Номер не определился, но решила ответить.
- Алло?
- Мне передали, что Вы записались ко мне на прием, но я не смогу придти, давайте я приму Вас сейчас, по телефону, и все запишу.
Ничего себе, это что-то новенькое, прием по телефону.
- Ну давайте.
- Что у Вас?
- А Вам не сказали? Они же записали.
- Нет, не сказали.
- Первый вопрос, это выполнение обращения, и второе - новое обращение.
- Вы по клубу?
- Да.
- Мне сказали, Вы были у главы района.
- Да, была. Он не против, говорит - "делайте". Но я, не официальное лицо, чтобы заниматься решением этого вопроса. У нас Вы, вроде бы народные избранники, вот Вы и делайте. Я могу только подсказать, как это сделать, если хотите.
- Вам же дали ответ. Вы получали?
- Нет, не получала. Да, он мне и не нужен, этот ответ. Что там могут написать? То, что у нас имеется, мы знаем. Разговор идет о том, чего у нас нет. Ну напишут они, что у нас шестьдесят шесть первичек, так об этом, из года в год говорят, хотя такого, просто не может быть, все это устаревшие данные. Про то, что у нас девять тысяч ветеранов, этого тоже не может быть, так как семь лет назад положение о ветеранах изменилось, и теперь это звание присваивается только тем, у кого кроме большого стажа работы имеется орден, или медаль за труд, ну и еще грамота губернатора. Много у нас таких? А сколько ветеранов ушло в мир иной, за эти семь лет? А как Вам нравится,- ветеранский клуб молочного комбината, или льнокомбината, от которых давно одни развалины остались, предприятия нет, а клуб есть. Да, ветераны есть, но предприятия то, нет. Забавно звучит, ветераны производства, которого и в помине нет, и уже не будет. Жизнь давно изменилось, должна измениться и ветеранская организация, а она, все еще живет в прошлом веке. Да и вопрос то, собственно не об этом. Просьба состоит в том, что бы для всех ветеранов нашего района, создать городской клуб, где мы могли бы собираться, встречаться с Вами, нашими народными избранниками, с социальными работниками, да и вообще, послушать самих ветеранов, их просьбы, предложения.
- Хорошо, я позвоню Иванову, мы с ним поговорим.
- Зачем ему звонить, я и к нему записалась.
Вечером, у меня горели щеки. Видимо они все же созвонились.
Утром, сделав домашние дела, я отправилась платить коммунальные платежи, и домой вернулась только в обед.
- Мне звонили? - спросила я мужа.
- Телефон звонил два раза, но я не ответил.
- Я его, видимо забыла. Где он?
- Не знаю.
- Но откуда шел звонок, с какой стороны?
- Да вот, вроде здесь, - сказал он, показывая на стол.
На столе телефона не было.
- Господи, где же он? Я когда уходила, все карманы просмотрела, нигде его не нашла, и решила, что он у меня в сумке.
Просмотрев еще раз все толстовки и куртки, что висели на вешалке в прихожей, я нашла телефон.
- Вот он! Ведь я хотела идти в коричневой куртке, и положила его в карман, но мне показалось, что на улице тепло, надела ветровку, а про него и не вспомнила.
В телефоне было два вызова, и номер был не определен.
Так и есть, она все таки звонила ему, не зря у меня щеки горели. Он видимо тоже решил провести прием по телефону. Хватит мне вчерашнего, у меня пенсия не безразмерная, сорок рублей с ней проговорила, хотя звонила она.
Вот таким образом теперь работают, наши избранники! И так ничего не делают, так еще и приемы проводят, не выходя из дома!
Слыхала про секс по телефону, а вот про прием избирателей по телефону не слыхала, но попасть на такой прием довелось!
Чудеса! На что только не идут наши народные, лишь бы не работать!