Много ли нужно слепцу? Много ли нужно человеку, который всю жизнь прожил за стенами монастыря? Что если весь мир человека - очень ограниченное число предметов, голосов и лиц? Что если всё, что он видел - это небо и верхушки деревьев, бросающих томные тени на стены, деревьев, дарящих золотой дождь из листьев осенью и таких голых, одиноких и серых зимой? А что если мир человека - тьма. Много ли попросит затворник? Многого ли жаждет слепец? Насколько слепцу проще, чем затворнику? Намного! Ведь слепец не искущён намёками и обещаниями, его глаза не видели ничего и его разум воспринимает мир иначе, чем человек, который знает, что есть огромный мир, чем человек, который видит его кусочки и осознает всю невыносимость своего существования.
Стремление прикоснуться ко всему многообразию - ко всем формам - увидеть все цвета - стремление познавать движет одинаково и слепцом и затворником. Но у слепца нет самого главного - у него нет самого страшного чувства - у него нет надежды. И не имея надежды он счастливее меня...
Читая книги о дальних пплаваниях или слушая песни о бескрайних просторах, видя открытки из далёких - неведомымх стран, я стала потихоньку истачивать свой разум и дух желанием вырваться за пределы храма-темницы. Моё воображение рисовало невероятные картины - дамы в каретах и креналине (хотя что такое карета? и что такое креналин?). Рыцари в латах - совершенно немыслимые создания... И корабли - рассекающие огромные просторы океана бесстрашные суда с бесстрашными капитанами. Но что же такое корабль? И океан? Я не видела воды больше, чем собиралось на площадке перед храмом - поистине огромная по моим соображениям лужа - метров пять в длину и три в ширину. А что же такое бескрайний океан? Или море? И как может судно вмещать команду из несколькиз десятков человек?
Но больше всего мне хотелось увидеть город и центральный рынок! Братья возвращались оттуда с подарками и историями. Со смехом или с раздражением - всегда по-разному.
И от них пахло иначе - незнакомой едой, незнакомыми благовониями - другой, незнакомой жизнью. И этот запах был прекрасен!
Иногда я забиралась на огромный дуб, растущий рядом со стеной и пыталась заглянуть за неё. Но стена была высока, а дуб однажды давно-давно расщепило пополам и самая высокая ветка, которая могла выдержать меня, была всё-равно ниже, чем край стены. И мне не было видно ничего, кроме крон его исполинских братьев, растущих с той стороны.
Как же я завидовала братьям и тем деревьям - за стеной!