в Обнинск показать дом, который больше всего понравился Алле. Со дня их приезда в Боровск прошло семь месяцев. Планировалось, что Юля тоже поедет с ними, но сегодня утром она сослалась на плохое самочувствие и не пошла в школу.
— Тебе здесь хорошо? — вдруг спросил отец.
— Меня все устраивает, но мы же не обо мне...
— Именно о тебе, Ромка, — отец вцепился в рулевое колесо, Роман понял, что он сильно нервничает. — Женщин много, а ты у меня один. Ты хорошо ладишь с Аллой. С Юльчей вы не разлей вода.
— Так и есть, поэтому я и спросил, чтобы понимать, когда ждать отъезда.
Ответ просто сразил Романа наповал.
— На этот раз вымачиваем якорь. Завтра я собираюсь сделать Алле предложение.
Роман непроизвольно дернулся и покосился на отца.
— Ну что ж, похоже, мы тут задержимся, — и тут же с сарказмом добавил: — По крайней мере, до моего поступления в институт.
Отец стукнул ладонью по рулю и расхохотался во весь голос.
— Вот язва!
Дом и приусадебный участок Роману понравились. Садясь в машину, он уже мысленно рисовал себе картинки, как обустроит свою комнату, как переделает мансардный этаж под тренажерный зал.
Внезапный вопрос отца вырвал его из грез. Роман был совершенно не готов к откровенному разговору.
— Так что у тебя с Юльчей? Не пойму я ваших отношений.
— Маленькая она еще для отношений, — брякнул, не подумав, Роман, и тут же осекся, надо было ответить не так, но, увы, уже поздно.
— Так у тебя все-таки есть на нее виды? — тут же почуял неладное отец.
— Ты против? — Роман метнул в отца настороженный взгляд.
— Категорически! — выпалил Сергей и сжал челюсти.
Воздух в салоне тут же сгустился. Оба почувствовали напряжение.
— Почему?
— И ты еще спрашиваешь?
— Но мы же не кровные?
— Этого мало. Мы семья. Вы брат и сестра, — как можно мягче начал объяснять отец, но по реакции сына понял, насколько все серьезно, а значит, Алла была права, а он, дурак, спорил с ней с пеной у рта. — У меня ни братьев, ни сестер. Одному тяжко. А что если у вас ничего не получится? Это неудача отразится не только на вас, но и на нас с Аллой. Никаких семейных ужинов и совместных праздников. Ваши мужья и жены, ваши дети не будут знать друг друга.
— Я не ты, пап. Я однолюб. Я не буду бегать от одной к другой.
— Так ты ее что... любишь? — отец побледнел.
Даже в свои шестнадцать лет Роман понимал, что признаваться сейчас в чувствах было рискованно. Запрет в общении с Юлей тогда точно неминуем. Пока он финансово зависим от отца, жить вольной жизнью ему никто не позволит.
— Я не это хотел сказать, — успокоил его Роман. — А то, что если выберу женщину, то буду уже с ней всю жизнь. Понимаешь?
Отец кивнул.
— А Юля? Она что думает о ваших отношениях?
— Об этом лучше поговорить с ней, — нарочито спокойно ответил Роман.
— Странно, что вы все время вместе. За тобой стая девчонок бегает, весь подъезд исписали признаниями, а ты только с сестрой везде ходишь.
— Пап, это перегиб, ей богу, — в том же духе продолжил Роман. — Ты же знаешь, первые месяцы я подтягивал с ней учебу. Теперь у нее отличные оценки. Раньше она всего боялась, чуть что, пряталась в шкаф, особенно, когда вы слишком бурно проявляли свои чувства. Я за ней присматриваю, не более. Про личную жизнь не распространяюсь лишь потому, что пока ничего серьезного или стоящего твоего внимания не было. Так... поцелуйчики, походы в кино. Не скрою, мне Юля нравится. С ней интересно. Мы понимаем друг друга с полуслова. В первое время было сложно, но сейчас мы научились отсекать свои симпатии. Не все сразу, пап... Дай нам время...
Всю оставшуюся дорогу Сергей пребывал в задумчивости. Никогда сын не прикладывал столько усилий, чтобы в чем-то его убедить. Если отец чему-то не верил, Роман отмахивался и шел дальше. А тут разложил все по полочкам, будто научный доклад. Если он по приезду домой скажет об этом Алле, она непременно будет настаивать на Суворовском училище. А тогда уж лучше взять сына в охапку и свалить из Боровска. Завтра он хотел сделать Алле предложение, и что теперь делать?
Немного поразмыслив, Сергей пришел к выводу, что Роман сегодня получил от него некое предостережение в отношении Юли. Может, это даст ему пищу для размышлений, и сын одумается? А может, Ромке только кажется, что это любовь? Он помнил себя в этом возрасте, зелень зеленью, глупость на глупости. Поступит сын в институт, будет жить в Москве и забудет Юльчу, а она его. Все это подростковые фантазии возбужденного гормонами мозга. Так он себя успокаивал. Поэтому, приехав домой, Сергей со спокойной душой поставил машину в гараж и пошел в магазин за сигаретами. Сегодня суббота. Алла обещала приготовить что-то новенькое на ужин. А после они поедут к ее родственникам занимать недостающую часть денег на дом. Раз сыну дом понравился, можно считать вопрос закрытым.
•••
Это произошло за три дня до переезда в новый дом. Роман только что вышел из спальни Юли и в осоловелом состоянии плюхнулся на кровать. Он уже засыпал в сладкой истоме, когда входная дверь квартиры открылась и с порога послышалась ругань. Его будто окатило ледяной водой. Он замер и почувствовал, как страх сковал тело. Случилось то, чего он боялся больше всего. Это была не просто ссора, попахивало разрывом отношений. Им овладел ужас. Как ему жить, если Юли не будет рядом?
— Чертов кобель! О чем я только думала?! — кричала Алла, заскакивая в квартиру. — Дура пустоголовая! Я ведь знала, какой ты, и впустила тебя в свою жизнь!
— Чего ты завелась на пустом месте? Ничего же не было!
Сергей никогда не отличался терпением и выдержкой, к тому же знал, что сын наверняка уже услышал ее вопль и сгорал от стыда, ведь совсем недавно он говорил ему в машине, что Алла «та самая женщина».
— На пустом месте?! — завопила Алла.
Звук звонкой пощечины заставил Романа распахнуть дверь. Юля уже стояла в коридоре, и он инстинктивно притянул ее к себе.
«Сделай что-нибудь!», — кричали ее глаза.
Алла скинула туфли, швырнула на комод сумку и как вихрь промчалась мимо детей в гостиную. Из комнаты в коридор полетели вещи Сергея: брюки, рубашки, нижнее белье...
Побледневшая Юля закрыла ладонями лицо и начала плакать.
— Прекрати дурить! Здесь дети! Ты их пугаешь! — прокричал Сергей и начал закидывать вещи назад в гостиную.
— Они уже не дети! — Алла швырнула в Сергея гитару. — Пусть видят, что бывает, когда мужик не может свой член в штанах удержать!
Роман метнул в отца осуждающий взгляд. Юля затряслась от нарастающих рыданий. Сжав ее еще крепче, Роман уже раздумывал, как им провести оставшиеся часы до отъезда вместе. Точно не в квартире. Они убегут к речке, как только родители угомоняться, хотя ждать придется довольно долго.
Сергей взревел и выскочил из квартиры.
— Беги-беги! Она уже, небось, ждет тебя у подъезда!
Алла закрыла входную дверь на замок, повернулась, ее взгляд зафиксировался на испуганных детях, которые в стрессовой ситуации даже не подумали о том, чтобы хоть как-то прикрыть свой интерес друг к другу.
— Не лапай мою дочь! Засранец хренов! — завопила Алла и буквально вырвала Юлю из рук Романа.
Юля заверещала и начала отбиваться. Изо всех сил она цеплялась за шею Романа и кричала, что никто и никогда их не разлучит. Это разозлило Аллу еще больше. Роман пытался оттолкнуть мать от дочери, но Алла как тигрица не уступала ему ни в силе, ни в проворности.
— Если не хочешь, чтобы я выставила тебя вслед за отцом — отцепись от моей дочери!
Слова возымели действие. Роман отпустил Юлю. Испытывая невероятные мучения, он смотрел, как она безуспешно пытается вырваться из материнских рук. Впихнув дочь в комнату, Алла закрыла дверь и приказала ей лечь в кровать и не выходить из комнаты пока она не разрешит. Несколько минут Роман слушал, как Юля плакала, затем заскрипела створка шкафа и все стихло.
Когда гнев Аллы немного поутих, она вынесла чемодан и побросала в него вещи Сергея. Затем пнула чемодан ногой в комнату Романа и сказала:
— Сегодня поспишь с отцом... если, конечно, он вернется. Утром пусть валит отсюда на все четыре стороны.
Про самого Романа она ни слова не сказала, но и так было понятно, что он ей здесь не нужен. Приняв душ, она удалилась в гостиную, громко хлопнула дверью и оглядела полупустую комнату. Коробки с книгами и посудой сложены вдоль стен. Вот уже неделю они готовились к переезду в новый дом. Приступ ярости схлынул под напором осознания того, что она вновь будет пребывать в одиночестве в этой ненавистной ей квартире. Постель будет холодной, жизнь серой, еда пресной. Это сломило ее. Алла никогда не была так счастлива как в последние семь месяцев. Повалившись на диван, она разрыдалась, да так громко, что даже Юля, сидя в шкафу, услышала эти жуткие доселе неведомые звуки. Это был не плач, а вопль отчаяния и безнадеги...
•••
Роман чувствовал, что произошло что-то серьезное, ведь отец даже не оправдывался. Обычно он так себя не вел. Сгорая от любопытства, Роман прошелся вокруг дома, пытаясь найти отца, но, увы. Он заглянул в гараж — машины тоже не было. Этого он боялся больше всего! Роман молил только об одном, лишь бы отец не попал в аварию, ведь он был явно пьян. Вернувшись домой, он прошел на кухню и увидел Аллу, склонившуюся над пузырьком валерьянки.
— Что он натворил? — спросил Роман, и чтобы остудить накатившую на него во время скандала панику, залпом выпил стакан холодной воды.
Алла тяжело выдохнула и упала на стул. Она словно смертельно раненый боец сидела на поле битвы, пытаясь уяснить, почему все еще жива. Именно это состояние и блеснувшая в сознании метафора, помогла Роману понять, как можно попытаться, хотя без особой надежды, примирить противоборствующие стороны.
— Зная отца, ты бы мог догадаться, — буркнула Алла и закинула в рот сразу три таблетки валерьянки.
— И все же...
Алла метнула на парнишку оценивающий взгляд. Бледное лицо, покрасневшие глаза, дрожащие руки. Похоже, Роман искренне переживает за их с Сергеем отношения. Бедный мальчик. Сколько еще ему мотаться в поисках своего дома?
— Мы были на дне рождения моей начальницы, Людки. Все было нормально, пока она не пригласила твоего отца на танец.
Роман сморщился. Если отец навеселе, да еще в женском обществе — жди беды. Одной победой он бы не ограничился.
— Я сразу почувствовала подвох, Людка всегда пожирала его глазами, но возразить было как-то неудобно. Что подумают люди? Что я не доверяю своему мужчине? — Алла с горечью хмыкнула. — Представляю, что будут говорить обо мне завтра на работе...
Часы показывали полночь. До отъезда примерно шесть часов. Роман хотел провести их с Юлей.
— Танец... что потом? — поторопил он ее.
— Потом еще и еще... танцы уже были похожи на откровенное лапанье. Сначала как бы в шутку, потом уже никому за столом смешно не было. Я сидела красная, как рак. Еле справляясь с ревностью и желанием от стыда выскочить из дома. Лучше бы так и сделала... тогда не увидела бы продолжения...
— Чем закончились танцы? — Роман нервно сглотнул, он уже и сам догадывался.
— Людка затащила Серегу в гараж... типа у «Волги» мотор барахлит... ага, как же! Я пошла за ними... Не сразу, чуть позже... а когда нашла их... — Алла закрыла лицо руками и заскулила, как брошенная на дороге сбитая собака. — Она лежала на капоте той самой «Волги»... распластанная... а он возился с молнией на брюках.
Роман зажмурился и застонал.
— Я его оправдывать не буду, но позвольте дать вам один совет... — прохрипел Роман.
— Ты? Мне? Совет? — ее лицо побагровело.
Роман поднял на нее полные боли и отчаяния глаза. От этой женщины зависело его будущее. Создавшуюся ситуацию он уже воспринимал как вызов ему лично.
— Потом вы можете посмеяться надо мной, но я все же хочу вам это сказать.
— Да валяй, чего уж там, — нервно хохотнула Алла, и не было в ее голосе ни капельки веселости — сплошная боль.
— Как вам поступить с моим отцом — решать вам, я не имею права вмешиваться. Но когда в вашу жизнь войдет другой мужчина, постарайтесь не вести себя, как одноклеточный организм.
Алла выпучила глаза, ее захлестнула волна ярости. Она почти не моргала. Что он сказал? Да как он смеет с ней так разговаривать? Первой реакцией было вышвырнуть пацана взашей, но потом она себя одернула и решила дослушать, может, так она поймет, о чем думал его ловелас-отец, когда решил, что измена будет неотъемлемой частью их семейной жизни.
— ...тем более, если этот мужчина будет хоть отдаленно напоминать моего отца. Видите себя как хозяйка положения. Как женщина-хищница. Будто только от вас зависит, будет он завтра дышать или нет. Сделайте его зависимым от себя, как от наркотика, и любите до умопомрачения. Чтобы в момент слияния вы оба ощущали, что никто, кроме вас не властен над вашими судьбами.
Потеряв дар речи, Алла часто заморгала. Ему точно шестнадцать? Как, черт возьми, пацану приходят в голову такие мысли?
— Почему? — он вскочил на ноги и встал перед ней. — Почему вы позволили какой-то Людке вершить вашу судьбу?
Алла хватала ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова.
— Вы любите моего отца? — спросил он стальным голосом.
— Что?
— Вы любите моего отца?! — прокричал он ей в лицо.
— Не твое дело! — Алла вскочила на ноги. — И не ори на меня! Щенок!
— Опять забыли кульминацию? — он скривился в ухмылке. — А то что? Выгоните меня? Да мне уже совершенно все равно. Какая разница? Сейчас или через пять часов и сорок пять минут...
Алла подбоченилась и тяжело вздохнула.
— Дайте мне вашу руку! — Роман протянул ей свою ладонь.
— На кой черт тебе моя рука? — злобно выпалила Алла, мысленно награждая подростка нелестными эпитетами, но под его твердым взглядом все же протянула руку.
Он вывел ее в коридор. Поставил в центре лицом к входной двери и встал за ее спиной, положив руки на ее покатистые плечи.
— Алла, почему, когда речь идет о вашей личной жизни... о вашем мужчине, вы опускаете руки? — он показал на дверь. — Там, за порогом этой квартиры, проходит линия фронта. Мой отец — ваш военный трофей. То, за что вы боролись с кровью и потом. Здесь в квартире, — Роман обвел рукой вокруг коридора, — вы, он, я и Юля. Больше никого. Только так вы сохраните мир в семье. Эту условную границу не раз будут пытаться пересечь нарушительницы: ваши подруги, сослуживицы, соседки и просто знакомые. Каждой из них вы публично дадите отпор и при случае поставите на место. Он только ваш. На людях вы ему и слова не скажете, но, оставшись наедине, вы скажете ему то, что сказали мне в первый день в этой квартире.
Алла усмехнулась, вспоминая их словесную перепалку в комнате дочери.
— Своего отца я знаю, как самого себя, и могу сказать, что он сейчас под прессом обстоятельств. От него зависит моя дальнейшая жизнь. А вы даете мне то, что не дает родная мать. Отсюда его поспешное предложение руки и сердца. С одной стороны, он не оставляет себе выбора, отрезает путь отхода. С другой, своим поведением сам же опровергает свое решение, потому что оно было не своевременное, не выстраданное...
Роман развернул Аллу к себе. Их взгляды скрестились как у двух бойцов.
— В таком состоянии ему категорически запрещено пить, а вы тащите его на день рождения.
— Выходит, я еще и виновата, — огрызнулась Алла.
— Отчасти... Вы смотрели, как он ее лапал и не остановили его. Даже шуткой не дали понять, что вам больно. Вели себя так, будто прав на него не имеете. А как он должен при этом себя чувствовать? — брови Аллы взметнулись вверх, и Роман поспешил добавить: — Отца я не оправдываю, просто объясняю ход его мыслей. Потому как сам он ничего вам не скажет. Уж такой он. Чем меньше он оправдывается, тем сильнее чувствует свою вину. А раз ушел, значит, у него земля горит под ногами. Алла, — Роман легонько встряхнул ее за плечи, — никогда не выясняйте отношений с отцом при посторонних. А Людке набейте морду. При всех, чтобы другим неповадно было.
Роман выдохнул. Монолог отобрал все силы. Он направился в свою комнату, но перед дверью остановился и через плечо сказал:
— Если вы не будете за него бороться, то потеряете. Мы из-за этого много лет кочуем, потому что никто за него не борется. При первой же ситуации выгоняют, считают пустышкой, повесой. Но это не так. Он просто не каждую пустит в сердце. Мать пустил и вот что вышло. Ранила и сбежала. Мотается по кораблям с его же бывшими дружками. Любовь — это война! Так почему вы за него не бьетесь? Не любите?
Когда в квартире стихло, Роман прокрался в комнату Юли и увидел ее спящую в кровати. Щеки еще не высохли от слез. Ему так хотелось ее разбудить и увезти подальше от глаз бдительной матери, но ее измученный вид удержал его от этой затеи. А что нового он хочет ей сказать? Ведь все уже сказано. Так чего повторяться и терзать девичье сердце? Роман поцеловал девушку в лоб и пригладил волосы. От предстоящей разлуки душу рвало в клочья. Бросая на нее долгий прощальный взгляд, он вспомнил их самые счастливые моменты: первая встреча, первый настоящий поцелуй. Вот Юля с блаженным видом раскачивается на качелях, которые он соорудил для нее у речки, на их месте. Вот ждет его после тренировки в вестибюле. Он засмотрелся на нее. Какая же она красивая! Она любит его! И как же он счастлив! Из последних сил Роман заставил себя оторваться от возлюбленной. Поспешно выскользнул из комнаты и осторожно прикрыл за собой дверь.
Вернувшись в свою комнату, Роман плюхнулся на кровать и размышлял о будущем. Как сложится его дальнейшая жизнь? Увидятся ли они еще с Юлей? Удастся ли ему воплотить обещанное и забрать ее из этого города? Плакать больше не хотелось. Ему будто перекрыли слезные каналы. Сейчас его душа походила на пустую комнату, которую он сдал за ненадобностью в аренду. Все происходящее было будто не с ним. Какой-то другой парень переживал по поводу предстоящего отъезда. Какой-то другой парень расставался со своей любимой девушкой, возможно, навсегда. Какой-то другой парень, не он, в очередной раз переведется в новую школу, заведет новых друзей, войдет в новую семью. Опять же ненадолго, пока отец не скажет свою коронную фразу: «Собери вещи, завтра утром отчаливаем».
Отца Роман очень любил, он был его единственной семьей. Но сейчас любовь трансформировалась в ненависть. Не из-за того, что спутался с какой-то Людкой. Ему ли его судить? А за то, что тогда в машине во время поездки в Обнинск дал ему ложную надежду и Роман расслабился. Расслабился настолько, что позволил себе мечтать о будущем с Юлей. Распланировал их первые годы совместной жизни. Их путешествия и рождение детей.
Юля... Юленька... его любовь... его Миа... Неужели им придется расстаться? Он представил, как через несколько часов сядет в машину, бросит прощальный взгляд на заплаканное лицо возлюбленной и поедет по пыльной дороге, гонимый неведомым проклятьем, о котором ему не единожды говорила бабушка. Будет смотреть на Юлю пока она не превратиться в точку, а потом исчезнет навсегда. И как только это произойдет, его сердце разобьется на тысячу мелких кусочков, а жизнь больше не будет иметь смысла.
Все книги на ЛитРесhttps://www.litres.ru/inessa-rafailovna-davydova/
http://idavydova.ru/
https://www.facebook.com/inessa.davydoff
https://twitter.com/Dinessa1
https://ok.ru/group53106623119470