Хватит цивилизации. Солнечная погода установилась. Следующий день посвящаю Батилиману.
Первым севастопольским автобусом еду в сторону Ласпинской долины. Вот и знакомые места. Привычная пешая прогулка по шоссе. Наполняю две бутылки родниковой водой. Ступаю на пограничную тропинку. Здравствуй, старина Батилиман! О нём так много уже сказано.
День проходит роскошно наедине с почти абсолютно дикой природой. Вокруг никого. Я на берегу совершенно один. Только рыбы, дельфины, чайки и бакланчики составляют мне компанию. Да суетливые крабики, что-то поспешно прячут, поочерёдно обеими клешнями, себе в рот. Приятно после продолжительных ныряний ощущать спиной ласковое тепло его плоских береговых камней, заботливо прогретых крымским солнцем. Скоро оно спрячется за горный горизонт, поэтому спешу заготовить на вечер дрова. У меня в этом походе уже выработалась привычка последний солнечный луч провожать с кружкой только, что заваренного крепкого чая.
Странный это напиток – чай. Без него трудно представить сейчас Русь и те осколки славянских государств, которые разметал по карте ветер перемен. Мы хорошо познакомились с этим напитком сравнительно в недавнем прошлом. А сегодня кажется, что горячий ароматный чай всегда радовал нас своим теплом и терпким вкусом. Что это, чуть ли не национальный русский напиток, наряду с водкой и квасом. Медный самовар на сапожной тяге хоть на гербе рисуй. А бубликов бы вообще без чая не было.
История чая на Руси немного комично начиналась в 1638 году. Нам его навязали в качестве диковинного ответного подарка, который пришлось везти царю, Михаилу Романову. «Пришлось» выглядело забавно. В те времена дипломатические визиты сопровождались обменом подарками и не просто подарками, а царского уровня.
Поэтому, когда русский посол Василий Старков в обмен на пушнину, в числе прочего, получил большой тюк с мелко нарезанной травой – он опешил и решил под любым предлогом не брать басурманское подношение от хана, чтобы не быть посмешищем во дворе. Хан расценил отказ, как скромность и нежелание брать слишком ценный подарок для такого дипломатического случая, поэтому настоял на своём решении. И пришлось везти эту непонятную траву царю.
Дома не стали смотреть дарёному «коню в зубы», заварили его, как смогли, и весь выпили, забыв об этом напитке на несколько десятков лет.Потом чай случайно периодически появлялся на Руси то там, то тут, но всерьёз за него взялись только в Петровские реформаторские времена. В Петербурге и Москве появились ресторации, где можно было бесплатно пить чай, в качестве бонуса за чтение первой русской газеты. В широкие народные массы чай вошёл только в девятнадцатом веке, тогда впервые появились чайные, где была запрещена продажа спиртного. Только чай, газеты, да бублики с маслом и вареньем. Семейной традицией этот напиток стал в конце девятнадцатого и, особенно, в начале двадцатого века.
Да бублики бы сейчас не помешали. Неспешно смакую чай в вечерних сумерках под торжественные звуки цикад. Пить его в ночной естественной абсолютной тишине Батилимана, кажется можно всю ночь напролёт.
Но у меня сегодня запланирована ночёвка в море, а это отдельное удовольствие, которое я нечасто могу себе позволить. Здесь мне обеспечено полное отсутствие всяких там «сов» и «жаворонков» в человеческом обличии, тех, что так настойчиво мешали мне спать на набережной в Жуковке. Допиваю чай, гашу костёр и иду на берег стелить себе каменную постель. Каменная потому, что ночевать я буду на плоском камне, стоящем одним своим краем прямо в морской воде.
Разложил матрас, соорудил из сумки подушку, постелил одеяло, а спать не хочется потому, что от ночного морского пейзажа невозможно оторвать взгляд. Одна приветливо мерцающая лунная дорожка чего стоит. Её мягкий плавный свет уносит мои мысли куда-то далеко за горизонты моей памяти. Между камнями мелодично хлюпают робкими, но настойчивыми всплесками морские волны. Сегодня ночью я с удовольствием не сплю уже по доброй воле своих ощущений. Но приходит время сна, и я укладываюсь спать. Но вот напасть, теперь появились новые впечатления. Сплю я на спине, поэтому, когда лёг, вверху передо мной раскинулось бескрайнее ночное крымское небо, щедро усыпанное светящейся серебряной пылью звёзд. Я не случайно написал именно «передо мною» потому, что лёжа на спине, вскоре совсем потерял ориентацию в пространстве. Появилось подспудное опасение, что в небо можно сейчас упасть. Закралась шальная мысль, как бы трудно было цепляться за нашу любимую планету, если бы она не держала нас силой своего земного притяжения. А так как мы не имеем с ней прочных корней-связей, нас бы сдуло в космос ветром, как ненужный мусор. Такие мысли меня посетили на границе бодрствования и сна. И я заснул крепким сном.
Спал я недолго. Проснулся до восхода солнца, но хорошо выспался, максимально восстановившись за ночь. Москитов на Батилимане нет, «сов» и «жаворонков» тоже. Только убаюкивающая ночная колыбельная песня морских волн, да свежайший морской воздух, густо напоённый хвойным ароматом. Наверное, сегодня ночью я спал в настоящей царской постели. И, что в таком месте отдыха особенно приятно – достаточно сделать шаг вперёд к морю, и ты сразу с громким всплеском оказываешься в его освежающей воде. Шумно подняв фонтан брызг, и закрутив под водой «снежный» хоровод из воздушных пузырьков. Это самый приятный способ ощутить мгновенный прилив бодрости.
Проведя пару праздничных (по другому и не скажешь) деньков на берегу Батилимана, я завершил свой дикий отдых. И отсюда поехал домой, в уже цивилизованном смысле этого слова.
В этом походе любопытно было наблюдать за изменениями своего восприятия окружающего мира. Через несколько дней городской жизни я снова успешно забуду, как нужно различать опасные лесные звуки от не опасных. Привыкну к ночным звукам городских жилищ. Но ясно одно, что такого крепкого беззаботного сна как на «не защищённом» камне Батилимана я не получу ни в одной самой лучшей городской кровати. Пусть даже она будет и царской.