С диктофоном по деревне
Она пришла на приём к поселковому мэру, чтобы похлопотать насчёт картошки.
Соседка подсказала Макаровне, что одиноким и малоимущим да инвалидам будут давать один мешок бесплатно да ещё один – за полцены.
Худая и сгорбленная старушенция в фуфаечке, едва ли не доблестных колхозных времен. Толстого стекла очки с привязанной к дужкам широкой резинкой, плохо обструганная палка-подожок. В кабинет вошла робко, предварительно тихонько постучав и спросив разрешения.
Мэр, или по-ранешному председатель сельсовета- молодой, мордастенький, рыжий, с рано обозначившимся брюшком, украшенный цветастым галстуком со съехавшим набок узлом малый.
В это пасмурное он что-то сильно потел.
-Что за нужда, Евдокия Макаровна?
-Плохо дело, Михаил Павлович. Нужда, да ещё какая! Помоги, Ради Христа. Осень, а в голобце у меня нет ни картошинки.
Макаровна подала начальнику затёртый полиэтиленовый пакет с удостоверениями в разноцветных корочках и разными справками. Перебирая их, мэр спросил:
- Макаровна, у тебя же двое сыновей, кажется, мужики уже седые, неужто не помогают?
-Сыновья-то есть, как не быть. Одному-то уж пятьдесят годков, а другой на
четыре года моложе.
Старуха малость стушевалась, будто уличили её в чём – то нехорошем, рукой махнула с досадой:
-Есть-то они есть, при мне и живут. Да младший всё прихварывает что-то. А старший, Анатолий, тот ничего, только вот и со второй женой разошёлся. Непутёвая опять какая-то попалась.
- А что хоть за хворь у младшего, и где Толя работает?
- Да Игорь – то давно уж на голову обижается. В котельной сколько-то поработал, так уволили.
А Николай раньше в леспромхозе, в бригаде был. Да вот уже годков шесть, куда только не ходил,-
Нигде не берут. Да и где её теперь найдёшь? Не стало нигде работы, и всё тут.
Угадав следующий вопрос собеседника, бабуля постаралась его опередить:
- Да нет, и вино-то не так, чтобы уж больно пьют. Как и все другие, не больше…
- Ну, а картошка-то, не уродилась у вас, что ли?
- Не говори, милОй, хлопотня с ней одна, с картохой этой. У избы я сколько-то потыкала с весны.
А место у нас, сам поди видовал, низинное да нажимное. А тут ещё в лето дожжики кажинный день зачастили. Знать, повымокла и не уродилась картоха-то…
Я выключил диктофон. Сценка была разыграна, как по нотам. Причём, и мэр и я, и, конечно же сама бабка Дуня знали, что сыновья её пьют по-чёрному. Самый счастливый для них день- день получки матерью пенсии. Вытрясают из неё всё до копейки, оставляя разве, что только на хлебушек.
(Голобец- подпол, подвал)