* * *
Князь Степан Алексеевич Савельев лежал на полу подле кровати и лишь судо-рожно тряс кистями рук.
Паулина Дмитриевна, увидев супруга, подскочила к нему. Упав на колени и взяв его голову в руки, заплакала:
— Матушка-барыня, — повышенным голосом обратилась к госпоже Прасковья, — что мне…
— Приведи лекаря! — крикнула княгиня дрожащим от слез голосом.
Прасковья тут же испарилась.
— Не умирай, — молила Паулина Дмитриевна мужа, — прошу! Я не справлюсь! Не смогу одна! Не умирай! Не бросай меня одну!
Дрожащая рука Степана Алексеевича приблизилась к ее лицу, но его пальцы так и не коснулись бордового от сильных эмоций лица. Кисть его руки упала и коснулась ее колен, закрытых пышным темным платьем.
— Лю-бо-вь моя, — неразборчивым от силой дрожи и шумным голосом произ-нес Степан Алексеевич, — все будет хо-ро-шо. Помни, Гос-поду лучше извест-но, как нам, смерт-ным, будет луч-ше…
— Нет! — сквозь слезы крикнула княгиня, — я не желаю терять тебя! Ты не умрешь!
В этот самый момент княгиня Савельева не думала о гостях, которые остались в ее доме после вчерашней ассамблеи. Не мыслила о том, что они могут услышать ее крики и уж тем более не беспокоилась, что эти гости могут подумать! Сейчас, в эту самую секунду умирает ее муж — человек, которого княгиня любила всю свою жизнь…
«Не желаю терять тебя, — подумал Степан Алексеевич, — но выбору нет. Чув-ствую, близок мой конец. Совсем скоро покину тебя, Паулина. И ты будешь здесь, на земле, одна. А я буду всегда следить за тобой с небес. Я стану твоим ангелом-хранителем!»
— Не покидай меня, — сквозь слезы проговорила Паулина Дмитриевна.
Она посмотрела в его на половину закрытые глаза и голову княгини внезапно посетили воспоминания о том, как когда-то давно они (Паулина и Степан) впер-вые встретились…
…Это случилось почти пятьдесят лет назад.
Барин Дмитрий Васильев проезжал вдоль села Перхушково. В повозке сидели сам Дмитрий Васильев и его дочь — Паулина. Спустя сорок с лишним лет, став уважаемой дамой, Паулина Дмитриевна уж и не помнит, с какой целью они там проезжали.
В какой-то момент повозка резко остановилась. Барин Васильев, что-то недо-вольно буркнув себе под нос, выскочил на песчаную дорогу и пошел к извозчику.
Четырнадцатилетняя девушка тоже не стала сидеть на месте и вышла на улицу вслед за отцом.
Перед лошадьми, топтавшимися на месте, лежал испуганный парень. На вид он был ровесником Паулины. Девушка взглянула в его испуганные глаза и увиде-ла там искренний страх. Он дрожал, и было не понятно, почему — толи от холода (был конец ноября), толи от ужаса (буквально несколько мгновений назад его чуть не затоптали лошади.
— Ты чего это под лошадей прыгаешь?! — закричал барин Дмитрий Васильев.
Мальчик медленно, сильно трясясь, поднялся на ноги.
Паулина невольно от ужаса ахнула: парень был одет лишь в летнюю сорочку и порванные, льняные, залатанные штаны. Руки, ноги, да и вообще все его тело приобрело синий окрас с оттенком фиолетового.
«Как же он не почил от морозу-то?» — удивилась про себя Паулина.
— Ну! — нетерпеливо восклицал Дмитрий Иванович. — Чего молчишь-то?! Отвечай, какого лешего под копыта лошадей моих скачешь?!
— Оставь его! — дрожащим от неуверенности голосом вступилась за мальчика Паулина.
Отец яростно посмотрел на дочь.
— Отцу дерзить вздумала?! — разозлился барин, — Ну, погоди, негодница! До-мой вертаемся, розгами побью!
Паулина испуганно дернулась.
— Не надо… — пискнула она.
Барин Васильев посмотрел на дочь испепеляющим взглядом.
— Распустилась, девка! — не человеческим голосом воскликнул Дмитрий, за-махнувшись на дочь рукой, — забыла свое место?!
Паулина в ужасе застыла.
«Боже, защити меня, — взмолила Паулина, — хоть бы отец меня не поколотил, Господи, прошу»
И вновь ее взгляд остановился на дрожащем мальчике. Он в свою очередь смотрел на нее, но когда понял, что Паулина устремила на него свой взор - отвер-нулся в сторону лошадей.
— Почто под лошадей моих скачешь, спрашиваю! — повторил свой вопрос зве-риным ревом барин Васильев.
— Я... — показал голос мальчик, — за зайцем погнался... из рук моих выско-чил... а тут вы... я не ожидал... не смотрел... помилуйте...
— Семья твоя где? — сурово спросил Васильев.
— Н...
Мальчик замолк и было слышно только как ветер гудит и как зубы замерзшего мальчика стучали друг о друга.
— Что сказываешь? Не слышу!
— Н... нет семьи... — не разборчиво отвечал мальчик, — убили... с-стрель-цы и-идут. Берегит-тесь...
Сказав последнее слово, мальчик упал в снег.
Паулина изо всех сил закричала. В голове ее пролетела жуткая мысль:
«Неужто умер!»
— Поднять его! — приказал извозчику барин.
Тот взял мальчишку на руки и осведомился:
— Куда его, батюшка?
Дмитрий дернул головой в сторону коричневой повозки, на которой они еха-ли.
Извозчик отнес мальчика, куда приказал барин.
«Все же мой папенька человек не злой, — констатировала Паулина, — строгий, сердитый, но не злой!»
Мальчик стал жить в доме Васильевых. Оказалось, он легко обучался манерам поведения, а временами казалось, что он на самом деле был из богатого рода. По-сле сильного обморожения парнишка не помнил собственного имени и Васильев нарек его Степанов.
Но оставлять Степана как гостя боярин Дмитрий не мог вечно, и посему парня передали в семью военных Савельевых. В семье Савельевых был семеро детей, и все девочки, а им был необходим продолжатель военного рода.
Через несколько месяцев Степан Алексеевич Савельев отправился на службу, где ему очень даже понравится. Правда, в почетный полк парня не взяли — он был вынужден служить в провинциальном полку в Подмосковье.
Не было ни дня, чтобы Степан не вспоминал Паулину — ее радостный, безмя-тежный взгляд, приятный голос... Сердце его жаждало встретиться с возлюблен-ной, но разум говорил: «Ты никогда ее больше не встретишь!»
Но небеса рассудили иначе…
Спустя годы, когда Степану уж исполнилось почти двадцать два года, они все же встретились. Было лето. Степан Савельев вертался домой, в Москву. Как только он вошел в дом, в гостиной его взору открылась она… повзрослевшая, красивая, видная женщина.
— Степан, — окликнула его мачеха, — не запамятовал ли ты Паулину? Дочь Дмитрия Ивановича?
Степан растерянно кивнул.
«А он повзрослел, — подумала невольно Паулина, — покрасивел, мужчиной стал. Все ж таки не могу я его забыть. И замужество не помогло даже. Ох, до добра меня это не доведет!»
— Какая нежданная встреча, — дрожащим голосом произнесла Паулина.
Степан вновь кивнул.
Та мимолетная встреча дала им обоим понять — друг без друга они не выжи-вут.
«Мы будем вместе», — неустанно повторяли они оба про себя.
На следующий же день Степан узнавал у матушки всяческие подробности жизни Паулины. Оказалось, что она вот уже семь лет как замужем за знатным военным Хорохоровым. Еще Савельев узнал, что И по иронии судьбы оказалось, что муж Паулины — командир и прямой, можно сказать, начальник Степана Савельева.
Спустя еще пять лет, в 1696-м году у Степана Алексеевича — до того дня кри-стально честного и хорошего человека не было созрел гнусный план.
На одном из полей боя Степан остался один вместе с Хорохоровым.
Что это было — просветление или, наоборот, одержимость дьяволом, Степан Алексеевич за всю свою жизнь понять так и не смог.
Хорохорова ранили, и он упал на землю. Степан Савельев должен был бы по-мочь подняться своему командиру, но… не счел это нужным. Он надменно по-смотрел на раненного и, схватив меч, вонзил его прямо в сердце Хорохорова.
Через два года война закончилась и Степан вернулся домой. Никакой тяжести на душе он особо не чувствовал, только раздражающий писк совести, который гласил: «За что я его? Повинен он разве в моем несчастьи? Не надо было его уби-вать! А теперь страдай! Живи с этим всю свою жизнь. Даже не живи, а существуй. Проводи на столько, сколько тебе отмерено в муках совести». И когда эти самые «муки совести» нападали на Савельева, он виртуозно переключался на грезы о из будущем счастье с Паулиной. Теперь им ничто не мешает. Паулина — более не жена, она — вдова.
Смерть мужа Паулина восприняла как знак свыше и растолковала она его сле-дующим образом — судьба ее — быть со Степаном. Но после их свадьбы еще долго люд не мог успокоиться из-за такой спешной свадьбы. Многие даже называли Паулину убийцей собственного мужа… Но они все прожили. Все проблемы пережили…
— Я… — дрожащим голосом проговорил Степан Алексеевич, — я… убил… Хо-рох-хорова…
Глаза Паулины Дмитриевны округлились. Перед ее глазами всплыл образ первого супруга, который, как ей всю жизнь казалось, был убит врагом. Значит, не врагом, а самым дорогим и родным человеком?
— К-кая? — не поверила словам мужа Паулина Дмитриевна.
— Совесть… со-вес-сть, моя… чис-ста…
Его голова упала с ее рук на пол, глаза Степана Алексеевича медленно закры-лись навсегда. По щекам Паулины Дмитриевны текли слезы, падавшие то на по-дол платья, то на умершего мужа.
— Я прощаю тебя, — прошептала она, — жизнь наша была прекрасной. Мы были вместе. Такое счастье стоило того. И вот сейчас нас не разлучить! Вот и сей-час мы воссоединимся…