ARMARIUM BOHEMICA
Miscellanea
Литературные переводы Юрия Владимировича Мещаненко
ЯРМИЛА ГАШКОВА
РАССКАЗЫ
о слабых женщинах и сильных мужчинах
и наоборот
Издательство: "PRITEL KNIHY"
Прага
1927
Страниц: 222
ПАН РУ С ДОИСТОРИЧЕСКИХ ВРЕМЁН
(Стр. 33 — 38)
I.
«Куда идёшь, — спросила пани Ла у пана Ру.
«Иду забить скотину Кси, который живёт по соседству в пещере».
— «Что это ты задумал его убить? Кси хорош в том случае, если на нас нападёт этот Верзила из долины».
— «Мне уже не нужен Кси. Верзила нам не навредит, потому что я ему нужен. У него умерла жена, а сам он не умеет развести огня. Если я не убью Кси, они объединятся и убьют нас в нашей пещере».
— «Да, милый, — сказала пани Ла пану Ру, — но ты забываешь, что у Кси есть жена и дочь. Убьёшь мужа, а Верзила из долины женится на его вдове или дочери».
— «Тогда перебью всю семью».
— «Хорошо, милый, поступай, как знаешь. — сказала пани Ла пану Ру. Но убивать — некрасиво, потому что потом родственники жертв ругают убийц».
— «Это правда, — сказал пан Ру, — но, если я не убью Кси — забьёт он меня, и Верзила из долины женится на тебе».
Пани Ла мечтательно улыбнулась. Верзила из долины был красивым парнем.
— «Потом, — продолжал пан Ру, — угрожал бы Верзила из долины той скотине Кси. Ему бы было выгодно, чтобы у Верзилы не было огня. Убил бы тогда и тебя, милая, чтобы ты не досталась Верзиле в жёны.
Пани Ла очень напугалась.
— «Правда, думаешь, он меня убил бы? Я всё таки моложе и красивее, чем пани Кси».
— «Он убил бы тебя, потому что не поверил бы в твою любовь, милая. Кси знает, что ты неверная бестия и сбежала бы к Верзиле из долины сразу же, как только появилась такая возможность. А пани Кси просто так бы не сдалась. Она умеет царапаться и кусаться, как чёрт. Как видишь, дорогая, твоя жизнь полностью зависит от моей».
— «Но не было бы проще убить Верзилу из долины?" — вопросила пани Ла, которая была очень наивной.
— «Это было бы проще, но глупее, потому что Кси мешает нам больше и съедает больше добычи. А также у него красивая пещера, которую мы переоборудуем в салон для приёма гостей. И, кроме того, вместо одного трупа будем иметь три. На три тела поймаем больше зверей, дорогая».
— «А что мы скажем Верзиле из долины?»
— «Скажем ему, что у Кси была красивая пещера, которая нам хорошо подходит».
— «А ты не думаешь, дорогой, — спросила пани Ла, — что было бы человечнее, если бы Кси мы убили по причинам более возвышенным?»
— «Мне безразлично, — ответил пан Ру, — почему я убью эту скотину Кси, лишь бы переселиться в его пещеру и видеть, что лежит передо мною мёртвый и не может объединиться против меня с Верзилой из долины. Если же эту историю можно представить иначе, я был бы рад предстать воином за святое дело».
— «Я давно заметила, — сказала пани Ла после короткой передышки, — что Кси очень громко чавкает, когда поедает сырое мясо. Кроме того, есть сырое мясо — очень безнравственно, особенно, когда при этом чавкают».
— «Ты права, дорогая, — ответил пан Ру пани Ла. — Я убью Кси не по каким-то эгоистическим причинам, а потому что он урчит и чавкает во время еды. Убью его во имя благопристойности. Я принесу жертву ради красивой идеи, а позже сделаем из его пещеры гостевой салон».
II.
— «Пока, дорогая, — сказал пан Ру через несколько тысяч лет пани Ла, которая к тому моменту звалась Андромахой. — Иду убить Ахилла, который имеет таких красивых коней, а ещё красивее — доспехи».
— «Убей его, дорогой, — ответила Андромаха, надеюсь , что у тебя теперь благородные основания, потому что ты не какой-то зверь из пещеры , но грек и патриот, и зовёшься Гектор».
Доблестный Гектор пошёл тогда и убил Патрокла, который ехал в Ахиллесовых доспехах. Он убил его из любви к Отчизне и потому высмотрел в качестве трофеев Ахиллесовых коней. Оставил после себя горы трупов и преследовал Антомендонта, который служил у Патрокла кучером на колеснице. Когда же увидел, что Ахиллесовых коней не получит, вспомнил, что такому патриоту, как он, хорошо подошла бы экипировка Патрокла. Тогда он вернулся к телу Патрокла, но его уже рвали друг у друга из рук Менелай с Эвфобром. Эвфорб пал и Менелай подумал, что из патриотизма разденет также и тело Эвфорба.
Но в этот момент примчался мужественный Гектор, прогнал Менелая, и ему удалось снять с тела Патрокла доспехи раньше, чем вернулся Менелай с Аянтом Теламоновичем. Он оставил лежать голое тело на земле, но когда ему Главк Понтийский объяснил, что в обмен за такой труп можно было бы получить доспехи Сарпедона и с телом Сарпедона впридачу, опять вернулся за тем голым, и здесь за мёртвого снова разыгралось такое состязание, что даже Зевс не мог на это смотреть и накрыл поле боя туманом.
Но все эти стервятники сошлись в бою за труп по мотивам благородным, в чём категорически отличались от доисторического Ру, который, как мы знаем, в благородных чувствах только притворялся. И те доспехи тоже чего-то стоили.
III.
— «У этих индейцев, — сказал Испанец, приплывший из Европы в Америку, — нет приличного оружия, но есть разнообразные вещи, которые бы мне пригодились».
— «Перебьём их несколько миллионов, ибо они практикуют идолопоклонство».
— «Они ругают также нашу Гопожу Бобу, потому что являются нашими антиподами, а Святой Антонин не желает, чтобы Земля была круглой, и чтобы некто обитал здесь под нами кверх ногами».
— «Мы совершим, конечно же, благочестивый поступок, избавим святого Антонина от антиподов и наберём золота и всё то, что мы в Европе можем использовать».
— «Ты думаешь, что можем их убить, сколько захотим? Они всё же люди, хоть и антиподы».
— «Ошибаешься, друг Испанец. Все люди произошли от Адама, но Адам никогда не бывал в Америке. Если бы эти твари хотели называться людьми, они подождали бы со своим рождением хотя бы до открытия Америки, и то бы им ещё не хватало до человечества добрых девяти месяцев».
— «Кто же они тогда, если не люди? Отвечай скорее, милый друг, их золото меня чрезвычайно манит».
— «Это просто индейцы, и Бог не услышит их причитаний и плача, так же, как не слышит рёва скота, забиваемого на бойне».
— «Но поверь мне, дружище, я не хочу быть просто мясником. У меня есть идея, которая ведёт меня и помогает побеждать...»
— «Я тоже убиваю не шутки ради. У них избыточно много золота».
IV.
— «Следуйте маршем через Бельгию прямо на Париж».
— «А если это Бельгии не понравится?»
— «Расстреляйте несколько бельгийцев».
— «И что о нас расскажет История?»
— «К чёрту эту историю! Ещё не опадут и листья с деревьев — будем победителями».
— «А почему мы убиваем Францию, но не убиваем Австрию или Италию?»
— «Молчи, ты в этом не разбираешься. Франция могла бы однажды убить нас. А одна Австрия не способна разжечь огоня и вынуждена согреваться от огня нашей Славы. Ну и, Париж — это такой красивый город, там есть Лувр».
— «Должны ли мы сказать что-нибудь народу?»
— «Народу? Погоди, скажи ему... Нет! Мой народ уже всё знает, мы идём на Францию, потому что имеем отвагу».
— «Нужно бы что-нибудь красивое сказать, обычное убийство плохо смотрится».
— «Так скажи — погоди, что бы об этом сказать? Скажи им, мой дорогой, скажи им так: „Gott strafe England – er strafe es!“
V.
— «Помнишь ли, дорогая, — спросил пан Ру пани Ла, — времена, когда мы ещё жили в пещере?»
— «Как же, помню, дорогой. Ты был такой бравый. Убил тогда соседа Кси и всю его семью».
— «А знаешь, почему я убил этого Кси?»
— «Не помню, дорогой, прошло уже столько тысяч лет — но помню, был это весьма благородный порыв».
— «Я тогда ещё шёл на него с дубиной в руке и скалил зубы».
* * *
— «Дорогой, наш друг на Луне построил прекрасный дворец».
— «Переселяемся на Луну — я убью друга».
— «Да, дорогой — но тогда нас каждый будет спрашивать, зачем ты убил друга на Луне?»
— «Моя золотая, мы живём не в доисторический период. Сегодня уже каждый знает, что мы убиваем, потому что мы — люди».
Примечания переводчика
Gott strafe England – er strafe es! — Бог наказывает Англию - он и рассудит! (нем.)
* * *