Доверься мне в главном,
Не верь во всём остальном.
Не правда ли славно,
Что кто-то пошел за вином?
Остался лишь первый месяц,
Но это пустяк.
Когда я был младше,
Я не знал, что может быть так
Они стоят, как камни в лесу,
Но кто подаст им знак?
БГ Великий :-)
27.
- Слушай, давай начистоту, - говоришь ты ей, прекрасно зная о том, что, пожалуй, только ты имеешь полное право обращаться к ней именно так, ибо дружество обязывает. - Ты говоришь, что не властна над нами. Но ведь я сейчас нахожусь совсем не в том Мире, который сама избрала для своего воплощения. Я здесь, в Лимбе. И это факт. Ты вызвала меня к себе и даже частично восстановила мою память. То есть, если говорить по сути и без обиняков, ты дважды нарушила Правила Игры. Зачем?
- У тебя был тяжелый день, - ее улыбка чуточку лукава. Так бывает всегда, ежели она пытается что-то скрыть, невзирая на самоочевидное. – Кстати, по этому поводу... Слушай, а ты сейчас не хочешь чего-нибудь такого... горячего, или, может, прохладительного? Бодрящего или же просто вкусного? Я позову Риголетто и Вайнуха, они всегда рядом!
Ты хочешь сказать, мол, не стоит трудов, так, чисто из вежливости. Однако, любопытство пересиливает, и ты, вместо отрицания, киваешь головой.
Она усмехается, будто вовсе и не сомневалась в твоем выборе, а потом... Оборачивается в сторону лесной чащи, той самой, из которой вы с нею вышли к той «природной» беседке, где каждый камень готов служить своей странной формой удобству положения тела, и для тебя, и для нее. Короткий, но пронзительный свист, который эхом отразился в скалах Сияющего Водопада. Да уж, ты совсем позабыла, что твоей визави иной раз свойственны весьма хулиганские манеры, естественно, под настроение! :-)
В ответ на сей эффектный жест условного призыва, там, в лесу, сразу же раздается странный звук. Кажется, к вам приближается некто, кто передвигается верхом. Во всяком случае, легкий стук по утоптанной земле той самой тропинки, которой вы сюда пришли, весьма напоминает стук копыт.
Да, в вашу сторону и впрямь направляется всадник - причем, весьма и весьма интересный. Первое, что показывается из-за деревьев, это нечто, весьма напоминающее собою майское древо. Или же древо трофеев.
На самом деле, это просто гигантские ветвистые рога. На которых висят, подобно трофеям или подаркам, кружки и чашки, сетки с какими-то бутылками и банками, а также со стаканами, тарелками и прочей разнообразной кухонной посудой. Рога эти располагаются на красивой голове зверя, очень похожего на благородного оленя, вот только раза в два покрупнее. Это прекрасное – и мощное! – животное выступает изящной поступью из чащи леса, и ты с удивлением замечаешь, что сей загадочный зверь скорее уж похож на ожившую статую, отлитую из древней-древней роскошного цвета бронзы - темно-зеленой, с синим и глубоко спрятанным в толще цвета золотистым оттенком! - чем на реальное животное из плоти и крови.
На спине у этого удивительного существа расположилось... Нет, не седло. Вовсе другая конструкция, закрепленная снизу золотистыми ремнями, проходящими под грудью и вокруг передних ног этого животного. Это скорее плоская площадка, размером не меньше чем три на три аршина, длиною почти что на всю спину этого живого и бронзового оленя, с симметричными выступами вширь. На этой самой площадке размещаются разные предметы своеобразной... нет, не «полевой», скорее уж «выездной» кухни. Кажется, там есть небольшая плита с двумя крохотными очагами-огоньками, светящимися странным голубым пламенем. Рядом с нею какие-то ящички, что в них – Бог весть, наверное, какие-то продукты... или же приправы кухОнного назначения.
Заправлял всем этим хозяйством презанятнейший субъект, внешностью своею, а в особенности ужимками и прыжками, более всего напоминавший обезьяну. Впрочем, голова у него была вполне себе человечья. И даже... э-э-э... как бы это избежать разговоров на одну весьма щекотливую тему, про одну вечно обиженную нацию... В общем, мы скажем уклончиво, лысоватая голова владельца-управляющего сей кухни-на-спине явно свидетельствовала о ближневосточном происхождении ее носителя :-) Лицо этого субъекта, естественно, было снабжено традиционным для указанной, но неназываемой нации :-) горбатым носом. Тем самым носом, что вечно вынюхивает, кого бы это в очередной раз обмануть на продажах, и вечно рискует при всем при этом быть разбитым. Ну и глазки типичнейшего торгаша, маленькие, черные, живые, цепкие и любопытные. Одет он был в нечто, напоминающее охотничий костюм, состоящий из подпоясанной куртки со множеством карманов, зеленого цвета, сверху, а также штанов-галифе и гетр поверх высоких ботинок, снизу. Кстати, чуть ниже широкого кожаного пояса у него был повязан крохотный, размером немногим побольше носового платка, передник, вовсе не защищающий этого кухаря-пекаря от гастрономических брызг и явно имеющий скорее уж символическое значение. Впрочем, как знать, как знать...
- Ого! Кого я вижу! Сама Госпожа Файнесс* к нам пожаловали! – еще издалека восторженно вскричала сия занятная образина-полуобезьяна, естественно, изрядно картавя при этом. – Таки всецело за Вас рады, и видеть, и слышать, дорогая Вы моя! Владычица, моё таки Вам почтение, и ныне, и присно, и таки каждую нашу встречу!
Крайняя реплика явно предназначалась твоей визави. Ты вспоминаешь этого занятного персонажа, и сразу же искренне улыбаешься его комичным манерам. И твоя высокая собеседница тоже отвечает ему улыбкой, с сугубой симпатией.
- И тебе таки п’гивет, мой дорогой Вайнух! – ты громко и весьма иронично грассируешь ему в ответ. Впрочем, ты знаешь, что тебе это дозволено. Еще много-много лет тому назад он сам, лично-персонально выдал тебе по этому поводу безоговорочное разрешение.
- Ну? И чего таки изволит употреблять наша Госпожа Файнесс на этот раз? – сейчас голос этого весельчака Вайнуха звучит рядом и сверху. Эта ожившая бронзовая статуя, Олень, - ты только что вспомнила, что его действительно зовут Риголетто, - своим величавым шагом уже приблизился к вам вплотную. И сейчас его рога, эти места расположения-хранения посуды, выглядят скорее феерично, чем нелепо.
А ведь есть чему удивляться в том, как организована эта передвижная таверна. Ну, или как там еще можно назвать заведение, где могут напоить таким... разным? :-) Вот, например, кофейные чашки у этих двоих подвешены на отростках рогов, прямо за ручку. И располагаются они почти что перпендикулярно поверхности местной почвы. Однако при этом сии предметы посудного рода непостижимым образом сохраняют некое свое загадочное содержимое даже в столь наклонном состоянии – это хорошо видно вблизи. Возможно, там заранее насыпаны какие-то ингредиенты для быстрого приготовления напитков?
Кстати, вот сейчас, при взгляде снизу вверх, э-э-э... «ближневосточный» профиль :-) Вайнуха на фоне светлого неба смотрится особенно впечатляюще.
- Уже таки чего желаете, моя дорогая госпожа? - произносит он, и ты улыбаешься его почти что тактичной двусмысленности, когда совершенно неясно, к кому именно из вас двоих он обратился.
Произнеся такую, почти что дерзкую шутку, этот обезьяноподобный субъект скалится, как будто он сам в восторге от весьма условного изящества формулировки своего вопросительного предложения.
- Мог бы, для начала, предложить своей Хозяйке! – эти слова в адрес собеседника ты произносишь с малой толикой условной укоризны в голосе. Примерно напополам с иронией.
- Ой, я тебя умоляю! – Вайнух немедленно отреагировал на твои слова, причем вполне ожидаемо – да-да, ты ожидала от него именно такого ответа, в знакомой э-э-э... «ближневосточной» :-) манере! – С Владычицей, - он как-то занятно, с благоговейной иронией в голосе, обозначил титул Повелительницы Лимба, - мы видимся каждый день. А вот госпожа Файнесс имеет почтить нас своим присутствием не так уж и часто. Позапрошлой весной мы имели счастье тебя лицезреть, а в этом году тебя вовсе не было видно. Похоже, ты снова в Игре, таки да?
Он тебе подмигивает, и ты понимаешь, что твой занятный собеседник, стоящий на платформе, расположенной на спине гигантского оленя, знает сейчас о твоих здешних делах куда как больше, чем ты сама. И он знает о том, что ты это знаешь. И наслаждается эдаким информационным превосходством «по ситуации». Но здесь уж ничего не поделаешь, Игра есть Игра. Одно из ее обстоятельств, это частичная утрата памяти о предыдущем.
Кстати, тому, что тебе устроили в ней небольшой перерыв, наверняка есть весьма серьезные причины. Известные только той, кто сейчас пригласила этого Мастера специально для того, чтобы тебя развлечь и угостить. И то, и другое он делает весьма оригинально, но тебе всегда нравилось, как сей бармен-повар-шут-фигляр-и прочее обыгрывал, казалось бы, банальную подачу напитков.
- Меньше болтай, а больше делай, - неожиданно глубоким красивым баритоном заявил бронзовый Олень.
Он шагнул еще ближе, почти вплотную, к вам, и медленно опустился вниз, изящно подогнув под себя свои длинные ноги. При этом его голова осталась красиво поднятой, а отросток рога, на котором висела одна из фарфоровых кофейных чашек, оказался где-то над тобою. Впрочем, ежели подняться на ноги, то ее, эту самую чашку, вполне можно снять.
- Да, возьми свою чашку! – распорядился этот величавый зверь, и ты его послушалась. Кстати, эта конкретная чашка оказалась совершенно пустой и абсолютно чистой.
- Что посоветуешь, Риголетто? – твоя визави улыбнулась этой ожившей статуе. – Это ведь ты у нас знаток-рекомендатор!
- Глинтвейн, - важным тоном заявил адресат ее вопроса. – Только не слишком горячий. Сегодня вовсе не холодно, хотя осень уже в самом разгаре.
- Нет-нет, очень приятная погода! – откликаешься ты, протягивая чашку обезьяноподобному бармену. Он протягивает руку тебе навстречу и забирает переданное.
Естественно, у него все уже было готово. В стеклянном кувшине уже был налит красный напиток, и он даже был, к этому самому моменту времени, то ли подогрет, то ли охлажден, как раз до нужной температуры. Вовсе не чуть-едва теплый, но и не обжигающе горячий, в самый раз, в дополнение к окружающим пейзажам золотой осени.
- Спасибо, вы свободны! – произносит Повелительница Лимба.
Изящный взмах ее руки, и оба участника барной команды – и гигантский Олень, несущий на себе барную кухню, и его странный седок-бармен – исчезли, как будто бы здесь, возле каменной беседки их никогда и не было. Немногословный Риголетто только и успел, с важным видом, кивнуть на прощание той, кого Вайнух почему-то назвал этим странным именем, госпожа Файнесс. Что же касаемо его коллеги-бармена, то он обозначил свой прощальный жест обращенным к тебе выразительным подмигиванием, как к некой старой знакомой. Наверное, это так и было...
- Глинтвейн в его исполнении по-прежнему недурен! – твоя визави сказала это, глотнув из точно такой же чашки, как и та, которую ты сейчас держишь в своих руках.
Странно, еще секунду тому назад такой чашки, в руках Владычицы Лимба, точно не было.
- Ну... могу же я, иногда, и поиграть немножко! – твоя собеседница, как обычно, экономит время на твоих вопросах и репликах. – Чем попусту задаваться такими вопросами, ты лучше просто попробуй это на вкус! Поверь, ради тебя Вайнух действительно расстарался!
- А ведь ты же могла получить чашку для меня, и вовсе их не вызывая! – ты улыбаешься ей с сугубой иронией. – Зачем же тебе такие сложности?
- А ты не подумала, что помимо меня, тебя здесь, в Лимбе, любят очень многие? – отвечает она тебе встречным вопросом. И тут же поясняет:
- Они оба хотели тебя увидеть. Я могла доставить им такое удовольствие, в дополнение к возможности угостить тебя. Так почему бы и нет?
Она улыбается. Но по тому, как сейчас смотрят куда-то в сторону ее зеленые глаза, ты понимаешь, что ей сейчас очень неловко.
- Ты же знаешь, я не люблю просить, - кажется, она все же решилась.
- Зачем все эти длинные предисловия? – ты, в принципе, готова исполнить ее просьбу. Но все же, тебе хочется знать, почему все обставлено именно так... загадочно и очень невнятно. – Ты же знаешь, я буду рада тебе помочь. Но, ей-Богу, я никак не могу взять в толк, какую такую услугу я бы могла оказать именно тебе? Извини, но мне всегда казалось, что Владычица Лимба в принципе может почти что все!
Прежде чем ответить тебе на это заявление, она делает еще один глоток из своей чашки. А после этого ставит ее на тот самый серый камень, который в этой живописной «природного вида» беседке исполняет роль условного стола, благо сам он круглый, и его плоский верх для этого подходит едва ли не идеально.
Твоя визави бросает взгляд в сторону водопада. И ты некоторое время поддерживаешь ее в этом молчании, глядя на облака белых брызг, что окутали подножие водосброса. Они поднимаются на десятки метров, почти что до прямого карниза, своего рода полки на почти отвесном и складчатом горном склоне.
Ты отчего-то вспомнила, как вы ходили по этой дорожке-карнизу, прямо до самих падающих водных струй. Компанию тебе тогда составляла одна смешливая сероглазая девочка.
Ты знала ее... когда-то до... и при грустных обстоятельствах, случившихся в ином мире, омерзительном мире господ и рабов. Тогда этой хрупкой девочке было лет двенадцать. И ты тогда молилась о ней...
И молилась не одна...
И не зря...
Похоже, что здесь, в Лимбе, она повзрослела, причем как-то сразу, почти что мгновенно. А может быть, она и сразу же здесь оказалась иной. Ведь именно в этом странном Мире-Вне-Времени, любой Гость или иной пришелец обретает свой настоящий облик, ибо здесь его внешний образ всегда соответствует его же собственной подлинной сути.
Во всяком случае, в твой прошлый визит, этой девочке было уже лет пятнадцать-шестнадцать на вид. И ее длинные пепельные волосы были перехвачены в «конский хвост» пестрым плетеным шнурком. И ты прекрасно помнишь, кто сплел для нее этот шнурок, украсил его наконечниками из крупных изумрудов и повязал ей на волосы.
- Я тогда любовалась вами, как вы играли там, у водопада, - она снова отвечает вслух твоим мыслям. – Я сидела здесь же, на этом самом месте, пила свой капучино и глядела на вас.
«На вас», это значит, на вас с Вероникой. Ну, естественно. Этого, собственно, и следовало ожидать.
- Странно, - ты улыбаешься ей адресно, и почти что с хитрецой. – А мне казалось, что здесь в это время никогошеньки и не было!
В ответ на эту ехидно-шутливую реплику, твоя визави лишь молча усмехается. И ты понимаешь, что рассказывать об этом Веронике, тебе, наверное, не стоит. От слова «совсем».
- Ты ведь всегда рядом с ней, - ты не спрашиваешь ее, ты просто констатируешь простой факт. Очевидный. Для тебя.
- Всегда, - по тону ее ответа совершенно ясно, что эта тема закрыта. И тебе остается только согласно кивнуть...
- Ну что же, спасибо тебе за вино и компанию, - спустя несколько приятных минут почти что нейтрального молчания ты, наконец-то, решаешься помочь ей перейти к делу. Просто обозначив рубеж милой дружеской болтовни, за которым начинается общение на куда более утилитарные темы. Пускай и в весьма дружеском ключе.
- Да, пожалуйста! – она кажется немного смущенной, но, впрочем, твои намеки, вербальные и не очень, вроде бы возымели свое действие.
Да, кажется, она уже решилась. Во всяком случае, ее взгляд снова обращен к тебе, и зеленые глаза твоей визави явно обозначают начало того самого разговора, ради которого тебя нынче вот так вот эффектно пригласили сюда, в Лимб, в самое твое любимое место. Что, кстати, совершенно из ряда вон выходящее событие. В смысле, вряд ли когда-то такое случалось вообще. Ну, Слава тебе, Господи! Может быть, хоть сейчас она что-то соизволит, наконец-то, тебе объяснить?
- Я ведь говорила тебе, что получив во владение Лимб, я смогла избавиться от одиночества, – начинает она с того, что, в принципе, уже давным-давно тебе известно. – И заодно с этим, я исполнила известную часть предначертанного Им, в смысле исполнения милосердия к падшим.
Тебе нет нужды тратить лишних слов, ибо сей вопрос-утверждение носит вполне себе риторический характер. Достаточно кивка головы, каковой утвердительный жест ты и выполняешь, тем самым предлагая ей продолжить свой монолог.
- Друзья, из числа моих Гостей и таких особых существ, как ты, позволили мне ощутить радость общения с близкими, – голос ее выражает некоторую неуверенность. Как будто она еще окончательно не решила, можно ли поверить тебе до конца некие особые тайны. Это тебе-то, ближайшей, доверенной ее подруге! - Но мне хотелось большего. Кого-то, кто смог бы стать частью меня и подарил мне, в одно и то же время то, что зовется любовью духовного и телесного плана. И я получила желаемое.
- К тебе пришла Вероника, - ты снова согласно киваешь ей. - Эта девочка стала твоей возлюбленной.
- Да, с нею мое счастье стало куда полнее, - согласилась она. – И все же, даже этого было мне мало. Я хотела запрещенного, мечтала родить живое существо, происходящее непосредственно от меня. Родить, или же... создать его как-то... иначе...
- Хм... – ты с сомнением качаешь головой, понимая все сложности, с неизбежностью встающие на пути реализации подобного желания. – Любой другой Архангел мог бы, наверное, позволить себе полноценное воплощение в одном из обычных миров, с плотной телесностью низшего плана. Любой, но, наверное, вовсе не ты. Прости.
- Я в курсе, - твоя удивительная собеседница кивает головой в знак согласия. – Мое продолжительное воплощение в любом из плотных миров с неизбежностью нарушит его равновесие, если уж не разрушит этот мир полностью. А здесь, в Лимбе, подобное, увы, невозможно. Те, кто прежде обитал в других мирах, могут жить у меня сколько им угодно. Но создать живое от начала, ab ovo, здесь у них никак не получится.
- Как же ты поступила? – ты уже догадалась, что в результате безумной затеи твоей визави, несомненно, получилось нечто... значимое и важное. Иначе бы этого разговора вовсе не было!
- Я мечтала о той, кого хотела создать, - твоя собеседница говорит тихо, вспоминая о чем-то особом, что наверняка, и словами-то не высказать. – Детально представляла себе дитя, какой в точности должна была стать моя девочка...
- Ты хотела родить... или... как-то иначе... создать себе дочь! – запинаясь в словах, ты улыбаешься ей весьма смущенной улыбкой.
- Очень! – ответная улыбка твоей визави меняет ситуацию. Кажется, неловкость, с которой начался этот ваш странный разговор, куда-то улетучилась. Вот и славно!
- Но ведь ты и впрямь не могла воплотиться в плотных мирах, для того, чтобы родить ее и вырастить! – ты удивленно качаешь головой.
- При чем здесь это? – Владычица Лимба усмехается, и ты понимаешь, что от тебя ускользнуло нечто очень важное. То, что коренным образом меняет весь расклад. – Я ведь не собиралась просто давать телесную оболочку какой-то из душ, переходящих из мира в мир. Мне же хотелось сотворить совсем новую, живую душу, ту, которой до этого вовсе не было, а не просто воплотить кого-то в весьма несовершенное физическое тело!
- Ничего себе! – сказать, что ты просто удивлена, это ничего не сказать. Ты просто поражена этой откровенно безумной идеей своей подруги. – Но это же попросту невозможно для нас! Творить души, это же... Его прерогатива!
Этим уважительного плана понятием, выраженным сугубо с ЗАГЛАВНОЙ буквы, обозначающим Того, Кто выше всех и всяческих похвал и восхищений, ты указала ей на уровень дела, за которое твоя подруга взялась и, наверняка его даже как-то умудрилась... провернуть. Эдакий мягкий намек, а нет ли, мол, в твоих желаниях чрезмерной гордыни?
- Я молила Его о даровании мне такой возможности, - отвечает твоя визави, и ты уже не знаешь, как теперь относиться к столь безумному поступку. – Особой награды. Всего один раз. За все мое служение Ему.
- И он согласился? – ты даже не столько спрашиваешь, сколько констатируешь очевидный и несомненный для тебя факт.
- Он сказал: «Сделай это. У тебя все получится!» - отвечает адресат твоего утвердительного вопроса. – И еще потом добавил: «Это будет и справедливо, и забавно!»
- Да уж! – Его чувство юмора как всегда своеобразно. Но ты оценила!
- И знаешь... Я это сделала! – твоя визави поднимает на тебя свой взгляд, и в зеленых глазах ее все еще читается удивление от такой удачи. – Я соткала ее образ из собственных грез, проявила его призрачные черты своим вниманием и страстным желанием чуда. А потом я приказала ей: «Живи!» И помогла ей родиться впервые.
- Ты отправила ее воплотиться в один из нижних телесных миров, - понимающе кивнула ты. - Умно, ничего не скажешь!
- Я воспользовалась помощью одной семьи, посвященной в некоторые тайны Истинного Бытия, – твоя собеседница многозначительно усмехается. – Сыграла на своем обаянии. Они немедленно согласились мне помочь. И я обрела свою девочку во плоти.
- Чтобы она ощутила Бытие и сама осознала, почувствовала себя живой, - ты делаешь вывод, который, собственно, напрашивается сам собою, из всего прежнего опыта твоей Игры.
- Ты все поняла правильно, - она кивает головой, подтверждая этим жестом твою правоту. А потом снова, почему-то, смотрит вниз, почти смущенно. – Мне нужно было провести ее хотя бы через одно рождение во плоти. Чтобы закрепить результат. Ну и просто, чтобы удостовериться в том, что все у меня получилось...
- Все это, конечно, замечательно и великолепно, - говоришь ты ей с усмешкою. - И я очень рада твоему выдающемуся достижению. Но все-таки, причем же здесь я?
Она со вздохом поднимает на тебя свой взор, и...
Ну да... Все же очевидно. В смысле, видно твоими же собственными очами по ее глазам, глазам Владычицы Лимба.
Цвет ее глаз такой знакомый... Ты же видела эти самые глаза, причем совсем недавно...
* Finesse – по-аглицки может означать изящество, изысканность, утонченность. Одновременно с тем еще ловкость и хитрость. И поди еще пойми, что же этот самый занятный юморист, по имени Вайнух, имеет в виду! :-)