6
Что это было? И как понимать? Какой край, какая страна, какой континент? И какое море иссиня синей гладью и небом кристального лазурита? Что за наваждение?
Приехала в райцентр, а там её ждал на автомобиле её родственник, как и было условлено по мобильной связи, по её мобильнику фирмы Samsung, и по его мобильнику фирмы Nokia. Приехав домой, плотно поужинав, соврав родным, что сделала свои дела насчёт будущей учёбы, закрылась в своей комнате и сразу же уселась за ноутбуком. Соврала, ведь не сказать же, что ездила-то в город, чтобы увидеть, чтобы удостовериться, что она стала третьей лишней в этаком образовавшемся любовном треугольнике. Да, вот такие дела…
Вспыхнул цветистой палитрой монитор ноутбука Asus, подождав немного, зашла в интернет, и вот желтоватый фон Яндекс, и далее пошла, устремилась на поиски, чтобы на каком-нибудь континенте найти что-то схожее на тот ландшафт, что привиделся ей. Но ведь и зависает вопрос: «Почему дано было ей увидеть, ощутить этот неведомый край, страну таинственности и этот парящий полёт вот таким сном ли разума?» И это тайна для неё. И как-то понимала, что всё в этом человеке, что за коротки срок, за какие-то сутки три раза повстречался на её пути.
Находила в интернете похожие ландшафты, но понимала, что это не то, далеко не то, что увидела тогда, что почувствовала тогда, как будто во сне, а, может, так и было во сне. Хотя, как-то из глубинных струн души подсказывало ей, её сознанию, разуму, что это совсем не так, далеко не так. И где же ключ ко всей этой странности игры разума?
Проходили дни. Май, как последний месяц весны, и как последний месяц школьных лет длиною в целых одиннадцать лет, куда вошло самое разнообразие периодов её жизни от самого первого класса, когда и была совсем малышкой, и вот до этого выпускного класса, когда уже на пороге взрослой жизни, пролетел быстро. Учёба, интенсивная учёба, тогда как остальные успевали наслаждаться последней школьной весной. Но она сама для себя понимала, знала, зачем, для чего всё это и какова её цель. Вот такое стремление в неистовости.
За последующие дни апреля и за весь май она этого человека не видела. Так и остались в памяти эти три встречи, странные встречи, не собираясь уходить далеко в кладовую памяти, дабы когда-нибудь, да как-нибудь всплыть на поверхность. Нет, они – эти три встречи всегда продолжали оставаться на поверхности.
Лето, можно сказать первое лето взрослой жизни, наступило. И конечно же самое важное событие лета – выпускной вечер, выпускной бал. И, конечно же, вечернее платье, как и у всех выпускниц. И, конечно же, аттестат о среднем образовании. И наступили дни подачи документов в университет, а затем поступление. Но помимо всего этого она, как-то сама того ли не понимая, но стала усиленно заниматься самообразованием. В интернете, прежде всего, искала что-то новое для себя, искала различные статьи. В общем, пополняла разум свой знаниями и ещё раз знаниями.
За всё это лето, первое лето взрослой жизни она этого человека не видела.
Наступило первое сентября, долгожданное первое сентября. Она пришла первокурсницей не на линейку, нет, она пришла на такое вот собрание, что проходило в большой лекционной аудитории, где студентам-первокурсникам представляли преподавателей. И началась учёба, и начались такие вот весёлые, жизнерадостные, оптимистические студенческие годы. Она поступила в тот же университет, на тот же филологический факультет, где учился Роллан – её первая любовь, но на втором курсе. За сентябрь. За первый месяц учёбы она этого человека не видела. Хотя, где-то далеко в глубине изнутри помимо воли, сознания струилась надежда на то, что когда-нибудь да увидит, встретит этого человека? Но почему, почему такой едва ль приметный луч надежды? На такой вопрос не могла ответить, и не могла понять…
Роллана она встретила в первые, же, дни учёбы. Он был как-то растерян и удивлён в то же время, он никак не предполагал, что она будет учиться на этом же факультете, но курсом младше. Вид его, как бы он не пытался упрятать это, говорил, кричал, выдавал вовсю то, что не совсем рад встрече. И, видимо, он внутренне, может, съёжившись, ждал от него каких-то упрёков, подобия истерики, и к чему он уже готовил себя давно, нашедши нужные слова. Но не в то русло пошёл разговор, да и был ли сам разговор, она, примерив его каким-то философским взглядом, чего не бывало у неё никогда раньше, сказала всего лишь: «Вот и я студентка. Рада я этому или нет, но я буду учиться, идти к цели, хотя, цель ли это, не знаю, но раз начала, закончу…»
Что мог сказать Роллан, когда, вроде бы, заранее заготовленные слова оказались без надобности? Но стояла перед ней совсем другая девушка, не та, что была как-то озорна с детских лет, непринуждённо весела. И как-то содрогнулось сердце его, а растерянность нарастала, что забрезжили мысли о скором конце разговора. Но просто так отойти, уйти он не мог, но ведь и стоило приглядеться к ней, которую знал с детства, с которой было связано многое, очень много сокровенного. Он будто забыл, а может, точнее, предал. Хотя, что предал, жизнь не стоит на месте, всё течёт, меняется…, и первая любовь, есть первая любовь, за которой последует вторая, а для кого-то и так далее.
Да, она была не та, совсем не та, как в детстве, она предстала перед ним другой, совсем другой. И она была красива, и косметика, слегка наведённая, чего не бывало у неё раньше, приятно отчётливо подчёркивала эту чисто нежно девственную красоту. И это он тоже понимал…
Сказано, сделано. Она повернулась и пошла мимо, ведь и она студентка, и неё думы об учёбе, и неё свои дела.
Проходили дни. Она вживалась, привыкала к такой вот жизненной роли студентки, она училась, старательно постигала азы, фундамент избранной специальности, саму первую ступень к высшему образованию столь вожделенному ли. Но, ещё начиная с той самой апрельской весны, она всё также продолжала заниматься самообразованием, что заключалось к постижению знаний о других краях, далёких странах, континентах. И когда в интернете читала, смотрела фото, видео, то какая-то романтикой, окрыляющей романтикой наполнялось её сердце, что хотелось, так хотелось ей каких-нибудь приключений, уж точно какой-нибудь перемены в пути жизни, в судьбе её, пока столь светло юной. А ведь раньше ничего подобного и не происходило с ней.
Проходили дни. Она ещё однажды увидела Роллана, на этот раз издали. Тогда утром к университету подъехал, величаво важно подкатил ух крутой автомобиль, такой ох ярко лакированный по последней модели селф-драйвинг, что многие студенты у входа в один из корпусов университета так и загляделись на такое чудо известной марки сильно преуспевающего автопрома. «Мерседес Бенц…» – прокатился шёпоток кое-где с ноткой зависти по рядам студентов, притормозивших ход в виду такого, однако, неординарного явления. Да, точно сыночек или доченька какого-нибудь высокопоставленного чиновника, но скорей, богатейшего олигарха.
Водитель выскакивал из этого концепт-кара чрезвычайно гордого темпом подобающим важности и открывал дверцу, и выходила оттуда (о!) красавица, эффектная красавица, известная широкому кругу студентов. Но ведь не одна выходила, как на подиум, нет, за ней чуть робким видом он – некогда её Роллан. Скорей вид такой был у него пока с непривычки, но ведь привыкнешь ко всему, а к хорошему и подавно, как посчитают многие из тех, кто, замедлив ход, успевал лишь поглазеть с любопытством иль с завистью. Да, такие вот дела.
В душе её не проклюнулось такое подобие зависти, отнюдь, но любопытство довлело однако. Они проходили мимо, Роллан не заметил её, а случись такое, то, как бы повёл он себя? Ну, что ж, у каждого своё, и каждому своё…
Проходили дни. Осень настойчиво, упорно продолжала наступать и наступать ворохом жёлтых листьев, утренней прохладой, осенней погодой, минутными захватами света от светового дня. И в каждое такое утро она спешила на остановку, чтобы с самой окраины города, где она пока временно проживала у тёти, добраться, доехать на микрике до университета. За эти осенние дни, как и за прошедшие лето и полвесны с тех апрельских дней она этого человека не видела. Давно бы забыть, упрятать в кладовую памяти, но как-то и не забывалось. Но почему?
В это утро она, также как всегда, заспешила на остановку, быстрым темпом проходя мимо деревянных двухэтажных, совсем временем состарившихся, обшарпанных домов, зданий-бараков, что ещё сохранились в черте родного города со всеми его нынешними атрибутами такого современного, уж ярко ярчайшего порядка. Завернула за угол очередного неказистого деревянного здания-барака, вышла на следующую улицу к остановке и увидела, как говорится, лишь хвост отъезжающего микрика. Она опоздала…
Такое с ней случилось впервые. Она уж точно пропустит первую пару – языкознание, но, ведь, для неё каждое занятие важное, нужное. Конечно, не было отчаяния, но накатилась волной ли тоскливой ощущение горечи, неудачи. Что ж, нередкое состояние души за этот год, так уж получается.
Сколько бы простояла она в одиночестве на остановке в ожидании очередного микрика, который не скоро прибудет, как приметила краем глаза, так можно сказать, какую-то иномарку, что притормозила, остановилась…
То был роскошный концепт-кар, щедро изумляющий изысканным дизайном суперинновационный, блистательный селф-драйвинг, будто вот-вот снизошедший, сошедший не с конвейера, с испытательной, экспериментальной площадки какого-либо передового автогиганта мира. И распахнулась дверца, приглашая…
В том почти плачевном состоянии, предвидя, что пропустит очень важную, нужную лекцию о языкознании, как-то некогда было раздумывать, что не стоит, нельзя садиться в незнакомую машину, хоть какого бы класса она ни была. Машинально ли, ведомая одним лишь велением, желанием успеть на занятие, она входила в приотворённую дверцу, уселась и взглянула на водителя, чтобы сказать, куда доехать, довезти и… обомлела…
За рулём был тот самый человек, что тогда под апрельским проливным дождём…, что тогда утром у автовокзала всех воинствующих хулиганов до единого…, что тогда, сойдя с микроавтобуса не на остановке, уходил куда-то в лес…
7
Продолжение следует...