Рынок гудел как растревоженный улей. Торговки размахивали руками, орали так, что невозможно было понять, о чем идет речь. Вокруг собралась толпа праздных зевак. Женщины указывали руками на крышу одного здания, на которой, прикрыв голову руками, лежал мальчишка лет десяти.
Иногда он приподнимал голову и начинал что-то кричать в ответ орущим товаркам, по всей видимости, что-то нецензурное, потому что каждый раз толпа людей приходила в негодование. Кто-то из горячих голов предлагал снять мальчишку с крыши и отлупцевать, чтобы в следующий раз ему было неповадно материться, однако желающих лезть туда среди них не находилось. Как я понял из разговора торговок, мальчишка сделал попытку стащить у одной из них мелкую купюру денег, однако попался за этим занятием, и был вынужден ретироваться на крышу ближайшего здания. Надо отметить, что времена тогда были неспокойные, шла первая чеченская война, которая официально закончилась, но при этом гибли люди. Война всегда приносит с собой разруху и бедность для большинства, и невиданное обогащение для других. По всей видимости, мальчишке не повезло, и он остался сиротой в этом жестоком мире, который даже не захотел выяснить и понять, почему мальчишка потянулся к чужим деньгам.
Всего лишь спустя какой-то час он уже гулял по рынку, благоразумно обходя ряды, где попался на столь неприглядном занятии, как воровство. Однако рынок был единственным местом, где он мог удовлетворять свои потребности в пище и общении. Попрошайничество и воровство были главным родом его занятий, которые помогали выжить в этом мире, а так как второй промысел был рискованным и опасным, он прибегал к нему только в случае крайней необходимости. Никто не знал, откуда появился этот хулиганистый мальчишка, грязный, с лохматой копной волос, открыто куривший сигареты при взрослых, что не принято делать в чеченском обществе.
Торговцы сразу невзлюбили его, почувствовав в нем угрозу своему промыслу, приносящему и так небольшой доход в семейный бюджет, и воспринимали его как неизбежное зло. В этот, столь неудачно начавшийся для него день, мальчишка с наглым видом протянул ко мне свою руку с въевшейся грязью. Я вложил в нее две мелкие купюры денег, чем немало удивил его. Обычно на сельском базаре, как правило, дают пинок в одно место за такое занятие.
Я никак не хотел поощрять попрошайничество мальчишки, но вместе с тем понимал, что папа с мамой не ждут его дома, потому что нет ни папы, ни мамы, ни дома. В этом мире не было ни одного человека, который приютил бы его, накормил и напоил, одел и обул. А ведь это самое малое, что делают родители для своих детей. Этот ребенок был ничейный, а значит, лишенный всех благ детства.
Со временем мы подружились с этим пацаном. Я первым протягивал ему руку для приветствия, и он с гордостью пожимал ее. Для всего рынка это был сигнал, что у мальчишки появился порядочный друг, который разговаривает с ним на равных.
Мы вместе сидели на лавке, ели мороженное и обсуждали проблемы, в основном его. Мальчишка ночевал на чердаках домов, отчаянно дрался с сельскими мальчиками из нормальных семей и избегал трепки от их родителей.
Он не помнил свою мать, с неохотой вспоминал отца, который как-то неожиданно исчез из его жизни. Торговки с удивлением смотрели, как я отправлял его умываться и чистить свою одежду, и он безропотно проделывал эту процедуру.
Ежедневная процедура умывания заметно подняла в их глазах цену нашей дружбы.
Я старался ему давать денег на еду, при этом, строго запретив покупать сигареты. Дружба со мной заставила его избегать курения, по крайней мере, в моем обществе.
Мальчишка категорически отказывался брать от меня денег больше одной мелкой купюры. Чтобы убедить меня в своей правоте, он всегда демонстрировал мне еще несколько таких же купюр, которых было достаточно для того, чтобы купить еды.
Он часто рассказывал мне про старшего брата, который приходит к нему во сне. Мальчишка искренне верил, что у него есть старший брат, который ищет его, и который, как он говорил, очень похож на меня.
Я представлял себя, как этот малец, тайком пробирается на чужой чердак, и остается ночью один в кромешной темноте, боясь, что кто-нибудь его обнаружит. А когда он засыпал, то уходил в мир снов, где жил его родной брат. Увы, пробуждение возвращало его в мир, где он был никому не нужен. Весь рынок смеялся над его мечтой о брате, озлобленный войной мир предпочитал не замечать чужой боли.
Я приезжал в эти места на определенное время. Спустя несколько месяцев, пришла пора уезжать. Я тепло попрощался со своим новым другом, и уехал в те края, где добывал свой кусок хлеба. Возвратившись вновь, поздней осеню в эти места, в первую очередь, заехал на рынок, но мальчишки там не нашел. Я начал расспрашивать о нем, но в последние месяцы его здесь никто не видел. Только одна торговка подошла ко мне и сказала, что мальчишка поехал искать брата, которого у него никогда не было.
Десятилетний мальчишка оказался один в мире, озлобленном войной и бедностью, совершенно никому не нужный. Однако во сне у него родилась мечта, которую он поехал воплощать в реальность в этом бессердечно-равнодушном мире.
Я стоял на опустевшем без мальчишки-сироты рынке и молил Всевышнего Аллаха, чтобы мечта мальчишки сбылась, и чтобы он нашел в этом мире человека, который станет для него братом.